Книга в жизни декабристов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Муниципальное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа №2 п. Чернышевск.

«Книга в жизни декабристов».

Лескова Виктория Владимировна

учитель Хлестунова Наталья Петровна

2013 год.

Содержание

Введение

1. Книга как источник формирования взглядов будущих декабристов

2. Значение книги в жизни декабристов

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

Есть события, которые, отдаляясь от нас, не стираются в памяти, не уходят в нети, а как бы проявляются временем, становятся резче и отчетливей, входят составными в нашу судьбу, наше бытие, обращаются частицей нас самих. Мы не можем представить себя без Пушкина, без Некрасова. Мы, сибиряки, не можем представить себя без декабристов.

Огромное место в жизни декабристов на каторге и в ссылке занимали книги. По письмам и воспоминаниям мы можем проследить, что входило в круг их чтения, что их волновало, что для них было дорого. Нам помогут в этом те немногие экземпляры книг, которые были спутниками декабристов в Сибири. Они сохраняются в музеях и библиотеках нашей страны как молчаливые свидетели времени прошедшего, но все еще дорого и близко нам.

Книга - это то что дает нам знание истории прошлого, констатацию фактов сегодняшнего, и предположение того что будет в будущем. Книга - это не иссекаемый источник знаний, им она «открыла глаза», дала такую силу мысли. Книга для них это связующее с окружающим миром, друг с другом, когда они были лишены свободы. Это единственный их слушатель и беседчик, понимающий все из написанного и сказанного. Это книга помогла им осмыслить, увидеть все в другом истинном свете.

Это и есть цель моей работы, показать роль книги в формировании взглядов декабристов.

1. Книга как источник формирования взглядов будущих декабристов

Истоки формирования мировоззрения декабристов сложны и многообразны. Большинство будущих декабристов родилось на рубеже нового столетия: в последнем десятилетии XVIII века, или в первые годы XIX века.

Все декабристы (исключения крайне редки) были по происхождению дворянами, принадлежали к привилегированному сословию тогдашней крепостной России. Множество разнообразных явлений русской жизни с детства протекало через их сознание, было воспринято ими: жизнь барской усадьбы, дворянского имения, первоначальное домашнее обучение, поступление в учебное заведение.

Следует отметить и высокий уровень образованности будущих декабристов. Одни из них учились в Московском университете, другие - в Московской школе колонновожатых, третьи - в Царскосельском лицее. Даже привилегированные учебные заведения были затронуты, как говорили сами декабристы, «духом времени». Так, из мемуарной литературы мы узнаем, что в Царскосельском лицее «был обычай злословить царя, называть его дураком, и положено жесточайше наказывать того, кто выдаст». «Правилом хорошего тона» в лицейской среде также считалось «порицать начальство, развивать идеи равенства, знать все дерзкие и возмутительные стихи или самому быть сочинителями оных, знать и толковать о конституциях, насмехаться над выправкой в войсках, презирать звание верноподданного, высоко чтить либерала».

В учебнике естественного права студенты, готовясь к экзамену, читали: «Законы должны быть для всех граждан одинаковы». Противоречие между передовой мыслью и русской действительностью бросалось в глаза: в России законы не были одинаковы для всех граждан. Юношеская мысль от наблюдений русской действительности устремлялась к книге, а от книги - опять к русской действительности.

Огромное влияние на формирование просветительских взглядов декабристов оказала запрещенная книга великого русского писателя 18 века А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Жестокие картины крепостного права и самодержавия, которые возмущали душу Радищева, совпадали с той действительностью, которая окружала юношей.

Но, конечно, дело не ограничилось чтением запрещенных русских книг. С Запада более свободно проникали - еще в библиотеки дедов и отцов - произведения философов - просветителей. Особенно часто попадали в руки передовой молодежи книги французских корифеев вольнолюбия - Вольтера, Руссо, Дидро, Даламбера, Монтескье… Их читали в подлиннике: знание французского языка являлось обязательным для каждого образованного человека в России.

