Историография Крымского ханства

Действительно, победы русских войск под командованием Миниха давали такую надежду, хотя, как оказалось, итоги войны были достаточно скромными для России. Оказалось, что военным путем завоевать Крым в то время было невозможно.

Правительство Екатерины Петровны стало проводить в отношении Крыма более гибкую политику. Она заключалась в налаживании прямых контактов с Крымом, причем на совершенно иной основе. Упоминавшийся уже историк В. А. Ульяницкий, характеризуя внешнюю политику России 40-х годов XVIII века, приводит следующий документ: «19 декабря 1743 года резидент в Константинополе Вешняков в своей реляции на имя императрицы представлял, что «для пользы высочайших ее императорского величества интересов» он советовал бы «подобием консула» определить «искусного человека» в Крым». На протяжении всего царствования Елизаветы Петровны происходила упорная, «мирная» борьба за претворение этой идеи в жизнь. Возможно уже тогда сложились первые наброски будущего плана действий в отношении Крыма, который воплощала уже Екатерина II.

Изучая позицию различных историков по проблеме крымской политики России при Екатерине II приходится признать противоречивость и даже противоположность выводов ими сделанных. Так, А. Брикнер считал, что «Успехи похода 1770 года заставляли императрицу и ее министров надеяться на скорое окончание войны. Возникла мысль об освобождении Крымского полуострова от всякой связи с Турцией, о превращении Крымского ханства в независимое государство и о присоединении его после этого к России». Однако общеизвестно письмо Екатерины графу Панину от 15 апреля 1770 года, в котором она писала: «Совсем нет Нашего намерения иметь сей полуостров и татарские орды, к оному принадлежащие, в Нашем подданстве, а желательно только, чтобы они отторгнулись от подданства турецкого и остались навсегда в независимости». Вопрос состоит в том, как Екатерина II понимала эту независимость. Но как бы то ни было, она вступила в борьбу за Крым[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С 3.].

В. О. Ключевский, отмечая особенности политики Екатерины II, дал следующую характеристику действиям императрицы: «У меня лучшая армия в целом мире, - у меня есть деньги» - говорила Екатерина II в 1763 году. Опираясь на эти средства, Екатерина смело приступила к решению стоявших на очереди вопросов внешней политики, из которых один стоял в необходимости продвинуть южную границу России до Черного моря. Н. А. Полевой, автор истории князя Италийского, графа Суворова, писал, что «... Екатерина II. была готова к войне и хотела показать Европе огромные средства России». С другой стороны, его современник С. Горяинов говорил о том, что успехи войны явились неожиданными для Екатерины[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С 4.].

Как известно, русско-турецкая война 1768-1774 гг. была успешна для России и завершилась подписанием 10(21) июля 1774 года Кучюк-Кайнарджийского мирного трактата. «Кучюк-Кайнарджийский мир заключил первый период царствования Екатерины. Торжествуя в политике и в войне, она исполнила мысль Петра Великого - Черное море было доступно русским» - писал Н. А. Полевой.

В советской историографии Кучюк-Кайнарджийскому миру 1774 года посвящена крупнейшая по значению монография Е. И. Дружининой, которая считала, что «Кучюк-Кайнарджийский мир повлек за собой присоединение Крыма к России, и таким образом выбил из рук Оттоманской империи важнейший стратегический плацдарм на подступах к Российскому государству»[ Дружинина Е.И. Кучюк-Кайнарджийский мир 1774 года. -М., 1978. - С.274.]. Мнение о том, что этот мирный договор был выгодным для России, не подвергался сомнению в историографии. Однако еще в 50-е годы, например в работе П. Надинского «Суворов в Крыму»,изданной в 1950 году, высказывалась мысль, что он не соответствовал тем результатам, которых добилась русская армия в войне. Екатерина II, заключая мир, пошла на значительные уступки и вопрос о «воссоединении» Крыма с Россией остался неразрешенным. Другой историк 50-х годов О. И. Неделин в небольшой работе «Присоединение Крыма к России», изданной в 1958 году, также утверждал Кучюк-Кайнарджийский мирный договор был выгодным для России, однако он не решил до конца задачу усиления ее позиций на северном побережье Черного моря. Российское правительство не реализовало полностью блестящие успехи русской армии в этой войне, не доведя ее до победного конца - окончательного присоединения северного побережья Черного моря к России. Неожиданно эта точка зрения была поддержана в новейшее время. Так, в монографии «Граф Никита Панин. Из истории русской дипломатии XVIII века», изданной в 1989 году, ее автор А. В. Гаврюшкин пишет, что мирный договор не дал России всего, что она хотела получить, однако его заключение было значительным успехом. Нелишне напомнить, что и Е. И. Дружинина также придерживалась мнения, что только боязнь международных осложнений удержала Екатерину II от присоединения Крыма уже в 1774 году[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С 4.].

