Понятие социальной мобильности было введено в социологию П.А. Сорокиным в 1927 году в книге с аналогичным названием и определялось как подвижность, переход индивида, группы или социального объекта (всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью - моды, теории Дарвина и др.) из одной социальной позиции в другую. Более научное определение гласит: социальная мобильность - совокупность перемещений людей, социальных групп или социальных объектов в обществе, связанных с изменением их статуса. Основные типы и формы социальной мобильности приведены ниже в таблице 1:

Таблица 1. Виды, типы и формы социальной мобильности Лукьянов В.Г. Сидоров С.А., Урсу И.С. Социология: учебное пособие. - СПб., 2004 г. - С. 132

При рассмотрении типов социальной мобильности надо сразу отметить, что в чистом виде ни одного из них не существует - все они являются процессами взаимосвязанными. Поэтому, хотя в научных целях исследователи используют отдельные конкретные формы, на практике общественные отношения оказываются куда более сложными образованиями. Так при изучении миграции и текучести кадров - видов горизонтальной мобильности, которую многие социологи не рассматривают в виде социальной мобильности (они относят это к географическим явлениям, не имеющим явных социальных подоплёк и последствий) - может проявиться и межпоколенная и внутрипоколенная вертикальная мобильности (несложный пример - история становления Соединенных Штатов).

Для измерения социальной мобильности П.А.Сорокин также ввёл понятия интенсивности и всеобщности:

Интенсивность социальной мобильности - это «вертикальная дистанция или количество слоёв - экономических, профессиональных или политических, проходимых индивидом в его восходящем или нисходящем движении за определённый период времени». Например, если один индивид увеличил свой годовой доход с 500 до 50 000 долларов, а второй индивид с 500 до 1000 долларов, то в первом случае интенсивность экономического подъёма будет в 50 раз выше, чем во втором.

Всеобщность (степень) вертикальной мобильности измеряется числом индивидов, которые изменили свою социальную позицию (продвигаясь вверх) за определённый промежуток времени. Абсолютное число таких индивидов даёт абсолютную всеобщность вертикальной мобильности в структуре населения определённой страны; пропорция таких индивидов ко всему населению даёт относительную всеобщность вертикальной мобильности.

Другим важным понятием, введённым П.А.Сорокиным, стало понятие «каналы вертикальной циркуляции» - те социальные институты, попадая в действие которых индивиды и целые группы совершают гарантированное (до определённой степени) восхождение по социальной лестнице, проходя определённые «отверстия», «лестницы», «лифты» или «пути». Обычно выделяют семь важных институтов - каналов циркуляции:

1. Армия (например, известно, что из 92 римских императоров 36 достигли этого высокого общественного положения, начав с низших социальных слоёв, продвигаясь по социальной лестнице именно благодаря службе в армии).

2. Церковь (правда, она выполняет функцию циркуляции только в том случае, если обладает высокой значимостью в обществе - как, например, в средние века).

3. Школа (институты образования и воспитания изначально существовали для выделения определённых категорий людей, имеющих особые, важные для общества способности, тем самым повышая их статус и предлагая шансы и для дальнейшего совершенствования и повышения).

4. Политические организации («правительственные группы, политические организации, и политические партии» (П.Сорокин)).

5. Профессиональная организация

6. Экономические организации («организации по созданию материальных ценностей» (П.Сорокин); определяет наличие прямой связи роста знатности, социального веса с ростом благосостояния человека).

7. Семья и брак (составление союза с представителем другого социального статуса сразу же приводит одного из партнёров к социальному продвижению, другого - к социальной деградации, но союз этот, как правило, заключается по взаимовыгодным соображениям, поэтому возможно, что общий социальный статус со временем придёт в равновесное положение в сторону более высокого уровня - если достигший таким образом статуса индивид был подготовлен и осуществил быструю адаптацию к условиям новой субкультуры).

