Влияние экстремальной среды на экологическое сознание

Авторы основных работ по теории эмоций связывают оценочную функцию эмоций с потребностями организма человека, понимая под организмом не только физиологические механизмы, но и психику.

Так, Л.С.Рубинштейн считает, что основным исходным моментом, определяющим природу и функции эмоций, является установление в эмоциональных процессах связи, взаимоотношения между ходом событий, совершающихся в соответствии или вразрез с потребностями индивида, ходом его деятельности, направленной на удовлетворение этих потребностей, с одной стороны, и течением внутренних органических процессов, захватывающих основные витальные функции, от которых зависит жизнь организма в целом, - с другой.

Эта позиция в принципе верна, но, на наш взгляд, она охватывает так называемую базовую группу эмоций и не объясняет ряда других эмоций, не связанных с потребностями организма, обеспечивающими протекание его физиологических функций. Часть этих эмоций, конечно, тоже связана с потребностями, но другая часть их базируется на философско-созерцательном отношении к внешнему миру.

Трудно объяснить даже духовной потребностью такие глубоко насыщенные эмоциями строки М.В.Ломоносова:

Открылась бездна, звезд полна, Звездам числа нет, бездне - дна, описывающие величавое спокойствие звездного неба. Может быть, это эмоция удовлетворения личностной потребности, т. е. уникальной потребности, которая свойственна именно этой личности.

Среди многочисленных потребностей человека выделяется одна, которая обеспечивает "материализацию" всех других потребностей, как материальных, так и духовных, - это потребность деятельности, особенно деятельности созидающей. К.Маркс говорил о потребности к труду. Нам удалось описать большой класс эмоций, связанный с оценкой всех сторон и этапов деятельности, начиная от оценки цели, орудий, процесса деятельности и кончая результатом и оценкой того человеческого окружения, в котором протекала деятельность (В.И.Медведев, 1993).

Взаимоотношения эмоций с потребностями могут проявиться двояко в соответствии с двойственностью самой потребности: это эмоции, характеризующие, с одной стороны, силу потребности, а с другой - достаточность или недостаточность ее удовлетворения.

Сходные позиции занимает и А.Н.Леонтьев, рассматривающий проблему эмоций, исходя из анализа потребностей, предмет которых, материальный или идеальный, выступает как мотив. Эмоции в виде сигналов непосредственно осуществляют отношения между мотивом и ответом, т. е. несут информацию о том, насколько удовлетворяется потребность. Развивая эту идею А.Н.Леонтьева, можно сказать, что эмоции как бы сигнализируют "больше-меньше", т. е. мы вновь приходим к идее Джеймса - Клапареда.

П.В.Симонов считает, что эмоция отражает оценку на основе генетического и приобретенного постнатального опыта вероятности удовлетворения какой-либо потребности. Важно отметить его мнение, что эмоция не просто оценивает ситуацию по шкале "полезно-вредно", а является результатом сопоставления ценностей. Важность для нас этого положения П.В.Симонова связана с тем, что поведение человека, в том числе и по отношению к окружающей его природе и обществу, никогда не бывает моно-мотивационно. В поле сознания, как об этом говорилось выше, постоянно происходит столкновение, противоборство, конфликт мотивов. Недаром даже такой, казалось бы, совершенно мономо-тивационного поведения человек, как протопоп Аввакум, сетовал: "Борют мя страсти мнози". Мы уже рассматривали опасность когнитивного конфликта, его склонность разрешаться тяжелым невротическим состоянием. От этой опасности человека предохраняет эмоция, которая как бы выполняет функцию аппроксимации, формируя состояние, способное разрешиться катарсисом.

Наиболее полно освещается оценочная функция эмоций в работах представителей так называемой когнитивной теории эмоций, в которых подчеркивается направленность эмоции на оценку рассогласования между тем, что воспринимается, и тем, что центрально генерируется, т. е. ожиданием. М.Арнольд предполагает, что эмоция возникает как результат последовательности событий, описываемых при помощи восприятия и оценки объекта. В ответ на оценку объекта возникает эмоция как иррациональное принятие или отвержение. Нам трудно согласиться с этой позицией. Во-первых, если эмоция не несет сама функцию оценки, а является следствием такой оценки, то возникает вопрос, кто или что выполняет оценку. Ясно, что это не может быть, скажем, дифференцирование по ощущению в пределах одного анализатора или сравнение в рамках теоретического (хотя по современным данным отсутствующего) интегративного нейрона. Чисто физиологические механизмы могут быть предпосылками лишь некоторой части эмоций. Во-вторых, не очень понятно, что значит "иррациональное", именно эмоция обеспечивает наиболее рациональное с позиций субъекта принятие или непринятие. Нам важно в положениях М.Арнольда подчеркивание интегрирующей функции эмоции на последовательность событий.

