2.2 Акты как первоначальный вид договоров

Необходимым условием появления актов как особого вида исторических источников является наличие договаривающихся сторон. Причем уже само заключение договора говорит о том, что права контрагентов договора если и не равны, то, во всяком случае, сопоставимы. Видимо, поэтому договорные отношения возникают прежде всего между юридически независимыми друг от друга политическими единицами - государствами и существуют на всем протяжении истории России - с X в. вплоть до настоящего времени. Как следствие, почти все акты Древней Руси публично-правовые.

Наиболее ранними древнерусскими актами считаются договоры Руси с греками. Тексты всех этих договоров - 911, 944 и 971 гг. (точнее, их противней, копий - равносильных, но не всегда идентичных экземпляров договора) сохранились в составе Повести временных лет. Кроме того, в греческих хрониках (Льва Диакона, Иоанна Зонары, Григория Кедрина и др.) сообщается о переговорах Святослава Игоревича с византийским императором Иоанном Цимисхием. Все имеющиеся в распоряжении историков древнерусские тексты переведены с греческого языка. Они посвящены установлению торговых отношений между Русью и Византией. Косвенно об этом свидетельствуют и даты договоров, поскольку обычно подобные акты действовали в течение 30 лет Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ.-практич. журн. - №1.2010. - С. 89. .

Договор 911 г. был заключен в Константинополе, по-видимому, без предварительных договоров греческих послов с князем Олегом на Руси. Возможно, что частью процедуры заключения этого договора были переговоры Руси с византийцами в 907 г.

Текст договора 911г., представленный в летописи как прямая запись слов Олега, соответствует формуляру текстов клятвенных грамот иностранных послов византийскому императору. Подобный формуляр известен по международным договорам, заключавшимся Византией с другими странами в 992-1261 гг. В таких актах на первом месте излагались условия договора и уверения в подтверждении последних правительством, которое представляли иностранные послы. Обычно подобные договоры оформлялись следующим образом: обе договаривавшиеся стороны составляли текст согласованного акта - каждая на своем языке, с употреблением своих канцелярских и дипломатических форм. Затем стороны обменивались грамотами, причем каждая получала, помимо того, перевод переданного ей текста на родной язык. Переводы не были скреплены государственными печатями, как оригиналы, и служили лишь пособиями при чтении основного текста, Поскольку в сохранившемся тексте договора 911 г, отсутствуют статьи, составленные от имени греков, он является копией переданной грекам клятвенной грамоты, снятой до отъезда послов из Константинополя. Впрочем, по поводу времени, когда был сделан перевод, существуют различные мнения. Если одни исследователи считают, что это произошло вскоре после заключения договора, то другие полагают, что переводы всех договоров были сделаны одновременно, в конце XI в. Ларин М.В. Государственное регулирование делопроизводства в России: история и современность /Ларин М.В. //Делопроизводство. - №1 2006. - С. 3.

В отличие от предыдущего договора договор 944 г. был составлен в столице Древней Руси после предварительных переговоров византийских послов с киевским князем. Часть договора составлена от лица русских, часть - от лица греков. Характерно, что в русской части договора (соответствующей клятвенно-верительной грамоте) отсутствуют договорные статьи. Видимо, это объясняется тем, что Игорю был представлен на утверждение экземпляр, скрепленный послами и нуждавшийся в принесении князем присяги (о чем прямо говорится в тексте договора). Затем скрепленный экземпляр был увезен в Византию, а в Киеве остался заверенный греческий оригинал. Возможно, на Руси осталась и копия с утвержденной грамоты русских послов.

Договор 971 г. - запись княжеской клятвы, сделанной в императорском лагере со слов посланцев Святослава. Скорее всего, эта грамота писалась по типу договора 911 г. - без предварительного согласования текста сторонами. Фиксируя обязательства русской стороны, она не упоминает обязательств византийцев о предоставлении Руси права торговли в столице и провинциях Империи. Между тем, поскольку о них сообщают греческие хронисты, они, видимо, были оформлены письменно и утверждены византийским императором. Текст договора, представленный русской стороной, скреплялся печатями послов Святослава. Удостоверялись ли такие документы подписями - неизвестно Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 89. .

