Иммиграционные потоки "Юг – Север"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Иммиграционные потоки «юг - север»

Бурные события в маленькой, но благополучной Австрии в феврале 2000 г. стали новым рубежом пристального внимания мировой общественности к проблемам современных миграций в целом.

Основаниями для обеспокоенности, а затем резко негативной реакции многих стран на эти события явились результаты парламентских выборов в Австрии в конце 1999 г., успех на этих выборах праворадикальной националистической Австрийской партии свободы (АПС), набравшей 27% голосов по сравнению с 7% в 1986 г., заявления ее лидера Йорга Хайдера и включение ее представителей в состав коалиционного правительства.

АПС добилась такого успеха на выборах не только и не столько потому, что рабочие, крестьяне, государственные служащие, пенсионеры, представители свободных профессий разочаровались в политике правящей коалиции из социалистов и консерваторов. АПС вела демагогическую кампанию, раздувая страхи перед перспективой дальнейшего наплыва в страну иностранцев в случае расширения состава Европейского союза (ЕС) и свободного перемещения в пределах границ этого союза. Австрийцы голосовали прежде всего именно за ограничение иммиграции в свой благодатный край.

Лидер АПС Й.Хайдер во время предвыборной кампании неоднократно выступал против присутствия в Австрии иностранцев, которые «угрожают» его процветающей стране. Он постоянно подчеркивал, что Австрия - маленькая страна, которая не в состоянии приютить у себя весь мир, и взял на вооружение лозунг «Остановить нашествие иностранцев».

Реакция мировой общественности на события в Австрии была неожиданно резкой. Так, ЕС, который считает себя авангардом в борьбе за демократию и права человека, пошел на беспрецедентный шаг - страны ЕС объявили Австрии политический бойкот. О намерении пересмотреть отношения с Веной в сторону сокращения официальных контактов и сотрудничества заявили также США. Израиль и вовсе отозвал своего посла, а Й. Хайдера объявил персоной нон грата.

Внутри страны приведение к присяге нового правительства вызвало не менее бурную реакцию и резкую поляризацию общественного мнения. В столице и других крупных городах прошли многотысячные акции протеста против правоконсервативной оппозиции, которые впервые за многие годы ознаменовались серьезными столкновениями демонстрантов и полиции.

На этих демонстрациях и митингах протеста лидеру АПС Й. Хайдеру, в частности, припомнили его одобрительные высказывания в адрес «политики занятости» времен «третьего рейха», признание, выраженное ветеранам войск СС, и заявление, что понятие «австрийская нация» является «ублюдочным», а также то, что в свое время он выступил против вступления Австрии в ЕС.

Но не эти заявления позволили АПС увеличить число поданных за нее голосов в 4 раза за указанный период, а именно антииммиграционная позиция партии и ее лидера. Австрийцы голосовали против дальнейшего возрастания контингента иммигрантов в своей стране, хотя их число на душу населения в конце 1999 г. было меньше, чем в таких европейских странах как Швейцария, Люксембург, Нидерланды, Бельгия и Норвегия. Следует при этом также учитывать, что в 1956 г., а затем в 1968 г. Австрия пережила две мощнейшие иммиграционные волны из Венгрии и Чехословакии после известных событий. Но тогда это были волны с Востока, тем более из стран, входивших в свое время в Австро-Венгерскую империю.

Это были иммиграционные потоки «Восток - Запад» людей, практически не уступавших австрийцам ни в культурном, ни в профессиональном планах. О терпимости австрийцев к своим бывшим согражданам по Австро-Венгрии говорит уже то, что последними тремя канцлерами Австрии были последовательно еврей Крайский, поляк Враницкий и чех Клима. Или, например, нынешним послом Австрии в Норвегии является венгр Томаш Хайноши.

Поэтому дело в данном случае не в ксенофобии австрийцев, а в рабочих местах, которые отбирают у них иммигранты, соглашаясь работать за гораздо меньшую зарплату, и в криминале, который они привозят с собой. Другие страны Европы также в разных формах выступают против дальнейшего наплыва иммигрантов. Так, незадолго до указанных событий в Австрии Бельгия, например, вышла из Шенгенской зоны в знак несогласия с неконтролируемым притоком иммигрантов из стран Ближнего и Среднего Востока. Но шума в Европе и мире по этому поводу было гораздо меньше. Антииммиграционную карту во Франции разыгрывает Национальный фронт Жана-Мари Ле Пена.

