Развитие тверских элит в постсоветский период

2.2 Процесс элитообразования в Тверской области в советский период

Формирование региональных политических элит осуществлялось по основному советскому принципу - из самих себя, изредка включая в себя представителей контрэлиты. На региональном уровне наиболее отчетливо проявлялось слияние политической элиты и бюрократического аппарата.

Примерная классификация региональных элит может выглядеть следующим образом. На горизонтальном уровне: районные, городские, областные. На вертикальном: партийный аппарат, хозяйственное руководство, советский, комсомольский, профсоюзный аппараты, руководство силовых структур. Все они имеют как общие интересы (например, распределения и контроля) так и свои собственные, что обуславливает их внутреннее структурирование.

Политические процессы, развивавшиеся в Тверской области с середины 1930-х до 1991 года, во много соответствовали тенденциям развития модели элитообразования сложившейся в Советском Союзе. Сталинский, впрочем, как и Хрущевский периоды характеризуются очень высокими степенью и частотой ротации высшего партийного руководства региона. Так, например, за 25 лет (1935-1960 гг.), на посту 1-го секретаря Калининского обкома, сменилось 10 руководителей, причем средняя продолжительность нахождения на данном посту составляла 2,6 года (таблица 1).

Как отмечалось выше, подобная кадровая перетряска была обусловлена характеристиками политической системы, которая начала складываться к началу 30-х годов, обеспечивая высокую мобилизационную составляющую экономического развития страны. Данная политическая конструкция, сформировавшаяся при Сталине, обеспечившая решение ряда остро стоящих перед руководством страны проблем (развитие промышленности, вторая мировая война и т.д.), не потеряла своей значимости и при Хрущеве, при котором значительные экономические ресурсы были направлены на достижение военно-стратегического паритета с США. О.В. Гаман-Голутвина отмечает «…сохранялась значительная степень внешнеполитического напряжения (как минимум, дважды в период руководства Хрущева чреватого серьезными кризисами), вынуждавшего поддерживать высокую степень милитаризации экономики. Необходимость создания новых систем вооружений и форсирование экономического развития в целом ложились критическим бременем на экономику и вызывали напряжение в системе «элита-массы». Анализ текста воспоминаний Хрущева, а также свидетельства близко знавших его лиц показывают, что высокий уровень боеготовности Вооруженных Сил страны был доминантой мышления Хрущева как руководителя государства» Гаман-Голутвина О.В. Указ. соч. с. 254..

Период нахождения во главе государства Л.И. Брежнева ознаменован политикой кадровой стабильности. В Тверской области это в частности проявилось в 18-ти летнем руководстве регионом Николаем Гавриловичем Корытковым (1960-1978 гг.).

Анализируя процессы регионального элитогенеза в Брежневский период О.В. Гаман-Голутвина особо подчеркивает: «…усилились позиции крупнейших региональных функционеров. Лишенные сколько-нибудь серьезных властных полномочий после «большого террора» 1930-40-х гг., они обрели весьма значительную степень влияния в период хрущевского правления, чему способствовала осуществленная Хрущевым реформа системы управления, перенесшая акцент с отраслевого уровня на региональный. Укрепление корпоративной солидарности превратило региональных функционеров в самую влиятельную силу в структуре номенклатуры - в составе ЦК КПСС, по сравнению с которой тускнели сила и влияние даже отраслевых руководителей. Собственно говоря, благодаря поддержке региональных лидеров, уставших от бесконечных хрущевских реорганизаций, Брежнев и пришел к власти, а успех «дворцового переворота» в октябре 1964 г. стал доказательством серьезности их «весовой категории». Брежнев ответил на эту поддержку знаменитым лозунгом «стабильности кадров», что на практике означало несменяемость руководства, прежде всего регионального, нередко в течение 15-20 лет (на XXIII съезде партии навязанная номенклатуре Хрущевым норма, запрещающая находиться на руководящем посту более двух сроков, была отменена официально) Гаман-Голутвина О.В. Указ. соч. с. 269.». По существу, начиная с Брежнева в отношениях между центром и регионами начинают складываться отношения торга: ответом регионалов на девиз стабильности кадров стала поддержка Брежнева.

Этот период также характеризуется оформление субэлитных групп, как на общегосударственном, так и на региональном уровнях. При Корыткове начинается восхождение на региональный политический олимп А.И. Ильенкова (1-го секретаря Калининского обкома КПСС 1990-1991 гг.), В.А. Суслова (будущего главы администрации Тверской области 1991-1995 гг.), В.И. Цыганова (1986-1987 гг. секретарь Калининского обкома КПСС, 1990-1991 гг. народный депутат СССР), В.Г. Морева (с 1979 г. первый заместитель председателя Калининского облисполкома), А.Г Тихомирова (с 1970 г. секретарь обкома партии), М.А. Шестова (второй секретарь Калининского обкома КПСС), а также многих других политических деятелей.

«Основания консолидации субэлитных структур, доминировавших в различных отраслях управления, были различными: если в сфере государственного управления доминировала общность ведомственных интересов, в процессе образования региональных клиентел - местные интересы и отношения личной преданности первому лицу региона. За 18 лет нахождения Корыткова на посту первого секретаря обкома партии, четко оформилась институализированная «группировка» региональных управленцев» Гаман-Голутвина О.В.Указ. соч. с. 294. . Учитывая данное замечание О.В. Гаман-Голутвиной интересны воспоминания В.А. Суслов, вспоминая о Корыткове он отмечает: «Он приложил немало усилий, чтобы в нашей области сложилась стройная система подбора руководителей всех уровней. Он понимал: очень важно добиться, чтобы повсюду работали люди «одной команды»…» Корсаков С.Н., Славко Т.И., Черников Н.Н.. Н.Г. Корытков: Человек и руководитель // В.А. Суслов. Спасибо ему за науку. Тверь. ГЕРС. 2001. с. 57..

