СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ПОЗНАНИЕ ПРИРОДЫ В АНТИЧНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

2. ЭПОХА НАУЧНОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ 7

3. МЕТАНАУЧНЫЙ УРОВЕНЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОСТИ

4. ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ПОЗНАНИЯ ПРИРОДЫ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ПРИЛОЖЕНИЯ

Введение

Возникновение естествознания связано с постановкой проблемы естественности как предмета, так и самого процесса познания. Эта проблема возникает в момент рефлексивного осмысления мировоззренческих вопросов и решается по разному в разные исторические эпохи. Но всегда разрешение этого вопроса связано с активным формирующим отношением человека к реальности Естествознание - целенаправленное и систематическое сопряжение чувственно-данного сущего и мысленного его удержания как разумно организованного конструкта. Естествознание есть исторический процесс с расширения человекоразмерной области посредством самоопределения разума.

Обращение естествознания к сущему самому по себе, естественно пребывающему в своей самодостаточности, опирается в истории на разные очевидности.

То, что для античного грека разумеется “само собой”, для ученого Нового времени, зачастую, представляется абсурдным. Опыт, опытное наблюдение, является характерным способом обращения всякого естествоиспытателя к “природе”, но опыт, обращенный к “природам” в различных исторических определениях, оказывается то умным зрением, то ученым незнанием, то экспериментальным методом (ниже познакомимся с этими понятиями). Уже Аристотель высказывает положение, общее для всего естествознания: "Наука и искусство возникают у людей через опыт"(Метафизика). Но в ближайшем рассмотрении трактовка опыта у Аристотеля оказывается совершенно несовместимой с пониманием его, скажем, у Ф.Бэкона. Если Аристотель считает, что "суть бытия того или иного тела каждый раз дана в его форме", а последняя понимается как индивидуация и самоцельность, то Ф.Бэкон утверждает противоположное: «Величайшее невежество представляет собой исследование природы какой либо вещи в ней самой. Ибо та же самая природа, которая в одних вещах кажется скрытой и тайной, в других вещах очевидна и почти ощутима».

Важнейшая теоретическая и практическая значимость концепций научного познания природы и обусловила выбор темы настоящей работы и ее главную цель: изучить систему естествознания в мифологии, философии и науке.

Задачи работы:

1. Рассмотреть познание природы в античности и средневековье;

2. Охарактеризовать эпоху научного естествознания;

3. Исследовать метанаучный уровень определения объективности;

4. Привести постнеклассические концепции познания природы.

1. Познание природы в античности и средневековье

Античный этап связан, прежде всего, со зрелым моментом в самоопределении человека, когда многие свойства человеческой “натуры” (не столько природы, сколько души) уже отшлифованы. Здесь человек, главным образом, осваивает ту грань свободы, которая связана с преодолением его единичности, отдельности. Это проявляется во многих отношениях. Например, понятие справедливости от Гомера до Сократа (от “начала” Античности, до расцвета) претерпевает смысловое смещение от Судьбы, предначертанной каждому (преследующей каждого) и делающей каждого одиноким странником в своей жизни, которому неоткуда ждать помощи, до личного долга и ответственности перед другим (пожалуй, самая выразительная фигура этой трагедии - Эдип).

Античный грек как бы постоянно обнажает свою отдельность и автономность, свою атомарность и атомарность всякого события. От политической жизни (полисы и принципы демократии), до космической гармонии (организм-космос и организмы-микрокосмы), - во всем он пытается проиграть идею атомарности, поставить ее перед собой, представить во всех подробностях - отделив ее рампой и отличив от себя. Сократ принимает чашу с цикутой не потому, что считает необходимым подчиняться законам своего государства (он от этого уже свободен!) как источнику органической автономии (и его существования, вообще-то говоря) полиса, а чтобы продемонстрировать ученикам эту “необходимость”. Сократу нельзя отказать в логичности. Но более всего он последователен именно в смерти: очевидность и естественность определенного мироустройства требует демонстрации и представляющего усилия со стороны человека, уже переставшего совпадать с этой естественностью и, тем самым, упраздняющего ее в своем существовании (самая большая проблема для философии Сократа была проблемой долга). Уйти от единичности можно лишь поставив ее перед собой, отличив от себя.

Для Античности очевидность окружающего мира не совпадает с современным понятием природы, а соответствует античному самоопределению человека. Здесь вводится специфическое понятие природы фюсис. Буквальный перевод - «чтойность» - в смысле природы чего-либо (вещи, лица, движения). Все сущее для античности поделено на две категории: сущее по природе и сущее благодаря иному. Последняя категория сущего (называемая технэ) ущербна в своей несамостоятельности и, по большому счету, не существует, а постоянно разрушается. Сущее же по природе в процессе своего существования формируется согласно фюсис (таково различие между столом и деревом, первый вначале создается, а затем лишь существует разрушаясь, второе существует до тех пор, пока идут процессы его формирования). Фюсис есть внутренняя форма, к осуществлению которой стремится каждая вещь (форма здесь, скорее, не столько закон, сколько внутренний источник собственного движения вещи), фюсис есть источник самобытности и неповторимости вещи, который делает нечто именно этой вещью. Так, древнегреческая апория (парадокс) "Стрела" (стрела находится во всех точках своей траектории последовательно во времени - находится, но где же она летит?) указывает не на отсутствие движения вообще, а на отсутствие собственного движения к осуществлению фюсис, поскольку стрела - вещь, относящаяся к категории технэ.

Постижение фюсис в античной фисиологии требует специфического метода - умного зрения, в котором, по меткому выражению Аристотеля, должно происходить отпечатывание формы вещи в воске души. Это особый тип эпистемологии (теории знания) - эстесис. Наибольшей выраженности в вещи фюсис достигает в точке акмэ (термин эквивалентный понятию апогей) именно в этот момент вещь в наибольшей степени пригодна для постижения. Причем, постижение должно быть направлено на схватывание самобытности в целостной форме, т.е. быть ни чем иным как взором ума, стремящимся к чувственной синхронизации с вещью. Движение фюсис предмета должно быть с точностью воспроизведено в движении постигающей души: переживание, таким образом, есть основной инструмент опыта эстесис.