Возрастал интерес и к литературе начала 19 века. Читались новые книги, передовые иностранные газеты и журналы. Изучение конституций Франции, Англии, США было школой для ищущего политического сознания. Конечно, идеи Западной Европы и Америки не являлись причиной, породившей русскую освободительную идеологию, но они облегчили и ускорили ее развитие, передали свой опыт новому поколению.

Русская прогрессивная печать начала XIX века выступала в защиту передовых мыслителей Франции. Публикуя статью «О признаках народного просвещения», журнал «Вестник Европы» ставил проблему распространения просвещения во всех сословиях: «…пока науки будут исключительной собственностью одного какого-либо сословия людей, которое сверх того еще по особливым законам совершенно отдельно от всех прочих, до тех пор можно утверждать с достоверностью, что в таком народе нельзя ожидать значительных успехов просвещения».

Огромное влияние на формирование освободительных идей декабристов оказала и Отечественная война 1812 года, вызвавшая невиданный патриотический подъем всего русского общества. Декабристы называли себя «детьми 1812 года», не раз подчеркивали, что 1812 год явился началом их движения. Сразу после окончания войны реакция со всей силой обрушилась на учебные заведения. В специальной правительственной инструкции предусматривалось преподавать лишь те науки, которые «не отделяют нравственности от веры». Крупнейшие университеты страны были подвергнуты опустошительному разгрому. Прогрессивно настроенные профессора, подлинные ученые были изгнаны, а над учебными заведениями устанавливался полицейский надзор.

В январе 1818 года в Москве была создана декабристская организация под названием «Союз благоденствия» ( или Союз общественного благоденствия, называемый в документах следствия Союзом благотворения и Обществом «Зеленой книги»). Это была довольно многочисленная (более 200 человек) тайная организация с заранее разработанным уставом, в котором были изложены организационные и отчасти программные принципы.

О широте кругозора декабристов свидетельствует все их наследие - книги, статьи, письма, мемуары и большой массив еще не опубликованных архивных материалов. Так, член Северного общества Г. Батеньков, по образованию инженер, известен как автор первой русской книги о дешифровке египетских иероглифов. Он же сочинял стихи, оставил статьи и заметки по вопросам философии, эстетики, истории, математики, этнографии. Николай Бестужев, литератор и живописец, увлекавшийся многими отраслями знаний, считал стремление к универсализму одной из примет своего поколения: он утверждал, что и художник должен выходить за пределы своей профессии, он «должен быть и историком, и поэтом, и наблюдателем(то есть исследователем)».

Но дело не только в том, что отдельным декабристам принадлежат те или иные произведения в области культуры, науки, искусства, и не в их универсализме. Декабристы считали, что само по себе обладание знаниями еще не является решающим критерием общественной ценности человека. Тот же Н. Бестужев писал: «Какая разница между ученым и просвещенным человеком? Та, что науки ученому делают честь, а просвещенный делает честь наукам». Разгромом восстания 14 декабря 1825 года развеял надежды декабристов на революционные преобразования в России. Но, брошенные в тюрьмы, находившиеся на каторге и в ссылке, они в большинстве своем не только остались верны прежним убеждениям, но и мучились новыми вопросами о судьбе родины, стремились в труднейших условиях приносить ей посильную пользу.

Они планировали заставить Сенат, не присягавший Николаю, подписать документ, об отмене неограниченного самодержавия в проведении серии реформ. Но восстание декабристов окончилось неудачно. Заговорщики были арестованы и после суда руководители движения (К. Рылеев, Н. Муравьев, П. Пестель, Н. Бестужев-Рюмин, С. Муравьев-Апостол) были казнены, а 120 рядовых участников отправлены в ссылку и на каторгу.