Интересна позиция К. Прибрама, который на основании тонких физиологических исследований и анализа поведения считает, что эмоции наряду с мотивами контролируют отношения между системами гомеостатического регулирования и получаемой информацией.

Надо сказать, что информационная теория эмоций - одна из самых разрабатываемых в настоящее время, однако мы не будем ее рассматривать, так как это увело бы нас слишком далеко в сторону от рассматриваемого вопроса, но по ходу изложения будем касаться некоторых ее элементов.

Подытоживая сказанное выше об оценочной функции эмоции, мы можем выделить две группы мнений. Первую представляют авторы, которые считают, что эмоции оценивают все протекающие в сознании процессы, начиная с ощущения и кончая высшими интеллектуальными функциями. В этом случае эмоции, исходя из потребностей или их понятийного эквивалента - отражения в сознании, являются выражением субъективной семантики сигнализируемой ситуации или процесса.

Вторую группу составляют те исследователи, которые считают, что эмоции отражают механизм "регуляции по отношению" и оценивают и контролируют все, что выходит за рамки обычного нормативного жизненного процесса.

Мы не видим в позиции этих групп непримиримого противоречия: вероятно, правы и те и другие, поскольку хорошо известно, что в организме протекают различные процессы, одни из которых регулируются по абсолютным величинам, а другие по - отношению. Так, регуляция чувствительности рецепторного аппарата глаза или уха осуществляется по абсолютной величине, а механизмы поддержания гомеостаза работают по принципу регуляции по отношению. Такая же ситуация существует и в отношении психических функций, с их материальными и духовными причинами.

Чувство прекрасного, например, формируется по каким-то абсолютным показателям, так как прекрасная дама, прекрасное облако и прекрасная собачка - это несравнимые понятия и они не могут базироваться на отношении, а чувство удивления, очевидно, может появляться и по абсолютным критериям, и по отношению. Здесь нельзя путать абстрактное удивление или абстрактное прекрасное с конкретным единичным объектом. Конечно, "прекрасная дама", как конкретное понятие, формируется по отношению к другим, менее прекрасным по субъективной оценке, дамам, но чувство прекрасного применимо к самым разнообразным объектам.

Такая же терминологическая путаница происходит и тогда, когда мы используем термин "потребность". Возьмем наш пример с гомеостатическим регулированием. Конечно, возможно и такое рассуждение: гомеостатическое регулирование основных физиологических функций есть потребность организма, поскольку ее неудовлетворение приведет к нарушению функционального состояния и возможной гибели, т. е. организм испытывает потребность в постоянстве внутренней среды. Однако в таком рассуждении есть одно слабое звено: внутренняя среда - это не потребность, а условие жизни, которое регулируется механизмами, в обычных условиях неподконтрольными сознанию. Термин "потребность", по-видимому, следует использовать тогда, когда мы имеем в виду осознанное чувство. Нет потребности в биении сердца, но есть потребность в пище. Именно в этом ключе следует понимать связь потребности с эмоцией.

Учитывая сказанное и исходя из признания оценочной функции эмоций, мы можем считать, что именно они определяют субъективную значимость всех явлений, объектов, процессов и связей, с которыми встречается человек, вступая или не вступая с ними в отношения. Столь подробное введение в теорию эмоций, конечно, не охватывает всех аспектов теории, и мы продолжим ее рассмотрение, но уже применительно к нашей основной проблеме - экологическому сознанию.

Затронув вопрос о субъективной значимости, мы должны выявить, что же определяет или чем определяется эта значимость, сила эмоции?

Во многих работах как психологического, так и физиологического направления при рассмотрении эмоций обычно используются термины "организм", "субъект", "индивид", когда характеризуют носителя, субъекта эмоций, однако значительно реже используется термин "личность". Вероятно, некоторую роль здесь сыграла биологическая теория эмоций, исходящая из потребностей человека как биологической структуры. На этой основе формируются такие эмоции, как эмоция боли, жажды, голода, сексуальные эмоции, отражающиеся в удовольствии-неудовольствии, напряжении и разрядке, т. е. согласно координатной схеме Вун-дта. Несколько обобщая, можно сказать, что биологический компонент присутствует при эмоциях оценки внутреннего состояния человека и частично - в эмоциях оценки предметно-конкретной среды, непосредственно взаимодействующей с человеком.

Конечно, эти эмоции, по крайней мере часть эмоций первого и почти все эмоции второго типа, могут включаться в экологическое сознание человека.

