Рыцарская культура как элемент средневековой западноевропейской ментальной картины

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание:

Введение

Глава 1.Особенности развития средневековой западноевропейской культуры IX - XIII века.

1.1 Ментальная картина западноевропейского средневековья: общая характеристика

1.2 Социальные особенности культуры

Глава 2. Принципы рыцарской культуры и специфика их проявления.

2.1 Рыцарский обряд посвящения и сакрализация оружия

2.2 «Куртуазия» или «куртуазная культура» как основа рыцарской культуры

Заключение

Список используемых источников и литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Данная тема курсовой работы актуальна и может представлять интерес, как для широкого круга общественности, так и для специалистов в области медиевистики, так как эпоха средневековья - это исторический период, который в Европе отметился колоссальными изменениями в общественных отношениях, появлением новых государств и их исчезновением, приходом на смену рабовладельческому строю феодализма, междоусобными войнами, диктатом Церкви и иными событиями, которые характеризуют этот период как один из самых мрачных в истории.

Тема «Рыцарская культура», на мой взгляд, до сих пор актуальна. Она имеет большую роль для мировой истории в целом, и несмотря на такое глубокое исследование со стороны многих ученых, это тема до конца еще не изучена, так как не возможно досконально изучить все аспекты развития истории (будь это история средневековья, советская история, мировая).

«Культура рыцарской среды средневекового Запада это взаимосвязанный стиль мышления и мироощущения, являющий себя как в повседневном, обыденном поведении, так и празднично-репрезентативном, как в визуальных образах замков, маргинальных рисунков и скульптур, так и словесных конструкциях поэтических текстов. В этом смысле нами в исследовании преследуется двоякая цель - с одной стороны, проникнуть «вглубь» социокультурной ткани процессов, понять взаимосвязь интеллектуально-психологической оснастки культуры рыцарского общества и его социальных практик, с другой стороны - увидеть органическую связь явлений культуры внешне разрозненных, дискретных, на деле представляющих некую целостность, явленную в образе и духе того, что принято именовать рыцарской культурой». Николаева И., Карначук Н. Культура рыцарской среды. - Томск, 2002. - с. 5.

Объект исследования - особенности ментальной картины западноевропейского Средневековья .

Предмет исследования - феномен появления и характерные черты рыцарской культуры.

Цель исследования - определить специфику развития средневековой культуры, раскрыв один из основных её элементов - рыцарскую культуру.

Задачи исследования - данное исследование включает в себя комплекс задач, без которых невозможно представить целостной исторической картины данного исследования.

Таким образом, при исследовании рыцарской культуры в средневековом западноевропейском обществе на первый план выходят следующие задачи:

- рассмотреть особенности развития средневековой западноевропейской культуры IX -XIII века;

- дать общую характеристику ментальной картины западноевропейского средневековья;

- выявить социальные особенности культуры;

- раскрыть принципы рыцарской культуры и специфику их проявления;

- рассмотреть рыцарский обряд посвящения;

- показать роль «куртуазии» в формировании рыцарской культуры.

Хронологические рамки - культура рыцарской среды охватывает период классического средневековья: от X - XI веков до примерно XIV века;

Историографический обзор. История средневекового рыцарства имеет давние традиции изучения. Вместе с тем в последние десятилетия он переживает определенный ренессанс.

Одним из русских дореволюционных исследователей, специализировавшимся на истории средневековья был известный русский учёный Николай Алексеевич Осокин Осокин Н.А. История средних веков. - М., 2005. - 672с., профессор Казанского университета, известный учёный. Ему принадлежит работа «История средних веков», в которой живое изложение исторических событий сочетается со строго научным подходом и обширным использованием источников, что придает его труду высокую ценность, несмотря на то, что с момента первого издания прошло больше века. История Запада после великого переселения народов и падения Западной Римской империи, история Византии, арабские завоевания, крестовые походы, вассальная система, феодалы и рыцари - вот события и явления, о которых рассказывается в этой книге.

На тему европейского рыцарства было написано много художественных произведений и научных исследований. Советский российский историк-медиевист, культуролог Арон Яковлевич Гуревич Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры, 2-ое изд. - М., 1984. - 350 с., лауреат Государственной премии Российской Федерации в области науки. Окончил кафедру истории Средних веков исторического факультета Московского государственного университета (1947), аспирантуру Института истории АН СССР (1950). Кандидат исторических наук (1950, тема диссертации: «Крестьянство Юго-Западной Англии в донормандский период»). Доктор исторических наук (1962, тема диссертации: «Очерки социальной истории Норвегии в IX - XII вв.»). В его книге «Категории средневековой культуры» поднята проблема - самосознание человеческой личности эпохи феодализма, проявляющееся в восприятии времени и пространства, в отношении к праву, в трактовке труда, собственности, Богатства и бедности, - это проблема, волнующая современного человека, которому поэтому существенно знать ее интерпретацию людьми далеких эпох.

К современной историографии можно отнести сборник памяти Ю.Л. Бессмертного Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. - М., 1991. - 240 с. (1923-2000). Опубликованный сборник носит не только научный, но и личный характер. Чтобы могли написать все желающие, было решено, что сборник будет представлять современное состояние исследований в тех направлениях исторической науки, к которым в разное время принадлежал Юрий Львович. Отдельный раздел посвящен историку и его времени вообще и Юрию Львовичу в частности. К участию в сборнике, в частности, был приглашен широкий круг зарубежный и отечественных историков. Круг тем, который предлагалось охватить авторам, включал:

1) методология и теория истории; историография;

2) средневековая деревня;

3) рыцарство и рыцарская культура;

4) новая демографическая история (история семьи, детства, смерти, тендерные исследования и так далее);

5) индивидуальное, уникальное и типическое в истории;

6) прочие проблемы в рамках новой социальной истории.