Естествознание на этапе средневековья носит негативный характер. Понятие природы в средневековье определено дважды - как Природа творящая (Бог) и природа сотворенная. Природа сотворенная, в своем несовершенстве, всегда неизмеримо ниже замысла Творца. Познание природы сотворенной никогда не может привести к истинному знанию, более того, такое познание запретно, ибо связано с величайшим грехом (гордыней) - чтобы познавать, нужно возгордиться, что "можешь", нужно возгордиться до смелости иметь сомнение. В таком предприятии, противном Богу, Божественная Истина не открывается. Напротив, роль инициирующего агента должна всегда принадлежать Богу. Фома Аквинский (классик средневековой теологии) говорит, что не разумом человеческим познаются вещи, а вещами измеряется ум людей. Для нисхождения благодати нужна вера, а не активное сомневающееся действование. Смысл веры как негативного эпистемологического акта состоит в принятии человеком особого онтологического статуса - быть тварью в сотворенном мире. Это предполагает запрет на любую попытку рефлексивного отношения к себе и требует особого состояния - смирения.

2. Эпоха научного естествознания

Конец средневековья связан с формированием новой концепции знания, основателем которой выступил Николай Кузанский. Апофатическая (отрицательная) теология Н.Кузанского (пер.пол.ХУ века), хотя и была создана в рамках отношений веры, явилась непосредственным предпосылочным и переходным звеном для возникновения естественного научного подхода

В своей концепции «ученого незнания» Н.Кузанский отталкивается от общехристианского положения о непостижимой мощи Бога, перед которым любые различия и неповторимость вещей меркнут. Все едино перед Богом - любая самобытность упраздняется и тонет в безмерной мощи. Потому всякая вещь может быть рассмотрена как частный, конечный случай реализации бесконечного замысла и закона Бога. Тем самым вводится однородность вещей, возможность их сравнивания и возможность, как считал Н.Кузанский, окольного познания Бога - через сопоставление вещей друг с другом («вычисляя» «функцию» Божественного Замысла по ее частичным воплощениям). Эта идея онтологической однородности мира стала первым исходным моментом формирования рациональности Нового времени и научного мировоззрения.

В трудах Ф.Бэкона, Р.Декарта, Г.Галилея идея онтологической однородности развивается до развернутой формулировки определения предмета науки как картины мира. Картина мира в данном случае вовсе не понимается как снятые и обобщенные результаты многих наук (так принято определять это понятие в общенаучных трудах по методологии, что является совершенно формальным ходом мысли, не имеющим содержательной подоплеки), напротив, картина мира здесь есть предпосылка научной рациональности, ее условие. В этом смысле - должна пониматься содержательно как необходимость и естественность мира вообще, сущего в качестве картины. В основе восприятия мира как картины лежит представление о движении как суперпозиции состояний покоя (легендарная в науке мгновенная скорость) и о различии как вариации однородности. Принципиальное тождество начал и концов (причин и следствий) вводит в рамках картины мира второй значимый момент: презумпцию гипотетического вывода в науке. В силу качественной тождественности причин и следствий, предмет изначально мыслится данным и потенциально развернутым в своих причинах: перед ученым располагается смысловая плоскость (в отличие от античности, когда фюсис либо зримо и чувственно явлен в акмэ, либо принципиально скрыт и невыводим в ситуациях и обстоятельствах "до предмета"), в которой переход от причины к следствию поддерживается очевидностью плавного, соразмеренного, а, следовательно, и предсказуемого вытекания последующего из предыдущего (когда очередной изобретатель рычага восклицает, мол, дайте мне точку опоры, и я подниму Землю, то ведь он не силой своей бахвалится, а только удивлен открытием, что любой самый большой результат всегда возможен, хотя, конечно, как следствие сложения определенного, соразмерного ему количества малых усилий).

В этом направлении понятие картины мира было развито Р.Декартом, который, тем самым, описывает структуру логики определения как логики выдвижения и формирования гипотезы. На основе этой логики развиваются такие методы и формы конструирования научной теории, как анализ и синтез (метод конструирования научной теории посредством вычленения структурных и функциональных элементов объекта с последующим воссозданием целостной картины объекта как стационарной системы), экстраполяция (специфически научный прием построения теории, когда разные объекты или временные формы одного объекта объясняются в терминах одной и той же идеальной модели), индукция и дедукция (формально-логический прием образования понятий посредством выведения общего заключения из частных посылок и частных выводов из общего утверждения), аксиоматизация (форма построения теории путем введения принципиально необосновываемых (само собой разумеющихся) предположений), математический и формально-логический вывод и т.д.

Формирование аксиоматики определения предмета в научной рациональности, само по себе, недостаточно и сопровождается развертыванием, кроме того, логики вывода (доказательства). Типичным представителем этого движения является Ф.Бэкон.

Как уже было сказано, наблюдение и опыт являются методами, общими для всего естествознания. Ф.Бэкон формулирует понятие естественнонаучного опыта: эксперимент является предметом интереса практически всех его основных трудов. Понятно, что логика определения (теоретический эквивалент предмета) и логика вывода (метод) в своих развернутых формах должны совпадать, - лишь тогда достигается осмысленность научного познавательного акта. Однако, понятие смысла науки не реконструируемо в терминах самой науки (теорема Геделя о запрете на самообоснование в рамках формализованных систем). Именно с этим противоречием связана существенная характеристика эксперимента в следующих взаимосвязанных определениях:

1. Экспериментальный метод основывается на методическом задании условий и ограничений, которое должно вести к принципиальной предсказуемости результата. Ученый должен максимально избавить объект экспериментального обращения от множественности, а, потому, неопределенности связей и отношений и добиться чистоты опыта, т.е. теоретической стерильности результата.