Среди показателей внутреннего состояния находятся такие, как чувство тепла и холода, которое (вне патологии) зависит от температуры окружающей среды. Эмоции оценки предметно-конкретной среды базируются на возможности удовлетворения потребности в пище и воде, к ним относится даже эмоция боли, причиной которой является взаимодействие с объектами внешней среды. Так, одинаковое по долорометрическим характеристикам чувство боли вызывает различного типа эмоцию, в зависимости от того, в каких условиях и какой объект вызвал болевое ощущение. Например, срывая розу, мы почти не обращаем внимание на укол шипа, но испытываем неприятное болевое ощущение после контакта с крапивой. На различие таких эмоций большое влияние оказывает отношение человека к объекту, причинившему боль. Любители кошек почти не реагируют на царапины, которые те наносят острыми когтями. Таким образом, мы можем сделать вывод, что даже так называемые биологические эмоции в экологическом сознании коррегируются по своей выраженности или направленности семантикой отношения к конкретному проявлению эмоциогенного фактора.

В последующем мы будем лишь вскользь касаться эмоций биологического происхождения, а основное внимание посвятим эмоциям, связанным с оценкой взаимодействия понятий, когнитивным эмоциям, где практически отсутствует биологический компонент и основную роль играют личностные особенности, т. е. эмоциям, вызванным конфликтом (эмоциям второго типа).

Рассмотрение таких эмоций удобнее начать с концепции С.Л.Рубинштейна, который, выделяя эмоции личности, предположил наличие трех уровней организации эмоций. Первый уровень был назван органическим, аффективно-эмоциональным. Здесь возникают элементарные, так называемые физические чувствования типа удовольствие-неудовольствие, появляющиеся в процессе удовлетворения материальных потребностей. Такие эмоции в ряде случаев могут иметь и неопредмеченный характер, т. е. отражать отношение к среде вообще. Чувство блаженства, которое иногда испытывает человек, лежа на солнышке на стоге сена и глядя в небо, это и есть пример такой неопредмеченной эмоции, человеку просто хорошо, потому что он находится в полном согласии с природой. Ясно, что к первому уровню относятся эмоции, которые выше были названы эмоциями, имеющими биологическую основу.

Следует отметить любопытную деталь: при описании эмоции этого уровня С.Л.Рубинштейн, характеризуя человека, испытывающего такие эмоции, предпочитает использовать термин "индивид".

Второй, более высокий уровень эмоциональных проявлений составляют предметные чувства, соответствующие предметному восприятию и предметному действию. При этом предмет не всегда выступает в вещной форме, он может быть понятием с различной степенью абстракции.

Эмоции этого уровня являются не чем иным, как выражением в осознанном восприятии отношения человека к миру. В зависимости от того, к какой категории это чувство относится, они подразделяются на интеллектуальные, эстетические и моральные. В эмоциях этой группы всегда присутствует в той или иной форме идеология личности.

В экологическом сознании эмоции второй группы занимают самое большое место, в том числе и в обыденном экологическом сознании. Интеллектуальные эмоции, как правило, возникают при оценке связей не только между человеком и природой, но и между объектами природы. Мы различаем здесь два вида интеллектуальных эмоций: эмоции знания и эмоции незнания. Эмоции знания основаны на обобщенном индивидуальном и общественном опыте и отражают реальную значимость взаимоотношения человека и предметного мира природы. Страх перед грозой - это эмоция знания, основанная на познанной вероятности поражения молнией. Удовлетворение богатым урожаем тоже эмоция знания, основанная на прогнозировании такого результата. Страх темноты, который возникает в детском возрасте, - это эмоция незнания, вызванная формированием в сознании образа угрозы, порожденного воображением, не ограниченным знанием.

Мы уже рассматривали проблему морали в экологическом сознании, поэтому не требуют подробного разбора возникающие в нем моральные эмоции, которые характеризуют оценку тех ограничений, которые человек принимает добровольно или под влиянием ограничений, общих для всех членов сообщества во взаимодействии с объектами или явлениями природы. Отношение личности к этим ограничениям может вызвать и положительные и отрицательные эмоции. Отрицательные моральные эмоции характерны для агрессивно-хищнического экологического сознания.

Эмоции эстетического плана отражают не только отношение к природе, но и предпринимаемые действия, направленные на сохранение красот природы и формирование новых объектов природы и ранее не существовавших отношений между ними. Приведем в качестве примера такие действия человека, как выведение новых пород декоративных животных и рыб, создание садоводами декоративных цветочных куртин, где посажены растения, никогда вместе не растущие в природе. Эстетические эмоции в экологическом сознании уже с давних пор являются целью создаваемых композиций в садово-парковом искусстве. Каждый знает предназначенные для этой же цели японские и китайские садики, многие увлекаются икебаной - искусством составлять букеты.

