Но уровень социальной энтропии не только отражает соотношение упорядоченности и хаотичности в структуре системы в каждый конкретный момент: на его корректирующие изменения направлено действие энтропийных механизмов. Вспомним, что в узком понимании они включают механизмы негэнтропийный (упорядочивая) и собственно энтропийные (дезорганизующие). Они тесно взаимосвязаны и постоянно сопровождают друг друга.

Правда, дезорганизующие механизмы редко включаются намеренно (разве что как вспомогательные, для разрушения устаревших элементов структуры) - чаще сознательно инициируются именно упорядочивая механизмы. В первую очередь, это связано с определяющим направлением всех нелинейных систем к максимальной устойчивости. Поэтому в дальнейших частях работы акцент полезно сделать именно на негэнтропийный механизмах самоорганизации этнонациональных систем, инициатором действия которых в основном являются государственная подсистема.

Однако в процессе классификации всех социальных механизмов на самоорганизации и энтропийные сформировалось понимание того, что самоорганизация является первоначальной, а управление и другие действия, направленные на корректировку уровня энтропии - производными. Поэтому, переходя к более детальному анализу действия механизмов обоих видов, логичнее начать с самоорганизационных. Итак, в следующем подразделе смысл обратиться к анализу гражданского общества как сферы социальной самоорганизации. Ведь, хотя самоорганизация происходит и в государственно-управленческой подсистеме национального организма, там она жестко ограничена специфическими функциями самой этой подсистемы. Максимальная же свобода самоорганизации (по крайней мере, теоретически) обеспечивается только в области гражданского общества.

2.3 Глобализационные процессы и их влияние на деловую культуру

Появление постмодернистских теоретических структур есть демонстрация радикальных изменений в повседневности, которая не только сама вбирала новшества интеллектуально-теоретической базы, но и была их источником. Поэтому появляется необходимость обнаружения смещения смыслового и поискового ракурса в исследованиях глобализации, а также в содержательном и дискурсивном влиянии данных явлений на повседневный опыт субъектов в условиях всемирных изменений социального ракурса.

С этой задачей рассмотрим анализ некоторых определённых канонов и технологий, сильно влияющих на мир современного внутрисубъективного опыта. В процессе развития глобализация реализуется через проективные конструкции, все меньше похожа на воплощение исторического объективного много вариативного вектора и больше ? на вполощение сравнительно оправданный бизнес-проект в сфере возможного. И взаимодействие этих идей и поочерёдное их воплощение все яснее представляет собой мятежное вторжение в границы первичного мира неотъемлемого опыта повседневности, ценностное распространение в сферу сввященного, запрет традиционно-патриархального и противостояние с традиционными способами социокультурного взаимодействия.

Правительство в данных процессах имеет главную роль. Как писали П. Бергер и Т. Лукман, «определения реальности могут усиливаться с помощью полиции. Это, кстати, совсем не означает, что такие определения будут менее убедительными, чем те, что были приняты «добровольно», - власть в обществе включает власть над определением того, как будут организованы основные процессы социализации, а тем самым и власть над производством реальности».

Это заявление весьма оправдано, когда правительство начинает систематически использовать ложные знаки реальности в не правильной декодировке с целью принятия важных решений и воплощении масштабных геополитических задач. Также важно указать такой необходимый элемент дискурсивного укрепления превосходства властных объективированных структур в социуме, как создание информационного политкорректного дискурса. В начале он появляется в сфере социального в качестве культуры коммуникативного взаимодействия: последовательных языковых и информационно-символических партий, в ходе которых кодируется содержание социальных явлений для сокрытия в начале негативных сторон социокультурной реальности.

Однако в будущем политкорректный код, все сильнее сливался с официальным легетимизированным кодом в единых технологиях влияния на горизонтальные страты общества, начинает исполнять защитный в отношении правительства характер. В этом случае политкорректная кодировка использует весь арсенал технологий манипулятивного влияния на сознание массы.

В реалиях противостояние власти на междунациональном уровне политкорректный код является в образе обоюдоострой технологии преднамеренного информационного «сокрытия» и игры с подложными смыслами, когда есть реальная опасность расшифровки подлинных мотивов на уровне «утечки мозгов».

