Идеологическая архитектура в СССР, утверждение новых параметров

Окончание Великой Отечественной войны. Геополитическая роль Советского Союза в общемировом устройстве. Разработка доктрины коммунистического строительства. Коррекция традиционной большевистской фундаменталистики. Идеологические новшества Сталина.

Рубрика История и исторические личности
Вид курсовая работа
Язык русский
Дата добавления 10.08.2009
Размер файла 60,5 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

169

Идеологическая архитектура в СССР, утверждение новых параметров

Обретение СССР статуса «сверхдержавы» не могло не оказать влияния на внутриполитическую жизнь советского государства. С окончанием Великой Отечественной войны все функционирование общественного организма связанно с осознанием новой геополитической роли Советского Союза в общемировом устройстве. Более того, планы руководства партии и, прежде всего, лично Сталина, концентрировались вокруг расширения советского влияния, экспансии большевистской, гегемонии на Восток и Запад. Эти цели требовали серьезного обновления идеологических концепций, пропагандируемых и реализуемых режимом, адаптации их с учетом новых исторических условий. Данная задача хорошо осознавалась руководством страны, поэтому послевоенные годы характеризуются определенной коррекцией традиционной большевистской фундаменталистики, появлением и утверждением новых форматов в идеологическом обслуживании глобальной политики Кремля.

В первую очередь, сказанное относится к одной из центральных тем идеологии советской эпохи, имеющей основополагающее значение, -- вопросу о коммунистическом строительстве. Именно здесь в обосновании движения к конечной цели общественного развития была заложена динамика политики КПСС. Этой «святой целью», в конечном счете, оправдывались реальные устои существовавшего режима -- партийная монополия на власть внутри страны, жесткое поведение СССР на международной арене. Компартия предлагала себя в качестве особой политической силы, сумевшей выработать «научный» план восхождения к светлому будущему, и впервые в мире раз вернувшей его непосредственное строительство. Как известно, задача построения коммунизма была внесена в программу партии в 1961 году на XXII съезде К.ПСС, который провозгласил ее решение к 1980 году. Z тех пор историческая наука и общественное мнение точно связывают имя первого секретаря ЦК КПСС, Председателя правительства Н.С.Хрущева с оформлением курса на развернутое коммунистическое строительство. Однако, на самом деле, вопрос о том, кому 1ринадлежит авторство «броска в коммунизм», не так многозначен, как представляется в общественном сознании. Здесь необходимы серьезные уточнения, которые помогут внести ясность в понимание многих узловых моментов отечественной истории.

Обращение к источникам дает основание утверждать, что идея «броска в коммунизм» появилась задолго до XXII съезда КПСС. Так, уже в 1939 году она нераздельно господствовала на XVIII партийном форуме. В контексте многих победных рапортов, прозвучавших на этом съезде, четко вырисовывалась концепция развернутого коммунистического строительства. Об этом наглядно свидетельствует вся атмосфера съезда. Из выступлений делегатов можно сделать вывод, что в партии складывалось единодушное мнение: осталось совсем немного, несколько ударных пятилеток для завершения «успешного процесса» созидания коммунизма. Устами своих ораторов XVIII съезд ВКП(б) говорил о нем не только как о стратегической цели, но и как о непосредственной практической задаче. Характерен пример Л.Кагановича, который пророчествовал: «Доклад товарища Сталина станет великой программой великих дел нашей славной партии на новый исторический период перехода от социализма к высшей фазе коммунизма». Более того, с трибуны форума назывались даже конкретные сроки: «Двадцать лет работы нашей партии на стройке социализма уже дал результаты -- мы построили социалистической общество. Еще двадцать лет работы дадут нам высшую фазу -- коммунистическое общество»'. Данная мысль сформулирована А.Н.Поскребышевым -- помощником И.Сталина, его ближайшим сподвижником, с 1935 года заведующим канцелярией «ВОЖДЯ».

Интересно отметить и еще одно обстоятельство. Наиболее рьяным поклонником идеи «броска в коммунизм» на XVIII съезде оказался 44-летний лидер компартии Украины Н.С.Хрущев. Он убеждал собравшихся в построении первой фазы, где «во всех отраслях нашего хозяйства полностью и безраздельно господствует социализм». Термином же «коммунизм» Никита Сергеевич так увлекся, что использовал его заметно чаше других ораторов, нередко вообще заменяя им слово «социализм», будто приближая желанную вторую стадию к текущему дню. Вот несколько выдержек из речи Н.Хрущева: «Из года в год все выше и выше мы поднимаемся к конечной вершине нашей борьбы -- к коммунистическому обществу, к коммунистическому строю»; «Разрешите мне рассказать, каких успехов достиг украинский народ в борьбе за коммунизм»; «XVIII партийный съезд, историческое указание нашего великого Сталина вооружают трудящихся Советского Союза, как и трудящихся всего мира, могучим оружием в борьбе за коммунизм.

Можно не сомневаться: идеи и заряд XVIII съезда -- «съезда, давшего локомотиву истории отправление на станцию «коммунизм» -- Н.Хрушев и вся советская элита бережно пронесли сквозь годы Великой Отечественной войны. Тема коммунистического строительства, отодвинутая в 1941 -- 1945 гт. в силу объективных причин на второй план, сразу же была реанимирована в послевоенных условиях, снова появившись в официальных выступлениях и публикациях. Уже в 1945 году в редакционной статье журнала «Большевик» -- главного научно-теоретического органа партии -- утверждалось, что «после победоносного окончания Великой Отечественной войны советский народ продолжает осуществлять величественную задачу завершения строительства бесклассового общества и постепенного перехода от социализма к коммунизму*. В марте 1946 года на сессии Верховного Совета СССР в докладе Председателя Госплана Н.А.Вознесенского о четырехлетнем плане это положение было объявлено руководящей установкой.

В последующие первые послевоенные годы тема строительства коммунизма прочно вошла в повседневную идеологическую практику, О ней стали рассуждать, как об обыденном деде Центральной звучала следующая мысль -- Советский Союз еще в период принятия сталинской Конституции СССР, накануне XVIII съезда партии, вступил в новую полосу развития, связанную с завершением строительства социалистического общества и постепенного перехода к коммунизму. На XI съезде ВЛКСМ, состоявшемся весной 1949 года, первый секретарь ЦК Н.Михайлов адресовал молодежной аудитории заявление, преисполненное оптимизма: «Великое счастье выпало на нашу долю. Наше поколение будет жить при коммунизме».

