Инфляция и ее влияние на финансовую устойчивость предприятий

Став собственником облигаций, Центральный банк может распоряжаться ими так, как сочтет нужным. В частности, пойти на куплю-продажу государственного долга, превратив такие операции в метод регулирования денежной массы, орудие антиинфляционной политики.

Например, Центральному банку надо увеличить количество денег в обращении. Тогда он начинает скупать государственные долговые обязательства. Субъект, одолживший деньги правительству, продает имеющиеся у него облигации государственного займа Центральному банку. А правительство становится должником Центрального банка. Откуда же возьмется прирост денежной массы? Деньги, уплаченные Центральным банком бывшему обладателю облигаций, попадут в обращение немедленно. И если представить, что Центральный банк занимается такими делами, регулярно участвуя в работе рынка ценных бумаг, то окажется: покупка им государственных долговых расписок означает увеличение объема денег в обращении.

Таковы основные инструменты, с помощью которых Центральный банк России может осуществлять неинфляционную денежную стратегию. Первые два инструмента запускают механизм косвенного действия, соединяющие Центральный банк с другими звеньями банковской системы. Повышая ставку центрального кредита и норму обязательных резервов, Центральный банк задает этой системе неинфляционную линию поведения. Используя третий регулятор, Центральный банк уже непосредственно влияет на состояние денежного обращения. Именно он обладает наибольшей силой воздействия на денежную массу.

Но, полагаясь только на правильную денежную политику, государство ни когда не сможет совладать с инфляцией. Независимый Центральный банк, эффективная банковская система, современная денежная стратегия, безусловно, необходимы. Но не достаточны. Видимо требуются иные, не денежные приемы борьбы с инфляцией.

В странах с развитыми рыночными хозяйствами реализация долгосрочной денежной стратегии представляет собой самоусиливающийся процесс. Каждый успех денежного регулирования одновременно служит условием его дальнейшего эффективного осуществления. Куда труднее наладить денежные ограничения в высокомонополизированном хозяйстве, где преобладает государственный сектор, и отсутствуют работоспособные рыночные механизмы. В такой экономике немедленное установление жестких лимитов на прирост денежной массы, вероятно, вызовет не столько стабилизацию цен, сколько лавинообразное сокращение объемов производства. Следовательно, переход к антиинфляционной денежной политике должен осуществляться постепенно, параллельно с разгосударствлением экономики, ее демонополизацией, развитием рыночной инфраструктуры.

Следующая стратегическая задача антиинфляционного регулирования - сокращение бюджетного дефицита с перспективой ликвидации. Ее можно решить двумя способами - увеличивая доходы и уменьшая расходы государства. Конечно, предпочтительнее второй вариант. То есть, верная линия правительства, собравшегося покончить с бюджетным дефицитом, состоит не в том, чтобы побольше у экономики «брать», а в том, чтобы поменьше ей «давать» из государственной казны.

Важно отметить, что в элементы антиинфляционной стратегии можно включить совершенствование налоговой системы. Например, снижение ставок налога на прибыль даст дополнительный импульс инвестиционному процессу, а от него в отдаленной перспективе следует ждать увеличения производства и занятости, следовательно, массы доходов, подлежащих налогообложению. В конечном счете, вероятен рост государственных доходов и сокращение дефицита.

Все-таки быстрых эффектов антидефицитные и антиинфляционные резервы, лежащие на стороне налогообложения, не дают. Поэтому основная нагрузка ложится на уменьшение государственных расходов. Требуется антидефицитная стратегия, воплощенная в перспективный план восстановления равновесия государственного бюджета.

Осуществление противодефицитных мероприятий требует особой осмотрительности, предварительной оценки возможных негативных эффектов и их своевременной компенсации. Если же говорить о принципах, лежащих в основе сокращения бюджетных расходов, то главный из них известен: надо постепенно сворачивать финансирование тех видов деятельности государства, которые вполне можно передать рыночной системе. Речь идет о прекращении чрезмерного вмешательства российского правительства в инвестиционный процесс и уменьшении объема бюджетных капиталовложений, об отмене необоснованных дотаций и субсидий, частичной приватизации образования и здравоохранения и т.д.

Эффективная антиинфляционная стратегия должна быть построена так, чтобы свести к минимуму воздействие на национальную экономику внешних инфляционных импульсов. Особенно тех, что связаны с перемещениями через границы спекулятивных капиталов. Поскольку движение капиталов получает концентрированное выражение в сальдо платежного баланса, необходимо снять его инфляционный эффект.

Предположим, что сальдо платежного баланса положительное, т.е. в нашей стране отмечается чистый прилив капиталов из-за рубежа. Последние, далее, подразделяются на два основных потока. Некоторые капиталы проникают в банковскую систему, от части переводятся в национальную валюту и, превращаясь, допустим, в краткосрочные кредиты, приобретают ликвидную форму, пополняют запас денег в экономике. Другой поток капиталов переходит к российскому правительству, которое берет взаймы за границей, давая свои долговые обязательства. Можно ли снять эти инфляционные эффекты? Да, если Центральный банк расширит объем ценных государственных бумаг с тем, чтобы уменьшить возросшую денежную массу, переправить определенную ее часть в централизованные резервы.

Одним из средств борьбы с инфляцией является повышение курса валюты. Оно вызывает снижение цен на товары и услуги, ввозимые из-за рубежа, тем самым, подталкивая вниз и общий уровень цен в экономике.

Еще один компонент антиинфляционной стратегии - это увеличение совокупного предложения посредством структурного преобразования народного хозяйства, государственное стимулирование научно-технического прогресса, мотивации инвестиционных процессов, конверсии.

