Как говорит А.Н. Мещеряков, в Японии мафия "якудзэ" придерживается этой традиции уже много лет, и китайские гангстеры тоже уважают клановую татуировку.

У Айнов считалось, что женщина, не позаботившаяся о том, чтобы у неё была правильно выполненная татуировка, совершила большой грех и после смерти её обязательно покарают. [6, с.240-243].

Каждый элемент рисунка, каждая линия имею определенное значение, поэтому здесь необходима особая осторожность. Неправильно сделанная татуировка могла стоить жизни, если оказалось бы, что вы присвоили чьё-то звание, а его владелец не намерен решать этот вопрос в мирном русле.

Человек, умеющий читать татуировки, по ней одной может получить немало сведений о владельце: его клан, профессию, социальное положение.

Криминальное tattoo

История татуировки преступников изучена слабо. Нет систематизированных обзоров, по которым можно было бы отследить эволюцию этого, с позволения сказать, жанра. Понятно одно: с древних времен татуировка была явлением не столько художественным, сколько социальным. Она подчеркивала принадлежность к сословной, профессиональной, религиозной, племенной либо преступной группе. И во все времена использовалась как средство возвышения личности, так и в качестве клейма, уничижающего личность. Толкование татуировок для полиции начала XX века хоть и было инструментом в борьбе с преступностью, но мгновенной отдачи не приносило. На изучение нательной живописи требовались десятилетия, и к новому направлению постепенно охладели. Лишь иногда полиция могла позволить себе занести их в досье преступника в качестве особых примет. Каталогом пользовались, когда требовалось установить личность погибшего, идентифицировать или опознать преступника, объявить розыск и т.д. [18].

Начиная с 30-х годов милиция Страны Советов была вынуждена изучать татуировки, потому что они обретали все большее значение в уголовном мире. Всю информацию о татуировках МВД попыталось вложить в несколько иллюстрированных каталогов с расшифровкой их. Это наследие издавалось, хранилось и использовалось под грифом "ДСП" - для служебного пользования. Лишь в начале 90-х годов, благодаря усердию российских офицеров-криминалистов Бронникова, Болдаева, Лубягина и др., изучавших нательную живопись зоны десятки лет и сумевших опубликовать свои труды, эти специфические картинки стали доступны всем любопытствующим. Развитие нательной символики длилось долго, и к 50-м годам уголовный мир окончательно выработал свой жанр татуировки. Установилось жесткое право на ношение определенного рисунка согласно статусу в тюремно-лагерной системе. Тело зэка превратилось в его личное досье, прочитать которое мог далеко не каждый. Шла регулярная борьба за достоверность символики, за чистоту нательной информации, а "самозванцы" строго наказывались. За "симуляцию" лагерного авторитета и вовсе грозила смерть [16].

Как сейчас создается зашита для банковских знаков, всевозможных лотерей, да и просто наклеек, так тогда с не меньшим усердием и наибольшей изобретательностью "среда" ковала новые символы как защиту от подделок, создавая неприметные, но обязательные детали рисунка. Сейчас татуировка в уголовном мире не просто носитель информации, она стала своего рода визитной карточкой, которую трудно испортить, а еще труднее потерять. По наколкам блатари делили мир на "своих" и "чужих", на воров и фраеров. По ним же можно определить криминальное прошлое, число судимостей, отбытый или назначенный срок, отношение к административным органам, характер, национальность, вероисповедание, сексуальную ориентацию, место в уголовной иерархии. Каталог наколок огромен и насчитывает в себе десятки тысяч работ. Чтобы научится понимать их значение, требуется время. Вот лишь некоторые из обозначений, по которым без труда можно узнать если не суть человеческую, то хотя бы его наклонности: "Осужден за изнасилование", "За любовь - любовью, за измену - кровью", "Совершеннолетие встретил в ВТК", "Отбывал наказание в ИТУ (число куполов иногда означает количество судимостей)", "Борьба за лидерство", "Желаю удачной кражи", "Никто не поставит на колени", "Коренной обитатель тюрьмы", "Воровал у своих", "Не желает платить карточный долг". Вряд ли кому придет в голову поинтересоваться, по доброй ли воле они, зэки, наносили себе иные татуировки, звучащие как приговор [16].