Напомним, что социальный институт - это организованная система связей и социальных норм, которая объединяет значимые общественные ценности и процедуры, удовлетворяющие основным потребностям общества. Фролов С.С. Социология: учебник. - 2 изд. - М., Издательская корпорация «Логос», 1996 г. - С. 162 Это значит, что, в первую очередь, в обществе должна существовать нормативно-ценностная система - регулятор всех общественных отношений, расставляющий по своим местам и социальные статусы индивидов и социальные роли (права и обязанности), которые им предписываются. А, во-вторых, должна наличествовать и социальная структура, в которой эти социальные статусы отражены и объединены по принципу иерархии в социальные группы, слои, и, в конечном итоге, - в классы. Только в таком случае можно рассматривать понятие социальной позиции индивида и возможности его перемещения по социальной лестнице (мобильности), ибо если лестницы не существует, то и спуститься или подняться по ней уже невозможно. Это явление - неразработанность или отсутствие чёткой структуры общества - можно обозначить как первую и основную проблему социальной мобильности в современном обществе.

Второй проблемой мобильности можно представить существование обществ «закрытого типа» - обществ, в которых доступ отдельных категорий людей в определённые классы или группы закрыт или сильно ограничен - примером таких обществ может служить кастовое общество Индии или слой правящей элиты практически любой страны.

И, наконец, проблемами мобильности могут стать преграды, возникающие в процессе работы тех каналов вертикальной циркуляции, которые мы рассмотрели ранее: достаточно появления одного лишнего дополнительного звена в цепочке социальной карьеры, чтобы остановить её прогрессивное развитие.

2. проблемы социальной мобильности в россии

Изучение явления социальной мобильности в российских условиях перво-наперво хотелось бы начать с исторической зарисовки. Развал СССР и формирование нового государства - Российской Федерации - означали не простое внешне- и внутриполитическое изменение, а разрушение целой, громадной социальной системы - были разрушены все существовавшие социальные институты, отвергнуты все идейные и культурные нормы и традиции, сломана пусть искусственная, но действовавшая классовая стратификация. На замену советскому социализму новые реформаторы новой страны предложили строительство демократического капитализма, но при этом никак не оговорили ни тот путь, по которому будет идти строительство, ни конечный пункт - конкретную и понятную модель институционального устройства общества. Важной особенностью преобразовательного процесса в России стал его полустихийный характер, который означал отсутствие сильной власти - субъекта, который бы знал конечную цель общественного развития. Заславская Т.И. Современное российское общество: проблемы и перспективы // ОНС (Общественные науки и современность). - 2004. - № 5 - С. 9 Результатом «стихийных», спонтанных изменений в обществе стала невозможность приложения никаких других систем социальных стратификаций кроме как экономической. Политическая не имела места в виду особого недоверия граждан к правящей элите и отсутствия единой массовой поддержки какой-либо одной политической партии или движения, а профессиональная не имела значения, поскольку экономика страны находилась в настолько плачевном состоянии что определить, чей статус - директора или работника - окажется выше, было весьма сложно. В итоге структура постсоветского общества середины девяностых годов представляла собой по экономическим критериям два неравных «полярных» социальных класса - «высший» - очень богатых людей, чиновников старой и новой номенклатуры, которые или успели ухватить большие куски при советском режиме, или смогли приспособиться в новых условиях, и «низший» - бедный, почти нищий по мировым оценкам класс, который не только не обладал никакими материальными ценностями, но и не имел никаких социальных шансов на их приобретение. Не имел шансов по той причине, что никогда этому не учился и необходимости этой не предвидел: долгие годы коммунистического господства определили «несоразмерно низкий деятельностный потенциал большинства россиян», который стал одним из «камней преткновения» в развитии общества. Там же - С. 7 Этот феномен, естественно, не остался незамеченным, и в течение последних десяти лет одними из центральных вопросов проводимой государством социальной политики являлись и остаются по сей день вопросы о повышении «человеческого потенциала» и о создании социальной структуры, которая была бы наиболее эффективной для развития российского общества.