Проработку курса коммунистического строительства можно отнести к периоду подготовки и проведения XIX съезда КПСС. Практическое выдвижение этой грандиозной задачи объективно требовало серьезной научно-теоретической разработки путей строительства коммунизма. Как известно, данная проблема слабо освещена в трудах классиков марксизма-ленинизма, что диктовало необходимость уточнения инструментария коммунистического строительства Разъяснение этих сложных вопросов не заставило долго ждать. В октябре 1952 года была опубликована работа И.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР*. В ней «великий вождь и учитель» доказал возможность построения коммунизма в СССР даже в случае сохранения капиталистического окружения, Сталин сформулировал три основных предварительных условия выполнения этой масштабной задачи: 1) речь шла о необходимости обеспечить не только рациональную организацию производительных сил, но и непрерывный рост всего общественного производства с преимущественным развитием производства средств производства, что дает возможность осуществить расширенное воспроизводство; 2) необходимо путем постепенных переходов поднять колхозную собственность до уровня общенародной, а товарное обращение тоже постепенно заменить системой продуктообмена с целью охвата им всей продукции общественного производства; 3) необходимо добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем его членам всестороннее развитие их физических и умственных способностей.

Теоретические выкладки Сталина о путях строительства коммунизма незамедлительно были объявлены руководством к действиям, программой великого общественного преобразования. В концентрированном виде это произошло на XIX съезде КПСС, прошедшим под знаком развертывания коммунистического строительства. В отчетном докладе ЦК, сделанным Г.Маленковым, делался вывод: «Планы партии на будущее, определяющие перспективы и пути нашего движения вперед, опираются на знание экономических законов, опираются на науку о строительстве коммунистического общества, разработанную товарищем Сталиным». Эта мысль так или иначе воспроизведена практически каждым выступавшим на съезде. Например, секретарь Ленинградского обкома партии Андрианов говорил: «Перспективы построения коммунистического общества, начертанные великим вождем и учителем товарищем Сталиным, освещают, как мощным прожектором, путь к коммунизму, вдохновляют партию, весь советский народ на новые подвиги во славу нашей великой Родины»*. Таким образом, доктрина «броска в коммунизм», поставленная на повестку дня еще в 1939 году XVIII съездом, через 13 лет получила свое полное логическое завершение. Была осуществлена теоретическая проработка вопроса, определен главный архитектор строительства коммунизма, дан старт к восхождению к высшей форме общественного развития. Вместо принятия новой партийной программы XIX съезд КПСС рекомендовал руководствоваться сталинской работой *Экономические проблемы социализма в СССР».

Разработка и принятие доктрины коммунистического строительства состоялись в 1945--1953 годах не только в практическом смысле, В этот период были произведены серьезные уточнения в содержании самой концепции построения коммунизма, уточнения, не просто отличающиеся от традиционных положений марксизма-ленинизма, но и даже прямо противоречащие выводам его классиков. Речь идет об учении о государстве, его роли в деяс коммунистического строительства. Как известно, по всем этим вопросам, имеющим важное теоретическое значение, высказывались и Маркс, и Энгельс, и Ленин. В их произведениях сформулирован определенный взгляд на эту проблему, разделявшийся многочисленными последователями в разных странах, включая СССР. Одним из главных постулатов марксистского учения о государстве являлось положение о его отмирании по мере приближения к высшей фазе общественного развития. Основополагающей здесь признавалась широко известная мысль Ф.Энгельса, изложенная им в «Анти-Дефинге»: «Когда не будет общественные классов, которые нужно держать в подчинении, когда не будет господства одного класса над другим и борьбы за существование, коренящейся в современной анархии производства, когда будут устранены вытекающие отсюда столкновения и насилие, тогда уже некого будет подавлять и сдерживать, тогда исчезнет надобность в государственной власти, исполняющей ныне эту функцию. Первый акт, в котором государство выступит действительным представителем всего общества -- обращение средств производства в общественную собственность, -- будет его последним самостоятельным действием в качестве государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения станет мало-помалу излишним и прекратится само собой.. Государство не «отменяется», оно отмирает».

Мы привели это высказывание Энгельса, так как именно оно являлось отправной точкой многих размышлений о судьбе государства после завершения социалистической революции. В частности, В Ленин в своем труде «Государство и революция», рассматривая вопрос о перспективах государственной власти в новую историческую эпоху, также опирается именно на приведенную мысль своего предшественника, характеризуя ее «действительным достоянием социалистической мысли». Ленинский анализ теории государства находился в русле воззрений основоположников марксизма. Хотя при этом необходимо отметить, что вождь октябрьской революции, столкнувшись с практикой, высказывался об отмирании государства утвердительно, но с некоторыми оговорками типа «... мы вправе говорить лишь о неизбежном отмирании государства, подчеркивая длительность этого процесса, его зависимость от быстроты развития высшей фазы коммунизма и оставляя совершенно открытым вопрос о сроках или о конкретных формах отмирания, ибо материала для решения таких вопросов нет». Тем не менее, в отношении времени, когда должна произойти ликвидация государственной власти, Ленин выдвигал вполне определенный содержательный ориентир' полное отмирание государства произойдет при переходе от первой фазы общественного развития (переходного периода от социалистической революции) к высшей его фазе (коммунизму). Магистральным путем такого перехода определялось все более, а затем поголовное привлечение трудящихся к государственному управлению. В завершенном виде эта идея была озвучена Лениным перед делегатами VII съезда РКП(б): «Переход через Советское государство к постепенному уничтожению государства путем систематического привлечения все большего числа граждан, а затем и поголовно всех граждан к непосредственному и ежедневному несению своей доли тягот по управлению государством».

