Диссидентское движение в СССР в 1960-1980-е гг.

На них немедленно набросились десять человек, сбежавшиеся со всех сторон, изорвали в клочья плакаты и чешский флажок, который Горбаневская достала из коляски. Сидящих демонстрантов избили и затащили в милицейские машины. Двадцать минут - и все. Однако эти семеро, бестрепетно вышедшие к стенам Кремля выразить свой протест, совершили самую настоящую мирную революцию в отношениях между советской властью и обществом.

Процесс над участниками демонстрации последовал очень скоро - он проходил с 9 по 11 октября того же года. На скамье подсудимых сидели только пятеро. Дело против Натальи Горбаневской было прекращено. Судить мать двоих малолетних детей власти все же не решились. А Виктора Файнберга из-за «еврейской внешности» кгэбэшники при задержании так избили, что выбили передние зубы - не показывать же его на публичном суде в таком виде. В конце октября его тоже признали невминяемым и в декабре отправили на «лечение». Для заседаний намеренно отвели маленький зал, чтобы ограничить доступ всем, кроме специально отобранных КГБ зрителей. По уже сложившемуся обыкновению, друзья обвиняемых, человек сто - сто пятьдесят, стояли на улице под дождем и выпавшим снегом. Жителям соседних домов сказали, что судят валютчиков и жалеть их нечего.

Подсудимые, которых обвиняли в нарушении общественного порядка и клевете на советский государственный и общественный строй, держались твердо и сожалений не высказывали. Адвокаты требовали оправдать их за отсутствием преступления. «Выражение собственного мнения не может считаться преступлением», - сказала Дина Каминская, защищавшая Павла Литвинова. Суд, однако, рассудил иначе и приговорил Литвинова, Богораз и Бабицкого соответственно к пяти, четырем и трем годам ссылки, Дремлюгу - к трем годам тюремного заключения, а Делоне - к двум с половиной плюс еще четыре месяца от предыдущего срока.

Последние слова, произнесенные подсудимыми, свидетельствовали о зрелости, которой достигли некоторые «дети ХХ съезда». С поразительным в таких обстоятельствах спокойствием они уверенно отстаивали человеческое достоинство, демократические ценности, право каждого выражать свое мнение и критиковать правительство. Они и вышли на площадь как свободные люди.

«Всю свою сознательную жизнь я хотел быть гражданином, то есть человеком, который спокойно и гордо выражает свои мысли. Десять минут я был гражданином», - сказал Владимир Дремлюга. «Для меня не было вопроса, выйти или не выйти, - вторил ему Литвинов. - Как советский гражданин я считал, что должен выразить свое несогласие с грубейшей ошибкой нашего правительства, которая взволновала и возмутила меня». «Критика отдельных действий правительства не только допустима и законна, но и необходима, - утверждал Делоне. - Все мы знаем, к чему привело отсутствие критики правительства в период сталинизма». Значит, подобные действия - залог свободы для всего общества. «Текст лозунга, который я держал в руках: За вашу и нашу свободу», - продолжал он, - выражает мое глубокое личное убеждение».

Так развивалось советское диссидентское движение в 1960-х годах. Один из многочисленных связанных с ним парадоксов заключался в том, что к нему примкнули уже вполне зрелые люди. Главные принципы движения были выработаны двумя поколениями инакомыслящих. К первому принадлежала молодежь - те, кто родился в конце тридцатых - начале сороковых годов и еще не успел найти свое место в жизни. Власти лишили их такой возможности, заперев в тюрьмы, лагеря и психушки. Это Владимир Буковский, Юрий Галансков, Владимир Осипов, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Вера Лашкова, Александр Гинзбург… Второе же поколение оказалось старше первого и состояло из тех, кто зачастую работал в престижных учреждениях и вступил на этот путь в результате долгой внутренней эволюции. Таковы Лариса Богораз, Сергей Ковалев, Татьяна Великанова, Андрей Сахаров, Елена Боннэр, Константин Бабицкий. В последующем было как минимум два других поколения: середины и конца семидесятых и даже начала восьмидесятых годов.

2.2 Развитие диссидентского движения в 70-80-е годы. Правозащитники 70-х годов

Диссиденство очень рано определило принципы своей деятельности, иные, чем у предшествовавших ему оппозиций; в новых условиях, - конечно, уже не тех, что при сталинском произволе, - оно, опираясь на эти принципы, начинает играть на международной арене весьма существенную роль.