Во всех указанных и многих других случаях притягательные «обетованные» пункты для иммигрантов - около 30 стран Западной и Северной Европы, США и Канада, уровень производства валового внутреннего продукта на душу населения которых в настоящее время самый высокий в мире. В то же время уровень рождаемости в этих странах - самый низкий. Поэтому в результате процесс «старения» в них, т.е. увеличения доли пожилых людей в общей численности населения, постоянно и интенсивно прогрессирует. Все меньше местных жителей желают выполнять тяжелые неквалифицированные виды работ. Вот в эти ниши и устремляются в Европу иммигранты из Африки, арабских стран, из государств Юго-Восточной Азии, а на Американском континенте - из Мексики и других латиноамериканских стран в США и Канаду. Причем эмиграция в развитые страны «Юг-Север» происходит в самых разных формах как легальными, так и нелегальными путями. Именно нелегальная иммиграция вызывает наибольшие протесты общественности развитых стран-реципиентов мигрантов.

Легально или нелегально оказавшись на территории развитой страны, мигранты с Юга любыми способами пытаются закрепиться в ней и «пустить корни». Во многих, но не во всех случаях им это удается. Главный метод для этого весьма прост и давно известен. Это смешанные браки. В ФРГ, например, по опубликованным данным, к началу 2000 г. смешанные семьи составляли уже около 15% всех семей. Немцы предпочитают жен из Польши, Таиланда, Боснии, Румынии и России. Немки же неравнодушны к сербам, туркам и итальянцам.

Неизбежное следствие этого процесса - неуклонное уменьшение удельного веса коренного населения в общей численности жителей той или иной страны. Этому же способствует и бурная рождаемость в тех семьях, где и муж, и жена иммигранты.

Так, во время пребывания автора в США в 1991 г. ему неоднократно доводилось слышать жалобы американцев на мексиканцев и других латиноамериканцев, которые, оказавшись в США, стремятся как можно быстрее иметь побольше детей. Они используют при этом Конституцию США, согласно которой человек, родившийся на их территории, является их гражданином. Семья такого новорожденного гражданина США обеспечивается определенными льготами и пособиями властями того штата, где он появился на свет. Злоупотребляя этим, некоторые семьи латиноамериканцев стремятся рожать детей в разных штатах, чтобы от каждого получать пособия, общая сумма которых позволяет таким семьям безбедно существовать, совсем не участвуя в производительном труде. Разумеется, указанные пособия им выплачиваются из средств американских налогоплательщиков, которые и проявляют по этому поводу свое недовольство в самых различных формах.

Указанные процессы и в целом гипермиграция «Юг-Север» дали основание в 1994 г. всемирно известному французскому ученому Жаку-Иву Кусто заявить, что через 70-80 лет в США английский, возможно, перестанет быть основным языком страны, а Лос-Анджелес превратится во второй по численности город с мексиканским населением. Европа окажется покоренной выходцами из Северной Африки, где через три поколения будут проживать 500 млн. человек. В условиях наступления Сахары им не останется ничего другого, как переправиться на Старый континент. Европейцы перестанут говорить на французском, немецком, испанском и начнут изъясняться на арабском языке.

Еще дальше в аналогичных прогнозах о последствиях гипермиграции «Юг - Север» пошел уже в наши дни Чарльз Трухильо - профессор истории Латинской Америки из университета штата Нью-Мексико. Он предсказывает, что в течение ближайших 80 лет США распадутся, и на карте Западного полушария появится новое государственное образование под названием «Северная Республика». В нее войдут нынешние американские штаты Аризона, Калифорния, Нью-Мексико и Техас, а также мексиканские штаты Нижняя Калифорния, Сонора, Чиуауа, Коауила, Нуэво-Леон, Тамаулипас и территория Нижняя Калифорния (южная). Столицей нового государства, скорее всего, будет Лос-Анджелес, а его создание будет происходить, «в рамках избирательного процесса» («Новые Известия», 15.02.2000 г.).

Раздел США, по мнению Ч. Трухильо, произойдет по национальному признаку, и новое государство объединит в себе живущих по обе стороны р. Рио-Гранде испаноязычных американцев и мексиканцев. Именно в южных и юго-западных штатах США, а также в северных штатах Мексики, по его словам, постепенно зреет идея создания собственного государства. Эта идея подпитывается, в частности, тем, что испаноязычные американцы в настоящее время ощущают себя гражданами второго сорта, чужаками на исторически собственной земле. Даже те испаноязычные граждане США, которые сумели добиться успеха, постепенно проникнутся, по его словам, осознанием своих корней и также выступят за суверенитет.

Суждения и Жака-Ива Кусто, и Ч.Трухильо - весьма смелые и неординарные. Часть их, на наш взгляд, имеет под собой научную основу, а часть строится на интуиции и воображении. То, что мигранты с Юга, т.е. из слаборазвитых стран Азии, Африки и Латинской Америки, уже на протяжении многих десятилетий устремляются на богатый Север, в промышленно развитые государства Европы и Америки, является непреложным и бесспорным фактом. Каждый путешествовавший в последние годы по Европе не мог не обратить внимания на внешний вид многих людей, концентрирующихся в основном в бедных кварталах городов, вокруг рынков, вокзалов, занимающихся уборкой улиц, мытьем посуды в ресторанах и другим неквалифицированным или мало квалифицированным трудом. Это либо африканцы, либо азиаты, плохо говорящие или совсем не говорящие на языке страны пребывания.