Анализ структурного состава региональной элиты данного периода показывает, что она состояла в основном из руководителей крупных промышленных предприятий (Калининский вагоностроительный завод, Энергомаш, Центросвар и т.д.), перешедших на партийную работу. А создание в 60-70 гг. таких крупных предприятий как Конаковская ГРЭС, Калининская АЭС, ТЭЦ-3, Торжокской газоперекачиваюшей станции, заводов «Центросвар», стеклопластиков и стекловолокна упрочили их позиции. Корытков изначально назначенный как первый секретарь сельского областного комитета В 1931г. пройдя ускоренный курс обучения, окончил Ленинградский сельхозинститут (агроном-экономист)., слабо разбирался в специфики промышленности области того времени, впрочем, когда он пришел в область, она была, прежде всего, крупным сельскохозяйственным центром, включавшим более 700 колхозов и совхозов. «Может показаться странным тот факт, что, будучи по образованию агрономом, Корытков решал чисто промышленные и строительные проблемы (как говорилось выше, при нем в строй было введено большое количество промышленных предприятий области). Вопрос исчезнет, если сказать, что проблемы Корытков решал коллегиально, опираясь на мнения специалистов…» Ершов. Б.А. Очерки судеб известных людей Твери // Краткое слово о Корыткове. Тверь 2009. с. 13.. Этот факт во многом повлиял на усиление роли технократов в областной верхушки партии.

После ухода на пенсию Корыткова многие члены его «команды» критически восприняли назначение на эту должность П.А. Леонова (1978-1985 гг.), который, имея достаточно качественное техническое образование В 1942г. окончил Московское высшее училище им. Баумана. и определенное время работавший в должности заведующего Промышленно-транспортным отделом, Отделом оборонной промышленности Московского областного комитета КПСС, посягнул на самостоятельность технократов в решении вопросов промышленной отрасли региона. Не принятие Леонова региональной элитой не может быть списано на его не компетентность в сфере управления регионом. До назначения в Калининский обком, Леонов был первым секретарем Сахалинского обкома, причем также как и Корытков в течение 18 лет (1960-1978 гг.), в период его нахождения в должности были построены Сахалинская ГРЭС, морская паромная переправа «Ванино» - «Холмск», железная дорога «Альба» - «Ноглики», высоковольтные ЛЭП, были оснащены новыми судами рыболовецкий и транспортный флот, развёрнуто строительство жилья, сети школ и больниц.

Показательным примером развития этой ситуации может стать воспоминание В.И. Цыганова (заведующего промышленно-транспортным отделом обкома КПСС): «…работать под руководством П.А. Леонова мне было очень сложно. В большей степени, наверное, от того, что я являлся как бы представителем корытковского стиля…» .А. Ершов. Очерки судеб известных людей Твери // У каждого из нас своя судьба. Тверь 2009. с. 263..

Конфликт первого лица региона с номенклатурной верхушкой области, до 1985 носивший латентный характер, перешел в открытую конфронтацию, после того как Леонов незадолго до партийной конференции 1985 г. предложил бюро обкома обсудить подготовленный к конференции отчет, в котором в частности говорилось о неудовлетворительной работе облисполкома и конкретно его председателя А.И Ильенкова. По сути, речь шла о снятии Ильенкова с должности. Реакция бюро была в высшей степени не характерной для сложившейся в стране авторитарной модели управления. А.Г Тихомиров (секретарь обкома КПСС) в ответ на заявление Леонова предложил создать группу в составе Шестова (второй секретарь), Ильенкова (председателя облисполкома), Ирлицина (начальника управления КГБ) и направить в ЦК, чтобы информировать правительство о той «нездоровой обстановке создавшейся в области, и прежде всего о действиях первого секретаря» Тихонов А.Г.. Очерки судеб известных людей Твери // Солдат компартии. Тверь 2009. с. 254.. Данный пример наглядно показывает, насколько к 1985 г. усилились позиции региональных элит, и Леонов, назначенный первым секретарем обкома ничего не мог противопоставить местным субэлитным структурам.

В 1985 г., после освобождения Леонова от своих обязанностей, по собственному желанию, на пост первого секретаря обкома, по рекомендации ЦК КПСС, выбирают Н.Ф. Татарчука, в 1983--1985 гг. -- заместитель министра сельского хозяйства СССР, председатель Всесоюзного объединения «Союзсельхозхимия». занимавшего этот пост до 1990 г. Данный период характеризуется отсутствием на региональном уровне внутриэлитных конфликтов. Скорее всего, это связано с высокой должностью Татарчука, которую он занимал прежде и соответствующей поддержкой из Москвы, а также с социально - политической обстановкой, сложившейся в стране и консолидацией региональных элит для решения проблем и нормализации обстановки.

3. Развитие Тверских политических элит в постсоветский период

3.1 Этапы формирования тверских политических элит в постсоветский период

Политические процессы, проходившие в Тверской области во второй половине 90-х, были весьма не типичными для российских регионов. Можно привести следующий яркий пример не типичности региона. Губернаторские выборы 1995 г., на которых победил В. Платов, - единственный случай проигрыша действовавшего губернатора; единственный случай занятия губернаторского кресла главой небольшого города (В. Платов до избрания губернатором был главой Бежецка и Бежецкого района); до недавнего времени Вторым примером подобного сдвига «вправо», стали выборы в Республике Алтай, на которых победил кандидат ДВР. это был и единственный случай победы кандидата, придерживавшегося более правых («демократических»), чем действовавший губернатор, взглядов; поддержанного и «партией власти» и КПРФ.