Претворение в жизнь задач социалистического строительства, уничтожение частной собственности на средства производства, ликвидация эксплуататорских классов, происшедшие в СССР в 20--30-х годах, коренным образом изменили лицо советского общества. Основываясь на этих достижениях, Сталин перевел в практическую плоскость теоретические рассуждения о строительстве высшей фазы общественного развития. Однако постановка этой цели и движение к ней объективно требовало прояснения вопроса о судьбе государства. Следование марксистско-ленинским канонам (создание основ социализма, формирование новых социальных параметров) логически подводило к воплощению в жизнь концепции отмирания государства, так как учение в неразрывной связи рассматривало процессы коммунизации общества и постепенного сведения на нет роли государства. Сталин же пошел совершенно другим путем, выдвинув прямо противоположное положение об усилении значения государственной власти в ходе построения коммунизма. Осуществляя такой неожиданный поворот, вождь вносил неизбежные и необходимые для этого уточнения. Он пояснял: «Не может быть сомнения, что Ленин имел в виду во второй части своей книги («Государство и революция» -- авт.) разработать и развить дальше теорию государства, опираясь на опыт существования Советской власти в нашей стране. Но смерть помешала ему выполнить эту задачу. Но чего не успел сделать Ленин, должны сделать его ученики*.

Нетрудно догадаться, кого здесь имел в виду вождь и кто должен был завершить начатое Лениным. В сталинской «Краткой биографии» читаем: «Товарищ Сталин, опираясь на гигантский опыт более чем двадцатилетнего существования Советского социалистического государства в условиях капиталистического окружения, создал цельное и законченное учение о социалистическом государстве». Приняв эстафету от классиков марксизма-ленинизма, Сталин, однако, ориентировался не на сбережение идейного наследия, а на собственные цели и нужды, важные для него, прежде всего, с прагматической точки зрения, с позиций сохранения и осуществления режима личной власти. В самом деле, трудно представить личность и деятельность вождя в условиях ослабления государства (не говоря уже о большем), без всесилия карательных органов, без сохранения бесконтрольности аппарата. Под угрозой оказались бы и масштабные сталинские планы по расширению экспансии, установлению мировой гегемонии. В этом смысле любое покушение на доктрину государства в форме диктатуры пролетариата, дискуссии на тему его постепенного отмирания даже со ссылками на основателей марксистско-ленинского учения не могли быть приняты и тем более реализованы.

Именно поэтому, несмотря ни на что, Сталин твердо отстаивал свой взгляд на этот вопрос. Возникновение же ряда теоретических проблем он объяснял тем, что многие не разобрались в тех исторических условиях, в каких вырабатывались отдельные положения марксистского учения о государстве, в международной обстановке, в которой находится Советский Союз, не поняли и недооценили факта капиталистического окружения со всеми вытекающими из него последствиями вроде засылки в СССР шпионов и вредителей. Как разъяснял вождь, известная формула Энгельса о судьбе государства правильна, но не абсолютно, так как она применима лишь для того периода, когда последовательная победа социализма в отдельных странах приведет к победе большинство стран и когда создадутся необходимые условия для ее практической реализации".

Идеологические новшества Сталина, объявленные сокровищницей марксистско-ленинского учения, решительно внедрялись в общественное сознание послевоенных лет. Особенно преуспел на этом поприще ближайший соратник вождя, «известный» юрист и правовед А.Вышинский. В своих многочисленных публикациях он неизменно подчеркивал следующую мысль: «Сталинское учение о социалистическом государстве имеет тем большее значение, что оно кладет конец недооценке роли нашего государства, его механизма, его разведки, которые-де скоро придется сдать в музей древностей. В этой болтовне о том, что Советское государство придется сдать в музей древностей, слышатся отголоски вредительско-провокаторских «теорий» троцкистско-бухаринеких изменников. Известно, что эти господа немало старались, по заданиям иностранных разведок, расшатать Советское государство, внушая тлетворные мысли о «растворении», «засыпании», «погружении в экономике» Советского государства, о том, что Советское государство существует лишь в психике людей, что советский закон и советское право -- не что иное, как «юридическое барахло» и тому подобный провокаторский вздор».

Официальная пропаганда стояли на страже сталинских подходов учения о государстве, монтируя в них весь исследовательский процесс и требуя верноподданнических заклинаний. Отмечалось, что советские ученые-юристы в серьезном долгу перед партией и народом в освещении теории государства, крупным пробелом считалось отсутствие работ, посвященных характеристике основных этапов развития марксистско-ленинской теории государства-. В то же время любое несоответствие с обозначенными стандартами немедленно подвергалось критике и пресекалось. Так, с производства был снят учебник Денисова «Теория государства и права», где автор счел нужным только упомянуть об обстоятельствах, «при которых Советское государство станет ненужным»-. В результате вместо серьезных исследований страницы научных изданий заполнялись громкими, но бессодержательными дифирамбами, как, например, такое. «... то, чего в вопросах государства не успел вследствие своей смерти сделать Ленин, сделал тов. Сталин. Уменье смело учитывать новые жизненные явления, факты действительности, уменье не цепляться за теоретические положения вчерашнего дня, а смело двигать вперед теорию марксизма-ленинизма представляют собой выдающиеся качества нашего великого учителя и вождя»™

Развитие концепции сохранения и усиления государства в ходе коммунистического строительства требовало уточнения его роли и функций. В этом смысле государственная власть определялась в качестве основного рычага в создании нового общества, важнейшим условием утверждения новых отношений. При этом особо выделялась хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная деятельность советского государства. Эти две стороны государственного функционирования рассматривались в теснейшей и все более возрастающей взаимосвязи. Как считалось, именно расширение и усложнение этих функций обуславливало возрастание роли государства. С точки зрения хозяйственного аспекта государство объявлялось «той решающей силой, которая способна направлять все развитие советского общества в соответствии в экономическими законами социализма».

Главным инструментом в осуществлении этой задачи рассматривался государственный план, с помощью которого используется закон стоимости для учета необходимых пропорций в производстве и распределении общественного труда и продукта. Как подчеркивал Председатель Госплана СССР Н.Вознесенский, «эта необходимость осуществляется Советским государством, которое определяет и обеспечивает выполнение определенных пропорций в распределении труда и материальных фондов в интересах укрепления социалистического строя и решения задач, поставленных государством для данного периода».