Ручейки таких иммигрантов самыми различными способами (от обычных до самых невероятных) просачиваются через границы, образуя потоки многомиллионной гипермиграции «Юг - Север». В Европе эти потоки начинаются обычно в южных городах Испании, Португалии, Франции, Италии, Греции и заканчиваются в Дании, Швеции и даже Финляндии.

Не имея в рамках одной статьи возможности охарактеризовать все составляющие гипермиграции «Юг - Север», рассмотрим их на примере арабского потока. К рубежу 90-х годов XX в., когда проникновение арабских эмигрантов в Европу через Испанию и Италию резко активизировалось, их в Европе уже насчитывалось (по оценочным данным) до 3 млн. человек, а в Западном полушарии - до 4 млн.

Причем в каждом из этих регионов выделяется, как правило, одна страна, где сосредоточена и куда устремляется основная масса арабских эмигрантов. В Западном полушарии наибольшее число арабских эмигрантов - до 3 млн. человек - находилось в США. А внутри США наибольшей численности к этому времени арабская община достигла в Детройте - более 250 тыс. человек.

В настоящее время большие или меньшие арабские общины существуют в большинстве крупных городов Северной Америки, практически во всех странах Европы. Многие члены этих общин - потомки арабов, которые эмигрировали из Ливана, Сирии, Палестины, Иордании и других арабских стран более столетия назад. Другие прибыли в эмиграцию в последние годы или прибывают туда сегодня.

До 1990 г. виза для кратковременного пребывания в Италии или Испании лиц из арабских стран Северной Африки не требовалась, и сегодня выходцы из этого региона составляют самую большую группу нелегальных иммигрантов в Западной Европе. Тем, кто мог позволить себе купить билеты на паром из Танжера или Туниса, легче всего было проникнуть в Европу в качестве туристов.

Нелегальная иммиграция в Испанию началась с мая 1991 г., когда испанские власти во исполнение европейского законодательства ввели обязательные визы для въезда в страну. В дополнение к этому в последнее время испанцы усилили контроль над побережьем, установили контакты с марокканскими властями. Теперь пойманные «нелегалы» высылаются в Марокко через 40 дней после задержания.

Но ловят и задерживают не всех арабов, да и африканцев, значительной части из них удается преодолеть все препятствия и оказаться в Европе. По опубликованным данным, только в начале 90-х годов в Европу через Испанию проникло 20-30 тыс. нелегальных иммигрантов. Большинство из них остается в Испании, где они работают на полях или в гостиницах, если только не добираются до Бельгии или Нидерландов, где существуют многочисленные арабские общины. Франция теперь считается для них страной риска: слишком много проверок на границе и облав.

Много лет занимаясь арабскими проблемами, я всегда предполагал, что северной границей ареала арабской эмиграции в Западной Европе была Бельгия, где не существует языкового барьера для арабов-франкофонов из стран Северной Африки. Однако в апреле 1984 г., находясь в Финляндии, встретил в городе Турку тунисцев, работавших там уже несколько лет. Их община в Турку насчитывала, вместе с семьями, около 50 человек. Почти все тунисцы были заняты в сфере обслуживания. Таким образом, даже сложный финский язык оказался не помехой на пути движения предприимчивых тунисцев на Север. А я воочию удостоверился, что северная граница ареала арабской эмиграции в Европе проходит не через Бельгию, а, скорее всего, через Лапландию.

Что же вызывает большие или меньшие потоки арабской миграции, что «выталкивает» арабов с Арабского Востока? Если попытаться как-то обобщить самые разные причины, можно утверждать, что арабская миграция вызывалась и вызывается сегодня, во-первых, социально-экономическими, а, во-вторых, военно-политическими причинами, либо их трудноразделимой комбинацией. Эти причины, эти «выталкивающие» факторы начали действовать уже в XIX в. после захвата Францией Северной Африки, на территории которой сегодня расположены Алжир, Марокко и Тунис.

Именно в ходе колонизации началась экспроприация наделов североафриканских феллахов, превращения их в безземельных батраков, а затем и в чернорабочих метрополии. Этот процесс произошел не сразу, а занял длительный исторический период. Ему предшествовало бегство сотен тысяч феллахов из зон боевых действий в другие районы или в соседние страны, где они оказывались без средств к существованию, т.е. на положении беженцев. Первоначальным импульсом собственно трудовой миграции в метрополию послужила военная мобилизация рабочей силы. Этот военно-политический фактор трансформировал мелкого крестьянина в наемного пролетария сначала в деревне, затем в городе, а потом и в метрополии.