Для большинства исследователей, кроме Е. И. Дружининой разделяющих данную точку зрения, представляется бесспорным тот факт, что Екатерина II поставила своей задачей присоединение Крыма уже с 60-х годов XVIII века. Е. И. Дружинина указывает, что программа русской внешней политики в отношении Турции и Крыма, разработанная в 1760-1770 гг., была в основном реализована с заключением Кучюк-Кайнарджийского мира. Однако могло быть и иначе. Возможно, вначале Екатерина II считала необходимым добиться отторжения Крыма от Турции, закрепления независимости Крымского ханства, чтобы в дальнейшем использовать крымских татар в антитурецких целях, причем на достаточно длительный срок. Известный советский историк Г.А. Санин согласен с такой интерпретацией событий, но замечает, что о длительном сроке речь идти не может. Имела ли Екатерина II какие-либо основания надеяться на успех своего замысла? Скорее всего, да. В Крымском ханстве существовала мощная взаимосвязь и взаимозависимость с Османской империей, но в то же время некоторые историки (Г. А. Санин, Е. М. Апанович) указывают на то, что на протяжении XVI - XVIII веков ряд крымских ханов являлись выразителями другой тенденции, а именно стремления стать не-зависимыми правителями, освободиться от власти султана. Эти идеи были близки и некоторой, возможно значительной, части крымскотатарской знати. Именно к ним могла апеллировать Екатерина II, борясь за отторжение Крыма от Османской империи. Однако такая реконструкция событий небезупречна. Российский историк В. Е. Возгрин придерживается прямо противоположной точки зрения. Он считает, что предложение помощи Россией в достижении полной независимости Крыма не нашло отклика и вот почему: «...русские переоценили крымско-турецкие разногласия. Конечно, они были традиционными, ибо зародились еще в первые годы турецкого владычества. Но теперь, ввиду, несомненно, более угрожающей опасности, крымчане явно забыли о старом антагонизме»[ Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар.- М.:Мысль, 1992. - С.297.].

Для многих историков действия Екатерины II представлялись точно рассчитанным, тонко придуманным планом присоединения Крыма. Историк первой половины XIX века Д. П. Бутурлин писал, что «Екатерина II почитала независимость Крыма, утвержденную Кучюк-Кайнарджийским трактатом между Россиею и Турциею, первым шагом окончательного присоединения сей земли к Российской Державе». На агрессивные планы Екатерины II после Кучюк-Кайнарджийского мира указывал и украинский историк М. С. Грушевский. В сборнике «В память столетия Крыма» (1884) эта мысль находит новое подтверждение: «Мудрая политика императрицы Екатерины II относительно присоединения Таврического полуострова к России, делается общепонятною с 1774 г., т. е. со времени Кучюк-Кайнарджийского мира, обеспечившего за нами Керченский пролив с городком этого имени. Приобретение это казалось ничтожным для тех, кто не подозревал дальнейших видов императрицы, но дипломатам не трудно было понять, что с той минуты, как Турция вынуждена будет отказаться от верховных прав на судьбу крымских ханов, права эти перейдут к нам и будут поддерживаться войсками, сосредоточенными в Керчи.»[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С 5.].

Н.А. Полевой указывал на то, что, опираясь на решения Кучюк-Кайнарджийского мирного договора, «...Россия имела все средства держать татар под рукой и приготовлять постепенно меры к совершенному покорению Крыма...».

Е. И. Дружинина, продолжая исследования истории Крыма в работе «Северное Причерноморье в 1775-1800 гг.», изданной в 1958 году, писала, что «в 1774 - 1783 гг. освоение Северного Причерноморья происходило в условиях напряженной борьбы за Крым, который считался независимым, фактически же находился под сильным влиянием то России, то Турции. ...Несмотря на выгодные для России постановления Кучюк-Кайнарджийского мира, торговые связи практически оказались почти невозможными»[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С 6.].

