Основные закономерности геохимической истории земной коры

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Содержание

1. Введение

2. Необратимая эволюция земной коры

3. Периодичность развития земной коры

4. Катастрофические космические факторы в геологической истории

5. Земная кора и верхняя мантия как особая система. Геохимический цикл

Заключение

Литература

1. Введение

Как самостоятельная отрасль науки геохимия оформилась в первом десятилетии 20-го века в России; её основателем был В. И. Вернадский. Однако сам термин «геохимия» предложен швейцарским химиком Ф. Шёнбеном в 1838 году для обозначения науки о химических процессах в земной коре. Но эти процессы изучает также минералогия, петрография и другие науки, в связи с чем ещё одна наука, объединяющая реально существующие отрасли знания, оказалась излишней. Предложенный Ф. Шёнбейном термин был использован В. И. Вернадским для обозначения созданной им науки - истории атомов Земли. В 70-х годах космонавтика доставила прямую информацию о породах Луны, атмосферах Венеры и Марса и т. д. Исследованием этих вопросов занялись геохимики, стали употребляться словосочетания «геохимия Луны», «геохимия Марса». Поэтому теперь можно дать следующее определение: геохимия изучает историю атомов Земли и других планет земной группы.

Самые отдалённые корни геохимии уходят к Теофрасту, Плинию и другим античным учёным. Однако это были лишь предположения, на смену которым в 17-19 веках пришли опытные данные о химических процессах в земной коре и их осмысливание с позиций, которые мы теперь именуем геохимическими.

В 17 столетии англичанин Р. Бойль изучал химию атмосферы и природных вод, а голландец Х. Гюгенс подошёл к пониманию жизни как космического явления. В 18 веке М. В. Ломоносов обосновал значение химии для геологии, дал объяснение процессам образования угля, нефти, торфа, рассмотрел ряд других геохимических проблем в своих знаменитых книгах «О слоях земных» и «О рождении металлов». Француз А. Лавуазье заложил фундамент геохимии газов и атмосферы, геохимии природных вод.

В первой половине 19 века большое значение имел грандиозный труд шведского химика И. Берцелиуса в области химического анализа горных пород, руд, минералов и вод. В этот же период немецкий натуралист А. Гумбольдт много внимания уделял влиянию жизни на окружающую среду, а его соотечественники - химики К. Шпренгель и Ю. Либих и французы Ж. Дюма и Ж. Буссенго установили геохимическую роль растений. Эти работы послужили основой будущей биогеохимии. В середине 19 века немецкие учёные К. Бишоф и И. Брейтгаупт опубликовали крупные общения по химии земной коры. Они вплотную подошли к геохимии, рассматривали химический состав земной коры, круговорот веществ в ней.

Конечному становлению геохимии способствовали открытия начала 20 века, оформившие представления об атоме, как о вполне реальной и сложной системе.

2. Необратимая эволюция земной коры.

В ходе геологической истории разрастались платформы и сокращались геосинклинали, увеличивалась мощность гранитного слоя, уменьшался общий объём и мощность вулканогенных формаций, возрастала относительная роль поднятий, континентального осадконакопления, наземного вулканизма, кислых интрузий и соответственно уменьшалось значение опусканий, морского осадкообразования, подводного вулканизма и основных интрузий (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Схема эволюции литологического состава и соотношений осадочных и вулканических пород областей осадконакопления материков (по А. Б. Роиову).

Наиболее резкие изменения происходили в биосфере. Так, в докембрии не было типичного углеобразования, только в кайнозое известны лигниты, в девоне появились лесные ландшафты, в неогене - степи, в четвертичном периоде - тундры. Изменялись и кларки осадочных пород, в которых росли содержание органического вещества, отношение Са/Мg, Fe3+ к Fe2+, S сульфатной к S пиритной. От AR до PR в глинах росли концентрации Fe, от AR до нижнего PR - K. В более позднее время вплоть до современной эпохи содержание К и Fe уменьшалось. В карбонатных породах уменьшалась роль доломита (за счёт кальцита).

По Д. В. Рундквисту эволюция земной коры направлена в сторону увеличения сложности, разнообразия. Он показал это на примере эндогенного рудообразования: в более ранние эпохи, например в докембрии, формировались преимущественно метаморфогенные и собственно магматические месторождения, в фанерозое весьма разнообразные мезо-, теле- и эпитермальные месторождения с телескопированными рудами. При этом усложнялся минеральный состав руд, парагенезисы минералов, увеличивались кларки концентрации.

