Оценка деятельности Ж.Ж. Дантона в эпоху Великой Французской революции

Таким образом, из речи Ж.Ж. Дантона можно сделать вывод о том, что единоличная диктатура или триумвират приведут к гибели республики. Опасны так же и намерения территориального разделения Франции на полунезависимые провинции, именно поэтому Ж.Ж. Дантон предлагает для предотвращения подобных попыток ввести смертную казнь. Причина подобных опасений крылась в провинциальном эгоизме и господству роялистских настроений в провинциях, особенно в Вандее и в Провансе. Поэтому требовалось под страхом смерти запретить даже возможность общественного обсуждения плана федерализации Франции. В годы гражданской войны, осложненной еще и интервенцией, это грозило неизбежным поражением. Такой закон был принят благодаря усилиям Ж.Ж.Дантона - Декрет о единстве и неделимости Французской Республики 25 сентября 1792 г., где прямо и четко было сказано: «Национальный конвент объявляет, что Французская Республика едина и неделима». За агитацию федерализации страны полагалась смертная казнь. По моему мнению, данный закон был явно не гуманным, но необходимым в создавшихся условиях.

Но в должности министра юстиции Ж.Ж. Дантон удержался недолго, А. Матьез причину этого видит в том, что жирондисты не желали роста популярности Ж.Ж.Дантона. И добились его смещения, приводя аргументы о растрате казенных средств. Оправдания Ж.Ж. Дантона о том, что эти деньги были израсходованы на осведомителей и секретных агентов в борьбе против коалиции Англии, Австрии и Пруссии во внимание не принимались.

На этом этапе революции встал вопрос о судьбе Людовика XVI, свергнутого в результате восстания 10 августа 1792 г., который содержался под арестом, но его существование представляло для молодой республики опасность. И хотя далеко не все революционеры хотели казни короля, но, по мнению некоторых из них, например, М.Робеспьера, это была политическая необходимость. В этой связи интерес представляет позиция Ж.Ж.Дантона по данной проблеме. Сразу следует сказать, что Ж.Ж.Дантон не был яростным противником монархии, особенно конституционной монархии. Его вполне устраивала ограниченная Парламентом королевская власть, законы принимал Парламент, король держал в руках исполнительную власть, но правом назначения министров не обладал. Но и рисковать своей жизнью ради короля Людовика XVI он не хотел, т.к. в этом не видел финансовой выгоды для себя. Херасков И. достаточно ясно в статье описал позицию Ж.Ж. Дантона по этому вопросу, приведя выдержки из мемуаров Теодора Ламета, депутата Учредительного Собрания, вынужденного бежать из Франции под угрозой смертной казни. По словам Ламета, Дантон был уверен в неизбежности суда над королем и его последующей казни. После того, как Ламет стал умолять Дантона спасти короля, тот ему ответил следующее: «Я не согласен, что король безупречен, но я считаю справедливым и целесообразным вырвать его из того положения, в котором он находится. Я постараюсь осторожно и смело сделать все, что смогу. Я сделаю все возможное, если у меня будет хотя бы один шанс на успех. Но если я потеряю всякую надежду, я объявляю вам, не желаю, чтобы моя голова пала вместе с его головой. Я буду среди тех, кто его осудит».

По мнению автора, в этих словах весь Ж.Ж. Дантон: спасти короля он постарается, но жизнью рисковать ради спасения Людовика XVI не будет, а проголосует за его казнь. И в данном случае Ж.Ж. Дантон руководствовался вовсе не республиканскими убеждениями, а простым чувством самосохранения, т.к. он ясно понимал, что героизм и самопожертвование с его стороны короля не спасут. Опасения Ж.Ж.Дантона были не беспочвенными, ведь 4 декабря 1792 года Конвент принял Декрет, который устанавливал смертную казнь за агитацию в пользу восстановления королевской власти. В данном Декрете Конвент прямо угрожает смертью всем, кто: «предложит или попытается установить во Франции королевскую власть или какую-нибудь иную власть, посягающую на народный суверенитет, под каким бы то ни было названием, карается смертью». Видимо, таковых было в то время достаточно много, если пришлось принимать специальный декрет с угрозой смерти для сторонников восстановления королевской власти. Похоже на то, что жирондисты и якобинцы серьезно опасались того, что общественное мнение встанет на сторону короля, ведь в этом случае с бунтовщиками никто церемониться не стал бы. Его речь в Конвенте о порядке суда над королем достаточно наглядно представляет мотивы, которыми руководствовались члены Конвента для того, чтобы осудить Людовика XVI на смерть: «Первый вопрос, который мы должны обсудить - это вопрос о том, будет ли приговор над Людовиком произнесен простым голосованием. Я не хочу быть в толпе «государственных людей», которые не знают, что с тиранами не договариваются, которые не знают, что, королей поражают только в голову, которые не знают, что Франции нечего ждать от Европы и надо полагаться только на силу нашего оружия. Я голосую за смерть тирана!».

Ж.Ж. Дантон сдержал свое слово, данное Т. Ламету, видя, что короля уже не спасти, он проголосовал за его казнь. Людовик XVI был казнен 21 января 1793 года в Париже при огромном стечении народа. Королева Мария-Антуанетта была казнена 16 октября этого же года.

К этому времени Дантон был отправлен Конвентом в действующую армию, которая готовилась перейти в наступление после одержанных побед на территории Франции. Если до этого времени Дантон придерживался мнения, что следует вести политику мира в отношении соседей, но всячески противодействовать Англии, то после побед его взгляды стали прямо противоположными. Он приветствовал оккупацию Бельгии, т.к. считал ее «усадьбой» Франции, откуда можно вывозить большое количество продовольствия. Его речь в Конвенте 31 января 1793 года достаточно ясно показывает видение направления внешней политики Ж.Ж. Дантона: «Я утверждаю, что напрасно высказываются опасения по поводу чрезмерного расширения республики. Ее границы определены самой природой. Мы ограничены ею со всех четырех сторон горизонта - со стороны Рейна, со стороны океана, со стороны Альп и Пиренеев. Не заблуждайтесь; простолюдин и земледелец Бельгии хотят этого присоединения. Можно сказать еще больше: результат отмены феодальных прав и податей, установленных деспотизмом, таков, что мы были вынуждены выставить вооруженную силу для охраны сборщиков прежних податей».

