Размещено на http://www.allbest.ru/

Кризис традиционных идеологических установок и формирование альтернативных ценностей в религиозном мировоззрении в СССР (1990-е годы)

Содержание

Введение

Глава I. Причины возникновения и распространения религиозных сект в России 1990-х гг.

1.1 Кризис общественно-политических, идеологических и культурных ценностей постсоветского общества

1.2 Особенности религиозного мышления (социально- психологические аспекты)

1.3 Официальная позиция Русской Православной Церкви в отношении сектантства

Глава II. Тоталитарные секты

2.1 Особенности возникновения и эволюция тоталитарных сект в России 1990-х годов

2.2 Лидеры, идеи и программы сектантства

2.3 Особенности религиозно-политического экстремизма и сектантства

2.4 Результаты деятельности тоталитарных сект в 1990-х

Заключение

Список литературы и источников

Введение

религиозный сектантство экстремизм тоталитарный

«Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя, дабы спасти тебя от пути злого, от человека, говорящего ложь…»

Прит. 2:10-12.

Как известно, важнейшей составляющей общества, его структуры, является система нравственных ценностей. Некая идеологическая составляющая является ядром мировоззрения каждого субъекта, входящего в это общество, а так же определяет вектор развития общностей, структурных единиц общества в целом. Важная черта ценностных ориентиров и векторов общественного развития -- мобильность и способность к трансформации. Система норм и общественных установок под влиянием внешних и внутренних факторов развивается. Соответственно, есть возможность влиять непосредственно на направление изменений и их темп.

Активный процесс трансформации общества, начавшийся в России в первой половине 90-х гг. XX в., коснулся всех сфер. Изменению подверглись политическая, экономическая и культурная составляющие. Также изменения коснулись социальных структур. Особый же интерес вызывает процесс трансформации сферы духовной.

Духовная сфера - одна из подсистем общества. Наряду с этим, религия, как центральная составляющая, является одним из регуляторов общественных отношений, а также способствует развитию общества.

Религия, как таковая, прошла долгий и нелегкий путь от определяющей, господствующей идеологической парадигмы до запрещенного и порицаемого

«пережитка прошлого», а в период начала 90-х, став «легальной», привнесла немалую долю суррогата -- сект, которые в свою очередь на достаточно продолжительное время определили вектор смысловых ориентиров значительной части общества.

В данной работе совершена попытка рассмотреть и проанализировать причины появления феномена сект и массовый уход в них. В ходе изучения фактического материала, имеющейся литературы и сети интернет дать некоторое описание популярных сект, их основных программ, характеристике вероучений, идей и восприятие этих идей массами.

Актуальность темы, в условиях развития современного общества, а так же нынешней экономической и политической нестабильности, обусловлена важностью исследования проблематики религиозного сознания, его влияния на личность и ее деятельность, в историческом контексте. Внушительный политический потенциал деструктивных религиозных организаций в последние годы приобретает все более агрессивный характер. Масштабы их влияния на религиозно-правовые институты, а так же вовлеченность в процесс различных государств, наций и общностей, делают религиозный экстремизм влиятельным субъектом в мировой политике, что подталкивает к необходимости изучения его исторических и психологических причин возникновения.

Цель работ ы -- изучение процесса формирования альтернативных ценностей в общественном религиозном мировоззрении в условиях кризиса традиционных идеологических установок советского и постсоветского общества в период 1990-х годов.

В соответствии с целью необходимо решить следующие задачи:

· исследовать причины возникновения и распространения религиозных сект в России 1990-х гг.;

· изучить особенности возникновения и процесс эволюции тоталитарных сект в России 1990-х годов, а так же их основные программы, догматы и лидеров;

· исследовать особенности религиозно-политического экстремизма и сектантства;

· дать характеристику результатам деятельности тоталитарных сект в 1990-х.

Объект исследования -- тоталитарные, деструктивные организации религиозного толка.

Предмет исследования - формирование сект в условиях кризиса идеологии, развитие в условиях идеологического "вакуума" и идеологических "свобод" и их место в общественных отношениях конца XX -начала XXI века.

Степень изученности темы. Вопрос сущности явления сектанства берет свои корни еще в древней истории. Отличительной же чертой сект периода новейшей истории является в корне иные причины возникновения, а так же тоталитарный, деструктивный и экстремистский характер, оказывающий непосредственное влияние на общественно-политические процессы.

Изучение организаций религиозного толка велось тем не менее и в советский период. Процесс описания проблематики сектанства в исторической и философской науках шел с точки зрения научного атеизма. Ранее (до 70-х годов) данная проблема изучалась исключительно, как очередная составляющая «загнивающего капиталистического общества», ввиду чего, в журнале «Атеистические чтения» печатались немногочисленные работы в указанном контексте. Позднее, научным изучением явления сект занимались такие советские ученые философы и историки, как A.B. Белов, А.И. Клибанов, JI.H. Митрохин, Е.Г. Балагушкин, Н. Сафронова, К.Г. Привалов1.

Работы указанных исследователей исследовали проблематику достаточно однобоко, ввиду ряда причин, а так же освещает деятельность и учения сект достаточно выборочно.

В начале 1990-х годов, ввиду актуализации проблемы новорелигиозных сект и их деструктивной направленности, научное сообщество возобновляет процесс изучения вопроса, пытаясь тем самым привлечь внимание общественности и властей к теме. Среди исследователей новых религиозных движений стоит назвать A.A. Ткачеву, М. Эпштейна, С. Филатова.2 В трудах указанных авторов дан научный анализ культов деструктивной направленности, возникших в России в период 90-х., а так же типология сект, не нашедшая, однако, сторонников.

