Российский терроризм в начале XX века

Согласно установленной с 1930-х годов периодизации народничество в своем развитии прошло три основные этапа: 1 - революционные демократы-шестидесятники; 2 - революционное народничество 70-х годов XIX в.; 3 - либеральное народничество 1880-1890-х годов. Какое место при этой классификации отводилось эсеровским террористам? Первоначально эсеры объявлялись политическими преемниками либеральных народников. А поскольку последние оценивались как реакционеры, выразители интересов кулачества, клеветники марксизма и пролетариата и даже как сторонники сохранения крепостного права, то такие же оценки перенеслись и на ПСР. Абсурдное по своей сути положение о либеральных террористах стало тем не менее историографическим догматом.

Издание немногочисленной литературы 1930-х годов по истории революционного терроризма характеризует парадоксальная ситуация, выражавшаяся в заимствовании советскими историками аргументов меньшевистской критики эсеров. "Цитаты заменяли доказательства, ярлыки - факты. И неизбежный казус: яростно бичуя меньшевизм, авторы, вслед за каноническим творением, повторяли меньшевистские оценки", - писал впоследствии видный историк эсеровского движения М.И. Леонов.

Стагнация дальнейшего развития изучения истории российского революционного терроризма была предопределена письмом И.В. Сталина в журнал "Пролетарская революция" и публикацией "Краткого курса истории ВКП". Суть идеологической позиции сводилась к двум тезисам:

1) единственной партией, нуждающейся в изучении, является ВКП;

2) все остальные партии - реакционны и консервативны как по своему составу, программным документам, так и по той роли, которую они сыграли в истории России. А потому нет надобности в их специальном исследовании и освещении в литературе".

Единственной партией, историю которой допускалось легально изучать, являлась ВКП. По мнению В.Ф. Антонова, запрет И.В. Сталина на изучение истории народовольцев и социалистов-революционеров был связан с намерением вытравить из народной памяти образ террориста-мстителя, который мог бы стать образцом для подражания людям, недовольным режимом. В редких работах по истории ПСР сталинской эпохи Э. Генкиной, А. Агарева, П. Соболевой эсеры были представлены как скрытые, а потому и более опасные контрреволюционеры, как кулацкая партия, с которыми большевики не допускали никаких компромиссов.

После убийства СМ. Кирова изучение истории революционного терроризма было на долгие годы табуизировано. Вызывало опасение, что у террористов могут найтись подражатели. Упоминания о прежде культивируемых героях террористического движения Е. С Сазонове и И.П. Каляеве исчезают со страниц советской печати. Характерно замечание И.В. Сталина на снятый по мотивам теракта против СМ. Кирова фильм "Великий гражданин" по сценарию М. Болыпинцова, М. Блейма и Ф. Эрмлера: "Портрет Желябова нужно удалить: не аналогии между террористами-пигмеями из лагеря зиновьевцев и троцкистов и революционером Желябовым".

Публикации по истории индивидуального террора продолжались вплоть до рокового 1935 г. Одним из последних крупных изданий по этой проблеме до установления негласного запрета на ее освещение стала книга "Первая боевая организация большевиков 1905-1907". Из нее небезынтересно было, к примеру, узнать, что основные базы подготовки боевиков располагались в Финляндии. При учете данного обстоятельства становится понятным столыпинский курс ограничения финских автономных прав. Он, выражаясь современным языком, имел контртеррористическую направленность.

Наиболее заметным явлением в историографии революционного терроризма 1940-х годов стал фундаментальный труд М.Н. Гернета "История царской тюрьмы". Канва изложения невольно подводила читателя к сравнению старорежимной и сталинской пенитенциарной системы. У них обнаруживались явные признаки исторического преемства. Однако контекст установления временного моратория на применение смертной казни в СССР обусловливал благожелательное отношение цензуры к монографии М.Н. Гернета. За публикацию первых двух томов "История царской тюрьмы" в 1947 г. постановлением Совета Министров автор удостоился звания лауреата Сталинской премии.

