3. Коль скоро не возникают обязанность инвестора по уплате налога на прибыль и само понятие прибыльной продукции, а также любые другие налоговые обязательства инвестора, то налоговые органы утрачивают контрольные полномочия в отношении СРП, за исключением полномочий по контролю за обоснованностью отнесения стоимости товаров, работ и услуг к затратам инвестора на выполнение своих обязательств по СРП.

4. Государственная доля продукции является неналоговым доходом государства от использования государственной собственности, и статус этой доли такой же, как и у прочих доходов бюджета от государственной собственности (дивиденды по государственным пакетам акций, доходы от приватизации и т.п.). Это означает, что контроль исполнения инвестором его обязательств перед государством по СРП должен быть возложен на те ведомства, которые осуществляют полномочия распоряжения недрами. Законом РФ “О недрах” эти полномочия возложены на федеральный орган управления государственным фондом недр и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, на территориях которых расположены соответствующие участки недр. Распределение государственной доли продукции, получаемой при реализации СРП между федеральным и региональным бюджетами, должно осуществляться так же, как это предусмотрено ст.10 Федерального закона “О соглашениях о разделе продукции”, т.е. на основе договоров между соответствующими федеральными и региональными органами исполнительной власти.

5. Дополнение Федерального закона “О соглашениях о разделе продукции” “прямым” разделом не потребует внесения изменений в главы Налогового кодекса РФ, регулирующие специальные налоговые режимы, в том числе и налоговый режим СРП, за исключением констатации того, что такой режим без взимания налога на прибыль и платежей за пользование недрами существует, так как "прямой" раздел освобождает инвестора от налоговых обязанностей в той части его деятельности, которая имеет отношение к реализации СРП.

6. До введения в действие ст.13 ч.1 Налогового кодекса РФ, которая заменяет платежи за пользование недрами одноименными налогами, сохраняет свою силу гл.5 Закона РФ “О недрах”. В нее необходимо внести уточнения, оговаривающие освобождение от платежей за недра инвесторов, перешедших на режим "прямого" раздела продукции.

Ясно, что раздел продукции - это вопрос, над которым российские и иностранные компании могут работать вместе. Создание в России понятного, стабильного, предсказуемого, открытого, благоприятного и конкурентоспособного инвестиционного режима - в наших общих интересах. В настоящее время таких условий не существует. Поэтому в России не было инвестиций на условиях раздела продукции, кроме проектов СРП, заключенных до Федерального закона "О СРП"

(Пример инвестиционной политики и функционирования законодательной базы в НГС Казахстана см. приложение 2)

2. Взаимодействие России и ЕС в нефтегазовом секторе

2.1. Энергетический Диалог: сущность, предпосылки, этапы

События последнего времени на мировом нефтяном рынке особенно отчетливо высветили необходимость дальнейшего развития Энергетического Диалога между Европейским Союзом и Россией - вторыми в мире регионами по объемам потребления и поставок нефти, соответственно. Нестабильность мирового рынка нефти очень беспокоит Европу. C развитием конъюнктуры мирового рынка в течение последнего года, мы наблюдаем непрерывный рост цен на нефть, что тормозит инвестирование в развитие новых проектов Кристиан Клотинкс «СРП и энергетический диалог» - «Нефтегазовая вертикаль» №2, 2002г.. Последние события показали также, что проблема стабильности нефтяного рынка не должна являться предметом обсуждения только производителей нефти, что не менее важно поддержание диалога между производителями и потребителями нефти. В конце концов, и та и другая сторона в равной степени заинтересованы в стабильных и разумных ценах на мировом рынке.

Очевидно, что в энергетической области Россия и Европейский Союз в значительной степени взаимозависимы. Отношения между нашими регионами надежны и проверены длительным временем взаимных связей. В то же время остается многое, что еще необходимо сделать с обеих сторон для упрочения энергетической безопасности на пространстве всего Европейского континента, при одновременном достижении значительного экономического эффекта. При этом потенциальный вклад Европейского Союза не уступает тому, что может привнести Россия.

Европейский Союз, без сомнения, весьма заинтересован в поддержании и расширении роли России как поставщика нефти и газа на европейские рынки, и в состоянии способствовать упрочению России в этом качестве путем передачи технологий и инвестиций в проекты модернизации и расширения российской энергетической инфраструктуры. Для осознания масштабов энергетической взаимосвязи достаточно иметь в виду, что 18% суммарного импорта сырой нефти Европейского Союза в 2001 году поступило из России. Если учесть объем импорта нефтепродуктов, то эта цифра вырастает до 23%. Суммарно такой объем нефти и нефтепродуктов составляют 18% потребления стран ЕС. Кроме того, в 2002 году 45% импорта газа ЕС, а это составляет 20% его потребления, поставлено Россией.

В своей Новой Энергетической стратегии, охватывающей период с 2001 по 2020 год, Россия намечает переход от экономики, которая преимущественно базируется на экспорте сырьевых материалов, в основном минерального происхождения, к большей специализации и новому качеству внутренних рынков и развитию современного постиндустриального общества.