Избирательная кампания 1997 г. - выборы Законодательного Собрания - стала наглядной иллюстрацией ряда характеристик, присущих в то время, тверской политической элите, и поэтому в качестве отправной точки целесообразно взять ключевые тенденции, проявившиеся на выборах представительного органа власти региона.

Во-первых, состав Законодательного Собрания практически полностью обновился - только 4 депутатам из 28 Полная численность Законодательного Собрания - 33 депутата. По одному из округов Твери выборы не состоялись, еще 4 депутата сложили свои полномочия в процессе работы ЗС 1-го созыва., удалось переизбраться Примечательно, что все инкумбенты также были и депутатами областного Совета в 1990-93 гг. Соответственно, все «новички», пришедшие в ЗС в 1994 г, после истечения полномочий 1-го созыва ушли из политики., однако при этом выдвинули свои кандидатуры всего лишь 9 депутатов предыдущего созыва. Более 2/3 депутатов 1-го созыва отказались от борьбы за переизбрание и фактически ушли из политики.

Во-вторых, депутатский корпус Законодательного Собрания сохранил свой по преимуществу неполитический характер: к числу политически известных кандидатов может быть отнесено максимум 5 человек Бывший заместитель губернатора В. Федоров, I секретарь обкома КПРФ В. Зорькин, бывший председатель ЗС В. Курбатов. Известные в области главы местных администраций М. Хасаинов (Вышний Волочек) и О. Дубов (Оленинский район) также выиграли выборы, но их депутатские мандаты не были признаны ввиду содержащегося в областном законодательстве запрета.. При этом выборы проиграли такие известные кандидаты, как заместитель председателя ЗС 1-го созыва В. Нехаев, предприниматель Н. Карпов, мэр Ржева А. Харченко.

В-третьих, депутаты, избранные вне Твери, в большинстве своем представляют в первую очередь городские и районные элиты. Среди них преобладают малоизвестные в области, но влиятельные в своем городе или районе люди.

В качестве примеров можно привести должности депутатов, избранных от некоторых двухмандатных округов: в Кимрском - директор крупнейшего завода района АО «Савма» и глава бывшего колхоза, в Вышневолоцком - мэр города и главный врач районной больницы, в Торжокском - председатель колхоза и главный врач районной больницы.

В-четвертых, хотя в новом составе ЗС практически не было противников губернатора области В. Платова, однако и его твердых сторонников также очень мало (4-5 человек из 31 депутата). Большинство же ЗС лояльно губернатору, но не более того.

Механизмы формирования тверских региональных элит в период «демократического хаоса».

В Тверской области присутствовало преимущественно два пути вхождения в политическую элиту, и оба связаны с занятием официальных позиций: это победа на выборах В ряде случаев оказывается достаточным не победа, а лишь относительно успешное (второе-четвертое места) участие в выборах, что не только приносит кандидату определенную известность, но и повышает его шансы на получение достаточно высокой позиции в исполнительной власти. или назначение в структуры исполнительной власти. Подобную категоричность утверждения можно обосновать, например, тем, что ни один предприниматель или руководитель промышленного предприятия, если у него нет опыта участия в выборах, не воспринимался общественным мнением в качестве политической фигуры. В Тверской области достаточно высокий официальный статус является необходимым (и часто достаточным) условием для приобретения политического влияния.

Обратная сторона данного «правила» - возможность получения властной позиции людьми, до того не обладавших высоким положением в других сферах (экономика, общественная деятельность). Другими словами, существовавшее право губернатора единолично назначать чиновников фактически подрывает роль негосударственных каналов формирования политической элиты.

Структура политической элиты.

Анализ кадрового состава областной администрации показывает сочетание двух противоположных тенденций - с одной стороны, ее верхний слой (заместители губернатора) преимущественно состоит из «новичков», пришедших в исполнительную власть уже при Платове. В то же время на следующем уровне (руководители отделов и департаментов) много чиновников, занимающих свои должности с 1990 г. и ранее, при этом среди подобных «долгожителей» есть и руководители таких важных подразделений, как финансовое управление и управление социальной защиты.

В чем-то аналогичную картину можно наблюдать и в представительных органах власти: если некоторые депутаты областного Совета сумели переизбраться в оба состава ЗС и в 1994, и в 1997 гг., то все те, кто впервые стал депутатом областного уровня в 1994 г., в 1997 г., с истечением срока полномочий ЗС 1-го созыва, покинули политику. Таким образом, в новом составе ЗС было представлено только две категории депутатов - «дебютанты» (таковых большинство) и 4 «ветерана», работающие в законодательных органах власти региона как минимум с 1990 г.

В большинстве случае принадлежность к политической элите оказывается равнозначна обладанию определенной властной позицией (в исполнительной или законодательной власти). Потеря должности после отставки или поражения на выборах, как правило, означает и уход из политики. Так, ни один из руководителей области 1987-1995 гг., не предпринимал попыток вернуться во власть. Однако подобное утверждение имело и ряд исключений - Ю. Краснов, в свое время II секретарь обкома КПСС, при Платове занял пост вице-губернатора; С. Скачков, управляющий делами при губернаторе Суслове - председателя исполкома областной организации НДР.

В качестве характерных особенностей данного периода можно выделить следующие

· Отсутствие «команд». В Тверской области в региональной политике, данного периода практически невозможно обнаружить устойчивые, сильные «команды». Главе областной администрации В. Суслов, за 8 лет нахождения у власти (1987-1995 гг.) неоднократно менял свое окружение (своих заместителей). При Платове кадровый состав областной администрации отличается еще большим непостоянством - так, И. Янышев, ушедший в начале 1998 г. в отставку с поста первого заместителя губернатора, был в областной администрации фактически последним представителем той команды, которая вела избирательную кампанию Платова в 1995 г. Среди оппозиции также не было сплоченных «команд»: например, в рамках областной организации КПРФ сосуществовало три фактически конкурирующих друг с другом лидера (Т. Астраханкина, В. Баюнов, В. Зорькин).

