Дионисийский мистицизм в античном обществе

Как, острием пронзена, не чувствует раны вакханка,

Дико взывая в ответ зовам эдонских теснин:

Так загорается грудь, поражённая тирсом зелёным;

Так, воскрыляясь, душа боли не помнит земной.

В таком трансовом состоянии перманентного экстаза женщина, в которой в этот миг оживала неукротимая менада, переживала весь спектр психоделического катарсиса. Вся основная, полуспонтанная жертвенная практика исполнялась в этом изменённом состоянии сознания. Имея природу омофагии, сакральная природа и значение дионисийской жертвенной практики, как и прочие элементы ритуала, полностью определялось содержанием дионисийского мифа. Сюжет мифа говорил о жестокой смерти, которой был подвержен Дионис в раннем детстве, когда коварные титаны хитростью овладели им, и разорвав на части пожрали его плоть. По одной из версий мифа кровь бога обратилась вином, и вместе с плотью титаны причащались его кровью, которая была винои. Это был первый в религиозной истории эпизод с участием причащения плотью и кровью бога, который впоследствии был заимствован христианством, для образа своего божества, так же имеющего, мученическую и воскресающую участь.

Сакральная суть ритуала, в котором женщина-менада разрывает жертву, и насыщается ей, становясь прообразом сюжета об умирании Диониса, всегда сохранялась, варьировалась лишь сама жертва, которая должна воплощать бога… Съедение плюща менадами первоначально рассматривалось как поглощение бога, то же значение имело и выпитие вина - крови Дионисовой. Отсюда развивается образ жертвенного виноградника Дионисова, в котором Титаны разрывают бога: "виноградник был угрюм, и мрачен виноград, и как бы плакала гроздь". Из растерзанных внутренностей бога брызнуло на землю вино. Идея божественных страстей и божественной смерти, возникшая отнюдь не из условий земледельческого быта, первоначально ей чужого, - в соприкосновении с ним естественно вобрала в свой оргиастический круг все родственные ей элементы оргиазма аграрного и все согласующееся с ней представления из области аграрной демонологии.

Разрывание змей менадами имеет, по-видимому, магический целью высвобождение плода из его оболочек и служит заклинанием, вызывающим из недр земных, долженствующего родиться младенца-бога. Но едва вызванный из недр младенец встречает в своих пестуньях убийц… Женщины немедленно исполняются неистовым голодом и растерзывают младенца. Вероятно он внезапно вырастает в их мужа, в жертвенного оплодотворителя, которым они жаждут наполниться. Отсюда многочисленные следы священного детоубийства в женских оргиастических сонмах.

Принимал Дионис и облик козла. Одним из его прозвищ было Козленок. В Афинах и в арголидском городе Гермигоне существовал культ Диониса, "носящего шкуру черного козла". Бытовало предание, что этим наименованием бог обязан тому, что однажды предстал в подобной шкуре. В районе виноградарства Флиунте, где осенью равнина покрывалась рыжей и золотой листвой увядающих виноградных лоз, издревле высилось бронзовое изваяние козла. Чтобы оградить от порчи свои виноградники, местные виноградари покрыли его золотой пленкой. Возможно, это изваяние изображало самого бога виноградной лозы. Для того чтобы спасти мальчика Диониса от ярости Геры, Зевс превратил его в козленка, а когда боги от гнева Тифона бежали в Египет, Дионис превратился в козла. Поэтому, разрывая на куски живого козла и поедая его мясо в сыром виде, участники культа испытывали, должно быть, такое чувство, что питаются плотью и кровью бога. Религиозный обряд разрывания на куски и поедания животных и людей совершается и современными дикарями. У нас нет, поэтому ни малейшего основания считать вымыслом свидетельства древних о совершении аналогичных обрядов обезумевшими вакханками.

И различных интерпретаций, следует одна очевидная черта - менады, которые изначально видятся как няньки и блюстительницы младенца Диониса, в одночасье превращаются в его убийц, в лице жертвенного животного. И становится очевидным, что мистерии дионисийского культа, не мыслимы без ритуального жертвоприношения. Рассматривая эволюцию религиозных представлений, весьма объективным кажется тот факт, что история жертвоприношений, обусловлена чаще всего какой-либо бытовой или социальной потребностью, которая впоследствии была ритуализирована, и плотно упакована в сакральное обоснование такого действия. Исходя из чего, логически возникает вопрос - что изначально, могло послужить такой причиной?

