Размер княжеского взыскания или штрафа определялся вирою (вира -- штраф, пеня, которую платил убийца в пользу государственной власти, князя). За убийство управителей княжеского феодального хозяйства и приближенных князя вира составляла 80-гривенную ставку (ст. 1 Пространной редакции Русской Правды). Что касается убийства представителей различных социальных групп, то защита, например, жизни княжеских отроков (отрок -- младший судебный или административный исполнитель) предусматривала виру в 40 гривен. За убийство низших представителей вотчинной администрации, распорядителей работ на пашне нужно было платить 12 гривен. В качестве возмещения за жизнь рядовича (рядович -- крестьянин, феодально-зависимый от князя, с которым его формально связывало обязательство по договору), законодательство устанавливало 5 гривен (ст. 11, 13, 14 Пространной редакции Русской Правды). Лоба В.Е. Субъект преступления по Русской Правде // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Вып. 12, 2006. С. 17-22.

За убийство холопа или рабы вира не платилась. За это преступление была предусмотрена продажа (продажа -- денежный штраф). Хозяину холопов, потерявшему свое имущество, уплачивался урок (урок -- плата, налог, судебная пошлина, пеня, штраф). Размер этого урока мог быть 5 или 12 гривен, в зависимости от хозяйственной ценности холопа (ст. 89 Пространной редакции Русской Правды).

Виновный в разбое, то есть в убийстве без вины со стороны убитого, подвергался не только имущественному, но и личному наказанию -- с женой и детьми выдавался князю на поток и разграбление. Сущность этого вида наказания в данном случае заключалась в изгнании преступника и членов его семьи из общины или города с конфискацией имущества (ст. 20 Краткой редакции Русской Правды и ст. 3 и 7 Пространной редакции Русской Правды). Если убийство произошло на территории общины, то последняя обязана была разыскивать разбойников или выплачивать штрафы (ст. 20 Краткой редакции Русской Правды). Штраф, который платили сообща члены верви (вервь -- это общественно-территориальная единица, соседская, территориальная община) за убийство, произошедшее на ее территории, когда убийца был неизвестен или вервь не хотела его выдавать, назывался дикой вирой (дикая вира -- это штраф за чужую вину). Размеры дикой виры -- 40 и 80 гривен кун -- очень значительные суммы, равные стоимости стада из 50 и 100 коров, которые составляли немалую часть собственности, принадлежащей членам общины в целом (ст. 4 Пространной редакции Русской Правды). Вместе с тем закон не попустительствовал убийце, даже вложившему деньги в дикую виру. Помимо виры, он должен был заплатить головничество (головником назывался убийца; головничество -- вознаграждение родственникам убитого за голову, убийство) родственникам убитого из собственных средств (ст. 5 Пространной редакции Русской Правды).

Различалось также убийство на пиру и в сваде (свада -- ссора), то есть убийство, совершенное в общественном месте на глазах у присутствующих, и убийство, совершенное тайно, по злому умыслу. Убийство на пиру, совершенное открыто, в честной схватке, расценивалось как менее тяжкое преступление и подлежало наказанию выплатой виры в 40 гривен с участием членов общины. Убийство, совершенное в сваде, в корыстных целях, являлось обстоятельством, отягчающим вину за убийство (ст. 5 и 6 Пространной редакции Русской Правды).

Русской Правде известно понятие соучастия. Так, статья 31 Краткой редакции Русской Правды говорит о наказании в случае совершения преступления несколькими лицами: все соучастники преступления отвечали поровну, внося каждый штраф по 3 гривны 30 резан.

Нанесение побоев, оскорбления, телесные повреждения карались денежными штрафами. Об этом свидетельствуют статьи 2--8 Краткой редакции Русской Правды, в которых сообщается, например, о том, что за повреждение пальца выплачивалось 3 гривны, за удары жердью, палкой, за вырывание бороды и усов -- 12 гривен. За отрубание руки полагался штраф 40 гривен. Угроза оружием наказывалась штрафом в 1 гривну. Княжеские уставы знают и состав оскорбления словом, где объектом преступления является преимущественно женщина. На это указывает, в частности, статья 25 Краткой редакции Устава князя Ярослава о церковных судах.