Таким образом, антиинфляционная стратегия образована механизмами длительного действия. Их эффект экономика почувствует не сразу, а лишь по истечении продолжительного времени. Что же делать тогда, когда инфляционная обстановка нетерпима и ждать уже нельзя? В таком случае нужно мобилизовать тактический, быстродействующий потенциал антиинфляционного регулирования.

Методы краткосрочной инфляционной политики не рассчитаны на устранение причин инфляции. Большей частью они носят чрезвычайный характер и направлены на то, чтобы на время снизить уровень инфляции, сбить температуру инфляционного процесса. Речь идет о предварительном, терапевтическом воздействии на больную национальную экономику, призванном подготовить ее к более радикальному лечению инфляционного недуга.

Темп роста цен обусловлен размерами инфляционного разрыва между спросом и предложением. Получается, что антиинфляционная тактика либо поможет нарастить (первый вариант), либо будет способствовать регулированию текущего спроса (второй вариант).

В рамках первого варианта надо выделить государственную поддержку повышения степени товарности народного хозяйства. Имеются в виду, например, льготное налогообложение предприятий, организующих свободную продажу побочных продуктов производства и услуг. Наиболее глубокие противоинфляционные пласты залегают в тех секторах российской экономики, где совершается переход от натурального к товарному состоянию, формируются новые рынки. Примером может служить бурная денатурализация информационного производства, охватившая в последнее время большинство развитых государств, в том числе и Россию. Сейчас международные потоки информации по-настоящему товарны лишь примерно на 30%, остальные же 70% проходят по внутренним каналам транснациональных корпораций, оставаясь в стороне от открытого рынка.

Разумно организованная приватизация государственной собственности - тоже антиинфляционное средство. С его помощью увеличиваются государственные доходы, и ослабляется напряжение в расходной части бюджета, и, стало быть, это способствует решению проблемы дефицита. Существует и эффект прямого действия: появление на рынке акций приватизируемых предприятий отвлекает часть инфляционного спроса. Указанный эффект был зафиксирован во всех странах, где осуществлялась крупномасштабная приватизация.

Действительными средствами краткосрочной антиинфляционной политики могут стать массированный импорт потребительских товаров и частичная реализация государственных стратегических запасов. Но нужно заметить, что с каждым новым витком инфляции мощность таких резервов становится все меньше.

Второй вариант антиинфляционной тактики в России представляет краткосрочное регулирование текущего спроса. Основные цели - это повышение нормы сбережений и уменьшение уровня их ликвидности.

Чтобы увеличить сбережения потребителей, необходимо позаботиться о существенном повышении процента по вкладам. Надо добиться того, чтобы он был никак не меньше суммы текущего темпа роста цен и уровня адаптивных ожиданий. Но и в этом отношении возможности не беспредельны. Быстрое повышение процента по вкладам чревато незамедлительным удорожанием кредита, а значит, пагубными последствиями для инвестиций и производства.

Антиинфляционная стратегия и тактика должны учитывать особенности современного состояния национальной экономики:

необходимость структурной перестройки народного хозяйства;

запаздывание с формированием рыночной экономики;

монопольный характер экономики;

перекладывание налогового пресса на себестоимость продукции.

В большинстве развитых стран инфляция считается серьезной социально-экономической проблемой, поскольку приводит к росту цен, обесценению сбережений, снижению стимулов к инвестированию, бегству капиталов в иностранные активы, драгоценные металлы и недвижимость. Кроме того, инфляция замедляет темпы экономического роста, затрудняет долгосрочное планирование и в своих крайних формах усиливает социальную и политическую напряженность в обществе. Сегодня многие страны в качестве промежуточных целей национальной денежно-кредитной политики используют денежные агрегаты или валютные курсы. Однако в 90-е годы некоторые индустриально развитые страны порвали с этой традицией, сосредоточив свое внимание на показателе инфляции. Данный подход к контролю над инфляцией получил название «инфляционное таргетирование» (inflation targeting).

По мнению ряда специалистов, денежно-кредитную политику многих стран можно в той или иной степени охарактеризовать как инфляционное таргетирование. Например, известный американский экономист Дж. Тэйлор полагает, что денежно-кредитная политика США опирается на эмпирическое правило инфляционного таргетирования. Согласно этому правилу, Федеральная резервная система (ФРС) регулярно корректирует процентную ставку по федеральным фондам, реагируя на отклонения внутреннего производства от своего потенциального объема и инфляции - от прогнозного уровня.

Почему же ряд стран избрал инфляционное таргетирование? По всей видимости, их руководство исходило из того, что достижение стабильности цен (то есть низкого и постоянного уровня инфляции) является важнейшим фактором, обеспечивающим экономический рост. Как показывает опыт, попытки властей достигнуть других целей экономической политики (например, высокого уровня занятости и роста производства) противоречат принципу стабильности цен.

Когда развитым странам угрожает инфляция, центральные банки обычно повышают процентные ставки, вызывая шквал критики, особенно со стороны представителей реального сектора экономики. Инфляционное таргетирование позволяет избежать конфликта интересов, поскольку главной целью денежно-кредитной политики становится не стимулирование высокого уровня занятости или роста производства, а плановое «создание» инфляции. Кроме того, на его основе можно принять антиинфляционные меры еще до наступления инфляции.

Суть инфляционного таргетирования состоит в следующем. Центральный банк прогнозирует предстоящую динамику инфляции; прогноз сравнивается с целевыми значениями инфляции, которых желательно достигнуть; разница между прогнозом и целью свидетельствует о необходимых масштабах корректировки денежно-кредитной политики. Таким образом, денежные власти устанавливают плановый уровень инфляции и используют все средства для его достижения. Страны, применяющие процедуру инфляционного таргетирования, считают, что она помогает повысить эффективность денежно-кредитной политики по сравнению со стандартными приемами, к которым прибегают центральные банки.