Есть две разновидности таких объяснений: или объясняется то, почему обычно со священным животным или растением обращаются так-то, или объясняется, почему в исключительных случаях с ним обращаются иначе. Священное животное, как правило, не трогали, убивали его лишь в исключительных случаях. Поэтому и миф можно было изобрести либо для объяснения того, почему животное не трогали, либо для объяснения того, почему его убивали. В первом случае миф сообщал об услуге, которую животное оказало божеству. В последнем случае миф содержал рассказ об обиде, нанесенной богу животным. Примером мифов последнего рода служит предание, объясняющее причины принесения козлов в жертву Дионису. В жертву богу их стали приносить, сказано там, потому что они приносили вред виноградным лозам. Между тем мы уже привели данные, доказывающие, что первоначально козел был воплощением самого Диониса. Но к тому времени, когда Дионис утратил свой животный облик и стал антропоморфным божеством, заклание козла в качестве части его культа стало рассматриваться уже не как умерщвление самого бога, но как приносимая ему жертва. А так как нужно было указать причину, по которой в жертву приносили именно козла, сослались на то, что наказанию это животное подверглось за причинение вреда виноградникам, предмету особой заботы этого бога. Странное дело, бога приносят в жертву ему самому на том основании, что он - враг сам себе! А так как считается, что божество должно отведать приносимую ему жертву, то в случае, если жертва представляет собой прошлую ипостась бога, бог ест собственную плоть. Потому-то козлобога Диониса и изображали пьющим теплую козью кровь, а Диониса в обличье быка звали Пожиратель быков. По аналогии с этими примерами мы можем предположить, что во всех случаях, когда относительно бога известно, что он питается мясом определенного животного, мы можем допустить, что первоначально это животное было не кем иным, как самим этим богом.

Проявляемая и здесь двуликость и неоднозначность дионисийского образа, по-прежнему даёт нам повод говорить о сохранности того прадионисийского коррелята, который сохранился и жил в лице Диониса. Продолжая нести в себе олицетворение прежних качеств, жизненной силы, которая предстаёт в образе живительно, всенасыщающей влаги, Дионис по-прежнему остаётся двуеначальным и не раскрытым.

Но, тем не менее, мы всегда должны помнить, что дионисийский мир - это, прежде всего мир женский. Женщины пробуждают и воспитывают Диониса, женщины сопровождают его, где бы он не находился, женщины ожидают его, и они же первыми поддаются его неуёмному натиску. Поэтому при все игривости и фривольности, столь неприкрыто представленных на известных изображениях, собственно эротическое остаётся здесь лишь на периферии, и намного значительнее плотской связи оказываются акты рождения и кормления <…>. Невероятное потрясение от родов, исступлённость, которая принадлежит к праформе материнского и может устрашающим образом проявиться не только у животных, вскрывают самую сущность дионисийского буйства: взрыв жизненных основ, объятых предчувствием смерти. Чувство мятежного волнения, скрытого до поры до времени, даёт о себе знать под бурным воздействием Диониса, и настолько сильно, что готово преступить границы простого восхищения и перейти в опасную необузданность. Дионисийское состояние - это прафеномен жизни, к которому даже мужчина оказывается причастным во всякий момент рождения его творческой сущности.

Являясь в какой-то мере и богом изобилия, Дионис символически отождествлялся и с женской жизненной силой, которая позволяет ей выдержать роды, и которая в последствии наполняет всё её естество, превращаясь в материнское молоко, ту живительную влагу, которая питает младенца в первые мгновения его жизни. Исходя из матриархальных прадионисийских культов, и претерпевая постепенное, гендерное перерождение образ божества, тем не менее, по-прежнему оставляет женское причастие в центре сакральный сути культа Диониса.