Проблема первоначального вида договоров Руси с греками оживленно обсуждается в российской и зарубежной историографии. Насколько адекватны ему тексты, донесенные Повестью временных лет, пока утверждать трудно.

Особую роль в государственной жизни древней Руси начиная с конца X в. играла церковь. На ранних этапах развития отношений между светской и духовной властями какие-то стабильные формы княжеско-церковных договоров отсутствовали. Не было, соответственно, и устойчивых разновидностей соглашений между княжеской властью и церковью. Впрочем, существование на ранних стадиях развития государства устной формы договоров серьезно затрудняет окончательное решение этого вопроса. О том же, что вообще подобные соглашения могли существовать уже в конце X - середине XI в., возможно, свидетельствует сообщение Повести временных лет под 6504 (996) г. о передаче Владимиром Святославичем десятины построенной им Богородичной церкви, на что обратил внимание М.Б. Свердлов. Во всяком случае, текст этой летописной статьи действительно напоминает формуляр данных грамот ХП в.

Уверенности в том, что в Повесть действительно вставлен текст грамоты, нет. Однако можно утверждать, что уже во второй половине XI в. (время составления начального свода) набор статей (клаузул) при словоговорении был таким же, как и в XII в. В дальнейшем подобные прецеденты передачи светской властью церкви определенных прав послужили почвой или предлогом для создания церковно-кияжеских законодательных памятников - так называемых церковных уставов Владимира I и Ярослава Мудрого.

Самым ранним внешнеполитическим договором удельного периода является договор Новгорода Великого с Готским берегом (островом Готланд) и немецкими городами, относящийся к концу ХП в. Всего же от XII-XIV вв. сохранилось 18 документов Новгорода, касающихся международных отношений. Девять из них составлены от имени новгородского князя (до первой трети ХIV в.), пять - от имени княжеского наместника (с 30-х годов XIV в.) и четыре - от республиканских органов власти. Судя по подлинникам, грамоты скреплялись печатями (архиепископа, князя, тысяцкого, посадника, новгородского Совета господ), привешиваемыми к ним. Подписи в качестве способа удостоверения документов не применялись Кучкин, В.А. Договорные грамоты московских князей XIV века: Внешнеполит. договоры /В.А. Кучкин; Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории. - М.: Древлехранилище, 2007. - С. 36. .

Судя по сохранившимся материалам, порядок заключения договоров Новгорода с иностранными государствами обычно был следующим. Как правило, договор заключался в самом Новгороде, куда приезжали иностранные послы. Здесь им вручали экземпляр акта, скрепленный печатями представителей новгородских властей. Если контрагентов Новгорода было несколько (или контрагент был коллективный, например несколько городов), всем им вручали отдельные экземпляры договора. После возвращения послов на родину туда выезжал новгородский посол, в присутствии которого противоположная сторона утверждала другой экземпляр договора, предназначенного для вручения новгородским властям. Тогда же послы, заключавшие договор, скрепляли его своими печатями. Эта процедура имела значение ратификации договора.

Кроме новгородских, сохранились также отдельные международные договоры Смоленска и Полоцка XIII-XIV вв. Несмотря на то что смоленские грамоты изучены лучше, их дипломатический анализ еще не завершен.

К XIV в. относится и первый московский внешнеполитический договор - перемирная грамота великого князя литовского Ольгерда с великим князем московским Дмитрием Ивановичем (1371). Составленная, видимо, литовскими послами, она не отражает традиции московской великокняжеской канцелярии. В до-кончании 1371 г. оговаривались права московского великого князя и обязательства Ольгерда не вмешиваться в его борьбу с тверским князем за великое княжение. Текст договора, вероятно, был составлен на основании предложений, подготовленных обоими контрагентами. С московской стороны переговоры вел, судя по всему, митрополит Алексий. Грамота скреплена крестоце-лованиями представителей обеих договаривавшихся сторон и литовской и московской митрополичьей печатями. Прочие документы московского великокняжеского архива, имевшие международное значение, утрачены (возможно, во время польской интервенции начала XVII в.). Однако в описи архива Посольского приказа 1626 г. упоминаются и другие материалы, относящиеся к московско-литовским отношениям 70-80-х годов XIV в. Кучкин, В.А. Договорные грамоты московских князей XIV века: Внешнеполит. договоры /В.А. Кучкин; Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории. - М.: Древлехранилище, 2007. - С. 37.