В этом же документе подчеркивается, что суммарный объем инвестиций в этот период, необходимых для достижения целей Стратегии, оценивается в 823 млрд евро. Из них, 708 млрд евро, что составляет 5-6% ВВП России за тот же период, связаны с энергетическим и топливным сектором, в том числе треть - 232 млрд евро - требуется только для нефтяного сектора, 215 млрд - для электроэнергетического (исключая атомную энергетику), и 201 млрд евро - для газового сектора. При этом предполагается, что 10-20% суммарных капиталовложений составят иностранные инвестиции.

Инициатива учреждения Энергетического Диалога между Европейским Союзом и Россией была продиктована состоянием сегодняшнего мира, характеризующимся в некоторых аспектах неопределенностью его дальнейшего развития. Такое положение вызывает озабоченность в отношении уровня энергетической безопасности, что связано с нестабильностью уровня цен и сомнениями в достаточной надежности как источников энергосырья, так и состояния энергетической инфраструктуры. Европейские компании чувствуют себя менее уверенными в стабильности поступления доходов от их деятельности в условиях ослабления мировой экономики.

Сложившаяся ситуация свидетельствует о назревшей необходимости сотрудничества между Российской Федерацией и Европейским Союзом. Углубление и развитие такого сотрудничества послужит гарантией согласованности действий, направленных на стабилизацию обстановки, что сегодня крайне необходимо.

Энергетический Диалог, который начал свое существование 2 года назад, является наилучшим механизмом для проведения в жизнь мер по стабилизации энергетической ситуации и установлению взаимопонимания между двумя сторонами. Цель Диалога, как это ясно изложено в выработанной на саммите Европейского Союза и России Совместной Декларации, состоит в том, чтобы разработать пути достижения стратегического сотрудничества между РФ и ЕС. В рамках Диалога обсуждаются все аспекты энергетической сферы, представляющие интерес для обеих сторон. Среди них к первоочередным следует отнести вопросы, связанные с сотрудничеством в области энергосбережения, с развитием и модернизацией производственной и транспортной инфраструктуры, выяснением инвестиционных возможностей Европы и улучшением инвестиционного климата в России.

Таким образом, целью Диалога является достижение существенного прорыва в среднесрочной перспективе именно в той сфере, где взаимные отношения уже прочно установлены и обоюдный интерес отчетливо проявлен.

2.2. Формы сотрудничества в рамках Диалога

Россия совершила крупный рывок в реформировании своей экономики и значительно продвинулась на этом пути. Тем не менее, многие международные компании считают, что инвестиции в Россию связаны с большими, чем "нормальные" коммерческими рисками. До тех пор, пока эти опасения присутствуют, России будет трудно достичь тех объемов капиталовложений, которые необходимы для выполнения задач, обозначенных в Новой Энергетической Стратегии.

В то же время увеличение степени вовлеченности международных энергетических компаний и их капитала может серьезно способствовать улучшению экономики российской энергетики. Это явится стимулом для роста производства энергоносителей и эффективности российского энергетического сектора, увеличит уровень энергосбережения и будет способствовать более тесной интеграции экономики России с обширными европейскими и мировыми рынками.

Для того чтобы получить доступ к инвестиционным фондам по разумной цене, как уже отмечалось, необходим более стабильный правовой и налоговый режимы.

Деятельность любой энергетической компании, российской или иностранной, по своей природе всегда сопряжена с геологическими и рыночными рисками. Однако неуверенность в стабильности правового или налогового режима увеличивает элемент "рисковой надбавки" в ставке дисконтирования, которую используют инвесторы, будь то российские или иностранные, при оценке инвестиционных проектов. Процентные ставки на кредиты увеличиваются, и в результате месторождения с пограничной рентабельностью становятся экономически невыгодными для разработки.

Опыт свидетельствует, что реформы, которые еще необходимо провести, потребуют много времени. Особенно это касается реформирования внутренних цен на энергоносители. До тех пор пока это не будет сделано, иностранные компании не решатся принять риски, связанные с соглашениями концессионного или лицензионного типа, или инвестировать в российские компании в качестве миноритарных акционеров. Поэтому, по крайней мере, в течение некоторого промежуточного периода важно применять режим соглашений о разделе продукции (СРП), поскольку европейские компании, также как и большинство других иностранных компаний, уверенно предпочитают СРП как режим, предоставляющий необходимую правовую и налоговую стабильность.

Президент Путин в своем выступлении на международной конференции СРП в прошлом году подчеркнул, что СРП могут и должны стать важной частью государственной инвестиционной политики. Он отметил крайнюю необходимость подобных соглашений, а также то, что сотрудничество, основанное на доверии между всеми участниками, является ключом к успеху.

Состоявшийся 7-ой саммит ЕС-Россия декларировал, что "улучшение правовой базы добычи и транспортировки энергоносителей в России, выработка регулирующих нормативов по соглашениям о разделе добычи и механизма поддержки инвесторов в энергетическом секторе, нацеленных в первую очередь на упрощение административной и лицензионной процедуры, являются ключевыми предпосылками для увеличения европейских инвестиций в энергетический сектор".