Жак Легофф. Средневековье Юрия Бессмертного Гофф Ле Ж. Средневековье Юрия Бессмертного. // Homo historicus. Т 1. - М., 2003. - с. 450-452..

В своей небольшой статье выдающийся французский медиевист Жак Легоф отдает дань уважения Ю.Л.Бессмертному и отмечает значительность его вклада в развитие послевоенной не только советской, а позже и российской, но и западной, и в частности французской медиевистики. Он упоминает о широте интересов Ю.Л.Бессмертного, простиравшихся, и на методологию истории, и на средневековую аграрную историю, и на историю средневекового рыцарства, но, по мнению Жака Ле Гоффа, он особенно весом в области исторической демографии средневековья, «понимаемой Ю.Л.Бессмертным очень широко и глубоко как роль мужчин и женщин в функционировании и эволюции средневекового общества», и изучению которой в 60е-80е годы он справедливо придавал особое значение, поскольку в те годы она действительно находилась на острие основных проблем средневековой истории на Западе. Жак Ле Гофф не скупится на эпитеты, называя своего коллегу и друга «совершенным историко», и указывает на такие его исследовательские качества, как умение «по-своему» ставить ту или иную медиевистическую проблему, привлекая для ее решения максимально возможный в условиях Москвы широкий круг средневековых источников и используя для их анализа самые разнообразные и сложные, в том числе количественные, методы и подходы. Средневековье в представлении Ю.Л.Бессмертного было «динамичным», «живым», «целеустремленным» и одновременно «противоречивым» и «сложным» обществом, изучение которого требует от историка не простых подходов и не терпит простых решений.

Исследования зарубежных исследователей Ж. Дюби Дюби Ж. Европа в средние века. - Спб., 1993. - 320 с., Ж. Флори Флори Ж. Идеология меча. Предыстория рыцарства. - Спб., 1999. - 54 с., Руа Ж Руа Ж.Ж. История рыцарства. - М., 1996. - 248 с.. и других вскрыли новые пласты этой проблематики, выявили оригинальные подходы к интерпретации источников. Особенно интересны в этом плане исследования Ф. Кардини Кардини Ф. Истоки Средневекового рыцарства. - М., 1987. - 384 с.. Автор «Истоков средневекового рыцарства» работает на стыке многих наук: социальной, экономической и культурной истории, археологии, истории техники и материальной культуры, военного дела. Он исходит из понимания рыцарства как особого социального и юридического явления и как определенной культурной реальности, типа мировосприятия и мироощущения, своеобразной «движущей идеи» эпохи. Концепция Ф. Кардини открыла новые аспекты формирования рыцарства, итальянским исследователем был введен в оборот огромный материал, ранее под таким углом зрения не рассматривавшийся. Ф. Кардини показывает, что рыцарство в пору своего расцвета очень далеко отстоит от своих истоков, но, тем не менее, питается ими. И эти истоки, постепенно набирающие силу и трансформирующиеся, и есть живые артерии истории. Рассечь их - значит представить не подлинно историческое явление как сложнейший организм, а его омертвевшее подобие, лишь напоминающее оригинал.

Очень интересны исследования Марии Оссовской Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследование по истории морали. - М., 1987. - 528 с. - это видный польский философ и социолог, родоначальник науковедения, специалист в области теории и истории морали. Предметом ее социологии морали является анализ общественных условий формирования моральных явлений, анализ морали различных эпох и социальных групп. "Рыцарь и Буржуа: исследования по истории морали" - эта книга исследует рыцарский этнос, его разновидности.

Жак Ле Гофф Гофф Ле Ж. Цивилизация средневекового запада. - М., 1992. - 400 с. -- французский историк-медиевист, один из ярчайших представителей «Новой исторической науки», вышедшей из школы «Анналов». Остался верным концепции тотальной истории. Первый директор Школы повышения квалификации по общественным наукам. Специалист по XIII веку, автор биографий Людовика IX Святого и Франциска Ассизского. Агностик Ле Гофф занимает нейтральную позицию между религиозной апологией и атеистической критикой Средних Веков. Сторонник концепции Средневековья как особой цивилизации, отличной и от античной, и от новоевропейской. В центре внимания его работы «Цивилизация средневекового Запада» оказываются Пространство и Время в жизни и восприятии тогдашнего населения Европы, его материальная жизнь, характеристика их социальной системы и, главное, анализ их менталитета, коллективной психологии, способов чувствовать и мыслить.

Ещё одним представителем зарубежной историографии является Жорж Дюби Дюби Ж. Европа в средние века. - Спб. - 1993. - 320 с.. Один из ведущих западноевропейских историков, крупнейший французский медиевист. Родился в 1919 г ., окончил университет в Лионе. С 1970г. - профессор Коллеж де Франс, где заведует кафедрой «средневековых обществ». Избран членом Академии надписей и изящной словесности в Париже, членом Французской академии, а также членом Британской, Бельгийской, Итальянской и Американской академий. Круг его основных работ охватывает как социально-экономическую историю западноевропейского средневековья, так и историю его духовной культуры и искусства. Интенсивнее всего им исследована эпоха классического французского средневековья ( XI - XIII вв.). В своей работе «Европа с средние века» автор рассматривает средневековое французское общество, как бы поднимаясь над фактологической картиной прошлого, уделяя внимание лишь отдельным, наиболее ярким историческим событиям. Он глубоко проникает в общественную структуру, раскрывает взаимодействие материальной цивилизации, культуры и других социальных факторов в развитии общества. В книге широко использованы источники - свидетельства современников тех далеких времен.

