Стрекопытовский мятеж

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Стрекопытовский мятеж

Введение политики «военного коммунизма», укрепление органов Советской власти на местах, осуществление cоциалистических преобразований в городе и деревне вызвали реакцию со стороны контрреволюции. В феврале-апреле 1919г. по всей Гомельщине прокатилась волна белогвардейских восстаний и кулацкого бандитизма. Инициаторами и идейными вдохновителями всех этих антисоветских выступлений были меньшевики, эсеры, бундовцы, анархисты и другие контрреволюционные организации и группировки[6, с.127].

Самым крупным контрреволюционным выступлением этого периода на Гомельщине явился стрекопытовский погром, ставший одной из трагических страниц истории Гомеля советского времени.

Воссоздание общей канвы событий нужно начинать отнюдь не с марта и даже не с 14 января 1919г., когда в Гомель вошли части Красной Армии, а с последних месяцев 1918г., так как именно к этому времени, на мой взгляд, восходит предыстория стрекопытовского мятежа.

Поражение германских войск в первой мировой войне, ноябрьская революция 1918г. в Германии дали возможность советскому правительству аннулировать позорный, но вынужденный Брестский договор. Оккупационные войска начали отход с территории Белоруссии. В соответствии с достигнутым соглашением немцы должны были оставить Гомель к 20 декабря 1918г., однако в городе имелись силы, стремившиеся не допустить восстановления здесь советской власти[28, с.208].

Представители меньшевиков, эсеров, гомельского социал-демократического комитета Бунда, социалистов-сионистов и других организаций, ориентировавшихся на мелкую буржуазию и поддерживавшихся германскими оккупационными властями, создали 17 декабря 1918года так называемую Гомельскую директорию по образцу Украинской директории - буржуазно-националистического органа власти. 18 декабря 1918г. Было опубликовано обращение «К гражданам города Гомеля», в котором говорилось о переходе власти к Гомельской директории до создания органов государственной власти и городского демократического самоуправления.

Гомельская директория назначила комиссаров города, провела обложение имущественных классов податями.[12, с.302].

После 14 января 1919г. Гомельская директория была ликвидирована, а 13 марта в городе начал работу 1-ый съезд Советов Гомельского уезда, избравший исполком. Большинство мандатов в Гомельском Совете в результате проведенных выборов принадлежало большевикам. Но их политические противники не отказались от борьбы за власть. Орудием для достижения своих целей они избрали расквартированных в Гомеле с середины января по частным домам солдат 67-го и 68-го полков 2-ой (Тульской) бригады 8-ой стрелковой дивизии[28, с.208].

Члены Полесского комитета РКП(б) и исполкома Гомельского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов не придали должного значения агитационной работе своих идеологических и политических противников в войске или, скорее всего, не смогли ей помешать. В любом случае, очевидно, что гомельские власти желали избавиться от новоиспеченных солдат[28, с.208]. Красноармейцы очень плохо снабжались обмундированием и особенно продовольствием. 24 февраля 1919г. На заседании Гомельского укома было отмечено прямо «катастрофическое положение» со снабжением продуктами воинских частей. Основной состав тульских полков был из крестьян, насильно мобилизованных большевиками в Красную Армию. Среди них было немало зажиточных, так или иначе недовольных политикой военного коммунизма. Среди командного состава было много офицеров старой царской армии, скрывавших свою враждебность к Советской власти. Тульские крестьяне могли в любую минуту превратиться из простого недовольного, но более менее организованного «объекта» для манипуляций в совершенно неуправляемую и все сметающую на своем пути вооруженную силу[6, с.126].

По прибытии в Гомель антисоветски настроенные офицеры установили связь с местными меньшевиками и эсерами и образовали контрреволюционную организацию под названием «Полесский повстанческий комитет» во главе с эсером Стрекопытовым. Спекулируя тяжелым положением красноармейцев и умышленно усугубляя это положение, комитет сразу же развернул свою подрывную деятельность под лозунгом «Долой гражданскую войну».