Европейский Союз не является приверженцем концепции, что установление режима СРП в России является единственно возможной правовой формой для инвестиций в Россию, и признает, что в долгосрочной перспективе возможно рассмотрение иных, помимо СРП, правовых режимов для реализации энергетических проектов в сфере разведки, добычи и транспортировки, таких как Совместное предприятие или Концессии. Однако общая заинтересованность состоит в том, чтобы дать толчок необходимым инвестициям именно сейчас, и считается, что СРП является наиболее быстрым способом достижения этой цели.

В начале 1990-х годов, до того как генеральный закон СРП был введен в 1995 году и существенно подправлен в 1999 году, в России были заключены три соглашения о разделе продукции. Однако после принятия закона СРП 1995 года ни одного соглашения этого типа заключено не было.

2.3. Проблемы взаимодействия России и ЕС в НГС и пути их решения

В рамках Энергетического Диалога состоялись активные дискуссии с европейскими энергетическими компаниями по проблемам Соглашения о разделе продукции (СРП). В качестве основной причины чаще всего указывалось на то, что необходимо принятие дополнительных правовых и нормативных актов, регулирующих налогообложение и формулу расчета компенсационной продукции. По оценке специалистов, предлагаемые российским правительством различные схемы налогообложения настолько сложны, что, в конечном счете, сводят режим СРП к весьма незначительным преимуществам относительно концессионного режима. Более того, некоторые компании, которые работают в действующих российских проектах СРП под "дедушкиной оговоркой", отмечают проблемы, связанные с излишне перегруженным процедурным аппаратом в некоторых регионах, что тормозит работу над проектами.

На основании всех полученных комментариев можно сделать вывод, что имеются три основные проблемы, которые должны быть решены незамедлительно. Первая, и наиболее острая, - это необходимость завершения выработки недостающих нормативных актов для деятельности в режиме СРП. Далее, необходимо определенно решить, открыта ли для перехода на режим СРП разработка участков, на которые лицензии уже выданы или будут выданы. Тут необходимо повторить, что СРП в настоящее время является наиболее быстрым и в правовом отношении самым надежным методом привлечения инвестиций и реализации проектов.

В-третьих, необходимо избавиться от распыления ответственности за различные аспекты СРП по широкому кругу административных органов регионального и федерального уровня. Как отмечается в Совместной Декларации последнего саммита ЕС и России, инвесторы единодушно выступают за создание механизма, направленного в первую очередь на упрощение административных и лицензионных процедур согласования СРП.

В среде международных компаний превалирует мнение, что ряд ключевых положений, касающихся инвесторов, согласно закону СРП, нуждается в доработке. Это, прежде всего, касается стабильности налоговых условий по проектам СРП; дополнительных налогов, которые вступают в противоречие с генеральным законом СРП; того факта, что, как представляется, участники СРП законодательно не ограждаются от регионального и местного налогообложения. Требует особого внимания вопрос о двойном налогообложении прибылей инвесторов в случае прямого раздела продукции, а также твердых гарантий возмещения инвестором своих затрат.

Ответом на многие из этих вопросов мог бы явиться, например, "модельный контракт", включенный в правовое или нормативное законодательство СРП. Такой "модельный контракт" должен содержать внятные и простые условия роялти и налогообложения прибыли, с отнесением всех местных налогов на государственную долю прибыльной нефти. Наличие такого контракта сделало бы переговорный процесс более концентрированным и ускорило бы выработку условий конкретного соглашения.

(Пример сотрудничества Тюменской Нефтяной Компании и British Petroleum см. приложение 1)

3. Формы сотрудничества с фирмами США в НГК

3.1. «Реабилитационные займы» ВБ и «рамочное соглашение» с американским Эксимбанком

В мире существуют различные способы финансирования нефтегазодобывающих проектов. По мнению некоторых финансистов, применительно к России на данном этапе имеет смысл говорить лишь о двух таких способах:

* вложение собственных средств спонсоров проекта, которыми, как правило, выступают соучредители компании-инвестора, и

* привлечение заемного капитала.

Выше приводились факторы риска для самого инвестора, связанные с принятием инвестиционных решений о вложении собственных средств. Сложности, связанные с обеспечением заемного финансирования, многократно возрастают. Согласно экономическим постулатам финансовой деятельности в части различия между доходностью по заемному и инвестиционному капиталу банкам и финансовым учреждениям, предоставляющим заемное финансирование, гораздо труднее принимать на себя кредитные риски, чем инвесторам, вкладывающим собственный рисковый капитал. Конечно, банки понимают, насколько значителен может быть возврат на инвестиции в случае успеха проекта. Но в силу своего положения при анализе кредитных рисков банки вынуждены основное внимание уделять неблагоприятным факторам, способным привести к неудаче проекта. Более того, по международному и национальному банковскому праву большинства государств существует предельный уровень рисков, которые банки и кредитные учреждения вправе принять на себя при выделении финансовых ресурсов. Поэтому, учитывая высокую степень кредитных рисков в России, до сих пор проектное финансирование со стороны иностранных коммерческих банков в российские проекты практически отсутствовало.