2. В эксперименте, как инструментальном воплощении метода, знание о предмете (логика определения) представлено как способ получения знания о предмете (логика вывода). История развития эксперимента, как раз, свидетельствует о том, что тенденция к отождествлению предмета и метода есть перманентная попытка научного осмысления науки: наука всегда считала основной проблемой собственного самоопределения задачу расчленения объекта своего интереса до элементарной причины и беспричинного состояния, то есть до математической точки, то есть до мысленной конструкции.

3. В пределе оптимальности эксперимент требует своего доведения до мысленного эксперимента, свободного от субъективности чувственного восприятия и случайности неучтенных реальных обстоятельств. И именно к этому неосознанно стремится современная наука, широко и с оптимизмом внедряя в эксперимент компьютерное моделирование. Компьютерная эйфория в науке, прежде всего, связана со стремлением заменить актуальную неопределенность смысла науки на потенциальную бесконечность возможностей научного метода. Такая эйфория возникала в науке каждый раз, когда делалось эпохальное открытие - каждый раз, когда введение новой аксиоматики в логике определения позволяло уйти от задания конечных вопросов и углубиться в конструирование невиданной (неочевидной) ранее объективности.

Попытка экспликации (проявления) смысла науки в науке, если не запрещена, то, во всяком случае, вызывает подозрение в антинаучности: можно бесконечно добиваться соответствия метода и онтологии (существования) предмета, но, как только это выполнено, статус объективной реальности оказывается тождественен статусу картины мира. То есть, либо мир как картина должен быть признан продуктом разумного конструирования и, тем самым, будет упразднен принцип научной объективности; либо субъект науки должен быть взят как объект онтологического (бытийного), а не гносеологического (познавательного) статуса, включен в объективную реальность как рядоположенный с любым объектом любой науки и, тем самым, инструментарий научного эксперимента (в том числе прибор, и аналитические способности исследователя) очертит не внешний объект, а собственные параметры. Не случайно именно с этой проблемой сталкивается ученый в периоды кризиса наук. В логике определения ученый выступает как гносеологический объект и лишь фиксирует независимую от него реальность, в логике вывода ученый формирует реальный объект онтологического порядка как инструментарий, средство, условие гносеологической позиции в эксперименте.

Разрешение противоречия возможно только при переходе на метауровень - на метанаучный уровень определения объективности.

Объективность - это способ противостояния объекта сознанию в различных типах рациональности, реализуемых специфически на каждом этапе развития естествознания. Таким образом, можно выделить в рамках естествознания три основных типа рациональности

1. Античная эпистемология увязывает объектность (всю совокупность объектов) и сознание в отношении тождества, возникающего в эстесисе, обращенном к объекту в момент акмэ.

2. Средневековая эпистема разводит сознание и объектность в абсолютное различие, отказывая сознанию в смыслоразмерности.

3. Эпистемология Нового времени вводит относительное тождество сознания и объектности, положив возможность двух логик, совпадающих лишь в недостижимом пределе.

3. Метанаучный уровень определения объективности

Наиболее значительной характеристикой объективной реальности, фигурирующей в научной рациональности, является требование и необходимость детерминистских отношений. Наука в принципе не может обойтись без априорного (до опытного) введения однозначной причинности - даже в тех областях современной науки, где используется вероятностный вывод, всегда присутствуют жесткие показатели, характеризующие саму вероятность. В противном случае наука не сможет делать осмысленных утверждений. Это естественно, но имеет нетривиальные следствия: автоматически возникает запрет на введение систем нестационарного типа. Любая попытка введения такой системы в качестве предмета интереса науки (т.е. любая попытка взять «природу» в чистом виде, а не ее идеальную реконструкцию, не исключая многообразия ее качеств и сторон) приводит к неопределенности вывода на множестве бесконечного количества отношений. В науке можно проследить, связанную с этим, стойкую тенденцию рассматривать всякое отношение в системе стационарного типа (в стабильных условиях), а всякий закон формулировать как принцип сохранения. Такой способ определения объекта получает поддержку и в логике вывода (доказательства) посредством легитимации (признания) механизма расчета погрешности.

Иначе говоря, объективная реальность как внешняя для субъекта стационарная система, потребовала негативного обоснования со стороны способа субъектных обращений к ней: смысл операции расчета погрешностей состоит в устранении из результатов исследования следствий причинного воздействия прибора и экспериментатора на предмет исследования. Интересно здесь то, что проблема нетождественности логики определения и логики вывода превращается в частную задачу расчета погрешностей, но принципиально не решается. Здесь ученый делает, вообще-то характерную для науки, ссылку на разумность: он берет на себя ответственность за ограничение разумными пределами своих сомнений относительно адекватности модели и объекта. Разумные пределы - это грань, за которой уходит в дурную бесконечность смысл самой науки: ученый, как само собой разумеющееся, перестает интересоваться проблемой, как только вопрос приобретает бесконечную форму - рассчитать погрешность погрешности или вообще погрешность энного порядка. В действительности, за ссылкой на разумность стоит специфический, не проговоренный в науке статус субъекта в науке - беспричинное состояние (т.е. наука соответствует такому историческому этапу, когда человек уходит от внешней причины как нормы своего действия).

Принцип детерминизма (важнейший принцип организации научного объекта), работающий на стороне объективной реальности, оказывается обоснованным за рамками самой объективной реальности, в субъекте науки: все, в чем обнаруживаются различенные и соразмерные друг другу причина и следствие вынесено субъектом науки в окружающую, внешнюю для человека реальность как несовместимое с человеком. Здесь наука сталкивается с проблемой, общей для всех формальных систем в момент содержательного самоопределения - возникает расселовский вопрос о брадобрее. Познавательный акт в науке идентифицирует весь набор объектов своего интереса в двух полюсах - либо причина, либо следствие. Но в какое из этих подмножеств входит сам познавательный акт? И в то, и в другое! Но в науке не принято говорить о призраках. Тень отца Гамлета зачисляется в разряд проблем ненаучных, и субъективность, вместе с содержательным определением науки, препровождается из храма науки.

