Политические и социальные условия деятельности гражданского градозащитного сообщества на примере города Москвы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат по теме:

Политические и социальные условия деятельности гражданского градозащитного сообщества на примере города Москвы

1. Контекст формирования градозащитного сообщества

Диалог общества и власти сегодня носит довольно неструктурированный характер. Мы не наблюдаем эффективных практик взаимодействия институтов гражданского общества и государства. Такой ситуации способствуют не столько недостаток грамотных юридических оснований для диалога, сколько препятствие функционирования намеченных институтов, которые по своей форме тяготеют к субститутам. Стоит также сказать об авторитарных тенденциях в российской политической жизни, которые сопровождаются угрозой для существования организаций ГО. В этих условиях парадоксальным образом градозащитные движения занимают достойное место и выделяется активной деятельностью среди прочих организаций. Особенно ярким событием стало возникновение АН.

Для понимания особенностей работы градозащитных сообществ необходимо, прежде всего, обратить пристальное внимание на историю формирования организации и условия, при которых она возникла. Конечно, такие организации, как ныне действующее Общество изучения русской усадьбы, или Московское археологическое общество, реставрационные инициативы возникали и в первой половине XX века, однако историю современной градозащитной эпохи принято вести с конца 1970-х - начала 1980-х годов. Тогда политически безобидное движение охраны исторического наследия и экологическое движение были основными площадками для реализации потребности выражения гражданского недовольства. В это время набирала силу существующая и сегодня организация ВООПИиК, созданная в 1965 г., которая вскоре стала массовой и активно организовывала различные мероприятия, такие как реставрационные субботники. Эксперт № 8: «Почему мы с таким энтузиазмом пошли на эти субботники? Начиная с 60-х начало появляться внимание к тому, что порушили в 30-е, стали понимать, насколько это важно». Ближе к концу 1980-х, во времена перестройки объединения охраны памятников растеряли большую часть участников, во многом потому, что открылась возможность политической деятельности, которой и занялись бывшие градозащитники и экологи.

Новая власть во главе с новым мэром Лужковым, занявшим пост в 1992 году, делала заявления о необходимости сохранения старого города - того, что осталось после повсеместных сносов в советскую эпоху. Была создана специальная комиссия при мэре, в которой участвовал и сам Лужков. Однако вскоре были замечены случаи точечной застройки и уничтожения исторической Москвы. До зарождения организаций нового типа градозащитная повестка не была популярной - этими вопросами занимались отдельные журналисты и активисты (впоследствии многие из них имели отношение к современным формам участия в поле архитектурного наследия). В этот период возникли такие структуры, как Фонд Лихачева.

Постепенно формировались группы людей, чья деятельность была направлена на защиту старой Москвы, поскольку сносы учащались, и градозащитники к концу 90хе исчисляли потери сотнями зданий в год. В городе на момент учреждения АН сложились все условия для возникновения организации: а) стали активно производиться сносы - Москву строительный бум коснулся раньше других городов России б) в Москве был сконцентрирован определенный интеллектуальный потенциал - были отдельные люди, которые занимались проблемой сноса. Эти процессы мы можем назвать драйверами. Триггером формирования организации стали скандальная реконструкция Военторга и гостиницы Москва, а также пожар в Манеже. Эксперт №6: «В градозащите происходит то же, что и на политическом поле - все люди хорошие, но сидят по своим углам, а когда происходит что-то страшное, они консолидируются».

АН был учрежден 7 февраля 2009 года. Сегодня организация насчитывает около 320 участников. Можно сказать, что АН сформировалась как коалиция уже существующих на тот момент сил. MAPS (Moscow architecture preservation society), «Москва, которой нет», блог Александра Можаева «Архнадзор», название которого впоследствии позаимствовала будущая организация, СовАрх - вот перечень наиболее значимых объединений, из которых сложился АН, а также отдельные журналисты, которые активно занимались данной тематикой и градозащитники, которые организовывали выставки, посвященные старой Москве и архитектурным утратам.

