Особенности формирования информационного общества

Особенности формирования информационного общества

Содержание

Введение

1. Понятие “информационного общества ” в рассмотрении современных философов

2. Исторические этапы развития и формирования информационного общества

3. Культура в новом обществе

4. Человек в новом обществе

5. Проблемы нового общества

6. Роль государства в формировании информационного общества

7. Формирование моделей информационного общества и выбор пути России в эпоху глобального развития

8. Концепция развития информационного общества Евросоюза

9. Американский и канадский опыт создания информационной супермагистрали

10. Государственная программа информатизации Республики Беларусь на 2003 - 2005 годы и на перспективу до 2010 года «Электронная Беларусь»

Введение

Информационное общество - социологическая и футурологическая концепция, полагающая главным фактором общественного развития производство и использование научно-технической и другой информации. Концепция информационного общества является разновидностью теории постиндустриального общества, основу которой положили Д.Белл, З.Бжезинский, О.Тоффлер. Рассматривая общественное развитие как “смену стадий”, сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием “четвертого”, информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг. При этом утверждается, что капитал и труд как основа индустриального общества уступают место информации и знанию в информационном обществе. Революционизирующее действие информационной технологии приводит к тому, что в информационном обществе классы заменяются социально недифференцированными “информационными сообществами” (Е.Масуда). Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер противопоставляет “малые” экономические формы - индивидуальную деятельность на дому, “электронный коттедж”. Они включены в общую структуру информационного общества с его “инфо-”, “техно-” и другими сферами человеческого бытия. Выдвигается проект “глобальной электронной цивилизации” на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики - “телекомпьютерэнергетики” (Дж. Пелтон). “Компьютерная революция” постепенно приводит к замене традиционной печати “электронными книгами”, изменяет идеологию, превращает безработицу в обеспеченный досуг (Х.Эванс). Социальные и политические изменения рассматриваются в теории информационного общества как прямой результат “микроэлектронной революции”. Перспектива развития демократии связывается с распространением информационной техники. Тоффлер и Дж. Мартин отводят главную роль в этом телекоммуникационной “кабельной сети”, которая обеспечит двустороннюю связь граждан с правительством, позволит учитывать их мнение при выработке политических решений. Работы в области “искусственного интеллекта” рассматриваются как возможность информационной трактовки самого человека. Концепция информационного общества вызывает критику со стороны гуманистически ориентированных философов и ученых, отмечающих несостоятельность технологического детерминизма, указывающих на негативные последствия компьютеризации общества.

Впервые в достаточно отчетливом виде идея информационного общества была сформулирована в конце 60-х - начале 70-х годов XX столетия. Изобретение самого термина "информационное общество" приписывается Ю. Хаяши, профессору Токийского технологического института. Контуры информационного общества были обрисованы в отчетах, представленных японскому правительству рядом организаций: Агентством экономического планирования (EPA: Economic Planning Agency) - "Японское информационное общество: темы и подходы" ("Japan's Information Society: Themes and Visions", 1969), Институтом разработки использования компьютеров (JACUDI: Japan Computer Usage Development Institute) - "План информационного общества" ("The Plan for an Information Society",1971), Cовета по структуре промышленности (ISC: Industrial Structure Council) - "Контуры политики содействия информатизации японского общества" ("Policy Outlines for Promoting the Informatisation of Japanese Society", 1969).

В упомянутых отчетах информационное общество определялось как такое, где процесс компьютеризации даст людям доступ к надежным источникам информации, избавит их от рутинной работы, обеспечит высокий уровень автоматизации производства. При этом изменится и само производство - продукт его станет более "информационно емким", что означает увеличение доли инноваций, дизайна и маркетинга в его стоимости; "...производство информационного продукта, а не продукта материального будет движущей силой образования и развития общества" (Masuda Y. The Information Society as Postindustrial Society. Wash.: World Future Soc., 1983, p. 29). Уделяя много внимания трансформации человеческих ценностей в информационном обществе, И.Масуда, глава Института информационного общества и один из авторов Плана информационного общества, представленного Институтом разработки использования компьютеров (JACUDI), выдвинул концепцию, согласно которой информационное общество будет бесклассовым и бесконфликтным, - это будет общество согласия, с небольшим правительством и государственным аппаратом. Он писал, что в отличие от индустриального общества, характерной ценностью которого является потребление товаров, информационное общество выдвигает в качестве характерной ценности время. В связи с этим возрастает ценность культурного досуга.

Японский вариант концепции информационного общества разрабатывался, прежде всего, для решения задач экономического развития Японии. Это обстоятельство обусловило его в известном смысле ограниченный и прикладной характер. Однако в 70-е годы происходит конвергенция двух почти одновременно нарождающихся идеологий - информационного общества и постиндустриализма. Последняя, в отличие от первой, имела достаточно солидную теоретическую основу. Идея постиндустриального общества была выдвинута в 60-е годы американским социологом Д. Беллом. В развернутом виде концепция постиндустриализма представлена в его книге "Наступление постиндустриального общества. Опыт социального прогноза", изданной в 1973 г. (Bell D. The Сoming of Post-industrizl Society. A Venture in Social Forcasting. N.Y., Basic Books, Inc., 1973).