Удельная эпоха породила договорные политические акты и внутрирусского происхождения. Они заключались между политическими субъектами, имевшими ту или иную степень юридической независимости друг от друга. Это прежде всего договоры между великими князьями и Новгородом, между великими князьями различных великих княжеств, между великим и удельными князьями одного великого княжества. Образование единой Руси привело к исчезновению почвы для таких политических договоров.

К числу внутриполитических актов относятся также церковные уставы, уставные и жалованные грамоты. Самые ранние списки церковных уставов и уставных грамот относятся лишь к концу ХШ - началу XIV в. Широкое распространение получил церковный устав князя Владимира Святославича (сохранился во множестве списков XIV-XIX вв., делящихся па несколько редакций, наиболее ранние из которых относятся к ХШ-ХУП вв.), а также князя Ярослава Владимировича (дошедший во множестве списков XV-XVI вв., разделяющихся на ряд редакций и изводов). Считается, что в основе их лежали уставные грамоты этих князей, позднее переработанные и дополненные. Протографы этих уставов датируют ХII п. Они близки, с одной стороны, к законам, с другой - к жалованным грамотам. Полагают, что Устав Владимира, по существу, представлял собой договор с Византией, откуда па Русь прибывали первые митрополиты. Возможно, поэтому в качестве контрагента князя выступает не глава русской церкви, а княгиня Анна, жена Владимира (как представительница Византии на Руси). В отличие от этого устава устав Ярослава уже определяет отношения между князем и Иларионом - первым "русином", занявшим митрополичий престол. Впоследствии упоминания контрагентов обоих уставов, видимо, стали восприниматься символически: как князя вообще и митрополита вообще, а договорный элемент (разделение сфер компетенции и юрисдикции, в частности) постепенно вытеснялся законодательным. Поэтому данные уставы принято относить к числу законодательных источников, несмотря на их актовую форму Кучкин, В.А. Договорные грамоты московских князей XIV века: Внешнеполит. договоры /В.А. Кучкин; Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории. - М.: Древлехранилище, 2007. - С. 38. .

С полной уверенностью можно говорить, что княжеско-церковные договоры существовали с ХП в., когда были созданы местные новгородский и смоленский церковные уставы. Их формуляры очень близки. Кроме собственно уставной грамоты князя (смоленского Ростислава Мстиславича и новгородского Святослава Ольговича), они включают подтвердительные грамоты епископов и дополнительные записи о размерах сборов в пользу церкви. Центральное место в их диспозитивной части занимают росписи сборов с определенных территориальных единиц. Неразвитость протокольной части княжеских грамот, по мнению С.М. Каштанова, свидетельствует об их близости к законодательным источникам.

В ХII в. появилась еще одна разновидность кияжеско-церковных актов - жалованные грамоты. Название это в данном случае условно, поскольку, при всем сходстве их содержания с содержанием более поздних грамот, в них отсутствовала характерная формула "пожаловал есмь", от которой и происходит сам термин. Эти документы устанавливали определенные социально-политические отношения между княжеской властью и, условно говоря, частными юридическими лицами. В качестве таковых выступали монастыри, которые постепенно превращались в центры господства над окрестным населением. Рост влияния чернеческих обителей обусловил выдачу им княжеских грамот, являвшихся по форме пожалованием, а по существу - договором, который разделял властные полномочия князя и монастыря в данной местности и ограничивал сферу монастырского землевладения определенным селом и тем, что к нему "потягло". Выдавать жалованные грамоты монастырям начали в Новгороде, а с XIV в. и на других территориях Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 89. .

За первую половину - середину ХI в. сохранились четыре подобных документа, связанных с передачей земельных участков и некоторого движимого имущества двум новгородским монастырям: Юрьеву и Пантелеймонову. Среди них жалованная грамота великого князя Мстислава Владимировича и его сына Всеволода Юрьеву монастырю (ок.1130 г.) - самый ранний подлинный древнерусский акт. Она написана на пергамене и имеет следы прикрепления печати, которая не сохранилась. Три других акта дошли в копиях.