В работах таких авторов, как В.А. Зубков, А.Л. Дворкин, поднимается аспект необходимости реабилитации жертв сектантского насилия, разработки конкретных форм и методов оказания поддержки. Особенно стоит отметить работу сектоведа А.Л. Дворкина «Сектоведение. Тоталитарные секты: опыт о систематического исследования»3. В этом исследовании впервые были поставлены проблемы характеристики уже существующих и активно действующих сект, их типология и направленность. Так же, в работе проанализированы методы и формы вербовки личности в секты тоталитарной направленности.

Говоря о процессе исследования сект тоталитарной направленности на этапе современности, стоит отметить, что сегодня исследователи занимаются изучением указанной проблематике с точки зрения иных концепций. Происходит отход от исследований непосредственно сект и переориентация на изучение конкретно религиозного экстремизма, терроризма и деятельности исламских террористических организаций.

Необходимо однако отметить, что, некоторые аспекты функционирования новых религиозных движений в России получили отражение в научных статьях и брошюрах, которые, зачастую, несут в себе исследования по формированию механизма защиты личности от воздействия деструктивных культов, сект и экстремистских религиозных организаций.

Несмотря на наличие широкой базы исследовательских работ, проблематика религиозного экстремизма недостаточно изучена. Анализ историографии демонстрирует, что процесс возникновения, становления и развития организаций религиозного толка освещен в значительной степени больше, чем непосредственно психологическая составляющая темы и процесс трансформации секты в экстремистскую организацию.

Источниковую базу исследования составляют официально- документальные материалы, законодательные акты, юридические документы, религиозная литература, основополагающие документы религиозных организаций, а также публицистика, материалы периодической печати, публикации в электронной сети, воспоминания бывших сектантов и лидеров сект, данные социологических исследований.

Первую группу источников составляют законодательные акты Российской Федерации, а именно Конституция Российской Федерации, Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 г. № 125-ФЗ, Концепция национальной безопасности Российской Федерации.: Указ Президента РФ от 17 декабря 1997 № 1300 //Собрание законодательства РФ 1997 № 52, ст. 5909, Постановление Правительства РФ от 17.05.96 N 600 о федеральной целевой программе по усилению борьбы с преступностью",Приказ Минздравмедпрома РФ от 23.07.1996 N 294 «Об упорядочении проведения медицинской экспертизы факторов риска для здоровья в связи с деятельностью некоторых религиозных организаций».

Вторую группу источников включает материалы российской периодической печати, в первую очередь газетные публикации, освещающие те или иные стороны деятельности новых религиозных движений в России, «Известия»,

«Российская газета», «Аргументы и факты» и т.п.

Важнейшей группой источников является группа сети интернет4 и данные социологических опросов5.

Хронологические рамки работы охватывают период конца 80-х годов XX века - конца 1990-х.

Методологическая основа исследования строится на сочетании различных методов решения задач, опирающихся на принцип историзма. Исследование носит комплексный характер и основано на соблюдении принципа объективности. Феномен тоталитарных сект рассматривается с учетом контекста эпохи и общественно-политических настроений 1990-х годов.

Практическая значимо сть исследования состоит в том, что его материалы могут быть применены в процессе создания обобщающих работ по проблематике религиозного экстремизма, сектантства и психологической составляющей темы. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в преподавании курса Новейшей истории России в школах и вузах, а также при подготовке учебно-методических трудов и научных статей по социально-политической истории России указанного периода.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава I. Причины возникновения и распространения религиозных сект в России 1990-х гг.

1.1 Кризис общественно-политических, идеологических и культурных ценностей постсоветского общества

Процесс трансформации основополагающих ценностей советского общества начался уже в конце 80-х годов XX века. В считанные месяцы произошли стремительные изменения в политической, социальной, духовной, культурной и экономической сферах жизни общества. Кризисные процессы привели к трансформации исходной социальной структуры советского общества и явлений, происходящих в оном.

Безусловно, такого рода процесс заключает в себе как внутренние, так и внешние факторы, которые в свою очередь содержат множество аспектов. Уже в начале 90-х годов обозначились новые тенденции во внешней государственной политике, которые очевидно оказали мощное влияние на общественное сознание. Здесь стоит отметить, что в этот период наблюдается глубокая политизация населения. Курс на сближение со странами Запада, которые еще совсем недавно были врагами, повлек за собой процесс преодоления «культа обороны», возникший под влиянием Великой Отечественной войны еще в системе ценностей советского общества. В сознании масс стал укрепляется образ России, как части западного мира. Эта идея уже не противоречила политическому курсу. Более того, был найден консенсус с вечно неугасающим патриотизмом.

Нынешнее восприятие Запада было абсолютно противоположным предыдущим мнениям, причем такая полярная смена настроений произошла довольно быстро и достаточно, на первый взгляд, безоценочно. Повсеместно стали озвучиваться идеи о полученной возможности обустройства жизни «как на Западе», «как в Америке», при этом, какова на самом деле жизнь в Америке с экономической, социальной и культурной точки зрения конкретных представлений не было. Тем не менее, во властных структурах считалось, что Россия, используя западный опыт, введя рыночную систему и демократию, догонит развитые с экономической точки зрения страны и, что не маловажно, может достичь этого достаточно быстро и безболезненно. За образец были взяты западные механизмы устройства (экономические, социальные, политические). Этот курс поддержала большая часть общества. Здесь, однако, нельзя не сказать о роли отмены цензуры, вследствие которой уже в постсоветском обществе происходит массовое освоение новых форм и идей культуры. У населения появилась возможность расширить кругозор, а соответственно и восприятие к новому. Многие, наконец, смогли ознакомиться с некогда запрещенными произведениями репрессированных авторов. Вследствие вышеперечисленного, общественное сознание стало стремиться к полноте в оценках прошлого, а соответственно и осознании его связи с настоящим и будущим.