Таким образом, Ж.Ж. Дантон изложил свою новую политическую программу, т.к. он считал, что границы Франции должны быть определены географическими факторами, т.е. горами, океанами и крупными реками, которые являются естественными преградами. Следовательно, налицо агрессивная политика по расширению границ Франции, что неизбежно означало эскалацию конфликта с европейскими державами. Кроме того, социально-политические преобразования в новых провинциях вели к обострению отношений с привилегированными слоями населения, что означало продолжение гражданской войны. Но ликвидация крупного землевладения в новых провинциях так же неизбежно создавала прецедент к подобным действиям в самой Франции. Этим самым Ж.Ж. Дантон и его сторонники вступили в конфликт с жирондистами.

В качестве выводов по параграфу следует сказать, что участие Ж.Ж. Дантона в решении проблем, стоящих перед Францией во втором этапе Великой Французской революции, достаточно весомо.

Для вооружения армии и нейтрализации возможного мятежа Ж.Ж.Дантон произвел конфискацию оружия, что позволило вооружить части, которые отправлялись на фронт и оставить потенциальных мятежников безоружными. Еще одной проблемой, которую решил Ж.Ж.Дантон был вопрос о единстве Франции, т.к. некоторые склонялись к идее федерализации, что могло иметь гибельные последствия для государства, которое стало бы просто собранием полунезависимых регионов. Издание закона против федерализации, где сторонникам этой идеи грозила смертная казнь, предотвратило негативное развитие событий. Так же Ж.Ж. Дантон озвучил теорию естественных границ Франции и дал начало воплощению в жизнь этой теории путем присоединения Бельгии и ряда территорий на Средиземноморском побережье.

Но в организации убийства противников республики, которые находились в тюрьмах и содействие в организации казни Людовика XVI, проблема участия Ж.Ж. Дантона была явно отрицательной. Ведь массовые убийства в тюрьмах безоружных и, фактически, беспомощных людей было во многом бессмысленным. Заключенные не могли поднять вооруженный мятеж, многие находились там не за действия против новой власти, а за высказывания. Поэтому их вина вовсе не была очевидной и Ж.Ж. Дантон, как адвокат, прекрасно это знал, но, тем не менее, отдал приказ об убийстве этих людей. Так же неоднозначно поступил Ж.Ж.Дантон и в отношении казни короля Людовика XVI, чья жизнь вовсе не угрожала существованию республики. Но он не решился выступить против большинства в Конвенте.

Таким образом, если в первый период революции Ж.Ж.Дантон был сторонником конституционной монархии, то во втором этапе Великой Французской революции он встал на сторону республиканцев. Также менялись его взгляды на частную собственность, в зависимости от ситуации он мог нарушить принцип неприкосновенности. Так было в случае необходимости вооружения воинских частей, которым не хватало ружей.

Если в предыдущий период революции Ж.Ж.Дантон старался избегать кровопролития, то в начале осени 1792 года именно он был одним из организаторов убийства заключенных в тюрьмах. По его мнению, это было также необходимо для революции, но, видимо, Ж.Ж.Дантон не осознавал, что он запускает машину террора, остановить которую очень трудно. И он сам, в свое время, будет очередной жертвой этой машины. Также изменились и его взгляды на монархию, если в начале революции он считал необходимым сохранить монархию, пусть даже и ограниченную, то 16 января 1793 года проголосовал за казнь короля.

В политическом плане Ж.Ж. Дантон воспроизвел теорию «естественных границ Франции», которая была разработана еще при Людовике XIV. Это означало, что все сопредельные территории, находящиеся между Францией - с одной стороны, и Альпами, Пиренеями, океаном и Рейном - с другой, подлежали присоединению к Французской республике. А это означало неизбежные войны со всеми соседями, что означало отход от прежней позиции, которой придерживался Ж.Ж. Дантон.

Таким образом, за период 1789-1793 годов произошло изменение взглядов Ж.Ж. Дантона в области права, масштабов применения государственного насилия, формы правления и отношений с сопредельными государствами. Причем эти изменения носили качественный характер, из либерально настроенного человека, Ж.Ж.Дантон стал во многом тоталитарным государственным деятелем, который не стесняется прибегать, в случае необходимости, к решительным действиям и не боится пролить чужую кровь.

дантон революция монархический министр



ГЛАВА II. Ж.Ж. ДАНТОН ВО ВРЕМЯ ЯКОБИНСКОЙ ДИКТАТУРЫ (август 1793- май 1794 гг.)

2.1 Эволюция социально-политических взглядов: отношение к максимуму цен и террору

Уже к августу 1792 года социально-политические взгляды Ж.Ж.Дантона подверглись серьезному изменению и причиной этого были поражения на фронте и политические интриги королевского двора. Поражения в сражениях с интервентами были обусловлены тайными интригами советников Людовика XVI, что не могло понравиться патриотически настроенному Ж.Ж.Дантону. К тому же явное саботирование реформам со стороны королевского двора ставили серьезные вопросы о дальнейших шагах роялистов, а так же о последствиях всего этого для Франции. Ведь проигрыш войны без сомнений должен был стоить Франции большой контрибуции и территориальных потерь, что было неприемлемо для буржуазии, горожан и крестьян. Ведь платить деньги победителям пришлось бы именно им. К тому же Людовик XVI оказался непригодным к управлению Францией, и было насущной необходимостью устранить его от власти. Именно это было причиной решительности поддержки Ж.Ж.Дантоном плана М.Робеспьера восстания с целью ликвидации правительства Людовика XVI. Но Ж.Ж. Дантон и М. Робеспьер расходились только в том, что будет после победы в восстании - конституционная монархия или республика. Но победило мнение М.Робеспьера, ведь король не достоин, быть правителем, даже с ограниченной властью, его попытки сбросить конституционные ограничения все равно будут продолжены. Поэтому лучше сразу сделать Францию республикой.

К тому же требовалось решить проблему земельного вопроса в пользу крестьян, что должно было стабилизировать ситуацию с нехваткой продовольствия во Франции. Еще одной задачей была дальнейшая борьба с контрреволюцией, лишение контрреволюционеров материальной базы. В этой связи необходимо рассмотреть и проанализировать проблемы отношения Ж.Ж. Дантона к максимуму цен и революционному террору.

