Раскол христианской церкви в 1054 году

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Республики Беларусь

Учреждение образования:

“Брестский Государственный университет имени А.С. Пушкина”

Исторический факультет

Кафедра истории славянских народов

Раскол христианской церкви в 1054 году

Курсовая работа

Саливончик Наталья Владимировна

Брест 2010

Содержание

Введение

Глава 1. Причины раскола

1.1 Обрядово-догматические разногласия

1.2 Политические разногласия

Глава 2. События середины XI века

Глава 3. Последствия раскола

Заключение

Введение

В современном мире существует много различных религиозных течений. Возглавляют иерархию мировые религии. Но говоря о каждой из них надо понимать, что эта религия неоднородна. Как правило, на некой догматической основе вырастали многочисленные религиозные течения, которые объединяют под названием одной религии. Разветвление единой религии это процесс вполне закономерный, он лежит в рамках закона исторического развития: невозможно сохранить один и тот же тип мышления, один и тот же тип богослужения на огромной территории, на которую со временем распространилось христианство. И, тем не менее, этот процесс был весьма болезнен. Значимость такого разветвления различна. Иногда она сравнима с трагедией, так как в определенный момент ставит по разные стороны поля боя бывших братьев по религии. К чему может привести такая ситуация определить сложно.

Такой процесс исторического развития не обошел и христианство.

Претерпев гонения и преодолев многочисленные преграды, христианская религия вошла в средневековье. В среде многочисленных варваров церковь выжила и окрепла. Но, как и всякий институт в своем развитии христианская церковь время от времени приходила к кризису. Одним из таких кризисов был самый мощный, постигший церковь в средние века, кризис идейных разногласий и политических распрей. Этот кризис церкви преодолеть так и не удалось, что привело к трагической «точке» в существовании единой христианской религии. Начиная с 1054 года, христианский мир раскололся надвое, а о единстве одной из могущественнейших религий раз и навсегда было забыто. Теперь все было по-другому. Некогда, хотя бы формально, единая церковь стала забытой основой новых религиозных течений, которые существовали уже самостоятельно. Эти религиозные течения или церкви, ставшие основными ветвями могущественного христианства, превратились во врагов. Если раньше существовавшие распри, были разногласиями в одной церкви, то сейчас это были две противоборствующие церкви. Борьба собратьев по религии вылилась в открытую войну, носившую яркие признаки религиозной и приведшую к падению религиозного и политического центра восточного христианства.

Но говоря о расколе церкви, не стоит рассматривать только 1054год. Заглянуть стоит дальше, на несколько веков назад. По мнению Александра Меня, рассмотрение событий раскола следует начинать с 330 года. В 330 году император Константин Великий перенес столицу Римской империи в Константинополь, чем заложил основу политического, а затем и церковного разделения империи на западную и восточную. Император Феодосий в 395году ввел раздельное управление западной и восточной частями империи. С вторжением варваров и падением западной Римской империи в конце V века политическое разделение стало полным и окончательным. Церковь формально оставалась единой (что выражалось в созыве Вселенских Соборов), но фактически в своем управлении она тоже раскололась на западную и восточную [6; с.159]

А.П. Каждан упоминает период, когда Рим находился под властью Константинополя. В это время папство начинало борьбу, но не за главенство в церкви, а за сохранение хотя бы относительной самостоятельности[4; с.36]. Противоборство усиливалось, когда папство окрепло. Теперь уже Рим начинает вмешиваться в дела восточной церкви.

В советской научном журнале «Вопросы истории» автор статьи ««Разделение церквей» в 1054году» М.Я. Сюзюмов утверждает, что термин «разделение церквей» не полный. Фактически никогда не существовало объединенной единым руководством христианской церкви.

Речь идет о том, что еще до перенесения столицы в Константинополь, на момент Никейского Собора относительной самостоятельностью пользовались кафедры в Риме, Александрии, Антиохии. С IV века уже между четырьмя центрами христианства, Римом, Александрией, Константинополем, Антиохией, замечается определенное соперничество из-за главенствующего влияния в церкви.

Особое внимание следует уделить IX веку. К этому времени на арене христианского мира, после арабских завоеваний, осталось два влиятельных центра: Рим и Константинополь.

Болотов В.В. и Каждан М.Я. именно IX веку отдают решающую роль в разделении церквей, так как в это время действительно сложились такие условия.

События IX века в некоторых источниках называется «фотианской схизмой». Это был настоящий раскол, но конец ему был положен около 900 года, когда церковное единство было восстановлено.[4; с.45]

В середине IX века в борьбе столкнулись интересы алчного папства и шатающегося восточного патриаршества. Папой тогда был Николай I, а во главе восточной церкви на смену незаконно низложенному Игнатию пришел Фотий. По сути, раскол IX века мало опирался на догматические и обрядовые различия, о чем говорит М.Я. Каждан, весомую роль здесь занимали политические вопросы. Основными проблемами были вопрос о примате папства и о территориальном разграничении.

Таким образом, корни раскола уходят далеко от 1054 года. Немало интересным является и сам 1054 год, события которого и тем более их значение интерпретируется по-разному. Интерпретация произошедшего зависит от многих факторов. Прежде всего, надо учитывать тот факт, что практически все авторы используемых в данном исследовании источников являются восточными славянами по происхождению, а значит, велика вероятность принадлежности их к православной конфессии.

Этот факт может говорить о некой доли субъективизма в оценке событий церковного раскола. Если учесть то, что некоторая часть авторов, на чьи работы опиралось исследование, к тому же являются богословами православной церкви (Поснов М.Э., Мень А., Рудаков А., Болотов В.В., и др.), то такой субъективизм вполне реален. Немало важным является то, что большинство упомянутых исследователей жили либо во второй половине XIX века, либо в первой половине XX века. Следовательно, работы таких ученных написаны сквозь призму мышления их эпохи. Стоит вспомнить, например, только царскую Россию с ее правящей Русской Православной Церковью. Велика роль и атеистического периода, чьи исследователи (Сюзюмов М.Я., Каждан А.П., и др.) тоже давали достаточно интересную оценку произошедшему XI в веке.