Как было отмечено выше, новый «про-Западный» курс реформирования был принят только частью общества. Но процессы, которые происходили в социальном сознании, были достаточно разноплановыми, а порой и крайне полярными. В кризисной для системы ситуации обострились противоречия между различными социальными слоями населения, более того обострилась проблема «отцов и детей». Произошел раскол общества по признаку ценностных ориентиров.

В статье В. Пантина и В. Лапкина «Эволюция ценностных ориентаций россиян в 1990-е годы» этот процесс описан так: «…в сознании широких слоев российского населения происходило освоение таких важных ценностей современного (в противоположность традиционному) общества, как “профессионализм”, “личное достоинство”, “свобода выбора убеждений и поведения”, “деловитость”, “неприкосновенность частной собственности”, “невмешательство государства в частную жизнь граждан” и др. С другой стороны, многие ценности советского общества обрели как бы “второе дыхание”, приняв облик ставших теперь популярными “традиционных русских ценностей” (например, “терпеливость”, “выносливость”, “равенство”, “чувство долга”). В результате сформировались противостоящие друг другу блоки ценностей, которые условно воспринимались как “либерально-рыночные”, “советские”, “традиционные”, “православные” и т.п. Наряду с политическим и социальным размежеванием происходило также ценностное размежевание, достигавшее иногда степени открытого противостояния, раскола. Однако главная особенность этих процессов состояла в том, что различные, в том числе противоречащие друг другу ценности и блоки ценностей (зачастую, даже столь полярные, как “либерально-демократические” и “советские”) нередко сосуществовали в рамках одной и той же социальной группы и даже уживались в сознании одного и того же человека.»6

Переход к демократической форме государства, к рыночной экономике, к рыночным отношениям, процесс формирования гражданского общества оказались в беспрецедентной, в некотором роде, ситуации, когда ценностная сфера, ее содержание, господствовавшее в советском обществе, по сути, блокирует их становление и развитие. Это объяснимо, ибо сдвиги в системе ценностей, некогда доминирующей, играют не последнюю роль при смене авторитарного, тоталитарного режимов на демократический. Эта идея ярко отражена в работах А. Мельвиля7 и Н. Лапина8.

В 1991 году после распада СССР и прихода к власти Б. Ельцина основное разделение в ценностных ориентирах наблюдалось между сторонниками «демократии» и соответственно их оппонентами. Но уже к 1995 году противоречия углубились. Произошло отторжение старшего поколения, отказ от прежних убеждений, характерных для старшего поколения. Часть общества стремилась забыть советское прошлое и начать жить по-другому. Кроме того, на первый план выступили процессы ценностного размежевания между, уже тогда мощно заявившей о себе, элитой и массой. Особую остроту приобрели проблемы социальной защищенности населения. Выгодно укрепились элитные слои населения, с социальной точки зрения, вследствие чего, в их сознании утверждались новые ценностные ориентиры. Говоря же о массах, необходимо отметить возникшее у них чувство «беспризорности». По сути, большая часть российского общества оказалась брошенной государством. В таком положении массам приходилось осваивать отличные от элит ценности, более того, новые ценностные установки стали продуктом синтеза старых и новых взглядов, а так же адаптированных к иным условиям прежних социальных, политических и экономических установок реальности. Исследования Фонда «Общественное мнение»9, проведенные в этот период, фиксируют центральную линию, по которой происходит размежевание в постсоветском обществе. «Это размежевание отражало и продолжает отражать существующие резкие различия в положении элитных и массовых групп, различия личностных ресурсов (уровня образования, квалификации, наличия социальных связей и т.п.) составляющих их индивидов, их “социального капитала”, жизненной стратегии и в конце концов, - что стало дополнительным источником социальных и политических потрясений - конфликтов между субъектами политических, экономических, социальных решений и основной массой населения.»10 «В период экономических трансформаций радикально-либерального плана в российских средствах массовой информации почти общим местом стало мнение, что вопросы социальной справедливости являются не чем иным, как «пережитком социализма», и что в обществах с рыночной экономикой и либеральной демократией заботам о социальной справедливости места нет. … Сейчас существуют как бы «две России», расходящиеся в разные стороны социальные ветви. Они резко отличаются поведением, предпочтениями, ориентациями»11 Кроме того, исследования показали, что на период 1995- 1997 г элитообразующие группы так же были расколоты внутри по отношению друг к другу на базе таких ценностей, как, например, «чувство долга», «справедливость», «богатство», «законность», «равенство». Исследования демонстрируют не только неоднородность этой группы, но и показывают основные установки. А именно, ориентацию на рынок или исключительно на механизмы административно-государственного управления. Во главе стоит принцип конкуренции, в обеих группах. И, безусловно, превратно понятые экономические блага.

Так же, говоря о процессе поляризации ценностных ориентиров между массами и элитой в России в период конца 90-х, необходимо привести еще одно исследование, а точнее его результаты: «авторы исследования ВЦИОМ

«Ценностные ориентации советских и постсоветских элит» (1995) дали сравнение установок двух контингентов элиты («перестроечной» и «новой») и массового сознания. В целом оно показывает заметное сходство взглядов обеих привилегированных групп -- и их резкий разрыв со взглядами населения в целом... Динамика сознания элитных групп и массового сознания по рассматриваемому кругу вопросов разнонаправленна».12