· «Случайные» люди. В исполнительных структурах власти в период губернаторства Платова не раз оказывались «случайные» фигуры, не занимавшие до того в области никаких значимых позиций. Помимо скандально известного И. Гулаева Предприниматель И. Гулаев приехал в Тверскую область из Башкирии, где на него было заведено несколько уголовных дел. В первый же свой приезд в Тверь Гулаев был назначен заместителем губернатора, курировавшим вопросы привлечения инвестиций. В январе 1997 г. Гулаев исчез из Твери вместе с принадлежащими областной администрации ценными бумагами на несколько миллиардов рублей. В январе 1998 г. Гулаев вновь появился в Тверской области, уже в качестве кандидата в президенты Ингушетии. В Твери Гулаев был арестован и этапирован в Башкирию., можно упомянуть также И. Ялышева (предпринимателя из Москвы). Во многих случаях назначения в областной администрации оказывались совершенно не связанными с расстановкой сил в регионе.

Голосование против власти. Высокий уровень протестного голосования проявлялся не на всех выборах. Наиболее показательным примером служат губернаторские выборы 1995 г., применительно к которым речь надо вести не столько о победе «демократа» Платова, сколько о поражении действовавшего главы Суслова. Недовольное им большинство избирателей проголосовало за Платова только потому, что он был единственной реальной альтернативой Суслову. Примечательно, что родной для Платова Бежецк оказался единственным городом в области, в котором победил Суслов. Вероятно, это связано с тем, что для бежецких избирателей понятие «власти» было связано в большей степени с именем Платова. Тенденция к голосованию «против власти» сохранилась, пусть и в ослабленной форме, и в дальнейшем. Так, на выборах ЗС 1997 г. из 4 глав местного самоуправления лишь двое стали депутатами.

С высоким уровнем голосования «против власти» тесно связана и другая тенденция - частые успехи на выборах «внеэлитных» кандидатов, уступавших по своему положению своим конкурентам. Так, в 1993 г. на выборах ГД в Тверском округе победила Т. Астраханкина, журналист районной газеты, которая при этом опередила представителя президента В. Белова. При этом надо учесть, что Астраханкина получила в 2 раза больше голосов, чем КПРФ, которую она представляла, так что только партийной принадлежностью ее победу объяснить нельзя.

Одновременно в Бежецком округе второе место заняла жительница Твери, искусствовед, чиновник областной администрации, кандидат ПРЕС М. Железнова, по всем параметрам (профессия, пол, место жительства, партийная принадлежность) «чужая» для тверской глубинки. Другой пример - на губернаторских выборах 1995 г. победил глава Бежецка, который еще за год до выборов был практически не известен в области и который не пользовался значительной поддержкой крупных экономических сил области и политической элиты региона.

«При анализе персонального состава тверской элиты, периода демократии беспорядка, бросается в глаза то, что можно назвать «бежецким феноменом» - все четыре главы Бежецка (сначала - первые секретари горкома, затем - мэр города), стоявшие во главе города с начала 80-х гг. до 1995 г., в дальнейшем добились значительных карьерных успехов на региональном и даже федеральном уровне: В. Братин в 1991 г. несколько месяцев был представителем президента в области, а в 1993 г. он стал главой Гостелерадио; Ю. Краснов в 1990-91 гг. был вторым секретарем обкома КПСС, а при своем земляке Платове Краснов, несмотря на идеологические разногласия с губернатором, стал вице-губернатором; последний глава райкома КПСС В. Баюнов стал депутатом ГД; первый же «постсоветский» мэр города В. Платов добился наибольших успехов, возглавив в 1995 г. Тверскую область.

Бесспорно, на определенных этапах члены бежецкого «землячества» способствовали карьерному росту друг друга, однако толью «клановостью» нельзя объяснить ни успешную карьеру Братина на федеральном уровне, ни победу Платова на губернаторских выборах. Впрочем, независимо от корней «бежецкого феномена», важно отметить, что, во-первых, в Тверской области стало возможным подобное доминирование одного «землячества» и, во-вторых, в регионе не оказалось других территориальных группировок, способных помешать возвышению выходцев из Бежецка».

Тверская политическая элита представляла собой достаточно парадоксальную картину. С одной стороны, говорить о консолидации элиты нельзя - в регионе сосуществовало несколько самостоятельных политических игроков: исполнительная власть в лице губернатора и других представителей областной администрации, Законодательное Собрание, областной прокурор, городские власти Твери, главы местного самоуправления и др. Очевидно, что ключевым и наиболее мощным из этих игроков являлся губернатор области, однако ему не удалось обеспечить монополию на политическое влияние.

Тем не менее, подобный политический полицентризм сочетается с отсутствием острых конфликтов - споры по отдельным вопросам не приводили. Так, при всей напряженности отношений с областным прокурором, губернатор Платов, как правило, все же отменял свои опротестованные прокурором решения, не дожидаясь вердикта суда; Законодательное Собрание в 1996 г. отказалось от проталкивания проекта Устава области, против которого выступал губернатор; левая оппозиция в том же 1996 г. не стала настаивать на проведении референдума по отзыву губернатора, и т.д.

Другим аспектом неконфликтного характера тверской политики являлась «уживчивость» представителей разных политических сил и групп интересов в рамках властных институтов. Необходимо выделить «коалиционный» характер областной администрации, в которой были представлены не только «команда» Платова, но и интересы различных экономических и даже разных политических групп.