Контрактное право, институты и инструменты гражданско-правовых отношений с участием государства (что особенно актуально для нефтегазовой отрасли) в сегодняшней России -- как в любой стране с переходной экономикой -- развиты недостаточно. Основной акцент в прошедшие годы делался на развитие правовой инфраструктуры фондового рынка, обеспечивающего процессы корпоративного финансирования. Формирование же правовой инфраструктуры, обеспечивающей адекватное снижение рисков, существующих при проектном финансировании, шло с заметным отставанием. Оно и понятно, ибо до недавних пор даже на уровне Правительства РФ не было заметно особой разницы в политике по отношению к финансовым спекулянтам фондового рынка и стратегическим инвесторам, вкладывающим деньги в реальный сектор экономики Конопляник А.А. «Развитие законодательного и инвестиционного процесса в России в условиях действия Федерального закона «О соглашениях о разделе продукции».

Хотя в других странах проектное финансирование стало во многих случаях предпочтительной формой предоставления заемного капитала, в том числе для нефтегазовых проектов на наиболее капиталоемкой стадии разработки, международное банковское сообщество рассматривает сегодня финансовые риски в России как неприемлемые. Одной из немногих форм кредита, осуществляемого на основе проектного финансирования в России, до сих пор были займы со стороны международных кредитно-финансовых учреждений, таких, как Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Международная финансовая корпорация (МФК) и организации экспортного кредитования индустриально развитых государств (например, американский и японский экспортно-импортные банки), за всеми из которых, кроме традиционных форм так называемой “кредитной поддержки” (т.е. залогового обеспечения, гарантий спонсора проекта и т.д.), стоят государства-участники (учредители) указанных финансовых учреждений.

Можно с уверенностью сказать, что без такого второго эшелона политической защиты со стороны международного сообщества коммерческое кредитование крупных российских проектов на основе традиционного проектного финансирования не будет доступно еще по меньшей мере несколько лет, пока в России не получит достаточного развития коммерческое и финансовое законодательство, пока не будет стабильности и единообразия его применения и пока все остальные риски -- политические и экономические -- не будут снижены до уровня, позволяющего обеспечить “финансируемость” таких проектов по международным банковским стандартам Конопляник А.А. «Мировой рынок нефти: возврат эпохи низких цен? (последствия для России)». Это делает актуальной задачу концентрации усилий российского законодателя на формировании экономико-правовой среды, учитывающей и защищающей интересы не только государства (на что сегодня направлена в основном законотворческая деятельность, по крайней мере в сфере инвестиционного и особенно недрополь-зовательского законодательства), но и всех других участников проектного финансирования, в том числе финансового-банковского сообщества.

В ближайшее время инвесторы должны будут принимать на себя большую часть инвестиционных рисков, а также пользоваться другими доступными формами кредитования с участием МФО или иностранных правительственных учреждений. Эта ситуация, конечно, ограничивает возможности инвесторов, поскольку возможности перечисленных категорий потенциальных кредиторов небезграничны, более того, они существенно уже, чем возможности международного коммерческого банковского капитала. Однако поскольку в ближайшие годы нам придется продолжать опираться в финансировании проектов на кредитную поддержку со стороны МФО и государственных финансовых институтов, ниже будут рассмотрены некоторые возможности по расширению уже сегодня возможностей перечисленных категорий потенциальных кредиторов по проектному финансированию российских проектов СРП.

Такие МФО, как Всемирный банк и ЕБРР, ориентированы прежде всего на продвижение экономических реформ в соответствующих государствах мирового сообщества. Риск возможной неудачи распределен у этих организаций между большим числом стран-учредителей при том, что при прочих равных условиях государство как экономический институт готово работать при меньшей норме возврата на инвестиции, а значит, и в среде с более высокими предпринимательскими рисками, чем частный бизнес. Указанные организации, ориентируясь в первую очередь на содействие системным реформам в кредитуемых ими странах, готовы взять на себя часть тех повышенных политических рисков, при которых не готовы работать международные коммерческие банки, ориентирующиеся на максимизацию чисто экономических результатов своей деятельности. Поэтому МФО выполняют для частного бизнеса роль “разведчика” возможностей предпринимательской деятельности в той или иной стране, а результаты их деятельности обычно служат “лакмусовой бумажкой” для частного бизнеса при принятии им решений об инвестиционных или финансовых операциях в этих странах. Уже поэтому их присутствие в той или иной стране с переходной экономикой является необходимым.

Среди государственных финансовых институтов в наибольшей степени могут инициировать продвижение частного западного бизнеса в энергетику России страховые экспортные агентства промышленно развитых стран, основной задачей которых является содействие экспортно-ориентированным операциям своего национального бизнеса. Таким образом, при кредитовании российской энергетики коммерческие западные фирмы в случае распределения операционного риска с соответствующими экспортно-импортными и страховыми агентствами своих стран (экспортно-импортные банки США и Японии, Агентство страхования заграничных частных инвестиций США -- ОПИК и др.) также могут быть в первых рядах кредиторов наряду с МФО.