Таким образом, довольно скоро обыденным и неоспоримым фактом стала криминализация общества. Стало очевидно, что капитализм в таких условиях и в момент кризиса, быстро и безболезненно построить невозможно. Сложившиеся иллюзии относительно «американского образа жизни» оказались несостоятельны. Социологи в конце 90-х так подводили итог трансформации в период экономической нестабильности: «Только у незначительного числа индивидов и социальных групп изменения произошли к лучшему, в то время как у большинства населения (82% опрошенных в декабре 1998 г.) ситуация катастрофически ухудшилась. К этому следует добавить такие негативные явления, как рост безработицы и депрофессионализация занятых. Исследования подтверждают, что существует тесная связь между расцветом высшего слоя, “новых русских” с их социокультурной маргинальностью, и репродукцией социальной нищеты, криминала, слабости правового государства».13

Далее, говоря о кризисе в обществе 90-х годов, стоит так же сказать о наличии такой сквозной тенденции, характерной для процесса трансформации его ценностных ориентиров, как деидеологизация. Общество в период 90-х оказалось в крайне сложной переходной ситуации. Отказ от коммунистической идеи и распад СССР привели к тому, что любая идеология для населения начала ассоциироваться, в первую очередь с негативной стороной советской политической системы. В связи с этим, концепция деидеологизации, после завершения идеологической борьбы с Западом, стала одним из главных принципов выстраивания взаимоотношений как между государством и обществом, так и в массе.

Многие исследователи считают, что ошибочным было бы воспринимать идеологию, как явление, исключительно с негативной стороны. Например, политолог У. Матц в своих трудах говорит о том, что идеология выходит на сцену в эпоху Нового времени, в период серьезных духовных кризисов и перемен. По его мнению, идеология становится весомым социально-политическим фактором в момент духовного и культурного кризиса общества, более того, являясь результатом кризиса, она приобретает необходимые свойства для его преодоления.14

Стоит так же отметить, что даже в рядах отечественных критиков советской системы, среди некоторых философов, звучали те же идеи. Так, например, А.А. Зиновьев писал: «Сложившаяся на планете ситуация с полной очевидностью обнаруживает то, какую огромную роль в жизни, в эволюции человечества играет идеология. Без коммунистической идеологии была бы невозможна победа революции и построение коммунистического социального строя в нашей стране, была бы невозможна победа в войне с Германией, было бы невозможно превращение страны в сверхдержаву. Спад и кризис советской идеологии стал началом и одной из главных причин краха Советского Союза и советского социального строя. Холодная война Запада, возглавляемого США, против нашей страны велась прежде всего как война идеологическая. Идеология антикоммунизма была одним из оснований интеграции стран Запада в единое западнистское сверхобщество».15 И многие согласны с тем, что, в постсоветский период в момент общественного, политического и духовного кризиса идеология могла бы стать способом его преодоления, более того, в подобного рода кризисах она становится одним из центральных каналов коммуникации между правящими структурами и обществом. «Общество, находящееся в кризисном состоянии, неспособно воспринимать конструктивные идеи и программы действий без соответствующего идеологического оформления. В свою очередь идеологическое наполнение коммуникации позволяет в значительной степени снизить отрицательные последствия политических трансформаций, поскольку успех тех или иных социальных преобразований зависит от того, насколько они идейно обоснованы.»16 Иными словами, при наличии четкой системы координат - идеологической программы- общество вступает в активное взаимодействие с властными структурами. Кроме того, идеология становится ценностнообразующей силой и позволяет обществу развиваться внутри себя.

В отношении периода 90-х годов, стоит отметить, что по средствам деидеологизации, тотального слома и не приятия советских традиции и ценностных установок в массовом сознании, образовался идеологический вакуум, что естественно отразилось и на культуре того времени. Начался массовый поиск. Поиск личности, национальной идеи, лучшей жизни, новой истории и т. д. Рухнул прежний мир, а новый строился со скрипом. Общество испытывало потрясение от перехода к иным экономическим и политическим отношениям и формам. Кроме того, на культурную составляющую и психологическое состояние масс оказали влияние масштабы криминализации населения, особенно молодежи. Повсеместная наркомания, алкоголизм, проституция, рост суицидов - все это так же стало своего рода частью культуры 90-х. Перечисленные явления были вызваны отчасти тем, что население, долгое время находившееся в состоянии несвободы, тотальных ограничений и вездесущей цензуры, получив в момент свободу действий, мысли, желаний, доступ к информации, свободу выбора, а в месте с тем и самостоятельную ответственность за него, элементарно не знало, как этим распорядиться. Человек перестал быть частью коллектива, одним из строителей коммунизма, «винтиком» и стал обособленной единицей, которая может самостоятельно выбирать. «Постсоветскому обществу приходится заново пройти тот путь, по которому прошли западные общества и за счет ущерба для коллективного единства достигли высокого уровня свободы личности.»17 Теперь в массе, во многих ее группах изменилось отношение к девиантному поведению, иногда оно становилось частью перфоманса и тем самым было включено в культурную среду, признавалось равноценным любому другому культурному проявлению. Всё более усиливается плюрализм в оценочных суждениях, космополитические интересы. Но важно отметить, что наряду с этими процессами в общественной мысли, происходит поиск самоидентификации. В первой половине 1990-х г. Возрос интерес к религиозно-философским трудам конца XIX века, что так же повлекло за собой и интерес к истории и другим культурам. Россия начала в полной мере познавать мировую культуру, со всеми минусами и плюсами. На фоне этого, в некоторой степени, произошло определение патриотической идеи. Уже к концу 90-х заметен немалый интерес к классической русской культуре, а так же к русскому модерну и авангарду. В следствие мероприятий новой политики, заметно расширилось поле деятельности для культурных проявлений. Стоит отметить, что в этот период возрастает интерес к иррациональному, к религии и мистике. Таким образом, в период 90-х годов можно наблюдать многообразие кризисных проявлений в массах и в общественном сознании. Общество расколото на множество различных, порой конфликтующих внутри себя и между собой, групп. Единства не было ни в общественно-политических, ни в культурных, ни в ценностных вопросах. Произошел слом индивидуальной системы смыслов. Разрушались представления общества об окружающем их мире, ибо он объявлен мифом. Вопрос о поиске иной идеологической парадигмы или поиске некой национальной идеи, лишь актуализировал научный интерес к истории. И в этих условиях стал формироваться интерес к православным традициям. Властные структуры в свою очередь, осознав необходимость идеи, которая способна заполнить вакуум после отказа от коммунистических учений и общественного разочарования в либерально - демократической идеологии, а так же поспособствует укреплению авторитета, сделали ставку на православие. Церковь вновь стала легитимной, а православные праздники воспринимались как официальные. Но возникла новая проблема. Россия - многонациональное и многоконфессиональное, более того позиционирует себя как светское государство. Ввиду того, что возникла опасность открытого недовольства сближением православных иерархов с властными структурами среди иных конфессий, различные политические силы нашли консенсус в том, что русская идея - это идея государственная, державная, многонациональная. Но подобные «своеобразные» тезисы не способны в полной мере заполнить идеологический и духовный вакуум общества. Власть вновь предложила стать частью огромного государства, но она оказалась не компетентна в вопросах ценностных ориентиров, нравственной опоры конкретного человека.