Наука есть современная форма естествозания, в которой, посредством сочленения в относительном тождестве чувственно-данного и рационального, формируется отношение объективности как способ конструирования систем с причинной зависимостью.

С точки зрения объективной реальности субъект в науке неопределен и неопределен в силу того, что он принадлежит не объективной реальности (объективная реальность науки есть принадлежность, вернее представление момента исторического становления человека), а аксиологической. В научном акте субъект полагает первенство технического отношения над всяким другим и, в силу этой своей аксиологичности, обеспечивает полноценность научного акта как акта культурного. Спецификой области технического является предсказуемость результата любого действия, т.е. равнозначность всех причин и всех следствий, соразмерность действия и результата. Субъект в науке должен обладать операциональностью, реализуемой в модусе "так, как если бы". Так, как если бы любой объект был бы однороден с любым другим - не есть научная гипотеза, а аксиологическое условие возможности науки. Ученый, тем самым, оказывается выключенным из причинно-следственных связей объективной реальности, он есть, скорее, гарант и пользователь системы однородных отношений. В силу этого субъект в науке должен быть определен дважды - формально - это внешний своему предмету наблюдатель, парадоксальным образом укладывающий объективную реальность в рамки своей субъективности (в черепную коробку!); содержательно - это научное сообщество со специфической формой жизнедеятельности, в рамках которой аксиоматика целесообразного действия вводится на двух уровнях - эмпирическом(логика вывода), и теоретическом(логика определения). Если для Античности, субъект и его реальность тождественны и являются полем самопричинения фюсис, а для средневековья Божественный субъект всегда неизмеримо преобладает и над реальностью и над человеческим сознанием, то для науки субъект всегда определен конструктивно через акты полагания различных форм однородности в различных дисциплинарных аксиоматиках.

Специфика формирования объекта в рамках науки приводит к возникновению в рамках научной рациональности такого феномена, как прогноз (совершенно не характерного для других, не научных форм культуры). Научное прогнозирование опирается, прежде всего, на допущение (характерное для науки в целом) о равномерности изменений в объекте с течением времени. Можно различать прогнозы по предметной направленности - прогнозирование протекания природных процессов (геологические процессы, атмосферные явления, эволюция космических объектов, трансформация биогеоценозов и т.д.) и социальное прогнозирование (экология среды обитания, развитие науки и техники, миграция населения, трансформация и взаимовлияние социальных групп, общественное мнение и т.д.). Различаются краткосрочные и долговременные прогнозы (это всегда зависит от степени изменчивости объекта, которая накладывает ограничения на достоверность прогноза). Основным методом прогнозирующего исследования является экстраполяция. Для ненаучных типов рациональности стремление к предсказанию будущего реализовывалось другими способами. Так, одной из первых форм предсказания был хилеазм, в котором будущее состояние объекта (системы социальных отношений) находилось в отношении принципиальной независимости от его настоящего и прошлого. Но такой “неординарный” подход к предсказанию - вовсе не повод для высокомерия со стороны современного ученого. Хилеазм так же хорошо в рамках своей культуры выполнял функцию предсказания. Истина предсказания вовсе не есть знание будущего. Человек, обладая самыми обширными знаниями все-таки еще сам создает себя таким, каким он будет, а не располагает уже этим знанием. Прогноз (как научный, так и не научный) сразу же становится фактором происходящего в действительности. Истинная ценность (истина) любого прогноза в приобретении избыточности и преобладания над настоящим, посредством его определения.

Существует масса подходов к периодизации науки. Каждый из них реализует определенную цель. С философской точки зрения оправдано в качестве критерия периодизации выбрать проблему самообоснования науки.

Вопрос начала науки в науковедении трактуется неоднозначно. Многие исследователи относят момент возникновения науки к Античности, указывая на зачатки астрономии, географии, механики и медицины в этот период. Иногда в качестве такого момента избирается Древний Китай или Египет. Такие подходы опираются на принятие, в качестве научного, всякого познавательного акта, дающего продуктивное знание. В этом случае под одним термином оказываются объединены различные типы знания, с различной и взаимоисключающей внутренней логикой формирования объекта: мистическое постижение и эксперимент, эстесис и гипотетико-дедуктивный метод. Поэтому здесь, чтобы иметь возможность рассматривать науку как целостное культурное явление, начало науки отнесено к Новому времени. ХYI - IXX века - период классической науки, когда происходит открытие и разработка следствий строгого детерминизма (научного, лапласовского) в рамках стационарных процессов, отработка экспериментального метода на макромоделях. Движение науки на этом этапе связано, прежде всего, с обоснованием предмета посредством ввода дисциплинарных аксиоматик и обоснованием научного метода посредством элиминации (выведения - работают оба смысла) субъекта науки из картины мира (объективной реальности).

Начало ХХ века - неклассическая наука. Этот период знаменуется открытием возможности конструирования более чем одной стационарной системы в рамках одной дисциплины; движение науки на этом этапе должно быть осмыслено как постановка проблемы дополнительности теорий (сначала в физике, затем в рамках других дисциплин), возникающей вследствие попытки установить соразмерность и взаимоприемлемость (сочетаемость структурного, функционального или другого порядка) стационарных моделей; здесь впервые ставится всерьез вопрос о естественности взгляда на науку как на движение от относительной истины к абсолютной. Оказывается, что всякая следующая научная теория задает новую позицию, которая не во всяком случае и не для всяких целей приемлема. Проблема дополнительности теорий встала в двух взаимосвязанных аспектах. Во-первых, как проблема дополнительности динамической и вероятностной модели объекта. Во-вторых, как проблема дополнительности теоретических определений объекта.