Ещё более характерен рост разнообразия для биосферы. Так в современную эпоху известны месторождения солей, известняков, железных руд и других осадочных полезных ископаемых, сформировавшиеся ранее 200 миллионов лет назад. Естественно, что в мезозое их не было, дифференциация биосферы была меньше. По Е. В. Посохову, в ходе геологической истории росло также разнообразие химических типов подземных вод.

В наибольшей степени рост разнообразия и сложности характерен для биологических систем: организмы становились сложнее. Число видов также увеличивалось. Если в силуре был только один род растений, то в конце девона уже 21, в карбоне 60, в конце юры - 100, палеогене - 308, неогене - 344 рода. Эволюционировали и биокосные системы: разнообразнее становились почвы, илы, ландшафты.

Развитие земной коры в сторону увеличения сложности и разнообразия, уменьшения энтропии не происходит самопроизвольно, для этого необходим непрерывный приток в земную кору энергии - солнечной, радиоактивной и др. Это и определяет неравновесность систем земной коры, увеличение их сложности и разнообразия, богатство свободной энергией. Главный механизм, с помощью которого солнечная энергия превращается в химическую,- биологический круговорот атомов.

Увеличение сложности и многообразия не носит монотонный характер: в отдельные эпохи происходили скачки в накоплении неорганической и биологической информации. Так, в эпоху складчатости, образования гидротермальных месторождений, дифференциации магмы быстро росло разнообразие тектоносферы. Ещё ярче «информационные взрывы» проявлялись в накоплении биологической информации. Особое внимание привлекают «критические эпохи», в которые вымирали большие систематические группы растений и животных, существовавшие в течении десятков миллионов лет, а также эпохи быстрого развития отдельных систематических групп.

3. Периодичность развития земной коры

Повторение в геологической истории складчатости, горообразования, влажного и сухого климата придавало геохимическим процессам разных геохимических эпох общие черты. Однако эти процессы развивались на фоне общего необратимого прогрессивного развития земной коры и полной повторяемости не было. Поэтому символом периодичности служит не круг, а спираль или циклоида (линия, описываемая точкой, находящейся на ободе движущегося колеса). Такое развитие обычно называют циклическим, хотя вернее его называть циклоидальным (рис 3.1).

Рис 3.1. Последовательность образования месторождений различных типов и отдельных тектоно-магматических циклов в геологической истории Земли (по Д. В. Рундквисту)

1 - стратиформные осадочно-вулканогенные и магматические месторождения; 2 - стратиформные осадочные месторождения; 3 - метаморфизированные стратиформные осадочно-вулканогенные и осадочные месторождения; 4 - скарновые месторождения различных морфологических типов, образующиеся на контакте рудоносных осадочных и вулканических пород и гранитоидных интрузий; 5 - гидротермальные месторождения различных морфологических типов (жильные, штокверковые, трубообразные и др.) в связи с вулкано-плутоническими поясами; 6 - месторождения кор выветривания, россыпи; 7 - осадочные месторождения континентальных впадин.

земная кора мантия геологический

Продолжительность тектоно-магматических циклов в общем отвечает галактическому году - времени обращения Солнца вокруг центра галактики, равному примерно 180 - 220 млн. лет. В ходе геологической истории длительность циклов уменьшалась с 240 до 150 млн. лет. С этими циклами коррелируется и периодичность в биосфере. Выделяют и более короткие тектонические циклы продолжительностью 88 млн. лет ± 22; 44 млн. лет ± 11; 22 млн. лет ± 5; 5,5 млн. лет ± 2 и т.д. Установлены и периодические изменения климата 400000 ± 50000; 200000 ± 50000; 45000 ± 25000; 11000 ± 8000.