Если эмигрант через какое-то время возвращался домой, он уже был носителем товарно-денежных отношений, господствовавших в метрополии, разлагавших с большей или меньшей степенью интенсивности докапиталистические отношения. В колониальной деревне утверждался капитализм и присущие ему формы собственности, шло расслоение крестьянства, происходила его социальная страфикация. При этом меньшинство богатело, а большинство разорялось, превращаясь в безземельных батраков, люмпенов и пауперов. Эти категории пополняли и увеличивали контингент возможных мигрантов, часть которых действительно уезжала.

Если же иммигрировавший не возвращался, а оседал на новом месте, то обычно он посылал часть своего заработка домой. Эти переводы с неизбежностью становились стимуляторами разложения докапиталистических и утверждения капиталистических отношений в арабской деревне. Таким образом, в обоих случаях процессы эмиграции стимулировались, активизировались и ускорялись социально-экономическими факторами. Но они сопровождались и действовали параллельно с военно-политическими.

В современных условиях действие сформировавшихся в иную историческую эпоху предпосылок сохраняется, только на первый план выходит то одна, то другая из них. Однако если действие военно-политических причин продолжается, как правило, какой-то ограниченный период времени, то социально-экономические факторы воздействуют постоянно и беспрерывно, так как всегда существуют те или иные социальные группы и категории, которые недовольны своим материальным положением в собственной стране. Конкретное проявление это недовольство находит в сопоставлении уровней заработной платы за одинаковую работу, требующую таких же навыков и квалификации, у себя дома и в стране, принимающей иностранную рабочую силу.

К числу социально-экономических факторов, «выталкивающих» арабов из дома, относятся безработица, неполная занятость, жилищный кризис, нежелание возвращаться на родину по окончании обучения за рубежом, женитьба в эмиграции.

Вызвать эмиграцию или реэмиграцию могут те или иные факторы, действующие не только в стране, имеющей по тем или иным причинам излишек рабочей силы вообще или каких-то конкретных ее категорий. Такие факторы могут возникнуть в той или иной зарубежной стране, вызывая срочную необходимость в притоке рабочей силы извне. Но, начавшись однажды, они могут столь же внезапно и прекратить свое действие. В таких случаях эмигранты быстро превращаются в реэмигрантов, а порой и в репатриантов.

Прибыв в чужую страну, эмигрант в большинстве случаев вынужден соглашаться, как правило, на работу, которую предлагают и которая имеется, а не на ту, которой ему хотелось бы заниматься. Поэтому профессиональный состав работающих иммигрантов может значительно отличаться от такого состава до их выезда в эмиграцию. Уделом эмигрантов в развитых странах остается, как правило, неквалифицированная либо малоквалифицированная работа. Принимающие страны не стремятся, да и не заинтересованы в том, чтобы повышать уровень их квалификации. Так, из 400 тунисских эмигрантов, опрошенных в Большом Париже и прилегающих к нему районах с декабря 1976 по апрель 1977 г., 122 человека (30,5%) работали в сфере обслуживания, главным образом в гостиницах и ресторанах; 124 человека (31%) - в строительстве; 120 человек (30%) - в промышленности; 34 человека (8,5%) - в торговле¹.

Страны-реципиенты по разным причинам заинтересованы в притоке молодой и здоровой зарубежной рабочей силы. В числе этих причин, например, желание использовать неквалифицированную рабочую силу на наиболее тяжелых, трудоемких, «непрестижных» работах, выполнять которые местные жители отказываются даже за высокую плату. С помощью же квалифицированной рабочей силы - «притекающих умов» - принимающие страны стремятся решать научные и технологические проблемы.

Оба вида иностранной рабочей силы позволяют общественному капиталу каждой такой страны сокращать издержки, обеспечивают дополнительную гибкость на рынке труда, способствуют понижению давления на зарплату местной квалифицированной и неквалифицированной рабочей силы.

С другой стороны, эмиграция квалифицированной и неквалифицированной рабочей силы из некоторых арабских государств оказывает на их экономику и социальную ситуацию как положительное, так и негативное воздействие. Так, она оказывает влияние на занятость самодеятельного населения каждой из арабских стран-экспортеров рабочей силы. Но не решает, а лишь ослабляет на некоторое время остроту проблемы занятости.

Вместе с тем эмиграция избыточной части квалифицированных рабочих и специалистов вынуждает как частные компании, так и государственные предприятия и учреждения уделять больше внимания подготовке кадров, повышению уровня их квалификации, условиям найма. Другой положительный момент - поступления твердой валюты от эмигрантов в виде переводов семьям и на банковские счета. Абсолютные величины этих поступлений зависят главным образом от численности выехавших, их профессий и заработков. Для некоторых арабских стран эти поступления имеют исключительно важное значение как источник свободно конвертируемой валюты, хотя в силу многих причин их объемы резко колеблются.