Автор монографии «Политика России на Тешенском конгрессе» (1988 г.) Г. Нерсесов считает, что уже в 1774 году, подписывая мир с Османской империей, русское правительство рассматривало независимость Крыма как временную, переходную стадию, после чего должно было последовать включение всей территории Крымского ханства в состав Российской империи[ Нерсесов Г. А. Политика России на Тешенском конгрессе. - М., 1988. - С.73.].

Какова же в эти годы политика России в отношении Крыма? По мнению исследовательницы из Молдовы Г. С. Гросул: по окончании войны с Турцией и заключения Кучюк-Кайнарджийского мирного договора правительство Екатерины II взяло курс на решение Черноморской проблемы мирными средствами. Россия стремится показать, что её интересы теперь неразрывно связаны с Крымом. В письме генерал-поручику Щербинину от 6 июня 1775 года Екатерина II писала следующее: «Новые Крымского п-ова явления в низложении хана Сагиб-Гирея, а в возведении на его место известного Девлет-Гирея, открывают теперь совсем новые нужды и обороты в делах тамошнего края. Государственная наша политика требует, чтобы Мы в сем случае не остались безмолвными, как в рассуждении самой Порты, как и татар, ибо инако и та и другие не могли бы с вероятностью возомнить, что Мы не радеем более о деле собственных наших рук, и что по тому могут входить между собою в мимо нас соглашения о будущем жребии Татарской области и превратить ее вновь мало по малу... в прежнее Порте Оттоманской ...подчинение ...из того свободного и независимого состояния, в которое она Нами ...приведена...». Стремление решить все вопросы мирным путем вытекает из позиции России по поводу заключения Айналы-Кавакской конвенции, хотя как отмечает Г. А. Нерсесов, Екатерина II не верила в возможность мирного соглашения с Турцией. Ряд историков считают Айналы-Кавакскую конвенцию значительной уступкой Турции. «Совершенно ясно, - пишет Е. И. Дружинина, - что, несмотря на сделанные оговорки, Турция расширила возможность своего влияния на политическую жизнь Крымского ханства». Другие же исследователи придерживаются прямо противоположного мнения, в частности Г. С. Гросул «С заключением Айналы-Кавакской конвенции завершился важный этап борьбы России за Крым. Вопрос о Крыме фактически уже был решен в пользу России» Г. А. Нерсесов склонен видеть в заключении конвенции временное урегулирование русско-турецких отношений. В какой-то степени можно рассматривать Айналы-Кавакскую конвенцию и как попытку Екатерины II сохранить «независимое» Крымское ханство, не прибегая к военной силе, идя даже на некоторые, незначительные уступки Турции.

Исследователи проблемы обращают внимание на то, что в рассматриваемый период Россией был предпринят ряд мер в отношении торговли и экономики Крыма. Так еще до-революционный историк Д. И. Яворницкий в своей «Истории запорожских казаков» приводил указ Екатерины II, который запрещал казакам вывозить серебряную монету в Крым, поскольку это серебро являлось единственным источником пополнения серебряных запасов ханского монетного двора. Естественно, что эта мера была направлена на подрыв экономики Крыма. Таким же губительным для экономики Крыма последствием обернулось переселение из Крыма христианских жителей. Одни историки склонны видеть в этом заботу о христианах, покровителями которых всегда выступали русские государи. Большинство же историков в объяснении причин этого решения признают политическую подоплёку событий, указывая на то, что переселение было фактически инспирировано Россией. «Чтобы разрядить обстановку, сделать ее максимально выгодной, а также экономически ослабить Крымское ханство, П. А. Румянцев решил переселить из Крыма христиан. Такая мера поставила бы в еще большую зависимость от России Крым» - таково мнение Киняпиной, Блиева, Дегоева, авторов коллективной монографии «Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. 2-я половина XVIII в. - 80-е гг. XIX в.», вышедшей в свет в 1984 году[ Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С.6.].

В историографической литературе существует несколько точек зрения по поводу мотивов принятия Манифеста от 8 апреля 1783 года одна точка зрения, рассмотренная в работе может быть изложена в следующем виде: Весь ход истории русско-крымских отношений требовал окончательного решения крымского вопроса, и правительство Екатерины II, следуя традиционной русской политике и своим долгосрочным планам, присоединило Крым, как только сложилась благоприятная международная обстановка. Сильный дипломатический нажим на Порту имел место в 1782 - 1783 годах, в момент решительных действий царского правительства в Крыму... твердые демарши, начатые русским посольством в Константинополе в конце 1782 года при активной поддержке посольства союзной Австрии помогли царскому правительству успешно решить крымскую проблему… Манифест от 8 апреля 1783 года о присоединении Крыма застал Турцию врасплох»[Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь,1999. - С. 7 .]

