Эколого-биологические особенности отряда приматы

Есть лишь одно удовлетворительно объяснение того, зачем приматам такой большой головной мозг. Оно заключается в том, что их социальная жизнь очень сложна и разнообразна. Рассмотрим пример. Ученые наблюдали за молодой самкой павиана, живущей в Драконовых горах Южной Африки. Они назвали ее Мэл. В горах не так много кустарников и деревьев, которые дают павианам их любимый корм - фрукты. Павианы могут есть также корни и клубни травянистых растений. Но выкапывать пищу из земли тяжело. Требуется сила, которой обладают только взрослые животные.

Мэл наблюдала за тем, как взрослый самец Пауль выкапывал из земли большой сочный корень. Когда почти весь корень был на поверхности, Мэл издала громкий пронзительный крик. Так кричат павианы-подростки, когда на них нападают взрослые животные. На крик прибежала мать юной Мэл. Осмотревшись, она пришла к ложному заключению, что ее дочери угрожает Пауль. Павианиха с такой злобой напала на бедного Пауля, что тот бросил корневище и в ужасе убежал. А Мэл подобрала брошенный корень и, удобно устроившись, принялась есть.

Ученым удавалось наблюдать множество подобных случаев, причем именно у обезьян, тогда как для других видов млекопитающих (в том числе лемуров и галаго) такие наблюдения единичны. Поэтому можно предположить, что большой размер мозга прямо связан со сложным социальным поведением.

Чтобы оценить справедливость подобного предположения, нужно ответить на вопрос: действительно ли виды с большим мозгом живут в более сложных социальных условиях? Однако важной для нас будет не просто общая величина мозга, а площадь неокортекса. Этот слой клеток толщиной в всего несколько миллиметров образует наружную оболочку головного мозга млекопитающих. Неокортекс сильно развит у приматов. Именно эта часть мозга связана с сознанием и творческим мышлением. Эволюция мозга приматов может быть названа историей развития неокортекса.

Сопоставление размеров неокортекса со степенью развития социального поведения дает интересные результаты. По мере роста численности группы приматов возрастает и число социальных связей, в которые вовлечено животное. И соответственно, размеры неокортекса более четко коррелируют размером социальной группы, чем с условиями окружающей среды, величиной занимаемой территории и особенностями питания. Видимо, для того, чтобы успешно существовать в обществе себе подобны, приматам необходим хотя бы минимальный интеллект. Ученые установили, что такое сложное поведение, как груминг, разные уловки, применяемые самцами для успешного спаривания, социальные игры у детенышей также коррелируют с относительным размером неокортекса. Найдено также, что общий объем головного мозга прямо связан с продолжительностью беременности и лактации (это верно не только для приматов, но и для всех других млекопитающих) и с длительностью периода детства. Иными словами, размер неокортекса тесно связан с продолжительностью этапа жизни, когда происходит обучение индивидуума и его встраивание в общество, т.е. периода, когда программы поведения "загружаются" в "компьютер" мозга.

Эта "гипотеза социального мозга" применима не только к приматам. Есть свидетельства того, что подобные корреляции существуют и в других группах млекопитающих, включая продвинутых насекомоядных, псовых, китообразных и, возможно, летучих мышей.

Рис.7. Относительные размеры головного мозга

5.3 "Карьера шимпанзе"

В сказках и звери, и птицы, и даже насекомые обычно разговаривают и вообще ведут себя как люди. Но сказки - они и есть сказки, верят им только малыши, и то недолго. Гораздо любопытней для нас то обстоятельство, что в сочинениях вполне серьезных античных и средневековых авторов тоже можно найти немало сообщений о животных, совершающих чисто человеческие действия и поступки. Особенно часто такие способности приписывают обезьянам. Плиний Старший, например, в своей «Естественной истории» упоминает, что их якобы видели играющими в шахматы и кости. Об обезьянах, обучаемых «всякому рукоделию», рассказывает в «Хождении за три моря» Афанасий Никитин. Много подобных историй родилось и позднее, в Новое время, когда путешественники, возвращавшиеся из экзотических стран, считали своим долгом потрясти воображение соотечественников-домоседов повествованиями о всяких необычных вещах. Даже в изображениях обезьян, относящихся к этому периоду, их часто наделяли чертами, придававшими им преувеличенное сходство с людьми.