В уставах князей Владимира Святославовича и Ярослава рассматриваются также половые преступления и преступления против семейных отношений, подлежащие церковному суду, -- самовольный развод, прелюбодеяние, похищение женщины, изнасилование и т. д.

Среди имущественных преступлений в Русской Правде наиболее злонамеренным являлась татьба (кража). Имущественными преступлениями являлись также уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, злостная неуплата долга, разбой и др.

Как особый вид кражи, конокрадство считалось тяжким видом татьбы, ибо конь был важнейшим средством производства, а также и боевым имуществом. В случае обнаружения коня в чужом владении последний должен был быть возвращен собственнику, которому предусматривалась уплата в этом случае 3 гривен за обиду (ст. 34 Пространной редакции Русской Правды). Убийство вора на месте преступления не считалось преступлением и не влекло за собой наказания (ст. 38 Краткой редакции Русской Правды). Общий же принцип, доминирующий при татьбе, заключался в том, что пострадавшему полностью компенсировался материальный урон и платился обидчиком штраф. При краже коня -- важнейшего элемента хозяйства -- виновный подлежал высшей мере наказания -- потоку и разграблению (ст. 35 Пространной редакции Русской Правды).

Также потоку и разграблению подвергался виновный за поджог хранилища собранного урожая -- основного комплекса хозяйственных и жилищных построек (ст. 83 Пространной редакции Русской Правды). Суровость наказания за поджог диктовалась повышенной социальной опасностью, поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое село или даже город.

Описание названных наказаний позволяет свести их в следующую систему:

1. Высшей мерой наказания, как уже отмечалось, был поток и разграбление. Поток и разграбление -- это и продажа в рабство виновного и его семью, это и конфискация имущества, иногда это означало и убийство осужденного.

2. Не менее важной и тяжкой мерой наказания после потока и разграбления была вира. Вира назначалась только за убийство. При соответствующих обстоятельствах, когда за преступника расплачивалась его вервь, это называлось дикой вирой. Вире сопутствовало головничество, продаже -- урок.

3. За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, применялись специальные церковные наказания -- епитимьи (поклоны, пост, длительные молитвы и т. п.). Лоба В.Е. Наказание за совершенное преступление по русской правде // Общество, право и государство: ретроспективы и перспективы. - Ставрополь: Сервисшкола, 2006. С. 227-234.

В Древнерусском государстве управление и суд не были разграничены, а потому органы управления были одновременно органами суда в подвластных сферах, где ведущую роль играли князь и его администрация: они возбуждали процесс, сами собирали сведения и выносили приговор. Князь вершил правосудие лично или поручал это дело наместникам.

Как по уголовным, так и по гражданским делам судебный процесс носил ярко выраженный состязательный, то есть обвинительный характер. Судебный процесс начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли присяга, жребий и ордалии (суд божий).

Ордалии (в средневековом судебном процессе ордалия -- способ выяснения правоты или виновности тяжущихся сторон путем так называемого «суда божьего») считались системой формальных доказательств, среди которых следует назвать судебный поединок -- «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, поскольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде судебный поединок не упоминается. Однако различные источники говорят о практическом применении поля.

Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание железом заключалось в том, что подозреваемый должен был коснуться раскаленного металла, и по характеру ожога судили о его виновности. При испытании водой подозреваемого связывали особым образом, чтобы он не захлебнулся, и погружали в воду. Если он не начинал тонуть, то считался виновным (вода его не приняла).

Особым видом доказательства была присяга -- «рота». Она применялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по небольшим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-нибудь события или, наоборот, его отсутствие.