Русский историк А. Брикнер считал, что «занятие Крыма было некоторым образом оборонительной мерой». Брикнер полагал, что правительство Екатерины II выбрало удачный момент в смысле международной обстановки. Существует и такое мнение, что сохранение независимого Крыма являлось бы постоянным яблоком раздора между Россией и Турцией. Сохранялась постоянная опасность возобновления военных действий. Еще одна точка зрения может быть изложена следующим образом: Екатерина II стремилась до последней возможности сохранить крымскотатарскую государственность, опасаясь как международных осложнений в случае присоединения, так и надеясь еще извлечь определенные выгоды из независимого статуса Крыма. Непредсказуема была и позиция основной массы крымскотатарского населения. Однако будучи вынужденной принять решение, как агрессивностью Турции, так и нестабильностью положения в Крыму, подписала Манифест. В уже упоминавшейся коллективной монографии Н. С. Киняпиной, М. М. Блиева, В. В. Дигоева излагается эта версия - «В ходе всех военных приготовлений в Петербурге созрело решение о скорейшем присоединении к России Крымского ханства. Правительство России все больше убеждалось, что политический статус ханства - «независимость Крыма» - таит постоянную взрывоопасность, поскольку он не только не убавил притязания Турции на полу-острове, а напротив, лишь усилил ее нажим, направленный на сохранение выгодного военно-стратегического плацдарма. Кроме того, сохранение Крымского ханства в пределах постановлений Кучюк-Кайнарджийского договора - а это делалось в противоборстве с Турцией - вынуждало Россию нести огромные затраты - 7 млн. рублей... В конце 1782 года. Екатерина II предписала Потемкину готовиться к присоединению Крыма».

Вывод

Таким образом, в дореволюционной историографии довольно четко прослеживаются два направления исследований по данному вопросу.

Первое, берущее начало от крупнейших русских историков (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, А. Г. Брикнер), рассматривало проблему с точки зрения интересов России, второе, несравненно менее широко представленное (В. Д. Смирнов) пыталось рассматривать проблему как бы с точки зрения Крымского ханства и тех сил, которые противостояли России.

Советская историография, в значительной степени унаследовавшая эти подходы, еще более усугубила их, подчинив изучение важнейшего вопроса о присоединении Крыма к России интересам господствовавшей политической системы.

В 50-е годы XX в. - наоборот необоснованно выпячивалось агрессивная направленность Крымского ханства, а присоединение Крыма представлялось, чуть ли не добровольным вхождением в состав России, приведшим к процветанию края.

Заключение

На основании проведенного исследования автор сделал следующие выводы: интерес историков к истории Крымского ханства никогда не угасал. Так называемому татаро-турецкому пятисотлетнему периоду в истории Крыма посвящены множество книг, статей, публикаций как восточных, западноевропейских, так и отечественных исследователей.

В работах этих историков содержаться множество теорий, научных гипотез, догадок, домыслов, характерных взаимоисключающими оценками не только целого периода истории Крыма, но и отдельных событий и даже фактов.

Не обходил внимание историков и вопрос о возникновении династии крымских ханов. Генеалогическая история предков Гераев сложна и запутана как в средневековых письменных источниках, так и в последующих, более поздних исследованиях историков.

Ныне исследованиями современных историков убедительно доказано, что Гераи никакого отношения не имеют к династической линии дома Орды, а потомками эмира Эдиге (Едигея), его сыновей - Нуреддина и Мансура, являются ногайские беи Едисана, Джамбуйлука, Буджака, Едичкуля и Кубани.

Сопоставляя сведения авторов основных первоисточников по генеалогии Гераев (Рашид ад-дин, неизвестный автор «Му'изз ал-ансаб...», Абу-л-Гази Бахадур-хан, Сейид Мухаммед Риза, Халим-Герай), отметим прежде всего, что все эти хронисты единодушно относили Гераев к Чингисидам, если не сказать еще точнее, к потомкам старшего сына Чингисхана Джучи.

В дореволюционной историографии по вопросу о внешней политике России в отношении Крымского ханства довольно четко прослеживаются два направления исследований.