Инфляционное таргетирование требует выполнения двух ключевых условий. Первое условие - центральный банк должен иметь достаточную степень независимости. Хотя ни в одной стране он не может быть полностью независим от правительства, банк должен, по крайней мере, располагать свободой в выборе инструментария, с помощью которого планируется достижение целевого уровня инфляции. Для того чтобы выполнялось это условие, стране необходимо отказаться от принципа «фискального доминирования», то есть бюджетно - налоговая политика не должна оказывать никакого влияния на денежно-кредитную политику. Свобода от фискального доминирования подразумевает крайне низкий (или, что еще лучше, нулевой) уровень правительственных заимствований у центрального банка и достаточную степень развитости внутреннего финансового рынка с тем, чтобы он мог «поглотить» дополнительные эмиссии государственных обязательств.

Кроме того, правительство должно располагать широкой доходной базой. Если же фискальное доминирование сохраняется, налоговая политика будет стимулировать инфляционное давление, которое подорвет эффективность денежно-кредитной политики. На практике это может найти отражение в достаточно «безобидных» на первый взгляд действиях, например, в требовании правительства снизить процентные ставки для повышения налоговых сборов.

Второе условие, определяющее работоспособность инфляционного таргетирования, состоит в том, что власти должны отказаться от таргетирования других экономических показателей, таких, как заработная плата, уровень занятости или валютный курс. Например, если страна проводит политику фиксированного валютного курса, то при высокой мобильности международных капиталов она не сможет одновременно использовать инфляционное таргетирование. Когда власти стремятся к достижению сразу нескольких целей, участники рынка не знают, какой из них в случае ухудшения ситуации будет отдано предпочтение. В нашем примере, если возникнет угроза стабильности валютного курса, центральному банку придется сделать выбор: или удержать фиксированный курс и тем самым отказаться от инфляционной цели, или сохранить плановый уровень инфляции, пожертвовав фиксированным курсом.

В начале 90-х годов семь индустриально развитых стран перешли к инфляционному таргетированию. Первыми были Новая Зеландия и Канада, затем к ним присоединились Великобритания, Финляндия, Швеция, Австралия и Испания. С 1999 года инфляционное таргетирование использует Европейский центральный банк. В свое время Европейский валютный институт ограничил число вариантов денежно-кредитной политики в еврозоне двумя, а именно - определением целевых денежных агрегатов и инфляционным таргетированием. В настоящее время в еврозоне используется комбинация денежного таргетирования, исходящего из установления ориентира денежного агрегата МЗ, и инфляционного таргетирования, опирающегося на гармонизированный индекс потребительских цен.

Могут ли развивающиеся страны перенять опыт инфляционного таргетирования? Они представляют собой крайне неоднородную группу, особенно когда речь идет об их денежно-кредитной политике и финансовых рынках. С одной стороны, в последнее время в этих странах происходят схожие изменения: реформа финансового сектора, расширение доступа к международным рынкам капитала, рост доверия к косвенным инструментам денежно-кредитной политики и т.д. С другой - развивающиеся страны порой резко различаются по таким показателям, как уровень процентных ставок, степень развития внутреннего финансового рынка, доходы на душу населения и др. В результате трудно не только оценить возможности использования инфляционного таргетирования, но даже провести приемлемую классификацию развивающихся стран. Анализ пока может базироваться главным образом на общих дискуссионных рассуждениях, а не на конкретных эмпирических исследованиях.

2.2 Основные параметры изменения инфляционных процессов

С начала проведения экономических реформ проблемы высокой инфляции и мер борьбы с ней были выдвинуты в экономической политике России на первое место. Вызвано это тем резким повышением цен, которое произошло вследствие их либерализации. В экономике России в течение 1992-1995 гг. господствовала гиперинфляция (хотя и снижающаяся), в 1996 году инфляция упала до умеренно-галопирующей.

Однако отмеченное преодоление высокой инфляции в России носило крайне неустойчивый и к тому же сомнительный характер. Объясняется это двумя серьезными обстоятельствами. Во-первых, в стране массовый характер в тот период приняли неплатежи, в том числе и долгосрочные задержки в выплате зарплаты и пенсий. Очевидно, что в случае ликвидации неплатежей (хотя бы зарплаты и пенсий) рост цен мог вернуться на уровень гиперинфляции. Во-вторых, проявлялось настойчивое стремление со стороны власти добиться повышения государственных доходов за счет резкого удорожания определенных товаров и услуг (вроде повышения оплаты жилья и коммунальных услуг и др.). А это означало возможность возрождения новых инфляционных скачков цен. Высокая инфляция являлась негативной составляющей всего процесса перехода от прежней огосударствленной командно-директивной к новой рыночной экономике. Поэтому выбор мер борьбы с инфляцией и их результативность неразрывно были связаны с ключевыми вопросами выбора путей и направлений указанного перехода.

Можно выделить два принципиально различных подхода к решению данной проблемы в нашей стране. Первый связан с последовательным проведением в жизнь ортодоксально-монетаристской программы финансовой стабилизации МВФ. Именно этот подход преобладает с начала 1992 года в государственной экономической политике: его правомерность активно обосновывают и защищают многие отечественные экономисты (хотя в настоящее время их ряды заметно поредели по сравнению с прошлыми годами). Их доводы не отличаются оригинальностью и, как правило, сводятся к повторению азов монетаристской теории, включая отношение к инфляции и мерам борьбы с ней.