Многие писатели, особенно писатели XIX в., обратили внимание на одну особенность эстетических эмоций в экологическом сознании - их успокаивающее, умиротворяющее действие на человека. Трудно выявить причины этого влияния, их, вероятно, много: это и осознание бренности человеческих страстей перед лицом вечной природы, осознание старинной мудрости, что все "суета сует" и т. п.

Следует отметить и еще одну особенность этих эмоций в экологическом сознании - их большую зависимость от времени, как фактора развития общества. Так, эстетика французских парков впоследствии уступила место эстетике английского паркового искусства, эстетика описания природы в готическом романе сменилась реализмом природы у И.С.Тургенева. Особенно наглядно это видно на примере пейзажной живописи: примитивисты средневековья, затем академизм XVIII в., импрессионисты и реалистическая живопись.

К сожалению, до сих пор не найден ответ на вопрос, что определяет изменение взглядов на эстетику природы. Во всяком случае это не довольно расхожее мнение, что эстетика природы отражает эстетику человеческих отношений.

Третий уровень эмоций, по мнению С-Л.Рубинштейна, составляют чувства, отражающие обобщенное восприятие мира, его основных базовых закономерностей. На этом уровне место предметов занимают идеи, что характерно для обобщающего мышления: возникают чувства юмора, трагического, возвышенного. Это уровень мировоззрения.

Данная группа эмоций в экологическом сознании изучена относительно мало, но есть все основания полагать, что они связаны с постижением законов природы, а это позволяет отнести их к группе интеллектуальных, когнитивных эмоций. Нам кажется, что удельный вес этих эмоций в экологическом сознании невелик, оно по своей сути является вещным, предметным. Мы уже говорили, что ряд идей, например идеи добра и зла, привлекаются в экологическое сознание со стороны, это навязывание природе чуждых ей дефиниций.

Отчетливо видно, что эмоции второго и третьего уровней отражают личность, т. е. это эмоции, в которых проявляется личность. Речь идет не об эмоциональности как свойстве личности, а именно об эмоциях с их конкретным оценочным содержанием. Социальная обусловленность многих эмоций становится ярко выраженной, когда рассматривается их понятийный мир: долг, мораль, патриотизм, гордость, мировоззрение, идеология, нежность, сопереживание. Наиболее четко это отражено в работах К.Левина и представителей французской школы конфликтной теории эмоций, однако это, как мы только что говорили, относится не ко всем эмоциям второго уровня.

Оценочная функция эмоций неразрывно связана с другой их функцией - организующей. Обычно о ней мало говорят, лишь иногда упоминают о регулирующей или дезорганизующей роли эмоций. В самом общем виде под организующей функцией эмоций следует понимать ее роль в формировании адекватного ответа на воздействие среды или в формировании необходимого воздействия на среду. Участие эмоций в таком ответе обусловлено, конечно, тем, что организуется соответствующее функциональное состояние, обеспечивающее деятельность человека. Однако не это главное. Основная роль эмоции в организации деятельности заключается в формировании концептуальной модели внешней среды, вернее, концептуальной модели системы "личность ("Я") - внешний мир", отличающейся от реальной тем, что целевая функция через переживание заставляет эмоцию играть роль нелинейного усилителя. Согласно этой концептуальной модели, формируются планы и программы поведения и осуществляется деятельность как экспрессивный результат эмоции.

В экологическом сознании организующая роль эмоций проявляется как в личностном плане, обуславливая отношение к природе и ее проявлениям, так и в общественном, поскольку именно эмоции до сих пор являются основой различных общественных экологических движений, они (а не идеология) объединяют массы.

Большое влияние эмоция оказывает на выбор генерального направления деятельности и структуру этой деятельности - в этом также проявляется ее организующая роль.

Таким образом, все изложенное нами позволяет сделать важный вывод, что не вегетативный компонент является точным отражением и показателем эмоции, а организация деятельности и характер ее протекания. Это касается не только эмоций третьего, но и более низких уровней.

Связь эмоции и концептуальной модели окружающей среды позволяет выделить несколько типичных ситуаций. Одна из них возникает в случае близости концептуальной модели с реальной картиной мира. В этом случае особенно ярко проявляется мобилизующая роль эмоций, обеспечивающая оптимальный путь достижения цели.