В большинстве таких случаев, конечно, имело место либо искреннее заблуждение, либо намеренный вымысел. И все же, сколь бы фантастический характер не носили рассказы об обезьянах шахматистках и рукодельницах, рациональное зерно в этом стихийном отрицании пропасти, якобы разделяющей человека и других животных, несомненно, есть.

Давно уже хорошо известно, что в определении поведения многих представителей животного мира важную роль может играть не только врожденная программа, заложенная в генах и достающаяся ее обладателям без всяких усилий с их стороны, но и информация, накапливаемая, благодаря способности к запоминанию индивидуального опыта и к пополнению этого опыта через наблюдение, подражание, а иногда даже и намеренное обучение. В этом отношении между людьми и другими млекопитающими (а возможно, и не только млекопитающими) нет непреодолимой преграды, и многие современные исследователи вполне солидарны с Ч. Дарвином, еще полтора века назад утверждавшим, что «как бы ни было велико умственное различие между человеком и высшими животными, оно только количественное, а не качественное». В первую очередь эти слова из книги «Происхождение человека и половой отбор» должны быть отнесены к обезьянам. Конечно, в поведении других животных тоже наблюдается немало такого, что, казалось бы, делает их похожими на людей, но при внимательном рассмотрении это сходство нередко оказывается чисто внешним, поверхностным, тогда как поведение обезьян, напротив, часто приближается к человеческому не только по форме, но и по содержанию.

Данных, подтверждающих необычайно большие интеллектуальные возможности обезьян, накоплено уже очень много и становится с каждым годом все больше. Особенно отличаются в этом отношении гоминоиды, т.е. человекообразные обезьяны, такие как горилла, орангутанг и шимпанзе. Лидируют в этой троице, безусловно, шимпанзе, которые, не прикладывая к тому абсолютно никаких усилий, сделали, тем не менее, за последние полтора-два десятилетия просто головокружительную «карьеру». Можно сказать, что шимпанзе, сами о том не ведая, почти вплотную приблизились к людям, так, что кажется, еще чуть-чуть, и они станут полноправными членами если не человеческого общества, то, во всяком случае, человеческого рода. Собственно, формально их зачисление в один с нами род уже состоялось: появились классификации приматов, в которых человек и шимпанзе рассматриваются как два подрода (Homo и Pan), составляющих вместе род Homo, а ведь homo на латыни как раз и означает «человек». Это, однако, чисто биологическая систематика, основанная на сходствах и различиях в анатомии, физиологии и генетике, а нас здесь больше интересует положение вещей с философской точки зрения. В этом отношении особенно важно то обстоятельство, что в поведении шимпанзе и ряда других обезьян обнаруживается все больше и больше таких черт, которые традиционно считались исключительно человеческим достоянием. В замечательной книжке Н.Я. Эйдельмана «Ищу предка», вышедшей треть века назад, есть любопытное высказывание на интересующую нас тему. Упомянув о зияющей пропасти, разделяющей, как тогда считали, человека и животных, автор замечает, однако, что шимпанзе «грустно сидит на самом краю обрыва, а черви радостно копошатся в отдалении». Сказано метко и образно, картина с пропастью и обезьянкой, взгрустнувшей над обрывом, сама собой встает перед глазами. Только вот теперь, по прошествии стольких лет, кажется уже, что край, на котором примостился шимпанзе, находится не с той стороны пропасти, где копошатся черви (они-то ему в любом случае не компания), а с той, где гордо вышагивает гомо сапиенс, полагая при этом, что пребывает в одиночестве.

Поведение и психика обезьян активно изучались на протяжении всего последнего столетия. Исследования проводились и проводятся как на воле, в африканских и азиатских джунглях, так и в лабораториях и зоопарках многих европейских, североамериканских и японских городов. Особенно большой размах приобрели эксперименты, направленные на оценку интеллектуальных способностей разных видов обезьян. Первые серьезные работы в этой области, давно ставшие классическими, были предприняты почти сто лет назад русскими (Н.Н. Ладыгина-Котс, И.П. Павлов), американскими (Р. Йеркс) и немецкими (В. Келлер) учеными. Вплоть до 80-х годов прошлого века исследования психологии и интеллекта высших приматов очень успешно развивались в нашей стране, прежде всего, в Колтушах под Ленинградом и в Сухуми, но сейчас лидирующие позиции в этой области, безусловно, принадлежат американским, британским и японским приматологам и зоопсихологам.