Ортодоксальная программа предусматривает максимально-возможное включение рыночных регуляторов, прежде всего по линии либерализации цен и хозяйственной деятельности предприятий на внутреннем и мировом рынках, при резко свертывании регулирующей деятельности государства. Монетаристы трактуют инфляцию как чисто денежное явление, поэтому и меры борьбы с ней сводят к мерам так называемой финансовой стабилизации. Сюда в первую очередь на макроэкономическом уровне относятся минимизация или даже ликвидация дефицита госбюджета и проведение жесткой ограничительной кредитно-денежной политики при сохранении плавающего (а точнее, применительно к России, как это отмечалось длительное время, снижающегося) курса обмена рубля на доллары и другую твердую валюту в рамках так называемой внутренней (т.е. ограничительной) его конвертируемости.

По мнению сторонников этой позиции, проведение таких мер привело к значительному замедлению инфляции в стране. Жестокость и последовательность понимаются, в частности, как максимально возможный отказ от тех мер, которые иногда применялись параллельно с чисто ортодоксально-монетаристскими (кредитная поддержка некоторых отраслей или производств; государственные ограничения во внешнеэкономической сфере; сдерживание роста цен на отдельные товары и услуги, например на энергоресурсы, квартирную плату и некоторые другие). Единственное серьезное исключение - использование в качестве действенной антиинфляционной меры ограничений на дальнейшее снижение курса обмена рубля на доллары и другую твердую валюту (с достаточно противоречивым воздействием этой политики на экономическое положение в России, особенно в экспортных отраслях).

По мнению сторонников монетаристского подхода, преодоление высокой инфляции должно было сформировать благоприятную основу для экономического возрождения России; неминуемо должна бала произойти не только стабилизация, но и оживление, подъем производства и всей экономической деятельности. В качестве решающих факторов подобных радужных перспектив назывались два - обязательное с точки зрения монетаристски-неоклассического подхода стихийно саморегулирующиеся воздействие сформировавшихся рыночных сил и усиление притока в страну иностранных, прежде всего частных, инвестиций.

Другой способ в оценке мер борьбы с высокой инфляцией и перспектив развития рыночной экономики принципиально отличен от описанного выше радикально-монетаристского; в последнее время его часто называют производственно-экономическим или воспроизводственным. Он предусматривает и обосновывает необходимость использования не только монетаристских, но и определенных достаточно жестких гетеродоксных мер, рекомендуемых немонетаристскими теориями (кейнсианством, «структурной инфляцией», «экономикой предложения») или же просто вытекающих из здравого смысла. Именно подобные меры сыграли весьма плодотворную роль в преодолении высокой инфляции в западных странах. Важнейшие из них - более активное регулирующее воздействие государства, включая временное замораживание или сдерживание роста цен и зарплаты (политику доходов) с целью предотвращения высокой инфляции, участие в создании рыночной инфраструктуры, налоговое стимулирование производства, поддержка жизненно важных отраслей и производств, регулирование внешней торговли и валютных операций.

Остановимся на основных положениях немонетаристского подхода к инфляции в России. Прежде всего, отвергается чисто денежная трактовка инфляции в ней. Она сочетает в себе действие факторов инфляции спроса и издержек. Причем влияние факторов инфляции спроса не играет доминирующей роли, что достаточно отчетливо проявлялось в отставании увеличения денежной массы от роста цен. Более того, и в факторах инфляции издержек влияние тех из них, которые более легко регулируются монетаристскими ограничениями, также не довлеет. Это, например, относится к действию спирали «заработная плата - цены», которое очень слабо проявляется (если проявляется вообще) в нашей ситуации. Ведь основное ее действие - более быстрое повышение заработной платы по сравнению с ростом цен, а в современных условиях, наоборот, увеличение заработной платы заметно отстает от повышения цен. В то же время в инфляции издержек довлеют в значительной мере мощные факторы, слабо поддающиеся хотя бы косвенному^: воздействию монетаристских ограничений, - давление быстрорастущих цен на энергетические и другие сырьевые ресурсы, а также транспортных тарифов, столь важных для сохранения единого хозяйственного пространства в огромной России; сверхмонополизированный характер российской экономики, препятствовавший быстрому и легкому возникновению хотя бы относительно конкурентной среды; серьезные структурные диспропорции в экономике, особенно преобладание тяжелой промышленности; разрыв хозяйственных связей, обусловленный распадом СССР и ликвидацией СЭВа, разрыв этих связей и в рамках самой России, полное отсутствие каких-либо рыночных отношений или секторов до начала «шоковой терапии»; суровые климатические условия на значительной части территории России; отсутствие социально-политической стабильности; огромные возможности по вывозу материальных и валютных ресурсов в дальнее и ближнее зарубежье (проблемы так называемых прозрачных границ, легкости и выгодности вывоза валютных капиталов за рубеж), что неминуемо оголяет товарные и финансовые рынки страны, и др.

Именно эти особенности России и ставили под сомнение идею и возможности устойчивого преодоления высокой инфляции с помощью одних лишь ортодоксально-монетаристских методов, рекомендуемых МВФ. Укажем лишь на два важных момента.

Во-первых, не отрицая самого факта замедления инфляции, было бы ошибочно связывать его целиком с монетаристскими ограничениями. В значительной степени оно обусловлено тем, что в 1992 году действовал такой особый фактор усиления инфляции, как введение нового налога на добавленную стоимость («ответственного», по некоторым оценкам, чуть ли не за половину роста цен в этом году). Поскольку в последующие годы влияние этого фактора исчерпало себя, уменьшились и масштабы инфляции.

Во-вторых, крайне велики были издержки инфляции в виде спада производственной и экономической деятельности. Они составили более половины национального дохода и промышленного производства и свыше 2/3 инвестиций (последнее вообще подрывает основы нормального функционирования производственного аппарата в перспективе). Подобный спад производства превзошел все рекорды глубочайшего экономического кризиса 1929-1930 гг. на Западе. Именно в результате подобного огромного сокращения производства и вызванного им уменьшения налоговых поступлений объем государственного бюджета в России (при оценке его в постоянной покупательной способности рубля) сократился в несколько раз, что и является первично-глубинной причиной финансовой дестабилизации в стране (а не манипуляции с уравниванием постоянно сокращающихся доходной и соответственно расходной частей этого бюджета).