Другая ситуация возникает, когда имеется расхождение реальности и концептуальной модели. Здесь могут возникнуть положительные эмоции, направленные на получение необходимого результата путем максимизации деятельности или на пересмотр модели, но чаще появляются отрицательные эмоции, отражающие бессилие человека перед возникшей ситуацией, неуверенность в своих возможностях.

Отрицательные эмоции возникают тогда, когда концептуальная модель переоценивает сложность возникшей проблемы или недооценивает возможности личности, как это наблюдается при высоком уровне тревожности. Состояние фрустрации всегда сопровождается целым комплексом отрицательных эмоций.

Интересна для анализа ситуация, когда концептуальная модель строится или на основании прошлого опыта, или прогнозируемого будущего.

Модели, основанные на опыте прошлого, базируются на аналогиях, при этом обязательно учитывается не только личный опыт, но и коллективный опыт человечества, усвоенный в процессе обучения и воспитания. Расхождение такой модели с действительностью обуславливает появление большего числа отрицательных эмоций с более глубокой их выраженностью. Это происходит, вероятно, потому, что произошла ошибка не только личности, но и всего человечества, а человек как бы перекладывает эту ошибку на свои плечи.

Модели, сформированные на основе предсказанного будущего, также основаны на освоении опыта прошлого и настоящего. Мышление, как процесс реализации проблемной ситуации, всегда включает своего рода ориентацию на будущее. Эмоции, связанные с реализацией модели, основанной на прогнозе, зависят от успешности этой реализации.

Имеется еще одна ситуация, при которой сформированная концептуальная модель указывает на невозможность решения проблемы, стоящей перед человеком, с помощью соответствующих усилий. В этих случаях возникают эмоции, направленные на увеличение роли коммуникации между членами коллектива, группы, что позволяет заменить опору на себя опорой на коллектив.

А.А. Алдашева описала три формы поведения людей их взаимодействии с природными факторами во время пребывания в условиях высокогорья и при зимовке в Антарктиде. Один тип поведения характеризуется резкой мобилизацией эмоциональной сферы, направленной на физиологические и поведенческие составляющие осуществляемой деятельности, это эмоциональный тип адаптивного поведения. Второй связан с опорой на коллектив и перестройкой своего поведения по образцу, заимствованному у большинства членов коллектива, - коммуникативный тип поведения. Третий, обозначенный как когнитивный, характеризуется обрывом связей с коллективом и усиленным поиском собственного решения проблемы. Эти три типа поведения в одной и той же экологической ситуации сопровождаются соответствующими эмоциями, различными у каждого типа. А.А. Алдашева обнаружила, что для всех трех форм поведения эмоции, связанные с выполнением служебной деятельности, существенно облегчали приспособление к суровым экологическим условиям.

Укажем на ситуацию, когда в экологическом сознании одновременно возникают две и больше концептуальные модели одной и той же ситуации. Этот вариант был уже рассмотрен нами при описании конфликта. Все сказанное выше позволяет принять определение эмоции как реакции формирования концептуальной модели взаимоотношения человека с внешней средой, основанной на интегированной оценке этих взаимоотношений.

Помимо оценочной и организующей функции эмоции несут еще функцию контроля за динамикой процессов взаимоотношений природы и человека, обеспечивая необходимый уровень активности деятельности, то включая дополнительные элементы в сформированную систему, то выключая ставшие излишними. Это позволяет подтвердить положение о постоянном присутствии эмоции во всех проявлениях личности, в том числе и в проявлениях экологического сознания.

Для понимания некоторых особенностей эмоций в экологическом сознании мы вынуждены вновь вернуться к проблеме его двойственности. Как указывалось, эта двойственность возникает вследствие того, что, с одной стороны, человек является частью природы и в процессе удовлетворения своих материальных потребностей вступает в сложные отношения с окружающей средой, которые с позиций человека характеризуются как отношения "конфликт-согласие", а объективно являются разрушителями структуры биогеоценоза, элементом которого является человек.

С другой стороны, в связи с увеличением возможностей воздействия на множество установившихся природных связей, что обусловлено технологическим прогрессом, человек дистанцируется от природы, принимая на себя функции регулятора или даже созидателя взаимоотношений не только между человеком и природой, но и между объектами природы. Эти две ипостаси человека и являются основной причиной двойственности экологического сознания.

Второй фактор двойственности - это двойственность человека как индивида и как члена и представителя социума, что находит свое отражение в тенденции формирования личности как сплава, согласия между противоречиями личного и общественного.

Наконец, третий фактор двойственности состоит из противоречия необходимости удовлетворения растущих потребностей и требования их ограничения.