Разделяя историю человеческого общества на три стадии - аграрную, индустриальную и постиндустриальную, Д. Белл стремился обрисовать контуры постиндустриального общества, во многом отталкиваясь от характеристик индустриальной стадии. Подобно другим теоретикам индустриализма (прежде всего Т. Веблену), он трактует индустриальное общество как организованное вокруг производства вещей и машин для производства вещей. Понятие индустриального общества, подчеркивает он, охватывает прошлое и настоящее различных стран, которые могут принадлежать к противоположным политическим системам, в том числе таких антагонистов, как США и СССР. Именно индустриальный характер общества, по Беллу, определяет его социальную структуру, включая систему профессий и социальные слои. Социальная структура при этом "аналитически отделяется" от политического и культурного измерений общества. По мнению Д.Белла, происходящие в середине XX века изменения в социальной структуре свидетельствуют о том, что индустриальное общество эволюционирует к постиндустриальному, которое и должно стать определяющей социальной формой XXI века, прежде всего в США, Японии, Советском Союзе и в Западной Европе.

В качестве основных черт постиндустриального общества Белл выделяет следующие. Для постиндустриальной стадии характерен переход от производства вещей к производству услуг, причем услуг, связанных, прежде всего, со здравоохранением, образованием, исследованиями и управлением. Эта черта постиндустриального общества тесно связана с изменениями в распределении занятий: наблюдается рост интеллигенции, профессионалов и "технического класса" (такая тенденция обнаруживается уже в изменениях структуры занятости, происходящих в индустриальный период). Если индустриальное общество есть организация машин и людей для производства вещей, то центральное место в постиндустриальном обществе, по Д.Беллу, занимает знание, и притом знание теоретическое. "Конечно, знание необходимо для функционирования любого общества. Но отличительной чертой постиндустриального общества является характер знания, - писал он. - Важнейшее значение для организации решений и направления изменений приобретает центральная роль теоретического знания, предполагающего первенство теории над эмпиризмом и кодификацию знаний в абстрактных системах символов, которые... могут использоваться для интерпретации различных изменяющихся сфер опыта. Любое современное общество живет за счет инноваций и социального контроля за изменениями, оно пытается предвидеть будущее и осуществлять планирование. Именно изменение в осознании природы инноваций делает решающим теоретическое знание".

Важнейшую составляющую процесса превращения теоретического знания в источник инноваций Д.Белл видел в возникновении наукоемких отраслей промышленности - таких, как химическая промышленность, вычислительная техника, электроника, оптика. Большое впечатление на американского ученого произвело теоретическое обоснование возможности вмешательства правительства в экономику, предпринятое Кейнсом, и практические меры, осуществленные Рузвельтом для преодоления великой депрессии. Эти явления, считает Белл, служат показателем того, что экономические концепции (т.е. теоретические построения в области экономической науки) могут играть определенную роль в государственном управлении и экономической практике. "Было бы технократизмом полагать, - пишет он, что управление экономикой есть прямое приложение экономической модели. В этом случае мы упустили бы из внимания политические соображения, устанавливающие структуры принятия решений. Экономические же модели определяют границы, в которых можно действовать и могут определять последствия альтернативных политических выборов".

Соединение науки, техники и экономики находит выражение в феномене НИР (научные исследования и разработки), которые, по мнению Д.Белла, должны играть все более важную роль в обществе, ориентированном в будущее. Ориентированность в будущее - еще одна черта постиндустриального общества - предполагает контроль за технологиями, оценки технологий, разработку моделей технологического прогноза. Наконец, существенной характеристикой постиндустриального общества, считал Белл, явится уже возникшая новая интеллектуальная технология, используемая в принятии управленческих решений. Он полагал, что к концу XX века новая интеллектуальная технология будет играть столь же выдающуюся роль в человеческих делах, какую играла машинная технология в прошедшие полтора века. Интеллектуальная технология, в интерпретации Белла, предполагает использование алгоритмов как правил решения проблем взамен интуитивных суждений. Эти алгоритмы могут быть реализованы в автоматической машине, в компьютерной программе или в наборе инструкций, основанных на некоторых математических формулах. Интеллектуальная технология, таким образом, связана с использованием математической (статистической) или логической техники при работе с "организованной сложностью", в качестве которой могут быть рассмотрены различные, в том числе социальные, организации и системы.

Примеры новых интеллектуальных технологий, по Беллу, предоставляют теория игр и системный анализ. "Цель новой интеллектуальной технологии, - пишет он, - не больше и не меньше, чем реализовать мечту социальных алхимиков - мечту об "упорядочении" массового общества. В современном обществе миллионы людей ежедневно принимают миллиарды решений относительно того, что покупать, сколько иметь детей, за кого голосовать, куда пойти работать и т.п. Любой единичный выбор может быть непредсказуем, как непредсказуемо поведение отдельного атома, в то время как поведение совокупности может быть очерчено столь же четко, как треугольники в геометрии".

Признавая, что осуществление такой цели есть утопия, и что она неосуществима постольку, поскольку человек сопротивляется рациональности, Белл считает, однако, что движение в направлении этой цели возможно, поскольку человек связан с идеей рациональности. Если роль "мастера" в интеллектуальной технологии играет теория принятия решений, то роль "инструмента" выполняет компьютер. Без компьютера применение новых математических средств было бы предметом лишь интеллектуального интереса или осуществлялось бы с "очень низкой разрешающей способностью". Именно компьютеры, позволяющие выполнять значительное число операций в течение короткого интервала времени, делают возможным развитие интеллектуальной технологии.