За образец социальной структуры были взяты примеры развитых стран, для которых была характерна шестиуровневая классовая система - по два подуровня «высшего», «среднего» и «низшего» классов. Эта система и была спроецирована на российское общество, в результате чего основной упор в проводимых экономических и политических реформах был сделан на то, чтобы создать и стабилизировать в российском обществе отсутствующий «средний» класс - были задействованы такие каналы социальной мобильности, как экономическая, политическая и профессиональная организации. Государство поощряло частное предпринимательство, упрощало систему налогообложения, создавало специализированные кредитные коридоры, издавало новые правовые источники, но всё это не имело действия в начале и не имеет действия сейчас. Причиной такого положения является отсутствие норматив-но-ценностной системы, о которой мы уже говорили в предыдущей главе. В российском обществе не существует общепринятых ценностей и норм поведения, которые могли бы определить положение того или иного индивида как более высокое или более низкое с точки зрения окружающих. Определения патриотизма, честности, взаимовыручки, превосходства культурного капитала над материальным, бывшие присущими советскому типу производства, в период перестройки оказались неуместными, уступив свои позиции прямо противоположным понятиям единоличного накопительства и грубой деловой хватки, не отступающей перед необходимостью обмануть, предать, обойти не только моральные, но и государственные законы. Итогом такой смены приоритетов в общественных отношениях стало подтверждение и ещё большее закрепление той самой полярной структуры общества: в высший слой смогли попасть люди, не отягощенные вопросами морали и этики, обладающие громадными запасами богатства и власти (вопрос же престижа в нашей стране всегда был сугубо субъективным и зависел больше от самого носителя того или иного статуса, нежели от политической или профессиональной стратификации, поэтому его мы постараемся глубоко не рассматривать). Все остальные граждане по сути остались наследниками старой системы и продолжали поддерживать выработанные годами отношения. В результате в обществе сложились две неравные культурно-ценностные системы: субкультура высшего слоя населения, для которой стали характерны понятия высокой деловой активности, широкого доступа к любым системам образования, культурного и спортивного досуга, а также понятие саморазвивающегося потенциала - прямой связи между имеющимися ресурсами и их дальнейшим ещё большим увеличением. Так сын известного политика, имеющий возможность получить Гарвардское образование, благодаря отцовским связям, может открыть бизнес и добиться больших успехов в предпринимательской деятельности. Другая же субкультура - «низшего» класса - диаметрально отличается от предыдущей практически полным отсутствием социальной активности, самостоятельности, а, главное, веры в возможность улучшения своего положения - это явление уже достаточно давно исследуется в социологии и получило название «культура бедности» (О.Льюис). Смысл этого явления заключается в том, что длительное ухудшение условий жизни приводит к снижению у многих людей уровня социальных притязаний и активности, из сознания людей вымываются сложные социокультурные потребности и становится характерной установка на выживание. Балабанов А.С., Балабанова Е.С. Социальное неравенство: факторы углубления депривации // СОЦИС (социологические исследования). - 2003. - № 7 - С. 38

А это значит, что первой и необходимой целью становится поддержание имеющегося положения, а не стремление его преодолеть - о каком уровне социальной мобильности здесь может идти речь, если главная забота в большинстве российских семей состоит в том, чтобы прокормить и одеть детей и других членов семьи? Кстати, саморазвивающийся потенциал, указанный для высших слоёв населения, в отношении низшего тоже имеет значение, но в другой, отрицательной степени: один привычный уже низкий социальный статус определяет появление и других взаимосвязанных с ним низких статусов: малоквалифицированная должность определяет низкую денежную оплату, низкий уровень морального удовлетворения и невозможность повышения своего профессионального статуса путём образования (курсы потребуют дополнительных капитальных вложений, а их уже не остаётся). В результате низкое положение превращается в замкнутый круг: дети из бедных семей не приобретают социального опыта из успешной карьеры родителей, плохие условия жизни и отсутствие высокой культуры общения влияют на низкую успешность их обучения в школе - таким образом культура бедности передаётся из поколения в поколение и определяет существование той двоичной социальной структуры, которую мы установили ранее.

Теперь к разговору о явлении социальной мобильности в России мы имеем налицо первую, большую и трудно решаемую проблему: существование в стране лишь двух чётко представленных социальных слоёв с характерными чертами, позволяющими легко идентифицировать их представителей, определять их статус и социальные роли. И в то же время отсутствие возможностей перемещений по социальной лестнице между двумя этими классами: первый гарантированно застрахован от опускания на низшую ступень, второй по своим культурным предпочтениям и не собирается бороться за высокие позиции, тем более, что сам факт прыжка «из грязи в князи» представляется больше чем несбыточным. Поэтому, возвращаясь к социальной политике, оставленной нами выше, ещё раз подчеркнём необходимость создания среднего - промежуточного класса, относительно которого можно было бы построить иерархию профессиональных, экономических и политических статусов и определить пути их повышения или понижения.