Первое. С точки зрения классической механики, где начальные условия системы всегда однозначно определены, эффекты, возникающие в нелинейных средах (например, вихри и другие устойчивые структуры, в турбулентных потоках жидкостей) выглядят как парадокс. Возникает необходимость создать новую теоретическую модель объекта, причем модель самостоятельную и дополняющую прежнюю теорию, а не вытекающую из нее и не исключающую ее: целый ряд макроэффектов так и не удается описать как следствие динамических процессов на микроуровне (например, по причине большого, принципиально не учитываемого числа взаимосвязей). Этот выход был найден в трудах Клаузиуса и Больцмана, которые предложили вместо динамических (причинно-следственных) характеристик описывать объект в терминах состояния (посредством законов сохранения), сплошной среды, как целостную систему с соответствующими макропараметрами температуры, давления, энтропии и т.д. Это значит, что, не обращаясь к бесконечному следованию причин и следствий, можно выполнить их в предположении, дополнив их до целого, и, тем самым, иметь “полный”, завершенный объект (для которого есть возможность выписать те или иные параметры в конечной форме) - стационарную систему, замкнувший, по предположению, все причины и следствия в себе, т.е. объект с характеристикой быть единственным, но без такой характеристики, как, например, время: такой объект не может ни двигаться ни изменяться, поскольку «заполняет» «все» пространство и «все»(!) время. Он может иметь только состояние как суперпозицию причин, т.е. температуру, давление, энтропию и т.д., как вероятностное распределение следствий от большой совокупности причин. Такой способ представления объекта в науке постепенно оформился в синергетику, предметом которой является спонтанно самоорганизующаяся структура с собственной системой энергетических уровней; любое внешнее воздействие в такой системе «выталкивается» и система стремится к самовосстановлению, изолирует себя. Динамическое описание объекта (в терминах причин и соразмерных им следствий) в истории науки, вообще говоря, всегда было дополнительно к описанию в терминах вероятностного подхода (синергетического характера). Современные антиномии (выступающие в ХХ веке в форме «дополнительности») динамического и геометрического аспектов, континуального и точечного представлений вовсе не являются привилегией микро-тел и релятивистских движений (движений в искривленном пространстве-времени современной физики). В действительности дело обстоит иначе. Антиномичность кинематики и динамики была уделом всех классических механических понятий, всякой картины движения. Однако, внутри замкнутой теоретической системы антиномичности было невозможно обнаружить, она скрывалась в “порах” системы, была невидимой, определяя, однако, всю структуру формальных построений и выступая “тайным” импульсом всего развития физики от Галилея до Ньютона, от Ньютона до Максвелла, от Максвелла до Эйнштейна и Планка. Революция в физике ХХ века не открыла какую-то новую сущность, она, наоборот, впервые выявила для науки логическую противоречивость самих научных понятий времени и движения, которую уже И.Ньютон пытался выразить во взаимодополняющих системах динамики и кинематики.

Второе. Причинность, как основная характеристика объекта науки, возможна лишь при выполнении некоторых условий, а именно, в процессе конструирования объекта науки к последнему должны быть отнесены (считаться существенным для его определения) те и только те изменения, которые не затрагивают (т.е. не делают объектом) саму систему отсчета. Предполагается, что есть независимые эталонные величины массы, периодичности времени, длины и т.д., находящиеся во внешнем отнесении к объекту исследований: с точки зрения математического формализма, динамическое уравнение включает, например, лишь производную по времени, т.е. масштаб, временную шкалу для измерения продолжительности, т.е. описывает лишь последовательность статических состояний. Так описанный объект оказывается «безразличным» к направлению (симметричным относительно направления) хода времени: наука стремится представить любую закономерность явлений в виде линейного дифференциального уравнения - ибо во взаимодействие вступают соразмерные фрагменты (таковы уравнения Гамильтона, уравнения Максвелла и т.д.). В случае переопределения параметров, существенно характеризующих объект научного исследования (а такая ситуация впервые возникла в физике начала ХХ века и была связана с теорией относительности А.Эйнштейна), последний принципиально меняет конфигурацию. В первую очередь, процесс переопределения объекта затрагивает пограничное отношение объекта и системы отсчета (по большому счету - субъекта), которое является областью смыслопорождения в науке. А.Эйнштейн ввел “неестественное” для классической науки предположение о подчиненности причинным связям параметра времени: шкала времени, употребляемая в классической физике, в теории относительности перестала быть инструментом, внешним объекту (линейка перестала быть жесткой и служит уже не для измерения, а как объект, испытывающий и производящий воздействия). Если для классической физики исходным структурирующим понятием является сила, то в теории относительности на этом месте стоит энергия. Теория относительности пользуется иными шкалами, в которых, например, привычное и принципиальное для классической физики различение скорости и массы как независимых параметров не проводится. Такого рода дополнительность теорий, возникнув как факт истории науки, говорит о зрелом этапе ее развития, когда наука начинает осознавать субъектную определенность своего объекта.

4. Постнеклассические концепции познания природы

Постнеклассическая наука - вторая половина ХХ века - здесь делается попытка избавиться от проблемы дополнительности; возникает надежда спасти формальное определение науки (как отражения объективно-независимого мира) посредством переопределения предмета науки как условно нестационарной системы.