Значительная роль советского государства признавалась и в дальнейшем укреплении колхозного строя. Считалось, что государство обеспечивает количественный и качественный рост производительных сил, индустриальной техники, используемой в колхозах через МТС. На этой основе происходит дальнейшее развитие социалистического экономического базиса в деревне. Ведь подавляющая часть машин, применяемых в колхозах, принадлежит государству, поэтому процессы механизации и электрификации села означали усиление ведущей роли государственной собственности во всех сферах колхозного производства, а это в свою очередь позволяло говорить об усилении организаторской роли государства в развитии колхозной экономики. В укрупнении колхозов, начавшемся в 1951 году, также виделась возможность дальнейшего повышения хозяйственной функции государства в отношении более эффективного использования трудовых ресурсов, земли и орудий производства. Такое же значение придавалось культурно-воспитательной деятельности госорганов. Научные издания того периода следующим образом раскрывают эту функцию: «Только Советское государство, как подлинно народное государство, оказалось способным решать совершенно новую, несвойственную государствам старого типа задачу политического воспитания народа. Оно подняло на небывалую высоту сознательность и понимание общегосударственных интересов, оно воспитало в народах СССР чувство уважения друг к другу, чувство взаимопонимания, чувство любви к социалистической Отчизне, заботы о судьбах Родины»,

Анализируя приведенный материал, можно сделать одно любопытное наблюдение. Рассуждения о роли и значении государства в экономическом строительстве, воспитании масс во многом воспроизводят и повторяют задачи партии в тех же самых сферах общественной жизни. Подробное знакомство с научной периодикой послевоенного периода укрепляет это впечатление. На ее страницах значительно реже упоминалось о руководящей и направляющей роли коммунистической партии, а приоритеты были явно смещены в пользу государства как решающей силы, способной направлять все развитие советской державы, силы, нуждающейся в постоянном и всестороннем укреплении. На наш взгляд, в этом состояло сталинское видение властного устройства в целом, где государство в лице возглавляемого им правительства сосредотачивало реальные рычаги управления, все оперативное руководство социально-экономической и культурной жизнью и выдвигалось на передовые позиции во властной иерархии, В этом заключалось своеобразие сталинского режима «культа личности», когда неразвитость, а порою и просто отсутствие институтов гражданского общества, фактическое сращивание партийного и государственного аппаратов делало нереальным существование иных путей функционирования общественного организма.

Не случайно, что после смерти Сталина, его развенчание как классика марксизма-ленинизма происходило на основе критики его учения об усилении роли государства в коммунистическом строительстве. Хрущев вернулся к традиционным марксистским взглядам, прогнозировавшим постепенное уменьшение значения государственной власти в общественной жизни. На этой теоретической базе в конце 50-- начале 60-х годов в СССР состоялся масштабный эксперимент по частичной передаче функций госвласти различным общественным организациям. Тогда в этом виделся стратегический путь восхождения к коммунизму. При всей непродуманности, поспешности, а порою и наивности этих процессов положительным здесь следует признать изменение отношения к общественным организациям, их статусу и роли в жизни страны. Сам факт появления в СССР на рубеже 50--60-х годов всевозможных и многочисленных общественных организаций и объединений имел позитивное значение в плане формирования первых ростков гражданского общества.

Другим важнейшим компонентом сталинской концепции коммунистического строительства являлось развертывание борьбы с пережитками капиталистического прошлого. Утверждение новых коммунистических отношений напрямую зависело от вытеснения идеологических представлений и морали «старого мира» из общественного сознания. После ликвидации эксплуататорских классов борьба с пережитками прошлого возводилась в ранг основной задачи советского государства. Например, научные консультанты главного теоретического органа партии -- журнала «Большевик» -- в ответах на письма читателей следующим образом разъясняли суть данного вопроса: исчезла ли совсем классовая борьба в нашем обществе с уничтожением эксплуататорских классов и групп, с возникновением новых движущих сил общественного развития? Нет, не исчезла. Она приняла лишь другие формы. В настоящее время важнейшей формой проявления этой классовой борьбы является огромная и разносторонняя работа нашей коммунистической партии по преодолению живучих пережитков капитализма в навыках, привычках, быту и сознании советских людей. Эти пережитки -- главный тормоз для продвижения вперед. Поэтому именно сюда направляет партия свой удар, Борьба против пережитков в сознании людей, борьба с проникающими в нашу страну буржуазными идеями, преодоление антинаучных взглядов на природу, предрассудков, старых привычек, борьба против индивидуализма и эгоизма -- все это является борьбой за окончательное преодоление отставания сознания советских граждан, за дальнейший подъем каждого человека до уровня научного социализма, до уровня большевистской партии.

Серьезной брешью в идеологической работе властей по решению этой задачи в послевоенный период стало участие большого количества простых граждан в освободительном походе против фашизма по странам Европы. Впервые, оказавшись в другом мире, советские люди получили возможность сопоставить жизненные реалии двух систем. Сравнение, как правило, оказывалось не в пользу Советского Союза. Данное обстоятельство хорошо понимали власти, рассматривая их как основу, где могли формироваться протестные процессы. Так, секретариат ЦК на заседании 27 мая 1946 года рассмотрел вопрос «О политической работе среди демобилизуемых из Вооруженных сил СССР». Выдвигалось требование особого внимания к воинам, местные партийные и советские органы были обязаны организовывать им по прибытии домой торжественные встречи, обеспечивать их жилплощадью, вовлекать в общественно-политическую жизнь, выделять бесплатную подписку на центральные газеты «Правда», «Известия», «Комсомольская правда» и др.г На торжественном заседании по случаю 30-летия Великой Октябрьской социалистической революции один из лидеров страны В.Молотов подчеркивал важное идеологическое значение этого вопроса: «Наемные буржуазные писаки за рубежом предсказывали во время войны, что советские люди, познакомившись в своих боевых походах с порядками и культурой на Западе и побывав во многих городах и столицах Европы, вернутся домой с желанием установить такие же порядки на Родине. А что вышло? Демобилизованные солдаты и офицеры, вернувшись на Родину, взялись с еще большим жаром укреплять, развивать социалистическое соревнование на фабриках и заводах, встав в передовых рядах советских патриотов».