Рекордные суммы поступлений были зафиксированы в Египте. Если в 1971 г. переводы от эмигрантов составили всего 27 млн. долл., то в 1981 г. они возросли ровно в 100 раз - до 2,7 млрд. долл. В 1989/90 финансовый год переводы средств от работающих за рубежом египтян достигли 8 млрд. долл. и превысили доходы этой страны от туризма, экспорта нефти и Суэцкого канала, вместе взятые. В 1990/91 г. ожидалось дальнейшее увеличение этих поступлений, но из-за иракской авантюры все эти оценки не оправдались. Внезапное возвращение миллионов египтян домой усилило негативное отношение к эмиграции, уже начавшее проявляться в египетском обществе, хотя до начала 90-х годов подавляющее большинство египетских экономистов и политических деятелей относилось к эмиграции положительно.

Но даже если правительства таких арабских стран-экспортеров рабочей силы, как Алжир, Египет, Иордания, Йемен, Марокко, Сирия, Судан и Тунис убедятся, что эмиграция их рабочих и специалистов оказывает только негативное воздействие на их экономику, они все равно не откажутся, на наш взгляд, от этой формы перемещения части своего населения за рубеж. Главная причина этого - огромная, бульшая или меньшая для каждой страны, масса твердой валюты, поступающая от эмигрантов. Разумеется, в случае прекращения такого «невидимого» квазиэкспорта любая страна-экспортер рабочей силы сразу лишится одного из источников твердой валюты, являющегося для некоторых из них главным источником ее поступления. Особенно болезненным такой отказ мог бы стать для Алжира, Египта, Иордании и Йемена. Другая причина - неспособность этих стран существенно повысить зарплату своим рабочим и специалистам, чтобы материально, а не только в административном порядке сдержать эмиграционный поток.

В целом, взвешивая «за» и «против» эмиграции из арабских стран, следует отметить, что утечка как «умов», так и «золотых рук» наносит им серьезный ущерб. При четком же планировании в госсекторе и регулировании развития в частном секторе эмигрирующие арабы могли бы найти работу в своих странах. Между тем из-за отсутствия этих предпосылок страны-экспортеры рабочей силы, по существу, дополнительно субсидируют развитие и без того богатых западных государств. Последние благодаря иммигрантам избавляются от необходимости готовить национальные кадры в тех масштабах, которые им необходимы.

Проблема иммиграции создает дилемму для многих западноевропейских государств. Им необходим стабильный приток иностранных рабочих, чтобы поддерживать экономический рост, компенсировать низкий уровень рождаемости в Европе и заполнить «грязные» или опасные рабочие места, которые не желают занимать многие западноевропейцы. В то же время правительства не хотят иметь дело с нестабильным социальным климатом, который часто возникает, когда иностранные общины становятся достаточно многочисленными, чтобы бросить вызов местному населению.

Во Франции, например, где в начале 90-х годов иммигранты, включая выходцев из арабских стран, составляли, по оценкам, 4,5 млн. человек, или 7% населения страны, растущее число убийств, взрывов бомб и актов вандализма направлено в основном против арабов. Издавна существовавший конфликт между североафриканскими арабами и французской полицией принял острый характер. В последние годы в ходе столкновений с полицией убито более 20 арабов. Тот факт, что не был наказан ни один из работников правопорядка, вызывает гнев у арабского населения.

Очевидно, что хотя иммигранты служат дополнительным источником социальной и криминогенной напряженности для этих стран, их экономика, производственная и социальная инфраструктура подчас не могут без них функционировать.

А перебираться арабов в Европу заставляет не только и не столько наступление Сахары, против которой многие арабские страны ведут решительную борьбу. Главная причина эмиграции - «перевернутое» соотношение числа детей, приходящихся на одну мать. В арабских семьях в середине 90-х годов в среднем на одну мать приходилось 6,4 ребенка. В Италии это соотношение составляет 1:1,3. В странах Западной и Северной Европы этот показатель еще ниже.

В Германии, например, по мере роста ВВП на душу населения и соответственно его благосостояния стремление производить потомство неуклонно сокращается. Немки рожают в основном не раньше 30 лет, и этот возрастной порог все повышается. Многодетные семьи становятся большой редкостью. Одновременно благодаря развитию медицины постоянно возрастает средняя продолжительность жизни. Если в настоящее время на одного пенсионера приходится пять работающих, то через полвека пропорция может стать обратной.

По имеющимся расчетам, Германия нуждается в притоке до 1 млн. иммигрантов в год. И это наряду с тем, что многие немецкие заводы и другие предприятия по-прежнему вынуждены переносить свои производства в Польшу и Чехию, поскольку рабочая сила там в 5 раз дешевле, а уровень ее квалификации - не ниже немецкой. Приглашать же специалистов из этих стран в Германию мешают законодательные барьеры. Тем не менее, в начале 2000 г. в Германии при населении 82 млн. человек насчитывалось 7,5 млн. неграждан, в том числе более 2 млн. турок⁴. Таким образом, удельный вес иммигрантов в общей численности населения - 9,1% - был несколько выше, чем во Франции, но разница эта весьма незначительная в процентном выражении.