Система доказательств по Русской Правде состояла также и из свидетельских показаний: видоков -- очевидцев, свидетелей преступления и послухов -- свидетелей доброй славы, поручителей (ст. 2, 10 и 30 Краткой редакции Русской Правды). Ими могли быть только свободные люди. Показания холопа не принимались в расчет. В случае отсутствия свободного свидетеля в качестве такового мог выступить только боярский тиун (тиун -- домоуправитель, дворецкий). Закуп тоже мог быть свидетелем, но только по крайней необходимости и по небольшим спорам (ст. 66 Пространной редакции Русской Правды).

Судебный процесс проходил в три этапа. Первый -- это закличь, то есть форма информации о бежавшем или пропавшей вещи. Делалось публичное извещение на торговой площади (на торгу) с указанием индивидуальных признаков пропавшей вещи или отличительных особенностей пропавшего. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст. 32 и 34 Пространной редакции Русской Правды).

Следующий этап -- свод (свод -- процесс отыскания недобросовестного владельца вещи, розыск виновника похищения или присвоения домашнего животного или вещи), что напоминало очную ставку. Эта процедура начиналась при опознании собственником похищенной вещи и имела своей целью найти лицо, которое украло или присвоило вещь, а затем передало ее другим лицам. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался татем (вором, от татьба -- воровство, кража). Если свод выходил за пределы населенного пункта, где произошла кража, он продолжался до третьего владельца, который и брал на себя дальнейший розыск. Для того, чтобы побудить третьего владельца к продолжению свода и отысканию преступника, с этого третьего лица по счету владельца взыскивалась стоимость украденной вещи, и ему предоставлялось право далее самому продолжать свод (ст. 35--39 Пространной редакции Русской Правды).

Третий этап судебного процесса -- гонение следа. Гонение следа заключалось в поиске доказательств и розыске преступника по его следам. При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, добровольцы и члены общины. При этом процедура преследования по следу должна была вестись с участием чужих людей, не принадлежавших общине, на территории которой было совершено неизвестным лицом преступление (кража), являвшихся понятыми, чтобы исключить предвзятость ее результатов (ст. 77 Пространной редакции Русской Правды).

Обвиняемый призывался в суд лицом, состоящим при дворе наместника или князя, называемым доводчиком. Призываемый в суд по уголовному делу должен был найти поручителя, который бы поручился за него в его явке в судебное заседание в указанный срок. Если же обвиняемый не находил поручителя, то его лишали свободы и заковывали в железо.

Жалобы сторон на решения суда подавались князю. Положения, относящиеся к исполнению судебных решений, приведению в исполнение приговоров, сводились к тому, что спорную вещь сторона, выигравшая судебный процесс, забирала немедленно по окончании судебного разбирательства. Должники уводились кредиторами домой или для продажи. Поджигатели и конокрады сперва возмещали причиненный ущерб, а затем подвергались уголовному наказанию.

Глава 4. Договоры Руси с Византией как источники права

Договор как источник права играл в древнее время более важную роль, чем в наше время. В сфере публичного права договором создавались не только нормы, определяющие межгосударственные отношения, но и целый ряд правил, регулирующих внутренний строй государства. Некоторые из элементов, образующих этот строй, только на почве договора создавали временную устойчивость часто колеблющихся взаимоотношений. Так, постановления народного собрания являются по существу не чем иным, как договором единения между участниками собрания. Отношения между князем и народом, между князем и его дружиной создавались и выяснялись только при посредстве взаимных соглашений. В области частных правоотношений очень многое впервые создавалось соглашением заинтересованных.

Но древнее право, занесенное в договоры, отнюдь не все создано соглашениями. Многое возникло путем практики, творческой силой обычая и внесено в договоры только для большего обеспечения и бесспорности. С другой стороны, позднейшие договоры нередко повторяют почти дословно содержание более ранних. Поэтому далеко не всегда можно отделить в сохранившихся до нас договорах право обычное от права договорного.

Для обозначения договора в древности употреблялись термины "докончанье", "рядъ", "крестное целованье"; последний термин - с тех пор, как началось для придания прочности договору принесение присяги по христианскому обряду.

Можно отметить следующие виды договоров в древнее время: 1) договоры международные, заключенные между русскими княжениями и соседними нациями; 2) договоры междукняжеские, т.е. между русскими князьями; 3) князей с народом и 4) князей с дружинниками.