Главным оружием партии и государства в борьбе с пережитками прошлого и влиянием буржуазных идей объявлялся советский патриотизм, возведенный в ранг государственной политики Советского Союза. На языке официальной пропаганды тех лет означало, что воспитание и культивирование чувства патриотизма -- это не что иное, как беспощадная борьба, прежде всего, против раболепия и низкопоклонства перед иностранщиной и чуждого советскому народу буржуазного космополитизма. Выдвижение на первый план этой темы было не совсем традиционно с точки зрения марксистско-ленинского учения, которое гораздо больше внимания уделяло интернационалистическим мотивам. Как известно, лидеры большевистской партии начала 20-х годов вообще не рассматривали Россию в качестве локомотива ожидаемой мировой революции, о считали ее лишь плацдармом для установления коммунистической власти в развитых странах Западной Европы и, в первую очередь, в Германии. Сталинская доктрина строилась на иных подходах, с акцентом на советский патриотизм, на новый тип советского человека, находящегося на более высокой ступени развития, одухотворенного высокими идеалами большевизма, «Последний советский гражданин, -- указывал Сталин, -- свободный от цепей капитала, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства»т.

Вне всякого сомнения, усилению патриотических акцентов во многом способствовала Великая Отечественная война, потребовавшая мобилизации всех нравственных и духовных сил народов Советского Союза. Однако принципиально новым моментом сталинской доктрины советского патриотизма стало сочетание таких двух компонентов, как любовь к Родине и строительство коммунизма. Это была крупная идеологическая находка. Подчеркивая величие русского народа и его истории, общественному сознанию внушалась мысль, что только у такой действительно великой нации мог появиться ленинизм.

Развернутая аргументация этого тезиса сопровождалась любопытными высказываниями. Вот один из многочисленных примеров: «Впервые в истории пролетариат обрел настоящее Отечество. Впервые широкие народные массы увидели в государстве не орудие своих классовых противников, а орган власти народа, взявшего свою судьбу в собственные руки. В этих условиях и возник советский социалистический патриотизм как новое явление, принципиально более высокое, чем патриотизм, проявляющийся на предшествующих ступенях развития общества. В нашем патриотизме любовь к своему нарду и к своей стране сливается безраздельно и полностью с любовью к своему государству, с пламенной преданностью советскому общественно-политическому строю, его основателям и вождям Ленину и Сталину»". Таким образом, получалось, что патриотом мог считаться только тот, кто разделял коммунистические идеалы и политику советского государства. Все находящееся за этими четко обозначенными рамками объявлялось вражескими происками, граничащими с предательством и изменой Родине.

Новое пропагандистское изобретение -- советский патриотизм -- стало той сердцевиной, вокруг которой строилась вся идеологическая работа послевоенных лет. На одном из совещаний в ЦК ВКП(б) Жданов подчеркнул государственную важность задач в этой области: «Если взялись за пятилетку хозяйственную, давайте возьмемся за идеологическую и вытянем ее. Что, сил не хватит? Хватит». Надо признать -- на это сил хватало, В эти годы не было такой сферы деятельности, которая бы могла развиваться без оглядки на сталинские ориентиры охранительного патриотизма. Особенно зримо это затронуло литературу и искусство. Хорошо известка целая серия идеологических постановлений ЦК ВКП(б) второй половины 40-х годов: «О журналах «Звезда» и «Ленинград», «О репертуаре драматических театров и мерах по их улучшению», «О кинофильме «Большая жизнь», «Об опере Мурадели «Вечная дружба» и др. Они дали сигнал к публичной травле многих выдающихся деятелей культуры: Ахматовой, М.Зощенко, Э.Казакевича, Ю.Германа, С.Прокофьева, А.Хачатуряна, Д.Шостаковича, С.Эйзенштейна и др.

Проводником идеологи советского патриотизма в литературе являлась теория социалистического реализма. Комплексно ее суть сформулировал А.Фадеев в своем выступлении на Всесоюзном совещании молодых писателей в марте 1997 года: показать нашего советского человека, как особого человека среди человечества, как носителя новой человеческой морали, показать его передовые, ведущие качества. Для достижения этого известный советский литератор требовал повернуть как молодых, так и крупных писателей к предприятиям, к колхозной деревне, к рядовой интеллигенции, ссылаясь на личный пример: «... для меня само слово завод звучало как музыка... рабочая обстановка, сами запахи волновали меня, Я смотрел, как ловко управляются рабочие с орудиями труда, завидовал им. Ведь в этом есть величайшая поэзия, это величественные вещи».

Говоря о внедрении концепции советского патриотизма в литературу, необходимо отметить и другой важный момент -- особое положение русской национальной литературы, которая определялась главенствующей среди литературного творчества всех народов Советского Союза. Русская литература рассматривалась как источник, обогащающий писателей других народов. Например, секретарь ЦК КП(б) Казахстана Ж.Шаяхметов писал в «Правду», что казахские писатели и поэты учились у передовой русской классической и советской литературы, у основоположника социалистического реализма М.Горького, у лучшего, талантливейшего поэта советской эпохи В.Маяковского и др. По мнению секретаря Казахской компартии, еще до революции казахские писатели положили начало учебе у русских коллег. Эта учеба стала замечательной традицией: нет ни одного казахского литератора, на творчество которого не оказывала бы своего влияния дружба с русскими писателями. Наряду с этим подходом велась борьба против любых проявлений национального самоутверждения в литературе. Кремлем пресекались попытки самостоятельного развития национальных литератур вне творчества и влияния русской. Особенно актуальным это было для крупных республик, входивших в состав СССР и России -- Украины, Башкирии и др, которые постоянно находились в поле критики ЦК ВКП(б) за недостаточное следование идеологическим стандартам'.