Из выше упомянутого можно сделать вывод, что тема данного исследования не раз разрабатывалась учеными. Данное исследование призвано дать наиболее объективную оценку событиям разделения христианской церкви, воздерживаясь, по возможности, от конфессиональных симпатий и степени религиозности современной эпохи.

Объектом данного исследования является средневековая церковь, исторический аспект ее развития.

Предмет - взаимоотношения западной и восточной церквей в высоком средневековье.

Цель исследования - раскрыть сущность разделения христианской церкви в 1054 году

Исходя из указанной цели исследования, его основными задачами являются:

1. Изучить обстоятельства зарождения разногласий;

2. Выявить причины раскола и раскрыть их сущность;

3. Рассмотреть детально события 1054 года;

В исследовании рассматриваются события в Европе, взаимоотношения между западной и восточной ее частями, в XI веке. Исследование включает 28 страниц. Оно разделено на 3 глав. В данном исследовании использовано более 12 источников.

Глава 1. Причины раскола

1.1 Обрядово-догматические разногласия

С разделением Римской империи на восточную и западную началось размежевание и духовной жизни. Это размежевание вылилось в формирование определенных различий, которые к X веку уже окончательно установились. Обрядово-догматические различия первоначально были мало значимы. Как правило, это были незначительные отступления от постановлений Вселенских Соборов, которые зародились в силу ряда причин.

Одним из самых ярких расхождений в догматике Римской и Константинопольской христианских церквей было различие в Символе веры. Учение о нисхождении Духа Святого и от Сына (filioque) первоначально возникло около VI века в Испании и Галлии. В VIII веке оно нашло для себя ревностного приверженца в императоре Карле Великом. Он предложил сначала Ахенскому Собору, а потом и папе Льву III внести новое учение в Символ веры, но ни тот, ни другой не согласились на это предложение. Мало того, папа Лев III, для последующего сохранения во всей целости текста Никео-Константинопольского Символа, приказал изобразить его по-гречески и по-латыни на двух серебряных досках и поставить их в базилике святого Петра. Надпись, сделанная на этих досках, показывала, что они поставлены были Львом III из любви и ревности в православной вере, установленной Вселенскими Соборами. Несмотря на это, Карл не послушался папы и приказал в своих церквях петь Символ с добавлением [8; с.38]. Со смертью Карла начал падать и лжедогмат и, может быть, пал бы окончательно, если бы на него не было бы обращено внимание в ходе споров патриархов западной и восточной церквей в IX веке. Патриарх Фотий в споре с папой Николаем I впервые упомянул добавление к Символу веры, которого не было на Востоке, как ложное. Хотя это обстоятельство упоминалось вскользь и не имело первостепенного значения, оно уязвило гордость Николая I. Папа не хотел оправдываться и послал послание Фотия к Реймскому архиепископу Гинкмару, прося его ответить на возражение Константинопольского Патриарха. Папа при этом случае опирался на то, что добавление «ffilioque» первоначально сделалось гласным в этой части латинского Запада, и потому там лучше должны знать основания, на которых оно утверждалось. По поручению Гинкмару ученый монах Ратрамн написал ответ на все возражения греков [8; с.38]. С этих пор учение о нисхождении Духа Святого и от Сына получило силу догмата в западной церкви и сделалось одной из главных причин разделения церквей восточной и западной. Некоторые из последующих пап, хотя и не считали западную трактовку Символа правильной, но ничего уже не могли сделать.

Немало важным расхождением была дата празднования Пасхи. Эта проблема возникла еще в середине II века и не раз подымалась на Соборах. Несовпадение этой даты вело за собой и другие расхождения церковного календаря, и расхождение церковного года в целом. Такая разность естественно препятствовала развитию нормальных отношений между церквями.

Первым отличием, возникшим еще на ранних этапах разделения церквей (первоначально территориального), был язык. На Западе в качестве общецерковного в богослужениях изначально утвердился латинский язык. На Востоке богослужениях использовали исключительно греческий. Возможно «разделение языков» привело и к богословскому размежеванию.

Принятый на Западе обычай использовать в литургии пресный хлеб (облатки, опресноки) давал основания для расхождения в обрядности с восточной церковью, которая использовала исключительно квасной хлеб.

На Востоке был разрешен брак белого духовенства, то есть священников, не принявших монашества. На Западе для всего духовенства был установлен обет безбрачия (целибат). [6; с. 160]

Существовали и совсем незначительные различия. Например, правильно ли на Западе соблюдают пост в субботу или можно ли брить бороду священникам: на Востоке духовенство обязано было носить бороду, на Западе же священники могли бриться. И, тем не менее, такие не значительные расхождения порой вызывали яростные споры и приводили к крупным конфликтам. Если первоначально такие различия и конфликты по поводу их носили доволе безобидный характер, то в дальнейшем ситуация изменилась.

1.2 Государственно-политические разногласия

Зерна раздора между Западом и Востоком были заложены самими римскими императорами еще в IV веке. Введение раздельного управления частями империи уже заложило между ними рознь. Запад был противопоставлен Востоку. Такая ситуация не могла не отразиться на церкви. Постепенно зарождавшиеся обрядово-догматические различия приобретали политическую окраску. Со временем различия в догматике и обрядности стали лишь ширмой для весомых политических претензий.

Между Римской и Византийской кафедрами всегда существовало соперничество, прежде всего территориальное. Кафедры яро боролись за подчинение новых территорий. Именно на этой платформе к середине XI века всплыл ряд серьезных конфликтов.

Главной спорной территорией была Южная Италия. Эта территория находилась под властью Византии, хотя и не была экономически связана с ней. На данный период времени в этих землях наблюдалась сложная ситуация: греческий элемент начал вытесняться образовывавшейся итальянской народностью. Чтобы сохранить за собой Южную Италию, византийское правительство стремилось отделить население Апулии и Калабри от населения прочих итальянских областей и таким образом закрепить здесь греческий обряд. Все духовенство юга Италии было подчинено константинопольскому патриарху. Византия использовала религиозную рознь для закрепления своего политического господства [10; с.49].