Современный этап научной рациональности вводит модель условно нестационарного (квазистационарного) мира (в первую очередь - синергетика и т.н. исследования гиперобъектов). Делается попытка ввести новый уровень причинения, когда рассматриваются не факты и линейная зависимость между ними (основная тенденция классической науки), а зависимость между фактом и производной энного порядка, которая должна переводить всякий бесконечный ряд в конечный фактор. Производная использовалась и в классической науке. Но, если в классике производная толкуется и берется всегда как факт, то в постнеклассической науке любой факт должен быть осмыслен как производная. Эта, казалось бы, несущественная "перемена мест слагаемых" важна для осмысления современного этапа науки - этапа, который можно назвать ренессансом научной апологии научности - именно научного, ибо крах стационарного мира первого порядка вызвал к жизни модель с условной нестационарностью, которая есть ни что иное, как стационарная модель второго порядка. Стационарный процесс - ездовой конек науки, которого она с упорством отвоевывает у истории в качестве своего аксиологического императива, в качестве “естественного” способа представления объективной реальности.

В этом контексте, на наш взгляд интересным представляется рассмотрение теории информационной генетики (см. Приложения 1-2).

Содержание теории:

1. Каждый организм, каждый объект Природы имеет физическую и энергоинформационную структуры.

2. Энергоинформационная структура содержит программу развития организма, которая определяет его поведенческие, физиологические, психологические реакции в тех или иных условиях.

3. Эта программа по принципу голографии содержится в хромосомном аппарате на полевом уровне.

4. Программа развития организма, содержащаяся в хромосомном аппарате, является энергоинформационным кодом для развития последующих поколений. Субстратом кода являются хромосомы, а каждая часть хромосомы -- это часть энергоинформационного кода развития организма. Пока еще неизвестна физическая природа энергоинформационных структур и полевого кода наследственности, однако, действие их определяется достаточно простыми экспериментами.

5. Хромосомный аппарат ответственен за сохранение в потомстве признаков рода (вида), т. е. за формирование структуры тканей, органов, систем.

6. В новом организме, сформировавшемся от слияния мужских и женских гамет разных родителей в результате скрещивания, формируется новый энергоинформационный комплекс и новая программа развития организма, несущая признаки обоих родителей.

7. Энергоинформационная программа развития организма может искажаться от действия различных факторов: космических излучений, электромагнитных волн высокой, низкой частоты, магнитных, гравитационных полей, повышенного радиоактивного фона, излучений с частотой волны биологического организма, активных химических веществ, энергоинформационных и информационных воздействий и т. д.

8. Искажение энергоинформационной программы ведет к изменению фенотипических признаков организма, искажения одновременно фиксируются на энергополевом уровне хромосомного аппарата и передаются потомству. Таким образом, изменчивость в живом мире происходит в результате взаимодействия энергоинформационных структур организма и внешних энергоинформационных структур. В человеческом обществе источником информационных воздействий является человек, его мысль, законы, обычаи, знания.

9. Энергоинформационные структуры отдельного индивидуума находятся во взаимосвязи на уровне энергии и информации с другими индивидуумами Планеты и Вселенной, изменяясь от взаимодействия и оказывая влияние на другие системы.

Сформулированная энергоинформационная теория наследственности, изменчивости и формообразования (ЭИТНИФ) является открытой теорией, в ней синтезированы знания в сфере энергоинформационных структур, тонких энергий, пси-энергий в физике, биологии, народной медицине, энергоинформатике. Она не противоречит древним знаниям, эзотеризму и религии. Практические результаты по ее применению свидетельствуют, что это принципиально новая научная теория, имеющая большие разрешающие возможности в познании Природы, в совершенствовании человека и общества. Уже сейчас разработанные на примитивном уровне информационные методы и технологии на много порядков эффективнее существующих. Энергоинформационная теория наследственности, изменчивости и формообразования помогает понять причины деградационных процессов в личности и обществе (болезни, агрессия, гипертрофированность действий и т. д.) и дает конкретные пути выхода цивилизации на новый разумный эволюционный путь развития человека.

Теория обосновывает возможность совершенствования человека в физическом, психологическом и духовном планах, дает методы и технологии, социальная значимость которых многими еще трудно осмысливается, так как от состояния человека, его внутренней сущности зависит состояние общества.

В воспитательном и образовательном процессах энергоинформационная теория наследственности, изменчивости и формообразования дает понимание причин и механизмов формирования неполноценной личности, в результате чего деградационные процессы в обществе достигли своего предела. Показывает причину неэффективности существующих методов воспитания и определяет путь и методы возрождения нового человека. Дает понимание причин неэффективности существующих методов образования в плане формирования полноценной личности Природы. Методы образования повторяют и закрепляют результаты недостатков воспитательного процесса, формируют деградирующего человека -- покорителя Природы и подобных ему людей. В программах образования отсутствуют действительные знания о Природе, о Мироздании. Определяются пути и методы перехода процессов воспитания и образования на новый уровень, соответствующий следующему этапу эволюции, методы формирования полноценного человека как индивидуума и как члена общества.

В свете энергоинформационной теории наследственности, изменчивости и формообразования понятна острая необходимость переподготовки кадров всех уровней особенно в структурах воспитания, образования, науки, управления. Без этого совершенствование человека для нового этапа эволюции будет призрачной мечтой, как это было с древними хорошими учениями. Учение ставится эффективным, если оно реализуется в частных теориях и конкретных технологиях, касающихся всех сфер жизни человека. Сейчас такая теория, подтвержденная технологиями появилась. Надо успеть человеку воспринять ее, определить свое место в Природе и использовать открывшиеся возможности.

Заключение

Таким образом, история науки свидетельствует о том, что в своем познании Природы, начиная с самых первых его шагов в древности, человечество прошло через три стадии и вступает в четвертую.

На первой из них сформировались общие синкретические (нерасчлененные, недетализированные) представления об окружающем мире как о чем-то целом, появилась так называемая натурфилософия (философия Природы), превратившаяся во всеобщее вместилище идей и догадок, ставших к XIII-XV столетиям начатками естественных наук.

Затем, именно с XV-XVI веков, последовала аналитическая стадия мысленное расчленение и выделение частностей, приведшее к возникновению и развитию физики, химии и биологии, а также целого ряда других, более частных, естественных наук (наряду с издавна существовавшей астрономией).