1.2 Особенности религиозного мышления (социально- психологические аспекты)

Фонд «Общественное мнение» 21 июня 1997 года провел опрос всероссийский опрос городского и сельского населения «Возможно ли согласие и примирение в российском обществе?» с участием 1500 респондентов.18 Последний вопрос звучал так: «Если ни политические партии и силы, ни отдельные политики не способствуют достижению примирения и согласия, то какие общественные институты действуют в этом направлении?»19 Часть опрошенных ( 6%) придерживаются мнения, что деятельность государственной думы является пособником согласия и примирения. На президента возлагали надежды лишь 16 %, а вот на православную церковь 28% опрошенных. Казалось бы, процент не существенный, но стоит заметить, что опрошенные еще недавно были атеистическим обществом…

Религиозное мышление для некоторой части постсоветского общества выполняло важную функцию «буфера» между окружающей действительностью, кризисом в государстве, трудными экономическими и политическими условиями и внутренними проблемами, психологическим кризисом, депрессией и апатией. Обращение в религию, в данном случае, стоит рассматривать как проявление психических свойств в ситуации поиска ориентиров, как духовных, идейных, так и психологических. Для другой части общества религия выступает как нечто отличное от обыденного, нечто новое и неизведанное.

Рассуждая о социально-психологических аспектах особенностей религиозного мышления человека постсоветского общества, необходимо начать с того, что в большинстве своем религиозное чувство, в разных проявлениях и формах присуще каждому человеку с первобытного периода. Говоря же о русской истории, нельзя не заметить, что религия, православие шло рука об руку и с политикой государства, пронизывало все сферы человеческой жизнедеятельности. Русский человек был воцерковленным. Этому способствовал ряд факторов как психологических (априорное чувство верить), так и социальных. Но на протяжении развития общества происходили изменения в государстве, в социальной структуре, в психологической составляющей личности, а соответственно и всего общества в целом, что естественно порождало изменения в положении религии, ее места и значения. Она претерпела достаточное количество трансформаций и приобретала различные модификации.

Коренные изменения, оставившие неизгладимый след, произошли в Советский период отечественной истории. Путем физических мер, репрессий и тому подобных мероприятий было произведено насильственное обращение общества в атеизм. Начался период искоренения религиозной духовности. Безусловно, организованные тоталитарным коммунистическим государством процессы способствовали формированию атеистического менталитета. Тем не менее, искусственное насаждение иных идеалов, «замена православия на социализм и коммунизм», наличие идеологических установок и идеологии как таковой не искоренило в сознании человека, «навыков верования», если можно так выразиться, а вполне естественно вписалось в привычные процессы, что серьезно сказалось на обществе периода перестройки и 90-х годов, в период идеологического, мировоззренческого кризиса. В советские годы процесс трансформации религиозного мировоззрения, как было отмечено, проходил не естественным путем переосмысления, иного прочтения, и т.п., а искусственным жестким массовым «выкорчевыванием».

«В условиях социализма исчезают многие социальные факторы, которые формировали психические состояния, способствовавшие широкому распространению религиозных верований. Однако и в этих условиях они сохраняются и создают возможность приобщения людей к религии, правда, реализующуюся лишь при определенных предпосылках, к которым относятся социальные качества данной личности (отсутствие твердых атеистических убеждений, мировоззренческий индифферентизм и т.п.), воспитание в семье, микросреда и непосредственное окружение человека, в частности активное влияние религиозных родственников и знакомых, проповедников или служителей культа, некритическое чтение религиозной литературы и т.п. Таким образом, психологические корни религии в социалистическом обществе сохраняются главным образом на индивидуально-психологическом уровне как психологические возможности и предпосылки приобщения отдельной личности к религии.»20 Очевидно, что вопреки проводимым мероприятиям в русле религиозной политики большевиков, а иногда и в их поддержку, значительной части общества, так или иначе, были присущи различные формы верований. Вероятнее всего, «вера» сохранила свое существование в различных формах именно как некий способ защиты, базовой потребности в объяснении происходящего, способ самоактуализации личности. Это объясняется тем, что в условиях тотальной цензуры, церковной в том числе, разрушения религиозных традиций и религиозности как таковой , личность находится в поиске иных идеологем, которые станут в последствии базой для строительства мировоззрения.