Хотя проблема терроризма вовсе не составляла тематику гернетовского исследования, определенные аспекты в террористической составляющей русского общественного движения получили опосредованное освещение. И это неудивительно ввиду того обстоятельства, что арестованные террористы непременно оказывались узниками наиболее одиозных царских тюрем. Будучи людьми с особой, эксцентричной психикой, они, пребывая в заключении, весьма часто оказывались в эпицентре внутритюремных скандалов. Ряд реконструированных М.Н. Гернетом следственных дел был посвящен революционным террористическим группам начала XX в., таким как Боевая организация при Рижском комитете РСДРП или Боевая организация при Петербургском комитете РСДРП. Попутно обнаруживалось, что не только неонародники или анархисты, но и большевики принимали активное участие в терроре. Из выявленных М.Н. Гернетом 32-х узников Шлиссельбургской каторжной тюрьмы, принадлежавших к социал-демократам, 18 оказались осуждены за членство в боевых или военных организациях РСДРП. Основным концептуальным положением работы М.Н. Гернета являлся тезис об историческом процессе омассовления состава политических заключенных, что отражало динамику возрастания революционной активности народных масс. Революция 1905 года стала рубежом перехода от групповой ротации политкаторжан к всесословной. Она подвела черту под террористическим периодом русского освободительного движения. Хотя теракты по-прежнему продолжали осуществляться, они уже сошли с авансцены классовой борьбы. Обращает на себя внимание отличие гернетовской периодизации от ортодоксальной, согласно которой наступление пролетарского этапа освободительного движения в России связывалось с учреждением ленинского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". Допускаемые в "Истории царской тюрьмы" некоторые неточности объяснимы тем, что ко времени написания монографии автор полностью потерял зрение и создавал свой труд под диктовку. Для отечественной историографии публикация работы М.Н. Гернета имели значение первой бреши в снятии табу с научной разработки тематики терроризма.

Для проведения исследований по истории терроризма периода Первой русской революции в условиях советского цензурирования историки шли на терминологическую подмену. Термины "аграрный" или "экономический террор" замещались дефиницией "партизанское движение". Если слово "террорист" вызывало у советских идеологических цензоров отторжение, то слово "партизан" вызвало вполне положительную реакцию. В действительности зачастую речь шла об одном и том же. Именно посредством такого терминологического приема стало возможным изучение революционного терроризма на национальных окраинах Российской империи. В частности, довольно подробное освещение получило экспроприационное движение "лесных братьев" в Латвии.

Первые отряды Лесных братьев создаются в январе 1906 г. на основе боевых дружин ЛСДРП и ЛСД в целях сопротивления карательным экзекуциям. Мартовская конференция ЛСДРП официально поддерживает данную форму борьбы. Проводится обучение партизан военному делу, налаживается производство бомб и холодного оружия, члены ЦК ЛСДРП Ф. Грининь и Я. Лутер организуют закупку в Бельгии, Германии и Швейцарии огнестрельного оружия и динамита, переправленного в распоряжение Лесных братьев. По неполным данным, Лесные братья вели борьбу в 91 волости Курляндской, 84 - Лифляндской и 9 - Витебской губерний.

Партизанские группы обычно насчитывали 10-15 чел., прием новобранцев осуществлялся с согласия всей организации и с утверждения местного социал-демократического центра. Первоначально Лесные братья отрицательно относились к конфискациям, предпочитая систему, когда каждый усадьбовладелец платил налог на содержание их отрядов, но затем перешли к экспроприаторской практике. Лесные братья совершали убийства участников карательных экспедиций, представителей полиции, сил самообороны, помещиков, серых баронов, предпринимали налеты на волостные правления, почтовые и телеграфные отделения, организовывали диверсии на железных дорогах, сжигали замки, корчмы и винные лавки, усадьбы и хозяйственные постройки помещиков, убранное для них сено, конфисковывали оружие и деньги. Конфискованные деньги партизаны вносили в кассы социал-демократических организаций. Закрытие церквей и винных лавок осуществлялось под предлогом имевших место фактов неумышленного предательства и выдачи Лесных братьев во время исповедей и при нахождении в нетрезвом состоянии. В центральном органе ЛСДРП "Цине" и листовках Лесных братьев регулярно публиковались списки разоблаченных агентов и предателей, над многими из которых, в том числе над некоторыми пасторами, производились расправы. Всего, по неполным данным генерал-губернатора правления, с апреля по 15 ноября 1906 г. в Курляндской и Лифляндской губерниях было совершено 643 партизанских выступления, из них 211 вооруженных нападений, 372 налета на волостные управления, почтовые и телеграфные конторы, корчмы и казенные винные лавки, 57 поджогов, 3 повреждения телеграфа.

По мнению А. Гейфман, невнимание советской историографии к теме революционного терроризма периода правления Николая II объясняется пренебрежением к проигравшим, т.е. всем политическим партиям, кроме большевистской. Поскольку же террористическая деятельность была связана главным образом с эсерами и анархистами, она и не получила должного исследовательского внимания.