Польские исследователи сумели выделить наиболее часто встречающиеся причины, по которым преступники решаются на нанесение отметин, на собственное тело. Их приводит Анджей Ельски в своей книге "Татуировка", которую позволю себе процитировать:

желание приобрести на коже мотив, который нравился бы данному человеку и мог бы понравиться его окружению, как на свободе, так и в исправительном учреждении;

потребность высказаться посредством знаков, являющихся формой коммуникации в преступной среде, которые подтверждают принадлежность к данному сообществу;

влияние окружения, в котором данная личность пребывает в минуты бездеятельности, а также в периоды подъема моды на татуировку; подобная ситуация оказывает определенное давление на выполнение мотивов, являющихся в данное время "модными";

отражение общественной стратификации, царящей как в исправительном учреждении, так и на свободе в преступной среде; некоторые из этих образцов наносятся добровольно, некоторые - под давлением окружения;

внутренний бунт против вынужденной ситуации, в которой оказался заключенный. В результате такой ситуации возникают мотивы и лозунги, символизирующие протест, борьбу и обещание отомстить угнетателям;

удовлетворение эротических потребностей посредством выполнения мотивов непристойного характера либо символизирующих секс;

удовлетворение эстетических потребностей посредством выполнения модных и захватывающих мотивов;

биографические данные, регистрирующие наиболее важные события в жизни данной личности [12].

Некоторые, утверждают, что автор делают попытку взглянуть на тюремную татуировку как на способ, с помощью которого заключенные хотят восстановить былое чувство самоутверждения. Татуировка на собственной коже для них - единственное, чего не могут отнять ни охранники, ни тюремная власть, во всем остальном навязавшая свои законы и порядки. Но какими бы ни были первопричины, побудившие преступника сделать наколку, она в корне отличается от той, что мы привыкли видеть по другую сторону колючей проволоки. Уже сама техника исполнения, манера, стиль, направленность говорят о том, что тюремных тату-мастеров вряд ли можно поставить в один ряд с мастерами современных тату-салонов" [18].

В советский период российская татуировка подверглась гонению в основном из-за сформировавшейся в 1910-1930 г. г. мощной асоциальной прослойки (т. н. "воровского сообщества") с четкой иерархией и отличительными знаками в виде нательной графики. Известно об узаконенном запрете татуировки, грозившем тюремным заключением в период 1937-1939 г. г. В последующих уголовных кодексах запрет на татуировку в России отсутствует. Возможно, что такая трансформация отношения к татуировке произошла в период Великой Отечественной войны, и связано это с участием уголовного элемента в военных действиях в составе штрафных батальонов на стороне Красной Армии. С войны вернулось достаточное количество татуированных героев, и запрет на татуировку в России просто потерял свой смысл. Но дурной имидж прочно закрепился за татуировкой.

В СССР в 1980-х происходят грандиозные сдвиги в понимании татуировки. Появляются первые цветные тату, всё больше людей из так называемого рок-подполья, делают себе татуировки, тем самым популяризируя данный вид искусства. Центром всего этого процесса становится Петербург-Ленинград. В конце 1980-х начале 1990-х происходит активный культурный обмен между Россией и западом. Люди, получая адекватную, а не искаженную советской пропагандой информацию, осознают, что татуировка это не признак тюремщины, а вид искусства.

В.А. Барановский говорил: "На территории бывшего СССР проводятся первые тату-конвенции (фестивали), где мастера татуировки обмениваются опытом с отечественными и зарубежными коллегами. Это приносит свои плоды - общественное мнение по отношению к татуировке меняется" [2, с.254-257].

2.2 Tattoo в современной культуре