В силу изложенного, в 90-е годы первыми крупными кредитами “нового” образца, представляющими промежуточный этап организации иностранных кредитов в их эволюции от дефицитного к проектному финансированию, стали “Нефтяной реабилитационный проект” Всемирного банка и ЕБРР и “Рамочное кредитное соглашение для нефтегазовой промышленности России” с экспортно-импортным Банком США.

“Нефтяной реабилитационный проект” Всемирного банка и ЕБРР является одним из первых в России кредитов “нового” образца, несмотря на то, что требует выдачи суверенной гарантии, поскольку предоставлен Правительству РФ. В то же время в своей внутренней организации он использует принципы проектного финансирования.

Объем и механизм предоставления этого кредита были определены не так, как обыкновенно формировались кредитные линии, получаемые под суверенную гарантию и поступающие в федеральный бюджет, из которого впоследствии выделялись некоторые суммы, по сути бесплатно распределяемые (бюджетное финансирование) между предприятиями-потребителями выделенных финансовых ресурсов. Сумма нефтяного реабилитационного проекта была “собрана снизу” при совместной работе экспертов Всемирного банка и ЕБРР и российских специалистов путем составления технико-экономических обоснований по конкретным объектам в конкретных нефтегазодобывающих производственных объединениях: Когалымнефтегаз (компания «ЛУКойл»), Варьеганнефтегаз (ТНК-ВР), Пурнефтегаз (Роснефть).

В современных условиях функционирования российской нефтяной промышленности МФО не готовы предоставлять кредиты на восстановление бездействующих скважин (а именно на эти цели выделялись кредитные средства по нефтяному реабилитационному проекту) на условиях “чистого” проектного финансирования непосредственно российским производственным объединениям, поскольку последние могут обеспечить систему производственных гарантий кредиторам только в рамках сферы своей правовой компетенции, то есть на условиях франко-промысел. Сами нефтяные компании не застрахованы от изменений российского законодательства (поэтому, когда очередное ужесточение налогового законодательства сделало для этих компаний невозможным возврат кредитов в обусловленные сроки, некоторые из них были вынуждены отказаться от невыбранной части кредитов по реабилитационному проекту). Обеспечить необходимые гарантии по прокачке на экспорт дополнительно добытой нефти может только Правительство РФ, являющееся единственным голосующим акционером компании “Транснефть”. Поэтому Всемирный банк и ЕБРР предоставляют на эти цели кредитные ресурсы Российской Федерации в лице ее Правительства, а не непосредственно производственным объединениям (нефтяным компаниям) -- это является одним из условий возвратности кредита при нынешней организации хозяйственных отношений в нефтегазовом комплексе России.

При подготовке “Рамочного кредитного соглашения для нефтегазовой промышленности России” с экспортно-импортным Банком США была реализована несколько иная, чем при взаимодействии со Всемирным Банком, схема структуризации займа: если “Нефтяной реабилитационный проект” формировался от конкретной производственной задачи (восстановление бездействующих скважин), для реализации которой создавались специальные “рыночно-ориентированные правовые рамки “промежуточного” (между “дефицитным” и “проектным” финансированием) характера, то рамочное соглашение с Эксимбанком было изначально ориентировано на создание правовой схемы (модельных условий), характеризующейся определенным набором параметров, под которую могли бы быть подобраны соответствующие производственные проекты, удовлетворяющие этим “рамочным” требованиям. Конкретные проекты между российскими производственными объединениями и американскими фирмами осуществляются на базе индивидуальных типовых соглашений (с фиксированным нижним пороговым значением 25 млн. долл.) в пределах рамочного соглашения с Эксимбанком США, а селекция этих проектов осуществляется на не требующих государственной гарантии принципах проектного финансирования по стандартной процедуре.

Таким образом, оба рассмотренных соглашения имеют “пионерный” для российского НГК характер и выступают в качестве промежуточного звена в эволюции организационных форм его (внешнего) финансирования: от кредита под суверенную гарантию к проектному финансированию.

3.2. Проект «Сахалин-2»: первый опыт «чистого» проектного финансирования в российском НГК

Первым опытом “чистого” проектного финансирования в российском НГК является проект «Сахалин-2», предусматривающий освоение нефтегазового Пильтун-Астохского и газового Лунского месторождений на северо-восточном шельфе острова Сахалин. Месторождения содержат в сумме примерно 140 млн. т нефти и 408 млрд. куб. м газа и расположены примерно в 15 км от берега на акватории, которая в течение шести месяцев в году покрыта льдом. Проект является преимущественно экспортно-ориентированным:

* нефть будет танкерами и по нефтепроводу поставляться на внутренний и внешний рынки,

* часть добытого газа (попутный газ Пильтун-Астохского месторождения) будет по трубопроводу подаваться на внутренний рынок (вероятно, остров Сахалин и Хабаровский край), другая, большая часть (газ Лунского месторождения) -- по газопроводу будет подаваться на юг острова, где будет построен завод СПГ. Сжиженный газ будет поставляться метановозами на растущие рынки Юго-Восточной Азии.