По Д. В. Рундквисту, в каждом относительно коротком цикле устанавливаются те же особенности эволюции, что и в более крупном цикле. Учёный доказал действие этого геогенетического закона на развитие формаций, магматизма, эндогенных месторождений. В пределах одного цикла, как и в истории земной коры в целом, наблюдается увеличение сложности и разнообразия. Так, общая тенденция развития магматизма заключается в эволюции от основных магм, которые господствовали в AR, к кислым и щелочным. Но и в развитии отдельных многофазных интрузий гранитоидов ранние фазы являются более основными, а поздние - более кислыми. Эта же закономерность характерна для отдельных вулканических циклов, например для палеозойского вулканизма Казахстана и Урала, мезо- и кайнозойского вулканизма Дальнего Востока и Карпат. Интересно, что и более молодые представители кимберлитов Сибирской платформы относительно обогащены литофилами. Они также содержат больше Fe, Ti и меньше Cr, Ni.

По А. Б. Ронову, каждый крупный цикл развития биосферы в фанерозое характеризовался в начальных и завершающих стадиях регрессиями морей, горообразованием, широким развитием аридных и семиаридных ландшафтов, сокращением биомассы, количества органического углерода в осадках, а также осадконакоплением в морях (нижний кембрий, силур - нижний девон, верхняя пермь - верхний триас, неоген - четвертичный). Широкое распространение сухого климата обусловливало большую роль нейтральных и щелочных процессов. Роль живого вещества уменьшалась.

Таким образом, эпохи горообразования, формирования карбонатной коры выветривания, вероятно, были эпохами возникновения новых видов, родов и семейств, «взрыва видообразования». Это были эпохи благоприятного минерального питания наземных организмов, высокого потребления ими Р, К, Са и других элементов, хорошего развития скелетов. Вместе с тем это были эпохи резкого недостатка влаги, что также влияло на эволюционный процесс.

Срединные стадии биосферных циклов были отмечены крупными трансгрессиями морей, пенепленизацией ландшафта, смягчением и увлажнением климата, ростом биомассы, накоплением органического углерода в осадках, энергичным вулканизмов и поступлением СО2 в атмосферу (ордовик, верхний девон - карбон, мел - палеоген), уменьшением зоны активного водообмена, усилением роли кислых глеевых процессов. Эволюция организмов в срединные стадии, вероятно, происходила качественно по другому, чем в эпохи горообразования.

По С. Г. Неручеву, в фанерозое периодически накапливались маломощные слои морских и озёрных осадков, обогащённые органическим веществом - продуктом разложения сине-зелёных водорослей. Эти слои очень бедны остатками фауны и обогащены U, P, V, Mo, Cu, Zn, Ni,Cr, Pb, Re, Ag, Au, Ir и Os. Высокая радиоактивность, обогащённость тяжёлыми металлами таких осадков определяла, по его мнению, их роль в эволюции, литогенезе. Высокая радиоактивность, обогащённость тяжёлыми металлами таких осадков определяла, по его мнению, их роль в эволюции, литогенезе. Поэтому в такие относительно краткие эпохи происходила перестройки фауны, появлялись как новые, так и различные «уродливые» формы. Источником указанных элементов являлись зоны спрейдинга (рифтогенеза), в которых «мантийные» элементы (в частности, Ir) поступали в биосферу. Однако в данных построениях имеется много неясного.

Проблема «вулканизм и жизнь» издавна привлекала внимание. По С. Аррениусу, прекращение вулканизма означало бы конец жизни на Земле, по Г. Шухерту, обилие жизни коррелируется с количеством СО2 в атмосфере. Д. Н. Соболев считал, что энергичное поступление СО2 в атмосферу в эпохи вулканизма вело к развитию растительности (усилению фотосинтеза) и накоплению углей.

Нами намеченная следующая связь между вулканизмом и гипергенной миграцией: поступление СО2 в атмосферу при извержении - усиление фотосинтеза и энергичное разложение органических остатков - формирование мощной коры выветривание и вынос из нее металлов - углеобразование в болотах - интенсивное оглеение в болотах и миграция Fe - осаждение сидеритов и белых каолиновых глин - накопление карбонатных осадков в морях. Согласно основному закону карбонатонакопления в фанерозое А. Б. Роинова, количество карбонатных осадков прямо пропорционально интенсивности вулканизма и площади внутриматериковых морей. М. И. Будыко, А. Б. Ронов и А. Л. Яншин рассмотрели историю углекислого газа и кислорода в атмосфере фанерозоя. Изучение литологических формаций мира показало связь между объёмом вулканитов и карбонатных осадков. От массы последних зависело количество СО2 в атмосфере. Используя различные данные, допущения и расчёты они построили кривую изменения содержания СО2 в фанерозое. Оно преимущественно колебалось от 0,1 до 0,4 %, с чем связывают преобладание тёплых климатов («парниковый эффект»). В неогене произошло резкое уменьшение содержания СО2, началось похолодание.