Интересна статья Б. Овчинникова, посвященная слабостям политической элиты региона того времени. Так он, например, замечает: «…нельзя не отметить «слабые места» региональной элиты. Во-первых, элита региона разобщена, при этом подобная атомизация идет не столько на уровне экономических и политических группировок, сколько даже на персональном уровне. Во-вторых, в регионе отсутствуют налаженные каналы рекрутирования элиты, что сохраняет возможность для совершения стремительных карьер «случайными» людьми. В-третьих, опыт различных избирательных кампаний показывает отсутствие у тверской элиты стабильной поддержки избирателями и неспособность представителей элиты обеспечить сохранение за собой ведущих позиций во власти».

II этап. 2003 - до настоящего момента.

Выделяя особенности данного приода, прежде всего хотелось бы подчеркнуть следующие:

* В ходе стартовавшей в 2000 г. административно-правовой реформы в отношениях «центр - регионы» произошло перераспределение политического влияния в пользу центра. Региональные лидеры утратили статус политического актора федерального масштаба, получив взамен гарантии экономической помощи из центра при условии политической поддержки региональными элитами центра в ходе федеральных выборов. Зеленин, стараясь зарекомендовать себя перед администрацией президента, первым подписывался различные нововведения, которые в Тверской области проводились как «пилотные», то есть на несколько лет раньше, чем везде. Это и 131-й закон о местном самоуправлении, который стал внедряться в области на два года раньше всей страны, и различные эксперименты в образовании, в кадастровой оценке объектов недвижимости и т.д.

* Существенный рост влияния федерального центра в регионе означает рост влияния как федеральных управленческих структур (Администрация Президента РФ, Правительство РФ и т.д.), так и федеральных ФПГ; отмечается рост влияния федеральных ФПГ по отношению к региональным ФПГ и региональному бизнесу в целом.

* Усилилось влияние исполнительной власти на региональный политический процесс; вырос удельный вес выходцев из силовых и специальных служб в составе корпуса региональных управленцев, и возросло их влияние. Так, например, согласно ежегодному рейтингу «100 лучших! Кто входит в высшую элиту региона?», публикуемому в газете «Караван+Я», отчетливо прослеживается тенденция к снижению влиятельности председателя Законодательного Собрания Тверской области на принятие важнейших политических решений в регионе. «Эксперты ставят на достаточно низкое место и председателя областного Заксобрания, лидера регионального отделения партии «Единая Россия» Андрея Епишина - он получил только 5,3 балла по 10-балльной шкале. Во времена Марка Хасаинова спикер ЗС никогда не опускался ниже 2-3-го места» Караван+Я от 01.01.2009.

* Возросла политическая активность регионального и федерального бизнеса. Наиболее распространенными формами участия бизнеса в политике стали: назначение на руководящие посты в штате региональной администрации выходцев из бизнес-структур; избрание предпринимателей в региональный и местные парламенты. В данный период в большей степени, чем прежде, общий уровень влияния в регионе зависит от экономических ресурсов.

* В результате усиления позиций администрации и бизнеса региональное политическое пространство стало более структурированным, политический процесс - более предсказуемым, региональный электорат - более контролируемым.

* Внутриэлитные отношения на региональном уровне характеризуются сосуществованием двух противоположных тенденций: с одной стороны, повышается степень внутриэлитной консолидации, с другой - происходит прогрессирующее дробление региональных элит. Можно предположить, что консолидация происходит в рамках субгрупп, тогда как на региональном уровне отмечается деконсолидация групп региональной элиты и снижение сплоченности в защите общерегиональных интересов. Это обстоятельство способствует усилению влияния центра в регионах.

3.2 Структура и механизмы формирования элитных групп в регионе на разных этапах

В контексте России современная региональная политическая элита - специфический постсоветский политический феномен: в условиях советского централизованного государства, руководство региона хотя и являлось хозяином «подведомственной» территории, персонально всецело зависело от назначений центральной власти. Численность номенклатуры ЦК партии (т.е. численность должностей, замещавшихся исключительно под непосредственным контролем Москвы) к моменту смерти Сталина составляла 45 тыс. позиций) Хлевнюк О.В. Советские региональные руководители: политизация номенклатуры // Куда идет Россия? Материалы международного симпозиума. М., 1999. с. 115.. Более того, не только стратегические, но и текущие проблемы региона нередко решались в Москве. Сложившийся в 1930-х гг., но утративший экономико-политическую целесообразность к концу советского периода перекос в сторону центра как конечной инстанции принятия важнейших решений стал одной из причин глубокого социально-политического и экономического кризиса, поразившего СССР в 1980-х гг. Рубеж 1980-1990-х гг. ознаменовался резким усилением центробежных тенденций как проявлением системного кризиса советского общества, итогом которого стал распад СССР.

В постсоветский период отношения российских федеральной и региональной политических элит претерпели процесс сложной эволюции, в ходе которой менялись принципы взаимоотношений столицы и провинции. Важнейшим фактором, определяющим современное состояние взаимоотношений Москвы и субъектов РФ стало массовое проведение в 1995-2005 гг. в регионах выборов глав исполнительной власти. Итогом этого процесса стала консолидация региональных лидеров и обретение ими роли влиятельного участника российской политики.

Структура и принципы формировании региональных элит сложились в процессе разграничения полномочий между федеральным, региональным и местным уровнями власти. Глубокие преобразования в данной сфере в течение последнего десятилетия привели к изменению моделей взаимодействия столицы и субъектов Федерации, состава региональных элит и механизмов их формирования.

Как отметила Э.Б. Куприянычева в своей статье, посвященной анализу особенностей политической элиты Самарской области, - есть ряд свойственных черт для российских политических элит в целом и региональных в частности:

*Преимущественное использование неформальных каналов лоббирования как наиболее эффективных для влияния на процесс принятия политических решений;

*Закрытость элиты для новых членов, её самозамкнутость;

*Довольно высокая степень обновления (или - иллюзия обновления) «наверху» и относительно низкая «внизу», на нижнем уровне элиты; отсюда больший консерватизм и преемственность элит в регионах, чем в центре;

*Для пополнения политическая элита использует главным образом неформальные каналы рекрутирования, т.е. ее обновление осуществляется преимущественно за счет элитарного резерва Куприянычева Э.Б. «Особенности политической элиты Самарской области». Полис. 1999 г №3. с. 115..