Поскольку о существовании таких документов для ХШ в. неизвестно, следующий комплекс жалованных грамот относится уже к XIV в. И датируется 12 актов (включая упоминания и позднейшие изложения). Из них дошло всего три в подлинниках и пять в списках. Отметим, что великокняжеские московские жалованные грамоты не касаются собственно московских земель и относятся к пограничным спорным территориям (районы Печоры, Волока, Торжка и Костромы). Прочие грамоты связаны с территориями Ярославского княжества, Новгородской и Псковской республик. Одними из первых начали выдавать жалованные грамоты Тверское и Рязанское княжества, о чем, в частности, свидетельствуют наиболее развитые формуляры жалованных грамот, выданных в них.

Во всех упомянутых жалованных грамотах контрагенты явно неравноправны. Доминирующую роль играл князь. Передавая монастырю землю и превращая того в земельного собственника, он по-прежнему обладал верховной распорядительной властью. Характерно, что в грамотах князей Всеволода и Изяслава даже не упоминаются имена игуменов монастырей, которым адресована грамота. Неразработанность инскрипции жалованных грамот является показателем определенной близости их княжеским уставам ХП в. Последним княжеско-церковным договором стала договорная грамота между Василием I и митрополитом Киприаном Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 90. .

Княжеско-церковные договоры свидетельствуют о том, что русская православная церковь так и не стала юридически независимой от князя политической силой. На Руси не было самоуправляющихся церковных княжеств. Этим объясняется отсутствие того типа договоров с церковью, который характерен для взаимоотношений великих князей с другими великими или удельными князьями.

Значительный комплекс актов составляют договоры Новгорода с великими князьями. Причем подавляющее большинство грамот XIII-XIV вв. касается отношений с тверскими князьями (самая ранняя относится к середине 60-х годов ХШ в., самая поздняя к середине 70-х годов XIV в.). Все новгородско-тверские договоры дошли в подлинниках. По тематике они делятся на три группы:

1) о правах князя в новгородской земле (9 грамот);

2) о военной помощи (2 грамоты - княжеский и новгородский экземпляры одного договора рубежа XIII-XIV вв.);

3) о мире (4 грамоты XIV в.). Только в начале 70-х годов XIV в. была составлена договорная грамота с московским великим князем Дмитрием Ивановичем (дошла в списке конца XV - начала XVI в.). До XIV в. известно единственное упоминание договора с московским князем, касающегося, правда, не вопросов управления, а проезда великокняжеских "ватаг" через новгородские земли.

Известны всего четыре междукняжеские договорные грамоты (из них три - в подлиннике, одна - в списке XV в.), составленные до 1380 г. Самая ранняя (докончание великого князя Семена Ивановича с князьями Иваном и Андреем Ивановичами) от носится к рубежу 40-50-х годов. Три другие - докончания Дмитрия Ивановича московского с Владимиром Андреевичем серпуховским и боровским (1367 и 1375 гг.), а также с великим тверским князем Михаилом Александровичем (1375 г.).

Формуляр последней близок к формулярам договорных грамот великого князя с Новгородом, определявших сферу компетенции князя. Это связано с тем, что в ней в качестве контрагентов фигурировали два великих князя. В прочих контрагентом великого князя выступал князь удельный. Порядок заключения этих договоров и способ их удостоверения восстановить трудно, поскольку все грамоты сохранились в единственном экземпляре. Некоторую информацию об утверждении договоров дает упоминание в грамотах обоюдного крестоцелования и следы печатей, привешивавшихся к подлинникам. Возможно, при заключении договора с удельным князем составлялись два идентичных списка, поскольку в дошедших до нас текстах статьи, сформулированные от лица великого князя, сочетаются со статьями, написанными от имени князя удельного. С конца 20-30-х годов XIV в. появляется новый вид актового материала - духовные грамоты московских князей. Существование княжеской завещательной традиции М.Б. Свердлов и другие относят уже к ХП в., а истоки - далее к XI в. Такая гипотеза опирается на упоминание в летописных изложениях обращений умирающих князей к членам своей семьи в виде устойчивых оборотов, соотносимых с клаузулами (статьями) письменных завещаний последующего времени Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 91. .