2. Значение книги в жизни декабристов

Тягчайшей моральной пыткой оказалось для арестантов лишение книг. В Петропавловской крепости было очень мало книг и почти все религиозного содержания. Передача книг в крепость была затруднена. Заключенные пытались действовать через стражу, но это было опасно и могло привести к тяжелым последствиям.

В один из первых дней в Алексеевский равелин был доставлен закованный в ручные кандалы Михаил Бестужев, активный участник восстания, приведший на Сенатскую площадь Московский полк. Его поместили в одиночную камеру, окно за железной решеткой было густо замазано известью; в камере стояла деревянная кровать с тонким грязным матрасом, стол и табурет. После первых дней возбуждения Бестужев постепенно начал приходить в себя, осматриваться, искать занятий, способов общения с товарищами.

Неожиданно для Бестужева тюремщики дали ему 9-ый том «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзина. Эта книга, вышедшая в 1821 году, имела исключительный успех. Члены тайных обществ пользовались ею в пропагандистских целях, используя рассказ о царствовании Ивана Грозного для характеристики современного русского самодержавия.

Натура чрезвычайно жизнерадостная и деятельная, Михаил Бестужев не мог долго предаваться унынию. Рядом в соседней камере сидел его брат Николай. Добиваясь возможности общения с братом, Михаил создал тюремную азбуку, которой потом пользовалось не одно поколение русских революционеров. Ключ этой азбуки Бестужев записал в томе Карамзина обожженным прутиком от веника. М.А. Бестужев вспоминает также выданное ему в тюрьме как «величайшую милость» Евангелие. Для Муравьева-Апостола, человека глубоко религиозного, эта книга была утешительным чтением; в тексте им отмечены, места, сходные с положением узника.

Днем заключенные были заняты на каторжных работах, а с наступлением темноты, когда арестантов запирали в тесных и темных камерах, начиналась оживленная умственная работа. Здесь происходили самые задушевные беседы, завязывались горячие споры.

Здесь же начались занятия «тюремной академии» - люди высокообразованные трудились сами, приобщали к своим занятиям товарищей. Слушатели этой своеобразной академии получали энциклопедические знания, проходили такой курс наук, какого не было ни в одном тогдашнем русском университете.

Н.М. Муравьев читал лекции по военной истории и стратегии, П.С. Бобрищев-Пушкин - высшую прикладную механику, Ф.Б. Вольф - физику, химию и анатомию, А.И. Одоевский - историю русской литературы. Особенно много занимались изучением языков.

«Ум требует мысли, как тело пищи», «чтение - потребность мыслящего человека», - эти мысли мы постоянно встречаем у декабристов. Читали все и всюду. Пытались урвать время для чтения за работой, в перерывах на отдыхе. В Чите сначала книг было мало, но постепенно становилась все больше и больше. В Петровском заводе книг было уже очень много. В тюремной библиотеке сосредоточивались все новые значительные литературные и политические произведения, мировая классика, книги по истории, философии, политической экономии, математике, естественным наукам.

Наши сведения о составе тюремной библиотеки не могут быть не только исчерпывающими, но и достаточно полными. Декабристам на каторге переписка была запрещена. Письма жен декабристов были сдержанны и кратки, ведь они проходили цензуру III отделения. Упоминаний книг в них почти нет.

Но есть книги, о которых мы с полной достоверностью можем сказать: эти книги были на декабристской каторге. Все они помечены визой коменданта нерчинских рудников Лепарского.

В течение десяти лет С.Р. Лепарский, генерал-майор и кавалер, был высшей властью на рудниках.

Лепарский был ужу стар, когда получил новое назначение в Сибирь - ему было 72 года, из них 50 он находился на военной службе. Лично преданный императору, педантичный в исполнении своих обязанностей, комендант однако не был ни жестоким, ни мелочным. Как начальник он не отступал от своих правил, внешне угрюмый и непреступный, держался официально, на все просьбы и требования, самые законные и справедливые, обычно сразу отвечал «не могу», но потом, «проконсультировавшись с собою», считал возможным уступить. Заключенные в казематы декабристы ценили его ровную вежливость и умение со всеми хорошо обходиться, называли его «снисходительным тюремщиком».