Для выделения этапов развития, какого бы то ни было политического явления, необходимо, прежде всего, определиться с критериями подобной периодизации, которые качественно отличают один этап от другого. В связи с этим предполагается рассмотрение трех сущностных характеристик формирования региональной элиты: структура региональной элиты; преобладающие механизмы ротации; каналы рекрутирования элит.

Исходя из перечня вышеперечисленных критериев, можно условно выделить два этапа в развитии тверских политических элит в конце XX - начале XXI вв., «демократии беспорядка» и «вертикали власти».

· этап «демократического хаоса» («демократии беспорядка») -1991-2003 гг.

Данный период связан с деятельностью Главы областной администрации В.А. Суслова Назначен на должность Главы администрации Тверской области указом президента РФ от 21 октября 1991г. (1991-1995 гг.) и губернатора Тверской области В.И. Платова (1995-2003 гг.).

Этот период, прежде всего, был обусловлен той политической ситуацией, которая складывалась на федеральном уровне. О.В. Гаман-Голутвина отмечает: «Одним из важнейших импульсов усиления в РФ стремления региональных лидеров к самостоятельности стали неоправданно частая и радикальная «смена вех» и установок центральной власти в отношении регионов (от призывов к обретению «безразмерного» суверенитета до попыток формирования «карманной» власти в провинции), а порой и полное отсутствие внятной политики Москвы в сфере федеративных отношений. Более того, нередко региональные руководители оказывались в положении заложников в ходе борьбы различных фракций центральной власти» Гаман-Голутвина О.В. Указ. соч. с. 211..

На данном этапе становления тверских элит характерно нахождение в ее составе старой советской партноменклатуры. Хотя советский принцип рекрутирования региональной элиты - из самой себя постепенно заменялся выборами. Большое количество представителей «аппаратчиков» с помощью нового механизма ротации смогло легитимизировать свою власть в «новой - старой» должности.

Также как и в позднесоветский период преобладали неформальные каналы рекрутирования, и также главным критерием отбора, были личные отношения.

Много большую степень влияния приобрела законодательная ветвь власти. Выборы в областной парламент представляли собой поле боя, на котором сталкивались различные элитные группы, структурированные вокруг одного из центров политического влияния в регионе.

В период предвыборной кампании 1997 г. в Законодательное Собрание Тверской области отчетливо проявили себя три центра, непосредственно связанные с существующими властными структурами, но включающие в себя представителей и интегрирующие интересы заинтересованных групп и лобби.

Главный из них - губернаторский. Вокруг губернатора В.И. Платова сложился негласно действующий политический штаб, состав которого претерпевал определенные изменения. Перед выборами в нем закрепились его ближайшие помощники В.Г. Сычев, В.В. Исаков, В.Э. Бауман, Ю.И. Лисицын и др. Этот штаб определял линию поведения исполнительной власти в условиях противостояния с прежним составом Законодательного собрания. Соответственно, главной целью этой группы было не допустить избрание наиболее ярко проявивших себя противников политической и экономической политики губернатора и оказать поддержку кандидатам, готовым поддержать губернатора или хотя бы лояльным к нему. Основные формы давления - нажим на финансово зависимых от губернатора глав местного самоуправления, использование в агитационных целях послушные губернатору и главам районов СМИ, организация финансовой поддержки угодных кандидатов.

Второй центр во главе с заместителем председателя В.А. Нехаевым образовался в аппарате Законодательного собрания. Этот центр стремился объединить часть местной элиты, недовольной политикой губернатора. В ряде случаев Нехаев действовал согласованно с областным прокурором В.Н. Парчевским и начальником Управления ФСБ Виноградовым. Основная форма давления - нажим на губернатора через федеральные структуры власти и Законодательное собрание. Открытое стремление добиться смещения губернатора почти лишало эту группу давления возможности политического маневра и ограничивало сферу финансовой поддержки.

Еще один центр сложился вокруг мэра Твери А.П. Белоусова, почти открыто готовящим базу для своего избрания на пост губернатора, но при этом избегающего открытой конфронтации с В.И. Платовым. Белоусов также сформировал свой политический штаб, действующий, однако, более скрытно и осторожно, чем губернаторский. Цели тверского мэра на этих выборах были достаточно скромны: используя связи с промышленниками и предпринимателями Твери, добиться возможности лоббировать свои интересы в Законодательном собрании.

Особенно ярко «клановость» элитных групп проявилась во время губернаторских выборов 1995 г., когда после поражения на выборах В.А. Суслова, все члены его команды покинули обладминистрацию.

Под конец данного периода, который ознаменовался избранием на пост губернатора Д.В. Зеленина, наблюдается массовым вхождением в состав региональной элиты представителей бизнеса и значительный рост политического влияния бизнеса на региональном уровне стало наиболее существенной тенденцией эволюции региональной политической элиты в 2000-2004 гг. Продвижение в политику по каналам бизнес-структур обрело статус второго по значению (после административной карьеры) пути на региональный политический Олимп. Эту тенденцию можно рассматривать как свидетельство формирования в Твери на региональном уровне тенденции горизонтальной проницаемости каналов рекрутирования элит.