Центральная роль теоретического знания в постиндустриальном обществе определит, по мнению Белла, и положение ученого как центральной фигуры такого общества. "Подобно тому, как предприятие (фирма) была ключевым институтом в последние сотни лет благодаря ее роли в организации массового производства товаров-вещей, университет или какая- либо другая форма институционализации знания будет центральным институтом в последующие сотни лет благодаря своей роли источника инноваций и знания".

Характеризуя ситуацию в США, сложившуюся к середине XX века, Д. Белл отмечал, что до сих пор власть находилась в руках делового сообщества, хотя в последнее время разделяется до некоторой степени с профсоюзами и государством. Тем не менее, большая часть решений, касающихся повседневной жизни гражданина - относительно доступных видов работы, размещения заводов, инвестиций в производство новой продукции, распределения налогового бремени, профессиональной мобильности, принимаются бизнесом, и с недавнего времени - правительством, которое отдает приоритет процветанию бизнеса. В постиндустриальном обществе важнейшие решения относительно роста экономики и ее сбалансированности будут исходить от правительства, но они будут основываться на поддерживаемых правительством научных исследованиях и разработках (НИР), на анализе "затраты - эффективность", "затраты - полезность"; принятие решений, в силу сложного переплетения их последствий, будет приобретать все более технический характер. Бережное отношение к талантам и распространение образовательных и интеллектуальных институтов станет главной заботой общества. Для постиндустриального общества будет характерна новая элита, основанная на квалификации, получаемой индивидами благодаря образованию, а не на обладании собственностью, наследуемой или приобретаемой за счет предпринимательских способностей, и не на политической позиции, достигаемой при поддержке партий и групп.

Концепция постиндустриализма, - во всяком случае, в ее оригинальном варианте, представленном в работах Д.Белла, - оказалась достаточно глубокой в теоретическом отношении, интересной в плане поставленных вопросов и открывающей широкие исследовательские перспективы. Не удивительно, что она спровоцировала множество разнообразных трактовок и интерпретаций постиндустриального общества, иногда существенно отличных от белловского. Выражение "постиндустриальное общество" широко употребляется в современной литературе, и почти каждый автор наделяет его своим, особым смыслом. Данная ситуация не в последнюю очередь связана с тем обстоятельством, что само по себе слово "постиндустриальное" указывает лишь на положение данного типа общества во временной последовательности стадий развития - "после индустриального", - а не на его собственные характеристики. Вариант конвергенции идей постиндустриализма и информационного общества в исследованиях Д.Белла представляет изданная в 1980 г. книга "Социальные рамки информационного общества" (Bell D. The Social Framework of the Information Society. Oxford, 1980).

Выражение "информационное общество" у Белла - это новое название для постиндустриального общества, подчеркивающее не его положение в последовательности ступеней общественного развития - после индустриального общества, - а основу определения его социальной структуры - информацию. Здесь, как и в книге "Наступление постиндустриального общества", информация для Белла связана прежде всего с научным, теоретическим знанием. Информационное общество в трактовке Белла обладает всеми основными характеристиками постиндустриального общества (экономика услуг, центральная роль теоретического знания, ориентированность в будущее и обусловленное ею управление технологиями, развитие новой интеллектуальной технологии). Однако если в "Наступлении постиндустриального общества" электронно-вычислительная техника рассматривалась как одна из наукоемких отраслей и как необходимое средство для решения сложных задач (с применением системного анализа и теории игр), то в "Социальных рамках информационного общества" большое значение придается конвергенции электронно- вычислительной техники с техникой средств связи. "В наступающем столетии, - утверждает здесь Д.Белл, - решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях" (Bell D. The Social Famework of the Information Society. Oxford, 1980. Белл Д. Социальные рамки информационного общества. М., 1988).

В первоначальном варианте концепции постиндустриализма делался упор на то, что развитие электронно-вычислительной техники дает возможности перерабатывать огромные объемы информации для принятия решений в первую очередь правительственным структурам. В белловской концепции информационного общества подчеркивается важность обеспечения доступа к необходимой информации индивидов и групп, автор видит проблемы угрозы полицейского и политического наблюдения за индивидами и группами с использованием изощренных информационных технологий. Знание и информацию Белл считает не только "агентом трансформации постиндустриального общества", но и "стратегическим ресурсом" такого общества. В этом контексте он формулирует проблему информационной теории стоимости. "Когда знание в своей систематической форме вовлекается в практическую переработку ресурсов (в виде изобретения или организационного усовершенствования), можно сказать, что именно знание, а не труд выступает источником стоимости," - писал он. В этих условиях необходим новый подход к экономике, который, в отличие от доминирующих подходов, акцентирующих те или иные комбинации капитала и труда в духе трудовой теории стоимости, рассматривал бы информацию и знания в качестве "решающих переменных постиндустриального общества", подобно тому, как труд и капитал рассматривались в качестве "решающих переменных индустриального общества".

В рамках идеологии информационного общества обозначились различные направления и тенденции, концентрирующие внимание на тех или иных сторонах существующих в обществе отношений по поводу информации и технико-технологических средств ее передачи, хранения и переработки, рассматривающие различные социальные перспективы в качестве возможных, желательных или негативных. Так, если в работах Белла делался явный упор на новые, положительно оцениваемые, возможности государственного регулирования экономики в информационном обществе, принятия законодательных мер для обеспечения свободного доступа к информации, с одной стороны, и предотвращения угрозы политического и полицейского наблюдения за индивидами с использованием изощренной информационной техники, с другой стороны, то французский социолог Ж.Эллюль полагал, что информационное общество, будучи "осуществлением идей социалистического, анархического и пацифистского характера", предполагает ликвидацию централизованного бюрократического государства.