О том, как само руководство страны на практике внедряло принцип советского патриотизма, дает представление знакомство с постановлением секретариата ЦК (май 1946 г.) «О кинокартине «Адмирал Нахимов», Как отмечалось в постановлении, фильм, поставленный режиссером Пудовкиным, содержит серьезные недостатки, снижающие художественную ценность картины. В ней имело место пренебрежение к исторической правде. Сцена Синопского морского сражения, являющегося основной в фильме, не развернута и осталась незавершенной, не воспроизведен исторический факт пленения командующего турецким флотом и его штаба, защита Севастополя изображена схематично и недостаточно убедительно. ЦК поручил ввести сцену пленения турецкого адмирала и прикомандированных к нему английских офицеров, приведя при этом слова Нахимова о необходимости мира и дружбы между Россией и Турцией. Показать гуманное обращение российских военных с пленными турками и мирным населением г. Синоп. Дать более яркую и величественную картину возвращения победоносной эскадры в Севастополь. Включить дополнительный эпизод захвата в плен матросом Кошкой английского офицера, уже ранее отпущенного Нахимовым при Синопе в числе английских инструкторов турецкого флота. На переделку картины отводилось 4 месяца. Такова была внутренняя «кухня» советского патриотизма. Однако любопытно другое: заинтересованность и щепетильность в отношении идейной выдержанности партии сочеталось с невниманием и даже безразличием к материально-техническому состоянию студии «Мосфильм», основного производителя лент в те годы. Техническая база «Мосфильма» не менялась, не реконструировалась свыше четверти века, еще со времен немого кино, хронически недоставало метража кинолент.

Функционирование сталинской концепции советского патриотизма с его бескомпромиссной борьбой против западничества и «иностранщины» приводило к уродливым явлениям в повседневной жизни людей. Среди них можно назвать решение властей о запрещении браков с иностранцами, пытающиеся перекрыть каналы общения с западным миром. Под это нелепое и совершенно необъяснимое для цивилизованного человека решение подводилась соответствующая идеологическая база, К примеру, 15 и 18 июня 1948 года «Правда» опубликовала письма Н. Макушиной и Н. Головановой, которые, выйдя замуж за граждан Великобритании, решили вернуться на Родину, не вынеся «тягот и лишений заграничной жизни». В частности, Н.Макушина так объясняла свой поступок: «Я не могла дальше выносить все это и решила забрать сына и уехать из Англии. И для меня, и для мужа это расставание было очень тяжелым, но я была счастлива, что возвращаюсь на Родину, а мужу оставалось радоваться только тому, что сын его будет жить в стране, которая дает ему возможность получить образование и жить без хорошо знакомой его отцу тревоги за завтрашний день». Редакция газеты «Правда» получили более 500 откликов на эти откровения, преисполненные в основном верноподданническими мотивами и требованиями оградить людей от попадания в буржуазное рабство". На основе подобных просьб общественности Президиум Верховного Совета СССР принимал решение воспретить браки советских граждан с иностранцами.

Поиски врагов -- носителей буржуазного космополитизма активно велись внутри страны. Здесь была найдена очень удобная мишень -- еврейский народ. Попытки выставить евреев в качестве проводников буржуазной идеологии предпринимались сразу после окончания войны. К примеру, руководящие работники Управления кадров ЦК ВКП(б) в своем письме от 7 октября 1946 года на имя секретаря ЦК Кузнецова сообщали о националистических и религиозных тенденциях в еврейской литературе, пропагандирующей настроение безысходности, скорби и т.д. В записке предлагалось вынести вопрос о положении в советской еврейской литературе на заседании секретариата ЦК Однако Жданов отклонил предложения рассматривать данную проблему на секретариате, сочтя ее неактуальной*.

Отношение к евреям стало меняться к худшему с 1948 года. К этому времени провалились попытки Сталина включить только что созданное государство Израиль в сферу своего влияния. К тому же возникновение самостоятельного национального образования оживило самосознание евреев. Так, в Верховный Совет СССР поступали письма от граждан еврейской национальности с просьбой разрешить выезд в Израиль для борьбы с оружием в руках за защиту еврейского народа.

Атмосфера гонений на евреев лучше всего передана в письмах, поступавших в редакции центральных газет. Вот выдержки из текстов: «Разве не может вызвать возмущение цивилизованного мира то, что на 30-м году существования советской власти у нас закрыты все еврейские школы. Еврейских детей в советских школах обижают, бьют, не дают прохода и обзывают «жидюками». В вузах установлена процентная норма при приеме. Евреям ограничен прием в научные учреждения и институтка в которых вообще запрещен». (И. Абрамсон, Ленинград); «В очередях, в трамваях, на базарах все время слышно это шипение и угрозы, что вот пусть только начнется война, как мы покончим со всеми евреями... В очередях эти разговоры происходят в присутствии милиции, а они на это не обращают внимания»'.

Хорошо понимая, к чему может привести подобная атмосфера, отдельные представители творческой интеллигенции стремились остановить этот маховик, набирающий обороты. Такую попытку предпринял И.Эренбург, добившийся публикации в «Правде» своей статьи «По поводу одного письма». В ней, пытаясь отвести угрозу, нависшую над целым народом, он писал: «Мракобесы издавна выдумывали небылицы, желая представить евреев какими-то особенными существами, непохожими на окружающих их людей. Мракобесы говорили, что евреи живут отдельной, обособленной жизнью, не разделяя радостей и горестей тех народов, среди которых они проживают; мракобесы уверяли, будто евреи -- это люди, лишенные чувства родины, вечные перекати-поле; мракобесы клялись, что евреи различных стран объединены между собой какими-то таинственными связями»*. Парадокс заключался ъ том, что Эренфург, взывая к разуму, обращался за защитой к тем, кто по сути и являлся главным организатором антисемитского похода конца 40-- начала 50-х годов.

Существенная корректировка официальной идеологической доктрины, предпринятая Сталиным, оказала самое серьезное влияние на состояние общественных наук в послевоенный период. Им отводилась далеко не последняя роль в утверждении новых идеологических форматов. Отсюда жесткое давление на философские, исторические, экономические дисциплины, с целью приведения их базовой концепции в соответствие с нуждами правящей верхушки. Первой под ударом властей оказалась философия. Для этого была организована дискуссия по учебнику Г.Александрова «История западноевропейской философии», удостоившаяся в 1946 году присуждения сталинской премии. Главным действующим лицом здесь стал секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии Жданов, назвавший себя юнгой, «впервые вступившим на палубу философского корабля»". Однако данное обстоятельство ничуть не помешало ему назидать и поучать аудиторию, состоящую из академиков и профессоров. Та часть его выступления, где содержатся высказывания о недооценке русской философии, критикуется чрезмерное увлечение автора различными философскими школами прошлого, сегодня хорошо известно исследователям. Менее освещены идеи, сформулированные Ждановым в качестве образца новейшей философской мысли. Речь идет о его размышлениях относительно источников и движущих сил развития советского общества. Вот как он раскрывал эту важную, актуальную проблему: «Если внутренним содержанием процесса развития, как учит нас диалектика, является борьба противоположностей, борьба между старым и новым... то наша советская философия должна указать, как действует этот закон диалектики в условиях социалистического общества... Вот где широчайшее поле для научного исследования, и это поле никем из наших философов не обработано. А между тем наша партия уже давно нашла и поставила на службу социализму ту особенную форму раскрытия и преодоления противоречий социалистического общества, ту особую форму борьбы между старым и новым, между отживающим и нарождающимся..., которая называется критикой и самокритикой».