Таким образом, проникая в повседневность, политкорректный код не только помогает выявлению из сферы повседневного опыта большого слоя мыслеформ в результате замены реального кода «бытия» кодом утаивания истенных смыслов, но и ухудшает способность субъекта противостоять манипулятивому воздействию со стороны властных иститутов. Он также сокращает возможности дискурсивного противостояния, навыку различения и создает предпосылки для непредсказуемых изменений мировозреческих позиций в поле экзистирования.

Другим способом воздействия на повседневност и её изменения в соответствии с планом глобализационных мероприятий являеться поле экономики. Здесь главную роль исполняют монетарные технологии, воплощающиеся в уникальную мирозрительную модель. В качестве примера рассмотрим фундаменталистскую версию глобальных корпораций, которая нашла свое проявление в доктрине чикагской школы экономики М. Фридмана, превратившуюся со временем в своеобразную философию глобализирующихся элит.

Капитал, существующий сейчас в скольжении и транзакционном русле, выстраивает иные направления энергии и силы. Создаются такие структуры, которые являются впоследствии сравнительно свободными от создавшего их объединения игроков в активистской и деятельностной внутрисубъективной интерпретации реальности. По этому эти структуры обретают статус объективных формирований со своими значениями и смыслом, реализующие функции анонимного и принудительного влияния на весь характер и сперкт субъективных интерпретаций.

Фундаменталистская аппарат власти, на который указывал еще М. Фуко, теперь направлен на построение новых социальных структур. Они становятся условием явления иной системы ценностного регулирования, где капиталу отведена роль средства, цели, мерила успеха, самоутверждающего конструкта. Более того, он является неким не есттественным экзистенциалом особого статуса, на котором заканчиваються все прочие экзистенциалы в своем искривлённом векторе.

Инвестиционный монетаризм и финансовые операции в своих потоках не являются явными для интерпритации субъекта, далекого от необходимости распознования таких событий. Однако в силу своей озадачаности непосредственно повседневным бытом субъект должен готовиться к расшифроыки этих кодов. Так, не нужный заботам повседневности интерес к валюте, ценам на сырье и создание так благополучного экономического климата вызван сильной необходимостью узнавания ближайших и возможных вариантов интерсубъективного самосоздания и самовоспроизведения субъекта в ситуации неравного изменения глобальных денежных движений и увеличением виртуализации этих процессов.

Хотя распознавание в силу непредсказуемости для «взора из глубин» виртуальных инвестиционных, денежных транзакций выполняется главным образом по косвенным показателям, создавая экзистенциальное давление, опасения, неустойчивость и т.п. Сейчас социально обоснованный страх и смятение перемещаються в сторону страха оказаться «Неудачником» и страха потери поиска смысла в глобальном, опирающаяся не только на денежную доминанту, а ее изменённый модусом, нашедшим свое проявление в предельной виртуализации и инвестиционного скольжения капитала.

Это проявляется и в подчинённости оснований мирского бытия от индустрии акционных игр финансового инвистиционного прогнозирования, во многом определяющего принципиально другие пути распределения материального достатка.

Так, забота о ближнем в порядке «подлинной экзистенции» (М. Хайдеггер) является сейчас брошенной на обособленно-сегментированное плато повседневности, где раздробленность события все равно воплощается в преимущественно капиталистическом модусе, который открывает господство в качестве поддельного экзистенциала и точки соединения всех разновидностей экзистирования.

Испытывает деконструкцию и устойчивое основание общеевропейской культуры - свобода. Свобода, имеющая в европейской истории самодавлеющую ценностью, проявляется сейчас в новом модусе. Свобода самосоздания, самопредставления и самопланирования находящегося в ризоме субъекта связанна теперь с рассредоточением феноменального топоса, с ускользанием ценностных ориентиров повседневности в сторону оправдания низких вариантов существования, потерявшего родину.

При этом возрастает склонность к ее раздробленности, узорчатости, вследствие, технической и технологической укорененности. Угроза состоит в том, что рассредоточенность безусловно превращаеться во всеобщее единообразие наполнения «горизонта бытия» и выравниванием «неровностей» рельефа мира-текста.