Сразу следует сказать, что Ж.Ж. Дантон поддерживал введение декрета о максимуме цен. Его поддержка бедняков основывалась на трезвом расчете, власти якобинцев необходима поддержка населения, но когда продукты питания дорогие и народ голодает, то ни о какой поддержке речи быть не может.

Так в речи в Конвенте от 5 апреля 1793 года он сказал: «У вас будет армия из санкюлотов... но этого недостаточно; надо, чтобы в то время, когда вы идете на бой с внешним врагом, внутренние враги, аристократы, стояли под угрозой санкюлотских пик. … Я хочу внести еще одно предложение: необходимо, чтобы по всей Франции цены на хлеб стояли в правильном соотношении к заработку неимущих; недостающее будет оплачено из кармана богачей».

Народ не должен быть голодным, иначе его симпатии перейдут к роялистам, что для революционеров чревато неизбежной гибелью. Поэтому при непосредственном участии Ж.Ж. Дантона был принят 4 мая 1793 г первый Закон о максимуме жирондистским Конвентом. Данный закон предписывал осуществление политики твердых цен на зерно, так же следовало учитывать запасы зерна, кроме того, по этому закону были разрешены реквизиции зерна. Для этого местные власти получили право на реквизицию запасов зерна для реализации по установленным законом ценам, администрации департаментов назначались ответственными за проведение продовольственной политики. Но, не смотря на все усилия и принятие соответствующего закона, первый максимум цен был сорван.

Ошибка законодателя является очевидной, ведь цены тогда снижаются, когда на рынке избыток товара, следовательно, Ж.Ж.Дантон должен был озаботиться не конфискацией зерна и введения твердых цен, а создать условия, при которых возросла бы урожайность зерна. Но это означает очень серьезную работу в сельском хозяйстве на длительный срок, но времени у якобинцев на реализацию данного плана не было. Созидательная работа не входила в планы Ж.Ж.Дантона, он был революционером, смысл жизни которого - борьба. Как следствие ошибок в ценовой политике произошло сопротивление аграрного сектора насильственным действиям, власти департаментов Франции просили отметить действие закона, в некоторых департаментах ценовой максимум отменили депутаты Конвента, которые были направлены в эти департаменты.

Но, так как положение с продовольствием не улучшилось, то уже к осени 1793 года произошло усиление недовольства городской бедноты, передовым отрядом которой были санкюлоты. Ж.Ж. Дантон вновь поддержал политику ценового максимума, хотя эта политика уже показала свою порочность. Но эта поддержка была вынужденной, т.к. якобинцы нуждались в поддержке бедноты, которая была одной из опор их политической власти.

3 сентября 1793 г. в Конвенте Ж.Ж. Дантон также высказался в пользу декрета о максимуме цен. «Я прошу слова по вопросу в порядке прений. Необходимо, чтобы Конвент сделал выбор между интересами барышников и интересами нации, притом этот выбор должен быть сделан сегодня же. Природа не позабыла о нас; и мы не должны забывать о народе - не то он сумеет и сам постоять за себя. … Превратите в закон то, что здесь предлагается, и мы накормим армию, народ не останется без хлеба, а аристократы - аристократы раскошелятся еще раз!». Дантон Ж.Ж. Избранные речи. Редакция и примечания Н. С. Гольдина. - Харьков, 1924.

В этой речи Ж.Ж. Дантон снова объясняет депутатам, что народ должен быть накормлен, иначе для всех депутатов Конвента будущее будет мрачным. Ведь они о себе позаботились, следовательно, необходимо позаботиться и о народе, т.к. следует считать интересы народа выше интересов спекулянтов. Цены на продовольствие должны быть низкими, разницу между закупочной ценой и ценой розничной заплатят аристократы, т.е. крупные землевладельцы, т.к. они будут первой жертвой голодных людей. Программа достаточно простая и убедительная для депутатов, тем более что платить придется не им. В данном случае забота о народе совпадает с заботой о самосохранении не только самого Ж.Ж. Дантона, но и депутатов Конвента, поэтому статьи декрета были претворены в жизнь.

Конвент утвердил постановил, что твердые цены будут установлены не только на хлеб, но и на товары первой необходимости 4 сентября 1793 года, для чего поручил сформированной комиссии предоставить законопроект. И уже 11 сентября 1793 года был издан Закон, установивший твердые цены на зерно, муку и фураж. Продажа этих товаров была разрешена только на рынке, который контролировали власти. Все запасы зерна и муки были взяты под контроль, владельцев обязали сообщить о величине имеющегося у них запаса, а муниципалитеты были обязаны проверить достоверность этих сведений. В случае необходимости для того, чтобы снабдить продовольствием армию, нуждающиеся города, местные власти имели право производить реквизицию зерна и муки.

29 сентября 1793 года был издан так называемый «общий максимум», т.е. регламентация цен была распространена на все предметы первой необходимости. Так, в статье 1 Декрета от 29.09.1793 г. было сказано, что необходимо установить максимум цен на: «мясо свежее, солонина и свиное сало, масло коровье, масло растительное, живой скот, соленая рыба, вино, водка, уксус, сидр, пиво, древесный уголь, каменный уголь, сальные свечи, гарное масло, сода, мыло, поташ, сахар, мед, белая бумага, кожа, железо, чугун, свинец сталь, медь, пенька, лен, шерсть, материи, полотно, сырой фабричный материал, сабо, башмаки, сурепица и репа, табак». Следовательно, верхний предел цен затрагивал большинство товаров, реализующихся на рынке, поэтому производители не были заинтересованы в реализации произведенных товаров, т.к. это было невыгодно.

Но на этом дело не закончилось, т.к. предложение на рынке снизилось, то, следовательно, продажа товаров производилась нелегально по высокой цене. Поэтому Конвент принял меры к тому, чтобы закон о максимуме соблюдался, для чего была учреждена Центральная комиссия продовольствия и снабжения. Эту комиссию наделили большими полномочиями, среди которых было право на применение силы в случае оказания сопротивления при реквизиции товаров. Так же Центральная комиссия имело право распоряжаться всеми хлебными запасами во Франции Лосев С.А. Об экономическом аспекте якобинского террора // Проблемы истории и историографии зарубежного мира. Самара, 1994. С. 89..