Спонсорами проекта (учредителями проектной компании “Sakhalin Energy Investment Company”) являются в настоящее время четыре иностранные компании: Marathon (США) -- 37,5%, Mitsui (Япония) -- 25, Royal-Dutch/Shell (Нидерланды/Великобритания) -- 25, Mitsubishi (Япония) -- 12,5%. Некоторые классификационные признаки проекта «Сахалин-2» приведены на рис. (выделены двойной рамкой) Tax and Project Finance. Special Issue. -- “International Business Lawyer“, May 1998.

Проект «Сахалин-2» является крупным (капитальные вложения в проект составят около 10 млрд. долл. США). При таких огромных капиталовложениях единственно возможным способом финансирования проекта «Сахалин-2» является метод проектного финансирования, поскольку ни одна корпорация или государство не в состоянии принять на себя единолично огромные риски, связанные с инвестициями в данный проект. Проект является долгосрочным (жизненный цикл превышает 30 лет), что существенно увеличивает цену любого риска при осуществлении данного проекта и риск невозврата вложенных в финансирование проекта средств. По расчетам специалистов, в случае задержки строительства объектов проекта «Сахалин-2» на 1 год ЧДД проекта снижается примерно на 5--10%, увеличение сметы затрат в 1,5 раза приводит к снижению ЧДД примерно во столько же раз.

По степени независимости данный проект можно рассматривать с двух позиций: с одной стороны, «Сахалин-2» является независимым, поскольку потоки денежных средств в данный проект не обусловлены реализацией других проектов. С другой стороны, на шельфе острова Сахалин ведется освоение других месторождений, которые могут (будут) использовать производственную инфраструктуру (трубопроводы, терминалы и другие сооружения), созданную в рамках проекта «Сахалин-2». Поэтому все такие сахалинские проекты можно рассматривать как взаимозависимые. Тогда впоследствии часть производственных расходов по проекту «Сахалин-2» может быть учтена как “прошлые затраты” для некоторых последующих сахалинских проектов с соответствующей корректировкой финансовых потоков. Кроме того, проект «Сахалин-2» является взаимозависимым “внутри себя”, поскольку разработка Пильтун-Астохского месторождения технологически и организационно тесно связана с разработкой Лунского месторождения. По типу выгод, как правило, все проекты по разработке месторождений относятся к нацеленным на расширение продаж. По типу потока денежных средств проект «Сахалин-2» относится к традиционным, т.е. изменение знака ЧДД проекта происходит один раз (сначала ЧДД является отрицательным, затем -- положительным).

Весь жизненный цикл проекта условно делится на три этапа. Примерно 2/3 совокупных затрат за полный жизненный цикл проекта приходится на эксплуатационные затраты, но они распределены в течение примерно в четыре-пять раз большего периода времени, чем затраты капитальные. Основные капиталовложения (96--98%) приходятся на инвестиционный этап, поэтому именно с ним связаны наибольшие риски финансирования. Следовательно, необходимо обеспечить заключение и исполнение договоров, выдержать графики поставок и строительства, проведение пусконаладочных работ, своевременный пуск объектов проекта, чтобы не были нарушены сроки этапов исполнения проекта, не возросли проектные затраты против плановых, то есть чтобы были обеспечены запланированные сроки и уровни окупаемости инвестиций, возврат заемных средств. Эта задача для проекта «Сахалин-2» является особенно актуальной, поскольку работы на объекте ограничены очень коротким “погодным окном” (с мая по октябрь).

Проект «Сахалин-2» основывается на финансировании без права регресса, то есть кредиторы берут на себя большинство рисков. Поскольку заемщик (которым является компания специального назначения “Сахалинская энергия”) не вкладывает в проект собственные финансовые средства, то он (заемщик) не несет кредитных рисков. Основанием для применения кредитования без права регресса в случае проекта «Сахалин-2» является, главным образом, то, что основными кредиторами являются МФО (ЕБРР и МФК), а также Эксимбанки США и Японии.

Причем выполнение конкретных действий с целью минимизации рисков является необходимым условием получения кредитов под этот проект.

Если рассматривать общую схему финансирования проекта «Сахалин-2» в целом, то собственный капитал (субординированные кредиты, предоставленные компаниями Консорциума--учредителями проектной компании) на первом этапе (по состоянию на апрель 2000 г.) составят примерно 70% от общих инвестиций в проект (1,2 млрд. долл.) и несубординированные кредиты, предоставленные Основными кредиторами, составят около 30%. Причем, в процессе реализации этого проекта это соотношение будет меняться и к моменту завершения проекта, видимо, будет составлять 20% к 80% соответственно. Несубординированные кредиты предоставляются с целью получения основных займов, поскольку в первую очередь задолженность погашается перед кредиторами, предоставившими несубординированные кредиты. На схеме показано, что Консорциум рискует своими капиталовложениями перед Основными кредиторами в случае нехватки денежных средств от самого проекта.

