Тильзитский мир

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тильзитский мир

Введение

Договор, заключенный между Францией и Россией летом 1807 года в Тильзите, можно считать поворотным пунктом в судьбе Наполеона Бонапарта. Несмотря на то, что и после 1807 года Французская империя будет еще долго доминировать на европейском континенте, а Великая Армия выиграет еще не одно сражение, мы не сильно ошибемся, если скажем, что именно в решениях Тильзитского мира было запрограммировано будущее поражение великого корсиканца.

Была ли в этом вина самого Наполеона? Или, может быть, французский император был всего лишь игрушкой в руках беспощадной исторической предопределенности? В ответах на такие вопросы, как правило, слишком много беллетристики, поэтому историческая наука никогда не отвечает на них однозначно.

Цель настоящей работы состоит в том, чтобы попытаться еще раз разглядеть ту точку невозврата, после которой политика Бонапарта при любом повороте его военной удачи становится обреченной на поражение. Для достижения поставленной задачи мы обратились к двум самым известным монографиям советского времени, посвященным жизни Наполеона. Речь идет о книгах Е.В. Тарле и А.З. Манфреда. Также много информации мы почерпнули из работы одного из самых авторитетных французских специалистов по наполеоновскому времени Жана Тюлара, книга которого относительно недавно вышла в серии ЖЗЛ.

Чтобы лучше понять действия и мысли главного оппонента Бонапарта - императора Александра - мы обратились к его жизнеописанию, выполненному на заре XX столетия замечательным отечественным историком Н.К. Шильдером.

Записки А.П. Еромолова и Д.В. Давыдова использованы в работе для того, чтобы более точно передать атмосферу эпохи, которая, конечно же, отчетливее отразилась в писаниях современников.

Смеем надеяться, что работа будет интересна не только автору, но и любому потенциальному читателю, интересующемуся историей Первой Французской Империи.

1. Поражение четвертой коалиции

Еще окончательно не смокло эхо Аустерлицкого сражения, как в Европе запахло очередным антифранцузским союзом. Как и в предыдущий раз, душой и главным инвестором антинаполеоновских сил была Англия. На континенте же место разгромленной Австрии на этот раз заняла Пруссия, удачно избежавшая перед этим участия в третьей коалиции.

Король Фридрих Вильгельм III, очевидно, в какой-то момент почувствовал, что в жилах его течет та же кровь, что и в жилах Фридриха Великого, иначе сложно объяснить то воинственное настроение, охватившее Пруссию в 1806 году. Прусское дворянство вдруг испытало прилив национального подъема, который быстро вылился в убеждение о непобедимости прусской армии. Мысль о том, что последняя может разделить судьбу австрийской и русской отметалась как несостоятельная. Аустерлицкий разгром трактовался как следствие военной никчемности союзников. С такими мыслями было недалеко до вывода, что Бонапарт как полководец ничего из себя не представляет и, конечно же, не сможет достойно противостоять наследникам тевтонских рыцарей.

Однако воинственный пыл настолько ослепил Гогенцоллернов, что даже не позволил им проанализировать поражение предыдущей антинаполеоновской кампании. В результате была допущена та же ошибка, что и австрийцами за год до этого. Вместо того, чтобы дождаться русских и выступить вместе с последними, уже имея значительное численное превосходство над французами, пруссаки спровоцировали конфликт с Наполеоном еще до того, как армия Беннигсена подошла к границе России.

Не прошло и года с того момента как министр Гаугвиц поздравил Бонапарта с победой над Австрией и Россией и принял из щедрых рук императора Ганновер (наследственное владение английских королей), как 2 октября 1806 года французскому министру иностранных дел Талейрану был вручен прусский ультиматум, настолько высокомерный по своему тону и содержанию, что Наполеон даже не дочитал его до конца. Берлин требовал от корсиканца ни много ни мало отвода всех французских войск с территории Германии за Рейн. Война была неизбежна.

Бонапарт остался верен своему принципу бить врагов поодиночке и не стал дожидаться, когда армия Фридриха Вильгельма соединится с русскими войсками. Он выступил навстречу и в десятых числах октября уже произошли первые стычки. А 14 октября 1806 года, в битвах под Иеной и Ауэрштедтом судьба прусской армии решилась окончательно.