Собственно говоря, мы таким образом пытаемся искусственно построить структуру общества, а это значит, что процессы социальной мобильности в России имеют регулируемый, управляемый характер, а большая часть проблем, возникающих при их осуществлении возникают не по вине участников социальных отношений, а в результате несогласованных решений и действий государственных органов, т.е. властной организации. В этом можно расшифровать и вторую проблему в проявлении социальной мобильности в России - её неестественный ход, её зависимость от политических изменений. Обратимся к истории: на первых порах российской демократии одним из ключевых моментов стал вопрос о восстановлении сельского хозяйства и возникло предложение о повышении социального статуса крестьянства за счёт формирования класса фермеров, но не были учтены географические российские особенности, которые испокон веков обусловливали коллективный способ ведения хозяйства. Образец американского фермерства, который существует в условиях умеренного и субтропического климата, в наших холодных широтах оказался абсолютно не естественным и загубил всю реформу на корню. Таких примеров за последние годы накопилось великое множество: государство своей рукой указывает на значимые для него в определённые периоды категории людей - будь то военный или чиновничий аппарат (что наблюдается на современном этапе), и тем самым повышает их социальный статус в сравнении с остальными общественными слоями.

Осуществляется своеобразная вертикальная мобильность, но не индивидов, а целых групп - производится постоянное изменение стратификационной иерархии, но производится не естественным образом - в результате самостоятельного развития социальных отношений, а искусственно - под влиянием накапливающихся внешне- и внутриэкономических проблем. И изменение это предугадать невозможно, поэтому люди привыкают жить в ожидании очередных общественных кризисов, в результате которых может произойти смещение социальных позиций, причём не только в сторону повышения, но и понижения. Такое отсутствие закреплённой профессиональной и политической стратификации общества, подверженность его частым пертурбациям, и, как следствие, низкий уровень активности основной массы населения, находящегося в состоянии социальной напряжённости, можно обозначить как третью проблему социальной мобильности в России.

Перечисленные проблемы отражают те теоретические аспекты, что мы указали в первой главе - отсутствие единой нормативно-ценностной системы и чёткой социальной структуры в обществе. Без этих центральных понятий невозможно рассматривать ни положение человека или группы в обществе, ни тем более их перемещение. Но это вовсе не значит, что перемещения в российском социуме не происходят, просто без наличия конкретной социальной линейки их трудно отследить, поэтому многие отечественные социологи прибегают к проверенному методу экстраполяции - распространению свойств одной части целого на другую часть того же целого. Поскольку Россия с некоторых пор примыкает к мировому сообществу и декларирует себя как демократическое государство «открытого» типа, то к нему можно применять по аналогии те же параметры исследования, что и для западных сообществ, а именно: рассматривать процессы всех возможных типов дискриминации и нарушения работы каналов вертикальной циркуляции. Этим мы сейчас и займёмся, обозначив этот набор как четвёртую проблему социальной мобильности в России:

1. Дискриминация (умаление прав) в России выступает в трёх видах:

a) Этническая и расовая - одна из самых тяжёлых проблем нашего общества, потому что из явления социального переросла в явление психологическое и уже практически не поддаётся регулированию. Затяжная чеченская война и террористические акты выставили определённые народности за рамки каких-либо социальных структур, определив не просто низкий уровень их социальной мобильности, а порой даже невозможность занять какое-либо место в стратификации. Найти достойную работу лицу кавказской национальности крайне сложно, а уж повысить на ней свой уровень - нереально, поэтому представителей этого этноса мы чаще всего встречаем не в узаконенных организациях, а в криминальных сообществах, где присутствуют свои собственные процессы мобильности.

b) Дискриминация эмигрантов и беженцев - связана с различиями культурных систем разных стран и областей одного государства. Человеку, воспитанному в совершенно иных условиях, бывает непросто перенять нормы и правила поведения, присущие данному типу общества, а представители принимающей стороны, в свою очередь, опасаются проявления обычаев, которые не будут соответствовать занимаемой социальной позиции.

c) Профессиональная сегрегация - это дискриминация в профессиональной деятельности по половому признаку. Хотя этот вид дискриминации в последние годы в России не имеет большого распространения, но всё же отголоски очень явно ощущаются в политической сфере жизни общества - женщина-политик пока не такое уж и частое явление.

