Воплощение идеи в действительность, если речь идет о христианском мире или произведении искусства, во многом зависит от мировоззрения его творца. Пытаясь оправдать этот мир, средневековые теологи прежде всего начинали с Бога - ведь если он всего лишь злобный обманщик, то каков же мир, созданный им? То, как художник видит мир, зачастую мало зависит от самого мира - категории, по которым человек опознает вещи и явления, конструируются прежде всего в его голове, будучи либо созданными им самим, либо впитанными и освоенными вместе с культурой. Представить себе иную систему координат, сито, культурные нормы, через которое человек мысленно пропускает окружающий мир, достаточно сложно. Отчасти именно поэтому сложно, например, принадлежа к культуре, всеми силами устремляющей себя на запад, представить себе, что возможны иные способы понимания и выражения действительности на плоскости картины, кроме как сообразно законам перспективы, открытие заново которых изменило видение европейских художников раз и навсегда начиная с эпохи Возрождения. Сейчас во всех художественных школах и кружках, студиях ИЗО законы перспективы представляют как нечто, что позволит буквально с математической точностью передать действительность, обмануть человеческое зрение, как единственно возможную схему изображения действительности, доступной серьезным художникам. Можно объяснить это старомодностью и ригидностью преподавательской манеры, культивируемой в различных академиях живописи и оставшейся в наследство от массового окультуривания советского человека еще с детства, или же общей генеральной линией эпохи Просвещения, которая возвела в культ науку, воссоздавшую как раз геометризированные законы перспективы как единственно возможные для живописи. При этом иные системы перенесения трехмерного мира на плоскость либо объявляются отстающими в связи с отличиями от изображения в перспективе, либо просто отвергаются на уровне обыденного сознания, которое в большинстве не поколебали ни импрессионизм, ни весь 20й век.

При этом мне отнюдь не хочется становиться на сторону Павла Флоренского, объявлявшего из всех форм символизации пространства с целью перенесения его на плоскость изображение сообразно перспективе наименее отражающим окружающий мир. Сколько я сама ни пыталась представить себе видение мира не в более-менее перспективном виде, мне это не удавалось или же удавалось весьма плохо. Но стало интересно рассмотреть технику иной живописи, например то, что называется обратной перспективой - как будто она возникла позже прямой, хотя название обманывает нас, так как мы верим ученым, сначала открывшими для себя прямую, хотя и до них многие народы знали ее и пользовались ею, а затем выявили некоторые закономерности в живописании икон и средневековых картин, в силу отличия их от закономерностей прямой перспективой и названные обратной. Однако за техникой живописи всегда стоит та или иная ментальность, мировоззрение. Почему в европейских картинах все должно сходиться в одну точку в глубине полотна, на иконах - иметь несколько точек схода за зрителем? Почему египтяне рисовали в совершенно не натуралистичной манере? Зачем в японской и китайской средневековой живописи на одном полотне писать равновеликими ближний и дальний планы? Если задаваться такими вопросами, то приходится обращаться к господствующим мировоззрением различных эпох и народов - каждому из них уже посвящены тонны монографий, книг и статей - было бы интересно открыть этот мир и для себя тоже, хотя бы ненадолго и, возможно, недостаточно глубоко.

Что касается исследователей, уделивший внимание этой проблеме, то своеобразие взгляда каждого также определяется его мировоззрением. Так, например, Павел Александрович Флоренский - богослов, священник, мыслитель, - ругает Канта и геометрию, изображение в соответствии с прямой перспективой и новоевропейского человека, в частности, превознося все системы изображения мира, в которых использовалось переосмысливание, символизация вещей и мира в целом; у современных же ученых, например, у Раушенбаха Бориса Викторовича, вырывается иногда признание того, что не ставившие себе задачей передать объем на плоскости народы просто не дошли до современного уровня изображения мира и вещей. Что уж говорить о художниках?

Не соответствующие канонам прямой перспективы методы изображения действительности