Методологические основы. В ходе исследования данной темы были использованы следующие методы: историко-описательный метод, позволяющий выделить особенности и качественное своеобразие описываемых общественных явлений; проблемно-хронологический метод, с помощью которого выделен ряд проблем в конкретный исторический период; сравнительно-исторический метод - он позволяет выявить общее и особенное в изучаемом явлении; историко-системный метод - который позволяет изучать все рассматриваемые проблемы в единой системе; принцип историзма - с его помощью все исторические факты, явления и события рассматриваются в соответствии с конкретно-исторической обстановкой, в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

Источники. Народные баллады Англии и Шотландии Английские и Шотландские народные баллады. - М., 1973. - 101 с. представляют собой богатейший пласт старинной культуры этих стран, имеющий неоценимую художественную ценность. Поэтические тексты самих первоисточников складывались и распространялись в устной традиции начиная, примерно, с XIV века. Складывали их безвестные певцы, называвшиеся менестрелями. Так же, доподлинно известно, что они были именно певцами, а не рассказчиками и не декламаторами, потому что баллады в старину не декламировались, а пелись под аккомпанемент незатейливых струнных инструментов типа арфы - не путать с современной арфой, в отличие от нее средневековая арфа была небольшим портативным инструментом: всего несколько струн, натянутых на простую треугольную раму.

Баллады о Робин Гуде Баллады о Робин Гуде. - Л., 1980. - 64 с. являются ещё одним из исторических источников данной эпохи. В них упоминается имя короля Эдуарда. Три первых Эдуарда, которых знает английская история, царствовали на протяжении 13-14 веков. Можно поэтому предполагать, что баллады о храбром разбойнике начали складываться именно в этот период. Долгое время баллады передавались из уст в уста, не будучи записанными, и только в 15 столетии были сделаны первые записи этих баллад. Рассказы о Робин Гуде производили огромное впечатление на ряд поколений, и популярность этого героя народной легенды была столь велика, что имя его оказалось внесённым даже в хроники наряду с именами реальных исторических лиц. Некоторые хроники 15 и 16 веков относят время жизни Робин Гуда к 12 столетию ко времени короля Ричарда Львиное Сердце (1189 - 1199).

«Тристан и Изольда» Бедье Ж. Роман о Тристане и Изольде. - М., 1955. - 59 с.- легендарный рыцарский роман XII века. Параллели к мотивам романа есть в сказаниях древневосточных, античных, кавказских и др., но в поэзию феодальной Европы сказание это пришло в кельтском оформлении, с кельтскими именами, с характерными бытовыми чертами. Сказание это возникло в районе Ирландии и кельтизированной Шотландии и впервые было исторически приурочено к имени пиктского принца Дростана (VIII век). Оттуда оно перешло в Уэльс и Корнуолл, где окрасилось рядом новых черт. В XII веке оно стало известно англо-нормандским жонглёрам, один из которых около 1140 года переложил его во французский роман («прототип»), до нас не дошедший, но послуживший источником для всех (или почти всех) дальнейших литературных его обработок. Таково мнение Ж. Бедье, но эта точка зрения в настоящее время взята под сомнение.

«Беовульф» Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - М., 1975. - 870 с. - англосаксонская эпическая поэма, действие которой происходит в Скандинавии до переселения англов в Британию. Названа по имени главного героя. Текст создан в начале VIII века и сохранился в единственном списке XI века, который чуть не погиб во время пожара библиотеки Роберта Коттона в 1731 году. Это древнейшая эпическая поэма «варварской» (германской) Европы, сохранившаяся в полном объёме. О существовании в коттоновской библиотеке пространной поэмы на древнеанглийском стало известно ещё в 1700 году, однако первую публикацию текста (в латинском переводе) осуществил 115 лет спустя исландский филолог Торкелин, по заданию датского правительства работавший над разбором текста с 1786 г. В рукописи поэма не содержит заголовка, и своё нынешнее название она получила только при первой публикации в 1815 году.

Поэма состоит из 3182 строк текста и является самой длинной поэмой на древнеанглийском языке -- примерно 10 % англосаксонской литературы занимает именно её текст.

Основное содержание заключается в сказаниях о победе Беовульфа над страшными чудовищами Гренделем и его матерью, и над опустошавшим страну драконом, к чему прибавлено несколько побочных эпизодов.

Действие происходит в Скандинавии. В блистательном чертоге конунга Хродгара под названием Хеорот пируют дружинные воины из племени гаутов. Вот уже 12 зим на Хеорот нападает страшное чудовище по имени Грендель. Беовульф побеждает Гренделя в ночном единоборстве, оторвав ему руку, и тот умирает в своем логове. Чтобы отомстить за него, из морской пучины поднимается еще более жуткий враг - мать Гренделя. Чтобы одолеть её, Беовульфу приходится спуститься в её морское логово.

Во второй части поэмы Беовульф - к тому времени уже конунг гаутов - вступает в поединок с драконом, который мстит людям за посягательство на охраняемый им клад. Дракон убит, но и Беовульф получает смертельную рану. Автор не рассматривает это как трагедию, скорее как достойный венец героической жизни. Дружина во главе с доблестным Виглавом торжественно сжигает Беовульфа и клад дракона на погребальном костре.

«Песнь о моём Сиде» Песнь о моём Сиде. - М, 1959. - 258 с. - памятник испанской литературы, анонимный героический эпос (написан после 1195, но до 1207 года) неизвестным певцом-хугларом). Единственный сохранившийся оригинал поэмы о Сиде - рукопись 1207 года, впервые изданная не раньше XVIII века.