Но и это серьезно не улучшило ситуацию с продовольствием, т.к. пассивное сопротивление крестьянства усилилось соответственно принятому новому закону. Поэтому Конвент 15.11.1793 года издал Декрет, которым был отменен «семейный запас», т.е. запас зерна на собственное потребление и посевной фонд. Отныне весь урожай был объявлен государственным, поэтому зерно должно было быть сдано в государственные хранилища, и его свободная продажа была запрещена. И снабжение населения городов и даже деревень отныне должно было осуществляться из государственных хранилищ по назначенным нормам. Но реализация данного Декрета привела к обострению социальных отношений в деревне и возникновению оппозиции среди крестьянства по отношению к якобинской диктатуре. Дело в том, что крупные и средние фермеры обладали запасами зерна, при продаже которого они предполагали получить хорошую прибыль. Но этой прибыли якобинцы их лишили, т.к. была запрещена свободная продажа зерна, а затем и вовсе все зерно было объявлено государственной собственностью. Крестьян лишили даже «семейного запаса», они должны были получать хлеб и другие продукты, которые сами вырастили, из государственного хранилища. Поэтому реакция крестьянства была предсказуема, они стали прятать хлеб, т.к. начались обыски с целью изъятия хлебных запасов, хлеб закапывали в ямах, а то и просто пускали на корм лошадям и коровам. Потому, что крестьяне считали, что лучше скормить пшеницу своей корове или лошади, чем бесплатно отдать правительственным чиновникам. Если поначалу такие акции осуществляли в основном крупные фермеры, то впоследствии к ним присоединились и средние, а затем и мелкие фермеры. Положение для центральной власти осложнялось еще и тем, что в муниципалитетах власть находилась в руках богатых и зажиточных крестьян, которые вовсе не желали поступаться своими интересами ради выгоды якобинцев. На местах стала образовываться реальная оппозиция якобинской власти, и эта оппозиция вполне могла перейти на сторону того, кто пообещает ей сохранить ее собственность и избавить от максимума цен.

Максимум цен так же способствовал и разделению интересов внутри крестьянских общин, что обуславливалось противоречиями между богатыми и средними фермерами. Богатые фермеры старались переложить основную тяжесть изъятия зерна на плечи мелких и средних крестьян. К тому же для сельских бедняков вместе с ликвидацией «семейного запаса» встала проблема - как прокормить себя и семью. Если в крупных городах снабжение населения было относительно налажено, то бедному крестьянину продовольствие было взять негде, его и так у него реквизировали. Поэтому в деревнях началась борьба между богатыми и бедными за продовольствие, в руках богатых был административный ресурс, для бедных оставался только донос на богатых за утайку продовольствия или продажу по спекулятивным ценам. Ведь согласно закона, доносчик получал половину штрафа, налагаемого на спекулянта, а иногда виновного и казнили. Если власть в муниципалитете удавалось получить бедным крестьянам, то они при поддержке депутатов Конвента организовали жесткий режим по сбору зерна и других продуктов питания, а так же проводили жесткие реквизиции.

Данное положение вещей в деревнях якобинской власти ничего хорошего не сулило, ведь крестьянство как ее опора власти явно раскалывалось. Причем все стороны имели основания для недовольства властью, богатые и середняки были недовольны максимумом цен, беднота была недовольна ухудшением своего положения. Ведь бедные крестьяне фактически ничего не выиграли от наделения их землей, они не имели возможности обрабатывать земельные наделы и были вынуждены существовать только на продукты питания, которые удавалось получить от правительства. Если деревенская беднота еще поддерживала правительство якобинцев, то богатые и зажиточные крестьяне уже начали отходить от него. Фюре Ф. Постижение революции. - СПб., 1998. С. 153.

И в этой обстановке Ж.Ж. Дантон высказался в пользу ограничения, но не отмены, действия максимума цен, т.к. понимал всю важность политической поддержки зажиточных слоев крестьянства, но ничего сделать не сумел, т.к. его судьба была предопределена.

Поэтому реакция якобинского правительства была вполне разумной, в марте 1794 года максимум цен был отменен в виду его вредности для крестьянства и государства в целом. Ведь государственное регулирование возможно только при полной государственной собственности на землю и средства производства, когда государство заботиться о снабжении, производстве и сбыте продукции, а так же государство определяет ценовую политику. А при частной собственности на землю и средства производства государственное регулирование неизбежно приводит к кризису. Так как приходят в конфликт интересы частного сектора и государственных интересов. Поэтому в марте 1794 года правительство якобинцев было вынуждено уступить крестьянам, для чего были упразднены комиссары по борьбе со спекуляцией и отменены наказания за экономические правонарушения.

Будучи последовательным сторонником максимума цен, Ж.Ж. Дантон прекрасно видел и негативную сторону введения контроля за ценами на продовольствие. Нельзя было отменять принятые декреты, но и оставлять все как есть так же было невозможно. Поэтому в выступлении в Конвенте 17 августа 1793 года он предложил свое решение острой проблемы: «Я вполне сознаю все трудности выработки закона, предназначенного для борьбы со всеми видами скупки продовольствия; тем не менее, необходимо чтобы всякий гражданин, владеющий запасами зерна и утаивший их, подвергся наказанию за это не менее 10 лет тюремного заключения. Я предлагаю, чтобы первой мерой в этой области была общая перепись всех хлебных запасов Республики. Затем Конвент должен поручить Комитету представить план, в котором будет указан порядок проведения в жизнь реквизиции».

Таким образом, борьба со спекуляцией продовольствием поднималась на новый уровень, от запретительных мер - к мерам учета и распределения, а затем и реквизиции. А реквизиция, сама по себе, мера экстраординарная и временная, она призвана стабилизировать положение на продовольственном рынке в условиях чрезвычайных обстоятельств. Таким чрезвычайным обстоятельством является война. В этом смысле предложение Ж.Ж. Дантона было конструктивным, хотя для его выполнения приходилось преодолевать явное и скрытое сопротивление сельскохозяйственных производителей.

Так же представляет интерес и отношение Ж.Ж.Дантона к террору.