Огромный спад производства в России вызывался монетаристскими ограничениями двояким образом. С одной стороны, обусловливаемое монетаристскими ограничениями падение реальной заработной платы и покупательной способности широких масс трудового населения крайне отрицательно сказывалось на производстве потребительских товаров и производстве вообще. С другой стороны, необходимо учитывать специфическое взаимодействие монетаристских ограничений с факторами инфляции издержек. Инфляция спроса и инфляция издержек, сочетающиеся описанным выше образом в российской гиперинфляции, имели в своей основе нарушения денежного обращения, однако механизм их образования был различен.

В инфляции спроса денежная масса выступает и как основа, и как активная причина. Поэтому антиинфляционные меры ортодоксально-монетаристского характера, ведущие к сокращению платежеспособного спроса и денежной массы, действуют против подобной инфляции весьма активно. Но в инфляции издержек деньги, являясь ее основой, выступают в иной, пассивной роли: в инфляции этого типа первоначальный толчок росту цен дают не денежные, а производственные и рыночные факторы; вызванное данными факторами повышение цен требует «подтягивания» денежной массы (с учетом скорости ее обращения) к возросшему уровню цен. В условиях рыночной экономики с развитой и гибкой кредитно-денежной сферой такое «подтягивание» происходит автоматически. А при его отсутствии возникает острая нехватка платежных средств, и инфляция издержек реализуется не столько в росте цен, сколько в кризисном сокращении производства.

Именно такая ситуация сложилась в России. Ортодоксально-монетаристская антиинфляционная политика вела не к подавлению или сдерживанию воздействия мощных факторов издержек, а лишь к острой нехватке платежных средств в стране, что обусловливало кризисное сокращение производства и другие отрицательные явления (вроде неплатежей заработной платы). Иначе говоря, обеспечиваемое таким образом замедление роста цен достигалось за счет падения производства (что в конечном счете делало крайне непрочным и само замедление инфляции). Опыт западных стран (в частности, глубокого экономического кризиса 1929-1930 гг. и последующей депрессии) свидетельствует, что одних мер финансовой стабилизации и преодоления высокой инфляции (или вообще отсутствие последней), как правило, недостаточно для стихийного возрождения даже рыночной экономики.

Практически все страны были вынуждены для преодоления этого кризиса и депрессии, несмотря на отсутствие инфляции, использовать, хотя в различной форме, мощное государственное регулирование, направленное прежде всего на оживление и подъем производства. В качестве примера можно привести и азиатские страны, достигшие за послевоенные годы впечатляющих экономических успехов, - Японию, Китай, Южную Корею. Во всех из них использовалось мощное экономическое регулирование, характер которого менялся в зависимости от конкретных условий.

Поэтому совершенно непонятно, почему преодоление высокой инфляции в России вопреки всему мировому опыту должно было само по себе, на основе действия только стихийных рыночных сил, вызвать экономический рост. Печальный опыт 1998 года уже подтвердил обоснованность подобных сомнений. Без мощного экономического регулирования государства, и, прежде всего, активной промышленной политики и стимулирования необходимых структурных преобразований в экономике, ожидать экономического возрождения страны не приходится.

Надежды на широкий приток частного иностранного капитала в Россию тоже вызывали серьезные сомнения (за исключением отдельных сырьевых отраслей). Общеизвестно, что существуют два условия, необходимых для широкого привлечения частного иностранного капитала в любую страну, - социально-политическая стабильность (независимо от характера правящего режима) и устойчивое экономическое развитие. В России подобных условий не было, поэтому во всех зарубежных оценках привлекательности различных стран для иностранных инвесторов она занимала одно из последних мест.

Таким образом, анализ мирового опыта и экономической ситуации в России свидетельствуют, что для сдерживания инфляции не за счет снижения производства, а за счет его реальной стабилизации, оживления и подъема было необходимо наряду с гибкой монетаристской политикой имеющих огромное экономическое и социальное значение (энергоресурсов, транспортных тарифов, сельскохозяйственной продукции и др.). Немалое значение может иметь и политика мощного налогового стимулирования производства.

Остановимся более подробно на проблемах взаимосвязи жесткого государственного внешнеэкономического и валютного контроля и радикального (типа «шоковой терапии») перехода к рыночной экономике (включая и вопросы органично включенной в этот период антиинфляционной политики). Необходимость этого объясняется прежде всего широким распространением монетаристского представления о том, что сохранение государственного контроля за внешнеэкономической и валютной сферами принципиально несовместимо с успешным радикальным переходом к рыночной экономике.

По мнению последовательных монетаристов, удачный и быстрый переход к рыночной экономике от различных типов огосударствленной экономики (включая и командно-директивную) требует выполнения трех обязательных условий: максимальной либерализации цен, жесткой антиинфляционной политики и широкой либерализации внешнеэкономической и валютной сфер. Именно в выполнении этих трех базовых условий состоит суть ортодоксальной программы МВФ.

Однако международный опыт не подтверждает правомерность подобной позиции. Возьмем в качестве примера реформы, успешно проведенные в ФРГ в 1948 году и в Японии в 1949 году. В обеих этих странах программа действия включала две группы мер: либерализацию цен на большинство товаров и услуг и жесткую антиинфляционную политику. Эта программа отличалась от оформившейся впоследствии ортодоксально-монетаристской программы МВФ двумя принципиальными моментами:

а) длительным сохранением жесткого государственного внешнеэкономического и валютного контроля. ФРГ, например, пошла на введение конвертируемости своей валюты лишь в 1965 году, а Япония - в начале 1970-х годов, т.е. после того, как обе страны добились как конкурентоспособности основных отраслей своей промышленности, так и достаточно крепких экономических позиций и марки, и иены;

б) сохранением на достаточно длительный период государственного контроля над ценами групп товаров и услуг, имеющих важное либо экономическое (например, энергоресурсов), либо социальное значение (например, оплата жилья).