Уже говорилось о полимотивационной природе сознания. Для экологического сознания характерным является именно диссоциация исходных позиций при формировании как мировоззренческих, так и житейских, чисто потребительских взглядов на природу, на окружающую среду.

Поэтому в экологическом сознании постоянно осуществляется поиск компромисса, поиск решения, которое обеспечило бы согласие между "хочу" и "должен", "мое" и "общественное", "сегодня" "завтра", "выгода" и "красота" и т. п. Диссоциация мотивов и вид найденного компромисса лежат в основе различных видов экологического сознания.

В зависимости от взаимоотношения мотивов, доминирования какого-либо из них возникают эмоции, направленные на реализацию этого мотива. Довольно часто мы встречаемся с явлениями, когда происходит переформулировка мотива и одна сторона сознания пытается убедить другую, что на самом деле произошла смена мотивов, и этот спор ведется посредством противоречивых эмоций, хотя на самом деле изменилась ситуация или в этом мотиве находятся элементы, не совпадающие с принятыми моральными или другими нормами.

Отмечено также, что мотивы общественного долга часто возникают в завуалированном виде: "чем я хуже других" или "все считают так, значит это верно". Возникающие при таких решениях эмоции не очень устойчивы, сознание как бы оставляет себе простор для возможного маневра мотивами. Часто такая ситуация наблюдается, когда возникает какой-либо локальный экологический конфликт. Среди участников такого конфликта всегда находится толпа людей, которые примкнули к большинству как бы за компанию. Их активность не очень велика и они легко переходят на позиции противоборствующей стороны.

Мы специально отмечаем это явление, поскольку оно приобрело в последнее время очень важное значение. Уже говорилось, что в экологическое движение вовлеклись значительные политические силы и происходит борьба за увеличение числа сторонников как одной, так и другой противоборствующей стороны. Ситуация такова, что перевес зависит от привлечения этой более инертной группы, а ее симпатии, ее эмоции обычно определяются не только подражанием поведению других членов этой же группы, но и силой популистских лозунгов, т. е. мотивов в их намеренно завуалированном, искаженном виде.

Поиск оптимального или субоптимального компромиссного решения приводит к тому, что экологическое сознание, отказываясь по тем или иным причинам от решения конкретной локальной экологической проблемы из-за случайного стечения обстоятельств, не позволяющих найти компромисс, или оказываясь перед необходимостью решения многих близких, различающихся лишь в деталях проблем, переходит к формированию абстрактной схемы решения, основанной на ряде умозрительных построений, которые являются базой для появления эмоций идеалов, как бы убеждающих личность в правильности принятого за идеал решения.

Проблема идеалов в настоящее время является одной/из ключевых в дискуссиях по экологическим проблемам глобального уровня, например о соотношении численности населения и уровня потребления, или более регионального характера, например проблемы идеального города или идеальной деревни. Чем богаче, чем многограннее идеальное решение, тем сильнее обеспечивающие создание этого идеала эмоции. Большое значение в определении вида и выраженности эмоции имеют цели, поставленные перед человеком или самим человеком. Цели могут выступать в виде материального, предметного образа или в виде духовного, связанного с задачами саморазвития человека, осуществления идеалов или приближения к ним, с реализацией эстетических запросов.

Очень часто в экологическом сознании возникает ситуация конфликта, связанная с путями достижения цели, с интерференцией целей, вплоть до их противоречия, особенно при столкновении материальных и духовных целей. В настоящее время существует глобальный конфликт между целью улучшения условий жизни населения, целью сохранения природы и целью равномерного распределения ресурсов потребления и их производства.

Духовные цели в противоборстве с материальными целями как в индивидуальном, так и в коллективном экологическом сознании чаще выступают в нечетко оформленном виде желания или стремления. Сопутствующие эмоции определяют интенсивность, выраженность стремлений и желаний, их способность и готовность приступить к практической реализации, к конкретным действиям.

Большую роль в экологическом сознании играют эмоции, связанные с уровнем ответственности человека, под которым понимается степень зависимости достижения какой-либо цели, решения той или иной общественно значимой проблемы или ситуации от личного вклада человека или группы. Частным случаем является ситуация, в которой человек чувствует себя ответственным перед самим собой как личностью и сам налагает на себя эту ответственность. Сейчас эмоции ответственности все сильнее и сильнее внедряются в экологическое сознание не только мирового сообщества, но и в сознание каждого человека, поскольку практически все цивилизованное человечество приняло положение о том, что человек и общество ответственны за сохранение природы, ее биоразнообразия, ландшафтных красот, плодородия земли и т. п. В дискуссии о способах и методах реализации этой взятой на себя ^моральной ответственности вовлекается все большее число участников. Уровень возникающих здесь эмоций и их знак определяет степень активности человека и общества.