Вначале всё диссидентское движение - небольшая сплоченная группа людей, защищающих свободу самовыражения и убеждений и противостоящих политическим репрессиям. Вскоре в эту группу вливаются те, кто отстаивает более конкретные права: свободу совести, права на национальное самоопределение, на эмиграцию, права инвалидов, рабочих, женщин, право бороться за мир вне официальных советских организаций… В диссиденстве уживаются разные движения, каждое со своей историей, со своими героями и со своими особенностями. Все они находятся в конфликте с режимом, который проповедует атеизм, утверждает, что разрешил национальный вопрос, не допускает эмиграции и настаивает на том, что лучше всех защищает права рабочего класса во всем мире. И все же диссиденство не сводится к сумме этих движений. Оно пересекается с большинством из них, но оно шире, оно выходит за их рамки. В российском диссиденстве уживаются русские националисты, евреи, желающие эмигрировать, верующие, которые хотят отправлять свои обряды, и многие другие, но не все русские националисты, не все евреи и не все верующие являются диссидентами, потому что не все они признают основные принципы диссиденства

В рамках диссиденства самые разнообразные требования сводятся, в сущности, к одному: каждый человек имеет права, провозглашенные в Декларации прав человека. В 1977 году о «знаменитом вопросе «прав и свобод», вопросе так называемых «диссидентов»» упоминает Юрий Андропов, глава КГБ.90 Следовательно, диссидентство можно рассматривать как движение в защиту прав человека в СССР, хотя, конечно, одновременно этот термин означает и самое ядро движения, определяющие и воплощающие в себе его принципы.

При этом, вопреки соблазнам групповых интересов, диссиденты не ограничиваются защитой какого-то одного права или какого-то одного сегмента населения. Они систематически расширяют круг прав, которых добиваются отдельные группы: для них это права каждого человека. Так, «право еврея эмигрировать в Израиль» превращается в право на эмиграцию, которым должен обладать каждый. Право свободно исповедовать свою религию должно относиться не к какой-то отдельной конфессии, а ко всем. Даже националисты поддерживают тех, кто в рамках диссидентского движения борется ха другое национальное самоопределение.

Диссиденство не отделяет борьбу за какое-либо право от защиты каждого человека, преследуемого за то, что добивался этого права. С точки зрения диссидентского движения, это две стороны одной медали. В 1972 году Леонид Плющ, тридцатитрехлетний математик, одновременно общается и с московскими диссидентами - он друг Петра Якира, - и с кругом украинских националистов. Его арестовывают, объявляют шизофреником и помещают в психиатрическую больницу. Там его пичкают «отупляющими» лекарствами, представляющими серьезную опасность для здоровья, как физического, так и психического. Диссиденты тут же взывают к западному общественному мнению; Запад начинает добиваться освобождения Плюща. 30 декабря 1975 года ему вместе с семьей разрешено эмигрировать. Черноволосый, хрупкий на вид, он прилетает во Францию еще под сильнейшим воздействием медикаментов, которые ему давали насильно. На то, чтобы от них оправиться, у него уйдет несколько месяцев. В России энергичнее всех, пожалуй, боролась за его освобождение лингвист Татьяна Ходорович. В 1976 году она обращается к нему с открытым письмом. В этом письме она напоминает:

«Ежедневно и ежечасно рискуя своей свободой, а значит, и благополучием своих четырех детей, я боролась не только за абстрактную идею («ненасильственного действия», «права человека»), не только за очередного узника совести, но и за конкретного живого человека, чей духовный строй, чья этическая установка были не так уж чужды моим собственным».

Десятью годами позже Андрей Дмитриевич Сахаров в очень похожих выражениях скажет, что для того, чтобы спасти мир, нужна «активная нравственность», то есть «активная забота о тех, кто рядом и, по возможности, - активная забота о тех, кто далеко от тебя». Участвующая в этом интервью Елена Боннэр, жена Андрея Сахарова, подчеркнет: «Легко любить все человечество, соседа полюбить сумей-ка!».92 Доводя эту логику до крайности, они оба без колебаний включились в 1981 года в голодовку, долгую и мучительную, чтобы добиться для Лизы Алексеевой, невесты сына Елены Боннэр, разрешения воссоединиться с любым человеком в Соединенных Штатов. Иные люди, в том числе и диссиденты, упрекали академика за то, что он рисковал своим здоровьем ради случая, затрагивавшего одного-единственного человека, но для Андрея Сахарова защита прав человека тоже неотделима от защиты конкретной личности. И он, и Елена Боннэр руководствуются в этом христианской этикой, на которую вовсе и не думают ссылаться. Зато их логика в корне отлична от советской, согласно которой борьба идет неизменно за счастье всего человечества, но до счастья отдельного человека никому нет дела.