Потребность в организации на тот момент была очевидна: происходило бурное обсуждение ситуации вокруг исторических зданий в социальных сетях, ощущалась активная поддержка простых горожан, сопровождавшаяся потоком волонтеров, готовых оказать посильную помощь в защите Москвы этим отдельным группам людей, однако не было процедур и институтов, позволявших этим людям принимать участие. Будущие координаторы стали собираться каждую неделю для обсуждения проведения конференции по защите города и к февралю 2009 года возникла организация АН. Координаторами - их было в зависимости от периода существования АН около 25-30 человек - объявили тех людей, которые обладали определенным опытом работы в данной области, а также соответствующим уровнем компетентности. Таким образом, очевидно, что создание организации было неслучайным, произошло "снизу" и стало реакцией на ситуацию вокруг исторического наследия.

Описывая основных акторов на градозащитной поляне, можно выделить следующих основных игроков:

девелоперы, застройщики;

органы государственной власти, чья работа направлена на охрану исторического и культурного наследия. Сюда входят как федеральные органы, такие как Министерство культуры, так и местные, главный из которых - Департамент культурного наследия Москвы;

градозащитные организации;

СМИ;

местные жители;

экспертные советы;

архитектурное сообщество;

муниципальные депутаты;

политические партии и кандидаты.

Важно понимать, что позиция градозащитников относительно старых зданий носит радикальный характер - можно даже обозначить его как маргинальный в спектре отношения к исторической застройке. АН, например, выступает за сохранение старого города любой ценой. и любое старое здание априори лучше нового здания на его месте. Для представителей АН историческая значимость - единственный критерий определения ценности здания. Другим полюсом можно считать позицию девелоперов, которые нацелены на реализацию архитектурных проектов, и историческая ценность объекта под снос не представляет для них интереса. Задача органов государственной власти здесь - находить баланс между этими позициями.

Основным отличием АН от движений нового типа можно считать выстраивание всеохватной работы - этот принцип был заложен на стадии формирования АН, когда помимо необходимости слаженной координации стала очевидна потребность в системе, в которую бы входили все возможные проявления общественного контроля в отношении органов государственной власти и девелоперов. Важно также, что АН была первопроходцем среди движений новой волны. Конечно, в Санкт-Петербурге уже существовала организация Живой город, однако она не имела такого резонансного успеха, какой был у АН. Именно образование АН стало спусковым крючком к образованию других общественных градозащитных организаций в разных уголках России. "Архнадзор" за короткий срок успел стать брендом: ряд организаций при учреждении называли себя "Архнадзор Уфы" или "Архнадзор Самары"; впоследствии им пришлось менять название. До этих городов строительная волна вместе с риском сноса дошла позднее, но тогда и там стали создавать такие организации. Михайлов: «Можно сказать, что АН - пример для других»

Сегодня градозащитные организации стремятся объединять свои усилия и делиться опытом. Однако общих коллективных действий осуществлять здесь практически невозможно: проблемы, как правило, носят локальный характер, во многом поэтому элемент территориальной идентичности участников имеет в градозащитных движениях большую значимость.

2. Идентичность, локальность, социальный капитал как рекрутирующие и мотивирующие факторы

Важной предпосылкой для формирования гражданских инициатив и сообщества в случае градозащитников стал фактор территориальности, локальности. Идентичность с Москвой способствует возникновению «права на город». Градозащитная деятельность сама по себе имеет локальный характер: редко деятельность такие организаций выходит за пределы города или региона. Таким образом, в градозащитных организациях непосредственно задействованы местные жители, которые готовы участвовать в митингах и пикетах, подписывать петиции и выступать в защиту зданий, находящихся в непосредственной близости от из дома. Схожий характер мобилизации мы наблюдаем, когда возникают нежелательные для жителей изменения в привычной среде обитания, не касающиеся исторической застройки - точечное строительство, изменения в дворовых территориях, такие как ликвидация детской площадки, закрытие вырубка деревьев в соседнем парке, экологические проблемы.