Однако древнейшие духовные если и существовали, то в форме устного распоряжения ("ряда"). Первая сохранившаяся духовная грамота составлена Иваном Калитой (1327 или 1339 г.). Ее появление А.Л. Юрганов достаточно основательно связывает с восприятием Северо-Восточной Русью норм монгольского права, претерпевших при хане Узбеке некоторые изменения. Теперь они предусматривали право местных правителей, подчинявшихся Орде, на наследственное распоряжение подвластными им территориями. Показательно, что вторая духовная Ивана Калиты скреплена ханской тамгой - печатью, подтверждавшей право собственности. При составлении духовных грамот, видимо, широко использовалась традиция "устных завещаний", следы которых, возможно, сохранились в русских летописях. Центральное место в духовных великих князей занимают благословения (наследников, членов великокняжеской семьи) и пожалования (служилых людей) землями (соответственно, уделами и вотчинами) в пределах великого княжества. Все духовные были, как мы полагаем, скреплены великокняжеской печатью, а также печатями митрополитов. Последнее свидетельствует о расширении юрисдикции церкви. Позднее далее духовные частных лиц скреплялись митрополитом, архиепископом или епископом. Кроме того, при великокняжеских духовных иногда встречаются печати наследников - удельных князей. Всего к XIV в. относится семь княжеских завещаний.

Значительно хуже духовных известны указные и кормленые грамоты. К концу 60 - началу 70-х годов ХШ в. относится подлинное послание князя Ярослава Ярославича рижанам. В нем совмещены элементы указной и жалованной грамоты. Содержание послания сводится к разрешению свободного проезда через его владения немецким "гостям" Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 92. .

Особенностью кормленых грамот, подобно жалованным грамотам московских великих князей, является то, что в них не затрагивалась основная территория Московского княжества, а посылались они в порубежные новгородские земли.

Важную группу документов составляют ханские ярлыки русским митрополитам. В них закрепляются владельческие иммунитетные права русской церкви, которая освобождается от уплаты различных пошлин и повинностей. Переводы ярлыков на русский язык дошли в составе двух рукописных сборников - краткого и пространного. Самый ранний ярлык - хана Менгу-Темира 1267 г., самый поздний - хана Тюляка (Мухаммеда Бюлека) митрополиту Михаилу 1379 г. Краткое собрание, включающее шесть ярлыков, рассматривается как более раннее, составленное в конце XIV - первой половине XV в. Первая редакция пространного собрания была подготовлена, видимо, в первой половине XVI в. (до 1550 г.) и представляла собой переработку краткого с добавлением фальшивого ярлыка хана Узбека митрополиту Петру. Окончательный вид оно получило в 30-х годах XVII в. Оригиналы ярлыков не сохранились.

По поводу языка, на котором они были составлены, ведутся дискуссии. Посредниками между ханом и митрополитом выступали местные власти, что позволяет специалистам характеризовать эти акты как имперские. Ханские ярлыки активно использовались русской церковью для защиты своих имущественных прав и привилегий в спорах со светскими властями Волкова Е.А. Удостоверение "договорных грамот" Древней Руси /Е.А. Волкова //Делопроизводство: информ. - практич. журн. - №1.2010. - С. 92. .

Оценивая развитие древнерусского публично-правового актового материала в удельный период, С.М. Каштанов отмечает следующее. К концу XIV в. выработался формуляр целого ряда разновидностей публично-правовых актов. Еще в XII-XIII вв. в Новгороде сложились устойчивые нормы формуляра. В XIV в. сформировались обычаи написания княжеских актов в Рязани, Ярославле, Твери и Москве. Причем преобладала сделочная форма актов (договорные, жалованные, духовные грамоты) и меньше, чем на Западе, использовались послания.

С этим связано слабое применение такого компонента формуляра, как нотификация (публикация). Самой неразвитой частью формуляра грамот был конечный протокол. Даты повсеместно (за исключением ханских ярлыков) отсутствуют. Место выдачи акта не указывается. Лишь в XIV в. в санкциях распространяется угроза светских наказаний. Прежде содержание угрожающей клаузулы ограничивалось призыванием небесной кары. "При всех своих отличиях, - пишет С. M. Каштанов, - русские публично-правовые акты входят в качестве составной части в наследие средневековой европейской дипломатики, и выяснение их специфики, равно как и черт сходства с: западными и восточными актами, требует особого сравнительно-источниковедческого исследования".

Заключение