Особенностью лубочной картинки и лубочной книги было то, что к большинству своих покупателей книга приходила сама. Многочисленные офени разносили в своих лубочных коробах отпечатанные листки и тетради. Приход коробейника обозначал не просто покупку новинок, нет приход торговца это праздник для всей семьи. Каждый и стар, и млад могли найти себе товар по душе. Девушке что-нибудь модное, детям яркую красочную сказку, мужчинам истории о военных походах, о победах и героях страны. Посредством лубка население приобщалось к общероссийской истории. Начинало чувствовать себя гражданами великой страны. Ранее мир крестьянина ограничивался лишь родом "миром", в старом понимании этого слова. А лубок открывал ему окно в большой мир. Лубочные издания перепечатывали новости из газет. Пересказывали последние события в мире. Это были и газеты и журналы и картинная галерея. Это были своеобразные учебники жизни, и Жития святых, и те же пользующиеся популярностью в народе сказки "О Бове Королевиче", "О Еруслане Лазаревиче" служили не для забавы, не только дл развлечения. Они несли и просветительскую функцию.

Другой путь распространения это ярмарки в крупных деревнях и городах, Лубочная книга, или картинка желанный гостинец для крестьянских детей. Торговля лубком на ярмарке, как и в городе, тоже представляла собой балаганное действие. Для покупателя разыгрывалось целое представление, так посредством торговца в серые будни буквально врывалась балаганная праздничность. Впечатление от всего этого действия закреплялось покупкой лубочной картинки, которая служила уже не простым украшательством, а напоминанием о проведенном времени, воспоминанием с погружением в действо.

В Москве продажа лубков сама была похожа на театральное представление. Картинки выступали в роли декораций и элемента обыгрывания. Для торговли использовались аркообразные проёмы стены Китай-города, на Кузнецком мосту, использовались и ворота частных домов. Картинки развешивались на верёвках в несколько рядов, составляя своеобразный "иконостас" и видны были издалека благодаря пестрой я яркой раскраске. Опытный продавец развешивал лубки по жанровому и цветовому сочетанию. Покупатель подходил, заинтересованно рассматривал, Уже одним этим он становился участником лубочного действия, продавец же начинал разговор агитировал на покупку. Заинтересованный человек подходил ближе, лучше рассматривал ассортимент. В лубочной торговле товар всегда представлялся клиенту "лицом".

Офени закупались для своих дальних походов по городам и весям России у московских фабрикантов, "гуртом", тысячными тиражами, а затем нагружали свои лубочные коробки и отправлялись по всей России.

В XIX веке офеня это уже не тот коробейник, что за два века до него путешествовал от города к городу со своим товаром. И.Д.Сытин сделал ставку на офеней, на то что они могут проникнуть в такие медвежьи углы, куда не могут заслать товар крупные книгопродавцы, и в плотном контакте с ними развил обширную сеть по распространению товара. Практиковал отпуск товара в кредит, его офени это выражаясь современным языком, мелкооптовые поставщики с налаженной сетью реализации товара на местах.

3. Особенности изготовления лубочной продукции

лубок народный творчество изобразительный

Технический процесс изготовления цельногравированной лубочной книги схож с классическим гравированием и имеет те же циклы: готовится медная доска, полируется, затем на неё переводится рисунок и гравируется мастером, на доску наносится, "набивается" краска, а затем следует печать на обычном стане с двумя цилиндрическим валами. Далее отпечатанные листы складываются, фальцуются, брошюруются и в обложках поступают в продажу.

Рисунок переносился несколькими методами, в основном при помощи "прозрачной бумаги", что было немаловажно для сохранения целостности исходного образца, которым являлось дорогое зарубежное издание Библии (Пискатора или Петера Схюта). Иногда рисунок предварительно наносился на медную доску, в зеркальном отображении; резцом или иглой прочерчивались основные линии, затем штриховкой более детально прорисовывали изображение и травили доску "крепкой водкой" - кислотой.

Существует два способа набивки холодная и горячая. При горячей набивке доску прогревали на жару, что позволяло краске лучше заполнить мельчайшие штрихи. Таким образом печатали высокохудожественные произведения. Для лубков с их всё более упрощающимся рисунком, и чёткой ориентацией на прибыль такой способ подходил мало, так как доска быстрее изнашивалась и такие жертвы просто необоснованны.

Не все книги после печати и фальцовки сшивались по листам. Иногда обрезалась каждая страница и из них складывался книжный блок; нередко блок составлялся из тетрадей и отдельно обрезанных листов.

Раскраска проводилась после брошюровки книг. Книги поступали на продажу и в раскрашенном и в "черном" виде.

Став товаром, продуктом массового потребления лубок показал несколько особенностей гравюрного производства одна из главных - это износ доски, с которой производилась печать. После 3500-4000 оттисков необходимо было провести поновление, восстановление поврежденного фрагмента рисунка, после второго-третьего поновления изображение преображалось, упрощалось, схематизировалось. Многие малозначимые детали убирались, заштриховывались. Часто поновлением занимались на производстве, и рука мастера уже не прослеживалась. Рисунок приобретал всё большую условность.