Постиндустриалистский подход - в его классическом, белловском, варианте - обрел как многочисленных приверженцев, так и серьезных критиков. Советскими исследователями этот подход был изначально отвергнут как утверждающий технологический детерминизм и стремящийся к разрешению противоречий капитализма за счет развития техники. Тезис Д.Белла о движении СССР (наряду с США, Японией и странами Западной Европы) к постиндустриальному обществу не мог быть принят уже в силу того, что официальная идеология предполагала построение коммунистического общества и не нуждалась в таком понятии, как "постиндустриализм".

Альтернативой белловскому примеру "аналитического отделения" социальной структуры от политической и культурной системы явился подход З.Бжезинского, увидевшего в наступлении новой технической эры новые возможности для дезинтеграции Советского Союза при соответствующей политике американского правительства (См.: Brzezinsky Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. N.Y.: The Viking Press, 1970). Критическое отношение к Беллу характерно для ряда авторов, выдвинувших конкурирующие технолого-детерминистские концепции, в том числе концепции информационного общества. Так, в комплексном, многоплановом исследовании, проведенном группой французских специалистов в середине 70-х годов и представленном в книге С.Нора и А.Минка "Компьютеризация общества. Доклад Президенту Франции" (впервые издано в Париже в 1978 г., пер. на англ. яз.: Nora S., Minc A. The Computerisation of Society. A Report to the President of France. Cambridge, L., 1980) выражено скептическое отношение к постиндустриализму.

Авторы видят в концепции Д.Белла вариант либерального подхода, "рассматривающего конфликты только в терминах рынка и стремящегося возвратить их в эту область, когда они выходят за ее пределы". При таком подходе, считают они, предвидение будущего заканчивается "транквилизованным постиндустриальным обществом", где изобилие и все большее равенство жизненных стандартов сделает возможным объединение нации вокруг огромного культурно гомогенного среднего класса и преодоление социальных напряжения. Если постиндустриальный подход "продуктивен в отношении информации, управляющей поведением производителей и покупателей", но "бесполезен при столкновении с проблемами, выходящими за сферу коммерческой деятельности и зависящими от культурной модели", то марксистский подход, по мнению Нора и Минка, признавая конфликты, но "сводя их развитие только к противоречию между двумя классами, организованными относительно производства", также не способен принять во внимание возрастающую сложность современного общества. Марксистское управление, "как оно практикуется в восточных странах", не принимает во внимание индивидуальные планы, но предоставляет каждой группе и каждому индивиду соответствующую роль в выполнении коллективного плана, "пытаясь установить систему репрезентации, которая обеспечивает связь между коллективным планом и поведением индивида". "Слабость такой системы заключается в ее внутренних противоречиях. Гражданское общество не говорит. То, что оно выражает, скрывается в пропастях, в расщелинах. Таким образом, логика центра имеет тенденцию оторваться от реальности".

Квалифицируя и либерально-постиндустриалистский, и марксистский подходы как "мистифицирующие" (примечательно, что английский перевод книги вышел с предисловием Д.Белла), Нора и Минк выдвинули идеал такого информационного общества, где "организация должна совпадать с добровольностью". Это "совершенное рыночное общество, в котором образование и информация сделают каждого человека осознающим коллективные ограничения, и общество совершенного планирования, где центр получает от каждой единицы базиса верные сообщения о ее целях и предпочтениях и в соответствии с этим формирует собственную структуру и позицию. Информация и участие в управлении развиваются в едином процессе". В информационном обществе, подчеркивают Нора и Минк, групповые планы в большей мере, чем ранее, выражают социальные и культурные устремления. Одновременно будут возрастать и внешние давления. В этих условиях "только власть, обладающая надлежащей информацией, сможет способствовать развитию и гарантировать независимость страны".

Название одной из глав книги С. Нора и А. Минка - "Будет ли компьютеризованное общество обществом культурных конфликтов?". Полагая, что информационное общество будет менее четко социально структурировано и более полиморфно, чем общество индустриальное, авторы считают, что одним из факторов полиморфизма явится отношение различных групп к тенденции упрощения языка, связанной, в частности, с соображениями эффективности баз данных и других электронно-опосредованных коммуникаций. Таким образом, предлагая единый язык, компьютеризация способствует преодолению культурного неравенства. Вместе с тем, хотя такой упрощенный язык, считают они, будет совершенствоваться и становиться пригодным для все более развитых диалогов, он будет все же встречать сопротивление. Приемлемость этого кодифицированного языка будет зависеть от культурного уровня субъектов, что обусловит дискриминационный эффект телематики. "Более чем когда-либо язык становится ставкой культуры. Оппозиционные группы будут бороться за его присвоение".