Учитывая высокий уровень капиталовложений в проект, с одной стороны, и длительность и сложный характер его освоения, с другой, в целях улучшения его экономики и “финансируемости” необходимо было обеспечить как можно более раннее начало генерирования доходной части финансовых потоков проекта.

С этой целью инвесторы предложили разбить проект на фазы освоения, имея конечной целью первой фазы освоения проекта «Сахалин-2» начало добычи первой нефти в июле 1999 г. Предназначенный для этого производственный комплекс “Витязь” включает стационарную погружную платформу “Моликпак” (бывшая буровая платформа, переоборудованная в буровую и эксплуатационную и приспособленная для сахалинских условий), соединенный с платформой подводным трубопроводом причальный буй, к которому стационарно пришвартован танкер, выполняющий роль накопительного и перегрузочного хранилища, из которого в свою очередь загружаются экспортные танкеры-челноки. Поскольку свободная ото льда вода вокруг “Витязя” держится только шесть месяцев в году, производственный комплекс будет пока работать в “летнем” режиме (в период открытой воды).

Стоимость первой фазы освоения проекта «Сахалин-2» (по состоянию на апрель 2000 г.) составляет 1,2 млрд. долл. Организация ее финансирования является следующей:

* 852 млн. долл. в качестве акционерного финансирования вкладывают спонсоры проекта (учредители проектной компании), пропорционально, как указано выше, их долевому участию в проекте,

* 348 млн. долл. в качестве долгового финансирования вкладывают равными долями (по 116 млн. долл. каждый) ЕБРР, американский ОПИК и японский Эксимбанк. Эти займы выданы на срок около 10 лет с момента первой выплаты.

Юридическим консультантом “Сахалинской энергии” является компания “Кудер Бразерс”, финансовым консультантом спонсоров проекта является банк “Чейз Манхэттн”.

По итогам 1998 г. первая фаза проекта «Сахалин-2» вошла в десятку крупнейших в мире нефтегазовых проектов, финансирование которых вступило в силу в указанном году (6-е место в мире и 2-е в Восточном полушарии) Project Finance. The Book of Lists 1999. -- A Supplement to “Project Finance”. По мнению журнала “Проектное финансирование”, проект «Сахалин-2» является “возможно лучшим проектом в России”, он “устанавливает новые ориентиры для проектного финансирования в России и может стимулировать дополнительные инвестиции от (международных) коммерческих банков”/

Период разработки 37 лет. Объем капиталовложений в проект -- около $12 млрд. Ожидаемая прибыль России - $26 млрд.

3.3. Проектное финансирование и проблема гарантий в России

При участии в проектах СРП российских компаний в качестве акционеров компании специального назначения встает вопрос об обеспечении ими стартового (акционерного) финансирования деятельности этой проектной компании. Зачастую оказывается, что российские компании такими возможностями не располагают. И здесь им на помощь могло бы прийти российское государство, заинтересованное в реализации этих проектов и являющееся стороной каждого заключенного в нашей стране СРП. Инструментом такой “помощи”, а точнее -- экономически выверенной, срочной и возмездной поддержки, могли бы быть государственные гарантии нового типа.

В стационарных экономиках государственные гарантии являются наиболее весомым видом гарантий, которые могут применяться в случаях, когда те или иные проекты представляются особо значимыми для экономики страны в целом или имеют важное политическое значение для государства. Как было показано выше, государственные гарантии являлись необходимым условием организации финансирования в рамках нефтяных реабилитационных займов Всемирного банка и нефтегазового рамочного соглашения американского Эксимбанка. Однако сегодня ликвидность традиционных российских государственных гарантий является очень низкой, а чем ниже ликвидность гарантий, тем выше цена заимствования. В условиях переходных экономик, когда роль государства остается весьма высокой, повышение ликвидности государственных гарантий в целях проектного финансирования может резко повысить инвестиционную привлекательность соответствующих проектов и снизить цену их финансирования.

Резкое увеличение ликвидности государственных гарантий в интересах финансирования отдельных проектов может быть обеспечено за счет использования находящегося в распоряжении государства и принадлежащего ему ресурса в рамках каждого конкретного проекта СРП -- государственной доли будущей прибыльной нефти. Сегодня этот ресурс в интересах российского государства не используется.

Именно механизмы СРП, даже в условиях нестабильной экономики и запретительной налоговой системы, могут обеспечить инвестору правовую стабильность на весь срок реализации проекта, а также индивидуальный переговорный налоговый режим, обеспечивающий достижение устойчивого баланса интересов государства и инвестора как сторон инвестиционного проекта. Поэтому проекты СРП сегодня продолжают оставаться чуть ли не единственным видом инвестиционных проектов, представляющим реальный интерес для долгосрочных стратегических отечественных и иностранных инвесторов (речь не идет о работающих на фондовом рынке финансовых спекулянтах).