По сути, радикальный переход к рыночной экономике и в ФРГ, и в Японии базировался на сочетании мер и ортодоксальной, и гетеродоксной программ; именно это и определило быстрый успех этих стран. Игнорирование их опыта, ориентация исключительно на требования монетаристской программы МВФ являлись серьезной ошибкой в политике перевода к рыночной экономике России.

Международный опыт также предоставляет многочисленные примеры успешного использования в качестве составной части антиинфляционной политики мер валютного контроля (и в случаях борьбы с высокой инфляцией в условиях рыночной экономики, и в случаях перехода от директивной к рыночной экономике). Использование подобных мер объясняется тем, что в условиях высокой инфляции «свободно-рыночный» (плавающий) курс национальной валюты по отношению к доллару и другой твердой валюте начинает неминуемо падать и вызванное этим обесценение (девальвация) национальной валюты выступает в качестве мощного фактора усиления инфляции внутри страны. Последним объясняется и вынужденное согласие МВФ с отходом от рыночного формирования валютного курса отдельных стран, реализующих его ортодоксальную программу. использовать с учетом нашей специфики и гетеродоксно-немонетаристские меры с целью восстановления управляемости экономики. Наиболее существенное значение имеют те две группы мер, которые применялись в послевоенных вариантах западногерманского и особенно японского образца и которые в основном обеспечили их положительный результат - восстановление государственного внешнеэкономического и валютного контроля и государственное регулирование изменений цен (в форме политики доходов или в других формах) товаров и услуг.

Приведем наиболее типичные примеры подобной валютной политики. Из латиноамериканских стран, охваченных гиперинфляцией в 1970-1980 годы, интересен в этом отношении опыт Чили. Обычно эта страна рассматривается в качестве примера успешного применения монетаристских методов преодоления высокой инфляции и достижения на этой базе успешного развития экономики. Однако в действительности в Чили наряду с чисто монетаристскими методами использовались и некоторые методы гетеродоксной программы, в первую очередь долгосрочное использование фиксированного валютного курса, а также поддержка государством благоприятных структурных сдвигов в экономике. Именно подключение гетеродоксных методов, особенно фиксация валютного курса, обеспечило успех антиинфляционной политики в Чили.

Из восточноевропейских стран, использовавших «шоковую терапию» для перехода к рыночной экономике, с самого начала рыночных реформ наиболее последовательно применяли валютный контроль Чехия, Словакия, Венгрия и Польша (фиксация курса чешской кроны, контролируемая и сдерживаемая государством девальвация национальных валют в Словакии и Венгрии, фиксация или привязка к твердым валютам курса польской национальной валюты). В результате за период рыночных реформ национальная валюта указанных стран претерпела минимальную девальвацию (примерно в 2 раза в Чехии и Словакии и около 3 раз в Венгрии и Польше, в последней, правда с учетом деноминации национальной валюты). Именно эти страны, особенно Чехия, добились наибольших успехов и в преодолении высокой инфляции, и в формировании рыночной экономики, а также в достижении ее роста. В восточноевропейских странах, ориентирующихся на плавающие курсы своих национальных валют, - Румынии и Болгарии - и девальвация этих валют была неизмеримо выше, и ее отрицательные последствия гораздо сильнее. Все это свидетельствует об огромном значении валютного контроля и в преодолении высокой инфляции, и в успешности рыночных реформ вообще.

Россия с начала 1992 года выбрала наименее выгодный даже с точки зрения «шоковой терапии» вариант валютной политики в виде своеобразного формирования «свободно-рыночного» (а точнее - плавающего) курса рубля в условиях его внутренней конвертируемости. И только с середины 1995 года с признанием огромной опасности подобного курсообразования (в частности, под воздействием «черного вторника» 11 октября 1994 года) начинают использоваться государственные меры сдерживания дальнейшего падения курса рубля. В целом использование подобных мер валютного контроля явилось шагом вперед и в борьбе с высокой инфляцией, и в процессах перехода к рыночной экономике. Но имелись и факторы, резко ограничивавшие позитивное воздействие указанного шага. Во-первых, он носил относительно запоздалый характер. С начала «шоковой терапии» в России рубль по отношению к доллару обесценился в несколько тысяч раз (при сопоставлении с официальным курсом рубля на конец 1991 года); быстро прогрессировал процесс долларизации российской экономики. Во-вторых, - и это главное - один валютный контроль, при отсутствии других мощных мер гетеродоксной программы, явно был недостаточен для обеспечения позитивных сдвигов в российской экономике, а по некоторым направлениям, например по экспортному, мог иметь и негативное воздействие.

Международный опыт со всей очевидностью свидетельствует, что преобладающее большинство стран и с рыночной, и с переходной экономикой добивались успеха и в преодолении высокой инфляции, и в формировании дееспособной рыночной экономики на базе того или иного сочетания в использовании мер монетаристски-ортодоксальной и гетеродоксной программ (причем из гетеродоксной программы использовались не только меры валютного контроля, но и широкий спектр других мер, вроде «политики доходов», налогового стимулирования производства, государственной поддержки благоприятных структурных сдвигов в экономике и т.п.). Причем чем более глубоким оказывался развал экономики, тем в большей мере требовались наиболее мощные меры гетеродоксной программы (как, например, в описанном выше послевоенном западногерманском и японском опыте).

Лишь при активном учете этого международного опыта Россия сможет добиться успехов.