Штабс-капитан старой армии Стрекопытов был членом эсеро-кадетской организации «Союз защиты Родины и свободы», который при поддержке иностранных империалистов организовывал в тылу Красной Армии заговоры, мятежи, диверсии с целью свержения Советской власти. Через руководителя этого союза крупного белогвардейца эсера Б. Савинкова стрекопытовцы установили связи с англо-франко-американскими империалистами и координировали свои действия с белопольскими оккупантами[6, с.127]. стрекопытовский мятеж контрреволюционный

В феврале 1919г. польские белогвардейцы и петлюровцы вторглись в пределы Белоруссии. В связи с этим председатель Гомельского уездногородского РКП(б) М.М. Хатаевич добился в Москве решения отправить неблагонадежные тульские полки на фронт в район Лунинца и Овруча.

В подобных случаях воинские подразделения нередко отправляют в тыл и там расформировывают. Но в общей неразберихе, царившей в марте 1919г. поступили вопреки логике. 68-ой полк успел добраться до фронта, в район Овруча-Калинковичей. Солдаты-крестьяне отнюдь не желали погибать, поэтому повернули назад, решив двигаться домой, в Тульскую губернию. Однако, меньшевики, эсеры и прочие члены разогнанной Гомельской директории дали понять солдатам, что большевики им дезертирства не простят[28, с.209].

В Калинковичах 68-ой полк встретился с 67-ым, направлявшимся в район боевых действий. Здесь стрекопытовцы устроили митинг, арестовали и посадили под арест всех коммунистов и им сочувствующих, убили комиссара 67-го полка Ф.П. Сундукова и направили эшелоны в Гомель. В ночь с 23 на 24 марта взбунтовавшиеся солдаты начали прибывать на станцию Гомель-Хозяйственная. Основная их масса требовала отправки эшелонов на Брянск и Тулу, чтобы скорее попасть домой. Но штаб Стрекопытова не был намерен распускать солдат по домам [6, с.127-128]. Дальнейшие события показывают, что солдат сумели убедить в том, что без свержения существующей власти им никогда не увидеть тульской земли. Если бы солдаты продолжали стихийно двигаться домой, то они не стали бы убивать своих нескольких командиров-коммунистов и не избрали бы нового «главнокомандующего»- М.А. Стрекопытова.

К утру 24 марта 11 эшелонов войск стрекопытовцев прибыли на станцию Гомель Полесской железной дороги. Мятежники арестовали почти всех членов железнодорожной большевистской организации во главе с И.А. Химаковым, устранили дорожное руководство и полностью овладели Гомельским железнодорожным узлом. Контрреволюционные войска арестовали находившийся у артиллерийского склада караул, разоружили милицию, захватили телеграф, телефонную станцию, здание ЧК, тюрьму, выпустили из тюрьмы и вооружили уголовных преступников[8, с.143].

В многочисленных листовках, распространенных по городу, Стрекопытов возвестил об «освобождении от большевизма» Гомеля, о передаче всей полноты власти повстанческому комитету Полесья и лично ему, объявил себя «командующим первой армией Русской народной республики», призвал население бороться за прекращение гражданской войны, за передачу всей власти в стране Учредительному собранию, за полную свободу «частной инициативы» в производстве и торговле[29, с.128].

«Повстанческий комитет» издал ряд воззваний с призывом к уничтожению всех большевиков города. Так в приказах №1,№2 говорится: »Приказываем всем красноармейским частям немедленно восстать против Советской власти, уничтожить всех своих комиссаров… Лицам, коим известны места пребывания скрывшихся большевистских комиссаров и коммунистов, а также и домовладельцы, где они проживают должны немедленно донести коменданту города. Виновные в укрывательстве будут караться по всей строгости осадного положения»[29, с.302].

Повстанческий комитет особые усилия приложил для расширения восстания. Главные надежды восставшие связывали с армией и крестьянством. Приказом Стрекопытова все военные отделы, находящиеся за городом, должны были объяснять местному крестьянству суть событий в Гомеле, несколько обращений было направлено на фронты.

С призывом поддержать начатую Полесским комитетом борьбу, распространить его программу, поднять на борьбу народ стрекопытовцы обратились к партиям и профсоюзам, которые «борются за свободу, закон и мир, стремятся улучшить и облегчить жизнь рабочего класса, хотят дать землю работникам земли, чья цель- прогресс и расцвет творческих сил страны»[30, с.52].