Так Ж.Ж.Дантон сделал много для того, чтобы революционный террор вышел на новый уровень, ведь он был в числе тех, кто выступал на создание Революционного Трибунала. Его речь 10.03.1973 г. достаточно показательна в этом вопросе. Для принятия законопроекта следовало преодолеть сопротивление жирондистов, которые были против Революционного Трибунала, а, следовательно, и против усиления террора. Жирондисты указывали на то, что существование Трибунала будет свидетельствовать о деспотизме власти и ее жестокости. Но, не смотря на эти протесты данный законопроект был принят, в результате был образован судебный орган с чрезвычайными полномочиями. Революционный Трибунал был судом без гарантий, члены суда не были связаны никакими законами относительно судопроизводства и следствия. Судьи выносили приговоры на основании собственного убеждения о виновности или невиновности обвиняемого. Только благодаря сопротивлению жирондистов в состав суда были введены присяжные заседатели. В ходе прений о законопроекте очень важную речь произнес Ж.Ж.Дантон, данная речь от 10.03.1794 г. показывает, что именно он был наиболее последовательным проводником политики революционного террора.

«Будем страшными, чтобы избавить народ от необходимости быть страшным. Организуем трибунал не как благо - это невозможно - но как наименьшее возможное зло. Поэтому, я требую, чтобы революционный трибунал был организован немедленно, чтобы исполнительная власть в своей новой организационной форме получила необходимые ей для решительных и энергичных действий средства. Я не требую никаких мер, которые могли бы способствовать дезорганизации, я предлагаю только средства, могущие усовершенствовать наш аппарат». Дантон Ж.Ж. Избранные речи. Редакция и примечания Н. С. Гольдина. - Харьков, 1924. С. 25.

Для Ж.Ж.Дантона учреждение Революционного Трибунала было необходимо для борьбы с врагами внутри страны, т.к. победа над внутренними врагами, по его мнению, являлась залогом победы над врагами внешними. Так же Ж.Ж. Дантон подчеркивал и то обстоятельство, что благодаря Революционному Трибуналу должны прекратиться народные самосуды, одним из которых, по его мнению, были события 2 сентября 1792 года. Так же Революционный Трибунал должен был прекратить начавшееся брожение среди городской бедноты, что отразилось в событиях 9 марта 1793 года, когда погромам подверглись типографии. Так же Революционный Трибунал должен был способствовать прекращению пока еще глухого недовольства крестьян, у которых спустя непродолжительное время должны были начать реквизировать продовольствие.

Поэтому организация Революционного Трибунала для якобинцев в целом и для Ж.Ж.Дантона было делом решенным, ведь только террор был тем средством, которое позволяло держать ситуацию под контролем. Для Ж.Ж. Дантона и других руководителей якобинской диктатуры вряд ли кровь была серьезной преградой в осуществлении своих замыслов. Результатом речи Ж.Ж. Дантона было принятие целого ряда репрессивных мер. Объектом репрессий были объявлены аристократы и все те, кто их поддерживал.

В речи от 5 апреля 1793 года Ж.Ж. Дантон указал на следующие обстоятельства, по которым Революционный Трибунал должен действовать без всякого сожаления: «Теперь надо установить, должен ли этот трибунал судить всех виновных без приказа, исходящего от Конвента. … Я спрашиваю вас, хотите ли вы избегнуть кровавых расправ, вызываемых народной местью. ... Итак, никакой пощады заговорщикам!».

Для Ж.Ж. Дантона в этом выступлении было важно показать особую значимость самостоятельности работы Революционного Трибунала. Так как ситуация в республике очень напряженная, то самостоятельность работы членов Трибунала означает их право на вынесение смертных приговоров большому количеству людей. Поэтому для Ж.Ж. Дантона важно, чтобы Трибунал действовал как можно более независимо, чтобы он был карающим органом, а не органом следствия. Следовательно, предоставление Революционному Трибуналу широких полномочий означало усиление революционного террора, и вина за это во многом ложится на Ж.Ж.Дантона.

Так же важно указать и на то обстоятельство, что причиной принятия различного рода законов, усиливающих террор, было и усиление народного недовольства, которое по замыслу якобинцев, следовало топить в крови. И в это время одним из наиболее активных проводников революционного террора и был Ж.Ж.Дантон.

Но уже к концу 1793 года положение на фронтах изменилось в пользу Франции, и террор потерял свою актуальность, но осенью этого года произошло новое усиление террора, инициатором которого был уже М.Робеспьер. Попытка Ж.Ж. Дантона снизить уровень террора была безрезультатной, т.к. открыто выступить против политики М.Робеспьера он не мог. Его речь в Конвенте от 26 ноября 1793 года стала одной из тех речей, которая была впоследствии поставлена ему в вину, как контрреволюционная, хотя в ней содержался только слабый намек на снижение террора. «Надо преследовать изменников везде, под каким бы видом они ни скрывались. Но постараемся различать, где кончается заблуждение и где начинается преступление. Народ требует, чтобы террор был поставлен в порядок дня; но он хочет, чтобы террор был применен к действительным врагам Республики и только к ним, т.е. к аристократам, эгоистам, заговорщикам и изменникам, агентам иностранных правительств; но народ не хочет, чтобы всякий, кто родился без революционного пыла, в силу одного этого считался виновным; если он не уклоняется от своего долга, если он не замышляет преступления, народ готов поддерживать даже слабого гражданина».

В этой речи содержится предложение о применении террора к действительным врагам Республики, но для сторонников М.Робеспьера это выглядело как фактическое признание в измене. Его позиция в отношении террора привела к конфликту с М.Робеспьером, что и послужило причиной казни Ж.Ж. Дантона. Дантон ошибался, когда думал, что только заявлением в Конвенте он сможет остановить террор, который сам и развязал 2 сентября 1792 года.

Так же необходимо определить позицию Ж.Ж.Дантона к Закону о подозрительных от 17 октября 1793 года, данный закон был самым спорным из всех, которые были приняты якобинским Конвентом. Очень хорошо показывает отношение Дантона к этому закону его выступление в Конвенте: «Я предлагаю подвергнуть аресту всех действительно подозрительных людей; но эту меру надо проводить с большей осмотрительностью, чем это делалось доныне, когда, вместо того, чтобы захватывать больших преступников, настоящих заговорщиков, арестовывали совершенно незначительных людей. Заключим их в тюрьмы, они будут нашими заложниками». Поэтому можно сделать вывод о том, что, даже отдавая себе отчет в том, что террор принял уже слишком большие масштабы, Ж.Ж. Дантон призывает принять закон, который еще в большей степени усиливал террор во Франции.