Действия диссидентов направлены не на абстрактные понятия: они искренне верят, что человек обладает непреложными правами, и в первую очередь правом иметь собственное мнение и высказывать его. Таким образом, они противостоят существующему положению вещей, при котором любого человека могут взять и арестовать за его убеждения. В открытом письме, процитированном выше, Татьяна Ходорович задает риторический вопрос:

«Знали ли я, начиная борьбу за Ваше освобождение, что Вы - марксист, то есть человек, который исповедует идеологию, отрицающую для меня всё святое: Бога, христианство, свободу как высшее, не отчуждаемое от человека благо?»

Ответ на этот вопрос однозначен: «Конечно, знала. И все равно же боролась».

Три принципа определяют рамки диссидентской деятельности: уважение к законности, отказ от любого насилия и стремление к гласности.

Особенность диссидентского движения - в том, что они открыто требуют очень немногих реформ. Они хотят соблюдения существующих законов, хотят пользоваться теми правами, которые предоставляют эти законы. Владимир Константинович Буковский четко это формулирует: они желают «жить в правовом государстве, где закон был бы незыблем и права всех граждан охранялись бы». Он напоминает, что они «не обязаны подчиняться ничему, кроме закона», и потому призывает: «Давайте же - как добрые граждане нашей страны - соблюдать законы, как мы их понимаем, то есть как они написаны».94 Под этими словами подписалось бы все диссидентское движение. Они соответствуют стратегии, определенным с начала 1960-х годов Александром Есениным - Вольпиным: Строгое соблюдение законов позволяет отказаться от следования за беспрестанно колеблющейся генеральной линией власти. Здесь сталкиваются два «как будто»: советская власть ведет себя, «как будто» реальность совпадает с ее речами, диссиденты же поступают, «как будто» официальные речи следует воспринимать буквально, а советские законы должны применяться на практике. Такая позиция подразумевает полную перемену концепции закона СССР. Если раньше закон был известен мало и внушал лишь страх, то теперь диссиденты доказывают, что он может защищать общество от безграничного произвола.

Систематически и почти в одних и тех же выражениях они твердят, что их деятельность протекает в рамках закона: защитники прав человека одновременно оказываются и защитниками права как такового, защитниками закона. В этом пункте - как и в некоторых других - Александр Солженицын настаивает на том, что его позиция отличается от диссидентской. В 1974 году, вскоре после публикации «Архипелаг ГУЛАГ» на Западе, писателя вызывают в прокуратуру. Он резко отвечает:

«В обстановке непроходимого всеобщего беззакония, многолетне царящего в нашей стране (а лично ко мне - и восьмилетней кампании клеветы и преследований), я отказываюсь признать законность Вашего вызова и не явлюсь на допрос ни в какое государственное учреждение».

Он настаивает: «Прежде чем спрашивать закон с граждан, научитесь выполнять его сами». Своим отказом повиноваться писатель, в сущности, тоже требует соблюдения закона. И тем не менее, когда в 1994 году Солженицын вернулся в Россию, этот вопрос оказался настолько существенным, что дал Александру Солженицыну право утверждать, что он никогда не был диссидентом. В отличие от него, подчеркивает писатель, диссиденты призывали соблюдать Конституцию и решение ХХ съезда.

Число политзаключенных в 1970 - начале 1980-х гг. увеличивалось в связи с ужесточением приговоров. Многих диссидентов, которые получили и отбыли длительные сроки лишения свободы, приговаривали к новым, при этом значительно снизилась их возможность найти адвокатов, которые смогли бы их защищать.

Следовательно, в начала 1980-х гг. диссиденты стали практиковать самозащиту в судебном разбирательстве. Однако судьи на некоторых судебных процессах не давали подсудимым права последнего слова, поэтому диссиденты на случай своего ареста стали делать заявления, что стало новым жанром публикаций самиздата.

Результатом такой деятельности советской власти против диссидентства стал арест около 500 активистов диссидентского движения, отчего это явление перестало быть направляемым и организованным. В связи с эмиграцией активистов религиозного движения менее открытой стала и деятельность творческой интеллигенции. Заместитель председателя КГБ С. Цвигун писал в своей статье в 1981 году, что антиобщественные элементы, которые маскировались под правозащитное движение, борющееся за демократию в СССР, теперь разоблачены и обезврежены96.