2. Каналы вертикальной циркуляции - социальные институты - в России представляют собой уязвимую пяту Ахиллеса - они в ходе реформ претерпели и продолжают претерпевать многочисленные правовые и экономические изменения: меняется и состав социальных позиций, и их материальное вознаграждение:

a) Армия - самый формальный институт с чётким регламентом социальных позиций и очерёдностью их смены. Самая главная проблема в перемещении индивидов по этой лестнице заключается в неудовлетворении простых человеческих потребностей: низкий уровень дохода нижнего и среднего командного состава, более, чем скромный размер продовольственного пайка, долгое отсутствие достойного жилья, и поверх всего этого низкий уровень престижа и уважения к занимаемой должности. Хотя, если покопаться поглубже, можно заметить, что в армии прослеживается отражение общей социальной структуры: низший военный слой имеет мало возможностей для восхождения на высокий ранг и не имеет желания совершать его, а высший слой командования обладает всеми привилегиями и поддерживает свой статус множественными способами, в том числе передавая по «наследству» родственникам или «нужным» людям.

b) Церковь - этот институт ввиду того, что Россия является многоконфессиональным и светским государством, имеет весьма малое значение в изменении социального статуса в общегосударственных масштабах: религий слишком много, чтобы путём сравнения определить чьё-то превалирующее положение и возможность влиять на общественное мнение, тем более, что никакая религия по закону никакого влияния не имеет. Но о социальной мобильности по религиозному критерию можно говорить в рамках конкретных обществ: если вы хотите добиться успеха в израильской компании, в которой набожность и приверженность религиозным догматам считаются высоко ценимыми качествами, то, естественно, что принятие этой религии станет вашим «трамплином» для повышения социального статуса внутри организации. И, конечно, проблемой может стать ваше полное расхождение по вопросам веры.

c) Школа - система образования. Этот институт в нашем обществе в последнее время является камнем преткновения не одного поколения подрастающей молодёжи. Сложно говорить о социальной мобильности в структуре, которая до сих пор формируется: не организована единая, скоординированная по всем уровням система образования и не обеспечена соответствующая ей материальная поддержка. Итогом является то, что недостаток дотаций выливается в более низкое качество образования в неблагополучных районах страны, а выходцы этих учреждений неконкурентоспособны ни в высших учебных заведениях, ни на рынке труда, а, значит, обладают меньшими шансами на изменение своего социального статуса. Другой проблемой является появление в России двойной системы получения образования - на платной и бесплатной основе. Результат - опять таки разные шансы на дальнейшее развитие социальной карьеры: обеспеченные школы и институты позволяют себе иметь широкий спектр предлагаемых предметов и связанных с ними услуг, в то время как бюджетные учреждения ограничиваются необходимым набором дисциплин и требуемого качества преподавания. Плюс к этому надо отметить, что отделение тех, кто может заплатить за обучение от тех, кто на это не способен, опять отражает несправедливую классовую структуру общества: в платных учреждениях обучаются дети из высших слоёв, которые продолжают и поддерживают субкультуру своего класса, нарабатывая из общения с себе подобными опыт успешного делового сотрудничества, в то время как учащиеся и студенты бесплатных заведений, сформированные не в меньшей степени из неблагополучных семей, усваивают другой, менее успешный опыт. Зависимость доступа к образованию от принадлежности к субкультуре определённого слоя позволяет также изучить межпоколенческую мобильность в России: при том условии, что в России нет однозначной дискриминации в отношении образования между богатыми слоями и бедными (доступ всё же остаётся открытым), а также по принадлежности к какой-либо национальности, по данным исследований самым большим удельным весом в студенческой среде обладают дети из высоко ресурсных групп - предпринимателей и интеллигенции, в то время как из среды работников физического труда лишь малая толика старается повысить свой образовательный статус и перейти на качественно другой уровень - опять наблюдается эффект сохранения социальных позиций своего круга.