Заветная цель для многих мигрантов с Юга - например, Греция, хотя ВВП на душу ее населения, по последним опубликованным данным ООН, составлял в 1995 г. всего 10 937 долл. по сравнению с 26463 долл. в том же году во Франции и 29 567 долл. в Германии⁵. При населении Греции 10,5 млн. человек в 1999 г. там проживало, по разным оценкам, около 1 млн. иммигрантов (9,5% от всего населения), в том числе около 700 тыс. нелегальных. Практически каждый день в греческих СМИ сообщается о задержании пограничниками и полицейскими целых групп нелегалов, пытающихся пробраться в Грецию через сухопутные границы ее с соседними странами. Береговая охрана Греции, в свою очередь, задерживает средние и малые суда, чаще всего турецкие, которые пытаются высадить на греческий берег иммигрантов из таких стран, как Бангладеш, Пакистан, Ирак, из африканских стран южнее Сахары.

Однако учитывая весьма протяженную линию сухопутных и морских границ Греции и явную недостаточность имеющихся физических и материальных ресурсов для их прикрытия, пресечь полностью или даже существенно нелегальную иммиграцию просто невозможно. Это означает, что по мере дальнейшего роста ВВП на душу населения Греции и обнищания стран Юга нелегальная эмиграция будет сохраняться.

Если Греция - одна из тех европейских стран, где потоки мигрантов из Азии и Африки впервые касаются европейской почвы, то Дания относится к тем странам Европы, где они останавливаются и оседают. Это и неудивительно. ВВП на душу населения в Дании в 1995 г. составил 33 174 долл., т.е. был значительно выше, чем в Германии и Франции и в 3 раза выше, чем в Греции⁶. Первые мигранты с Юга появились в Дании еще в конце 60-х годов.

В 80-е годы к мигрантам из Турции и Пакистана добавились беженцы из Ирана, Ирака, Шри-Ланки. Отличие этих новых групп мигрантов состояло в том, что они настаивали на сохранении собственной религии, культуры, языка и традиций. В результате этого национальная самобытность Дании, население которой составляет несколько более 5 млн. человек (5,2 млн. в 1995 г.), оказалось под реальной угрозой. Датский профессор демографии Поуль Маттисен считает сегодняшний уровень миграции «беспрецедентным». Через 20 лет, прогнозирует он, иммигранты первого и второго поколений из Турции, Ливана и Сомали составят 500 тыс. человек, или 14% населения Дании. Многие датчане, по его мнению, не осознают «исторического характера» перемен в стране, которая еще в 60-х годах слыла самым однородным с точки зрения национального состава государством в Европе⁷.

Аналогичные примеры можно продолжать. Вместе с тем очень серьезным препятствием на пути дальнейшего разрастания гипермиграции «Юг-Север» стали не ухищренные законодательные и административно-полицейские меры стран-реципиентов иностранной рабочей силы, а огромные потоки мигрантов, хлынувшие в конце 80-х - начале 90-х годов из стран бывшего социалистического лагеря после краха в них тоталитарных режимов и распада Советского Союза и Югославии.

Особенно мощными волнами они покатились по Западной Европе, превратившись в другую гипермиграцию «Восток-Запад». Если до середины 70-х годов основной поток направлявшихся в Западную Европу эмигрантов исходил из Алжира, Марокко, Турции и Югославии, то в последующие 15 лет до начала 90-х годов основную массу прибывающих сюда иммигрантов составляли вьетнамцы, тамилы из Шри-Ланки, заирцы и эфиопы. Они прибывали в Западную Европу не как рабочие с заранее обусловленными контрактами, а как лица, требовавшие политического убежища или просто как нелегальные эмигранты.

В начале 90-х годов состав мигрантов в Западную Европу резко меняется. О том, как конкретно это происходит, и как мигранты из Восточной Европы вытесняют на рынке труда выходцев с Юга, говорят следующие примеры. Так, осенью 1990 г. арабские и африканские сельскохозяйственные рабочие-эмигранты резко протестовали, когда виноградари района Бужоле во Франции решили нанять польских и румынских сборщиков винограда, которые были готовы работать за сумму, эквивалентную 40 долл. в день, что было намного меньше суммы, которую в том же районе получали за эту работу арабы и африканцы.

Или, например, в конце 1990 - начале 1991 г. тысячи албанцев, воспользовавшись новой ситуацией, сложившейся в своей стране, устремились в качестве эмигрантов и беженцев в Италию. Те из них, которые получили там работу, сократили возможности трудоустройства для эмигрантов из Африки, Арабского Востока и других стран Юга.

В любом случае западноевропейский работодатель при найме на ту же работу иммигрантов всегда отдаст предпочтение более образованным и более квалифицированным выходцам из стран Восточной Европы, чем из стран Юга.

Если иммигранты с Востока с начала 90-х годов XX в. как-то ограничивают и теснят выходцев с Юга на рынке труда стран-реципиентов, они все-таки не могут приостановить совсем гипермиграцию «Юг-Север».