Гомельский уком партии оказался неподготовленным к отпору стрекопытовцам. В городе почти не было вооруженной силы, за исключением интернациональной роты и отряда коммунистов особого назначения, насчитывающих около 300 вооруженных бойцов. Кроме того, в первый же день прибытия мятежников уком оказался оторванным от рабочих коллективов, со стороны которых он несомненно получил бы необходимую поддержку при соответствующей подготовке[6, с.128].

В ночь с 23 на 24 марта на экстренном заседании Полесского комитета РКП(б) и исполкома Гомельского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов для организации подавления мятежа был образован Военно-революционный комитет, в который вошли С.С. Комиссаров, Н.С. Билецкий, Д.С. Гулло, И.И. Ланге, В.С. Селиванов[31, с.435].Утром 24 марта Военревком предпринял несколько попыток проникнуть к эшелонам мятежников и убедить солдат в необходимости вернуться на фронт. Но все попытки оказались безуспешными, что убедительно свидетельствует об истинных намерениях организаторов мятежа.

Оказавшись перед лицом во много раз превосходящих мятежников, Военревком отправил телеграммы в Могилев, Минск, Москву, Брянск и другие города с просьбой о помощи и сконцентрировал все свои силы в здании гостиницы «Савой», рассчитывая продержаться до прибытия помощи [6, с.128-129].В распоряжении защитников «Савоя» был один пулемет, около 150 винтовок, несколько револьверов и весьма ограниченное количество боеприпасов, в то время как противники Советской власти имели на вооружении 78 пулеметов, 12 орудий, 2 бронепоезда[31, с.435].Недостаток оружия и краткость времени не давали возможности вооружить рабочих. По этим же причинам было отказано в выдаче оружия меньшевикам и эсерам. Впрочем, в последнем случае немалую роль сыграло сомнение в том, как оружие будет ими использовано[32, с.49].Остальные коммунисты, актив советской власти, рабочие-члены отряда сопротивления, рассеялись по городским окраинам, скрываясь от сыска. В Монастырьке, например, нашла прибежище группа передовых рабочих-красногвардейцев Главных механических мастерских Либаво-Роменской железной дороги.

В отряд сопротивления вступили не только сотрудники ВЧК и милиции, но и рабочие, а также китайцы, которых в городе в то время было немало. Китайцы занимались в Гомеле мелочной торговлей. Вступив в отряд, китайцы вооружались преимущественно кольями и косами[28, с.209].

К вечеру 24 марта мятежники захватили железнодорожный узел, телеграф, типографию, артиллерийский склад, советские учреждения, блокировали гостиницу «Савой» и начали свои черные дела[31, с.435].Прежде всего, они выпустили из тюрьмы около 400 уголовных преступников и приступили к повальному грабежу населения города. Были разгромлены и разграблены спиртзавод в Ново-Белице, почти все магазины, склады продовольствия, многие учреждения, предприятия и частные дома[6, с.129].Мятежники ходили по городу, врывались в квартиры гомельчан, подозреваемых в сотрудничестве с большевиками, вели допросы и дознания. Городские улицы в тот день были безлюдны, а во многих домах ставни были закрыты даже днем[28, с.209].По словам непосредственных очевидцев событий, происходивших в конце марта 1919г. в Гомеле, с первых дней мятежа начались антиеврейские погромы. Местная жительница Мария Романова рассказывает, как евреев вешали на фонарях около вокзала, а на следующий день на головах трупов сидели вороны и клевали глаза. Погромщики ходили по домам и спрашивали с порога: »Где тут жидовья прячется?» Многим евреям удалось сохранить жизни благодаря укрывательству их местными жителями. Так мать и отец Марии Романовой прятали евреев-соседей в винном подвале в бочках из-под вина, селедки и соленых огурцов, на которые сверху наваливали ящики. Пьяные шайки стрекопытовцев превзошли в своих грабежах и издевательствах над населением даже немецких оккупантов.

Следует отметить, что основная масса солдат тульских полков не принимала участия в этих грабежах. Одураченные белогвардейцами они все время оставались на станции в эшелонах, ожидая отправки на Брянск и Тулу. Издевательства и грабежи проводились сравнительно небольшой кучкой озверелых контрреволюционеров и выпущенных из тюрьмы уголовных преступников.