В первой половине XI века на византийские владения напали норманнские рыцари. В сложной обстановке византийцы терпели поражение. Папы первоначально содействовали продвижению норманнских рыцарей. Они рассчитывали таким образом содействовать падению восточной власти в итальянских землях, а вместе с ним и восточного обряда церкви. Но вскоре ситуация изменилась: норманны начали нападать и на владения римской церкви. Тогда папа римский став врагом норманнов начал сотрудничать с Византией.

Велась борьба между западной и восточной и за славянские земли, за господство в далматинских городах и в Истрии.

Хорватское королевство в интересах укрепления внутренней власти в средние века заключило союз с западными феодалами. Хорватский король Томислав на Сплитском соборе (925год) закрепил господство латинского обряда и римской церкви в Хорватии. Это оказалось чреватым важными последствиями. Романский патрициат получил в далматинских городах активную поддержку латинской церкви, распространявшей свое влияние на все романское население. Латинская церковь Хорватии, в свою очередь, искала политической опоры на Западе и нашла ее в Венецианской республике.

Венеция формально считалась византийским владением, но фактически была независимой республикой. Римский папа, чтобы оторвать Венецию от церковного подчинения Константинополю, стал рассматривать венецианского архиепископа как «патриарха Градо». Союз между правящими кругами Венеции и римской курией были прочным. Во всех спорах между Римом и Константинополем венецианская церковь стояла на стороне римского папы. Римская церковь закрепляла влияние Венеции в далматинских городах. Венеция же стремилась вместе с распространением своего политического и экономического могущества закрепить в Далмации церковную власть патриарха Градо, заменить там греческий и славянский обряды латинским.

В 1000 г. латинский завоеватель Орсеоло отправился в поход на южнославянские земли. Этому походу предшествовало длительное наступление римского духовенства на славянское богослужение. Когда венецианское купечество проникло с оружием в руках в Истрию и Далмацию, то оно уже имело здесь своих сторонников в лице духовенства и определенных кругов местной знати. Походы Орсеоло в значительной степени укрепили позиции папства в Истрии и Далмации. Но в конце второго десятилетия XI в. положение изменилось. Византия завоевала Болгарию и укрепила свое влияние в Сербии. Это вызвало обострение борьбы. Восточная церковь стремилась расширить свое влияние на Запад, используя славянское богослужение в своих целях. Римская курия, наоборот, усилила свое благоволение к венецианской церкви. Особенно ясно понимали значение венецианской церкви в деле расширения латинского обряда папы и кардиналы, выдвинутые клюнийским движением. Папа Лев IX в 1049 и 1053 гг. предоставил патриарху Градо право на истрийскую митрополию, считая венецианскую церковь более способной к распространению римского влияния, чем аквилейский патриарх - вассал германского императора. В Сплитской метрополии все еще продолжалась борьба вокруг вопроса о славянском богослужении. Таким образом, сербские территории, подчиненные в церковном отношении архиепископу Охридскому Льву, явились ареной борьбы церквей. Естественно, что борьба за славянские территории вызвала взаимные обвинения в ереси.

Борьба западной и восточных церквей происходила и в России. Об этом сохранились только весьма смутные сведения, которые, несмотря на свой иногда спорный характер, тем не менее, позволяют убедиться в стремлении западной церкви укрепиться и в России. Греческий обряд установился в России одновременно с распространением кириллицы, задолго до 988 г. - официального крещения. Папа Иоанн XIII предостерегал чехов от введения того обряда, который существовал в Болгарии и в России. По сведениям Татищева, почерпнутым из неизвестного источника, патриарх константинопольский, узнав о сношениях князя Владимира с папой, послал Владимиру послание с советом прекратить эти сношения, указывая на безнравственную жизнь пап и на их отступление от обычаев вселенской церкви. При Оттоне III была сделана попытка обратить русских и христианство по западному обряду. Адемар писал, что епископ Бруно крестил «короля руссов» и его окружение, но, как прибавляет хронист, спустя немного времени пришел в Россию греческий проповедник и обратил незнатные слои русского народа в христианство по греческому обряду и таким образом заставил русских принять греческие обычаи… эти сведения неправдоподобны: более близкие к епископу Бруно источники не упоминают о «крещение им руссов». Но, тем не менее, они были закреплены в латинской литературе сподвижником воинственного сподвижника папы Григория VII кардиналом Дамиани в его житии св. Ромуальда. Дамиани, видимо, старался доказать, что раз русские «крещены» по латинскому обряду, то этим самым обосновывается претензия папы на господство над русской церковью.

Активную борьбу за русскую церковь римский престол вел путем международных интриг. Святополк - сын киевского князя Владимира - был женат на польской королевне. С королевной прибыл в Киев епископ Кольбергский Рейнберн. Он прилагал все усилия к распространению христианства западного обряда на русской земле. Говорили о том, что епископ побуждал Святополка восстать против отца, за что Святополк и сам Рейнберн были заключены в тюрьму, где последний и умер. Все последующие попытки представить русскую церковь домонгольского периода как получившую крещение от западных иерархов и как связанную с папским престолом в основном повторяют измышления кардинала Дамиани. [10; с.49-51]

Кроме славянских стран, объектом борьбы между церквами были также патриархи Сирии и Палестины. Византия владела Антиохией, хотя патриарх антиохийский формально был независимым в церковном отношении от константинопольского патриарха. В действительности антиохийский патриарх, подчиненный византийскому императору, не мог отступать от обрядов и догматов, принятых в Константинополе. Между тем торговые связи между Сирией и Венецией усиливались. Итальянские города еще до крестовых походов стремились утвердиться на восточном побережье Средиземного моря. Риму важно было оторвать Сирию от Византии в церковном отношении, подчинить себе сирийскую церковь. Это явилось бы серьезным вкладом в дело утверждения итальянского купечества на восточном берегу Средиземного моря. Лев IX и стал обвинять патриарха Керуллария, что он незаконно распоряжается восточными церквами. Живое участие в этом споре на стороне папы принял патриарх Доминик Венецианский (то есть Градо). Первоначально антиохийский патриарх колебался, видимо, стараясь остаться нейтральным, но затем полностью перешел на позицию Константинополя. Борьба за патриарший престол в Антиохии и Иерусалиме возобновилась затем после первого крестового похода. [10; с.51-52]

Но все же главный конфликт между церквами разгорелся в Константинополе.