Дальнейшее продолжение войны представляло собой победное шествие Великой Армии по территории Пруссии и занятие прусских городов и крепостей без какого-либо серьезного сопротивления. Королевский двор спешно покинул Берлин и эвакуировался в Мемель, где вступил в переписку с новым хозяином Потсдамского дворца.

Вряд ли французский император не умел быть великодушным, но, так или иначе, условия мира, продиктованные им послу Фридриха Вильгельма, были настолько неприемлемы, что у короля просто не осталось иного выбора, как молить Александра I о помощи. Если бы последний не откликнулся на этот призыв, то, скорее всего, история Прусского королевства закончилась бы уже в начале XIX века.

Тем временем, 21 ноября 1806 года в Берлине Бонапарт подписал документ, который определит, в дальнейшем, всю его политическую стратегию. Это были декреты о континентальной блокаде.

После уничтожения франко-испанского флота Нельсоном у мыса Трафальгар в ноябре 1805 года, Наполеон потерял последние шансы на захват Британских островов. Поэтому не удивительно, что его пытливый ум нашел другой способ победить теперь уже недоступного противника, если не военным, то хотя бы экономическим путем. Этим способом и была континентальная блокада. Главный её недостаток был в том, что она абсолютно не срабатывала при одном условии - если в нее не были вовлечены все континентальные страны Европы. Иными словами можно сказать, что Бонапарт в Берлине обнародовал свою внешнеполитическую программу на несколько лет вперед. Она заключалась в том, что теперь все военные и дипломатические усилия французского государства направлялись на то, чтобы вовлечь в экономическое противостояние с Англией как можно большее количество европейских держав. Россия, как один из главных торговых партнеров туманного Альбиона, конечно же, не была исключением.

Так что до определенного момента война с Россией была нужна Наполеону, так как представить, что царь Александр добровольно принял бы условия континентальной блокады, было просто невозможно.

Восточноевропейская зима не сильно благоприятствовала походу Великой Армии. Теплолюбивым французам было некомфортно воевать в заснеженных польских лесах. Может быть, поэтому начало военной кампании против русской армии было неудачно.

Первое сражение произошло на реке Нарев, недалеко от города Пултуск. Сам император в этой битве не участвовал, французскими войсками командовал маршал Ланн. После непродолжительной битвы, противники разошлись с большими потерями с обеих сторон, не выявив явного победителя. Но каждый при этом приписал победу себе.

Следующая встреча двух армий (7 февраля 1807 года) вошла в историю как самое кровопролитное сражение наполеоновских войн. На этот раз Наполеон лично стоял во главе войск и поэтому ответственность за то, что под Прейсиш-Эйлау он не вырвал у русских победы, лежит полностью на нем.

Крупные потери, понесенные Великой Армией в этой битве, несколько подкорректировали военные планы императора, заставив его предложить куда более мягкие условия мира прусскому королю, но последний под впечатлением от неоднозначного исхода битвы и под влиянием властной жены, королевы Луизы, отклонил предложение Наполеона, заключив новое соглашение о союзе с Александром I, согласно которому монархи договаривались избегать каких-либо переговоров с Бонапартом до тех пор пока французская армия не окажется по ту сторону Рейна.

Это решение российского и прусского самодержцев продлило войну еще почти на полгода. 14 июня 1807 года рядом с городом Фридланд произошло решающее сражение, завершившееся полным разгромом армии генерала Беннигсена. Русские войска, прикрываемые арьергардом под командованием князя Багратиона, спешно отступали к Неману (являвшимся тогда естественной границей Российской империи) и переправились через него в районе небольшого городка Тильзит.

Оттуда Багратион по приказу Беннигсена послал своего адъютанта в стан французов для заключения перемирия. Последний, прибыв в расположение частей маршала Мюрата, был извещен, что Наполеон не хочет перемирия, но предлагает мир. После того, как об этом было доложено русскому царю, к французам, по распоряжению Александра, был отправлен генерал от инфантерии князь Лобанов-Ростовский.

Перемирие было заключено. Россия и Франция замерли в преддверии союзного договора.

2. Союз императоров

Спустя десять дней после Фридландского сражения на середине Немана, разделявшего обе армии, был сооружен плот, на который были поставлены два павильона. Утром 25 июня 1807 года с противоположных берегов реки отплыли две барки. В одной из них находился император французов Наполеон, в другой - русский царь Александр.