Сразу обращает внимание решенность вопроса о движущих силах развития советского общества, причем об этом решении, сделанном партией, Жданов сообщал ученым, без участия которых на самом деле вряд ли была бы возможна разработка данной непростой проблемы. Жданов выступал практически перед всеми ведущими философами страны того времени и говорил им об уже проделанной партией работе, не уточняя, кто конкретно из научного мира участвовал в ней. Более парадоксальной ситуации придумать сложно. После этого ждановского откровения лучшие научно-философские силы страны должны были вступить на путь обоснования предложенного им вывода, причем это по сути дела комментаторство, а не исследовательский поиск, находилось под строгим и неусыпным контролем.

По существу же самого вывода о критике и самокритике как движущей силы развития советского общества напрашивается следующая мысль, перед нами не что иное, как попытка ухода от реальных проблем функционирования общества, где существовала одна форма собственности, одна политическая сила, один вождь. Данная конструкция могла обеспечивать только консервацию всей жизни, никак не способствуя его модернизационным задачам. Развитие критики и самокритики в условиях безальтернативное™ выборных механизмов, однопартийной системы без каких-либо реальных признаков коллегиальности можно квалифицировать как действия, инспирированные в угоду правящему режиму. То же самое можно сказать и о других источниках развития советского общества: морально-политическом единстве народа и советском патриотизме.

Состоявшаяся в мае 1947 года дискуссия по учебнику Г.Александрова задала определенные оценочные параметры всей научно-философской деятельности. Власти жестко отслеживали появляющуюся научную продукцию, сверяя ее содержание с ориентирами официальной идеологии. Это можно проиллюстрировать на примере критического разбора в «Правде» третьей книжки журнала «Вопросы философии» за 1949 год. Кратко отметив некоторые улучшения, как-то разнообразие публикаций, актуальность тематики многих статей, «Правда» перешла к своему главному делу -- критике и оценкам. Статья все того же Г.Александрова «Космополитизм -- идеология империалистической буржуазии» вызвала негативную реакцию, потому как «чрезмерно много места уделяется разной дряни вроде мертворожденных писаний реакционных буржуазных профессоров, от которых за версту несет трупным смрадом». Трудно сказать, считал ли главный пропагандистский рупор страны подобную тональность приемлемой для научных дискуссий, но Александрову адресовался упрек в бесстрастности повествования о космополитизме. Видимо, острая форма изложения, образец которой мы только что привели, уже сама по себе расценивалась как весомый научный аргумент. Статья В.Логинова «О переходной форме производственных отношений» признавалась ошибочной, так как в ней фигура мелкого собственника рассматривалась слишком идеализированно, а следовательно метафизически, без учета конкретных социально-экономических форм общества. Поэтому вывод о жизнеспособности мелкого хозяйства, сделанный ученым, перечеркивался и отбрасывался.

Не меньшее давление оказывалось и на историческую науку. Перед ней ставились конкретные задачи по реализации доктрины советского патриотизма в историческом контексте с акцентом на возвеличивание прошлого русского народа, его традиций. Одной из несущих конструкций доктрины стала разработка проблем образования централизованного русского государства. Данная тематика нашла широкое отображение на страницах научных изданий. Так, в 1945--1946 годах журнал «Вопросы истории» провел обширную дискуссию о различных аспектах создания единой русской держаш.Вэсоде еебылааыскрьны раапичшле точки зрения, отмечалась недостаточная разработанность этих вопросов. В качестве основного вывода предлагалась мысль о неправомерности разбивать образование централизованного государства на два этапа, как это делалось историками довоенного периода: сначала национальное государство, а затем -- многонациональное Как считалось, более правильным будет говорить о едином процессе, тем самым, подчеркивая ведущую роль русского народа. В этом смысле вся дискуссия о формировании русского государства преследовала главную цель -- демонстрацию превосходства русской истории над остальной, подчеркивание более высокого уровня развития русского государства по сравнению со странами Европы.

О том, насколько сильно продавливались именно такие подходы, убедительно свидетельствует следующий пример: «Вопросы истории» в апреле 1947 года опубликовали рецензию профессора М.Тихомирова на книгу Д.Лихачева «Москва и культурное развитие русского народа» (М., 1946). Рецензент высказывал несогласие с автором по поводу непомерного возвеличивания русской культуры того периода: «Очень неприятное впечатление производит постоянное стремление автора противопоставить русское искусство западноевропейскому... Уместно ли здесь ограниченное национальное самодовольство? Неужели любовь к родному обязательно должна связываться с охаиванием чужого?.. Пусть автор хотя бы на минуту сопоставит богатые города средневековой Италии, хотя бы Флоренцию, с Москвой XIV--XV веков, чтобы не настаивать на превосходстве московской культуры над флорентийской в эту эпоху. Нужно ли для национального сознания такого великого народа, как русский, подкрашивание в розовый цвет его прошлого»'. Однако уже через пять месяцев позиции Тихомирова по этим вопросам кардинально изменились. В тех же «Вопросах истории» он пропагандирует иную точку зрения, говоря об удивлении образованных иностранцев, «внезапно увидевших на востоке Европы большое государство со своеобразной вековой культурой». Теперь ученый придерживался мнения о передовой московской архитектурной школе, оставившей далеко позади итальянцев во главе с А. Фиораванти, который сам попал под влияние русских художественных традиций'. Нетрудно догадаться, под чьим давлением ученый был вынужден менять свои уже обнародованные взгляды.