Первоначальная летопись сохранила тексты четырех договоров русских князей - Олега, Игоря и Святослава - под 907, 911, 945 и 971 гг.

Начиная с И.Ф.Г. Эверса, который по этим памятникам, раскрывая их содержание при помощи Русской Правды, рисовал картины родового быта древних руссов, и кончая работой А.В. Лонгинова "Мирные договоры русских с греками" Лавровский Н.А. О византийском элементе в языке договоров русских с греками. СПб., 1853. С. 12., автор которой утверждает, что "постановления договоров представляют яркую картину древнерусской жизни, отражая в себе ее государственный, общественный, семейный и экономический строй, религиозный культ и юридические обычаи", - одна группа исследователей без колебания черпает из договоров данные древнерусского права, другие исследователи, изучая эти памятники, останавливаются перед ними в нерешительности, так как "не всегда можно решить, имеем ли мы пред собою чистую русскую норму или разбавленную византийскою примесью" Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1904. Ч. 1. С. 187.. Третьи, наконец, отвергают достоверность этих памятников в качестве источников для изучения древнего русского права Сергеевич В.И. Греческое и русское право в договорах с греками X века // ЖМНП. 1882. Янв.; Лекции и исследования по древней истории русского права. 4-е изд. СПб., 1910. С. 626 - 666..

Действительно, вызывают недоумение договоры с греками. Прежде всего неясным представляется соотношение договоров 907 и 911 гг. Первый из них заключен под стенами Константинополя, когда победоносное войско Олега согласилось не губить города и удовлетворилось платежом значительной дани. В тексте летописи условие о платеже дани повторено два раза и затем прибавлены условия о порядке торговли русских в Царьграде. Следующие годы до 912 г. в летописи проставлены без указаний на какие-либо исторические события. А под 6420 г. говорится, что Олег послал "мужи свои построити мира и положити рядъ межю русью и грекы" Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1962. Стб. 212., и далее приводится подробный текст нового договора. Зачем понадобился или чем вызван новый договор после заключения договора 907 г.?

Некоторые считают договор 907 г. только прелиминарным, а договор 911 г. окончательным. Но если и принять столь искусственную для древних отношений догадку, то все же недоумения не отпадают. Важные для греков статьи прелиминарного договора о порядке торговли русских в Царьграде в окончательный договор не попали. Может быть, Олег добился отмены этих стеснительных для русских купцов условий в договоре 911 г.? Но если он согласился на эти стеснительные условия, когда он стоял победителем под стенами Константинополя, то как он мог добиться их отмены при менее благоприятных условиях? Но недоумения идут и дальше. Договор 911 г. считается первым письменным трактатом Руси с греками. Такое заключение выводится из следующих слов памятника: "Наша светлость боле инехъ хотящи еже о Бозе удержати и известити такую любовь, бывшюю межи хрестьяны и русью многажды, право судихомъ, не точию просто словесемъ, но и писаниемъ и клятвою твердою, кленьшеся оружиемъ своимъ, такую любовь известити и утвердити по вере и по закону нашему" (А.В. Лонгинов не принимает такого толкования и утверждает, что договоры и раньше записывались). Соответственно этому он так восстанавливает начальные слова заключения: "На утвержение же и неподвижение быти межи вами хрестьяны и русью, бывший миръ сътворихомъ и ва новом написаниемъ на двою харатью царя вашего и своею рукою", т.е. "для подтверждения и незыблемости... совершили мы и вы новым писанием на двух хартиях..." Лонгинов А.В. Мирные договоры русских с греками. Одесса, 1904. С. 32.. Но остается невыясненным, как понимать при таком толковании приведенное в тексте выражение. Между тем в договоре 945 г. имеются три ссылки на предшествующие соглашения: 1) "Великый князь рускый и боляре его да посылают в грекы... корабля, елико хотят, с послы своими и гостьми, яко же им установлено есть"; 2) "и отходящи руси отсюду взимают от нас, еже надоби, брашно на путь, и еже надобъ лодьям, яко же установлено есть первое"; 3) если убежит челядин и не будет найден, "тогда взимают от нас цъну свою, якоже установлено есть преже, двъ паволоцъ за челядин" Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1962. Стб. 386.. Только первые две ссылки находят подтверждение в тексте договора 907 г.; третья же ссылка на прежнее установление не подкрепляется ни договором 907 г., ни договором 911 г.. Кроме того, могут быть указаны и другие сближения текста договора 945 г. с договором 907 г. Как это объяснить, если считать договор 907 г. прелиминарным и притом словесным? А если признать его самостоятельным, как думают некоторые ученые, то все же естественнее допустить ссылки на первый письменный и гораздо более полный договор 911 г. Не естественнее ли предположить, что статьи договора 907 г., помимо условий о дани, выпали из договора 911 г. и ошибочно приурочены в летописи к 907 г.? А.А. Шахматов поэтому не признает договор 907 г. Такое предположение о неполноте текста договора 911 г. находит подтверждение и с другой стороны. Уже давно обращено внимание на то, что подлинный текст этого договора делился на главы. Об этих главах упоминается во вступлении ("суть, яко понеже мы ся имали о Божий вере и любви, главы таковыя") и в заключении договора ("не переступати ни нам, ни иному от страны нашея от уставленных глав мира и любве"), а в самом тексте сохранился только один намек на эти главы ("а о главах, иже ся ключичь проказа, урядимся сипе") Лавровский Н. О византийском элементе в языке договоров русских с греками. СПб., 1853. С. 193.. Эта неполнота текста сопровождается, кроме того, значительной порчей текста переписчиками и, может быть, неудачным переводом с греческого подлинника.