Западноевропейским и североамериканским государствам необходим стабильный приток иностранных рабочих, чтобы поддерживать экономический рост, компенсировать низкий уровень рождаемости в Европе и заполнять «грязные» или опасные рабочие места, которые не хотят занимать многие европейцы. Но, с другой стороны, правительства не хотят иметь дело с нестабильным социальным климатом, который часто создается, когда иностранные меньшинства остро конкурируют друг с другом или становятся достаточно многочисленными, чтобы бросить вызов господству коренного населения.

Самый свежий пример этого - сербский край Косово и события 1999 г. в нем и вокруг него. Так, например, греческие власти весьма опасаются постепенной деэллинизации отдельных районов страны и превращения их в «новое Косово». Греция стала одной из первых стран, где открыто заговорили о ползучей угрозе миграции с Юга. Именно здесь выходцам из южных мусульманских стран часто отказывают в разрешениях на строительство, в водительских правах и по многим другим вопросам.

Или возьмем ситуацию в Великобритании в качестве примера отторжения обществом или, точнее, его частью негативных сторон миграции «Юг-Север». Здесь ежегодно происходит до 70 тыс. расовых нападений, совершаемых в основном неонацистским движением «бритоголовых», распространившимся на другие европейские государства. В Германии опросы показывают, что больше двух третей ее населения считают, что иммигранты нечестно эксплуатируют систему социального обеспечения.

Французский социолог Б. Этьен в своем исследовании проникновения мусульман во французское общество под названием «Исламский пригород» отмечал, что нетерпимое отношение к иммигрантам проявляется не только по расовым или религиозным признакам. Часто это уходит корнями в презрение к небрежным или менее усердным трудовым навыкам, т.е. к отношению их к труду.

Так или иначе, но наступают моменты, когда минусы от иммиграции «Юг-Север» перевешивают плюсы от нее. И тогда та или иная страна-реципиент либо совсем прекращает ее, либо ограничивает определенными количественными и качественными контингентами и критериями к иммигрантам, как, например, фиксированный возрастной ценз, пол, профессия и пр.

В середине 70-х годов некоторые европейские страны, например, ограничили иммиграцию воссоединением семей и приемом беженцев. Но не прошло и 10 лет после этого, как начиная с 1984 г. во Францию устремился мощный поток политических беженцев.

Великобритания начала контролировать иммиграцию с начала 60-х годов. Первые ограничения, которые лишили граждан Британского содружества автоматического права селиться в метрополии, были введены в 1962 г. Сегодня британское гражданство может быть получено только по праву рождения и происхождения или путем натурализации по решению министра внутренних дел.

В 1990 г. число беженцев, прибывших в Великобританию, составило 20,5 тыс. человек, что более чем в 4 раза превышает квоты на их прием, существовавшие до начала 90-х годов. В основном это были выходцы из африканских стран - Эфиопии, Сомали, Уганды, Заира, Ганы, а также из Шри-Ланки, Индии, Турции, Ирана и Ирака⁸.

Учитывая, что эмиграция стала превышать необходимые допустимые нормы и осуществляется под иным предлогом, английское правительство предприняло первые шаги для ограничения притока беженцев: ужесточены правила предоставления въездных виз, авиакомпании подвергаются штрафам в размере 1 тыс. ф. ст. за каждого пассажира, который прибыл без соответствующих официальных документов, и пр.

Эти ограничения для легальной и в особенности для нелегальной иммиграции состоят, в частности, в том, что в иммиграционные законы многих европейских стран вводятся новые, более точные дефиниции для характеристики таких категорий, как «политический беженец», «экономический иммигрант» и т.д.

Неоднозначно относится к иммигрантам и общественное мнение стран-реципиентов. Деловые круги этих стран видят в иммигрантах источник дешевой и, самое главное, бесправной рабочей силы. Ее не защищают ни местные профсоюзы, ни местное трудовое законодательство. Особенно это относится к нелегальным иммигрантам, число которых иногда превышает число легальных.

Но деловые круги - владельцы фабрик и мастерских, где может быть использован малоквалифицированный или совсем неквалифицированный труд легальных и нелегальных иммигрантов, обычно не высказывают открыто своего положительного отношения к эксплуатации дешевой рабочей силы иммигрантов.

Другое дело, когда речь идет о специально проводимых обследованиях и опросах. Например, согласно опросу общественного мнения, проведенному в 1990 г. в Италии, 49,7% (т.е. половина опрошенных) считали, что иностранцев в стране слишком много и что они создают для местных властей немало проблем, в числе которых - незаконные промыслы, социальные осложнения, безработица и даже терроризм. Согласно этому же опросу, арабы и африканцы считаются иностранцами, наименее поддающимися ассимиляции.