Конечно, нельзя не вспомнить, что есть такие международные организации, как UNESCO (Организация Объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры), ICOMOS (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест), DOCOMOMO («Международная рабочая группа по документации и консервации зданий, достопримечательных мест и объектов градостроительства»), которые оказывают существенное влияние на сохранение памятников архитектуры. Деятельность организаций такого масштаба также направлена на сохранение наследия, однако идентичность не является корнем их работы. С точки зрения институционального дизайна, международные организации являют собой противоположность рассматриваемым нами НКО и добровольным организациям: транснациональные институты возникли сверху и осуществляют свою деятельность сквозь наднациональные инструменты. Их деятельность оказывается весьма полезной и продуктивной: они являются носителями и популяризаторами принципов охраны и бережного отношения к памятникам. Осознание значимости архитектурного наследия встало на повестку дня в после II мировой войны, когда разрушения стали носить невиданный доселе масштаб. ЮНЕСКО удалось транслировать ценности, которые сегодня стали общепринятыми, при этом представители мирового сообщества с уважением относятся к локальному культурному контексту, во многом опираясь на работу местных организаций. Документы, принимаемые данными организациями зачастую носят рекомендательный характер и, несмотря на то, что данные организации пользуются большим авторитетом, под их непосредственным контроль оказывается ограниченное число памятников. Тем не менее, локальные организации часто опираются на нормы и стандарты, исходящие от подобных международных организаций, дополняя, таким образом, работу друг друга.

Несмотря на то, что локальность является одним из наиболее сильных рекрутирующих факторов, далеко не каждый москвич спешит выйти на защиту того или иного памятника архитектуры. Московское градозащитное сообщество довольно малочисленно. Это явление можно объяснить рядом предпосылок. Во многом низкая вовлеченность людей связана с советским периодом истории. Национализация способствовала понижению чувства ответственности за свое жилье, за свой район и город. Эксперт №11: «Особый вопрос - собственники. Охранные обязательства по дому - это для этих людей обуза - ответственных собственников очень мало». Исчезла верхняя прослойка общества, которая могла бы отстаивать архитектурный облик города естественным путем, передавая особняки по наследству, стремясь сохранить его в хорошем состоянии для потомков. Значимым представляется то обстоятельство, что Москве всегда был свойственен рост, однако беспрецедентных масштабов рост населения достиг в XX веке, активный процесс урбанизации идет и сегодня. Таким образом, становится все меньше людей, которые относятся к Москве как к дому и готовы защищать его историческое и культурное наследие. Крайне мало семей живут в одном и том же доме, районе хотя бы несколько поколений.

Более того, Москва не принимается таким значимым хранителем наследия, как, например, Санкт-Петербург. Бытует распространенное мнение, что «Москву уже ничем не испортишь», поэтому очередной снос не воспринимается большинством как посягательство на наследие как на общественное благо.

Определяющим элементом в вопросе в вовлеченности людей в вопрос градозащиты является не только принадлежность к конкретному городу, но и культурная идентичность и ценностные ориентировки, особенно когда люди, объединенные идеей защиты наследия, являются представителями разных социальных групп Эксперт №1: «Это несколько профессиональных кругов, которые, на самом деле, пересекаются, но живут отдельно - это архитекторы, искусствоведы, рестовраторы, музейщики, люди, которые занимаются политикой.» Идентичность в значительной степени определяется не столько привязкой к конкретному участку земли, сколько культурным бэкграундом активистов. Также стоит отметить, что идентичность является важной связующей в формировании группы активистов. Люди, относящие себя к одной группе, в большей степени готовы доверять друг другу. Их ценностные установки относительно сноса зданий обязательно должны совпадать, иначе движение не сможет выступать единым фронтом. Активисты чувствуют свою причастность к культуре в целом, осознают важность сохранения данных объектов.

В городе можно выделить особые подгруппы общения «лицом к лицу». Среди членов этих групп происходят довольно активное и интенсивное межличностные взаимодействие, что способствует распространению норм и ценностей внутри группы. Их также можно назвать группами «оборонительные соседства». По Саттлсу, люди, входящие в группу оборонительного соседства объединены некоторой общей идеей защиты от чужих, таким образом, мы видим шмиттовское возникновение образа врага. Эксперт №1: «АН действительно собирает людей, объединенных одной единственной вещью - интересу к сохранению исторического города.» В случае градозащитников, мы можем наблюдать довольно закрытые сообщества, вступление в которые предполагает разделение норм и ценностей внутри группы. Часто мы можем наблюдать проблему слишком сильной внутренней солидаризации и неготовности идти на компромисс по вопросу судьбы конкретных зданий. Слишком сильная внутригрупповая солидаризированность понижает способность взаимодействовать с внешними акторами. Горожане, участвующие в градозащите, часто позиционируют себя как хозяев города и наиболее компетентной частью городской среды. Зачастую градозащитники стремятся защищать здания вне зависимости от того, признаны ли они памятниками архитектуры властями или нет. Застройщики здесь часто выступают в роли посягателя на культуру и на историю места, для которых не имеет значение историческая ценность места. В противовес им, солидаризированное в ценностном плане сообщество градозащитников выглядит «спасителем» места.