Несмотря на то, что советская власть лишила диссидентское движение своих основных лидеров, празднование полной победы над движением было преждевременным, так как в 1980-х гг. «Хроника текущих событий» продолжала издавать свои журналы. В это время наблюдалось стремительное ухудшение экономической ситуации в стране, а необъявленная война в Афганистане продолжалась, это обусловило усиление оппозиционных общественных настроений. В 1981 - 1985 гг. в СССР были отмечены созданием независимых общественных групп и организацией объединений правозащитного направления.

С конца шестидесятых до конца семидесятых годов социологическая картина диссиденства меняется. В шестидесятых это в основном москвичи, в семидесятых становится больше и в других городах. «Хроника» четко отражает эту эволюцию: в первых номерах упоминается только то, что происходит в столице; потом появляется все больше фактов, относящихся к другим городам (самыми активными оказываются Свердловск и Саратов) и даже республикам. Это объясняется двумя трудноотделимыми одно от другого явлениями: уровнем диссидентской активности и доступностью достоверной информации. Однако самиздат по самой своей природе объединяет оба фактора: те, кто распространяет информацию, связаны с теми, кто действует. С конца семидесятых из самых отдаленных мест поступают сообщения о демонстрациях в поддержку диссидентского движения. Так, 25 января 1980 года Вазиф Мейланов, сорокадвухлетний математик, двумя годами раньше уволенный из института, где он работал, выступает в Дагестане с протестом против ссылки А. Д. Сахарова в Горький.

Значительно расширяется социологический и профессиональный состав диссидентов. «Подписанты» первых писем, члены Иниативной группы защиты прав человека, Комитета прав человека или советской секции Международной амнистии, - в большинстве своем люди интеллигентных профессий, литераторы или ученые.

Первые диссиденты принадлежали к так называемой элите. Многие их них дети или внуки тех, кто в тот или иной момент играл выдающуюся роль в жизни государства: это Павел Литвинов, Петр Якир, Елена Боннэр, Лидия Чуковская, Андрей Твердохлебов, Лариса Богораз. В силу своего происхождения они наблюдали, что творилось в самой сердцевине правящего класса, и знакомы с механизмами управления страной. Андрей Сахаров учился в одном классе с дочерью Карла Радека, Александр Гинзбург - с сыном Анастаса Микояна, Александр Даниэль дружил с сыном того самого Владимира Крючкова, которого Михаил Горбачёв впоследствии назначит директором КГБ и кто станет одним из организаторов августовского путча 1991 года. Многие диссиденты сами достигли привилегированного положения, стали известными учеными или членами Союза писателей СССР. Андрей Сахаров в частности, находился вровень с самыми высокопоставленными деятелями: дача у него там же, где и у них, в Жуковке-2, рядом с дачей Мстислава Ростроповича. Он лично встречался с Берией, Хрущёвым, Брежневым и долгое время имел возможность звонить им по телефону.

В семидесятые годы социальный состав диссидентов расширяется и распространяется на совсем другие круги. Разумеется, отчасти это расширение иллюзорно. В самом деле, все больше и больше молодых, которые десятью годами раньше поступили бы учиться, решают отказаться от всякой надежды на успех, сократить участие в жизни общества до минимума, чтобы избежать идеологической обработки и следовать собственным интересам. Молодежь стала объединяться в различные организации, например в 1969 году в Свердловске была создана организация «Свободная Россия», состоявшая из молодежи и преобразованная в 1970 году в «Рабочую партию». Эта организация выступала против тоталитарного режима и боролась за его демократизацию. Более 50 человек, которые были членами «Рабочей партии», оказались приговоренными к лишению свободы на 3 - 5 лет.

Они станут так называемым поколением дворников и ночных сторожей. Других исключили из университета, а значит, они не могут заниматься интеллигентными профессиями. Однако не все объясняется этим явлением. В конце семидесятых 40% людей, арестованных по политическим мотивам, - это рабочие, которые заочно с научной и технической интеллигенцией составляют большинство защитников прав человека. Согласно подсчетам Л. М. Алексеевой, большая часть тех, кто в 1977-1978 годах подписывает письма в защиту Московской Хельсинской группы, - рабочие и мелкие служащие. Создание свободного профсоюза Владимиром Клебановым свидетельствует о том, что в среде рабочих также раздаются голоса протеста.