Первое, берущее начало от крупнейших русских историков (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, А. Г. Брикнер), рассматривало проблему с точки зрения интересов России, второе, несравненно менее широко представленное (В. Д. Смирнов) пыталось рассматривать проблему как бы с точки зрения Крымского ханства и тех сил, которые противостояли России.

Советская историография, в значительной степени унаследовавшая эти подходы, еще более усугубила их, подчинив изучение важнейшего вопроса о присоединении Крыма к России интересам господствовавшей политической системы.

В 50-е годы XX в. - наоборот необоснованно выпячивалось агрессивная направленность Крымского ханства, а присоединение Крыма представлялось, чуть ли не добровольным вхождением в состав России, приведшим к процветанию края.

Список литературы.

1. Аграновский Г. На весах полярности // Кесавет. - Симферополь.,1999. - С 2 - 7.

2. Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар.- М.:Мысль, 1992. - 446 с.

3. Дружинина Е.И. Кучюк-Кайнарджийский мир 1774 года. -М., 1978. -354 с.

4. Бартольд В.В. Гирей // Сочинения. -М.:Наука, 1968. - С 522.

5. Лызлов А. И. Скифская история. - М.: Наука, 1990. - С. 126 - 127.

6. Тунманн. Крымское ханство. - Симферополь.: Таврия, 1990. - 96 с.

7. Озенбашлы А. С. Трагедия Крыма. - Симферополь, 1997. - 69 с.

8. Андреев А. Р. История Крыма. - М., 1997. - 254 с.

9. Дюличев В. П. Рассказы по истории Крыма. - Симферополь.: Таврида, 1990. - 64 с.

10. Поляков В. Е. Крым: Судьбы народов и людей. - Симферополь.: Таврида, 1998. - 270 с.

11. Сенаи Мехмед. Книга походов. - Симферополь.: Крымучпедгиз, 1998. - 82 с.

12. Эвлия Челеби. Книга путешествия. - Симферополь.: Дар, 1999. - 144 с.

13. Непомнящий А. А. История и этнография народов Крыма. - Симферополь.: Доля, 2001. - 816 с.

14. Крым в составе золотой орды // Крым: прошлое и настоящее. - М., 1988. - С 18 - 20.

15. Неделин О. И. Присоединение Крыма к России. - К., 1958. - 256 с.

16. Нерсесов Г. А. Политика России на Тешенском конгрессе. - М., 1988. - 128.с.

17. Брикнер А. Г. История Екатерины II. - М.: Владос, 2001. - 451 с.

18. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. - М.: АН СССР, 1946. - 623. с.

19. Гафуров А. Имя и история. - М.: Наука, 1987. - 589 с.

20. Гумелев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. - М.: Мысль, 1989. - 744 с.

21. Халим Герай. Розовый Куст ханов. - Симферополь.: Доля, 2001. - 235 с.

22. Абдуль-Гази. Родословное древо тюрков. - М.: Наука, 1995. - 512 с.

23. Бобылев В. С. Внешняя политика России зпохи Петра I. - М.: Изд-во ун-та Дружбы народов, 1990. - 347 с.

24. Бахрушин С. Основные моменты истории крымского ханства. - Симферополь.: Дар, 1995. - 112 с.

25. Фадеев Т. М. По горному Крыму. - М., 1987. - 387 с.

26. Карпов С. П. Работорговля в северном Причерноморье первой половины XV века. - М., 1987. - 218 с.

27. Хензель В. Проблема ясыря в польско-турецких отношениях. - М., 1979. - 354 с.

28. Меметов А. А. Крымские татары. - Симферополь., 1993. - 215 с.

29. Фатма Аметка. Статус ханов в Крымском ханстве. - Симферополь., 2004. - 67 с.

30. Каргашев В. В. На степной границе. - М., 1974. - 251 с.

31. Санин Г.А. Некоторые проблемы истории Крымского ханства. - Симферополь.: Дар, 2001. - 318 с.

32. Алексеев С.Р. Исторические версии и факты // Кесавет. - Симферополь, 2000. - С 23 - 28.

33. Надинский Н. Суворов в Крыму. - Симферополь.:Крымиздат, 1950. - 386 с.

34. Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. - М.: Межд. Отн.,1991. - 325 с.

35. Некрасов Г.А. Роль России в европейской международной политике 1725 - 1739 гг. - М.: Наука, 1976. - 279 с.

36. Алексеев С.Р. Исторические версии и факты // Кесавет. - Симферополь,2000. - С. 23 - 28.