Наблюдения за жизнью человекообразных обезьян в естественных условиях тоже ведутся уже в течение многих лет. Сначала они носили эпизодический и краткосрочный характер, но примерно с середины прошлого века ученые стали осознавать, что для того, чтобы по-настоящему познакомиться с нашими ближайшими родственниками и понять, в чем они на нас действительно похожи, а в чем не очень, необходимо уделять им гораздо больше внимания и изучать их поведение не от случая к случаю, а постоянно. Наиболее известный долгосрочный проект, нацеленный на решение этой задачи, был начат англичанкой Джейн Гудолл в 1960 г. в Танзании, в национальном парке Гомбе, находящемся на восточной окраине ареала шимпанзе. Примерно одновременно аналогичные исследования стали проводиться также среди горилл (здесь пионерами явились Джордж Шаллер и Дайана Фосси) и орангутангов (Бируте Галдикас). Замечательные и во многом неожиданные результаты этих работ были впоследствии описаны их авторами не только в специальных статьях и монографиях, но и в нескольких увлекательных научно-популярных книгах,2 что быстро привлекло к ним внимание как ученых, так и широкой публики. Интерес к изучению поведения человекообразных обезьян в природных условиях резко возрос, что нашло отражение, в частности, в деятельности различных фондов, финансирующих науку, и в результате в разных уголках Африки, где живут шимпанзе и гориллы, а также Юго-Восточной Азии, где обитают орангутанги, стали постоянно работать группы американских, европейских и японских приматологов. Особенно много новой интересной информации было получено благодаря исследованиям в Махале (Танзания), Кибале (Уганда), Тай (Кот д'Ивуар), Боссу (Гвинея) и некоторых других местах, где до наших дней сохранились природные популяции разных подвидов шимпанзе.

Эксперименты и наблюдения, проведенные за последние десятилетия, почти не оставляют сомнений в том, что обезьяны, - во всяком случае, принадлежащие к трем наиболее «продвинутым» видам, - обладают не только памятью и пассивным сознанием, но и даром мышления, если понимать под этим способность улавливать причинно-следственные связи между явлениями. Такая способность позволяет им (и нам) путем анализа имеющейся информации выходить за ее пределы, т.е., иначе говоря, делать интеллектуальные открытия, совершать творческие акты. Чем дольше ученые исследуют поведение шимпанзе, орангутангов и горилл, тем больше крепнет подозрение, что поиски пресловутой грани между человеком, с одной стороны, и этими обезьянами, с другой, дело если и не совсем еще безнадежное, то, во всяком случае, малоперспективное. Конечно, существование различий отрицать не приходится, но они кажутся преимущественно количественными, а не качественными. Во всяком случае, они гораздо меньше, чем различия между теми же шимпанзе, гориллами и орангутангами, с одной стороны, и всеми остальными приматами (да и всеми животными вообще), с другой.