Будущий партизан, поэт Денис Давыдов, пребывавший тогда в Тильзите в качестве лейб-гусарского штабс-ротмистра и адъютанта Багратиона, уже после окончания наполеоновских войн напишет воспоминания об этом событии, в котором отразит то восхищение, которое испытывало русское офицерство по отношению к своему победителю: «В эту минуту огромность зрелища восторжествовала над всеми чувствами. Все глаза обратились и устремились на противный берег реки к барке, несущей этого чудесного человека, этого невиданного и неслыханного полководца со времен Александра Великого и Юлия Кесаря, коих он так много превосходил разнообразностью дарований и славою покорения народов просвещенных и образованных… Помню, что на нем была лента Почетного Легиона, чрез плечо по мундиру, а на голове та маленькая шляпа, которой форма так известна всему свету. Меня поразило сходство его стана со всеми печатными изображениями его, тогда везде продаваемыми. Он даже стоял со сложенными руками на груди, как представляют его на картинках».

Наполеон прибыл на место встречи чуть раньше Александра и поспешил последнему на встречу. Широко известен диалог, который произошел между ними: «Сир, я также ненавижу англичан, как и вы!» - «В таком случае мир заключен». После этого императоры удалились в один из павильонов, оставив свиты, сопровождавшие их, на плоту для знакомства друг с другом.

Беседа монархов наедине продолжалось примерно около часа, но так как ни один, ни второй не оставили каких-либо воспоминаний по этому поводу, о содержании их разговора остается только догадываться.

После этого приближенные обоих императоров были приглашены внутрь павильона, и произошел короткий обмен любезностями. В частности, Бонапарт превозносил храбрость русских солдат и очень своеобразно «похвалил» Беннигсена, отметив его «дарование» и его же «осторожность». Так как Наполеон встретил Александра, выходящего из барки, то последний, по законам этикета, должен был его проводить. Что и было им сделано. На этом первое свидание будущих союзников закончилось.

Мы не сильно ошибемся, если скажем, что это была встреча двух выдающихся льстецов. И тот и другой старались очаровать друг друга, и Александр I в этом, несомненно, преуспел. Бонапарту же очаровать Александра было не так просто, несмотря на свою европейскую популярность и репутацию величайшего полководца современности. Те условия, которые, так или иначе, Наполеону приходилось навязывать русскому царю, были слишком сильным отрезвляющим средством.

Прусский король в это время находился на российском берегу. Роль его в этот момент была воистину незавидна, так как французский император еще во время переговоров о перемирии с князем Лобановым-Ростовским высказывал мысль о том, что граница между Францией и Россией должна пролегать по реке Висла, иными словами Пруссия должна была исчезнуть с политической карты Европы. И, конечно же, Фридрих Вильгельм понимал, что в этот момент на плоту решалась судьба его страны.

Самое удивительное, что несмотря на столь бедственное положение бранденбургской династии, прусские дипломаты не стеснялись разрабатывать политические прожекты о дальнейшей судьбе Пруссии в союзе с Россией и Францией, с фантастическими планами переустройства Европы, с разделом европейской Турции, присоединением к Пруссии Саксонии, возвратом Англии Ганновера и Мальты, etc. Но, как заметил Н.К. Шильдер, «Наполеон освободил императора Александра от пагубной прусской службы, и Россия снова вступила на путь прежней национальной политики».

Тем не менее, именно сохранение государства Гогенцоллернов было одним из обязательных условий мира, на котором настаивал Александр I и в конечном итоге Бонапарт на это согласился. Но до того момента, когда это стало окончательно ясно, Фридриху Вильгельму пришлось до дна испить чашу стыда и унижения.

Наполеон демонстративно давал понять, что он ведет переговоры именно с Александром, а не с Александром и Фридрихом Вильгельмом. Последнего даже не пригласили на первую встречу. В состоянии полной паники прусский король решил использовать последнее доступное для него оружие - красоту своей жены королевы Луизы, которая срочно была выписана в Тильзит. Однако ни пламенные призывы последней, ни её откровенный флирт с Наполеоном не склонили чашу весов на сторону Пруссии. Очевидно, королевство было спасено только благодаря твердой позиции царя Александра. Бонапарт был слишком заинтересован в союзе с ним, чтобы не уступить ему в этом пункте.

В конце концов Фридриху Вильгельму досталась «Старая Пруссия», Померания, Бранденбург и Силезия. Для того, чтобы король не заблуждался по поводу мотивов Наполеона в этом вопросе, последний включил в одну из статей Тильзитского договора формулировку о том, что он, Наполеон, возвращает эти четыре провинции только из уважения к российскому императору.