Договоры 911 и 945 гг. содержат целый ряд норм из области частного международного права. Но что это за нормы: русские, греческие или смешанные? Нет единого ответа и на этот вопрос. В самом тексте памятников имеются ссылки на закон греческий и на закон и Покон Русский. Но где и в каких случаях применяются тот и другой? Обыкновенно думают, что договоры применялись на территориях договаривающихся сторон и что русский закон естественно господствовал на русской территории. Но когда представлялись случаи применять к отношениям между греками и Русью нормы договорного права на русской территории? Греки к нам приезжали вообще редко, а по торговым делам и вовсе не допускались. Наоборот, Русь постоянно бывала в Византии и подолгу там оставалась, главным образом по торговым делам. По договору 945 г. установлено лишь то ограничение, что русь не могла зимовать в Константинополе. Практический интерес был в выработке правил для определения отношений между пребывающей в Византии русью и греками. Следовательно, нормы договорного права имели применение почти исключительно в пределах Византии. Только статьи о лодье или кубаре предполагают применение их вне пределов Византии. Но насколько трудно было византийскому правительству следить за применением статей договоров за пределами Византии, показывает статья, возлагающая обязательство на Русь не воевать против корсунских городов, не чинить зла корсунянам, занимающимся рыболовством в устье Днепра. Эти статьи, равно и обязательство Руси защищать корсунян от черных болгар, не имеют никакой санкции. Майор Ф.М., Пиджаков А.Ю. Договоры Руси с Византией как источники древнерусского права // Юридическая мысль. Научно-практический журнал. № 4 (42), 2007. С. 10-14.

Выделять из договоров с греками источники древнерусского права необходимо с осторожностью. Все попытки в этом направлении не приводят к каким-либо положительным результатам. Но это заключение нисколько не колеблет значения этих памятников как общеисторического источника. В частности, они наглядно вскрывают ту почву, на которой зародилось культурное влияние Византии на Древнюю Русь.

право русь суд уголовный

Заключение

Итак, Древнерусское государство являлось важнейшей вехой в истории народов нашей страны и его соседей в Европе и Азии. Будучи крупнейшим европейским государством, оно оказало сильнейшее влияние на судьбы мирового исторического процесса.