Позднее, уже ближе к нашему времени, постепенно стало происходить воссоздание целостной картины Природы на основе ранее познанных частностей, т. е. наступила синтетическая стадия ее изучения.

Наконец, в настоящее время пришла пора не только обосновать принципиальную целостность (интегральность) всего естествознания, но и ответить на вопрос: почему именно физика, химия и биология (а также психология) стали основными и как бы самостоятельными разделами науки о Природе, т.е. начинает осуществляться необходимая заключительная интегрально-дифференциальная стадия. Поэтому естествознание как действительно единая наука о Природе рождается фактически только теперь. Лишь на данной заключительной стадии можно на самом деле рассматривать Природу (Вселенную, Жизнь и Разум) как единый многогранный объект естествознания.

Однако все эти четыре стадии исследования Природы, по существу, представляют собой звенья одной цепи.

И надо подчеркнуть, что накопленная с тех пор и до настоящего времени основная масса достижений в изучении Природы появилась как раз на этой второй стадии. Объясняется это тем, что аналитическое исследование природных объектов осуществлялось на протяжении многих и многих столетий огромной армией исследователей-путешественников и мореплавателей, врачей, астрологов и астрономов, алхимиков и химиков, изобретательных ремесленников и технических руководителей промышленного производства, наблюдательных крестьян и агрономов. Их взор проникал во все уголки Земли и Неба, в мир животных и растений, способствуя накоплению результатов не только пассивных наблюдений, но и опытных, планируемых эмпирических исследований. Именно на аналитической стадии изучения Природы появился весь тот богатейший массив естественно - научных знаний, который лег в основание таких наук, как физика, химия и биология, а также география и геология.

Список использованных источников

Алексеев В.П. Становление человечества. М.,1984.

Астрономия. Методология.Мировоззрение.М.,1979.

Баженов Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М.,1978.

Биология в познании человека. М.,1989.

Биофилософия.М.,1997.

Биоэтика: проблемы и перспективы. М.,1992.

Вавилов С.И. Исаак Ньютон. М. 1987.

Вайнберг С. Первые три минуты. Современный взгляд на происхождение Вселенной. М.,1981.

Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. М.,1981.

Взаимодействие методов естественных наук в познании жизни. М.,1976.

Гайденко В.П., Смирнов Г.А.. Западноевропейская наука в средние века. М.,1989.

Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. М.,1980.

Гайсинович А..Е. Зарождение генетики. М.,1967.

Кемп П., Армс К. Введение в биологию. М.,1986.

Кемпфер Ф. Путь в современную физику. М.,1972.

Либберт Э. Общая биология. М.,1978.

Моисеев Н.Н. Человек и биосфера. М.,1990.

Мэрион Дж. Б. Физика и физический мир. М.,1975.

Найдыш В.М. Концепции современного естествознания. Учебное пособие. М.,1999.

Небел Б. Наука об окружающей среде. Как устроен мир. М.,1993.

Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М.,1990.

О специфике биологического познания. М., 1987.

Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М.,1982.

Поведение приматов и проблемы антропогенеза. М.,1991.

Пригожин И. От существующего к возникающему. М.,1985.

Пригожин И., Стенгерс И. Время, Хаос и Квант. М.,1994.

Пригожин И.,Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.,1986.

Проблема CETI (связь с внеземными цивилизациями). М.,1975.

Проблема поиска жизни во Вселенной. М., 1986.

Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М.,1992.

Фейнберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. М.,1992.

Фролов И.Т. Перспективы человека. М.,1983.

Хакен Г. Синергетика. М.,1980.

Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. М.,1976.

Шарден де П.Т. Феномен человека. М.,1987.

Энгельгардт В.А. Познание явлений жизни. М.,1984.

Приложение 1

Ставропольский тест на разумность

Только самые невежественные могут утверждать, что человек произошёл от обезьяны, а жизнь на Земле зародилась в результате случайной комбинации молекул в луже. И самое величайшее заблуждение - уверенность в уникальности нашей цивилизации! Мы, видите ли, - единственные и неповторимые!

«ПК» постоянно публиковал материалы на тему взаимосвязи землян и Внеземного Разума. Но мало кто прислушивался к мнениям ведущих специалистов в области феноменологии. А напрасно.

23 июня 2000 года в программе «Время» на ОРТ всей стране ещё раз продемонстрировали всеобщую глобальную глупость: на фоне сюжетов об обычной правительственной возне продемонстрировали кадры инопланетной живописи на пшеничном поле Ставропольского края.

Пиктограммы, а их было несколько, якобы возникли в ночь с 12-го на 13-е число. Но, как это всегда бывало раньше, «изучением» этого феномена занялись служба безопасности и военные. ОНИ, видите ли, значительно лучше, чем уфологии и эниологи, разбираются в том, что нужно «братьям по разуму» на нашей многострадальной планете.

Несколько дней район был оцеплен. И только 23-го числа ОНИ соизволили разрешить передать эту информацию по телевидению. По роковому (для спецслужб) стечению обстоятельств именно в этот день в Стамбуле проходил международный конгресс уфологов. Мероприятие было суперсерьёзным: там присутствовали представители ЦРУ и НАТО. Например, министерство обороны Великобритании представило доклад о существовании во Вселенной цивилизаций, возникших значительно раньше нашей; цель посещения Земли - эксперименты над человечеством. Россия как всегда оказалась «впереди планеты всей»: наши уфологи из-за финансовых, административных трудностей и неинформированности как всегда не смогли представить достижения отечественной науки на суд международной общественности. А спецслужбам, как всегда, видно было не до того.