Например, в 90-е годы некоторые индустриально развитые страны в качестве промежуточных целей национальной денежно-кредитной политики стали использовать не денежные агрегаты или валютные курсы таргетирование денежных агрегатов), а показатель инфляции (инфляционное таргетирование).

Классический монетаристский подход, используемый при таргетировании денежных агрегатов, основывается на следующих допущениях:

функция спроса на деньги является стабильной;

экономика функционирует как идеальная модель: цены и заработная
плата обладают гибкостью, совокупный спрос и совокупное предложение
сбалансированы;

денежное предложение полностью контролируется властями;

налогово-бюджетная политика не оказывает влияния на номинальный
ВВП, если она не сопровождается изменениями в денежном предложении;

реальная процентная ставка находится на постоянном уровне, движение номинальной процентной ставки отражает исключительно изменения инфляционных ожиданий.

Очевидно, не все из приведенных критериев «работоспособности» таргетирования денежных агрегатов в России выполняются. Остановимся на нескольких ключевых моментах.

Во-первых, в стране долгое время отсутствовали признаки постоянства совокупного макроэкономического спроса на деньги, поэтому даже с позиций монетаризма неоправданно основывать денежно-кредитную политику на достижении количественных показателей денежной массы. Российская экономика характеризовалась частыми экономическими шоками (1994 год - валютный кризис, 1995 год - кризис на рынке МБК, 1998 год - влияние международного финансового кризиса и девальвация рубля), которые сводили на нет любое монетарное планирование.

Во-вторых, длительная инфляция приводит к глубокой долларизации экономики. Когда участники рынка предпочитают национальной валюте иностранные платежные средства, реальное денежное предложение должно рассчитываться с учетом вкладов и наличных средств в иностранной валюте. ЦБ РФ использует для оценки уровня долларизации показатель широких денег. Однако поскольку валютная составляющая денежного предложения властями не контролируется, снижение внутреннего компонента предложения денег может дать лишь небольшой эффект в рамках попыток финансовой стабилизации.

В этих условиях предполагалось внести данные о расходах, четко ранжированных по степени давности: месячных - на еду, бензин, продукты, годовых - на выплаты по кредитам, коммунальные услуги, трехлетних - выплаты по крупным покупкам. Российский вариант, судя по всему, должен быть мягче. Так как если найдутся россияне, которые скрупулезно хранят, например, квитанции по коммунальным платежам за последние три года, и все эти данные будут введены в калькулятор, то цифры будут настолько заоблачными, что удешевление лука или картошки их не спасет. Тем более что такие квитанции, скорее всего, народ хранит, а вот изменение цен на товары повседневного спроса не отслеживает. По крайней мере, с нужной степенью подробности.

Так что благая идея может столкнуться с серьезными трудностями. Ведь точный уровень «личной» инфляции можно будет определить по подорожанию конкретных продуктов или услуг, а не их «пакета». То есть необходимо будет, например, отслеживать подорожание конкретного сорта колбасы конкретного мясоперерабатывающего завода, а не в целом колбасы этого сорта. Так же и со стоимостью проезда в маршрутном такси, необходимо знать изменение цены билета по конкретному маршруту. Так что российским гражданам придется привыкать подробно считать свои расходы. И на это уйдет время. С другой стороны, для пользователей сети Интернет, а именно на эту наиболее образованную часть общества и рассчитан калькулятор, такая услуга может стать своеобразным стимулом к совершенствованию. В любом случае идея перспективная. Она поможет не только гражданам разобраться в ситуации, но и, возможно, даст статистам дополнительную информацию по разным группам населения. Тогда при разработке антиинфляционных мер можно будет наметить «точечные удары». И облегчить положение тех, у кого «личная инфляция» растет быстрее, чем в среднем по стране.

Для выработки наиболее эффективных мер, способствующих снижению инфляции, необходимо выявлять ее причины, осуществлять прогнозирование инфляции и анализировать степень воздействия тех или иных мер на инфляционные процессы. В прогнозных расчетах заинтересованы правительство, хозяйствующие субъекты и население. Результаты прогнозов служат основой для разработки мер и принятия управленческих решений. Это обусловливает необходимость применения синтеза методов прогнозирования, позволяющих избежать серьезных ошибок в прогнозах.

Инфляционные процессы проявляются при росте цен, поэтому при прогнозирование инфляции нужно его осуществлять в сочетании с прогнозированием индексов изменения цен.

2.3 Рост инфляции как последствия мирового финансово-экономического кризиса

Следует осознать, что кризис заложен в природе капитализма, и возврат к этому общественному строю означал готовность нести любые тяготы, связанные с ним. Когда решался вопрос о коренном изменении уклада жизни страны, мало кто думал об этом, и реставрация капитализма особых протестов не вызвала. Теперь мы уже готовы думать о смене модели развития. В связи с этим важно выяснить, что в кризисе обусловлено внешними, не зависящими от нас обстоятельствами, а что стало результатом наших собственных действий.

Главный порок в деятельности всего экономического блока правительства состоял в перенесении центра тяжести политики с реального сектора экономики на финансовый. Манипуляции с деньгами и другими финансовыми активами превратились в основной род не только предпринимательской деятельности, но и государственной политики, при полном игнорировании структурного и производственно-технического состояния экономики и уровня народного благосостояния. Накопление денег под видом создания различных фондов (стабилизационного, резервного, благосостояния, будущих поколений) превратилось в необъяснимую самоцель. Не странно ли, например, принадлежащие будущим поколениям недра земли превращать в деньги сомнительной ценности, которые до них никогда не дойдут?

Выдвинув финансовый сектор на первый план, власти превратили экономику в казино и обрекли реальный сектор на отставание. Кейнсу такая ситуация была знакома. О ней он писал: «Когда расширение производственного капитала в стране становится побочным продуктом деятельности игорного дома, трудно ожидать хороших результатов». Мало того, мы повесили над своей головой дамоклов меч постоянных угроз финансовой нестабильности.