Константинополь служил в то время грандиозным торговым посредническим центром, «золотым мостом между Западом и Востоком», по выражению К. Маркса. В то же время он был крупным центром товарного производство предметов роскоши («мастерской великолепия», как называли его ораторы). Влиятельной прослойкой в Византии была константинопольская знать - собственники городских земельных участков, имевших в условиях торгового города исключительно высокую цену, собственники домов и портиков, приносивших громадные доходы от сдачи помещений под товарные склады и мастерские. Константинопольская знать была заинтересована в том, чтобы купцы со всех стран съезжались в Константинополь, а не в отправлении товаров за границу. Чем больше было иностранных купцов, тем выше были доходы собственников домов и проастиев, то есть пригородных имений.

В начале X в. здесь не чувствовалось еще никакой опасности конкуренции со стороны итальянских городов. Однако положение изменилось к концу X века. После победоносных войн Никифора Фоки (уничтожение пиратского государства арабов на острове Крит) плавание по восточной части Средиземного моря стало более безопасным. От этого выгадали скорее итальянцы, чем византийцы. Политика императоров сводилась к поощрению ввоза в Константинополь с тем, чтобы столица империи оставалась центром торговли. Никаких мер, поощрявших вывоз, в политике византийских императоров не было. Мало того, вывоз самых ценных товаров, которые могли бы стать основой международной торговли, находился под запретом. Это привело к тому, что итальянцы, которые повели самостоятельные торговые операции с арабским Востоком, несмотря на запрещения Византии, стали вытеснять византийцев в торговле, тем более, что сильные пережитки рабовладения в Византии стесняли развитие византийского ремесла. К концу X века итальянцы все более и более закрепляли свое положение в Константинополе. Если в начале X века строго соблюдалось правило, что иностранный купец не имел права пребывать в Константинополе более чем три месяца, то к концу X в. итальянские горожане стали уже получать права постоянного жительства в столице Византии, особые дома, даже целые кварталы. Особенно укрепилось в Византии торговцы города Амальфи, которые имели свой монастырь на Афоне и большие дома в Константинополе. Амальфи находился в центре борьбы в Южной Италии против норманнов, и византийцы были заинтересованы в том, чтобы сохранить за собой преданность жителей этого важного торгового центра.

Итальянские купцы умело использовали торговую политику константинопольской знати и политические затруднения византийцев в Италии. Положение константинопольского ремесла и торговли значительно ухудшилось. Но Константинополь все еще сохранял колоссальную ассимилирующую силу. В состав константинопольской знати входили богатые лица самых разных народностей. Византийская знать не могла считаться в подлинном смысле греческой: в ее состав включались армянские, сирийские, итальянские элементы. Византийские чины, роскошь, власть, землевладение - все это не теряло свое привлекательности. Для итальянских городов такая ассимиляция представляла большую опасность: разбогатевшие итальянские купцы могли, породнившись с византийскими сановниками, навсегда порвать со своей родиной. Поэтому для итальянских городов важно было не допустить ассимиляции. Никакие запреты, однако, в этом отношении не могли быть действенными. Единственно солидным препятствием в ассимиляции могла послужить религиозная рознь. Не случайно итальянское купечество цеплялось за обрядовые особенности западной церкви: это было единственным средством сохранить свою обособленность среди византийского населения.

Иностранное купечество получило право иметь свои церкви в Византии. В X веке они служили также очагом сплочения иностранных купцов.

Из политических соображений эти церкви иностранного купечества получили особые привилегии. Но сосредоточение вокруг них конкурирующего иностранного купечества вызвало враждебное отношение к этим церквам не столько со стороны властей, сколько со стороны местного населения, главным образом домовладельцев, купцов, ремесленников.

Такая сложная обстановка в Константинополе немного позже станет отправным пунктом событий, которые дадут миру две крупнейшие ветви христианства.

Глава 2. События середины XI века

В течение многих веков между христианскими Западом и Востоком назревали разногласия. Многие из них были столь острыми, что о них врядли можно было забыть. Болезненные конфликты и бескомпромиссность духовных властей непримиримо вели к разрыву.

Пиковые моменты напряженных отношений церквей, как правило, совпадали с периодами усиления и консолидации папской власти. Такой была ситуация и в XI веке.

Папство в середине XI в. начинает быстро усиливаться. Этому помогли в особенности Клюнийское реформаторское движение (с 910 г.), а потом тесная связь с немецкими королями. Дело в том, что еще в начале XI века папа Бенедикт VIII поднёс германскому королю Генриху II золотой шар увенчанный крестом, что символизировало власть над вселенной. После этого Генрих II был коронован императорской короной. Византийский двор не признавал германских королей. Там считали, что власть над ойкуменой должно принадлежать Константинополю.

Действия Бенедикта VIII сочли оскорбительным. Возможно, с этого времени в богослужениях Восточной церкви перестало упоминаться имя папы.

Византийская империя находилась в ту пору в апогее своего могущества: ее войска одерживали победы на берегах Евфрата, Болгария была завоевана, византийская власть в Южной Италии упрочилась, и отряды Генриха II оттеснены с византийских владений. Преемник Бенедикта папа Иоанн XIX должен был уступить и торжественно признать за константинопольским патриархом церковную гегемонию на всем Востоке.

Ситуация изменилась, когда на римскую кафедру взошел Лев IX (1048-1054 г.).