На то, чтобы договориться по всем остальным вопросам, французскому и русском монархам понадобилось менее двух недель. В это время императоры часто обедали вместе, посещали войсковые маневры. Несколько раз Наполеон посещал Александра без свиты и у них были конфиденциальные беседы.

К 7 июля 1807 года все русско-французские договоры были подписаны, а 9 июля был заключен договор Пруссией. В результате Александр признавал императорский титул за Наполеоном, королевские титулы за его братьями, а также все завоевания сделанные Францией. Россией признавался Рейнский союз - содружество немецких княжеств под патронажем французского императора. Из той части исторической Польши, которая принадлежала Пруссии, было создано Великое герцогство Варшавское, зависимое от саксонского короля - союзника Бонапарта. В этом отразилось двойственное отношение французского императора к своему новоявленному союзнику. Вроде бы и было создано некое подобие польского государства - головная боль для российского императора, во владениях которого были значительные польские территории - но в тоже время, государство настолько марионеточное, что у Александра даже не было повода предъявить Наполеону претензию. Помимо этого, державы договорились о взаимном посредничестве - России на переговорах Франции и Англии, Франции на переговорах России и Турции.

Но главное на что согласился Александр и что сыграет роковую роль в дальнейших событиях - это участие России в континентальной блокаде против Англии. Если учесть, что экономика России тогда носила преимущественно аграрный характер, а Англия была основным потребителем сельскохозяйственной продукции, поставляемой из России, то можно смело сказать, что Наполеон выкручивал Александру руки. Также русский царь обещал оказать давление на Португалию и скандинавские страны, чтобы и они закрыли свои порты для британских кораблей.

Вряд ли Бонапарт до конца понимал безвыходность той ситуации, в которую он ставил Россию. Для него Тильзитский мир был несомненным политическим и дипломатическим успехом. Франция получила в союзники великую европейскую державу, дружба с которой позволяла надеяться на близкую победу над Англией, так как у последней не осталось на континенте ни одного союзника, способного противостоять французскому оружию.

Лучи этого успеха согревали Наполеона 27 июля 1807 года, когда он возвратился в Париж, встречающий его расцвеченными флагами, гирляндами цветов и ночной иллюминацией.

3. На пути к войне

Известно, что в ближайшем окружении французского императора не все разделяли его стремление заключить союз с Россией. В частности, министр иностранных дел Талейран, не смея открыто противоречить Наполеону, тем не менее, приложил огромные усилия для того, чтобы подвести Францию к союзу с Австрией. Даже после того, как стало очевидным, что союз с Габсбургами в обозримом будущем вряд ли состоится, он попытался, действуя в согласии с австрийскими дипломатам Винцентом и Стадионом, добиться посредничества Австрии в конфликте держав, что имело целью если не предотвратить сближение Франции с Россией, то хотя бы его отсрочить. Этот эпизод не укрылся от внимания Бонапарта и вскоре послужил причиной отставки Талейрана с поста министра.

Обратим внимание, однако, что бывший епископ Отёнский пытался изменить внешнеполитический курс империи в конце 1806 - в начале 1807 года, то есть тогда, когда война с Россией была еще в самом разгаре. А после Прейсиш-Эйлау (Беннигсен все-таки считал, что он победил Наполеона) исход этой войны был не так уж однозначен (императору даже пришлось дипломатическим путем вовлечь в войну с Россией Турцию, чтобы оттянуть от Пруссии часть русских войск). Наполеон же конечной целью этой войны всегда считал именно мир с Россией. Более того, судя по всему, даже в 1812 году Бонапарт не помышлял о том, чтобы оккупировать Россию по примеру других европейских держав (со смещением законной династии и воцарением одного из многочисленных братьев императора). Для подобной авантюры у Франции, даже на пике её геополитического могущества, не было ресурсов, и Наполеон это прекрасно понимал.

Это объясняет, почему он желал союза с Россией (если не можешь победить страну, надо стать её союзником), но не объясняет, почему Талейран хотел этого союза избежать.

Князь Беневентский был неглупым и дальновидным политиком, и, возможно, ему ситуация, в которой оказался Наполеон к лету 1807 года, не казалась столь благополучной, и вряд ли он разделял восторги парижской толпы.

