Ковариантная модель всемирной истории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Ковариантная модель всемирной истории

Введение

осевой мировой история ясперс

Актуальность темы. Целостное осмысление человеческой истории является потребностью, присущей, как самой исторической науке, так и обществу в целом. Автором термина осевое время является немецкий социолог А. Вебер, но понятие осевого времени и его популярность придал немецкий философ экзистенциалист К. Ясперс. Идея осевого времени возникла в кризисные для западной Европы моменты крушения западных идеалов, крушение западного мира. Обращение к истории имело некоторый идеологический заказ, состоявший в том, чтобы выявить объединяющие человечество моменты, степень общности и найти это не только в современности, но и в древности. Крушение идеалов началось с первой мировой войны и продолжилась до второй мировой войны.

И как гуманист и сторонник гуманистического мира К. Ясперс пытался найти общие точки на западе и на востоке. Возникает интерес к особому времени. Исторический материал давал благодатную почву. Действительно, выяснилось, что странным почти мистическим образом на территории ойкумены от атлантики до китайских морей происходили схожие события. В Греции колыбели западной цивилизации действовали философы, которые задали все интеллектуальные стандарты действующие до сих пор, а в Палестинах пророчествовали великие пророки, а Иране возник заростризм, в Индии возник буддизм и джайнизм, а в Китае конфуцианство и даосизм.

В этом определении есть предощущение важное для историка. И для историка за этим стоит закон единства всемирного исторического развития, которое философы определяют его по своему, а историки по своему. Какое-то время об этом законе не так часто вспоминали, хотя вся периодизация всемирно-исторического процесса построена на законах единства. Когда говорили древность, средние века, новое время, новейшая история подразумевали, что в эти крупные периоды все центры мировой истории развиваются примерно в одном и том же направлении и находятся на очень близких уровнях развития социального и духовного развития.

От большинства концепций, которые можно отнести к философии истории, его отличает ряд моментов, из которых можно выделить два, весьма различных по характеру. Первый момент носит методологический характер: автор пытается следовать за эмпирическим материалом, избегая излишне широких обобщений - насколько это возможно в рамках дисциплины, априори предполагающей подобные обобщения. Второй момент можно назвать социологическим: это одна из немногих историко-философских концепций, широко признанных не только в философских кругах, но и среди представителей академической науки.

Объектом исследования является историко-философская концепция Карла Ясперса, вращающаяся вокруг понятия «осевого времени».

В качестве предмета изучаемой проблемы выступают поиск Ясперсом универсальных причин и смысла исторического процесса, а также предлагаемая им периодизация мировой истории. Понять смысл и назначение истории является одной из задач исторической науки.

Выбор территориальных и хронологических рамок исследования объясняется концепцией Ясперса «осевого времени», которое было между 800 и 200 гг. до н.э. в Китае, Индии, Персии, Палестине, Греции.

Целью данной работы является комплексный анализ проблемы осевого времени в творческом наследии Карла Ясперса. В рамках первой главы поставлены следующие задачи:

а) изучить основные характеристики осевого времени и периодизации мировой истории;

б) рассмотреть возможность возникновения второго осевого времени.

Во второй главе рассматриваются две другие задачи:

а) критически осмыслить данную концепцию, выявить расхождение концепции с эмпирическими данными и другими общепризнанными теоретическими системами;

б) проанализировать основные аргументы критиков осевого времени.

Источником для написания данной курсовой работы стал сборник работ Карла Ясперса «Смысл и назначение истории», в который включены три книги объединенные темой судеб духовности в кризисную эпоху, противостояния человека и безличности власти, смысла, происхождения и цели человеческой истории. Книга Ясперса «Истоки истории и ее цель» вышла в свет в 1949 г., всего четыре года спустя после окончания второй мировой войны. Как и несколько других работ Ясперса, изданных непосредственно после войны - «Вопрос о вине», «Ницше и христианство», «Философская вера», - это исследование является откликом на сложившуюся в послевоенной Западной Германии политическую и духовную ситуацию. В нем, хотя и более косвенно, чем в «Вопросе о вине», затрагиваются темы вины и трагедии немецкого народа, истоков этой вины и возможностей ее искупления, возможностей возрождения Германии и Европы вообще, а главное возможностей взаимопонимания европейской и неевропейских культур, или, как говорит Ясперс, нового гуманизма.

Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1. Проблема ковариантности всемирной истории в концепции исторического развития культур К. Ясперса

1.1 Основные характеристики осевого времени и схема мировой истории

Ковариантная модель всемирной истории достаточно полно и, главное, проблемно представлена немецким философом-экзистенциалистом Карлом Ясперсом. Но термин «ковариантность» (от лат. со (с) вместе и variare - менять, видоизменять) в его концепции истории не фигурирует. Здесь его эквивалент - «осевое время». Однако в обоих случаях речь идет об одном и том же - о независимом, многовариантном и одновременно совместном, параллельном развитии исторического процесса.