Лев IX (1048-1054 г.) до своего избрания папой был немецким Тульским епископом Бруно. Он был родственником императора Генриха III (1039-1056 г.) и не только не желал папской кафедры, но всеми силами отказывался от нее. Лишь после долгих увещаний и по настойчивому желанию Генриха, он решился принять папскую кафедру. При этом он поставил два условия: во-первых, чтобы назначение Генриха было согласно с канонами и одобрено Римским клиром и народом, во-вторых, чтобы ему в спутники был дан Гильдебранд, будущий папа Григорий VII, с которым он не раз встречался при дворе и оценил его блестящие способности. Оба они были последователями клюнийских идей, т.е. были убеждены в необходимости радикального обновления папства и в высокой важности его в целом христианском мире. С этой поры, возрождение папства стало на твердую почву. Лев был способным руководителем, борясь с симонией и браками духовенства, он старался увеличить уважение к папству, выступая защитником притесненных.

В середине XI века Лев IX оказался перед лицом врага, норманнов. В этих условиях необходим был союзник. Нуждаясь в союзнике папа обратил взор на Восток. Норманны представляли опасность и для Византии.

Византийский император Константин Мономах тоже желал мира с папой. Он попытался заключить с папой Львом договор о совместной защите Италии от норманнов, за что обещал вернуть южно-италийские провинции, находящиеся под юрисдикцией Константинополя. Договор собирались скрыть от честолюбивого Михаила Керуллария, т.к. константинопольский патриарх не мог согласиться с потерей своих владений.

Михаил Керулларий (1043-1058 г.) происходил из знатной семьи. С юных лет он проявлял интерес к политике. Его даже прочили в императоры во время очередного дворцового заговора, участником которого он был. Однако заговор оказался неудачным, и летом 1040 года Михаил Керулларий был лишен имущества и пострижен в монахи. В 1043 году на престол взошел Константин IX Мономах, который приблизил к себе Михаила и сделал ближайшим советником. Вскоре Керулларий занял и патриаршую кафедру. Он стал преемником Алексея, бывшего Студийского игумена. Отдавшись служению церкви, Михаил сохранил черты властного, государственно мыслящего человека, но он был столь честолюбив, что не терпел даже малейшего умаления своего авторитета и авторитета константинопольской кафедры.

Обстоятельства, при которых произошло столкновение Константинополя с Римом, являются сложными и запутанными, их очень трудно прояснить. В этих событиях нельзя однозначно кого-то обвинить. Необходимо заметить, тем самым в какой-то степени оправдывая патриарха, который сделал в этом направлении официально первый шаг, что в течение 9-10 лет своего патриаршества он не принимал никаких агрессивных полемических мер по отношению к Риму. Это и понятно: данному спору, из-за каких бы тайных мотивов он ни проистекал, нужно было дать религиозную, догматическую окраску, а Михаил Керулларий прекрасно понимал, что он никакой не богослов. По внешнему развитию событий именно Михаил Керулларий сделал первый шаг: выступил с неожиданным распоряжением в 1053 г. о закрытии в Константинополе латинских церквей и монастырей, совершавших Евхаристию по латинскому обряду. Но разобравшись можно понять, что на это он имел достаточно веские причины.

Дело в том, что папа Лев IX поставил своей задачей, в отвоеванных с помощью норманнов у Византии областях, в Капуе и Салермо, ввести латинский обряд, в надежде, что и вся нижняя Италия, принадлежащая пока еще Константинополю, подпадет под его власть. Папа назначил архиепископа для Сицилии. Когда надежды папы не оправдались, когда ему этого сделать не удалось при помощи норманнов, тогда он меняет политический фронт и начинает действовать заодно с византийским наместником в Италии, Аргиром.

Наместник Аргира был родом из Ломбардии и сначала действовал в союзе с норманнами, а потом обратился к грекам и получил от них звание наместника и полководца в Италии. Но, тем не менее, он остался убежденным приверженцем римской догмы. Аргира раньше 5 лет жил в Константинополе (1046-1051 г.) и был знаком с патриархом Михаилом Керулларием. У них даже были некоторые конфликты и патриарх несколько раз лишал Аргиру причастия.

При таком союзнике как Аргира папе легко удавалось в Италии распространять латинский обряд и среди греков. Патриарх Константинопольский, разумеется, был осведомлен о том, и естественно имел желание, так или иначе, прекратить пропаганду. Он знал через епископа Иоанна Транийского, что западные обычаи проникли уже в Лангобардскую и Норманнскую Италию и теперь опасался за Византийскую Южную Италию. При каких обстоятельствах Михаил Керулларий как бы был вынужден к насильственной мере -- закрытию в Константинополе латинских церквей и монастырей. Он не остановился и на этой мере. [7; с. 329]

В том же 1053 г., по поручению патриарха, болгарский архиепископ составил трактат против латинян. Лев Охридский упрекал западную церковь главным образом в нарушении обрядов, придавая своим обвинениям некую антисемитскую направленность. Это послание, от имени патриарха и Охридского архиепископа, было адресовано епископу Иоанну Транийскому, а через него всем епископам и самому папе. Предметы для полемики были взяты довольно невинные. Кто может подумать, что, например, опресноки могут лишить Святое Таинство Евхаристии свойственной ему силы, или, что пост в субботу угрожает человеческому спасению? Впрочем, через это послание восточное духовенство пыталось сохранить зону своего влияния в южной Италии и защитить её от латинских натисков.

Однако в разногласиях с Римом византийское правительство было совсем не заинтересовано. Наоборот отношения с Римом были очень важны.

Папы Лев IX, узнав о трактате, отправил на имя Михаила Керуллария и Льва Охридского письмо. Оно собственно было некоторой уступкой патриарху, но столь неискусной, что казалось нападением. Главная идея письма -- мир и согласие в Церкви. Аргументы сводятся, главным образом, к указанию на авторитет апостола Петра и тщете попыток тех, кто восстает против него. Во второй части письма, папа подробно говорит и изображает все промахи архиепископов, сидевших на Константинопольской кафедре, и еретические движения и схизмы, связанные с нею. Папа даже не пренебрег и мифическими сведениями о том, что некогда в Константинопольские патриархи была посвящена женщина. Говоря о преимуществах Римской Церкви, он воспользовался фальшивым документом известным как «Константинов дар». По сути папа говорил, что Константинопольская Церковь, даже весь Восток, столь много получившие от Римской Церкви, не только не должны направлять против неё никаких атак, а должны почитать её, как свою мать. [7 ; с. 330]

Особенность письма в том, что в нем папа не оправдывается в соблюдении известных особых обычаев, а становится на почву историческую, где величие Римской Церкви отмечено золотыми буквами, и использует почти общее верование о тесной связи апостола Петра с римской кафедрой.