Структура российской экономики сформировалась в силу принятой в стране модели развития, которую реализовывали наши реформаторы в интересах западных стран и в соответствии с проводимой ими стратегией в отношении России. Саморегулирующийся рынок работал против нас, но это не вызывало особого беспокойства властей. Все призывы подготовить страну к кризису высокомерно отвергались, Россия объявлялась особым «островом стабильности», который беда обойдет стороной благодаря мудрости руководства. Чем более очевидной становилась деградация реального сектора экономики, особенно машиностроительного комплекса, с тем большей гордостью говорили о превращении России в «великую энергетическую державу». Между тем такая ориентация российской экономики, ее уход с траектории научно-технического развития на путь поставщика топливно-энергетических ресурсов были следствием «политики разорения соседа» (neighbor beggar policy). Эта ориентация гарантировала нашу технико-экономическую неконкурентоспособность.

В свете данной стратегии следует оценивать и невозврат в страну полученной от экспорта энергоресурсов валюты. Более губительной политики нельзя было придумать. Лишив нашу экономику источника развития, мы теперь, после начала кризиса, не знаем, что случилось с оставленной за рубежом валютой. Чтобы оправдать невозврат валютных доходов в страну, был выдвинут несостоятельный довод: от этого, дескать, возникнет «голландская болезнь».

Правительство было всецело озабочено интересами экспортеров нефти и газа, ради них и поддерживался заниженный курс рубля. Но почему-то правительство не интересовало, что тем самым был поставлен барьер на пути импорта передовых технологий в реальный сектор экономики. А ведь успехи первых советских пятилеток, а затем послевоенное чудо Японии во многом были достигнуты именно благодаря этому импорту. Вопрос поставлен с ног на голову, причина рассматривается как следствие и наоборот: денежное предложение определялось не в соответствии с потребностями экономики, а независимо от нее в туманной надежде, что «стерилизация» будет способствовать улучшению экономической ситуации. В действительности зависимость обратная: только на основе эффективно функционирующего реального сектора может существовать здоровая денежная система, не допускающая инфляции. Никакими финансовыми манипуляциями такой системы не создать.

Если бы неолиберальная теория была верна, то у нас не было бы никакой инфляции. Ведь в соответствии с этой теорией рыночная экономика сама себя идеально регулирует, устремляясь к равновесию. Откуда же же тогда головная боль с инфляцией? Да потому что мы руководствуемся ложной теорией, будто свободные цены обеспечивают гармонию рынка.

Следуя своим либеральным моделям, денежные власти полагают, что инфляция большей частью имеет чисто монетарные причины. Поэтому им кажется, что ограничение денег ведет к ее сдерживанию. Глубокое заблуждение! Денежное предложение имеет второстепенное - значение. В свое время этого не захотел понять А. Чубайс, когда ограничительной финансовой политикой довел экономику до глубочайшего спада и бартера, а инфляцию не остановил. Почему? Потому что главная причина российской инфляции не в избытке денег, а в господстве монополий, которые устанавливают такие цены на рынке, чтобы извлекать максимальную краткосрочную прибыль, покупатели же вынуждены мириться с этим. Почему после снижения мировых цен на нефть в других странах снизились цены на бензин, а у нас нет? Потому что ни на каком другом рынке нефтяные монополии не имеют такой власти, как у нас.

Признавая известное значение регулирования денежной массы, решающую роль в противодействии инфляции экономическая теория отводит другим способам. Либо жесткий контроль над ценами и недопущение их роста административным путем, либо совершенная конкуренция и сдерживание их роста в ходе рыночного соперничества. У нас нет ни того, ни другого. Потому-то «борьба с инфляцией» имела ограниченный успех, что видно из таблицы.

Таблица 1. Индекс потребительских цен

Под видом борьбы с меньшим злом (в которой тоже не преуспели) пожертвовали будущим экономики страны. Наиболее эффективной формой использования денег является их превращение в высококачественные реальные активы. Деньги сами по себе, вне товара и капитала, ценности не имеют.

В нашей стране финансовая политика свелась к манипуляциям с деньгами, что вызвало дефицит денежного предложения. Высокий уровень инфляции обусловил рост процентной ставки по кредитам, которая составляла 20-28%, а то и выше. При такой ставке процента предприятиям реального сектора надо было иметь рентабельность не ниже 40-50%, что невозможно.

Коренным образом изменилась ситуация в связи мировым финансово-экономическим кризисом

- фактически - _____________прогноз_______

Рис. 3. Изменение темпов роста инфляции в кризисной период

Таким образом, финансово-экономическая политика РФ имела роковые последствия. Во-первых, это проблема дорогих денег. Высокая коммерческая ставка процента тяжелым бременем ложилась на производителей. Это вело к инфляции издержек. Во-вторых, был создан непреодолимо высокий барьер на пути инвестиций в отрасли реального сектора экономики. В-третьих, отечественные компании оказались вынуждены привлекать иностранные займы, в результате их внешний долг превысил 400 млрд долл. и приблизился к сумме всех резервных фондов страны, что теперь ставит под вопрос их реальность.

Когда разразился кризис, власти сразу забыли про «голландскую болезнь» и политику стерилизации денежного предложения. Крупнейшим государственным банкам выделены многомиллиардные средства для кредитования обанкротившихся компаний и коммерческих банков. Но кредит отнюдь не предназначен для того, кто обанкротился. Прошлое тех, кто промотал свои состояния (если это не очередная уловка), не оставляет надежды на возврат кредита с процентами. Поэтому назовем вещи своими именами: речь идет о субсидировании государством тонущих банков и корпораций.