Карл Ясперс - пожалуй, один из наиболее выдающихся представителей философии немецкого экзистенциализма, наряду с Мартином Хайдеггером его можно с полным правом назвать одним из духовных лидеров Германии и всей Западной Европы середины прошлого столетия. Сфера интересов этого виднейшего мыслителя 20 века была поистине широкой: психология, теория познания, экзистенциальное философствование, наконец, философия истории. По мере того как Ясперсу всё яснее становился предмет его исканий, он всё отчетливее формулировал тему своей философии, которой в конце концов оказались человек и история как изначальное измерение человеческого бытия.

Свою интерпретацию мирового исторического процесса, прошлого, настоящего и будущего человечества философ изложил в работе «Истоки истории и её цель». В этой работе «он дал структурное обоснование развитию мировой истории: «Попытка структурировать историю, делить ее на ряд периодов всегда ведет к грубым упрощениям, однако эти упрощения могут служить стрелками, указывающими на существенные моменты». Таким образом, Ясперс, не упуская вероятности допущения им ошибки либо опрометчивого утверждения при обобщении исторического материала, все же считает совершенно необходимой попытку наметить схему мировой истории. При разработке своей историософской схемы Карл Ясперс не мог не испытать влияния со стороны наиболее популярных в то время концепций о характере и направленности человеческой истории. Прежде всего, это касается картины исторического развития, разработанной Освальдом Шпенглером, Арнольдом Тойнби и Альфредом Вебером. Об этом свидетельствует хотя бы использование философом в своей работе «Истоки истории и её цель» понятийного аппарата, характерного для представителей цивилизационного подхода в толковании истории (например, использование термина «культура» при обозначении обществ Древнего Востока и греко-римского мира). Однако это вовсе не означает, что Ясперс на новый лад повторяет прописные истины данной исторической школы. Фактически ясперсова схема мировой истории противостоит как цивилизационному, так и формационному подходам.

Какую же периодизацию мирового исторического процесса выдвигает Карл Ясперс?

Философ выделяет четыре важнейших этапа: прометеевская эпоха, эпоха великих культур древности, эпоха духовной основы человеческого бытия (осевое время) и эпоха развития техники. «Человек четыре раза как бы отправляется от новой основы. Сначала от доистории, от едва доступной нашему постижению прометеевской эпохи (возникновение речи, орудий труда, умения пользоваться огнем), когда он только становится человеком. Во втором случае от возникновения великих культур древности. В третьем - от осевого времени, когда полностью формируется подлинный человек в его духовной открытости миру. В четвертом - от научно-технической эпохи, чье преобразующее воздействие мы испытываем на себе».

Прометеевская эпоха составляет, согласно Ясперсу, доисторию человечества, собственно, история началась лишь около 5000 лет до н.э. В доисторическую эпоху происходило «становление основных конституитивных свойств человеческого бытия», формирование человека «как вида со всеми его привычными склонностями и свойствами», закладывался фундамент человеческого бытия, его сущностная основа. К этому, по сути дела, «докультурному» периоду относится «первое становление человека». Отвечая на вопрос, что же явилось существенным в превращении доисторического человека в человека культуры, Ясперс выделяет «использование огня и орудий», «появление речи», «способы формирующего человека насилия над самим собой» (например, табу), «образование групп и сообществ», «жизнь, формируемую мифами». Начало истории, т.е. уже собственно культурного развития, К. Ясперс относит к тому времени, «как существует передача опыта».

Второй период, выделяемый Ясперсом, это великие исторические культуры древности. Они возникли почти одновременно в трех областях земного шара. «Это, во-первых, шумеро-вавилонская и египетская культуры и эгейский мир с 4000 г. до н.э. во-вторых, доарийская культура долины Инда 3-го тысячелетия (связанная с Шумером) и в-третьих, архаический мир Китая 2-го тысячелетия до н.э.». Чертами, характеризующими данный культурный тип, выступают наличие письменности и «специфической технической рационализации»

Третий период - осевое время. Период «осевого времени» является, по мнению Ясперса, центральным в истории человечества. Это эпоха духовного основоположения всех мировых культур. «Эту ось мировой истории, - писал Ясперс, - следует отнести ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, который сохранился и по сей день. В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющие жизнь людей».

Это духовное основоположение человечества происходило одновременно и независимо в Китае, Индии, Персии, Палестине, Греции. Тогда жили Конфуций и Лао-цзы, возникли упанишады, проповедовали Будда, Заратустра, выступали пророки Илия, Исайя, Иеремия и Второ-исайя; это время философов Парменида, Гераклита, Платона, поэта Гомера, трагиков фукидида и Архимеда. Их творчество, проповеди и учения «сводятся к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира».