По М. И. Будько, зная количество органического углерода в осадочных породах континентов, можно рассчитать и содержание О2 в былых атмосферах (рис. 3.2). Как видно из графика, отчётливо выражена периодичность в содержании СО2 и О2: в каледонском цикле максимальное содержание обоих газов было в ордовике, в герценском - в нижнем карбоне, в альпийском - в верхней юре и нижнем мелу; соответственно минимальные содержания падают на нижний кембрий, нижний девон и средний триас. С изменением химического состава атмосферы авторы учёные связывают эволюцию организмов.

Рис. 3.2. Изменение относительной массы углекислого газа mc и относительной массы кислорода mo в фанерозое (по М. И. Будыко, А. Б. Ронову и А. Л. Яншину).

Отмечая цикличность развития природных систем, А. В. Жирмунский и В. И. Кузьмин подчёркивают смену в пределах цикла двух различных фаз: длительной эволюционной фазы и относительно короткой фазы резкой перестройки («критический рубеж», «скачки»). Фаза перестройки сменяется новой эволюционной фазой. Существенно, что учёные установили количественные закономерности такой перестройки: соотношение количественных характеристик последовательных критических уровней развивающихся систем измеряется величиной ее. Хотя эти построения основаны преимущественно на биологических данных, они подтверждаются также геологическими и астрономическими фактами (фазы циклов трансгрессий и регрессий, стратиграфические рубежи фанерозоя, неогена, четвертичного периода и т. д.).

4. Катастрофические космические факторы в геологической истории

В Италии, Дании, Испании, Новой Зеландии, Китае, Гаити, США, илах Атлантического и Тихого океана и других регионах Л. Альварес и другие обнаружили повышенные концентрации Ir в осадочных породах, относящихся к границе мезозоя и кайнозоя (65 млн. лет назад). С этой границей связана исключительно резкая перестройка фауны, гибель около 75% видов животных, в том числе динозавров. Причина «великого мелового вымирания» давно уже привлекает внимание, высказывались самые различные гипотезы, но ни одна из них не была доказана.

Кларк Ir в литосфере континентов равен 2*10-8, но в пограничном слое его выше в десятки и сотни раз. Обогащены Ir и каменные метеориты (4,8*10-5%). Это и послужило основанием для гипотезы о столкновении Земли с астероидом диаметром 10 км на границе мела и палеогена. Полагают, что подобная космическая катастрофа могла привести к сильному запылению атмосферы, резкому кратковременному похолоданию и вымиранию фауны. Было также отмечено, что с иридиевой аномалией в осадках в общем совпадает и мировой рифтовой системы.

По В. Л. Масайтису, бомбардировка земной поверхности метеоритами имела место на протяжении всей геологической истории, её следами служат астроблемы - кольцевые структуры типа кратеров, которые установлены в разных регионах Земли (Аризонский кратер, кратер в Мексиканском заливе, кратеры на о. Саарема в Эстонии, Попигайская структура в Восточной Сибири и др.). Образовавшиеся в астроблемах при ударе породы - импактиты нередко также обогащены Ir. По Б. С. Зайлику, большое число астроблем восникло в Казахстане в конце палеозоя. С ними он связывает магматизм (плавление пород от удара). Д. Норман, Н. Прайс, и другие зарубежные ученые полагают, что удары метеоритов, которые достигали размеров астероидов, приводили к формированию крупных кольцевых структур с радиусом, превышающим 1000 км. С ними также связывают рудообразование. Ударные кольцевые структуры хорошо выявляются космическими съемками.

5. Земная кора и верхняя мантия как особая система. Геохимический цикл

Связь между глубокими частями земной коры и биосферой ранее считалась прямой: полагали, что магматизм и вулканические эксгаляции, складчатось, горообразование и другие эндогенные процессы влияют на выветривание, осадкообразование, деятельность подземных вод и другие экзогенные процессы. Обратное влияние экзогенных процессов на эндогенные не рассматривалось. Однако за последние десятилетия установлено, что связи между этими процессами не прямые, а обратные: биосфера влияет на состав гидротермальных растворов, магматизм и т. д.