Часто именно апелляция к культурной памяти становится главным инструментом градозащитников. Краеведы стремятся придать месту мемориальность, мифологичность. Это тоже тесно связано с культурно-локальной идентичностью. Важно, насколько горожане чувствуют свою сопричастность с городской исторической средой, где основой выступают архитектурные памятники и то, каким образом они обрастают мифологией, какое именно взаимодействие с ними происходит. Горожане не просто проживают на данной территории, но и связывают ее с определенными смыслами. Культурные символы начинают выступать одним из основных аргументов градозащитников. Мифология, возникающая вокруг той или иной постройки, становится доводом, равным по силе защите права собственности, соблюдению гражданских прав и сохранению общественного блага. Обычно историческая ценность здания и апелляция к закону присутствуют в качестве аргументов вместе. Образ города и идентификация с ним становятся влиятельной силой. Эксперт №10: «Камню можно придать любую окраску». Показательным будет случай Шуховской башни, которая, по мнению краеведов и защитников является ключевым звеном в ансамбле построек в районе Шаболовки 20-30х годов. Еще более ярким примером может служить дом Болконского, который, по словам литературоведом и историков упоминался в романе Толгского «Война и мир». Его называют, например, «образом Воздвиженки», чтобы подчеркнуть его значимость: дом становится символом, и ценность символическая зачастую становится важнее ценности историко-культурной.

В градозащитном движении мы наблюдаем проявление борьбы за свое пространство, за свой город, которая является частью борьбы за права. Часть градозащитного сообщества воспринимает процесс защиты застройки как часть борьбы за соблюдение закона - они видят в сносе зданий проявление несправедливости, некачественной работы ответственных государственных органов и коррумпированности. Однако эту борьбу было бы уместнее описать термином Харви называет «правом на город». Исследователь считает это право сильно недооцененным, особенно на фоне «победивших» абстрактных гражданских прав и политических свобод.

Локальные сообщества активизируются, поскольку чувствуют возможность влияния на городские процессы. Харви основывается на размышлениях Лефевра, который представляет пространство как взаимозависимую триаду. Во-первых, пространство - это площадка интерпретаций, трактовок - как раз та область, где рождаются образы и мифология городского пространства. Во-вторых, это эмоциональная привязанность жителей к месту, связанная с городом как среде их обитания. В итоге, он обращается к практикам взаимодействия в пространстве города и с самим городом, которые являются объединяющим звеном первых двух составляющих. Разделение, конечно, условное, однако оно показывает, каким образом возникает привычное нам восприятие городского пространства.

Мы уделили так много вниманию пониманию пространства, поскольку из него вытекает необходимость борьбы за город, которая выражается в мобилизации гражданского общества и коллективной реакции низовых сообществ. Пространство выступает важнейшей привязкой, с которой укоренены ежедневные практики. Более того, в отличие от гражданских прав и политических свобод, закрепленных в законах самого разного уровня, право на город оказывается наиболее прикладным, осязаемым, применимым. Оно уже укоренено в данных практиках, часто горожане используют его, даже не осознавая этого. Именно локальность и идентичность, связанные с конкретным пространством оказываются определяющей составляющей в возможности осуществлять описанное право на город.

Градозащитная деятельность является иллюстрацией к осуществлению «права на город», при этом это не противоречит борьбе за права, закрепленные в законах, скорее наоборот - право на город осуществляется с опорой на них. Это полностью вписывается в описанные Харви процессы: именно в борьбе с закостеневшей системой государства, которая не ориентирована на адаптацию городского пространства под нужды обитателей города. Происходит симбиоз проявления гражданских чувств, борьбы за общую справедливость и защитой собственных интересов.