Главным героем эпоса выступает доблестный Сид, борец против мавров и защитник народных интересов. Основная цель его жизни - освобождение родной земли от арабов. Историческим прототипом Сида послужил кастильский военачальник, дворянин, герой Реконкисты Родриго (Руй) Диас де Бивар (1040--1099), прозванный за храбрость Кампеадором («бойцом»; «ратоборцем»). Побеждённые же им арабы прозвали его Сидом (от араб. «сеид» -- господин). Вопреки исторической правде Сид изображён рыцарем, имеющим вассалов и не принадлежащим к высшей знати. Образ его идеализирован в народном духе. Он превращён в настоящего народного героя, который терпит обиды от несправедливого короля, вступает в конфликты с родовой знатью. По ложному обвинению Сид был изгнан из Кастилии королём Альфонсом VI. Но тем не менее, находясь в неблагоприятных условиях, он собирает отряд воинов, одерживает ряд побед над маврами, захватывает добычу, часть из которой отправляет в подарок изгнавшему его королю, честно выполняя свой вассальный долг. Тронутый дарами и доблестью Сида, король прощает изгнанника и даже сватает за его дочерей своих приближённых - знатных инфантов де Каррион. Но зятья Сида оказываются коварными и трусливыми, жестокими обидчиками дочерей Сида, вступаясь за честь которых, он требует наказать виновных. В судебном поединке Сид одерживает победу над инфантами. К его дочерям сватаются теперь достойные женихи - инфанты Наварры и Арагона. Звучит хвала Сиду, который не только защитил свою честь, но и породнился с испанскими королями.

«Песнь о моём Сиде» близка к исторической правде в большей степени, чем другие памятники героического эпоса, она даёт правдивую картину Испании и в дни мира, и в дни войны. Её отличает высокий патриотизм.

Структура работы: Исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. В заключении содержатся выводы по работе.

Глава 1. Особенности развития средневековой западноевропейской культуры IX - XIII веков

1.1 Ментальная картина западноевропейского средневековья: общая характеристика

рыцарский средневековый западноевропейский культура

«Наше представление о средних веках - пожалуй, больше, чем о других периодах истории, - искажено предрассудками. Иногда оно чересчур мрачное, иногда слишком возвышенное». Рассел Б. Жизнь в средние века. - М., 1957. - с 3.

Для Гиббона, - люди того времени были «грубыми предками». Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. - Спб., 1786. - с. 110. Реакция на французскую революцию породила романтическое восхищение абсурдом, которое обосновывалось тем, что разум привел к гильотине. Это вызвало и восславление так называемой «эпохи рыцарства», ставшее популярным в англоязычной среде благодаря сэру Вальтеру Скотту. Мальчики и девочки до сих пор увлекаются романтикой средних веков: они воображают время, когда рыцари были закованы в латы, вооружены пиками, говорили «Сказал» или «Во имя святости» и неизменно были любезны либо разгневаны; все дамы были прекрасны, нуждались в помощи и, в конце концов, их непременно спасали.

Имеется и третья точка зрения, отличающаяся от первых двух, хотя, подобно второй, выражающая восхищение средними веками: это - церковный взгляд, порожденный нелюбовью к Реформации. Здесь подчеркиваются благочестие, ортодоксия, схоластическая философия и единение христианского мира под эгидой церкви. Подобно романтическому воззрению, это тоже реакция против разума, но не такая наивная. Она рядится в одежды того же разума, настаивает на великой системе мышления, которая когда-то правила миром и может еще вернуть свое господство. Во всех этих взглядах есть элемент истины: средние века были грубыми, они были рыцарственными, они были благочестивыми. Но если мы хотим видеть эпоху в истинном свете, мы не должны противопоставлять ее нашему собственному времени, независимо от того, в чью пользу это противопоставление: мы должны попытаться увидеть ее такой, какой она виделась современникам.

«Кроме всего прочего следует помнить, что в любую эпоху большинство людей заняты добыванием хлеба насущного, а не высокими темами, о которых пишут историки. Такие простые смертные описаны Эйлин Пауэр в ее прекрасной книге «Средневековые люди», охватывающей период от Карла Великого до Генриха VII. Единственная известная личность в ее галерее - это Марко Поло, остальные пятеро в большей или меньшей степени неизвестны: это люди, жизнь которых реконструирована по случайно сохранившимся документам. Рыцарство, бывшее занятием аристократов, в этих демократических анналах не упоминается; благочестие представлено крестьянами и британскими торговцами, но гораздо менее заметно в церковных кругах; и все они гораздо в меньшей степени варвары, чем полагал XVIII век. В медиевистике есть одно очень яркое противопоставление, говорящее в пользу «варварской» точки зрения: это, с одной стороны, венецианское искусство позднего средневековья, а с другой - китайское искусство XIV века. Репродуцированы две картины: одна - сделанная в Венеции иллюстрация, на которой изображено отплытие Марко Поло, другая - китайский пейзаж XIV века, написанный Чао Менг Фу. Одна (картина Чао Менг Фу), очевидно, является продуктом высокоразвитой цивилизации, а другая - цивилизации наивной и незрелой. Рассел Б. Жизнь в средние века. - М., 1957. С. 1-2.

«Средневековое общество Западной Европы было аграрным. Основа экономики сельское хозяйство, и в этой сфере было занято подавляющее большинство населения. Труд в сельском хозяйстве так же, как и в других отраслях производства, был ручным, что предопределяло его низкую эффективность и медленные в целом темпы технико-экономической эволюции.

Подавляющая часть населения Западной Европы на протяжении всего периода Средневековья жила вне города. Если для античной Европы города были очень важны - они были самостоятельными центрами жизни, характер которой был преимущественно муниципальный, и принадлежность человека к городу определяла его гражданские права, то в Средневековой Европе, особенно в первые семь веков, роль городов была незначительной, хотя с течением времени влияние городов усиливается». Поляк Г.Б., Маркова А.Н. Становление европейской цивилизации. - М., 1997. - с.3.

Самой важной характеристикой западноевропейского средневекового общества была определённая ментальность людей т.е. интеллектуально-эмоциональные особенности одного человека, мысли и эмоции которого неразделимы, где мысли - диктуются культурой, а эмоции - реакция на изменения внешней среды, которая опирается на культурные ценности индивида.

Ментальность формируется в процессе воспитания и обретения жизненного опыта. Таким образом ментальность - это то, чем различаются индивиды, получившие воспитание в различных культурных средах.