Следовательно, земную кору и верхнюю мантию следует рассматривать как большую и сложную динамическую систему, развивающуюся на основе механизма положительной и отрицательной обратной связи.

Примером этому может служить связь вулканизма с биосферой: вулканизм поставляет СО2 в атмосферу и гидросферу, а фотосинтез и карбонатообразование изымает СО2, связывают С в карбонатах и органических соединениях. В результате содержание СО2 в атмосфере и гидросфере уменьшается, система саморегулируется и стабилизируется.

Единство земной коры находит выражение и в общих законах развития её отдельных частей и коры в целом: необратимости эволюции, периодичности развития (циклоидальности), негэнтропийности, геогенетическом законе.

Несколько важнейших геохимических факторов и процессов определяют своеобразие большинства систем земной коры. Это в первую очередь окислительно-восстановительные процессы, результаты которых особенно наглядно проявляются в биосфере, где фотосинтез, разложение органических веществ и многие другие процессы суть явления окислительно-восстановительные. Значение данных процессов также велико в магме и гидротермальных растворах. Именно поэтому важнейшей геохимической характеристикой большинства систем и земной коры в целом служат окислительно-восстановительная зональность, отвечающие ей геохимические барьеры - окислительные и восстановительные, типы концентрации элементов. При дальнейшей дифференциации геохимических условий во многих системах ведущее значение приобретает щёлочность и кислотность среды. Для большинства систем характерны щёлочно-кислотная зональность, кислые, щёлочные барьеры, типы концентрации.

Большую роль в земной коре играют круговорот воды и биологический круговорот атомов.

Следовательно, для земной коры характерна не только дифференциация, но и интеграция - общие черты, позволяющие рассматривать её с единых позиций как целостную систему. Проявление таких «интегральных тенденций» получило яркое выражение в концепции «Геохимического цикла», рассматривающей тектонические процессы, магматизм, осадкообразование и эволюцию жизни как звенья единого процесса развития. Геохимический цикл, как и другие круговороты, следует понимать как форму поступательного развития - циклоиду или спираль (рис. 5.1).

Рис 5.1. Геохимический цикл.

1 - поглощение вещества и энергии из космоса и мантии; 2 - поступление вещества и энергии в космос и мантию; 3 - выделение энергии в ходе большого круговорота; 4 - рост информации (разнообразия); 5 - уменьшение информации (разнообразия); 6 - начало нового цикла круговорота.

Если верны положения тектоники плит о субдукции, то в геохимическом цикле участвует не только земная кора, но и мантия, засасывающая в зонах Заварицкого-Беньофа осадочные породы. Химические элементы которых при магматизме и горообразовании снова поступают в земную кору и биосферу. С и Н из СО2 и Н2О в биосфере входят в состав органического вещества и являются геохимическими аккумуляторами солнечной энергии. Они «зарядились» ею в ландшафтах и верхних горизонтах моря. При участии микроорганизмов эти элементы окисляются до СО2 и Н2О и других соединений. Так геохимические аккумуляторы «разряжаются» и отдают заключённую в них энергию. Часть её расходуется в виде тепла, а часть расходуется на рудообразование и другие геохимические процессы.

Если гипотеза о геохимических аккумуляторах верна, то понятие о геохимическом цикле вещества дополняется понятием о переносе энергии, который также связывает процессы земной поверхности и магматизма. В. А. Ильин и А. В. Щербаков подчёркивают большое значение поглощения солнечной энергии на земной поверхности при дезинтеграции пород и её выделении при метаморфизме.

В геохимическом цикле закономерно меняется и количество информации. При переплавлении осадочных пород разнообразие уменьшается, так как возникает более или менее гомогенный состав - магма, увеличивается тепловое хаотическое движение атомов и молекул - возрастает энтропия.

При застывании магматического очага и кристаллизации изверженных пород (например, диориты > гранодиориты > граниты) разнообразие увеличивается, информация растёт.

В земной коре и верхней мантии, следовательно, развиты две категории процессов: идущих с накоплением энергии, увеличением разнообразия, дифференциации, сложности, уменьшением энтропии и ростом информации и идущих с выделением энергии, увеличением энтропии, уменьшением разнообразия, сложности и информации. Обе категории процессов характерны как для биосферы, так и для земных глубин, но первые явно преобладают в биосфере, а вторые - в очагах регионального метаморфизма и магматизма.