Важно сказать, что право на город предполагает коллективное действие. Преобразования пространства возможны только при совместном участии, главным образом потому, что пространство является общим, и необходимо учитывать интересы всех участников процесса. Система принятия решений относительно городского пространства претерпевает изменения. Важно отметить, что действующие силы в такой теории оказывают влияние только через публичное физическое пространство.

В свою очередь, наиболее успешно ГО может осуществлять коллективные действия, если среди его членов существует высокая степень солидаризации, о чем уже было упомянуто выше. Многие исследователи, говоря о возможности успеха гражданских организаций, обращаются к понятию социального капитала.

Социальный капитал выражается в доверии между индивидами - членами группы. Чем он выше, тем более продуктивной может быть работа организации. Доверия оказывается сильнее у членов группы, объединенных единой целью и единой деятельностью. Чем меньше разногласий среди горожан, тем больше вероятность успешного коллективного действия и осуществления права на город. Когда есть радиус доверия, распространяющийся на членов определенной группы, исчезает необходимость в дополнительных соглашениях по поводу различных вопросов.

То, насколько группа способна на коллективное действие, зависит от взаимного доверия внутри группы. Представляется весьма проблематичным измерение уровня социального доверия, однако можно уверенностью сказать, что в градозащитном сообществе степень доверия довольно высокая и они разделяют общие ценности.

Литература

градозащитный сообщество пространство капитал

1. Kindornay, S., James, R., Carpenter, C. Rights-based approaches to development:Implications for NGOs Human Rights Quarterly - 2012. Vol 34 No 2 pp. 472-506

2. Landy, D. Talking human rights: How social movement activists are constructed and constrained by human rights discourse. International Sociology, - 2013. 28(4) 409 -428

3. Lewis J., Miller T. (ed.). Critical cultural policy studies: A reader. - John Wiley & Sons, 2008.

4. Logan J. R. et al. The city as a growth machine. - 1987. - С. pp. 199-238.

5. Lynd R.S., Lynd H.M. Middletown. New York: Harcourt, Brace, and World, 1929.

6. March, J.K , Olsen J.P. The new institutionalism: organizational factors in political life // American Political Science review. 1984.

7. Mills C.W. The Power Elite. New York: Oxford University Press, 1956

8. Mossberger K., Stoker G. The evolution of regime theory: The challenge of conceptualization // Urban Affairs Review. 2001. Vol. 36. No. 6. P. 810-835.

9. Muukkonen, M. Framing the Field: Civil Society and Related Concepts. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly // Vol. 38, No. 4, pp. 684-700.: 2009.

10. Зубов А.Б. Современное русское общество и civil society: границы наложения. // Pro et Contra, 1997, т. 2, № 4, с. 22-37.

11. Калашников С. В. К вопросу о формировании гражданского общества в современной России //Юридическая наука. - 2013. - №. 3.

12. Коктыш К. Е. Социокультурные рамки институционализации политических практик и типы общественного развития (I) //Полис: Политические исследования. - 2002. - №. 4. - С. 6-17.

13. Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003.

14. Левин И. Б. Гражданское общество на Западе и в России //Полис. - 1996. - Т. 5.

15. Ледяев В. Г. Эмпирическая социология власти: теория «машин роста» //Власть, государство и элиты в современном обществе/Под ред. АВ Дуки и ВП Мохова. Пермь: Пермский государственный университет. - 2005. - С. 5-23.

16. Лефевр А. Производство пространства //Социологическое обозрение. - 2002. - Т. 2. - №. 3.

17. Мамут Л. С. Гражданское общество и государство: проблема соотношения //Общественные науки и современность. - 2002. - №. 5. - С. 94-103.

18. Мерсиянова И.В. Определение понятия "гражданское общество": опыт систематизации//Гражданское общество в России и за рубежом. - 2011. - №4

19. Мерсиянова, И. В. Вовлеченность населения в неформальные практики гражданского общества и деятельность НКО // НИУ ВШЭ, 2011. - 195 с.

20. Мерсиянова, И. В. Общественная активность населения и восприятие гражданами условий развития гражданского общества [Текст] // М. ГУ-ВШЭ, 2007. - 220 с.

Размещено на Allbest.ru