Если Белл, как было показано выше, связывал компьютеризацию с возрастающей ролью именно научного знания, то видный представитель "критической социологии" М. Постер (американский ученый, принадлежащий к французской интеллектуальной традиции структурализма и постструктурализма) настаивает на том, что адекватное социологическое исследование электронно-опосредованных коммуникаций возможно только в том случае, если дискурс науки лишается привилегированного положения среди других видов дискурса [См.: Poster M. The Mode of Information: Poststructuralism and Social Context. Cambridge: Polity Press, 1990]. Основной недостаток концепции Д. Белла М. Постер находит в том, что, несмотря на видимое стремление Белла ограничить cферу постиндустриального общества только уровнем социально-экономической структуры, он все же "на протяжении всей своей работы сметает в одну общую дефиницию постиндустриального общества экономические, политические и культурные факторы", в результате чего "определение новых явлений становится определением всего общества". Его утверждение, что "знание является независимой переменной в постиндустриальном обществе, которой определяются другие переменные, такие как труд и капитал", могло бы, по мнению Постера, служить гипотезой в предстоящем исследовании - однако Белл представляет это утверждение читателю в качестве вывода, "с помощью очаровательной риторики трансформируя посылку в заключение" и "придавая теоретическому доводу видимость доказанного факта".

Соглашаясь с Беллом в том, что в каком-то смысле знание (или информация) является основной "осью" современного общества, Постер считает, что Белл, выдвигая идею информационной экономики, неправомерно сводит коммуникацию к экономической метафоре, отодвигая в сторону вопросы культуры. Теоретики постиндустриализма, пишет он, не видят последних трансформаций, потому что смотрят на них сквозь "социально-экономические" очки. "Конечно, новые тенденции в экономике, отмечаемые Беллом и другими авторами, имеют место. Но их заявления, что эти изменения ведут к фундаментальному переустройству общества, к возникновению постиндустриального мира, уязвимы для критики с позиций марксизма и других направлений, поскольку это изменения количественные, но не качественные". Теоретический порок концепции постиндустриального общества Постер видит в том, что она "подавляет лингвистический уровень явлений, которые обозначаются ею в качестве новых".

Теоретики постиндустриального общества склонны игнорировать проблему языка как на уровне теории, так и на уровне задаваемой ими области социального". Постер считает неправомерным трактовать информацию как экономическую сущность и теоретически оправдывать распространение товарных отношений на информационную сферу. Легкость, с которой информация может воспроизводиться или передаваться, уже разрушает, утверждает он, правовую систему, устои которой были сформированы для защиты частной собственности на материальные вещи. Он настаивает, что для адекватного понимания социальных отношений в эпоху конвергенции вычислительной техники и техники средств связи необходимо исследование изменений в структуре коммуникационного опыта. Концентрируясь на изменениях в языковом измерении культуры, связанных с электронным письмом, базами данных, компьютерными сетями, Постер предлагает концепцию способа информации в качестве шага в создании теории, которая была бы в состоянии "расшифровать" лингвистическое измерение этих новых форм социальных взаимодействий. Термин "способ информации", подчеркивает автор, перекликается с марксовой теорией способа производства и служит (1) для периодизации прошлого в соответствии с различными способами информации и (2) в качестве метафоры для современной культуры, придающей "информации" в некотором смысле фетишистское значение. Выделяются следующие ступени производства информации: (а) устно опосредованный обмен "лицом к лицу", (б) письменный обмен, опосредованный печатью и (в) электронно опосредованный обмен.

Если для первой ступени характерно согласование символов, а для второй - знаковая репрезентация, то для третьей ступени характерно информационное моделирование. На первой, устной, ступени субъект задается как расположение произносимого через внедрение его в совокупность межличностных отношений. На второй, печатной, ступени субъект конструируется как агент, являющийся центром рациональной/воображаемой автономии. На третьей, электронной, ступени субъект децентрализуется, рассеивается и множится в сплошной неустойчивости - предоставляя информацию о себе для самых различных баз данных, "раздваиваясь" в процессе написания текстов на компьютере благодаря зеркальному эффекту экрана, обусловленному податливостью текста, используя новые возможности коллективного авторства и игр с идентичностью, предоставляемые компьютерными сетями. Наиболее влиятельные социологические концепции, выдвинутые в начальный период формирования идеологии информационного общества, подчеркивали ценность научного, теоретического знания и/ или достоверной информации, прогнозировали возрастание их роли в обществе с развитием компьютерных и телекоммуникационных технологий. Впоследствии усиливаются тенденции, подчеркивающие значение ненаучной информации в и связывающие перспективы формирования информационного общества с "утратой научным дискурсом его привилегированного статуса". Дискуссии о соотношении научного и ненаучного знания, достоверной и недостоверной информации (или дезинформации), информации, которая может быть оценена по шкале "истинно-ложно" и информации, не допускающей в принципе применения таких оценок, позволяют увидеть новые важные аспекты в проблематике информационного общества. Такие дискуссии, однако, характеризуют современный этап развития идеологии информационного общества, а не период ее возникновения.

1. Понятие “информационного общества”

О. Тоффлер:

“Тоффлер не дает новой цивилизации (хотя в “Футурошоке” он утверждал, что на смену “индустриальному обществу” придет “супериндустриальное общество”) определения, но через всю книгу проводит мысль о ее принципиально новом характере. (Многое в этой возникающей цивилизации противоречит традиционной индустриальной цивилизации. Это в одно и то же время и в высшей степени технически развитая, и антииндустриальная цивилизация. “Третья волна” несет с собой подлинно новый образ жизни, основанный на диверсифицированных, возобновляемых источниках энергии; на методах производства, которые делают устаревшими большинство фабричных сборочных линий; на какой-то новой (“ненуклеарной”) семье; на новом институте, который мог бы быть назван “электронным коттеджем”; на радикально преобразованных школах и корпорациях будущего. Формирующаяся цивилизация несет с собой новый кодекс поведения и выводит нас за пределы концентрации энергии, денежный средств и власти”2.