Итак, диссиденты продолжают находиться на особом положении: они представляют собой интеллектуальную и нравственную элиту общества. Но они ведь никогда не стремились создать массовое движение инакомыслящих и потому, кажется, слегка сбиты с толку тем, что к ним присоединились самые разные люди, совершенно на них не похожие. Но ничего не делается для того, чтобы преодолеть разрыв между поколениями в движении, которое все ширится, но не становится однороднее.

В заключение можно отметить, что к первой половине 1980-х гг. советская власть так и не смогла ликвидировать оппозиционные государственному строю общественные элементы, несмотря на использование беспрецедентных репрессивных методов борьбы. СССР так и не вернулся в то состояние, когда диссидентство было в зачаточном состоянии.

Заключение

На основе проведенной нами работы, можно отметить значимую роль диссидентского движения в истории России.

Идеология диссидентов не имела вполне определенной единой доктринальной концепции, поскольку включала в себя несколько разных идеологических течений (от «либералов-западников» до «патриотов- почвенников»). Вместе с тем всех диссидентов объединяла критика действующего советского режима, желание добиться больше политических свобод в СССР, в связи с чем преобладала позиция, связанная с правозащитной деятельностью, что больше соответствовало сторонникам демократического правового государства западного толка, для которых основой были работы академика А.Д. Сахарова

Советская оппозиция, существовавшая в виде инакомыслия на протяжении всей истории, смогла открыто о себе заявить в 1960-х гг. и представить себя в диссидентском движении. Желание обрести свободу появилось в советском обществе после разоблачения сталинизма. Однако в период «оттепели» отношение советской власти к инакомыслящей интеллигенции не смягчилось. Этот факт способствовал бесконтрольному распространению демократических идей в подпольных объединениях, где инакомыслящие собирались для обсуждения политических, экономических, философских проблем, а также знакомились с идеями единомышленников, читая рукописи и публикации самиздата. Самиздат являлся мощным центром диссидентского движения, который реализовывал свободу слова, благодаря чему общественная мысль стала выражать себя публично.

Диссидентское движение включает в себя 5 основных направлений: национальные движения (движения украинцев, литовцев, эстонцев и др.), религиозные (движения православных, евангельских христиан-баптистов и др.), социализм с человеческим лицом (основная идея - возвращение к настоящему марксизму, а не принимать искаженную И. В. Сталиным идеологию К. Маркса и В. И. Ленина), антикоммунистический лагерь (либеральные западники и национальные почвенники), сталинский диссент (падение престижа власти в глазах народа в связи с появлением теневого бизнеса, правящей номенклатуры и отсутствия стимула к работе).

В работе была достигнута цель настоящего исследования - диссидентское движение было рассмотрено как особое явление, феномен в общественно- политической жизни СССР.

В работе мной были представлены истоки диссидентства в СССР, рассмотрены его основные течения, определены цели и методы «борьбы», в частности, что основными формами и методами диссидентской деятельности являлись:

сбор и распространение запрещённой властями информации («Самиздат»);

подготовка и распространение "открытых писем" (обращений и заявлений) в защиту незаконно осуждённых или посвященных другим актуальным проблемам общественно-политической жизни страны;

создание общественных организаций на системном уровне (наиболее известные - Московская Хельсинская группа, Комитет защиты прав человека СССР, Инициативная группа по защите прав человека в СССР);

демонстрации. Наиболее известные две из них: 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади в Москве, в День Советской Конституции, с требованиями защиты конституционных прав, гласного суда над арестованными ранее писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем, а также «демонстрация семерых» на Красной площади 25 августа 1968 года в знак протеста против ввода советских войск в ЧССР;

распространение листовок;

моральная и материальная поддержка отдельных лиц, подвергшихся репрессиям, и их семьям;

голодовки.

Все эти методы и формы наиболее активно использовались в Москве, в других городах преобладали распространение листовок и самиздатской литературы.

Выявлена программа диссидентского движения, предложены его различные классификации, а также определена значимость диссидентского движения для истории СССР 1960 - 1980-х гг.

В советском обществе распространялась идея о том, что мировоззрение человека может быть независимым от государственной идеологии. Эта идея подразумевала открытое выражение своих убеждений и мнений, а не обсуждение проблем государства в подпольных объединениях. Диссидентский тип поведения ассоциировался для человека с независимостью.