Отечественный исследователь-медиевист А.Я.Гуревич Гуревич А.Я. - Категории средневековой культуры. 2-ое изд. - М, 1984. - с. 36-37. посвятил ряд работ изучению средневековой ментальности. Он поставил в центр собственного культурологического анализа категорию личности. Все особенности исторической ментальности - восприятие времени и пространства, отношение к природе и сверхъестественному, понимание возрастов человеческой жизни, трудовая мораль и отношение к богатству и бедности, право, мир эмоций - все это различные обнаружения человеческой личности. Без ее истолкования нельзя подойти к проблеме ментальности.

Речь идет не о совокупности ценностей, а именно о постижении ментальности. Все упомянутые культурные феномены как раз в личности организованы в единую систему. Они находят выражение в ее сознании и бессознательном. Культурные самообнаружения направляют активность личности, придают человеческому поведению исторически своеобразные формы, специфический стиль. Однако в теории ментальности слабо разработаны категории индивидуальности, то есть отдельного человеческого экземпляра, и личности.

А.Я.Гуревич Гуревич А.Я. - Категории средневековой культуры. 2-ое изд. - М, 1984. - с 59. проводит различие между индивидуальностью и личностью. В известной мере личность можно определить, по его мнению, как средний термин между обществом и культурой. Индивид оказывается личностью, усваивая конкретное культурное наследие - систему ценностей, видение мира, характерные для того или иного общества или группы. Вот почему в каждом социуме в определенную эпоху и в исторически специфический миг вырабатывается своеобразный тип личности. Что же касается индивидуальности, то предполагается постижение обособленного человека, некое саморефлексирующее Я.

Это контрасты общественного устройства с его жестким сословным делением, при котором невозможно смешение социальных слоев друг с другом. Поэтому культура тоже контрастна, разделена социальными перегородками, все в ней представляет единство «высокого» и «низкого», городского и сельского, рыцарского и цехового и других начал.

«Контрасты эпохи обостряют чувства и ум, разжигают страсти - от взрывов необузданности и зверской жестокости до глубин душевной отзывчивости. Все это выливается в публичное выражение любых эмоций: скорби по поводу похорон, умиления от светских церемоний (например, бракосочетания особ королевского двора), намеренно выносившихся на всеобщее обозрение и вызывавших слезы радости у собравшихся, или непритворной кровожадной злобы на публичных казнях. Сильно и непосредственно проявляется вспыльчивость, неистово выражаются воинственность, алчность, корыстолюбие, мстительность, бурно демонстрируется верность, формирующая слепое желание следовать во всем своему господину. Средневековье - эпоха пылких страстей и наивных до детскости фантазий. Эти качества присущи менталитету всех без исключения сословий, хотя и находят различную форму воплощения» Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. - М., 1981. - с. 306..

Сознание сельского жителя развивается на другой основе, чем в городе. Деятельность крестьянина не отличается особым разнообразием, а потому и вырабатывает особую консервативность и недоверие ко всему новому, что станет позже предметом осмеяния для бойких городских подмастерьев. Но эта же монотонность жизни развивает и жажду чудесного, фантазию, населяющую весь мир за пределами видимости чудовищами или колдунами, живущими в сказках и легендах устного народного творчества. Именно здесь сохраняется древний героический эпос, повествующий о деяниях богов и героев.

Племена германцев, скандинавов, кельтов и другие были окружены не слишком радостной природой: холодное море, отвесные скалы, часто хмурое небо. Это были суровые люди, которые вели суровую жизнь, создавая не менее суровую мораль.

Недоверие к окружающему распространяется и на людей, и на природу. Кругозор сельского жителя был ограничен примерно восемью километрами в диаметре. Это - предел досягаемости, место деятельности, круг видимого мира. Весь остальной мир представляется населенным чудищами, великанами, людьми о нескольких головах, неведомым зверьем, в нем происходят волшебные происшествия и превращения. Даже ближайший лес для селянина - не только место охоты, но постоянная опасность, не только реальная (разбойники), но и вымышленная: лес - это неизвестность, а неизвестность страшит непросвещенный ум.

Сельский житель всегда зависел и от природы, и от общественных катаклизмов, поэтому ему нужна была защита, чтобы спокойно обрабатывать свои поля. Он прибегал к помощи аристократа, но за это высокородный защитник налагал на него дополнительные поборы. Земледельцу присуще было размышлять о природе и ее явлениях, но поскольку он не получал образования, все знания передавались из поколения в поколение через практическую деятельность. Земледелец не покорял силы природы - он пытался снискать их благоволение путем молитв и жертв, а на этом пути религиозность, легковерие и суеверие шли рука об руку. На этом основании у него выработались два различных стереотипа поведения: с одной стороны, абсолютная покорность и даже некоторый фатализм, иногда граничащие с показной или реальной туповатостью, а с другой - безудержное бунтарство, периодически выливающееся в жестокие и кровопролитные крестьянские войны.

Городской уклад жизни никогда не отличался постоянством. Горожанин, иногда беглый крестьянин, которому нужно было продержаться в городе год, чтобы получить свободу, должен был быстро соображать, быстро реагировать на любую ситуацию и трезво оценивать реальность. Плутовство, хитрость, изворотливость становились элементами городской культуры и не воспринимались как порок.

В городе жесткая иерархия со своими запретами и ограничениями выступала особенно явственно. Например, были запрещены смешанные браки (церковь не давала благословения), одежда горожан должна была соответствовать их социальному положению. Даже богатым ремесленникам и купцам запрещалось носить платье из бархата или атласа, кружева, украшения из драгоценных камней. Нарушителя установленных правил могли подвергнуть публичному наказанию розгами или кнутом, заключению в тюрьму и крупному штрафу.

Карнавальная культура была самым ярким и специфическим явлением средневекового города. Кроме карнавала, существовали особые «праздники дураков», праздник осла, а также - как часть церковного обряда - «пасхальный» и «рождественский» смех, при котором во время праздничного богослужения священник произносил речи, не всегда отвечающие требованиям повседневной морали.