А это приведет к вырождению социального и экономичсекого равенства, с одной стороны, и потери потенциала и возможности отличие- отличения - с другой. Формируется ситуация, когда в итоге наращевания воли к унификации законов получения повседневного навыка, а также покупательского отношения к существующему, в конце появляются условия, обесценивающие саму идею поиска и путешествия.

Удаление природных и государственных границ, разрушение образа и содержания единичного и неповторимого способны преобразовать сами скитания в поисках «иного» в пустоходение по плато на фоне бесконечной темпоральности. В конце и появляется ракурс обязательной деградации бытийственно фундированного отличия, а вместе с тем и увеличение бессилия отличения.

Здесь и происходит стремительное уменьшение объяснительных потенций анонимно произведённых стереотипов узнования повседневной логики, что отмечается в бессильных попытках схватить, проявить и распознать в изменившихся обстоятельствах родовые характеристики самобытного самостояния.

Единовременно происходит быстрое нарастание репрессивного характера капиталистических манифестаций в сфере повседневного существования. Это изменяет направления внимания, замыкает их на поддельные способы самоконструирования, а безграничная свобода потребительства в соучастии с увеличивающием угрозы целевой и обыденной «руинизации» децентрированного индивида способна искоренить возможность творческого саморазвития.

Поэтому, с положений социального конструктивизма глобализация как идея, теория и исполнение являет собой новую метафизику социокультурного мира в ее интерсубъективном восприятии, в котором молниностно уничтожаются государственные и культурные разграничения. Но при этом появляються механизмы, укрепляющие проявления ярко выраженной социальнокультурной сегрегации. Это некая претензия на выстраивание другой картины свободного мирового порядка, фундированного давлеющими концепциями потока, скольжения и «неустроенности» в опозицит верности дому и той священной земле, которую в традиционных паттернах разума берегут предки. Концептуальные конструкты являються неповторимыми «машинами», создающими новые идеи и коды упорядочивания социокультурного мира, одновременно они становятся и технологическими инструкциями его структурной реконструкции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На сегодня не существует единого подхода к определению содержания понятия «повседневность», и именно это открывает возможность для творческого поиска исследователю повседневной жизни и позволяет обогати не только мировой, но и отечественную историографию комплексом качественно новых работ как с методологии истории, так и с собственно исторических исследований.

Общепринятой трактовки понятия «повседневность» как предмета исторического исследования пока нет. Ученые, анализируя его содержательное наполнение, пытаются обобщить весь комплекс вопросов, которые наиболее полно отражали суть повседневной жизни обычного человека. Общим для большинства теоретических наработок является обращение к быту как основы повседневности.

Все дефиниции можно условно разделить на три группы: повседневность рассматривается как антитеза праздничности (А. Татаркина) повседневность как сочетание бытовых и ментальных характеристик повседневной жизни (А. Удод, Н. Пушкарева) определение повседневности через психоментальни характеристики индивида и общества (А. Лысенко). Также имеются попытки классифицировать предмет исследования по определенным обобщающими аспектами (А. Банников).

Говорить о консервативном большинстве среди населения страны можно достаточно условно и только в отношении приоритетов развития и позиционирования страны в глазах россиян. Консерватизм россиян проявляется в запросе на большую роль сильного государства во всех сферах жизни общества, но эта роль относится прежде всего к установке четких, действующих для всех правил игры и контролю их выполнения. Этатистко- державнические ориентации в развитии страны ни в коем случае не должны входить в конфликт с ценностями индивидуализма, предприимчивости, конкуренции, готовности брать ответственность свою жизнь на микроуровне, которыми население готово руководствоваться при соответствующих институциональных условиях.

В процессе классификации всех социальных механизмов на самоорганизации и энтропийные сформировалось понимание того, что самоорганизация является первоначальной, а управление и другие действия, направленные на корректировку уровня энтропии - производными. Поэтому, переходя к более детальному анализу действия механизмов обоих видов, логичнее начать с самоорганизационных. Итак, в следующем подразделе смысл обратиться к анализу гражданского общества как сферы социальной самоорганизации. Ведь, хотя самоорганизация происходит и в государственно-управленческой подсистеме национального организма, там она жестко ограничена специфическими функциями самой этой подсистемы. Максимальная же свобода самоорганизации (по крайней мере теоретически) обеспечивается только в области гражданского общества.