Также, нельзя не упомянуть об одном из основополагающих факторов изменения сознания масс и личности в частности. Продолжительное тоталитарное внедрение материалистической идеологической составляющей и своего рода усредненное образование, а соответственно последующее снижение качества этого образования, привело к спаду формирования критичного мышления. Была сформирована личность, принимающая любую, умело поданную информацию на веру, без толики скепсиса, с абсолютной восприимчивостью. Сохранившиеся, тем не менее, жажда и стремление к познанию, желание деятельности трансформировались в благоприятную среду для различных культовых новообразований. Таким образом, можно заключить, что к середине 80-х годов в пока еще советском, с точки зрения наименования, обществе сформировалась личность с определенной «религиозной направленностью», т.е. с определяющими потребностями, социальными установками, ориентирами и поведенческими мотивами, которые, однако, не сводятся к исключительно религиозной компоненте. Здесь стоит уточнить, что такая личность имеет определенные особенности, а именно особенное, религиозное мышление, несколько отличную психическую составляющую- особый социально-психологический тип. У подобного типа личности появляется сформированная религиозная потребность.

Потребность, как таковая, есть определенное состояние личности или социума, которое выражает взаимосвязь окружающих условий, среды, жизнедеятельности и непосредственно их развития. Тем самым, если сфокусироваться исключительно на потребностях личности, то становится очевидным, что объективные условия жизнедеятельности, определяющиеся социальной средой индивида, напрямую обуславливают непосредственно социальную составляющую его потребностей. Они формируются исключительно обществом. Здесь как нельзя к стати будет привести цитату из постановления ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 1929 г., где говорится: «Религиозное общество есть местное объединение верующих граждан… объединившихся для совместного удовлетворения своих религиозных потребностей»21. Далее указывается, что религиозным объединениям воспрещается «пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей…»22. Религиозные потребности в данном случае отделяются от социальных, естественных потребностей верующих. «Идейной основой религиозной потребности является вера в сверхъестественное. Она включает, как известно, веру в существование особых двусторонних отношений между религиозным человеком и сверхъестественными силами, причем эта вера находит свое практическое выражение в культовых действиях. Таким образом, религиозная потребность личности есть прежде всего и в основном ее потребность в отправлении культовых действий , посредством которых осуществляется ее иллюзорное взаимодействие с потусторонним миром.»23 Данный подход, дает представление о причинах создания условий в советском обществе, в которых религиозные потребности верующих в течение некоторого времени начали бы отмирать.

Исходя из вышеприведенного, стоит заключить, что по большей части советское представление о религиозных потребностях личности сводятся к культовой и обрядовой стороне. В таком случае, совершенно понятно, что идейный метод борьбы с религиозными пережитками (с учетом однако того факта, что религия в силах удовлетворять и иные потребности личности) заключается в том, чтобы заменить религиозные культы культами материалистической идеологии, а нерелигиозные потребности удовлетворить всецело и всесторонне, путем атеистической пропаганды и тотальной секуляризацией общества. Но стоит отметить, что все это актуально для советского общества до периода перестройки. В продолжение раскрытия идеи религиозных потребностей личности стоит так же упомянуть, что их общий и актуальный на конец 80-х начало 90-х годов смысл заключался в том, что они стали заменой потребности в системе ценностных ориентиров.

Тем самым, здесь можно объяснить мотивы личности, обращающейся к религии или религиозным организациям, а так же объяснить психологическую особенность религиозного мышления индивида. Итак, для определения следующих особенностей религиозного сознания, мышления индивида необходимо уделить внимания мотивам религиозности. Как известно, мотивы, побудительные факторы, того или иного поведения личности формируют характер направленности этой личности. К мотивам можно отнести области интересов, потребностей, влечений, идеологических ориентиров, эмоциональные составляющие личности. Следовательно, религиозность так же относится к перечисленному. Здесь важно различать мотивы непосредственно «веры» и мотивы «культового поведения», соблюдения обрядовой стороны. Говоря о мотивах, которыми индивид объясняет свое обращение в веру, стоит отметить тот факт, что их полноценного осознания у верующего может и не быть. Довольно часто можно наблюдать случаи, когда верующий по разным причинам не осознает истинных смыслов своего обращения, в следствие чего, ввиду разных обстоятельств желает обманываться и обуславливает свой приход ложными установками, вызванными религиозным вероучением или неким «божественным вмешательством», снизошедшей «божественной благодати». Стоит отметить, что подобное явление можно наблюдать и в чуть более ранние советские годы, когда верующие живущие в эпоху социализма, объясняли необходимость религии исходя из факторов не относящихся непосредственно к вере, что стало весомым доказательством утраты силы религиозности, силы слепой веры в Бога.

Возвращаясь к периоду 90-х годов и периоду нового витка в истории религии, стоит еще раз вернуть к проблеме ценностной ориентации. В 90-е годы произошел тотальный слом ценностных ориентиров во всех отраслях жизнедеятельности человека, а так же невосполнимая потеря ценностных установок заложенных в советский период. В данном случае, не анализируя составляющие понятия «ценность», а приняв его общее значение, стоит обратиться к его представлению в марксистской идеологической системе. Ценность, в данном случае, есть объект исключительно общественных интересов и потребностей. Сюда относят и продукты материального производства и духовного, включая общие идеалы ориентиры и т. п. Альтернативных установок в указанный период не было.

Говоря об основных психологических свойствах личности, отметим, что любому индивиду свойственно усваивать ценностные ориентиры опираясь исключительно на установки общества, с которым он взаимодействует. Если в системе, в обществе есть возможность выбора из нескольких ценностных парадигм, то личность в угоду субъективным предпочтениям, с учетом объективных факторов имеет возможность выбора вектора. То есть, ценностные ориентиры индивида есть совокупность внешних и внутренних факторов, определяющих вектор развития, мотивы поведения и т.п.