«Не только карнавал имел народно-площадную форму. Даже церковные храмовые праздники сопровождались ярмарками с площадными увеселениями, в которых участвовали «уроды», великаны, «ученые» звери и др. Смех сопровождал и гражданские церемониалы и обряды, шуты и дураки были неизменными их участниками и пародийно дублировали серьезные действия - чествования победителей турниров, посвящение в рыцари и др. Даже на бытовых пирушках выбирались "бобовые" король и королева «для смеха». У многих народов от весенних обрядов сохранились обычаи выбирать «майскую королеву», которая олицетворяет весну. Соответственно «король» должен олицетворять зиму» Бахтин М.М. - Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М., 1990. - с. 5..

У карнавала средних веков есть свои непреложные законы: он не делит участников на исполнителей и зрителей; карнавал не смотрят, в нем живут, так как по своей идее он всенароден; пока карнавал совершается, ни для кого нет никакой другой, некарнавальной жизни. Таким образом, карнавал несет в себе две идеи: это идея особой карнавальной свободы и идея возрождения и обновления жизни. Как писал Бахтин Там же. - с. 5., в карнавале сама жизнь играет другую, свободную (вольную) форму своего осуществления, свое возрождение и обновление на лучших началах.

Официальные праздники принципиально отличались от карнавала. Они были серьезны, не уводили от существующего общественного уклада, не даровали человеку освобождения от реальности, а наоборот, еще сильнее закрепляли и утверждали неизменность и вечность существующего миропорядка, его ценностей, норм, идеалов. Официальность всегда обращена в прошлое, в отличие от карнавала, который торжествовал освобождение от господствующих норм, был праздником обновления. На время карнавала как бы упразднялись иерархические отношения, которые подчеркивались на официальных праздниках. Фамильярность карнавала - особое состояние раскованности, при котором каждый человек ощущал себя равным среди равных. Существовал и особый карнавальный язык, богатый и способный выразить мироощущение народа, враждебное всему застывшему, раз и навсегда данному. Для него, как говорит Бахтин Бахтин М.М. - Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М., 1990. - с. 15., характерна логика «обратности», «наоборотности», мира «наизнанку», логика «снижений», профанации, шутовских увенчаний и развенчаний. Смех карнавала всенароден, он - не индивидуальная реакция на какое-либо отдельное явление, а направлен на весь мир и его устройство, высмеивает всё и вся, в том числе и самих участников.

Еще одной чертой городской культуры было особое отношение к женщине. «При рассмотрении вопроса о положении женщины в феодальном обществе и об изменении этого положения в лучшую сторону (что, по мнению ряда исследователей, имело место в ту эпоху) часто упоминается куртуазная любовь. Этим понятием обычно обозначают новую форму отношений между мужчиной и женщиной, которую современники называли «fine amour», т. е. «утонченная любовь». Историки литературы восстановили модель куртуазной любви по сохранившимся поэтическим текстам того времени. Модель эта проста. В центре ее находится замужняя женщина, «дама». Неженатый мужчина, «юноша», обращает на нее внимание и загорается желанием. Отныне, пораженный любовью (любовь означала тогда исключительно плотское влечение), он думает только о том, чтобы овладеть этой женщиной. Для достижения цели мужчина делает вид, что подчиняется во всем своей избраннице. Дама -- жена сеньора, нередко того, которому он служит, во всяком случае, она хозяйка дома, где он принят, и уже в силу этого является его госпожой. Мужчина, однако, всячески подчеркивает свое подчинение. Он, как вассал, встает на колени, он отдает себя, свою свободу в дар избраннице. Женщина может принять или отклонить этот дар. Если она, позволив себе увлечься словами, принимает его, она более не свободна, так как по законам того общества никакой дар не может остаться без вознаграждения. Правила куртуазной любви, воспроизводящие условия вассального контракта, по которому сеньор обязан вассалу теми же услугами, что получил от него, требуют от избранницы в конце концов предаться тому, кто принес себя ей в дар.

Однако дама не может располагать своим телом по своему усмотрению: оно принадлежит ее мужу. Все в доме наблюдают за ней, и если она будет замечена в нарушении правил поведения, ее объявят виновной и могут подвергнуть вместе с сообщником самому суровому наказанию.

Опасность игры придавала ей особую пикантность. Рыцарю, пускавшемуся в любовное приключение, надлежало быть осторожным и строго соблюдать тайну. Под покровом этой тайны, скрывая ее от посторонних глаз, влюбленный ожидал вознаграждения. Ритуал предписывал женщине уступить, но не сразу, а шаг за шагом умножая дозволенные ласки, с тем чтобы еще больше разжечь желание почитателя. Одна из тем куртуазной лирики - описание мечты влюбленного о наивысшем блаженстве. Он видит себя и свою даму обнаженными: вот наконец возможность осуществить свои желания. Однако по правилам игры он должен контролировать себя, бесконечно оттягивая момент обладания возлюбленной. Удовольствие, таким образом, заключалось не столько в удовлетворении желания, сколько в ожидании. Само желание становилось высшим удовольствием. В этом - истинная природа куртуазной любви, которая реализуется в сфере воображаемого и в области игры.» Дюби Ж. Куртуазная любовь и перемены в положении женщин во Франции XII века. //Одиссей. Человек в истории. М., 1990. - с. 90 - 92.

Конечно, нельзя считать, что городская культура обособлена от сельской или культуры средневекового воинства. Но именно город являл собой соединение всех противоречий и противоположностей средневековья в целом. Ведь город был административным центром, здесь находились резиденция сеньора, если город был в его власти, или епископский дворец, ратуша и прочие официальные учреждения. Здесь были сосредоточены ремесленные цеховые организации со своей сложной структурой, деловыми отношениями, обычаями, праздниками, процветали торговля и ростовщичество. Здесь можно было встретить богатого купца и расчетливого крестьянина, веселого подмастерья и солидного цехового мастера, бродячего монаха, школяра, разорившегося рыцаря и спесивого сеньора.