В XIX веке в производстве лубка стал применятся литографский метод, постепенно вытеснивший гравюру. Но до 1880-х годов цельногравированные издания продолжали "жить" в литографических копиях. Наиболее часты литографические переиздания сказок в 8-12 страниц ("История о Соловье Разбойнике", "История о Бове королевиче").

Новая технически более совершенная литография, тем не менее продолжала использовать некоторое стилистику оформления гравированных работ. Но ближе к концу века художники-литографы стали со всей полнотой использовать все преимущества литографии. Более плавная линия карандашного рисунка сменила ломаный контур гравюр.

Упоминаемый выше И.Д.Сытин, как человек энергичный и предприимчивый начал своё дело с продаж лубочных картинок и книжек в лавке купца Шарапова. Но Сытин подошёл к делу основательно, сначала он просто торгует лубком, затем основывает своё производство, поначалу небольшое (3 комната и одна литографная машина) затем всё более и более расширяется. Одна из причин его роста, это постоянный контакт с покупателем, привлечение более опытных художников-оформителей и рисовальщиков, подбор ассортимента. К началу ХХ века он становится одним из крупнейших издателей России, выпускающим и книги, и газеты, и журналы. А начиналось всё с лубка.

3.2 Цензура по отношению к лубку

Цензура и русская литература всегда находились в своеобразных отношениях друг с другом. Для нашего исследования необходимо выяснить как цензор работал с лубочным изданием, что вносил в него и как процесс цензурирования сказывался на выпуске лубочных изданий и их художественном облике.

Процесс цензурирования осуществлялся следующим образом: подготовленный рисунок (иногда просто образец с самыми общими набросками изображения и текстом) отправлялся цензору, который который ставил на нём резолюцию одобряющую или запрещающую издание. В случае запрета указывалась причина, что бы издатель мог исправить рисунок или подпись. Владелец, в случае запрета, получив рисунок, или переделывал его, или оставлял замысел; в случае одобрения вносил исправления, если в них была необходимость, и изготавливал гравированные или литографированные пробные оттиски. Они вновь доставлялись цензору, который просмотрев их иногда поправлял или сразу одобрял, затем выдавал билет на выпуск тиража с указанием количества. После появлялся лист с надписью, удостоверяющей, что тираж изготовлен в таком-то количестве экземпляров с оригинала верно, с подписью владельца или его доверенного лица. Этот лист становился образцом и наравне с одобренным и заверенным оригиналом хранился у владельца мастерской. До 1865 года картинка цензурировалась единожды, но при каждом новом издании появлялся новый лист, удостоверяющий точность изображения с оригиналом заверенным цензором. После 1865 года каждое издание цензурировалось ежегодно, позже срок увеличился до трёх лет.

Основные виды цензорской правки

Для духовного лубка

Орфографическая - наиболее часто встречающаяся. Цензор просто исправлял ошибки правописания. Как современный корректор. Иногда ошибки встречались не как следствие неграмотности, а следствие невнимательности, при начертании текста не в зеркальном, а в обычном положении.

Догматическая - встречается лишь в религиозном лубке. Это исправление того, что не соответствует православному канону, Священному Писанию

Иконографическая - исправление того, что не нарушало вероучения, но не соответствовало традиции. Очень субъективна, цензору, к примеру, могли не понравиться завитки на бороде Спасителя, и он мог указать, что следует изобразить несколько раздвоенной, но без завитков. Эстетическая - в этом аспекте цензор высказывался про общий художественный уровень исполнения. Особо строгий надзор за достаточной "искусностью" для духовной картинки был практически одинаковым и для иконописи, и для лубка, что показывает серьезность отношения властей к лубку. Это показывает, что лубок не стремились притеснить, или изжить, к нему относились со всей строгостью. Для светского лубка не характерна такое пристальное цензорское внимание. Орфографическая и эстетическая правка применялась в той же мере что и для духовного. Но особое место занимает нравственный контроль. Цензурными уставами запрещались к выпуску эстампы "склоняющие к соблазну", "оскорблению какого-нибудь лица". Главной целью цензуры становилось изъятие из лубка "скабрезностей, "грубых слов", "безнравственных сюжетов". Подобная правка оказывала большое влияние на литературную составляющую и репертуар лубка. Так же существовала практика запрета "карикатур", картинок показывающих венценосную фамилию в недостойном свете, правка неблагонадёжных, в политическом аспекте, сюжетов. Цензорская правка не была для дубка как-то особо требовательна. Не предъявляла к нему особенных условий. Она корректировала его в соответствии с культурным и эстетическим пониманием того времени. С некоторой добавкой политического контроля. Но это неотъемлемый атрибут самой цензуры.

Заключение