Более суток защитники гостиницы «Савой» мужественно отражали атаки пьяных банд мятежников. Вместе с русскими и белорусами героически сражались немцы, поляки и представители других народов, объединенных в интернациональную роту[6, с.129].

В 12 часов дня 25 марта стрекопытовцы начали минометный обстрел гостиницы «Савой». Положение оборонявшихся стало безнадежным: здание стало разрушаться, силы уменьшались. Нависла реальная угроза быть похороненными под обломками гостиницы. В 4 часа дня защитники «Савоя» прекратили сопротивление и решились на переговоры с мятежниками. Было достигнуто соглашение о сохранении жизни сдавшимся в плен. Стрекопытовцы арестовали 65 защитников гостиницы и заключили их в тюрьму. По дороге многие из арестованных были подвергнуты зверским издевательствам[31, с.435].

Важно установить была ли действительно правильной и неизбежной со стороны ревкома тактика отсиживания и обороны «Савой» и уяснить те психологические моменты в состоянии защитников гостиницы, которые обусловили эту тактику.

Полагаю, что тактика эта была неправильна. Она исходила из ложного представления и чувства недопустимости и постыдности отступления. Отступление было возможно вплоть до последней минуты перед сдачей, и не хватило решительности этой возможностью воспользоваться. Кроме того, защитники надеялись на прибытие помощи. Эту ошибку признает и товарищ М.Хатаевич.

Гомель полностью оказался в руках мятежников. Пять дней в Гомеле исполнялись приказы коменданта города Степина. Сам же Стрекопытов 26 марта занял Речицу[28, с.210].

Сообщение о контрреволюционном мятеже в Гомеле было получено в Москве в тот момент, когда 8-ой съезд РКП(б) заканчивал свою работу. По личному указанию В.И. Ленина против стрекопытовцев были направлены бронепоезд из Москвы и части Брянского и Смоленского гарнизонов. На помощь трудящимся Гомеля прибыли слушатели могилевских курсов комсостава, отряды из Витебска и Орши, отряд коммунистов из Бобруйска во главе с П.Д. Малаковичем, отряд слушателей Минской партийной школы, коммунистические отряды Клинцов, Новозыбкова, Почепа, Пропойска, Унечи, Ветки. Весь состав только что открывшейся Городнянской уездной партийной конференции объявил себя мобилизованным, сформировал три коммунистических отряда, которые немедленно были направлены в Гомель и Речицу. По всей территории Могилевской и Черниговской губерний было объявлено военное положение[6, с.129-130].

Приказ члена Реввоенсовета Белорусско-Литовской армии А.М. Пыжева предусматривал нападение с севера на Гомель Жлобинского отряда Богданова, вытеснение восставших из города по направлению на Новозыбков для разоружения их отрядом Филлипова. Задачей отряда коммунистов на станции Речица стал разбор железнодорожного пути на речицком мосту и принятие всех мер к недопуску как эшелонов, так и отдельных лиц к направлению на Калинковичи[33, с.53-54].

Вечером 28 марта к Гомелю подошли советские войска со стороны Жлобина и Новозыбкова. Московский бронепоезд, остановившись под Ново-Белицей, начал орудийный обстрел эшелонов стрекопытовцев на станции Гомель-Хозяйственная. Поднялись на борьбу против мятежников коллективы предприятий города. Спешно погрузившись в вагоны, белогвардейцы бросились удирать. Всю ночь с 28 на 29 марта в сторону Речицы двигались эшелоны стрекопытовцев, устилая дорогу своими трупами, что явилось результатом, прежде всего «дележки» награбленного. Утром 29 марта Гомель был уже полностью в руках советских войск.

Перед уходом из Гомеля стрекопытовская банда вывела из тюрьмы активных партийных и советских работников и отправила их на станцию Гомель-Хозяйственная. По дороге на станцию Н.С. Билецкий сказал заполнившему улицы населению: «Передайте оставшимся товарищам привет и скажите им, что мы с честью погибаем на своем посту. Пусть они продолжают нашу работу[6, с.130].

На станции все они были зверски замучены. Среди замученных оказались С.С. Комиссаров - председатель Гомельского ревкома, И.И. Ланге- председатель уездной чрезвычайной комиссии, Н.С. Билецкий- редактор газеты «Известия Гомельского Совета», Б.Я. Ауэрбах- комиссар отдела юстиции Гомельского Совета, З.Б. Песин- комиссар земельного отдела, С.М. Бочкин- управляющий делами уездной ЧК, всего 25 человек[31, с.435].