С точки зрения социального конструктивизма глобализация как задание, теория и исполнение являет собой новую скомбинированную метафизику социокультурного мира в ее интерсубъективном восприятии, в котором стремительно исчезают все границы. Однако при этом появляются механизмы, укрепляющие явления строгой социальной сегрегации. Это уникальная претензия на построение иной картины свободного мрипосторения, фундированного давлеющими концепциями потока, скольжения и «неустроенности» в опозицит верности дому и той священной земле, которую в традиционных паттернах разума берегут предки. Концептуальные конструкты являються неповторимыми «машинами», создающими новые идеи и коды упорядочивания социокультурного мира, одновременно они становятся и технологическими инструкциями его структурной реконструкции.

По итогам работы можно сделать вывод, что деловая культура РФ отличается от других стран имеющих большой потенциал в экономике. Это отличие зиждется на консервативных взглядах общества. Но глобализационные процессы помогают интеграции деловых практик, что даёт возможность надеяться на улучшения взаимодействия в бизнес сфере построенной начесной торговле, а не родственных связях.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

повседневность деловая культура

1. Аверина-Луговая Д. Междисциплинарные связи истории городской повседневности / Д Аверина-Луговая // История повседневности: теория и практика: материалы Всеукр. наук. конф. (Переяслав- Хмельницкий, 14-15 май 2010). - Переяслав-Хмельницкий: [б. в], 2010. - С. 62

2. Альков В. А. Повседневность: проблема дефиниции и предмета на локальном уровне / В. А. Альков // Гуржиивськи исторические чтения: сб. наук. пр. / ред. кол. В. А. Смелый, А. И. Гуржий, А. Г. Морозов. - Черкассы: Изд. Чабаненко Ю. А., 2014 - Вып. 7. - С. 98-101.

3. Банникова Е. В. повседневности как объект исторического исследования / Е. В. Банникова // современные исследования социальных проблем, 2011. - № 3 [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: http://sisp.nkras.ru/issues/2011/3/bannikova.pdf

4. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М., 2002. С. 49

5. Бергер, Т. Лукман: пер. с англ. Е. Руткевича. - М.: Медиум, 1995. - 323 с

6. Бригадина А. В. Парадигма повседневности в ранней советской истории (1917 - начало 1920-х гг.): Проблемное поле исследований / В. Бригадина // Российские и славянские исследование: науч. сб. - Вып. 6 / редкол. А. П. Сальков, А. А. Яновский (отв. Ред.) И [др.] - Минск: БГУ, 2011. - С. 212-222

7. Бызов Л.Г. Избирательный цикл 2011/2012 гг. через призму ценностных и идейных противоречий общества // Мониторинг общественного мнения. 2013. № 3. С. 51- 60

8. Вамбольдт Н. повседневности в истории / Н. Вамбольдт, М. Шубина // Гуманитарные исследования: ежегодник. - Вып. 11: Межвузовский сб. науч. тр. - Омск: Изд-во ОмГТУ, 2006. - С. 97.

9. Гончарова А. Повседневная жизнь провинциального российского города на рубеже XIX - ХХ вв. (наматериалах Нижнего Поволжья): Автореф. дис.... Канд. ист. наук / А. Гончарова. - Астрахань, 2007. - 21 c. - С. 13.

10 .Горшков М.К., Тихонова Н.Е. Готово ли российское общество к модернизации? Аналити- ческий доклад. М., 2010.

11 .Давыдов Ю.Н. Патологичность «состояния постмо- дерна // Социс. - 2001. - № 11. - С. 3-12.