Комментарий: Как верно заметил Баталов в предисловии к реферату книги “Третья волна”, Тоффлер ни разу не дал прямого определения им же самим введенному понятию “информационного (или постиндустриального) общества”. Он дает определение описательно, через перечисление элементов, которые являются радикально новыми для сегодняшней жизни и коренным образом изменят жизнь нынешнего или ближайшего поколения.

Д. Белл:

“В наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества. Три аспекта постиндустриального общества особенно важны для понимания телекоммуникационной революции:

1) переход от индустриального к сервисному обществу;

2) решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций;

3) превращение новой “интеллектуальной технологии” в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений”3.

Комментарий: Один из основоположников концепции “информационного общества” (иначе называемого “постиндустриальным обществом”) Д.Белл одним из первых выделил его характеристические признаки. Его определение данного понятия любопытно историчностью своего подхода, т.е. он определяет сущность нового общества через изменения, происходящие в обществе настоящем, тем самым выделяя и подчеркивая именно те признаки, которые будут отличать “послереволюционное” общество от нынешнего.

Т. Стоуньер:

“...инструменты и машины, будучи овеществленным трудом, суть в то же время овеществленная информация. Эта идея справедлива по отношению к капиталу, земле и любому другому фактору экономики, в котором овеществлен труд. Нет ни одного способа производительного приложения труда, который в то же самое время не был бы приложением информации. Более того, информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы суть его основная экономическая ценность, его самый большой потенциальный источник богатства.

Существует три основных способа, которыми страна может увеличить свое национальное богатство: 1) постоянное накопление капитала, 2) военные захваты и территориальные приращения, 3) использование новой технологии, переводящей “нересурсы” в ресурсы. В силу высокого уровня развития технологии в постиндустриальной экономике перевод нересурсов в ресурсы стал основным принципом создания нового богатства.

Важно понимать, что информация имеет некоторые специфические свойства. Если у меня есть 1000 акров земли, и я из них отдам кому-нибудь 500 акров, у меня останется лишь половина первоначальной площади. Но если у меня есть некоторая сумма информации, и ее половину я отдам другому человеку, у меня останется все, что было. Если я разрешу кому-нибудь использовать мою информацию, резонно полагать, что и он поделится со мной чем-нибудь полезным. Так что, в то время как сделки по поводу материальных вещей ведут к конкуренции, информационный обмен ведет к сотрудничеству. Информация, таким образом, - это ресурс, которым можно без сожаления делиться. Другая специфическая черта потребления информации заключается в том, что в отличие от потребления материалов или энергии, ведущего к увеличению энтропии во Вселенной, использование информации приводит к противоположному эффекту - оно увеличивает знания человека, повышает организованность в окружающей среде и уменьшает энтропию.”

Комментарий: Данная цитата из труда Т.Стоуньера имеет особенно важное значение для определения понятия “информационного общества”. Автор дает развернутую характеристику понятию информации, демонстрируя принципиальное отличие последней от иных видов экономических и социальных ценностей. Тем самым он обосновывает идею об исключительности наступающей новой стадии и неизбежности кардинального перелома в истории с ее наступлением.

А. Турен:

“...понятие постиндустриального общества... - здесь инвестиции делаются в иной уровень, чем в индустриальном обществе, то есть в производство средств производства. Организация труда затрагивает лишь отношения рабочих между собой, а потому и уровень, на котором действует производство. Постиндустриальное общество действует более глобально на управленческом уровне, то есть в механизме производства в целом. Это действие принимает две главные формы. Во-первых, это нововведения, то есть способность производить новую продукцию, в частности, как результат инвестиций в науку и технику; во-вторых, само управление, то есть способность использовать сложные системы информации и коммуникаций.

Важно признать, что постиндустриальное общество является таким, в котором все элементы экономической системы затрагиваются действиями общества само на себя. Эти действия не всегда принимают форму сознательной воли, воплощенной в личности или даже группе людей. Вот почему такое общество должно называться программируемым обществом, обозначение, которые ясно указывает на его способность создавать модели управления производством, организацией, распределением и потреблением; поэтому такого рода общество появляется на операциональном уровне не в результате естественных законов или специфических культурных характеристик, а скорее как результат производства, благодаря действию общества само на себя, его собственным системам социального действия”.

Комментарий: По мнению А.Турена, наиболее важным моментом в формулировке понятия “информационного общества” является акцент на новые экономические отношения. А.Турен подчеркивает особую важность преобразований инвестиционной и управленческой политики в ходе телекоммуникационно-информационной революции.

Г. Кан:

“Разница между понятиями

“информация” и “интеллект” является искусственной, но достаточно важной. “Информация” стремится быть относительно формальной и легко доступной. “Интеллект” в данном случае употребляется больше в значении “военное мышление”, чем “человеческое мышление”... Понятие “интеллект” является более широким и специфическим, менее официальным и формальным, чем то, что мы называем “информацией”. Понятие “интеллект” означает знание о событиях и людях, это знание может быть предположительным, интуитивным, личным и/или полученным наугад, неофициально или тайно. “Интеллектуальные” данные обычно не включаются в стандартные карточки, а информация включает в себя шаблонные данные, которые ожидаются от системы. Трудно сделать различие между интеллектом и информацией более четким, но когда в систему вводят “интеллект”, то это происходит в меньшей степени благодаря механическому или электронному программированию, а в большей степени благодаря случайному (или запланированному) наличию нужных людей, на нужном месте, в нужный час”.