Интересное явление в системе российского образования представляет собой введение единого государственного экзамена по основным школьным дисциплинам и его зачёт при поступлении в следующие учебные заведения. С точки зрения Министерства образования он вроде бы должен выровнять шансы подрастающего поколения на получение хорошего среднего образования и повысить их активность на приобретение высшего - но вместо этого становится стопором - оригинальным «решетом». Если раньше проводился конкурс и отсев абитуриентов (если, конечно, мест было меньше, чем желающих учиться) по уровню имеющихся у них знаний, то теперь - по уровню имеющихся у родителей сбережений. Опять возвращаемся на порочный круг: обеспеченные слои хотят и могут пристроить своих детей в университеты и престижные колледжи, малообеспеченные вынуждены или отказываться от них или искать какие-то обходные маневры. Хотя, конечно, и исконного способа никто не отменял: истинный талант и гений в какой-то области никогда не останется незамеченным, поскольку всегда является особо ценным для общества, но тогда для быстрой и успешной мобильности вам необходимо совсем мало - родиться с определёнными задатками и в среде, благоприятной для развития этих задатков. К сожалению, в России проблемой социальной мобильности в этом институте выступает отсутствие как первого условия, так и второго.

d) Политические организации - очень сложный и «больной» институт в нашей стране. Для того, чтобы перемещения внутри него имели место, необходимо, чтобы была отлажена иерархия политических статусов с присущими им правами и обязанностями. Сейчас идёт формирование более-менее стабильной структуры государственного управления (Федеральные законы «О системе государственной службы РФ» 2003 г., «О гражданской государственной службе» 2005 г. и др.), которая опять же имеет свои недочёты. Россия как федеративное государство имеет двойную систему власти: власть «на местах» (субъектов Федерации) и власть «верховную» (федерального значения), а положение их относительно друг друга до конца не уравновешено. В результате социальные статусы этих двух ветвей постоянно вступают в конфронтацию, а выяснить превосходство кого-либо из них весьма сложно, поэтому явление мобильности между этими позициями носит горизонтальный характер вместо должного вертикального. Внутри специализированных государственных организаций (мы, конечно, помним, что их компетенция строится на разделении властей на законодательную, исполнительную и судебную, в отдельных случаях - ещё и муниципальную) выработана строгая номенклатура - составлен и перечень должностей и характер заполнения их кадрами, но процессы мобильности (для нас здесь важнее понятие вертикальной) отслеживаются с весьма негативной точки зрения. Процедура смены статусов связана с большим количеством ограничений: первое: возрастной критерий - стаж, конечно, полезный момент, связанный с наработкой большого профессионального опыта, но, учитывая различие индивидуальных способностей, для гиперактивных людей может стать серьёзным психологическим препятствием; второе: квалификационные экзамены - зависимость шансов на продвижение от субъективной оценки членов комиссии, а не от эффективности и профессионализма работника, здесь также можно заметить и третье ограничение - проведение конкурса на должность только среди аппаратных чиновников без допуска лиц из коммерческих, научных, военных и других областей: государственная служба - «закрытая» сфера деятельности, в неё практически нет доступа обладателям статусов в профессиональной и экономической организациях. Четвертое ограничение - наличие «закрытых» групп, так называемых «команд», которые набираются из числа доверенных людей, полезных и приближённых обладателю высшего социального статуса.