Для управления тюрьмой, для наблюдения над заключенными Лепарскому была выдана инструкция, общее положение которое он неукоснительно соблюдал. Один из параграфов инструкции требовал, чтобы Лепарский просматривал все книги, которые декабристы привезли с собою и которые они постоянно получали от родных. Лепарский был довольно образованным человеком, учился у иезуитов в Полоцке, знал латынь, свободно говорил по-французски и по-немецки. По словам декабриста Завалишина, цензура коменданта не имела никакого твердого основания, а зависела от случайных соображений; так, не давая никаких соображений, он долго не пропускал сочинений Руссо.

Каждую книгу, поступившую в тюрьму, Лепарский просматривал лично, помечал ее своей визой. Любопытно изменение дозволительной надписи. Сначала он писал «читал Лепарский», но позднее, когда книг стало так много, что прочитать их не было возможности, он стал писать: «видал Лепарский».

Никите Михайловичу Муравьеву мать переслала в Сибирь фамильную библиотеку Муравьевах, снабжала его новыми книгами и журналами. В этой библиотеке были книги на 13 языках, в том числе на древнееврейском, испанском, голландском, шведском, польском, венгерском. Состав библиотеки свидетельствовал о ширине интересов и энциклопедичности знаний ее владельца.

Волконские, вернувшись на родину после амнистии 1857 года, привезли с собой и библиотеку. Она находилась в имении их сына, а затем внука в селе Павловка Борисоглебовского уезда.

Нам остается сказать несколько слов о судьбе книг, принадлежавших декабристам. За годы пребывания на каторге и в ссылке у декабристов скопилось немало книг. Особенно выделялись библиотеки Муравьева, Лунина, Волконских, Трубецких.

просветительский декабрист книга ссылка

Заключение

Книга в одиночной камере была для заключенного единственным собеседником. Так как бумагу давали только для показаний, надписи появлялись на книгах; осужденные на молчание люди стремились запечатлеть свои размышления, чувства, события жизни. Книга как бы превращалась в дневник, в послание.

Можно только пожалеть, что эти необычные книги не дошли до нас. Гибель многих книг заставляет нас особенно бережно относится к оставшимся, подумать о новых розысках.

Мы не можем не хранить эти миниатюрные памятники нашего прошлого, отдавая дань восхищения и уважения людям, которым они служили. Эти маленькие томики нуждаются в нас, они легко могут исчезнуть, если мы не поставим на охрану их наши знания, нашу культуру, нашу любовь. Работая над этой темой я написала стихотворение:

Сенатская площадь тиха и беззвучна,

Лишь пороха запах и темная мгла.

И серых сердец безголосая куча

В оковы свободу опять загнала.

А вы, декабристы, несломлены духом

Свободу до нас вы в трудах донесли.

Вы в книгах писали, не видясь друг с другом,

И мысли сквозь время ваши прошли.

И в книгах меж строк написали о том,

Лишь ведомым вам и понятным потом

Таким же смелым и пылким сердцам,

Новым, другим - вольнодумцам.

Список использованной литературы

1. Восстание декабристов: Материалы. Документы. М.-Л… Том 1, 1925-1986. Стр. 230; 240-243

2. Декабристы и русская культура. Ленинград, «Наука», 1976. стр. 34-36

3. Е.Н. Дунаева, Декабристы и книга, 1967. стр. 37-40; 78-81.

4. Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Том 1 .М., 1951. стр. 109-111

5. Ссылка. Хронос: всемирная история в интернете . http://www.hrono.ru

Приложение

Михаил Бестужев Николай Бестужев

С. Р. Лепарский Избранные социально-политические и философские произведения декабристов.

Размещено на Allbest.ru