Религия в данном случае устанавливает определенную, своеобразную систему ценностей, в которой определяющими будут идеологические установки, основанные на вере, сверхъестественном и безоговорочном существовании потустороннего, которому подвластно бытие. Эта концепция диаметрально противоположна материалистической идее марксизма, ибо здесь земные потребности и материальные блага несущественны. Ведущую роль играют ценности духовные, отчасти иллюзорные и по своей сути маловероятно, что достигаемые. Ценностные установки в данном случае ориентируют личность на ценности пропагандируемые конкретным вероучением, а именно , в ряде случаев, на спасение лишь в загробной жизни. Еще советскими учеными в конце 60-х были проведены социологические исследования религиозности. Объектом были непосредственно ценностные ориентиры верующих людей страны. При анализе разработанных анкет и проведенных опросов, стоит учитывать специфику времени исследования и отсутствие какой-либо конкретной опробированной методологической базы.

«...Исследования выявили тенденции эволюции ценностных ориентации верующих в условиях социализма. Была отмечена, в частности, «переориентировка» современного верующего с потусторонних на реальные, земные ценности...»24. Так, В.В.Павлюк писал, что «значительная часть верующих (43%) стремится верой в бога и соблюдением религиозных норм поведения обеспечить себе не спасение в потусторонней жизни, а прежде всего -- блага в жизни земной. Одна из таких верующих сказала: «Я надеюсь, что любовь к богу, следование его заповедям обеспечит мне благополучие в земной жизни… О загробной жизни не мечтаю». 45,4% верующих в молитвах просят бога о земных благах -- здоровье, благополучии в семье, хорошем урожае и т.п. -- и лишь 7% верующих -- о прощении грехов и спасении души.»25 Таким образом, «процесс секуляризации сознания и поведения верующих в нашем обществе проявляется, в частности, и в том, что односторонние ориентации верующих на потусторонние ценности свойственны в настоящее время сравнительно небольшой их группе. Большинство же верующих, не отказываясь от религиозной веры и культовых действий, пытаются использовать саму веру в бога для достижения вполне реальных земных целей. Жизнь оказывается сильнее догматов религиозного вероучения.»26

И так, можно сказать, что, в период кризисных 90-х религия в различных своих проявлениях, определила ценностные установки для достаточной части общества. Для части общества с уже имеющимися предпосылками и подсознательными установками, предрасположенностью. Совершенно ясно, что даже при сильной антирелигиозной советской пропаганде и прочих мероприятий подобного толка, решить проблему психологических корней религии, религиозных потребностей и особенностей религиозного мышления так и не удалось. Искоренить сей факт не представляется возможным, ибо, как было раскрыто выше, это природная составляющая человека. Кроме того, важную роль здесь играют, также не раз упомянутые выше, кризисные явления, оказывающие влияние на личность (психологи включают сюда понятия критической ситуации, апатии, стресса, фрустрации, конфликта и т. п.). Важно отметить, что способы выхода из указанных состояний у каждого личности индивидуален. Надо сказать, что выбор определенных психологических, социальных и поведенческих моделей выхода так же является основополагающей составляющей особенности религиозного мышления. Одной из таких моделей, как раз является своеобразная форма «защиты» от внешних вызовов -- самообман, отрицание реального и иллюзорный вариант психологической стабилизации индивида, некоторое утешение в нереальном, а именно в религии. Эта проблема раскрыта в трудах Л.А. Китаева-Смыка: «При длительных экстремальных воздействиях могут возникать неблагоприятные проявления мыслительной активности, направленной „в себя“, в виде снижения субъективной значимости контактов с реальным пространством и настоящим временем».27

На данном этапе, необходимо понять, чем руководствуется индивид при выборе модели выхода из кризиса. В первую очередь, безусловно, субъективными идеологическими представлениями. Кроме того, выбор определяется и внешними вызовами, такими, как общественная система и место конкретного индивида в ней. Здесь особое место занимает процесс воспитания, ранний этап становления личности, взаимоотношения в семье. При недостаточной социализации и удовлетворении потребности в сопереживании с помощью «носителей» религиозности, индивид в момент кризиса, скорее выберет уход в религию, нежели альтернативные модели. Говоря непосредственно о периоде 90-х, как о периоде резкой смены идеологической парадигмы и идеологической дезориентации, эпохальных перемен политического и экономического характера, слома атеистического мировоззрения, деформации советского менталитета, мы так же отмечаем, что это происходило не столько в государстве, сколько в каждой личности обособлено. Крушение понятных устоев наряду с вышеперечисленным не просто кризисная ситуация. Эти события -- вызовы, приведшие к развитию разного толка психических расстройств и организовавшие огромное количество психотравмирующих факторов. На такой почве, наряду с массой иных проблем, возрос страх смертельной опасности. В богословской литературе достаточно много внимания уделено страху смерти. Кроме того, это чувство присуще абсолютному большинству личностей. Религия в данном случае является своеобразным «спасительным островком». Пропагандируя идею загробной жизни, жизни после смерти и т. п. Она таким образом, становится крайне привлекательной для личности, в которой этот страх культивирован, что так же является очередной особенностью религиозного мышления.

Говоря о своеобразии религиозного мышления, отдельно стоит взять во внимание понятие веры, как внутреннего оплота человека, его некой определяющей в конфессиональном многообразии. В данном случае в религии личность находит самоопределение, свою конфессиональную идентичность, а следовательно и национальную. В условиях отсутствия единых смыслов, единой ментальности, межличностной разобщенности индивид стремится удовлетворить психологическую потребность в признании. Это ему сможет дать религиозная община, с устоявшимся укладом жизнедеятельности и заданным курсом. Личность через веру получает уверенность в завтрашнем дне, духовную целостность и наполненность, осознание себя частью чего-то общего. Таким образом формируется психологический «якорь», позволяющий закрепиться в условиях нестабильности. Более того, вера, будь она религиозна или нерелигиозна, наполняет человеческое бытие смыслом. При тотальном разрушении всего и вся, в вере личность находит не только спасение, упокоение, но и цель и стимул к существованию, к дальнейшей деятельности. Стоит однако отметить, что зачастую, обретенные смысл и стимул к деятельности коварно замыкают, обращенного исключительно на постижении глубинных смыслов вероучений, тем самым уводя его от реальности «к просветлению». Здесь же, важно уточнить, что религиозная вера, как таковая, априори не совместима с известными формами познания. Это не отрицают и богословы, объясняя, что в постижении божественной сущности вера является единственным помощником.