Весьма характерна в этой связи точка зрения сотрудника Министерства иностранных дел Испании Л.Ф.де ла Пенья: «Два берега Средиземного моря расходятся все дальше друг от друга. Ширится пропасть в доходах. Наше население достигнет определенной стабильной численности, а их - удвоится в следующие два-три десятка лет. На юге происходит возрождение традиционализма из-за провала моделей развития, импортированных с севера. Это может привести к радикализации и возобновлению конфликта между исламской и западной цивилизациями. Иными словами, будет больше арабов, они будут относительно бедней, станут более радикальными и двинутся на север»⁹.

Упоминавшийся выше французский социолог Б.Этьен в той же работе писал, что в будущем он ожидает конфликты, связанные с расовыми и религиозными различиями между европейцами и иностранными иммигрантами, черными и мусульманами, а также напряженность, отражающую борьбу за работу квалифицированных восточноевропейцев.

Отмечая, что прежние периоды массовой миграции в Европе, как, например, в 30-х годах, сопровождались погромами и другим этническим насилием, он пишет, что с оптимизмом смотрит на возможность избежать взрывов насилия в будущем.

Эти и многие другие высказывания европейских деятелей, ученых и специалистов свидетельствуют о том, что европейская общественность с беспокойством воспринимает постоянно нарастающую волну миграции «Юг-Север» и ее негативные последствия. Вместе с тем западные европейцы отдают себе отчет в том, что без арабских и других иммигрантов из стран Юга их экономика не может функционировать и в случае приостановки иммиграции может просто забуксовать.

Более того, имеются прогнозы и расчеты, согласно которым только иммиграция может удержать демографическую ситуацию в развитых странах на современном уровне. Так, в начале 2000 г. ООН опубликовала неутешительный для них доклад о грядущих изменениях в их населении к середине XXI столетия. В докладе Департамента ООН по экономическим и социальным вопросам утверждается, что иммиграция является единственным средством исправить тяжелую ситуацию с рождаемостью в Европе. Если уровень иммиграции не будет повышен, упреждает доклад ООН, то население всех 15 стран ЕС, которое в 1995 г. было больше населения США на 105 млн. человек, к 2050 г. будет меньше американского на 18 млн.¹⁰

Сравнимая по географической масштабности с великими переселениями народов в прошлые тысячелетия гипермиграция «Юг-Север», в которой принимают участие десятки миллионов человек, намного превосходит их по численности участников. Но эти десятки миллионов, перемещаясь из менее развитых в более развитые в промышленном и культурном отношениях страны, несут с собой отсталые традиции, понятия, представления, низкий уровень знаний и навыков и самое главное - недобросовестное отношение к труду. Все это, вместе взятое, не дает подавляющему большинству иммигрантов социально интегрироваться в странах-реципиентах и вынуждает их образовывать свои общины и территориальные анклавы. Такие общины специализируются на определенных видах деятельности в разных отраслях сферы обслуживания. Иммигранты заняты, как правило, физическим трудом, являя собой в лучшем случае придаток к той или иной машине, калькулятору или кассовому аппарату. Но в офисах даже мелких компаний, где клерки занимаются пусть самым первоначальным, но все-таки управленческим трудом, иммигрантов можно увидеть очень редко.

На состоявшейся в феврале 1999 г. в Гааге международной конференции по народонаселению и развитию отмечалось, в частности, что иммигранты, беженцы, перемещенные лица отрываются от своих культурных корней, семейных связей, часто не имеют доступа к базовым, социальным и медицинским службам стран-реципиентов. Это обрекает их и их детей на дальнейшее униженное положение в новом для них обществе и порождает соответственно разные виды недовольства и социального протеста с их стороны.

Таким образом, можно считать, что в ближайшие годы и десятилетия миграция «Юг-Север» сохранится, а в отдельные периоды будет даже возрастать. Сократиться, а тем более прекратиться, она сможет лишь при условии выравнивания социально-экономического развития богатых государств Севера и бедных ныне стран Юга, решения в бедных странах проблем планирования семьи, а также при условии достижения повсюду равной степени политической свободы и равного жизненного уровня. В обозримом будущем, однако, соблюдение этих условий представляется весьма маловероятным или почти невероятным. А создание лишь предпосылок для их соблюдения может занять целую историческую эпоху.

миграционный политический поток

Список источников и литературы

1. Известия. 14 .04.1994.

2. Новые Известия. 15.02.2000.

3. Revue tunisienne des sciences sociales. Tunis, 1978, № 53, c. 113.

4. Новые Известия. 12.02.2000.

5. Handbook of International Trade and Development Statistics 1996/97, UN. New York - Geneva, 1999, c. 319

6. Handbook of International Trade and Development Statistics 1996/97, c. 319.

7. Компас. 07.10.1991. - № 41. - С. 50.

8. Newsweek. Wach., 05.02.1990.

9. Wall Street Journal. 05.11.1990.

10. Новые Известия. 22.03.2000.

Размещено на Allbest.ru