В газете «Известия Гомельского Совета» 1 апреля 1919г. сообщалось: «Впечатление, вынесенное от осмотра трупов, ужасающе. Лица настолько обезображены, что даже родные и знакомые с трудом опознавали своих близких. Видно, что убивала коммунаров озверелая банда, потерявшая всяческий человеческий облик»[6, с.131].

31 марта 1919г. жертвы стрекопытовцев были похоронены в братской могиле на Гоголевском бульваре, ныне сквер им. Ф.Э. Дзержинского. Из 25 коммунаров, похороненных в братской могиле, пятеро были китайцами. Их имена почему-то не названы, и до сих пор на мемориальной доске пять раз написано «Неизвестный». В 1949г. на могиле установлен памятник. 6 мая 1919г. на карте города Гомеля появились улицы, названные в честь С.С. Комиссарова, И.И. Ланге, Н.С. Билецкого, З.Б. Песина, С.М. Бочкина, Б.Я. Ауэрбаха. Память об остальных погибших увековечена в названии улицы Коммунаров[28, с.210].

Утром 29 марта в Гомель вступил Бобруйский караульный батальон под командованием А.Р. Соловья и другие советские части и подразделения. Из тюрьмы были освобождены оставшиеся в живых коммунисты. В городе восстанавливался революционный порядок[31, с.435].

Прибыв в Речицу, стрекопытовцы занялись своим привычным делом. Они ограбили квартиры коммунистов и местных жителей, выпустили из тюрьмы всех уголовных преступников, разгромили ревком, военком. Из кассы военкома было похищено около 100 тыс. рублей, комиссии по снабжении Красной Армии также около 100 тыс. рублей, комиссии для сбора хлеба для Красной Армии около 30 тыс. рублей, уездной милиции около 12 тыс. рублей. Последним преступным мероприятием стрекопытовцев явился погром в Василевичах. Здесь было разграблено до 80 семейств, 15 человек убито и свыше 20 ранено.

Мятежниками были убиты и товарищи коммунисты: председатель уголовно-следственной комиссии Кавак, заведующий отделом центропечати Куперман, инструктор совнархоза Беганский. Их трупы, кроме Беганского, были доставлены в город и похоронены.

Стрекопытовцы и здесь не удовлетворились убийством, подвергнув трупы издевательствам, выкалывая глаза, избивая головы и изуродовав лица[34, с.133-134].

В районе Василевич мятежники были настигнуты частями Красной Армии и полностью разгромлены. Штаб Стрекопытова был задержан, много повстанческих офицеров и солдат взято в плен, освобождены заложники, захваченные стрекопытовцами, отобрано награбленное имущество[8, с.146]. Основная масса солдат бывших тульских полков перешла на сторону советских войск. Многие из них еще в Гомеле покинули стрекопытовцев, убедившись в их контрреволюционной сущности[6, с.131].

Многие из участников и организаторов мятежа были расстреляны по приговору В.Р. Трибунала Западного фронта. Но главные зачинщики скрылись. Среди них Криденер, руководитель истязаниями и расстрелами коммунистов и Стрекопытов, бежавший в Польшу, а затем в Эстонию в армию Юденича[35, с.39].

Расчет Повстанческого комитета на поддержку крестьян и армии, оценка политической ситуации оказались ошибочными. Большевистская диктатура, опиравшаяся на военную силу, успела достаточно укрепиться. Оппозиционные политические силы не были способны противопоставить ей организованный массовый отпор. Население города и уезда отнеслось к претенденту на роль нового освободителя настороженно. Нигде, кроме Речицы, организованной поддержки мятежа не произошло[30, с.52].

8-ой съезд РКП(б) в обращении к партийным организациям подчеркивал, что враги Советской власти запланировали «одновременно с общим наступлением поднять ряд выступлений внутри страны, преимущественно в ближайшем тылу Красной Армии, на узловых пунктах железных дорог и сорвать работу заводов, обслуживающих армию и транспорт». Именно с таким расчетом был организован стрекопытовский мятеж в Гомеле.