Механизм СРП дает возможность обеспечить надежное и высоколиквидное наполнение государственных гарантий, причем выставляемых как на федеральном, так и на региональном уровне. Схема наполнения государственных гарантий за счет СРП представляется нижеследующей.

При подготовке технико-экономического обоснования проекта на условиях СРП рассчитывается динамика натуральных и стоимостных показателей проекта за полный срок его разработки. Определяется доля продукции, принадлежащая государству (роялти, бонусы, часть прибыльной продукции и т.п.). Распределение принадлежащей государству прибыльной продукции между федеральным и региональным бюджетами предусмотрено действующим законодательством на базе специальных договоров, заключаемых федеральными и соответствующими региональными властями по каждому проекту СРП.

Таким образом, государство, в лице его федеральных и региональных органов, еще до начала реализации проекта -- на стадии утвержденного ТЭО -- имеет четкое представление о том, когда и сколько оно получит доходов от данного проекта в случае его реализации. Это дает возможность использовать будущие доходы от проекта в качестве обеспечения под привлекаемые для разработки проекта инвестиции (по традиционной фьючерсной схеме). Высокий уровень правовой стабильности СРП (правовой защищенности инвестора в рамках СРП на весь срок реализации проекта) уменьшает риски невыполнения производственной программы СРП вследствие возможных односторонних действий Правительства РФ, ущемляющих интересы инвестора.

В соответствии с действующим законодательством объемы государственных гарантий, выставляемых в качестве обеспечения для внешних заимствований, должны утверждаться федеральным законом о бюджете. В его рамках могут быть просуммированы и выставлены отдельной строкой объемы государственных гарантий под реализацию проектов СРП, обеспечиваемые будущей госдолей нефти в этих проектах.

Сегодня российское законодательство требует утверждения каждого проекта СРП отдельным федеральным законом. Это означает, что при формировании бюджета на будущий год достаточно просуммировать по ратифицированным соглашениям объемы госдолей прибыльной нефти на этот год, не подвергая их отдельному обсуждения в рамках процедуры принятия бюджета. С другой стороны (нет худа без добра), ратификация отдельных проектов (требование, внесенное в законодательство о СРП, существенно “утяжелившее” для инвестора процедуру заключения соглашения с государством по каждому проекту) обеспечивает инвесторам максимальную правовую защиту в условиях высокой нестабильности российской экономики переходного периода и тем самым существенно понижает риск и повышает долгосрочный финансовый рейтинг выставляемых на базе СРП государственных гарантий.

Правда, на наш взгляд, при одном условии -- что выставляемые на базе конкретного проекта СРП государственные гарантии используются на нужды проектного финансирования именно данного конкретного проекта. Такой подход даст возможность вывести эти государственные гарантии из зоны действия суверенного риска и существенно снизить цену заимствования. Если же выставляемые на базе конкретного проекта СРП государственные гарантии будут использованы не только внутри этого проекта, но и в интересах других проектов, то есть подвергнутся перераспределению через сегодняшний бюджет, они тут же подпадут под действие суверенного риска, что существенно увеличит цену заимствования и поставит под сомнение целесообразность применения предложенной схемы в целом.

Указанный подход даст возможность разорвать традиционную для стабильно развивающихся (непереходных) экономик общепринятую закономерность, в соответствии с которой финансовый рейтинг проекта не может быть выше рейтинга компании, которая его осуществляет, который в свою очередь не может быть выше финансового рейтинга материнской и/или принимающей страны, в которой осуществляется данный проект.

В мировой практике существует единственный известный нам пример, когда финансовый рейтинг проекта превышает финансовый рейтинг страны, в которой он осуществляется, -- проект “Катаргаз” в Катаре (добыча природного газа на месторождении “Северное”, расположенном на пограничной с Ираном акватории Персидского залива, и его сжижение на заводе СПГ, расположенном на северной оконечности полуострова). Предлагаемый подход позволит обеспечивать высокие финансовые рейтинги выставляемых в рамках российских проектов СРП государственных гарантий нового типа вне зависимости от финансового рейтинга самой России, расширить возможности российских компаний по привлечению проектного финансирования в разрабатываемые на условиях СРП нефтегазовые проекты и снизить цену необходимого для них заемного капитала.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Но этот блок законов имеет свои плюсы даже в нынешней, не самой эффективной для инвесторов редакции. Однако имеются и ограничения по его применению. Уже практически исчерпана "ресурсная" квота месторождений для освоения на условиях СРП (30% от объема разведанных запасов страны). Процедура получения права пользования недрами на условиях СРП чрезмерно сложна и забюрократизированна. Получение всех разрешений и виз, необходимых для проектов СРП, требует массу времени, и поэтому является дорогостоящим процессом. Это снижает конкурентоспособность всех компаний, работающих в России. Инвесторами поддерживаются усилия Правительства РФ по установлению для СРП "единого окошка" с тем, чтобы сократить бюрократическую волокиту.

Если же говорить об иных отраслях экономики (производство, сфера услуг), то СРП здесь вообще не применишь. Экономическое, инвестиционное законодательство страны нуждается в поступательном развитии не только по линии СРП