Таким образом, важной характеристикой общества было общее состояние коллективных нравов, общественный настрой: это выражалось в усталости общества, боязни жизни, ощущении страха перед судьбой. Показательным было отсутствие в обществе твердой воли и желания изменить мир к лучшему. Страх перед жизнью уступит место надежде, мужеству и оптимизму только в XVII-XVIII вв. - и не случайно именно с этого времени наступит новый период в человеческой истории, существенной чертой которого будет желание западноевропейцев позитивно преобразовывать мир. Восхваление жизни и активное к ней отношение появились не вдруг и не на пустом месте: возможность этих перемен будет постепенно вызревать в рамках феодального общества на протяжении всего периода Средневековья. От этапа к этапу западноевропейское общество будет становиться более энергичным и предприимчивым; медленно, но неуклонно будет меняться вся система общественных институтов экономических, политических, социальных, культурных, психологических. Проследим особенности этого процесса по периодам.

1.2 Социальные особенности культуры

«Унаследованная от XIX и начала XX века общая характеристика средневекового типа культуры ныне представляется недостаточно убедительной и лежащая в ее основе идеализация противоречит накопленному наукой новому материалу. Историк рубежа XX и XXI столетий видит окружающий его мир уже далеко не таким, каким он рисовался сравнительно недавно, а потому и традиционная картина Средневековья неизбежно перестраивается и нуждается в новых более адекватных обобщениях.» Гуревич А. Я. Средневековье как тип культуры // Антропология культуры. - М., 2002. - В. 1. - с. 55.

Cредневековая культура - это важный этап развития европейской культуры. Средневековье - эпоха становления европейской цивилизации, когда на обломках римской империи, на основе культур местных и пришлых варварских народов идет феномен зарождения наций и национальных государств.

Содержание эпохи было унаследовано последующей культурой, таким образом средневековье сделало свой вклад в культуру человечества и определило судьбу европейской культуры в целом. В современном нам мире, в рамках поиска утраченных идеалов, искания средневекового человека, его моральные ценности и чаяния, находят отклик в душе нашего современника. Исторические картины прошлого наших соседей, как выясняется, помогают понять нам тенденции развития нашей культуры, которая развивалась в контексте европейской культуры, но, в силу исторических событий, была повернута лицом к Востоку, к византийской культуре, которая также выхолаживалась из нашего сознания в предыдущем веке.

«У средневековой западноевропейской культуры было три главных источника. Во-первых, это было наследие античной цивилизации, ближайшим образом наследие Западной Римской империи, в бывших провинциях которой, собственно говоря, и началось претворение античной культуры специально римского типа в средневековую. Во-вторых, это было христианство, которое пришло с Востока, но постепенно было воспринято Римской империей, само усвоило многие особенности романизма (как в Византии испытало влияние позднейшего эллинизма) и, начав распространяться среди германских варваров, сделалось великою духовною силою, объединившею население римских провинций и варваров, которые основали в этих провинциях свои королевства. В-третьих, это были вот эти самые варвары с теми новыми началами жизни, которые они принесли с собою.» Кареев. Общий ход мировой истории. - М., 1993. - с. 265.

Западноевропейская средневековая культура представляет собой качественно новую ступень развития европейской культуры, следующую после античности и охватывающую более чем тысячелетний период ( V - XV вв.). Переход от античной цивилизации к средневековью был обусловлен, во-первых, распадом Западной Римской империи в результате общего кризиса рабовладельческого способа производства и связанного с ним крушения всей античной культуры. Глубинный кризис римской цивилизации, выразившийся в кризисе всего социально-экономического строя, лежащего в ее основе, обозначился уже в III в. Остановить процесс начавшегося распада было невозможно. Не помогла и духовная реформа императора Константина, превратившая христианскую религию в дозволенную, а затем и господствующую. Варварские народы охотно принимали крещение, но это отнюдь не уменьшало силу их натиска на одряхлевшую империю.
Во-вторых - Великим переселением народов (с IV по VII вв.), в ходе которого десятки племен устремились к завоеванию новых земель. Западная Римская империя не смогла противостоять волнам варварских нашествий и в 476 г. прекратила свое существование. В результате варварских завоеваний на ее территории возникли десятки варварских королевств.

С падением Римской империи начинается история западноевропейского средневековья (Восточная Римская империя - Византия - существовала еще 1000 лет - до середины XV в.)

«Становление средневековой культуры происходило в результате противоречивого процесса столкновения двух культур - античной и варварской, сопровождавшегося, с одной стороны, насилием, разрушением античных городов, утратой выдающихся достижений античной культуры, с другой стороны, - взаимодействием и постепенным слиянием римской и варварской культур.» Кареев. Общий ход мировой истории. - М., 1993. - с. 203.

Таким образом, становление средневековой культуры происходило в результате взаимодействия двух начал: культуры варварских племен (германское начало) и античной культуры (романское начало). Третьим и важнейшим фактором, определившим процесс становления европейской культуры, стало христианство. Христианство стало не только ее духовной основой, но и тем интегрирующим началом, которое позволяет говорить о западноевропейской культуре как о единой целостной культуре. Оно выступало в качестве новой мировоззренческой опоры мировосприятия и мироощущения человека той эпохи.