В тех видах поведения, которые требуют особенно сложной интеллектуальной деятельности, человекообразные обезьяны демонстрируют невиданные в животном мире достижения, действительно ставя тем самым под сомнение реальность пропасти, якобы отделяющей их от человека. Во-первых, они почти наверняка обладают самосознанием и способностью к самоидентификации. Во-вторых, они хорошие психологи и иногда искусно используют это свое качество в отношениях как с себе подобными, так и с людьми, манипулируя действиями партнеров. В-третьих, все крупные человекообразные обезьяны обладают неплохими лингвистическими способностями. Разговаривать, они, конечно, не могут и вряд ли когда-нибудь научатся, но вот искусственный язык жестов осваивают вполне успешно, а, освоив, довольно охотно им пользуются. Наконец, шимпанзе и еще некоторые обезьяны часто применяют, а иногда даже изготавливают орудия, умеют и любят охотиться, делятся друг с другом добываемой в результате охоты пищей и т.д. При этом информация, приобретаемая путем научения, играет в их поведении едва ли не большую роль, чем врожденная, генетическая программа, и потому между разными группами обезьян часто прослеживаются различия, которые без всякой натяжки можно назвать культурными. Не удивительно, что в последние годы, в связи с обнаружением все новых и новых доказательств незаурядных культурных способностей высших приматов, на стыке приматологии, зоопсихологии и антропологии стала формироваться особая дисциплина, не имеющая пока еще общепринятого наименования, но, по сути, представляющая собой не что иное, как культурную приматологию. Вполне вероятно, что уже чрез несколько лет это словосочетание станет для нас таким же привычным, каким сегодня является культурная антропология. В рамках культурной приматологии, кстати, проводятся уже и самые настоящие археологические исследования. Первые работы такого рода состоялись на территории национального парка Тай в Кот д'Ивуар, где по всем правилам археологии были проведены раскопки одного из участков, в течение многих лет служивших шимпанзе в качестве своего рода мастерской для раскалывания орехов с помощью камней. Интересы «хозяев» при этом не пострадали, так как раскопки были предприняты только после того, как дерево, дававшее орехи, кончило плодоносить, и обезьяны перестали к нему наведываться.

примат строение классификация кооперация

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая изучение темы «Эколого-биологические особенности отряда приматы (Primates)», нужно сделать следующие выводы:

1. Опирающиеся на четыре конечности лемуры: длинная спина, короткая и узкая грудная клетка, длинные и тонкие бедренные кости, задние конечности не короче передних; живут на деревьях, бегая или прыгая по веткам. Длинный хвост играет роль руля.У человекообразных обезьян хвостов нет; спина короче, грудная клетка шире, тазовые кости более прочные. Это черты, связанные с вертикальной позой. Руки длиннее ног; передвигаются за счет махов рук (брахиации).

2. Приматы - млекопитающие среднего размера. Они крупнее насекомоядных и летучих мышей, помельче большинства копытных и китообразных. Масса их тела колеблется от 30г (у серого мышиного лемура) до 150 кг и более (у самцов гориллы).

3. Размеры приматов тесно связаны с их образом жизни и с диетой. Многие хищники активны днем. Поэтому дневные виды обезьян(большинство гаплорин), как правило, крупнее ночных (большинство полуобезьян).

4. Многие виды приматов, населяющие тропический лес, разделяют между собой участки обитания так, чтобы конкуренция за пищу была минимальной. Учитываются и различия во времени кормежки, и пищевые предпочтения, и ярусы леса.

5. Из всех отрядов млекопитающих угроза исчезновения наиболее реальна для приматов. Половина всех видов, относящихся к этому отряду, находится на грани вымирания. К ним принадлежат все виды человекообразных обезьян и большинство лемуров.

6. Ежедневно они сталкиваются со сложными проблемами, связанными с замысловатыми уловками своих компаньонов. Жульничество и контржульничество представляют собой наиболее яркие примеры их поведения.

7. Обезьяна массой 5 кг имеет головной мозг, который втрое крупнее, чем у любого другого млекопитающего с такой же массой тела. Неокортекс сильно развит у приматов. Именно эта часть мозга связана с сознанием и творческим мышлением. Эволюция мозга приматов может быть названа историей развития неокортекса.

8. Ученые установили, что такое сложное поведение, как груминг, разные уловки, применяемые самцами для успешного спаривания, социальные игры у детенышей также коррелируют с относительным размером неокортекса.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Антропология. Хрестоматия. 2-е изд., испр. и доб. -- М.: Российское психологическое общество, 1999.

2. Гладков Н.А., Михеев Л.В. Жизнь животных. М., 1970. - Т. 5.

3. Кононец Л.В. Образ жизни зверей и птиц. М., 2009.

4. Млекопитающие Советского Союза /Под ред. В.Г. Гептнера и Н.П. Наумова, т. 2, ч. 1, М., 1967.

5. Полная иллюстрированная энциклопедия "Млекопитающие"; кн 1. М: Омега

6. http://antropogenez.ru/history-single/216/

Размещено на Allbest.ru