По мнению участников конгресса правительства всех стран преднамеренно скрывают информацию о реальности посещения Земли инопланетянами. В Англии, например, во время волны появления пиктограмм в 1968 году, «местное» правительство издало негласный указ о том, что фермеры обязаны немедленно скашивать поля, на которых «братья по разуму» оставляли свои автографы. В противном случае фермеры лишались госзаказа. А это равносильно разорению. Один из корреспондентов обратился к парламентариям за разъяснением смысла этого указа, на что получил следующий ответ: «Если население будет знать, что кроме правительств есть нечто внеземное и более сильное, то оно соответственно поймёт бессмысленность существования правительств». Да уж, лишаться дармовой кормушки ни кто не хочет. А там - пусть хоть Конец Света наступает! Вот и старались вовсю платные представители ортодоксальной «науки» лить воду на правительственные «ветряные мельницы». Видите ли, НЛО - это массовые галлюцинации или просто атмосферные флюктуации. А уфологи и эниологи - все поголовно шизофреники. Именно на это был сделан акцент в репортаже новостей НТВ 2-го июля: все очевидцы появлений НЛО - шизофреники, о чём поведал на весь мир зам. главврача психиатрической больницы Владимир Здавомыслов, а пиктограммы вокруг Новоалександровска - проделки пьяной местной молодёжи, таскавшей за собой в ночи по полю бревно. Именно в этом репортаже очень чётко проявилось действие «установки свыше» даже на самом свободолюбивом TV-канале. Этот сюжет было тем более удивительным смотреть сотрудникам НИЦ «ЭНИО»: 25-го числа раздался телефонный звонок и съёмочная группа НТВ сама напросилась на совместную поездку.

Рано или поздно любая тайна становится явью, как бы этого не хотели власть предержащие. По всему миру стали возникать уфологические центры. Многие учёные, несмотря на клевету и откровенные помехи со стороны властных структур, открыто заговорили о всей серьёзности происходящего на Земле. Наиболее сложно уфология как наука развивалась в России. И это вполне понятно. Представьте, какой жуткий страх испытывают олигархи и многомиллионная армия гос. чиновников по всему миру: а вдруг и в правду наступит Конец Света? Что же тогда будет с их миллиардами долларов и приватизированной собственностью? А тут ещё эти уфологи пугают угрозой инопланетного вторжения. Лучше закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит. А этих злокозненных уфологов и эниологов - в психушки! Или же, по крайней мере, создать им всем невыносимые условия существования. В связи с этим хотелось бы особо отметить личные «заслуги в развитии» отечественной эниологии мэра г. Ростова-на-Дону М.А. Чернышева и сотрудников кировского МУФЗ во главе с Пономарёвым: НИЦ «ЭНИО» присудили оплатить непомерную арендную плату за аварийное помещение, в котором Центр и редакция “ПК” в данный момент находится. По всей видимости казна настолько оскудеет без этой суммы денег, что поставит под угрозу существование самой ростовской администрации, которой совершенно безразлично, «если жизнь на Марсе…» и что будет завтра на Земле с ними самими и с их детьми. К этим гонениям с радостью примкнули и руководители типографии «Военный вестник», устроив самую обычную цензуру нашей газеты: «Вот эти материалы мы печатать не будем, а эти будем. Подумаешь, там, Закон о СМИ и Конституция!». Из-за этой «дружественной поддержки» мы, соответственно, не могли своевременно выпускать нашу газету. Ведь Центр и редакция «существуют» в условиях самовыживания. К выше упомянутым примкнуло и ростовское УФПС. Благодаря их стараниям наша газета не вошла во всероссийский каталог подписных изданий на первое полугодие 2001 года.

Однако, Бог с ними, с олигархами и их прислужниками. Вернёмся лучше к тому, что произошло на фермерском хозяйстве “Кубань” в нескольких километрах от районного центра Новоалександровск Ставропольского края. Для изучения этого феномена 26 июня экспертная группа НИЦ «ЭНИО» совместно с примкнувшими телеоператорами НТВ выехала на место посадки НЛО.

В ходе опроса местных жителей сразу же выявилось несоответствие происходившего с официальной информацией. В теленовостях ОРТ передали, что пиктограмма появилась якобы в ночь с 12-го на 13-е июня. Механики фермерского хозяйства Николай Шитиков, Владимир Мишустин и агроном Н.И. Соболев нам рассказали, что в пятницу, 9-го числа провели обработку именно этого поля ядохимикатами. Пиктограмму обнаружили в понедельник, 12-го июня рано утром, когда ехали на работу. “Братья по разуму” как бы специально расположили её на хорошо просматриваем с трассы участке наклонного поля на берегу пруда.

Сторож дорожно-строительной бригады наблюдал посадку НЛО в ночь с 9-го на 10-е. “Случайно” именно в этом месте ремонтируемой трассы оставили на ночь дорожную технику строители. Этот очевидец все видел с расстояния 300 метров. К сожалению с ним побеседовать не удалось: его увезли сначала в Ставрополь, а потом в Москву. Но он успел поведать жителям Новоалександроска следующее: НЛО диаметром порядка 200 метров грушевидной формы резко опустился с высоты, на пару секунд задержался над полем, резко набрал высоту и скрылся за райцентром. Там на пшеничном поле возле городского пруда объект оставил практически точно такую же пиктограмму: центральный круг диаметром 20 метров; под углом в 120 градусов от него отходили лучи, заканчивающиеся кругами 5-7 метров. Вокруг всех 4-х кругов располагались полосы шириной 40-50 см. Их хорошо видно на снимках, сделанных с вертолётов спецслужб. В центральном и одном из малых кругов были цилиндрические лунки диаметром 10 и глубиной 30 см. Стенки этих цилиндров - идеально гладкие. Интересно бы смотрелась «группа подвыпившей местной молодёжи», изготавливающая подобный «рисунок» в полной темноте при помощи таскаемого на верёвке бревна! Мы не смогли проехать в район второй пиктограммы: накануне ночью был сильнейший ливень и дорогу развезло. Но в этом и не было особой необходимости. Всю интересующую информацию мы получили в первой пиктограмме.