Диссиденты играли также роль своего рода психоаналитиков: они выговаривали вслух правду о той боли, которую терпело население страны в течение многих лет, полных жестокого и бессмысленного насилия, а также о болезненном разрыве между словами и опытом и, наконец, обо всем мучительном ХХ веке, который останется в истории как век лагерей. Они рассказали о том, как за человеком отрицают право быть мыслящей, свободной и ответственной личностью, и тем самым диссиденты ослабили последствия и ущерб от всего этого. И наконец, пока власть старалась отрезать советское общество от внешнего мира, пока народ был опутан пеленами казенного языка и, главное, казённой мысли, а потому не мог в полную силу размышлять, диссиденты вновь извлекли на свет основные ценности: свободу, истину, человеческое достоинство.

С конца шестидесятых до конца восьмидесятых они доказывали, что прекрасная советская действительность на самом - не что иное, как огромная потемкинская деревня. Они отодвинули ярко размалеванные декорации - и обнажилась неприглядная картина, и тогда стали размышлять, как исправить положение. Диссиденты, которых так часто изображали в виде врагов, не

ставили себе цели разрушить режим; они хотели показать, что режим этот - миф. Они стремились, в согласии с проповедью Солженицына, «жить не по лжи».

Лариса Богораз, лучше, чем кто бы то ни было, сформулировала значение борьбы, которую вели диссиденты. С ее точки зрения, то, что в СССР, «где все было сделано для того, чтобы всякая личность утратила свою свободу и независимость, <…> появилось движение, которое мы называли движением за права человека», означает очень важную вещь: «Свобода необходима каждому человеку. Он может этого не осознавать, но рано или поздно он к этому придет».

Список использованной литературы и источников.

Алексеева Л. М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. - Вильнюс Москва: ПОРТОН, 1992.

Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России 1917 - 2004. - М.: Аспект-Пресс, 2006.

Безбородов А.Б. Историография истории диссидентского движения в СССР 50-80-х гг. // Советская историография. - М., 1996. С. 399 - 421.

Богораз Л. Даниэль А. В поисках несуществующей науки (Диссидентство, как историческая проблема) // Проблемы Восточной Европы. - Вашингтон, 1993. № 37-38. С 142-161.

Бригадина, О.В. От советского к постсоветскому этапу изучения истории правозащитного движения в СССР: смена парадигм (1980-е гг. - начало XXI в.)- Мн.: БДУ, 2014. С. 115 - 130.

Бобков Ф. Д. КГБ и власть. М.: Издательство «Ветеран МП», 1995. 383 с.

Вагин. Е. В. Бердяевский соблазн («Правые» в оппозиционном движении 60 - 70-х годов)// Наш современник. - М., 1992, №4. С. 172 - 178.

Верт Н. История советского государства. 2-е изд. - М., 1998.

Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX века. - М.: РОССПЭН, 1995.

Гефтер М. Я. Их тех и из этих лет. - М.: Политиздат, 1991.

Даниэль А. Ю. Диссидентство: культура, ускользающая от определений? - М.: О.Г.И., №9. 1998. С. 111-124

Митрохин Николай. Русская партия: Движение русских националистов в СССР 1953-1985. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 616 с.

Миф о застое. - Л.: Лениздат, 1991.

Пайпс Р. История СССР. - М.: Логос, 1995.

Погружение в трясину: Анатомия застоя. - М.: Проспект, 1991.

Коник В. В. Свобода совести и ее лжезащитники. М.: Молодая гвардия, 1986. 175 с.

Политическая демократия в историческом опыте России. - Челябинск, 1993.

Диссиденты. 50/50: Опыт словаря нового мышления. - М.: Наука, 1989.

Романкина И.А. Типология диссидентского движения в СССР (1950-е-1980- е годы). Автореф. на соик. кандид. ист. наук. - Коломна, 2007.

Савельев А. В. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950 - 1970-х годов// Вопросы истории. 1998, №4. С. 109 - 121.

Страницы истории советского общества: факты, проблемы, люди. - М.: Политиздат, 1989.

Хоскинг Д. История Советского Союза 1917 - 1991. - М.: Вагриус, 1994.

Янов А. Идеальное государство Геннадия Шиманова.//Синтаксис. - №1. - С.50-51. советский диссидентский движение

Яковлев Н. Н. ЦРУ против СССР. 3-е издание М.: Молодая гвардия, 1983. 320 с.

Размещено на Allbest.ru