В данный период наблюдается расширение участия бизнеса в региональной политике, что объясняется несколькими причинами. Первая из них - все большее вытеснение бизнес-элиты с общероссийской политической сцены и, как следствие, переориентация финансово-промышленных групп на политику регионального уровня (что способствовало изменению расстановки сил в местных элитах и формированию «вертикально интегрированных» политико-финансовых структур, включающих политиков и предпринимателей как федерального, так и регионального масштаба). Вторая - возрастание роли административных рычагов, которое повлекло за собой усиление конкуренции в региональном политико-экономическом пространстве и тем самым актуализировало необходимость законодательной защиты региональных бизнес-интересов. Наконец, третья причина - потребность в консолидации регионального бизнеса перед лицом экспансии федеральных ФПГ.

· 2003 г. - до настоящего времени - этап выстраивания «вертикали власти». После победы на выборах 2003 г. пост губернатора занимает Д.В. Зеленин.

Этот период отличается от предыдущего тем, что вместе с новым губернатором в область приходят представители его команды с московскими корнями. Которые активно включаются в процессы передела сфер влияния между элитными группами региона. Так, например большинство заместителей губернатора, первого срока Зеленина, москвичами. В управлении областью администрацией приоритет последней, при ротации высших управленческих кадров, был отдан «эффективному менеджменту» - основным критерием отбора в элиту стали профессиональные качества. Начался массовый отток представителей местной элиты из органов исполнительной власти региона. Произошла своеобразная переориентация региональной элиты на законодательную ветвь власти, ЗС Тверской области.

Однако в настоящее время наметилась тенденция сближения местных элит и администрации области. Это проявилось в ряде назначений на должность заместителей губернатора ряда политических деятелей региона известных по своей работе еще при прежнем руководителе региона Платове (О. Пищулина, Ю. Краснов). По мнению газеты «Караван+Я», «процессы переформатирования элит в регионе ещё не закончены. Во многом это связано с борьбой кланов и изменениями в политике губернатора Дмитрия Зеленина. Он, похоже, разуверился в возможностях своего либерального окружения привезённого из Москвы и пытается сделать ставку на местные кадры. За последнее время были уволены наиболее одиозные заместители-москвичи Владимир Пызин и Михаил Зайцев. Обязанности и того и другого стала выполнять опытный руководитель из местных Ольга Пищулина. При этом и прежний круг обязанностей за ней сохранился» Караван+Я от09.12.2009 .

Заключение

Политической элитой следует считать высшие круги иерархизированного общества, включающие в себя авторитетных лиц, занимающих ключевые позиции в политических, экономических и культурных институтах, оказывающих непосредственное влияние на принятие и реализацию стратегических решений. Основным методологическим принципом элитаристкого анализа является противопоставление «элиты» и «массы». Деление общества на небольшую социальную группу, обладающую непропорционально большим объемом властных полномочий, и управляемое им меньшинство служит исходной идеей построения существующих в этой области знаний теорий.

В ХIХ веке проблемы становления и деятельности властных групп были подняты теоретическими наследниками Н. Макиавелли итальянскими учеными В. Парето, Г. Моской и немецким исследователем Р. Михельсом. Именно их концепции, обозначаемые в настоящий момент как классическая или «макиавеллиевская» школа, заложили основы «психологического» (В. Парето) и «организационного» (Г. Моска, Р. Михельс) подходов.

В рамках этих теорий было разработано несколько методов идентификации политической элиты: «позиционный», где принадлежность к элите устанавливалась на основе занимаемой должности, «репутационный», где учитывается степень личного авторитета, «анализ принятия решений», где последовательно выявляются те группы, которые принимают важнейшие решения в жизни сообщества. В российской исследовательской практике основным критерием идентификации элиты является положение индивида в официальной структуре распределения властных полномочий. Как правило, формальное занятие индивидом ведущей позиции в том или ином социальном образовании на практике означает его включение в состав элиты.

Неэффективность правящего слоя (в 1920 - начале 1930-х гг.) была обусловлена целым рядом причин. Среди важнейших из них - множественные расколы внутри правящего слоя и существенная разница между характером правящей элиты и основной массы населения. Внутриэлитное противостояние было отмечено чрезвычайно сложным переплетением мотивов. Различные этапы внутриэлитной борьбы характеризовались меняющейся конфигурацией мотивов, которые выступали значимым фактором снижения эффективности управления. Устранение внутренней конфликтности элитного слоя представляло собой шаг к созданию элиты мобилизационного типа как эффективного инструмента модернизации в условиях дефицита ресурсов.

Очевидно, что реализация концепции форсированной модернизации требовала соответствующей системы власти и рекрутирования элиты, способной реализовать этот курс. В области элитообразования смысл осуществленного Сталиным политического переворота заключался в создании системы рекрутирования элиты мобилизационного типа, выступающей элементом соответствующей политической системы.

В этом случае иерархически организованная, с жестко вертикальным подчинением верховной власти, строго централизованная и даже милитаризованная элита, формирование которой происходит по принципу «привилегии за службу» и способом ротации которой является чистка, предстает в качестве неотъемлемого элемента модели.

Отход от репрессивных методов ротации элиты в хрущевский и брежневский периоды приводит к формированию внутри номенклатуры субэлитных групп, как на центральном так и региональном уровнях.

В Тверском регионе наличие таких групп проявилось в противостоянии нового первого секретаря обкома партии и старого бюро обкома.

Дальнейшая дифференциация внутриэлитных интересов произошла после распада СССР, когда в регионе появляется несколько центров политического влияния, непосредственно связанные с существующими властными структурами, но включающие в себя представителей и интегрирующие интересы заинтересованных групп и лобби. Главный из них - губернаторский, второй центр в аппарате Законодательного собрания, еще один центр складывался вокруг мэра Твери, до ликвидации этой должности и создания постов Главы Администрации и Главы города.

В ходе исследования было выделено два этапа в развитии Тверских элит: 1991-2003 этап «демократии беспорядка»; 2003-по настоящее время построение «вертикали власти». Данные этапы отличны друг от друга структурой, каналами рекрутирования и механизмами ротации региональной элиты.