Выше мы говорили о том, какую большую роль в экологическом сознании играет конфликт, т. е. активное противостояние двух или более позиций. Говорилось и о том, что в результате этого конфликта формируется то или иное решение, которое может быть оптимальным для одной из конфликтующих сторон или субоптимальным, компромиссным. Реализация этого решения приводит к исчезновению конфликта или его временному затуханию, откладыванию на более поздний срок.

Адекватность принятого решения и успешность его реализации, ход его претворения в действие по мере приближения к поставленной цели контролируются сознанием и сопровождаются возникновением большой группы эмоций решения. Сам процесс принятия решения обычно сопровождается эмоциями, зависящими от субъективной оценки вероятности достижения цели с помощью принятого решения - это эмоции неопределенности успеха. В большинстве случаев здесь действует одна закономерность: чем (до известного предела) выше неопределенность успеха, тем выше эмоциональный настрой человека, направленный на достижение цели. При решениях, успех которых заранее предопределен, эмоции выражены значительно слабее. Если же неопределенность успеха достигает своего верхнего порога, возникают не мобилизующие эмоции, а отрицательные, связанные с переоценкой трудностей, недооценкой себя как инициатора решения, недооценкой своих возможностей. Эмоции неопределенности успеха, конечно, зависят от объема необходимой информации, которой располагает сознание, поэтому в какой-то мере эти эмоции имеют информационное происхождение. В экологическом сознании эта группа эмоций во многом зависит от цены решения. У садовода, посадившего еще один саженец, фермера, засеявшего свой участок экспериментальным сортом пшеницы, инженера, по проекту которого возводится плотина, имеется, безусловно, эмоция неопределенности успеха, но она по-разному выражена, так так субъективная, да и объективная цена решения различны. Это пример материальной цены. Возможна и духовная цена решения. Тот же проектировщик плотины в случае неудачи резко снижает свое положение в негласной шкале профессиональной пригодности, архитектор, строящий дом, озабочен тем, как этот дом впишется в ландшафт или городской ансамбль. Конечно, строители прошлого, возводя храмы на Руси, хорошо чувствовали эту духовную цену решения, поэтому мы до сих пор восхищаемся тем, как удивительно они вписываются в ландшафт ив то же время подчеркивают свое культовое назначение.

По мере приближения к цели появляются эмоции удовлетворения и может возникнуть особое эмоциональное состояние, которое называют состоянием конечного порыва, когда человек волевым усилием мобилизует все свои возможности для скорейшего достижения цели. Следует отметить, что такое состояние почти не встречается в экологическом сознании, оно больше связано с воздействием на природу в утилитарных целях.

Весьма часто в экологическом сознании возникают состояния, связанные с формированием эмоции насыщения, которая как бы вытесняет из сознания те или иные экологические проблемы или просто картины, образы природы. Так, жители известных городов, знаменитых своей архитектурой и другими достопримечательностями, и жители курортных городков, расположенных на красивом побережье, с экологически чистым климатом и изумительными пейзажами, практически не замечают всего этого, а приезжающих сюда туристов поражает их равнодушие к таким красотам.

Приведем еще один пример. Из 100 человек, впервые приехавших в Москву, на вопрос о том, что бы они хотели увидеть в свободное время, 62 человека сказали - Третьяковскую галерею. Из 100 человек, постоянно проживающих в Москве, лишь 6 человек сообщили, что посетили галерею после ее ремонта.

В той части экологического сознания, которая связана с действием природных условий на человека, возникают эмоции, вызванные или угрозой удовлетворению той или иной жизненной потребности, или необходимостью создания оптимальных условий жизни, т. е. эмоции первого уровня (по определению С.Л.Рубинштейна).

Таким образом, мы можем прийти к заключению, что в экологическом сознании возникают многочисленные формы эмоций, оценивающих как результаты воздействия природных факторов на человека, так и все стороны контактов человека и природы, все процессы их взаимодействия. Это приводит к конфликту эмоций, отторжению некоторых из них.

6. Влияние экстремальной среды на экологическое сознание

В экологической физиологии, а также и в экологической психологии существует ключевое понятие - экстремальность как характеристика фактора внешней среды, определяющая особенности ответной реакции человека на его воздействие. Например, если человек находится в среде, где температура воздуха превышает 40°С, то эта среда рассматривается как экстремальная. Если содержание кислорода во вдыхаемом воздухе снижается до 10- 12%, то тоже говорят об экстремальности среды. Экстремальность среды не зависит от числа факторов, значение которых превышает определенную величину. Так, экстремальность высокогорья определяется совокупностью, по меньшей мере четырех факторов: низкой температуры воздуха, уменьшением парциального давления кислорода, высокой скоростью движения воздуха и слепящим действием снежного покрова. Любого из этих факторов достаточно, чтобы рассматривать среду как экстремальную, хотя, конечно, их сочетание делает экстремальность более сложной и более глубокой.