В российских условиях эта проблема путём реформы решена быть не может, поскольку проистекает опять же из явления субкультуры: власть - один из самых ценных социальных благ, и доступ к нему просто так не открывается, а строго контролируется. Процесс мобильности в высших эшелонах имеет возвратно-вращательный механизм: как правило, во всех более-менее публичных организациях мы видим одни и те же лица, постоянно меняющие своё место с низкого на высокое и наоборот. В противовес высоким слоям в структурах низшего и среднего порядка мобильность тоже имеет постоянный характер - состояние хронической «текучки» кадров: невысокие должности обладают и низкой привлекательностью ввиду несоответствия уровня вознаграждения уровню той ответственности, которой закон их наделяет. И не последней проблемой здесь является расхождение нормативно-ценностных систем прошлого режима и нового: советская бюрократическая машина работала на «хозяина» - КПСС, все вопросы в управлении страной решались в русле постановлений партии. Для существования же в рыночных условиях потребовался пересмотр всех нормативов для превращения «слуги партии» в «слугу общества», понадобилось создать новый образ чиновника - порядочного, честного, компетентного, исполнительного, а, главное, способного и готового служить интересам граждан, прямо или косвенно. Такой статус требует от своего носителя больших способностей и усилий, которые должны выработаться в процессе отношений, возникающих между властью и общественностью, но отношения эти ещё находятся под влиянием старых стереотипов: для рядового человека чиновник - взяточник и лицемер, для госслужащего рядовой человек - бесправное существо. И расхождения эти во взглядах и оценках мешают налаживанию каких-либо продуктивных связей внутри этого института, а политический статус сродняется с состоянием постоянного внутреннего психологического разлада индивида, обладающего им. Результат - неустойчивость социальных позиций порождает и неустойчивость социальной мобильности: процесс вертикальной мобильности происходит до тех пор, пока сохраняется сила собственной индивидуальной мотивации для достижения более высоких должностей, но имеет тенденцию с каждым достигнутым статусом ослабевать ввиду возрастающей ответственности и подверженности сильным стрессам, которые на современном этапе материально и морально почти не окупаются. Зато очень часто можно наблюдать явление горизонтальной мобильности - переход в другую профессию или министерство, обладающее и большим престижем и уровнем вознаграждения.

Другая область политических организаций - политические партии - тоже отличаются своеобразным российским колоритом. В то время как в других странах они обладают реальной силой, способностью вмешиваться в государственные дела, отстаивать интересы слоёв, которых они представляют, и имеют разработанную систему внутренних статусов и, благодаря ей, позволяют различным людям повышать своё положение, в нашей стране, появившись как атрибут любого демократического государства, они стали очень удобным политическим средством - плацдармом для преуспевающих людей ещё больше преуспеть. Не секрет, что большинство партий создавалось искусственно для воплощения определённых целей, будь то продвижение кандидата на пост президента, лоббирование законопроектов в Государственной Думе или проведение в жизнь очередной правительствен-ной реформы, главное, что во главе всех них стоят, как правило, обеспеченные люди из высшего слоя, окружённые профессионалами, умело обращающимися с основной массой политически активных, но с точки зрения социальных и законодательных норм абсолютно бесправных людей. Так что говорить о социальной мобильности в политической партии можно опять же оглядываясь на социальную структуру - этот процесс будет представлен ярче и сильнее, если формирование партии будет происходить не «сверху», а «снизу» и будет отражать действительное стремление людей изменить своё положение к лучшему.

e) Профессиональная организация - пожалуй, самый важный институт в современном обществе, благодаря которому и возможно изучение понятия вертикальной мобильности. Самые главные факторы здесь - это способности и навыки индивида, проявление которых и помогает ему рассчитывать на карьерный рост. Проблемой же на этом пути является дефицит высоких статусов, большая конкуренция на их занятие, которая в российских условиях отягощается отсутствием хорошей трудовой нормативной базы и материального подкрепления. В России сотрудник является тяжёло эксплуатируемым (сверхчасовые нормы, отказ в оплате отпуска, больничных листов и др.) работником, который не имеет должной правовой защиты со стороны государства, почему начальник и считает себя вправе выдвигать нечеловеческие требования. А вседозволенность в отношении подчинённых рождает и проблему продвижения их по карьерной лестнице - повышение чаще зависит от субъективного желания директора, чем от оценки уровня профессионализма. И нормативно-ценностная проблема здесь в том, что большая часть населения до сих пор ещё не адаптировалась к рыночным условиям и не умеет продавать свой труд и требовать за него достойную плату и уважение, а ведь это позволило бы говорить о возможности возвышения и закрепления чётких социальных позиций (вспомним «низкий деятельностный потенциал»).