12 .Жвитиашвили А.Ш. Концептуальные истоки идеи глобализации // Социс. - 2003. - № 6. - С. 3-13

13 .Жулев М. С. История повседневности жителей г. Кургана в 1929-1941 гг.: Автореф. дис.... Канд. ист.наук / М. С. Жулев. - Курган, 2004. - 24 с

14 .Заболотная Т. История повседневности - «панацея от всех болезней» или ловушка для историка? / Т. Заболотная // История повседневности: теория и практика: материалы Всеукр. наук. конф. (Переяслав- Хмельницкий, 14-15 май 2010). - Переяслав-Хмельницкий: [б. в], 2010. - С. 39.

15 .Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. - М.: Экс- мо, 2009. - 864 с 16.Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура

/М. Кастельс. - М., 2000. - 322 с.

17.Коваль Т.Б. Православная этика труда // Мир России. 1994. № 2.

18.Коляструк О. Теоретико-методологические аспеты изучения повседневной жизни / О. Коляструк // Очерки повседневной жизни советской Укрины в период непа (1921-1928 гг.): кол. моногр. / отв. Ред. С.В. Кульчицкий: в 2 ч. - Ч. 1. - К.: Ин-т истории Украины НАН Украины, 2009. - 445 с. - С. 5-46.

19 .Кляйн Н. Доктрина шока: пер. с англ. М. Завалова. - М.: Добрая книга, 2009. - 656 с.

20 .Образ жизни в советской и постсоветской России: динамика изменений. М., 2009.

21 .Панарин А.С. Глобальные деконструкции как новейшая стадия нигилизма // Панарин А.С. Русская культура перед вызовом постмодернизма. М., 2005

22 .Прохоренко А. Характерные черты и особенности повседневной жизни научно-педагогической интеллигенции 40-х-50-х гг. ХХ в. / А. Прохоренко // История повседневности: теория и практика: материалы Всеукр. наук. конф. (Переяслав-Хмельницкий, 14-15 май 2010). - Переяслав-Хмельницкий: [б. и], 2010. - С. 187-189

23 .Пушкарева Н. Л. «История повседневности» как направление исторических исследований / Н. Л. ПУШКарева // Сетевое издание Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы «Перспективы» [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: http://www.perspektivy.info/history/istorija_povsednevnosti_kak_napravleni je_istoricheskih_issledovanij_2010-03-16.htm

24 .Свинцова И. Городская повседневность в оценках российских исследователей / И. Свинцова // Вестник Карго, 2008 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: http://articlekz.com/article/4994

25 .Смирнова Е. Д. Методы и подходы к исследованию повседневной жизни Средневековья / Е. Д. Смирнова // ХХ век: актуальные проблемы исторической науки: материалы междунар. науч. конф., посвящ. 70- летию ист. фак. БГУ. Минск, 15-16 апр. 2004 г. / ред кол. В. Н. Сидоровцов (отв. Ред.) И др. - Минск: БГУ, 2004. - С. 252-253.

26 .Татаркиня А. Г. Теоретические основы изучения проблемы повседневности (региональный аспект) / А. Г. татаркиня // Мир культуры, науки, образования, 2007. - Вып. 1. - С. 72.

27 .Удод А. А. История повседневности как методологическая проблема. По человековедческую историю Украины (об актуальность истории повседневности) / А. А. Удод [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: http://www.novadoba.org.ua/ukr/node/58

28 .Удод А. Повседневная жизнь киевлян в условиях оккупации (сентябрь 1941 - ноябрь 1943): вопрос методологии и историографии / А. Удод // Проблемы истории Украины: факты, суждения, поиски: Межвед. сб. наук. пр. - 2006. - Вып. 15. - С. 386.

29 .Чулкина Н.Л. Мир повседневности в языковом сознании русских: лингвокультурологиче- ское описание. М., 2009

30 .Шютц А. Смысловая структура повседневного мира. Очерки по феноменологической со- циологии. М., 2003

31.European Social Survey. URL: www.europeansocialsurvey.org 32.Ritzer G. The Globalization of Nothing. London, 2004

33. Schwartz S. Toward Refining the Theory of Basic Human Values in: Methods, Theories, and Empirical Applications in the Social Sciences / Ed. by S. Salzborn, E. Davidov, J. Reinecke. Wiesbaden: Springer, 2012

34. World Values Survey. URL: http://www.worldvaluessurvey.org/wvs.jsp

Размещено на Allbest.ru