«Наступление на фронтах,- говорил на заседании Гомельского Совета Д.С. Гулло,- восстания в тылу, волной пронесшиеся по всей Советской России,- вот методы, которые всемирная контрреволюция применяет для подавления Советской власти… Восстание в Гомеле - одно из звеньев в этой цепи контрреволюционной борьбы. Те же приемы агитации, то же прикрытие лозунгами прекращения гражданской войны, созыва Учредительного собрания и пр., то же стремление передать власть в руки буржуазной и помещичьей контрреволюции, то же использование темных преступных элементов и игра на их грабительских стремлениях»[6, с.131-132].

Стрекопытовский мятеж был спланированным вооруженным выступлением против советской власти. Сам факт мятежа свидетельствует о чрезвычайно непрочном положении советского правительства и его представителей на местах в рассматриваемый период и о возможности иного развития событий не только в Полесском регионе, но и во всей стране в целом в случае успеха Стрекопытова[28, с.210].Документы «Полесского повстанческого комитета» свидетельствуют, что его цели имели совсем не локальный характер: восстание в Гомеле должно было перерасти в общероссийское[10, с.284].

При подготовке мятежа стрекопытовцы использовали прифронтовые условия Гомельщины, весьма тяжелое материальное положение трудящихся, пестрый национальный состав населения, среди которого контрреволюционные элементы насаждали национальную вражду [6, с.132]. Расчет также делался на местонахождение города и его возможности как крупного железнодорожного узла. Гомель мог стать воротами генерального антибольшевистского выступления в условиях гражданской войны на Украине и появления польского фронта[10, с.284].Опорой стрекопытовцев явился довольно многочисленный слой мелких буржуйчиков и спекулянтов. Что касается меньшевиков, эсеров и других мелкобуржуазных партий и групп, то они были непосредственными соучастниками и организаторами мятежа[6, с.132].

Следует отметить, что мятежники умело использовали и те ошибки, которые были допущены коммунистами Гомельщины в партийной и советской работе. В ряде парторганизаций был нарушен ленинский принцип приема новых членов в партию, что привело к засорению их неустойчивыми и даже враждебными элементами.

Гомельский уком партии не организовал должной борьбы со спекуляцией, буквально процветавшей в Гомеле, а в отношении среднего крестьянства допускались серьезные перегибы. Местные партийные и советские органы нередко смешивали середняка с кулаком, не заботились о наделении его землей, притесняли при распределении продразверстки и различных налогов. Гомельский уком партии после изгнания немецких оккупантов не проявил необходимой заботы о создании вооруженных отрядов. На заседании Могилевского губкома партии 8 апреля 1919г. было отмечено, что Гомельская партийная организация не обеспечила должной дисциплины в своих рядах и оказалась неподготовленной к «боевым действиям», что явилось «одной из главных причин мятежа»[6, с.132-133].

О том, что на Западном фронте преимущественно распространялись разгромленные в центре левоэсерские организации были даже газетные сообщения. Советская печать говорит, что организованные провокаторами и агентами русской контрреволюции выступления предполагались именно в западном крае, указывались даже сроки - март месяц. Но если это так, то необходимо было бы усилить специальное наблюдение, контроль над составом и поведением частей; ответственные работники в армии же, узнают об этом предположении, об имеющихся в центре сведениях об ожидаемых контрреволюционных вспышках в рядах Красной Армии после совершившейся катастрофы[35, с.39].

По мнению военкома Ильинского, если бы организация мятежа бригады не попала в руки контрреволюционеров, то мятеж ни в коем случае не принял бы таких размеров. Тогда еще на фронте удалось бы удержать часть бригады, а в Гомеле и на пути к Брянску мятежные части разоружить, потому что в крестьянской массе особой организованности не наблюдалось и ранее и во время мятежа[35, с.39].

Мятеж нанес огромный ущерб экономике Гомеля. Перед коммунистами Гомельщины встала задача устранить допущенные ошибки и недостатки, мобилизовать трудящихся на быстрейшую ликвидацию последствий мятежа. Для оказания помощи гомельчанам Советское правительство дополнительно ассигновало 15 млн. рублей. ЦК РКП(б) направил в Гомель большую группу опытных коммунистов для налаживания партийной, советской и хозяйственной работы[12, с.56].

Размещено на Allbest.ru