«Взгляд на Средневековье как на эпоху доминирования духовенства и аристократии в немалой мере опирался на то обстоятельство, что основной массив письменных текстов, которые служат источниками для медиевистов, вышел из среды церковной и отчасти светской элиты. Основная же масса населения Европы, состоявшая по большей части из людей неграмотных - это существа «без архивов» и «без истории». Они лишь эпизодически и поверхностно упоминаются в хрониках и других документах, и историки Нового времени обращали на них едва ли больше внимания, нежели средневековые авторы. Во всяком случае, их, как казалось вплоть до второй половины XX столетия, вполне можно было игнорировать при анализе средневековой культуры. Последняя опиралась на религиозное сознание и была всецело им пронизана.» Гуревич А.Я. Средневековье как тип культуры. // Антропология культуры. - В 1. - М., 2002. - с 45. Носителями религиозной культуры были прежде всего выдающиеся церковные мыслители, теологи, монахи и мистики. Именно в их творениях запечатлено миросозерцание Средневековья - эпохи веры и безраздельного господства религиозного авторитета. Согласно этой точке зрения, богослов или философ того времени был способен с наибольшими глубиной и полнотой выразить содержание умонастроений верующих. «Разногласия и споры в среде средневековых мыслителей отражали, собственно, разные грани все того же господствующего миросозерцания. Лица, позволявшие себе высказывания противоположного толка и тем самым отходившие от ортодоксии, объявлялись еретиками и подвергались жесточайшим преследованиям». Гуревич А.Я. Средневековье как тип культуры. // Антропология культуры. - В 1. - М., 2002. - с.46. Могущество церкви и религии утверждалось в неустанной борьбе против еретиков, секты которых постоянно множились и распространялись начиная с ХI -ХII веков и вплоть до Реформации XVI века. Соответственно, теологическая мысль, с одной стороны, и ересь - с другой, были главным предметом изучения средневековой культуры. Народные верования и весь тот обширный фонд религиозно-магических практик, которые церковь квалифицировала как суеверие, обычно рассматривались историками в качестве второстепенных и побочных элементов приходской жизни.

В условиях теократизма (господства религиозных взглядов) наиболее развитой формой теоретического мышления стала теология. Философию западноевропейского Средневековья нередко называли служанкой богословия, что не умаляет ее значения в истории культуры. Философия раннего христианства называлась апологетикой. Это название происходит от наименования и характера сочинений - апологий, то есть трудов, направленных на защиту и оправдание христианского вероучения и деятельности христиан.

Философия раннего Средневековья рассматривала вопросы, связанные с природой Бога, с возможностью его постижения, с проблемой бесконечности. Она была так же парадоксальна, как и вся средневековая культура.

«Первый философ, который из богословия перенес в философию личностное восприятие Бога был Филон Александрийский (25 до н. э. - 50 н. э.). Его попытка доказать личность и индивидуальность Бога была связана с божественными проявлениями. Филон Александрийский вводит понятие Логоса в христианскую апологетику. В отличие от античной философии, Логос у Филона выступает как сотворенный Богом дух, который первоначально есть божественный разум. После сотворения реального мира божественный разум сделался имманентным миру. Идеи, как божественные составляющие, также противопоставляются миру. В представлении Филона о Логосе не было отождествления Логоса с Христом» Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. М., 1964. - с 135..

Интересна доктрина Климента Александрийского Александрийский К. Педагог. - М., 1900. - 230 с. (? - до 215). В его «Педагоге» все поучения связаны с образом жизни человека, цель которого - достичь высокого духовного состояния и объединиться с Богом через Логос.

В более позднее время сформировалось несколько философских школ, взгляды представителей которых были основаны на определенных христианских позициях, выведенных в ранней апологетике.

Картина мира выглядела следующим образом: в центре мира находились Бог и человек как творение Его. Для западноевропейского средневекового мировоззрения был характерен теоцентризм. Согласно теоцентрической картине мира, Бог сотворил мир из ничего, сотворил актом своей воли, благодаря своему всемогуществу. Божественное всемогущество продолжает сохранять бытие мира.

Такое мировоззрение носит название креационизма (от лат. creatio, что значит «сотворение»). Догмат о творении переносит центр тяжести с природного на сверхприродное начало. Активное творческое начало находится не в природе, не в космосе, а в человеке и главное - в Боге. Поддерживание бытия мира есть постоянное творение его Богом вновь. Если бы творческая сила Бога прекратилась, мир тотчас же вернулся бы в небытие.

В XI в. именно теология породила такой феномен средневековой науки, как схоластика - философия, неразрывно связанная с теологией, но не тождественная ей. Схоластика - прежде всего метод познания Бога и созданного им мира. Она исходила из убеждения, что веру и знание, откровение и разум можно примирить между собой, а, опираясь на них, постичь Бога и мир. Схоласт в своих рассуждениях должен был, с одной стороны, не отступать от буквы Библии, с другой - не допускать ни единой ошибки в длинной цепи строгих логических доказательств. Отсюда то огромное внимание, которое уделялось схоластами логике как технике рассуждений. Таким образом, сутью схоластики было осмысление христианской догматики с рационалистических позиций с помощью логических методов. Схоласты, обсуждая проблемы синтеза языческой рациональной философии и христианской доктрины, не только изучали античное наследие, но и познакомили Европу с оригинальными сочинениями исламских ученых. Схоластика стала широким интеллектуальным движением, объединив наиболее выдающихся философов своего времени. Вершиной средневековой схоластики стало творчество Фомы Аквинского Аквинский Ф. Трактат о правлении государей. // История инквизии в средние века. - М., 1911. - 1660 с. (XIII в.). Утверждая гармонию разума и веры, он сумел осуществить синтез философии Аристотеля и христианской догматики.

«Хотя средневековая культура обладала идейной, духовной и художественной целостностью, доминирование христианства не делало ее совершенно однородной. На Западе одной из ее существенных черт являлось возникновение в ней светской культуры, отразившей культурное самосознание и духовные идеалы военно-аристократического сословия средневекового общества - рыцарства и возникшего в зрелом средневековье нового социального слоя - горожан.

Светская культура, будучи одним из компонентов средневековой культуры, оставалась христианской по своему характеру. Вместе с тем сам образ и стиль жизни рыцарства и горожан предопределили их сосредоточенность на земном, выработали особые воззрения, этические нормы, традиции, культурные ценности.» Корякина Е. П. Культура средневековой западной Европы: особенности, ценности, идеалы. - М., 2003. - с. 32.