Древнерусское государство, созданное древнерусской народностью, явилось колыбелью трех крупнейших славянских народов -- великороссов, украинцев и белоруссов.

В Древнерусском государстве сложилась форма раннефеодальной монархии, которая сохранялась потом и у ее преемников на протяжении нескольких веков.

Громадное значение имело древнерусское право, памятники которого, особенно Русская Правда, дожили и до Московского государства.

Создание единого государства требовало и создания единого свода законов. До нас он не дошел в подлиннике, и мы знаем о нем из греко-русских договоров, внесенных летописцами в свои своды. Это так называемый "Закон русский". Впервые о нем упоминается в договоре 907 г. "Закон русский" - признанное законодательство не только на Руси, но и признанное одной из важнейших держав того времени - Византией как отвечающее, так сказать, международным стандартам. На наш взгляд, это немаловажно. Ведь Византия - наследница правового наследия Рима, родины юриспруденции Средневековья и даже Нового времени.

Важнейшим памятником Древнерусского права является Русская Правда.

Русская Правда -- это сложная компиляция, пересоставлявшаяся в течение долгого времени из разнородного материала. Русскую Правду можно определить как кодекс частного права: все ее субъекты являются физическими лицами, понятия юридического лица закон еще не знает. Кодекс строился по казуальной системе, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.

Составной частью системы источников древнерусского торгового права были международные договоры и соглашения: русско-византийский договор 907 г. и 2 сентября 911 г.; русско-византийский договор 944 г.; русско-византийский договор июля 971 г. и другие соглашения с иностранными государствами.

Таким образом, исходной точкой развития права были родоплеменные обычаи; каждое племя обладало собственной системой родоплеменных обычаев, отличавшейся от других. С объединением государства появляется новый правовой источник - княжеские уставы и ряды, способствовавшие унификации прежних неписаных племенных установлений. Их было, конечно, недостаточно для потребностей единого Древнерусского государства, и на основе обычного племенного права и княжеских актов к началу X в. оформляется "Закон русский" - высший правовой акт Киевской державы. Это не означало, что прежнее племенное право уходит в небытие; оно продолжает применяться, но сфера этого применения сужается. "Закон русский" в первую очередь охранял такие права человека, как жизнь, здоровье, личное достоинство, а также активно защищал частную собственность.

Список использованной литературы

1. Андреева О.А. Регулирование брачно-семейных отношений в древнерусском праве // Семейное и жилищное право. № 2, 2005.

2. Гомола А.И. История государства и права России. Издание 6. - М.: Академия, 2009.

3. Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России. Опыты по истории русского гражданского права. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004.

4. Карамзин Н. История Государства Российского. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2009.

5. Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1904. Ч. 1.

6. Кудимов А.В., Шафиев М.М. Источники права Древней Руси // История государства и права. № 10, 2006.

7. Лавровский Н.А. О византийском элементе в языке договоров русских с греками. СПб., 1853.

8. Лоба В.Е. Субъект преступления по Русской Правде // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Вып. 12, 2006.

9. Лоба В.Е. Наказание за совершенное преступление по русской правде // Общество, право и государство: ретроспективы и перспективы. - Ставрополь: Сервисшкола, 2006.

10. Лонгинов А.В. Мирные договоры русских с греками. Одесса, 1904.

11. Майор Ф.М., Пиджаков А.Ю. Договоры Руси с Византией как источники древнерусского права // Юридическая мысль. Научно-практический журнал. № 4 (42), 2007.

12. Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1962.

13. Савельев В.С. Законодательные источники древнерусского права. Хрестоматия. - М.: Изд-во МГУ, 2006.

14. Сергеевич В.И. Греческое и русское право в договорах с греками X века // ЖМНП. 1882. Янв.; Лекции и исследования по древней истории русского права. 4-е изд. СПб., 1910.

15. Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. - М.: Зерцало, 2004.

16. Фенаберова К.С. Становление древнерусского права. "Русская правда" // Материалы XLIII Международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс". - Новосибирск: СибАГС, 2005.

Размещено на Allbest.ru