Заключение

Подводя итог обзора структуры дионисийского мистицизма, стоит ещё раз отметить неизгладимый коррелят божества на протяжении всей эволюции его образа. Непреодолимая двойственность божественного образа, является своеобразной особенностью выделяющей Диониса из прочего пантеона античных богов. Невзирая на мужской облик самого бога, женская составляющая находит обильное воплощение в его мистериях, ведущую роль в которых играют оргии менад. Символизм ночного мрака, и зажженного пламени во время триетерий, нёс в себе оттенок того же коррелятивного единства противоположностей и необходимости их присутствия.

Важным моментом космологии дионисийского культа являлось отождествление адепта культа с самим богом. Дионисийский мистицизм подразумевал не только возможность подобного, но сам факт наличия чувственных переживаний воплощение бога в теле адепта, при каждом новом участии в оргиастических празднествах. Это одна из тех сторон культа Вакха, которая являлась весомой причиной его популярности. Человек вошедший в ритуальное празднество в честь Диониса, вкушая вино, символически насыщался кровью Диониса, и поддаваясь дурману этого напитка, он впадал в экстатическое переживание безумия, которое приводило его в бешенство и делало неадекватным в глазах постороннего, но оно же дарило состояния катарсиса, состояние в котором прибывал сам бог Дионис, а значит, бог прибывал в нём самом. Но разве возможно чувственный опыт отдельного человека считать объективной истиной? Если иметь в виду "научное" противоположение "истинного" и "кажущегося", "представляемого" и "действительного", "существенного" и "несущественного". В мифе нет "научного" противопоставления этих категорий, потому что миф есть непосредственная действительность, в отношении которой не строится тут никаких отвлечённых гипотез.

Дионис - это божество производительных сил природы, нашедших отражение в человеческой психике в том же буйном и творческом виде, в каком они существовали и сами по себе, независимо от человека. Культ Диониса - это оргиазм, экзальтация и буйный исступленный восторг. Трактуемая в свете этого культа природа получает характер бесконечной мощи, творческого изобилия и вечно рождающей полноты жизни. Всякое конкретное явление и всякое наличное качество при таком эстетическом отношении к природе уже отступают на второй план в сравнении с её бесконечными потенциями, в сравнении с её буйным и творческим рождением и ростом жизни.

Мистерии во имя Диониса, бога способного довести до безумия, как себя, так и своих последователей, бога тотального изобилия и всяческой чрезмерности - это неизгладимое переплетение пафосных радений и эпифаний, ставших прообразом сценической трагедии в искусстве, с переживаниями освобождающего, глубокого чувственного катарсиса. Участия в дионисийских мистериях настолько же неотделимы от искренних экстатических переживаний истинной наполненности живым богом, насколько употребление вина неотделимо от бодрящего и раскрепощающего чувства опьянения.

Список использованных источников и литературы

Вейсман А. Греческо-Русский словарь / М.: ДиректМедиа Паблишинг, 2007

Геродот. История / Лен.: Наука, 1972

Гомер. Одиссея / М.: Правда, 1985

Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство / СПб.: Алетейя, 1994

Кереньи К. Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни / М.: Ладомир, 2007

Королев К., Лактионов А. Античная мифология. Энциклопедия / М.: Центрполиграф, 2008

Кун Н. Легенды и мифы Древней Греции / М.: Эксмо, 2009

Лосев А. Диалектика мифа / М.: Мысль, 2001

Лосев А. История античной эстетики. Том I-VIII / М.: АСТ, 2000

Лосев А. Философия. Мифология. Культура / М.: Политиздат, 1991

Нонн Панополитанский. Деяния Диониса / СПб.: Алетейя, 1997

Овидий. Собрание сочинений. Том VI / М.: Худож. Лит., 1977

Фрагменты ранних греческих философов / М.: Наука, 1989

Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Том I-XII / М.: Политиздат, 1980

Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов / М.: АСТ, 2009

Casadio G., Johnston P. Mystic Cults in Magna Graecia / University of Texas Press, 2009

Larson J. Ancient Greek Cult / NY.: Routledge, 2007

Ogden D. A Companion to Greek Religion / Blackwell Publishing, 2007

Размещено на Allbest.ru