Критерий определения величины фактора, выход за пределы которого позволяет рассматривать его как экстремальный, устанавливается исследователем исходя из наблюдаемых сдвигов функционального состояния человека и особенностей его деятельности. Так, нормы коммунальной гигиены, разработанные для обитаемых помещений, где человек проводит большую часть своей жизни, устанавливаются по критерию сдвига самого чувствительного показателя функционального состояния организма. Для условий производства может быть принят критерий работоспособности, для военного труда - боеспособности человека, определяемой по выходным показателям либо по величине допустимого отклонения той или иной функции. При этом обычно считают, что исследуемые функции или показатели должны характеризовать реакцию 95% людей, находящихся в исследуемых условиях среды, предполагая, что наиболее чувствительные 5% не должны находиться там, где действуют эти условия. Например, если нормировать содержание СО во вдыхаемом воздухе по критерию сдвига частоты сердечных сокращений, то за норму принимается не та величина, при которой у кого-либо уже началось изменение пульса, а величина, при которой 95% людей еще сохраняют исходную величину пульса.

Значение того или иного фактора, принимаемое как экстремальное, зависит также от вида деятельности человека. Так, содержание кислорода во вдыхаемом воздухе 16%, приемлемое для человека в покое, является экстремальным при интенсивном физическом труде. Освещенность в 100 люкс, достаточная для обычных видов деятельности, становится недостаточной при тонких видах работы, например при сборке ручных часов. Приведенные примеры показывают, что количественный показатель не может служить показателем экстремальности, так как то, что экстремально для одних видов деятельности или одних показателей функционального состояния, может быть не экстремально для других. Так, для условий высокой температуры воздуха, не осложненных обезвоживанием организма, изменение ряда психических функций возникает значительно позже выраженных изменений физиологического состояния.

Следует принять, что понятие экстремальности может распространяться только на здоровых людей, поскольку наличие патологии делает любую среду (в широком понимании слова) исходно экстремальной. Поэтому в ряде случаев именно показатель здоровья используется как ведущий для характеристики экстремальности среды. Это хорошо видно по многочисленным публикациям, посвященным изучению заболеваемости в том или ином регионе.

Из сказанного со всей очевидностью следует, что понятие экстремальности определяется состоянием человека. Но этот вывод требует ответа на вопрос: по каким же показателям мы выбираем то или иное состояние как критерий экстремальности? Следует сказать, что это один из самых сложных вопросов и даже в современной экологической психологии, экологической физиологии и других научных дисциплинах, объединяемых понятием "экология человека", до сих пор существует полная неопределенность выбора критериев. Заканчивая эту главу, следует остановиться на одной особенности, характеризующей действия экстремальных факторов на организм человека. Эта особенность связана с тем, что практически все описываемые изменения психических функций, определяемые как в модельном эксперименте, так и в натурных, естественных условиях, касаются людей или коллективов, которые впервые столкнулись с действием природного фактора, характеристики которого определяются как экстремальные, т. е. тех контингентов, у которых еще не развились процессы адаптации. Для адаптированных групп эти различия в психических процессах исчезают. Если взять статистически корректные выборки жителей Москвы, Термеза или Надыма, то мы не найдем значимых различий в их психике, хотя они могут существовать в их физиологическом статусе, обусловленном особенностями адаптации, в межличностном взаимодействии и уровне устойчивости, т. е. имеются различия в элементах психологической системы, позволяющие оптимальным образом взаимодействовать с экстремальным фактором. Иными словами, если мы опишем психические процессы, например память, внимание, особенности мышления, ассоциативную и мотивационную среду, эмоциональное содержание и т. п. у собирательного образа москвича, жителя аридной зоны и Заполярья, то мы не найдем никаких различий в случае завершенной адаптации. Но вместе с тем сочетания этих качеств формируют ряд отличительных особенностей образа москвича от, например, образа сибиряка и т. п. в той его части, которая определяется условиями взаимодействия с экстремальным фактором.

Единство психики у людей, населяющих различные области с экстремальным климатом, вероятно, связано помимо адаптационных механизмов и с более жесткими условиями отбора.

Список литературы

"Экологическое сознание" - В. И. Медведев, А. А. Малышева; 2001

Размещено на Allbest.ru