Не стоит заблуждаться относительно заключения в тюрьмах, приведение смертного приговора в исполнение находилось в компетенции местных Революционных трибуналов. Да и условия в тюрьмах были ужасные - болезни и голод косили заключенных без разбора вины. Под действие закона о подозрительных попадали все, кто имел неосторожность сказать подозрительные слова о революции, кто был в услужении у дворян, кто не мог доказать на какие средства он живет и т.д. Всего по оценкам современников число заключенных в тюрьмах по этому закону достигало 400000 человек Генифе П. Террор: случайность или неизбежный результат революций? Из уроков французской революции XVIII в. // Новая и новейшая история. 2003. № 3. С.75..

В качестве выводов по параграфу следует сказать, что Ж.Ж.Дантон поддерживал введение максимума цен на продовольствие, он был одним из инициаторов принятия данного закона. Но слабые познания в экономических процессах, игнорирование рыночных законов, привело к тому, что декреты, принятые во благо народа, оказали негативное влияние на ситуацию с продовольствием во Франции. Насильственные конфискации излишков продовольствия привели к тому, что крестьяне, имеющие его излишки, стали прятать их, что привело к дефициту продуктов питания. Так же было и с раздачей земельных наделов, но земля так или иначе доставалась богатым крестьянам, а бедные были вынуждены довольствоваться небольшими наделами. Проблема отношения Ж.Ж. Дантона к террору так же является неоднозначной по причине того, что события развивались по объективным законам, а не по его желанию. Если в начале революционных событий Ж.Ж.Дантон стремился избегать кровопролития, то, находясь в должности министра юстиции, отдал приказ о ликвидации противников режима. Этим самым он положил начало революционному террору, который вызвал сопротивление. Это сопротивление приходилось подавлять с помощью все возрастающего кровопролития, спираль террора раскручивалась все сильней, вбирая все возрастающее количество жертв. Попытки остановить террор успехом не увенчались. Террор тем и опасен, что боятся попасть на гильотину не только виновные или простые граждане, но страх одолевает и организаторов и исполнителей террора. Обычно революционный террор заканчивается тогда, когда казнят большинство революционеров.



2.2 Оформление «умеренного» течения в якобинской партии и тактика в политической борьбе

Появление фракций в якобинской партии не является уникальным событием, политические партии всегда делятся на фракции, которые могут быть, и не оформлены официально. Обострение внутрипартийной борьбы среди якобинцев произошло зимой - весной 1794 г.

В советский период историографии Великой Французской революции было принято считать, что якобинцы являли собой некий союз различных сил, отличающихся по принадлежности к классам, но объединенных общими интересами, которые представляли точку зрения средней и мелкой буржуазии, а так же городских низов и крестьянства Найборт Л.Е. Очерки новой истории и историографии стран запада XVII-XIX веков. - Могилев. 2008. С. 62.. Но Ипполит Тэн, французский историк, считал, что якобинец не представлял собой какую-либо партию или социальный слой. Это был тип человека с особой психикой, жестокий, обозленный, недовольный всем и способный только разрушать.

В настоящее время трудно определить, кто прав, скорее в партии якобинцев присутствовали все типы людей, были и богатые, завистники, интриганы, но их объединяла одна цель, хотя достижение этой цели все представляли себе различными способами. Сообразно с их представлениями о способе достижения цели якобинцев принято разделять на правых, центристов и левых. Разногласия среди якобинцев существовали на всем протяжении истории якобинского клуба, но до поры до времени эти разногласия нивелировались внешней угрозой. Этой угрозой была королевская власть, жирондисты, роялисты, интервенты, контрреволюционеры и т.д. Но после разгрома внутренней контрреволюции и интервентов, когда угрозы для существования республики уже не существовало, то разногласия стали ощущаться очень остро. Разногласия быстро переросли в соперничество, соперничество переросло во вражду, а вражда послужила причиной кровопролития. Но причиной всего этого было именно несогласие с остальными по поводу дальнейших действий при отсутствии угрозы для власти якобинцев.

Фракцию правых или «снисходительных», как их чаще называли, возглавлял Ж.Ж.Дантон, поэтому правых стали впоследствии называть дантонистами. Данная фракция считала, что необходимо заключить мир с коалицией европейских стран, прекратить террор, отменить диктатуру и амнистировать заключенных. Ведь в это время только в Париже было 12 тюрем, а по всей Франции их число доходило до 44 тысяч и все они были переполнены заключенными. В это время во Франции царил страх, люди друг другу не доверяли, что приводило к серьезным эксцессам во взаимоотношениях. Ж.Ж.Дантон по этому поводу сказал, что: «То, что делает наше дело слабым - это суровость наших принципов, пугающая многих людей». Ж.Ж. Дантон имел в виду, что своей жестокостью якобинцы отторгают от себя многих людей, которые могли бы стать их союзниками. Свои слова Ж.Ж.Дантон подкрепил высказыванием о сути политики центристов: «Революцию нельзя творить в геометрических формах. Честные люди, которые страдают за свободу, должны утешать себя этой великой и возвышенной идеей! Революционные меры тяжело ложатся на плечи даже честных граждан». Это было плохо замаскированное обвинение М.Робеспьера в стремлении к продолжению политики террора, которая себя уже изжила и скомпрометировала. Но для центристов террор все еще был необходимым инструментом в политике и отказываться от террора они не желали. Соратник Ж.Ж.Дантона, К.Демулен в газете «Старый кордельер» критиковал позицию центристов во главе с М.Робеспьером, которых он обвинял в диктаторских намерениях.

Ж.Ж.Дантон свой долг в это время видел в том, чтобы «выслушивать справедливые требования и по возможности утверждать их». Выполнение долга привело к противостоянию с М.Робеспьером, который желал обратить репрессии против буржуазии, к которой принадлежал Ж.Ж.Дантон и который был за милосердие. Нет, Ж.Ж.Дантон «не собирается хулить все, совершенное революцией. Там, где были достигнуты результаты, я выступаю за революционные меры». Но он является сторонником принципа гуманности, т.к. с ней можно получить необходимый результат. Но подобное отношение к врагам революции было непонятно М.Робеспьеру, что послужило причиной вначале противостояния, а в конечном итоге, казни Ж.Ж.Дантона.