Комментарий: Исследование Г. Кана о разграничении понятий “интеллекта” и “информации” является весьма важным для понимания сущности “информационного общества”, ибо оно позволяет четко выявить различия между духовной (имеется в виду человеческий разум) и материальной (имеется в виду “информация”) сферами жизни нового общества и тем самым подчернуть, что информация сама по себе, не одухотворенная человеческой эмоциональностью не способна двигать вперед человеческую культуру, способствовать прогрессу духа.

У. Дайзард:

“Стремление выразить сущность нового информационного века вылилось в целый калейдоскоп определений. Дж.Лихтхайм говорит о постбуржуазном обществе, Р.Дарендорф - посткапиталистическом, А.Этциони - постмодернистском, К.Боулдинг - постцивилизационном, Г.Кан - постэкономическом, С.Алстром - постпротестантском, Р.Сейденберг - постисторическом, Р.Барнет вносит в этот калейдоскоп прагматическую нотку, предлагая термин (постнефтяное общество(. Большинство этих эпитетов восходят к понятию (постиндустриальное общество(, популяризованному десятилетие тому назад гарвардским социологом Д.Беллом. Общая приставка этих терминов отдает каким-то осенним чувством увядания, свойственным нашему веку, - ощущением конца”.

Комментарий: Завершающая первый раздел данной разработки цитата из У. Дайзарда как бы подытоживает калейдоскоп определений сущности грядущего общества. Он перечисляет всевозможные названия, объединенные общей приставкой “пост”. В этой приставке сказывается некая ограниченность человеческого сознания, склонного отталкиваться от уже достигнутого, не обращая внимания на то, что для принципально нового общества, строящегося на принципиально новых принципах, следует придумать совершенно новое название. Именно поэтому я счел название “информационное общество” наиболее отражающим суть грядущего социума и решил придерживаться в дальнейшем именно этого наименования.

Резюме. Определение понятия “информационного общества” является одним из ключевых моментов данной разработки, и именно поэтому я решил вынести этот вопрос в отдельную тему.

В 50-70-е годы стало очевидно, что человечество вступает в новую эпоху, дорогу к которой проложило бурное развитие техники и, в первую очередь, компьютеров, и НТР в целом. Проблема существования и бытия человека в полностью “технизированном” и “информатизированном” мире не могла не занимать философов, что вызвало к жизни концепцию “информационного” общества. Ни один из философов, писавших о данной проблеме, не сомневался в радикальном обновлении всей жизни человечества в рамках этой новой формации, но большинство из них анализировали проблему односторонне, будь то с политической, экономической или социальной точки зрения. Это породили огромное количество разнообразных названий и определений, о которых говорит У. Дайзард. Любопытно заметить, что почти все предложенные названия имеют латинскую приставку “пост-”, т.е. “после-”, словно их создатели ожидают какого-то всемирного катаклизма, глобального переворота в технике и в сознании людей, после которого вдруг начнется новая эра, новая эпоха, возникнет новое общество. Именно поэтому было так важно найти принципиально новое название, одновременно показывающее преемственность и принципиальную новизну грядущего общества. И таким названием стало придуманное Тоффлером “информационное общество”.

Так как сам автор концепции “информационного общества” не дал четкого определения своему “детищу”, я попытаюсь это сделать за него. Очевидно, что нельзя ограничиваться в определении чисто экономическим аспектом, как это сделал А.Турен, или социальными факторами, как это получилось у Ж.Эллюля, поскольку комплексные и многонаправленные перемены охватят практически все сферы человеческой жизнедеятельности. Таким образом, “информационное общество” - это цивилизация, в основе развития и существования которой лежит особая нематериальная субстанция, условно именуемая “информацией”, обладающая свойством взаимодействия как с духовным, так и с материальным миром человека. Последнее свойство особенно важно для понимания сущности нового общества, ибо, с одной стороны, информация формирует материальную среду жизни человека, выступая в роли инновационных технологий, компьютерных программ, телекоммуникационных протоколов и т.п., а с другой, служит основным средством межличностных взаимоотношений, постоянно возникая, видоизменяясь и трансформируясь в процессе перехода от одного человека к другому. Таким образом, информация одновременно определяет и социо-культурную жизнь человека и его материальное бытие. В этом, по моему мнению, и состоит принципиальная новизна грядущего общества.

2. Исторические этапы развития и формирования информационного общества

К. Ясперс:

“Техника как умение применять орудия труда существует с тех пор, как существуют люди... В великих культурах древности, особенно в западном мире, высокоразвитая механика позволила перевозить огромные тяжести, воздвигнуть здания, строить дороги и корабли, конструировать... машины.