В земных глубинах большое значение приобретают радиоактивный распад и другие эндогенные источники энергии. Следовательно, для земной коры и верхней мантии характерно взаимодействие солнечной и глубинной энергии. Материя и энергия биосферы тем или иным путём взаимодействуют с внутренней энергией Земли, веществом глубинного происхождения. Поэтому геохимический цикл не замкнут и в нижней части (так как продукты биосферы испытывают влияние эндогенных факторов).

Итак, полагается, что между тектоно-магматическими процессами, процессами биосферы в том числе и осадкообразованием существует обратная связь, что в совокупности эти процессы образуют геохимический цикл. Логично предположить, что осадочные породы образовавшиеся в докембрии и начале палеозоя, были метаморфизированны и гранитизированны в ходе каледонского магматизма и орогенеза, осадки, накопившиеся в девоне и нижнем карбоне, - в процессе герценского магматизма и орогенеза и т. д. Отсюда следует, что особенности осадкообразования в протерозое могли найти отражение в байкальской металлогении, особенности докембрийского и нижнепалеозойского осадкообразования - в каледонской, палеозойского - в герценской и т. д. Иначе говоря, причину своеобразия металлогении отдельных эпох следует искать также и в своеобразии предшествующего осадкообразования.

Так как в ходе геологического времени росла дифференциация осадочных пород и биосферы в целом, то естественно, что в каждом последующем тектоно-магматическом цикле перерабатывались всё более и более дифференцированные осадки, более богатые геохимическими аккумуляторами. А это должно было усиливать энергию тектонических процессов, рудообразования, увеличивать высоту воздымавшихся горных хребтов. Следовательно, первопричина увеличения сложности и разнообразия эндогенных систем, возможно, состоит в развитии биосферы, увеличении её сложности и разнообразия, прогрессивном накоплении в ней солнечной энергии. Объяснить прогрессивное развитие эндогенных систем за счёт глубинных источников энергии трудно, так как количество радиогенного тепла со временем не увеличивалось, а уменьшалось.

А это значит, что своеобразие металлогении отдельных зон земной коры, общую прогрессивную эволюцию эндогенной металлогении необходимо увязать с прогрессивной эволюцией осадкообразования, ростом разнообразия биосферы, накоплением в ней солнечной энергии (глины, угли и т. д.).

Заключение

Признание земной коры и верхней мантии динамической системой, развивающейся на основе механизма обратной связи, ставит вопрос о центре (или центрах) этой большой системой. Несомненно, одним из центров является биосфера, которая уже несколько миллиардов лет поглощает солнечную энергию и в процессе биологического и других круговоротов превращает её в энергию геохимических процессов. Другим возможным центром, управляющим механизмом земной коры, является верхняя мантия или нижние горизонты земной коры с очагами корового магматизма. Очевидно, что установление центров - частей земной коры, управляющих её механизмом, в частности выявление относительной роли поверхностного (биосферного) и глубинного (мантийного и др.) центров, составляет важную задачу наук о Земле, в том числе и геохимии.

Сказанное позволяет говорить о следующем законе прогрессивного развития верхней оболочки нашей планеты: земная кора и верхняя мантия представляют собой сложную динамическую систему с обратными связями; непрерывное поступление в неё солнечной энергии, а также глубинной энергии определяет направленное развитие тектоносферы и биосферы, в ходе которого увеличиваются их сложность и разнообразие, неравновесность, накапливается свободная энергия, уменьшается энтропия. Прогрессивное развитие осуществляется через систему последовательных геохимических циклов, включающих в себя тектономагматические и биосферные циклы.

Литература

1. Перельман А. И. «Геохимия», М., Высшая школа, 1989.

2. Белов Н. В., Лебедев В. И. «Источники энергии геохимических процессов», Природа, №5, 1957.

3. Войткевич Г. В., Бессонов О. А. «Химическая эволюция Земли», М., 1986.

4. Вернадский В. И. «Проблемы биогеохимии», М., 1980.

5. Войткевич Г. В., Закруткин В. В. «Основы геохимии», М., 1976.

Размещено на Allbest.ru