Фракцию левых или, возглавлял которых Ж.Р. Эбер, были непримиримыми противниками дантонистов. Сам Ж.Р. Эбер издавал газету «Отец Дюшен», в которой, используя простонародную лексику, резко критиковал приверженцев Ж.Ж. Дантона. Эбертисты, как левых впоследствии назвали, были против заключения мира с европейскими странами, желали усиления террора в отношении спекулянтов, а так же призывали к точному выполнению Декрета о максимуме цен. Эбертистов поддерживали руководители многих секций Парижской коммуны и их лидер П.Г. Шометт. Именно левые настояли на принятие Конвентом декретов о бесплатной раздаче имущества казненных неимущим сторонникам революции. По этим декретам каждый муниципалитет должен был составить список подозрительных богатых и бедных патриотов с целью дележа имущества богатых после их казни между патриотами. Это послужило стимулом к дальнейшему росту казней подозрительных, т.к. беднота желала бесплатной раздачи имущества казненных и было неважно были ли эти казненные виновны или нет. В любом случае с помощью доносов и клеветы состоятельного человека отправляли на гильотину. В конце концов, это стало опасным уже и для местных властей, которые погрязли в коррупции и для депутатов Конвента, сделавших состояние в годы революции. Поэтому действие этих декретов было приостановлено.

Власть в это время полностью была в руках М.Робеспьера и его сторонников, которые были центром партии якобинцев. Сам М.Робеспьер являлся приверженцем учения Ж.Ж.Руссо о государстве, в котором не было ни богатства, ни бедности. Поэтому М.Робеспьер содействовал расширению собственников из числа бедняков, но также он был сторонником неприкосновенности частной собственности, что заставляло его относится с большой осторожностью к эбертистам. Так же М.Робеспьер был противником мира с европейской коалицией, что служило поводом для разногласий с дантонистами. В планы М.Робеспьера входила война до полной победы, что служило поводом для продолжения революционного террора. Манфред А.З. О природе якобинской власти. - М., 1983. С. 63

Но основная борьба шла не между правыми и центристами или центристами и эбертистами, борьба шла между дантонистами и эбертистами, которые обвиняли друг друга в речах в клубе или в газетных статьях. Хотя обе фракции время от времени обрушивались с обвинениями и против центристов, которых принято называть робеспьеристами. Но 22 февраля 1794 г. Ж.Р.Эбер совершил роковую ошибку, в ходе выступления в клубе Кордельеров он призвал к восстанию, так же были выпущены листовки с аналогичным призывом. Эбертисты надеялись в ходе восстания очистить Комитет общественного спасения от дантонистов и робеспьеристов. После захвата власти эбертисты намеревались усилить террор, осуществить наиболее одиозные платны по разделу собственности казненных и удовлетворить требования санкюлотов. Ошибка эбертистов заключалась в том, что в руках М.Робеспьера находилась вся полнота власти, а в нерешительности его никто не мог упрекнуть. М.Робеспьер приказал немедленно арестовать эбертистов и 24 марта 1794 года Ж.Р.Эбер и еще более десяти его сторонников были казнены. Они были обвинены в попытке переворота и в заговоре против правительства. Так же были казнены Ж.П.Шометт и руководители парижских секций, хотя они и не поддержали призыва Ж.Р.Эбера к восстанию.

Но казнь эбертистов автоматически означала не только усиление позиций дантонистов, но и их будущую казнь, т.к. дантонисты так же были опасны для диктатуры М.Робеспьера. Его не устраивала популярность Ж.Ж.Дантона среди депутатов Конвента и спустя всего одну неделю после казни эбертистов М.Робеспьер приказал арестовать Ж.Ж.Дантона, К.Демулена и их сторонников. Их обвинили в заговоре в пользу монархии, в стремлении свергнуть республику и уничтожить Конвент.

Друзья Ж.Ж.Дантона, узнав об этом, предложили ему бежать, но он ответил фразой, впоследствии ставшей крылатой: «Разве можно унести Отечество на подошве башмаков?».

Сразу после ареста Ж.Ж. Дантона и его сторонников Л.Сен-Жюст выступил с пространной речью, в которой обосновал расправы над эбертистами и дантонистами. Особенно Сен-Жюст обвинял Ж.Ж. Дантона, в заключение своей речи он сказал: «Итак, Дантон, ты был сообщником Мирабо, Орлеана, Дюмурье, Бриссо. В письмах испанского посла в Венеции герцогу д'Аландиа говорится: в Париже подозревали, что ты вел в Тампле переговоры с королевой. Иностранные державы всегда хорошо осведомлены о преступлениях, которые служат им на пользу. Этот факт известен Люлье и может быть уточнен в ходе разбирательства. В том же письме, написанном в июне прошлого года, испанский посол говорит: «То, что ужасает нас, так это обновление состава Комитета общественного спасения». Ты был в этом Комитете, Лакруа; и ты был там, Дантон. Дурной гражданин, ты вступил в заговор; ложный друг, ты два дня назад плохо отзывался о Демулене, ставшем твоим орудием и погубленном тобою, ты приписывал ему постыдные пороки; злой человек, ты сравнивал общественное мнение с распутницей, ты говорил, что честь смешна, что слава и потомки - глупость; подобные изречения должны были примирить с тобою аристократию; это были изречения Каталины. Если Фабр невиновен, если были невиновны д'Орлеан и Дюмурье, значит, нет вины и за тобой. Я сказал более чем достаточно: ты ответишь перед судом». Сен-Жюст Л,А. О дантонистах. 31 марта 1794 г. Речи. Трактаты. - СПб., 1995. С. 146.

Анализируя эту речь Л.А.Сен-Жюста, следует сказать о том, что его слова подтверждают строки из письма Мирабо о том, что Ж.Ж. Дантон вел двойную игру и получал деньги от королевского двора. Л.А.Сен-Жюст сообщает о переговорах Ж.Ж.Дантона с королевой Марией-Антуанеттой, когда она находилась в заключении в тюрьме Тампль, о его связях с О.Г.Мирабо, которого разоблачили уже после его смерти и о некоторых других случаях, о которых стало известно якобинцам.