Однако эта техника оставалась в рамках того, что было сравнительно соразмерно человеку, доступно его обозрению. То, что делалось, производилось мускульной силой человека с привлечением силы животных, силы натяжения, огня, ветра и воды и не выходило за пределы естественной среды человека. Все изменилось с конца XVIII века... Именно тогда произошел скачок, охватив всю техническую сторону человеческой жизни в целом. После того как веками делались попытки в этом направлении и в мечтах людей формировалось техницистское, технократическое мировоззрение, для которого создавались научные предпосылки, в XIX веке была осуществлена их реализация, далеко оставившая за собой все самые пылкие мечты.

...Были открыты машины - машины, автоматически производящие продукты потребления. То, что раньше делал ремесленник, теперь делает машина.

Так началось на Западе техническое и экономическое наступление предпринимателей XIX века, в ходе которого прежнее ремесло исчезло, за небольшим исключением совершенно необходимых его отраслей, и каждый, кто совершал бесполезные в техническом смысле поступки, безжалостно уничтожался. Таким образом, в возникновении современного технического мира неразрывно связаны между собой естественные науки, дух изобретательства и организация труда. Эти три фактора сообща обладают рациональностью. Ни один из них не мог бы самостоятельно создать современную технику. Каждый из этих факторов имеет свои истоки и связан потому с рядом независимых от других факторов проблем”.

Комментарий: К.Ясперс, один из основоположников так называемого “цивилизационного” подхода к истории, анализирует в процитированном фрагменте причины, приведшие к возникновению особой “техницистской” цивилизации современности, которую он выделяет в качестве специального типа цивилизации. Он видит основную причину столь резкой смены цивилизаций в появлении машин как логического завершения техники, как посредующего звена между человеком и природой, ибо именно они, по его мнению, смогли изменить психологию людей и приготовить их к новому витку истории.

О. Тоффлер:

“Сначала была “первая волна”, которую он [Тоффлер] называет “сельскохозяйственной цивилизацией”. От Китая и Индии до Бенина и Мексики, от Греции до Рима возникали и приходили в упадок цивилизации, сталкиваясь друг с другом и рождая бесчисленные пестрые картины. Однако за этими различиями скрывались фундаментальные общие черты. Везде земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, илоты, рабы или крепостные. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, так что каждая община производила большую часть того, в чем испытывала нужду.

Триста лет назад - плюс-минус полстолетия - произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была, конечно, промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаяся по миру, - “вторая волна” - пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов.... К середине XX века силы “первой волны” были разбиты, и на земле воцарилась “индустриальная цивилизация”. Однако всевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир начала накатываться новая - третья по счету - “волна”, несущая с собой новые институты, отношения, ценности”9.

Комментарий: В процитированном фрагменте Баталов дает суммирующий реферативный обзор тоффлеровского подхода к истории человечества как к истории “трех волн”. Любопытно, что Тоффлер видит в качестве движущей силы истории научно-технический прогресс, которому послушно следует психология людей. Таким образом, течению истории Тоффлер придает несколько механистический оттенок, представляя его в виде постоянной войны между последующей и текущей “волнами”

Г. Кан:

“Долгосрочный прогноз развития человечества, рассчитанный на основе данных прошлого и настоящего развития мировой экономики, охватывает два важнейших исторических этапа. Первый этап - это сельскохозяйственная революция, которая произошла около 10 тысяч лет назад и которая фактически создала современную цивилизацию... Она распространялась по миру в течение 8 тысяч лет. Она резко изменила условия жизни человека, но к стабильному росту экономики или к изобилию она не привела.

Второй важнейший этап принято называть “Великий переход”, именно на этом этапе мы и находимся сегодня. Он начался 200 лет назад, когда людей было не так много, жили они бедно и всецело зависели от сил природы. Этот период, видимо, завершится в последующие 200 лет, когда вопреки “катастрофическому сочетанию неудач и неумелого руководства” человечество, по всей видимости, намного возрастет численно, станет богатым и в большей степени научится управлять силами природы.

Этот четырехсотлетний период можно разделить на следующие три фазы: фаза индустриальной революции, далее - фаза супериндустриальной (технологической) мировой экономики, а затем и фаза постиндустриальной мировой экономики и мирового сообщества...

Снижение темпов экономического роста ведет к тому, что возникают новые неэкономические типы деятельности и интересы. Эта фаза развития общества называется нами (постиндустриальной(, так как в обществе снижается интерес к промышленной и сельскохозяйственной деятельности (но отнюдь не к товарам), поэтому эта фаза означает конечный момент эпохи Великого перехода, и, вероятно, она будет вызывать постоянные изменения в условиях жизни человека”.

Комментарий: Вторя Тоффлеру, Г.Кан выделяет “сельскохозяйственный” период в отдельный этап развития человечества. Однако его периодизация новой и новейшей истории иная. Здесь он явно руководствуется принципов опосредованности взаимодействия человека и природы (через технику - через технологию - через информацию) с целью производства продукта потребления из продукта природы.

Т. Стоуньер:

“Следует заметить, что ни одна большая страна никогда не обходилась и не могла обойтись без того, чтобы в ней чего-либо не производилось”, - писал А.Смит. Это утверждение сегодня столь же справедливо, как и два века тому назад. Однако некоторые важные акценты сместились. Точно так же как во времена Смита центр тяжести экономики стал смещаться от сельского хозяйства к промышленности, так и сегодня он смещается от промышленности к информации. И подобно тому, как в конце XVIII - начале XIX века сложилась постаграрная экономика, так сегодня технологически передовые секторы глобального общества переходят на стадию постиндустриальной экономики.