Ответного письма патриарха папе и не сохранилось. Однако можно по некоторым данным заключить, что папе удалось до известной степени достигнуть своей цели. Патриарх как бы потерял интерес к острой полемике и готов был, ввиду сложившихся обстоятельств, идти на примирение с папой. Лев IX заявляет в своем письме императору Константину IX: "Наш собрат Михаил Керулларий прислал нам письмо, чтобы убедить нас в согласии и единении". Но, разумеется, главной причиной примирительного письма патриарха к папе был известный интерес византийской политики данного времени по отношению к Италии. Император и Аргира могли и патриарху подать надежды, что Лев IX будет сговорчивее относительно прав Константинопольского патриарха, чем прежние папы. Вот почему патриарх Михаил Керулларий, по-видимому, главным условием примирения и единения с папою естественно выставляет уравнение в правах Константинопольской Церкви в отношении ко всему Востоку -- с Римскою -- в её отношении к целому Западу. Это ясно следует из таких оборотов ответного письма папы, где он, должно быть, пользуется буквальными выражениями из письма Михаила Керуллария. Именно там мы читаем: "ты писал нам, что если бы Римская Церковь чрез наше посредство приняла твое имя, то наше имя чрез твое посредство было бы принято во вселенной -- не чудовищно ли это, любезнейший брат? Церковь Римская, глава и мать Церквей, не будет иметь членов и дочерей? И как же может она тогда называться главою и матерью?" Очевидно, Михаил Керулларий добивался независимости от Римской Церкви и при таком условии обещал прославить Римскую Церковь. Во втором письме, предполагается, что первое письмо было написано, но не было отправлено, так как перед его отправлением явилось посольство из Константинополя с предложением мира и единения, папа Лев IX упрекает Константинопольского патриарха в подчинении своей кафедре восточных патриархов (Эта же мысль заключается и в письме папы к Антиохийскому патриарху Петру, где он приглашает его помнить о его третьем месте после римского). Кроме того, папа упрекает патриарха за титул "вселенский патриарх", говоря, что он может быть применен лишь к папе, названному так еще на IV Вселенском Соборе.

Значит, несмотря на необходимость союза с Византией, папа однако, не мог поступиться честью Римской кафедры, которая для него была превыше всего и переуступать своих прав он не хотел. Недаром он был последователем Клюнийских реформаторов. С другой стороны, и Константинопольский патриарх не видел никакого смысла поддерживать ту полемику, которая не только не приносила пользы Византийской Церкви, а даже была вредна. Следует так, что столкновение двух сильных характеров стало вопросом ближайшего времени.

Будучи сам очень слабым богословом, патриарх Михаил Керулларий поручил монаху Студийского монастыря, Никите Стифату, составить обличение против латинян. Он оперирует, впрочем, над теми же невинными предметами, как опресноки и субботний пост, прибавляя еще целибат.

В ответ на Византийское посольство к папе, приглашавшее его к союзу с Византией для изгнания норманнов из Италии, в начале 1054 г. были отправлены папские делегаты в Константинополь. Их было трое -- кардинал Гумберт, канцлер Римской Церкви Фридрих и архиепископ Петр из Амальфи. Римские легаты, имея, разумеется, от папы очень определенные инструкции относительно Константинопольской Церкви и патриарха, официально делали вид, что назначались только для императора. Они прибыли в Константинополь лишь в июне 1054 г. Им был оказан торжественный прием, и они были поселены в загородном дворце "Pigi". На первом приеме легатов императором присутствовал и патриарх. Они отнеслись к последнему с важностью и холодно, и даже не оставили своего высокомерия, когда сами посетили патриарха. Они как будто бы хотели показать, что они выше всей Византийской иерархии, как и патриарха [ 7; с. 330]. Решающую роль в таком высокомерии сыграл кардинал Гумберт. Еще до появления в Византии он составил обличение на послание Льва Охридского к Иоанну Транийскому и написал опровержение на трактат Стифата, где он не только отражал аргументы обличителя, но и сам переходил в наступление. В лице кардинала патриарх Керулларий встретил сильного противника. Позже обсуждая раскол некоторые исследователи будут говорить о нем как о конфликте двух горячих противников [9; с. 388].

Вскоре по приезде, послы вместе с императором посетили Студийский монастырь. Здесь в присутствии императора устроен был коллоквиум с Никитой Стифатом. Последний признал себя побежденным и отказался от своего трактата, который был торжественно сожжен на монастырском дворе.

На созванном вскоре Соборе патриарх Михаил Керулларий, как бы воздавая реванш за высокомерие, потребовал присутствия легатов на Соборе, указав им место позади греческих архиереев. Разумеется, на такое унижение папские легаты не пошли. Тогда Михаил Керулларий прервал с ними всякое отношения.

У легатов и императора явилась мысль созвать Собор и осудить Михаила Керуллария. Однако, они опасались, что их не поддержат восточные патриархи и Константинопольский народ. Относительно последнего, как показали ближайшие события, опасения были вполне основательны.

Хотя уже и в Константинополе узнали о смерти папы, 19 апреля 1054 года (папа Лев IX еще с сентября 1053 года находился в Беневенте, как пленник норманнов, затем, освободившись, умер), однако послы действовали с прежним дерзновением и не желали идти на компромисс.