Во второй половине 40-х годов практически все историческое полотно русской истории служило своеобразным подкреплением концепции советского патриотизма. По мнению властей, его корни должны подпитываться ярким российским прошлым, что выстраивало и обеспечивало своего рода преемственность великих дел и свершений русского народа как тогда, так и сегодня. Причем научно-историческая мысль была обязана реализовывать эту задачу безотносительно того или иного периода отечественной истории. Так, ученые занимались исследованием происхождения термина «Великая Русь», составляя обзоры древних иностранных источников, сообщающих, а главное признающих величие древней Руси. Подчеркивалось, что этот правильный термин выпал из поля зрения современной буржуазной науки. Много говорилось о фигуре Петра I, о его роли в укреплении русского государства, создании промышленности и армии, которая являлась образцом для европейских стран. Вообще тема армии и ее побед занимала особо почетное место в исторической науке послевоенного периода. Значительное внимание уделялось личности и взглядам Чернышевского, далекого от восторженного отношения к Западу и прогнозировавшему разочарование нем, кто считал Западную Европу «земным раем».

Но власти считали все это недостаточным, требуя усиления борьбы с космополитизмом, большей приверженности доктрине советского патриотизма. Именно эту цель преследовали регулярные разносы, устраиваемые ЦК ВКП(б) историческим институтам, изданиям, ученым. В начале 1949 года буквальному разгрому подверглась школа, возглавляемая известными историками И. Минцем и И.Разгоном. Как отмечалось, они нанесли серьезный вред делу разработки истории советского общества. За 18 лет работы их коллектив выпустил только два тома «Истории гражданской войны», чем сорвал выполнение задания партии. Не меньший ущерб они нанесли, не подготовив и не выпустив в свет учебник по истории СССР советского периода, чем осложнили и затормозили выращивание кадров молодых историков". Серьезной критике подверглись и специалисты, занимающиеся зарубежной историей нового и новейшего времени. От них требовалось решительно покончить с антинаучным способом изучения зарубежной истории, т.е. в отрыве от прошлого России и СССР. Ученые обязывались считать своей кровной задачей исследование огромного влияния передовой русской культуры, литературы, науки на другие страны и народы. Долг историков состоял в раскрытии многообразия этого влияния на общественную мысль в Европе, Америке, Азии".

Среди общественных наук руководство партии и государства особое значение уделяло политэкономии. Предметом исследования данной отрасли являлось функционирование народного хозяйства страны, от чего напрямую зависело все состояние общественного организма. Тем не менее, разработанность вопросов социалистической экономики в послевоенный период надо признать крайне слабой. Фактически были нарушены традиции научной преемственности, уничтожены экономические школы, действовавшие в 20-- 30-х годах, репрессированы их создатели и лидеры. Все это серьезно ослабило кадры экономистов, в особенности тех, кто специализировался на изучении экономических проблем социализма. Многие работы отличались низким профессиональным уровнем, а порою и просто безграмотностью и надуманностью. В этом смысле характерен пример одной из диссертаций, представленной к защите в Институте экономики АН СССР. Она содержала конкретное описание высшей фазы коммунизма, развивая идею огосударствления колхозов. По мнению автора, эти процессы должны начаться почему-то со Свердловской области, а затем распространиться на всю территорию страны. Автор точно по годам и районам планировал эти действия, причем пытаясь во всех деталях изобразить будущую коммунистическую деревню, где каждая семья будет иметь свой дом с садом, а необходимые продукты будут доставляться по специальным трубопроводам и т.д. Ценность подобных «научных» изысканий очевидна и в комментариях не нуждается.


Подобные документы

  • Формирование военно-стратегических доктрин в СССР накануне Великой Отечественной войны. Политические и военно-стратегические просчеты Сталина. Нападение Германии на Советский Союз. Участие «старых» и «новых» полководцев в Великой Отечественной войне.

    курсовая работа [77,1 K], добавлен 07.12.2008

  • Внезапность нападения Германии и преступная халатность командования Западного фронта как основные причины поражений Советского Союза и Красной Армии в первый период Великой Отечественной войны. Вина Сталина в неготовности страны к немецкому нападению.

    доклад [32,8 K], добавлен 22.07.2009

  • Нападение фашистской Германии на СССР. Вооружённые силы накануне Великой Отечественной войны на западной границе СССР. Организация коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. Потери СССР за все время войны. Цена победы советского народа.

    контрольная работа [41,7 K], добавлен 03.03.2012

  • Состав сил Красной Армии и вермахта на середину 1941 года. Этапы Второй мировой войны, сопутствующие события в мире, участие Советского Союза. Периодизация Великой Отечественной войны, боевые действия на фронтах. Потери СССР в войне, система власти.

    презентация [11,7 M], добавлен 25.09.2013

  • Военно-политическая обстановка в мире и начало Второй мировой войны. Нападение фашистской Германии на СССР. Трудности и неудачи первого периода Великой Отечественной Войны. Разгром немецко-фашистских войск под Москвой и его историческое значение.

    контрольная работа [27,7 K], добавлен 22.12.2009

  • Заключительный этап Великой Отечественной войны, освободительная кампания. Разгром гитлеровской Германии, изгнание ее войск с территории Советского Союза. Освобождение стран Юго-Восточной и Центральной Европы. Окончание Великой Отечественной войны.

    реферат [51,7 K], добавлен 26.11.2012

  • Причины Великой Отечественной войны. Периоды Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Неудачи Красной Армии в начальный период войны. Решающие сражения войны. Роль партизанского движения. СССР в системе международных послевоенных отношений.

    презентация [293,1 K], добавлен 07.09.2012

  • Характеристика Великой Отечественной войны как крупнейшего события20 века, определившего судьбы многих народов. А. Покрышкин – выдающийся герой Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, первый трижды Герой Советского Союза. Берлинская операция.

    реферат [58,9 K], добавлен 15.11.2011

  • План и мощь агрессора. Причины неудач и героизм Красной Армии. Мобилизация сил советского народа на отпор врагу. Оперативные действия военного руководства и трудности в организации обороны страны. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны.

    реферат [28,1 K], добавлен 22.06.2012

  • Становление большевистской доктрины национальной политики до 1917 года в условиях Гражданской войны и после нее. Эволюция взглядов большевистских лидеров и вклад И.В. Сталина в обновление доктрины. Сопоставление интернационализма и русского вопроса.

    дипломная работа [127,2 K], добавлен 17.05.2010

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.