f) Экономические организации - институт настолько же сложный как и политические организации. И сложность его заключается в неразработанности культурно-ценностной ориентации и отсутствии налаженной экономической системы в обществе: национальное богатство в России на 80 % находится в руках верхнего социального слоя, который от населения страны составляет приблизительно 15 %. Говорить о возможностях социальной мобильности с ростом материального дохода при обстоятельствах, не позволяющих провести законное перераспределение ресурсов - дело неблагодарное. У оставшихся 85 % есть шанс повысить своё благосостояние и с ним социальный статус либо законным путём: ожидать проведения государственной политики, направленной на отторжение части доходов предпринимателей в пользу малообеспеченных слоёв, либо незаконным: участвовать в теневом бизнесе, использовать нелегальные средства заработка, т.е. употреблять способы, которые, в общем то, направлены опять же на отторжение прибыли больших корпораций, только уже собственными силами. Так что проблема социальной мобильности в экономической организации складывается опять-таки в результате большого социального неравенства двух классов, обнаруживая проблему третьего слоя.

g) Семья и брак - пожалуй, единственный социальный институт, в котором проблемы социальной мобильности всегда и везде одни и те же - различие нормативно-ценностных систем, иначе - разные культуры. Для того, чтобы повысить посредством брака свой социальный статус, надо быть готовым и способным изучить и перенять все тонкости поведения и общения будущего окружения. Проблема лишь в индивидуальных возможностях и, конечно, лояльности того круга лиц, в который индивид хочет войти. Хотя в российских условиях проблемой может стать и наличие излишне большого числа различных субкультур, распознать которые весьма сложно из-за отсутствия какой-либо одной явной линии поведения: и в высших и низших слоях присутствует проявление как высокого уровня культуры, так и самых низких её форм. Ещё не произошло формирования чётких рамок, которые бы могли помочь отделить представителя одного класса от другого.

Заканчивая разговор о социальной мобильности в России надо обратить взгляд ещё и на горизонтальные перемещения индивидов и групп, поскольку им мы уделили мало внимания. Проанализируем процессы миграции и текучести кадров (вопросы изменения веры, пола, семьи и т.д. мы оставим на рассмотрение специальных социологических исследований, поскольку они больше относятся к вопросам философии и психологии).

Что касается текучести кадров, то основная проблема в России - это излишне большой её размах: в течение жизни человек сменяет больше десяти профессий и мест работы, в то время как, например, в Японии человек до конца жизни посвящает себя служению одной и той же компании. Причина кроется всё в той же проблеме социальной неустроенности общества: человек постоянно мечется в поисках места, способного удовлетворить все волнующие его потребности, не подозревая, что такого места для него, скорее всего, не существует. Потребности - высокий доход, большая власть, престиж, возможность получения образования и здоровье - главные общественные блага находятся в руках «сильных мира», которыми они, естественно, легко делиться не хотят. Системы - ни нормативно-правовой, ни нормативно-ценностной - справедливо распределяющей блага, в России пока нет, зато ещё есть надежда на лучшие перемены, которая и толкает людей на новые поиски.

Внутренняя миграция в России носит весьма простой характер: вектор основных передвижений - Санкт-Петербург и Москва, как два самых больших ресурсных центра - источника работы, денег, жилья, образования, досуга и т.д. Впрочем, остальные передвижения в стране происходят по той же самой причине, там центрами притяжений становятся крупные промышленные города. Проблемами при осуществлении миграции являются: высокая стоимость оплаты переезда (учитываем масштабы страны); необходимость постоянного фиксированного места жительства и гостевой регистрации (чего не требуется, например, в США); ограниченность требуемых ресурсов, влекущая высокую конкуренцию, а, значит уменьшение шансов на результативность такого передвижения; а также разрыв старых социальных связей и необходимость создания новых, маловероятно благоприятных.

Внешняя миграция: эмиграция - имеет те же проблемы, что и внутренняя миграция с дополнением в виде сложной социальной адаптации к российскому менталитету и явлению дискриминации, указанной в середине этой главы; иммиграция - проблем практически не имеет за исключением больших финансовых издержек и той же необходимости разрыва всех социальных связей.

общество социальный мобильность циркуляция

ЗАКЛЮЧЕНИЕ