Действительно, если считать благополучием заключение мира и возвращение армии во Францию, то Талейран, как один из наиболее близких к Бонапарту людей, скорее всего, уже знал о его планах относительно Италии и Португалии. То есть мира для Франции в полном смысле этого слова не предполагалось. Потом было очевидным, что Англию не устроят Тильзитские соглашения (если бы континентальная блокада, действительно, была осуществима, то Англию ждало бы неминуемое поражение), а значит, была велика вероятность какой-либо другой антинаполеоновской комбинации (пусть и без России).

Между тем, мир с самой Россией по определению, не мог быть крепким и долговечным (что и подтвердила история). Помимо уже упоминавшихся выше экономических соображений (разрыв с Англией ударил по благосостоянию российских помещиков), сам факт Тильзитского договора очень сильно отразился на национальном самосознании русского дворянства, которое и составляло офицерский корпус русской армии. Мог ли Александр I позволить себе не прислушаться к мнению той социальной прослойки, которая была его опорой? Рано или поздно этот худой мир обязательно бы скатился в ту или иную форму войны. Речь шла лишь о том, когда это произойдет.

К тому же, очевидно, царь вообще рассматривал Тильзит как временную меру. По преданию, при заключении договора, он сказал прусской королевской чете: «Потерпите, мы свое воротим. Он сломит себе шею. Несмотря на все мои демонстрации и наружные действия, в душе я - ваш друг и надеюсь доказать вам это на деле».

Совсем другое дело Австрия. Она уже была неоднократно разбита Наполеоном. В отличие от России, занять её территорию, расчленить её на области или сменить в ней правящую династию было вполне по силам французскому монарху. Это до определенного момента понимали и Габсбурги. Их участие в пятой коалиции объяснялось неудачами наполеоновских маршалов в Испании. Не будь этой освободительной борьбы, вряд ли Австрия решилась на еще одну войну с Бонапартом (почти в одиночку).

Смеем предположить, что Талейран рассматривал союз с Австрией, как попытку стабилизировать ситуацию в Европе с помощью союза двух крупных европейских держав (Австрии и Франции), при этом без существенных уступок за счет завоеваний Наполеона, понимая, что последний вряд ли пойдет на такие уступки.

Россия, оставшаяся в одиночестве на континенте, вряд ли бы стала сама, после Аустерлица и Фридланда, провоцировать конфликт с Францией. А Англия, привыкшая воевать деньгами, не смогла бы ей оказать реальную военную помощь.

Заключение

Как мы уже отметили выше, Россия не могла бы полноценно участвовать в континентальной блокаде. И никакой договор (пусть даже и с величайшим полководцем в мире) не обязал бы её это сделать. Несколько лет спустя, Наполеону придется лишать собственного брата - Луи Бонапарта - голландского престола и включать Голландию в состав Франции, именно потому, что эта страна не соблюдала условия блокады. А ведь Голландия - не Россия.

По сути, Тильзитская система была нежизнеспособна с самого начала. Наполеон, являвшийся, несомненно, величайшим военным тактиком, был, тем не менее, не самым лучшим политическим стратегом. Предотвратить развал этого карточного домика он не смог, хотя и пытался (именно этому была посвящен Эрфуртский конгресс).

Очевидно, отчаявшись разрешить эту проблему дипломатическим путем, он обращается к тому методу решения вопросов, который никогда до настоящего времени его не подводил - к войне. Но и здесь его ждала неудача, так как ни одно государство, даже возглавляемое гением войны, не в состоянии воевать десятилетиями, практически без передышки. У империи просто не хватило сил для победы. Наполеон это понял слишком поздно.

тильзитский бонапарт поражение мир

Литература

1. Давыдов Д.В. Стихотворения. Военные записки. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. - 643 с.

2. Ермолов А.П. Записки А.П. Ермолова. 1798 ? 1826 гг. - М.: Высш. шк., 1991 - 463 с.

3. Манфред А.З. Наполеон Бонопарт. - М.: Мысль, 1987. - 735 с.

4. Тарле Е.В. Наполеон. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2008. - 413 с.

5. Тюлар Ж. Наполеон, или Миф о «спасителе». - М.: Молодая гвардия, 2009. - 562 с.

6. Шильдер Н.К. Император Александр Первый: его жизнь и царствование. Т.2 - СПб.: Издание А.С. Суворина. - 1904. - 408 с.

Размещено на Allbest.ru