В субботу, 15 июля, в три часа дня папские легаты вошли в Софийскую церковь, прошли к самому алтарю, и оттуда обратились с проповедью к народу, жалуясь на упорство их патриарха. Затем, на виду присутствующих клира и народа положили на св. престол буллу экскоммуникации, которая касалась патриарха и его приверженцев. Выйдя оттуда, они отрясли и прах от своих ног во свидетельство им, по слову Евангелия (Мф. 10:14), восклицая: «пусть видит и судит Бог» - так изображает это дело сам Гумберт. В отличительной грамоте говорилось, между прочим: «что касается столпов империи и почтенных мудрых граждан, то город (Константинополь) -- христианнейший и православный. Что же касается Михаила, незаконно называемого патриархом, и поборников его глупости, то рассеиваются в нем бесчисленные плевелы ересей»... Далее они сравниваются с симонианами-святокупцами, велезианами-скопителями, арианами и духоборцами (потому что изгладили из Символа веры «и от Сына»), манихеями, николаитами (за допущение женатого духовенства) и прочее. Поэтому «Михаил, по злоупотреблению называемый патриархом, неофит, только из страха человеческого принявший монашескую одежду и теперь обличенный в тяжких преступлениях, затем Лев, епископ Охридский, Михаилов сакелларий Константин, топтавший ногами латинское жертвоприношение, и все разделяющие их заблуждения и гордость, доколе не образумятся, вместе со всеми еретиками, Диаволом и его ангелами, да будут анафема, да будут анафема -- маранафа, и да не считается христианином кафолическим, но еретиком и прозимитом [11; с. 11]

Сначала все пораженные безмолвствовали, между тем иподиаконы подали буллу патриарху. Патриарх сперва отказался принять её, потом, боясь, чтобы она без него не была обнародована, взял и велел перевести на греческий язык. Текст её затем был помещен в соборном послании Михаила Керуллария.

По-видимому, такой резкой мерой папские легаты имели в виду произвести волнения в народе против своего патриарха, как виновника разделения с Римом, а потом и низложение Михаила Керуллария. Однако, они ошиблись: волнения в народе поднялись, но не против Михаила Керуллария, а против легатов и чуть не стоили им жизни. Послы быстро, через день, 17 июля оставили Константинополь. Вскоре после их отъезда, патриарх заявил, что желает беседовать с ними. Вероятно, он предвидел возможность (и желательность) самосуда над ними со стороны Константинопольской толпы. Император 19 июля отправил им письмо в Салембру, прося легатов возвратиться. Они вернулись. Предчувствуя что-то недоброе, император поставил непременным условием его личное присутствие на предполагаемом коллоквиуме и призыв на него воинской охраны. При таких условиях беседовать патриарх отказался, говоря что он подозревает серьезные намерения на свой счет. Тогда император приказал легатам отправиться в обратное путешествие. Таким образом, страшный удар мщения не удался. Однако, после отъезда послов, в Константинополе поднялся такой мятеж, что он чуть не стоил не только короны, но и жизни Константину IX, а Аргира был лишен всех почестей и отправлен со своим семейством в изгнание.

Позже Михаил созвал Собор из членов всех партий греческой Церкви. На нем присутствовало 12 митрополитов и 2 архиепископа. Соборное постановление его представляло собой репродукцию энциклики Фотия к восточным патриархам.

20 июля, от трибунала патриарха, в присутствии 7 архиепископов, епископов и посланных императора, был произнесен приговор не только "против нечестивой хартии, но и против тех, кто трудился над изготовлением буллы -- советом, или даже только голосом". Чрез 5 дней, анафема была повторена торжественно, булла сожжена, за исключением одного экземпляра (по-видимому, патриарх Михаил происшедшее считал за разделение Церквей, как это отчасти показывает его переписка с патриархом Антиохийский Петром).

Так, взаимным анафематствованием ознаменовался великий раскол Вселенской Церкви на Восточную и Западную.

Образовавшиеся независимые ветви христианской церкви получили название Католической и Православной, под которыми они и известны на протяжений последних десяти веков.

Глава 3. Последствия раскола

События, к которым христианская церковь очень долго шла, не могли остаться незамеченными. Многие исследователи видят в расколе весьма трагическую точку в развитии христианства, другие же вовсе не рассматривают 15 июля 1054 года как дату разделения церкви. А.П. Каждан говорит о том, что события 1054 года были, бесспорно, важным эпизодом в истории раскола, но отнюдь не финалом этой драмы. Финал сих событий наступил чуть позже, спустя полтора века.

За взаимным отлучением последовала длительная полемика. Патриарх Керулларий путем переписки вступил в спор с венецианским патриархом Домиником. Патриарх пытался привлечь его на свою сторону, но вес попытки были тщетны.

После разрыва 1054 года усилилось гонение на славянское богослужение в областях, канонически подвластных римскому папе. Это гонение в действительности вылилось в принижение славянской письменности в Истрии и Далмации. Уже через несколько лет после разделения церквей собор в Сплите 1059 года запретил славянское богослужение. Латинский обряд помог распространению венецианской власти в Истрии и Далмации. Хорватский народ надолго оказался в сфере влияния римской церкви. К концу XI века почти все славянские церкви Хорватии были закрыты по обвинению в ереси. Временная уступка была сделана лишь в отношении глаголических книг. Для этого римская курия выдвинула версию о древнем происхождении глаголической азбуки, отнеся ее изобретение к IV веку и приписав его блаженному Иерониму [10; с.54-55].

На момент раскола Византийская империя находилась в достаточно сложном положении и постепенно теряла свою мощь. Государственные перевороты в империи следовали один за другим: от 1055 до 1081 года сменилось восемь императоров. Состояние Восточной империи значительно ухудшилось немного позже. К 11-му веку могущество соседствующих с ней аравитян (сарацин) сильно поколебалось на востоке, вследствие распада их обширного халифата (Багдадского) на множество враждебных друг другу государств, и Византия (при Никифоре, Фоке и Цимисхии) начала было отнимать у них свои области, но это продолжалось недолго. Около середины 11-го века во главе мусульманского мира на востоке стали турки-сельджуки, которые стали еще более жестокими врагами Византийской империи и греко-восточной церкви, чем сарацины. Варварские племена турок-сельджуков еще в конце 10-го века вели кочевую жизнь в районе Каспийского моря, и иногда помогали сарацинам в их набегах. В середине же 11-го века сельджуки, под предводительством своего султана Тогрульбека, постепенно, начиная с Персии, стали завоевывать сарацинские царства Багдадского халифата. Приняв еще раньше ислам и смешавшись с побежденными сарацинами, они продолжали их борьбу с христианским миром.