Также выступил с обвинениями и сам М. Робеспьер, который в своей речи «О Дантоне» сказал: «Лежандр как будто не знает имен тех, кто арестован, а весь Конвент их знает. Его друг Лакруа входит в число задержанных. Почему он притворяется, что не знает этого? Потому что он знает, что бесстыдно защищать Лакруа. Он говорил о Дантоне потому, что он, несомненно, думает, что это имя связано с привилегией. Нет, мы не хотим привилегий; нет, мы не хотим идолов!.. Разве то, что было сказано о Дантоне, не применимо к Бриссо, Петиону, Шабо, самому Эберу и стольким другим, заполнившим Францию шумом своего притворного патриотизма? Какую же привилегию он имеет? Чем Дантон выше своих коллег, выше Шабо, Фабра д'Эглантина, своего друга и своего доверенного лица, горячим защитником, которого он был? Чем он выше своих сограждан? Не потому ли, что несколько обманутых личностей и другие, которые не были обмануты, сгруппировались вокруг него, чтобы добиться вслед за ним богатства и власти? Чем больше он обманывал патриотов, доверявших ему, тем больше он должен испытать суровость друзей свободы». Робеспьер М. О Дантоне и его сообщниках. Речь 31 марта 1794 г. Избранные произведения. М.: Наука, 1965. т. 3. С. 106.

«Друзья Дантона писали мне письма, надоели мне своими речами. Они думали, что воспоминание о старой связи, о старой вере в ложные добродетели заставит меня решиться уменьшить мое рвение и мою страсть к свободе. Так вот! Я заявляю, что ни один из этих мотивов не коснулся моей души даже слегка. Я заявляю, что если бы действительно опасности, угрожающие Дантону, должны были стать опасностями и для меня, если бы они заставили аристократию сделать еще один шаг, чтобы поразить меня, я не считал бы это обстоятельство общественным бедствием. Какое значение имеют для меня опасности. Моя жизнь это отечество; в моем сердце нет страха; и если мне придется умереть, я умру без упрека и без позора. (Многократные аплодисменты.) В ласках, в похвалах, которыми меня осыпали лица, окружавшие Дантона, я видел лишь признаки овладевшего ими страха, еще до того даже, как им угрожали опасности.

Я тоже был другом Петиона, но как только он снял с себя маску, я его покинул: я был связан также с Роланом, он стал изменником, и я разоблачил его. Дантон хочет занять их место, а он в моих глазах только враг отечества». М.Робеспьер так же обвиняет Ж.Ж. Дантона в двойной игре, в связях с роялистами и иностранными державами, с которыми Франция находилась в состоянии войны.

Из трудов историков известно, что процесс велся с нарушением всех формальностей. Ж.Ж. Дантон надеялся, что, учитывая его большие заслуги перед революцией, «они не посмеют» его арестовать, судить и казнить. Но Революционный трибунал все же отправил на гильотину руководителей правого крыла якобинцев во главе с Ж.Ж.Дантоном и К.Демуленом. Их объединили с арестованными мошенниками и биржевыми спекулянтами в одном судебном процессе. Обвиняемые не могли добиться представления в суд оправдательных документов. Дантону, однако, удалось произнести громовую речь, и его красноречие произвело потрясающее впечатление на аудиторию. Ж.Ж.Дантон потребовал, чтобы выслушаны были свидетели защиты. Далее Ж.Ж.Дантон пытается привести конкретные факты в сторону своей защиты:

«Во-первых, он отрицает незаконную трату денежных средств, выданных ему и говорит о том, что «он получил в распоряжении 50 миллионов и готов дать подробный отчет на израсходование».

Во-вторых, он заявлял, что «его нельзя обвинять в пособничестве с врагами революции, поскольку они (например, Гаде, Бриссо, Барбару), сами питали ненависть к Дантону».

В-третьих, «нет никаких фактов, доказывающих мое сотрудничество с Дюмурье, поскольку я видел его всего лишь раз». В-четвертых, Дантон вмешивался и в военные операции только с политической точки зрения, и «военные операции были мне совершенно чужды».

Анализируя речь Ж.Ж. Дантона, нельзя однозначно утверждать, что в этих словах только, правда или только ложь. Дело в том, что, как было сказано ранее, у Ж.Ж. Дантона не было прочной позиции в партии якобинцев, которая позволила бы ему изменить ход событий.

Поэтому единственной возможностью было сотрудничество с врагами якобинцев, а, следовательно, в их глазах он был бесспорным предателем. Но так как Ж.Ж. Дантон обладал ораторским даром и определенным влиянием в Конвенте, то робеспьеристы, не надеясь на судей, применили административный ресурс для утверждения смертного приговора Ж.Ж.Дантону.

Поэтому некоторые члены Комитета общественной безопасности входили в совещательную комнату и склоняли судей осудить обвиняемых во «благо республики».

Суд продолжался три дня: со 2 по 4 апреля 1794 г. Дантон опроверг все предъявленные ему обвинения и потребовал, чтобы члены Комитета общественного спасения, принявшие решение об его аресте, сами выступили в качестве свидетелей и обвинителей, и тогда он «покроет их бесчестием». Его выступление в суде начало вызывать сочувствие у зрителей, дело могло принять непредсказуемый оборот, и Комитет общественного спасения принял спешное решение, в силу которого лица, оскорбляющие судей, «могут быть отстранены от прений». Ж.Ж.Дантона лишили слова.

Как сообщает Анри Сансон, во время процесса Ж.Ж.Дантон все время держал себя с достоинством. Ж.Ж.Дантон долгое время говорил с той силой и энергией, которую он столько раз проявлял в своих речах на собраниях. Он с трудом сдерживал ярость Жорж-Жак Дантон. Избранные речи. / Под общ. ред. Н. Гольдина. Харьков, 1924. - С.9., С. 11, С. 66. .

В ночь с 12 на 13 марта 1794 г. обвиненные переведены были из Люксембурга в Консьержери. Ж.Ж.Дантон сказал окружавшим его: «В такое же время основал я Революционный Трибунал, и прошу в этом прощения у Бога и людей. Я взойду на эшафот за то, что пролил несколько слез о судьбе несчастных. Перед смертью единственное мое сожаление будет о том, что в жизни ничем не мог быть полезным». Данные слова выражают запоздалое раскаяние того, что именно он, Ж.Ж. Дантон был инициатором террора.