На первом этапе структура региональной элиты состояла преимущественно из представителей советской номенклатуры, каналы рекрутирования носили неформальный характер, а в виде основного механизма ротации региональной элиты выступал преобладающий в Советском Союзе принцип - из самой себя. Опираясь на результаты изученных работ представляется возможным говорить, что с середины 90-х годов произошла смена людей на высших и наиболее значимых позициях, однако относительно низкая степень обновления «внизу», на нижнем уровне элиты («иллюзия обновления» - Э.Б. Куприянычева); отсюда больший консерватизм и преемственность элит региона, чем в центре. Изменилась лексика и стиль общения элит и масс в сторону большей открытости и диалога. Появились новые элитные группы (бизнес-элита, масс-медиа элита). Возникшее и относительно оформившееся к середине 90-х годов образование, обозначаемое Г. Дилигенским как «корпоративно-бюрократическая полиархия», М. Чешковым - как «постноменклатурный конгломерат», А. Афанасьевым - «частно-административные монополии», (в публицистике - «олигархиями», «номенклатурным капитализмом» и т.д.), по сути, обозначает множественность центров власти (губернатор, ЗС, мэр).

С 2003 года механизмы ротации, каналы рекрутирования и структура высших слоев региональной элиты существенно изменились. Модель внутриэлитного взаимодействия «вертикаль власти» стала доминирующей в регионе.

* В ходе стартовавшей в 2000 г. административно-правовой реформы в отношениях «центр - регионы» произошло перераспределение политического влияния в пользу центра. Региональные лидеры утратили статус политического актора федерального масштаба, получив взамен гарантии экономической помощи из центра при условии политической поддержки региональными элитами центра в ходе федеральных выборов. Зеленин, стараясь зарекомендовать себя перед администрацией президента, первым подписывался различные нововведения, которые в Тверской области проводились как «пилотные», то есть на несколько лет раньше, чем везде. Это и 131-й закон о местном самоуправлении, который стал внедряться в области на два года раньше всей страны, и различные эксперименты в образовании, в кадастровой оценке объектов недвижимости и т.д.

* Существенный рост влияния федерального центра в регионе означает рост влияния как федеральных управленческих структур (Администрация Президента РФ, Правительство РФ и т.д.), так и федеральных ФПГ; отмечается рост влияния федеральных ФПГ по отношению к региональным ФПГ и региональному бизнесу в целом.

* Усилилось влияние исполнительной власти на региональный политический процесс; вырос удельный вес выходцев из силовых и специальных служб в составе корпуса региональных управленцев, и возросло их влияние. Так, например, согласно ежегодному рейтингу «100 лучших! Кто входит в высшую элиту региона?», публикуемому в газете «Караван+Я», отчетливо прослеживается тенденция к снижению влиятельности председателя Законодательного Собрания Тверской области на принятие важнейших политических решений в регионе. «Эксперты ставят на достаточно низкое место и председателя областного Заксобрания, лидера регионального отделения партии «Единая Россия» Андрея Епишина - он получил только 5,3 балла по 10-балльной шкале. Во времена Марка Хасаинова спикер ЗС никогда не опускался ниже 2-3-го места»

* Возросла политическая активность регионального и федерального бизнеса. Наиболее распространенными формами участия бизнеса в политике стали: назначение на руководящие посты в штате региональной администрации выходцев из бизнес-структур; избрание предпринимателей в региональный и местные парламенты. В данный период в большей степени, чем прежде, общий уровень влияния в регионе зависит от экономических ресурсов.

* В результате усиления позиций администрации и бизнеса региональное политическое пространство стало более структурированным, политический процесс - более предсказуемым, региональный электорат - более контролируемым.

* Внутриэлитные отношения на региональном уровне характеризуются сосуществованием двух противоположных тенденций: с одной стороны, повышается степень внутриэлитной консолидации, с другой - происходит прогрессирующее дробление региональных элит. Можно предположить, что консолидация происходит в рамках субгрупп, тогда как на региональном уровне отмечается деконсолидация групп региональной элиты и снижение сплоченности в защите общерегиональных интересов. Это обстоятельство способствует усилению влияния центра в регионах.

Список использованной литературы

1. Афанасьев М.Н. Изменения в механизме функционирования правящих региональных элит // Полис. 1994. №6.

2. Афанасьев М.Н. Правящие элиты и государственность посттоталитарной России. М. - Воронеж. 1996.

3. Ашин Г.К. Основы политической элитологии // Преемственность региональной политической элиты (на примере Ростовской области). М. 1999 г.

4. Барзилов С.И., Чернышев А.Г. Политическая структура современной российской провинции / Ин-т «Открытое о-во». - М.: Магистр, 1997.

5. Бердяев Н.А Избранное.М., 1997 г.

6. Березовский Е.Б. Политическая элита российского общества на рубеже эпох: Ист.-социол. исслед. М.: 1999.

7. Бернхем Дж. Менеджериальная революция. М.: 2001 г.

8. Боффа Дж. История Советского Союза. // Международные отношения. М.: 1994.

9. Бурдье П. Социология политики. М.: «Социологос», 1993.

10. Власть. Руководители республик, городов федерального значения и автономных образований / Лысенко В.Н., Лысенко Л.М., Олдаковская В.Г. и др. М.: АО «СОЛИД», 1996.

11. Вон Ги. Распад советской номенклатуры и особенности формирования российской политической элиты. М., 1995.

12. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи исторической эволюции. М.: «РОССПЭН», 2006.

13. Горбачев М.С. Доклад на XIX всесоюзной конференции КПСС. М., 1988.

14. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: процессы формирования и тенденции развития: (Ист.-политол. анализ). М., 1998.

15. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: процессы формирования и тенденции развития: (Ист.-политол. анализ). М., 1998.