Византийский император Роман Диоген, желая остановить их нашествие на Малую Азию, выступил сам против них с войском. Но в 1071 году был разбит наголову в Армении и взят в плен. После этого сельджуки вскоре завладели всей Каппадокией, Киликией, Исаврией, Иконией и другими греческими областями, так что почти вся Малая Азия находилась в их руках. Из этих областей образовалось в Малой Азии сильное Иконийское сельджукское царство, столицей которого была Никея. Таким образом, для греко-восточной церкви были потеряны почти все малоазийские епархии. В то же время сельджуки завладели сирийскими городами -- Антиохией, Дамаском и другими, принадлежавшими Византии со времен Никифора, Фоки и Цимисхия. Они даже не раз угрожали осадой самому Константинополю.

Только к концу 11-го века восточные христиане получили некоторую надежду на облегчение своей участи, когда на освобождение святой Земли и Гроба Господня поднялись с запада так называемые крестоносцы. Но и эта надежда не сбылась.

К моменту начала крестовых походов на фоне теряющей силу Византии положение пап все более укреплялось. Их универсалистские тенденции находили широкую поддержку реформированных монастырей и высшего духовенства. Улучшилось положение Рима в Южной Италии. Земли ранее принадлежавшие Византии были завоеваны норманнами, которые в последствии стали союзниками и вассалами папы. Немало значимым моментом укрепления папской власти явилась капитуляция перед папой германского короля Генриха IV, когда последний в 1077 году в одеянии кающегося грешника явился к стенам замка в Каноссе. Огромную роль в дальнейшем усилении папства сыграли непосредственно сами крестовые походы.

Крестовые походы, от которых так много ждали византийцы, принесли им много зла. Крестовые походы начались по инициативе пап. Убеждая крестоносцев освободить от власти неверных св. Землю и Гроб Господень, папы имели в виду еще другую цель -- распространить, при их пособничестве, свое влияние на востоке и даже подчинить себе восточные церкви. Для пропаганды латинского обряда на востоке и своей власти, они посылали туда, вместе с крестоносными ополчениями, своих епископов, священников и монахов, которые сами лично и с помощью крестоносцев страшно притесняли восточных христиан. Притеснения начались со времени первого же крестового похода (1096 г.). Так, проходя через европейские владения Византийской империи, грубые крестоносцы, подстрекаемые латинским духовенством, с презрением и неприязнью относились к грекам и православной церкви. Были даже случаи ограбления греков крестоносцами. Когда же они пришли в Азию и стали понемногу отнимать у турок греческие области, то своей насильственной пропагандой в пользу латинства и папства совершенно вытеснили православное население востока.

В начале империя страдала от воинов проходивших через ее территорию. Затем был четвертый крестовый поход. Формально поход начался против мусульманского Египта, но впоследствии был обращен в другую сторону - 13 апреля 1204 года крестоносцы овладели Константинополем. До сих пор византийцев притесняли сарацины и турки, теперь же стали притеснять и латиняне.

На завоеванных рыцарями территориях была создана Латинская империя.

Именно в 1204 году наступил финал этой длиной истории. Одна империя была уничтожена другой, а вслед за этим одна христианская церковь уничтожала другую.

христианский церковь раскол

Заключение

Когда мы сейчас слышим выражение «средневековая церковь» у нас в сознании всплывает представление о «пылающих кострах инквизиции». Но была у христианской церкви и история предшествующая этим событиям. Мало кто, говоря о средневековой церкви Западной Европы, вспоминает, что еще в первые века средневековой эпохи христианская церковь для Западной и Восточной Европы была единой. У нас в сознании настолько укоренилось представление о католической и православной церквях как о целостных и самостоятельных, что трудно представить единую христианскую церковь с обрядами и догматикой общими для всех прихожан. Это затруднение вполне понятно, если вспомнить, что со дня раскола прошло более девяти веков.

15 июля 1054 года - этой датой была поставлена «точка» в существовании единой церкви Христа.

Если говорят, что история отнюдь не есть абсолютно безгрешна, что она допускает свои парадоксы, то одним из самых ярких доказательств этого служит данное событие колоссальной, но печальной важности. Парадоксальность его заключается в том, что на момент раскола западная и восточная кафедры нуждались друг в друге как никогда. Но такого серьезного разрыва не произошло бы, если бы этому не предшествовал длительный период разногласий и в этом плане IV-XI века в истории христианской Европы не остались незамеченными.

Шесть веков христианской истории копили по крупице разногласия, распри. В связи с этим нельзя согласиться с мнением, что событие раскола это разрыв отношений высшего духовенства: столкновения алчных, высокомерных кардинала Гумберта и патриарха Михаила Керуллария, которое получило неподобающее ему историческое значение. Безусловно, такая точка зрения имеет место, но разногласия появились еще задолго до появления на политической арене этих личностей. Причины раскола начали зарождаться еще в IV веке и носили этнографический характер. У отдаленных народов формировался различный менталитет. Греческое сознание, в значительной степени склонное к теоретическому осмыслению христианского учения, занималось детализацией и формулированием сложных богословских доктрин. Запад же, отрицал участие разума в деле веры и по большей части избегал научных исследований о догматах веры и вообще не интересовался отвлечёнными богословскими вопросами, но зато обращал большое внимание на внешнюю обрядовую сторону. В связи с этим можно говорить, что помимо двух иерархов в 1054 году столкнулись два народа, имеющих различное мышление, а значит изначально не понимающих друг друга. Это утверждение подтвердиться позднее при попытках воссоединения христианских церквей, когда из-за вышеуказанного различия против союза друг с другом будет протестовать сам народ.