В христианской религиозной парадигме, рациональные аргументированные доводы в пользу существования бога, не являются путем приближения к нему. «Никакое, даже самое безошибочное, доказательство истины не может заменить живого переживания, интуиции веры, -- пишут православные богословы. -- Вера не доказывает себя, а показывает».28 Следом: «Вера сама по себе есть психологический акт, а не формула… Вера христианская прежде всего есть переживание. Аргументация веры есть нечто внешнее, от чего сама вера не зависит».29 Один из иерархов отмечал, что догматы вероучения становятся понятными христианину исключительно при условии их «подмены» или же представлении их «не во всей его божественной глубине».30 «В религиозной вере разум человека играет третьестепенную, подчиненную роль. Церковь принимает его лишь как средство сформулировать догмат (ибо догмат не может быть сформулирован вне рациональных форм -- понятий и суждений).»31

Трактовки непознанного непосредственного предмета верований и самой веры, как части природы человеческого сознания, доказывают, что особенностью религиозного мышления, наряду с изложенным в данном параграфе, является так же и то, что в сознании религиозной личности могут сосуществовать как религиозные догматические представления, так и научные. Более того, они не будут противоречить друг другу и вполне укладываться в единую картину миропонимания. Это объясняется тем, что в сознании верующего индивида религиозные представления и догмы исключаются из области обыденных представлений, несущих практическую и теоретическую пользу. Таким образом, религиозные верования индивида способны сохранять целостность даже в условиях принудительного выкорчевывания оных, в случае усваивания противоположных аксиом. Однако, в период кризисных 90-х, все СМИ и другие информационные потоки способствовали восприимчивости общества разного толка псевдонаучных и квазирелигиозных идейных установок. Духовный вакуум стали заполнять оккультные парапсихологический и тому подобные течения. Подробнее причины их появления будут рассмотрены в следующей главе. Но на данный момент, важно отметить, что личность со специфическим природным религиозным мышлением, априорно свойственным ей, в советский период оказалась сломлена и переучена верить в социализм, партию, коммунизм и атеизм, что по своей сути явилось своего рода подменой «одного религиозного течения» другим. В период кризиса, с учетом всех особенностей индивида верующего, не важно во что , главное верующего, личность потянулась к вновь не осуждаемой, но уже «чужой» религии. Для тех, у кого возврат к православию вызывал «когнитивный диссонанс» или рядовое неприятие, вызванное идеологическими пережитками советской эпохи, нашлись альтернативные источники удовлетворения всех религиозных потребностей разного толка. В России начался расцвет сектантства.

1.3 Официальная позиция русской православной церкви в отношении сектантства

В начале 90-х годов, в период становления демократического режима в России, происходило некое становление структуры Русской Православной Церкви. Церковь начала 90-х годов была не готова стать той традиционной организацией, тем институтом или же просто островом спасения для верующих или желающих обратиться. Она была не способна заполнить мировоззренческую брешь, возникшую на фоне идеологического слома. Православная церковь предлагала свои способы выхода из общего упаднического морального состояния, но способы эти, предлагаемые «островки стабильности», «якори», были столь архаичны, чужды и непонятны, требующими усилий в постижении, в усвоении догм и традиций, что попросту не привлекало, ели не откровенно отталкивало. В сложившихся условиях, духовный вакуум верующих становился все более восприимчив к альтернативным организациям религиозного толка, в рядах которых были эпатажные и харизматичные лидеры, а так же яркие листовки и понятная литература и безусловна поддержка СМИ да и государственных структур в частности. Церковь же, несмотря на тот же уровень поддержки не работала на массы, не стремилась к ярким презентациям. В этом смысле, она осталась верна традиции и отказалась от активной пропаганды своего вероучения. Стоит однако отметь, что РПЦ возлагала по истине большие надежды на активную деятельностную поддержку государства, ведь с момента празднования 1000-летия крещения Руси (1988 год), к началу 90-х, наметился курс потепления в отношениях между государством и церковью. И если надежды на скорое духовное возрождение не оправдались, то в отношении признания государством церковь преуспела. Здесь стоит привести исследования социолога З.Пейковой. По ее свидетельству, «в 1995 году 40 % студентов одного из вузов отвечали, что “необходимо ввести курс по религии и атеизму” даже без добавления слова “факультативно”, и с добавлением “факультативно” - еще 22 %. Это не учитывая колеблющихся. Сами же родители, в большинстве своем, хотели бы, чтобы их дети получили знания о религии, причем в раннем возрасте: на вопрос “Как Вы считаете, Вашим детям первые сведения о религии нужно давать уже в раннем возрасте или позже?” ответы были такие: в раннем возрасте - 64,5 %, позже - 17,1 %, затруднились с ответом - 18,4 %. В 1995 году 78 % населения России были за преподавание религии, в том числе, 22,5 % - за обязательное и еще 55,5 % - за факультативное, причем и то и другое в государственной школе.»32 Очевидно, что после распада СССР в обществе появился запрос на веру и церковь так или иначе стремилась его удовлетворить, но исключительно с опорой и надеждой на государство. Надежды оправдались только с президентом в. Путиным.