Осевое время по Ясперсу, - это время рождения мировых религий, пришедших на смену мифологическому сознанию. Почти одновременно на Земле, независимо друг от друга, образовалось несколько внутренне родственных духовных центров. Основное, что сближало их и, следовательно, являлось главной характеристикой осевого времени - это прорыв мифологического миросозерцания, составляющего духовную основу доосевых культур. Человек как бы впервые пробудился к ясному отчетливому мышлению, возникло недоверие к непосредственному эмпирическому опыту, а также рационализация отношения к миру и к себе подобным.

Осевое время у Ясперса наполнено социокультурным, в т. ч. гносеологическим смыслом: происходит самый резкий поворот в истории - от мифологической эпохи с ее спокойно устойчивым иррациональным мышлением к эпохе научно-философского о смысле окружающего мира и места человека в нем.

С точки зрения Ясперса, в это время происходит становление истории человечества как мировой истории, тогда как до «осевого времени» имели место лишь истории локальных культур. Выделение такого периода духовного основоположения человечества, духовного родства и духовных генов всех культур дают возможность Ясперсу сделать вывод, что противоположность Востока и Запада не абсолютна. Общие духовные корни позволяют найти способы коммуникаций, диалогов, разрешения конфликтов и создания единого культурного пространства. Чтобы спасти человеческую сущность, находящуюся в XX в. на грани гибели, мы должны, по мнению Ясперса, обновить свою связь с осевым временем, и возвратиться к его «изначальности», подыскивая для неизменно утрачиваемой и вновь обретаемой истины новые «шифры».

И наконец, последний этап, длящийся между прочим до сих пор, начался около 1500 года - это век науки и техники, главная особенность которого состоит в том, что именно отсюда начинается собственно мировая история, история человечества в целом, а не отдельных государств.

Наряду с этим, согласно К. Ясперсу, в человеческой истории выделяются два «дыхания». Первое начинается с появлением Homo Sapiens и длится до завершения «осевого времени». Второе дыхание человечества связано с научно-технической революцией (с точки зрения философа она выступает в качестве отдаленной аналогии «прометеевской эпохи», эпохи открытия новых возможностей). И, вполне возможно, впереди нас ожидает второе «осевое время» и новые изменения в сущности человека, его переход на качественно новый уровень. При этом между упомянутыми «дыханиями» существуют значительные различия. Находясь на стадии второго дыхания, люди уже способны познавать первое дыхание, другими словами они обладают историческим опытом. Вместе с тем, если период первого дыхания распадается на несколько островков изолированных цивилизаций, то второе охватывает всё человечество.

Таким образом, можно видеть, что ясперсова периодизация исторического процесса значительно отличается от периодизаций не только сторонников цивилизационного подхода (последние выделяют лишь стадии развития изолированных культур-цивилизаций - зарождение, расцвет, упадок), но и от представлений Карла Маркса о предыстории и действительной истории или, скажем, Мартина Хайдеггера о «подлинной» и «неподлинной» истории. У Маркса понятием «предыстория» охватывается история классово-антагонистических обществ. У Хайдеггера в качестве «неподлинной» истории выступает объективный исторический процесс - история человеческого мира, человеческого общества, человеческих отношений вообще. Что касается подлинной, или действительной, истории, то для Маркса она начинается с момента свершения социалистической революции и построения коммунистического общества. Хайдеггер же замыкает подлинную историю в рамках индивидуально переживаемых судеб-историй отдельных людей, историй осуществления их собственных сокровенных возможностей.

История в понимании Ясперса это объективный процесс в развития

общества. «Объективно доистория - поток различных изменений, однако в духовном смысле это еще не история, поскольку история возникает лишь там, где есть осознание истории, традиция, документация, осмысление своих корней и происходящих событий… История - всегда ясное для человека прошлое, сфера усвоения этого прошлого, сознание своего происхождения. Доистория - обоснованное, правда, фактически, но не познанное прошлое». Кроме того, философ в своей периодизации - схеме не только настаивает на единой линии развития человеческой истории, но и на том, что эта история имеет начало и конец, то есть своё смысловое завершение. А это утверждение созвучно уже с христианским пониманием исторического процесса.

1.2 Осевое время и единство истории

В отличие от популярной в Германии, да и во всей Европе первой половины 20 века теории культурных циклов, духовными отцами которой были уже упомянутые выше О. Шпенглер и А. Тойнби, К. Ясперс делает акцент на том, что человечество имеет единое происхождение и единый путь развития, несмотря на то, что многие факты, казалось бы, говорят против этого. Но это утверждение не несёт на себе отпечатка чрезмерной категоричности. Философ - экзистенциалист полагает, что научно доказать постулат о единстве человеческой истории так же невозможно, как и доказать противоположный тезис. Именно там, где Шпенглер в своем стремлении обосновать положение о полной независимости развития отдельных культурных образований претендует на установление закономерности, которая позволила бы давать прогнозы столь же точно, как их даёт астрономия, - именно там он, по мнению Ясперса, оказывается несостоятельным с методологической точки зрения.

Метод Шпенглера Ясперс квалифицирует как «физиогномический». Действительно, с его помощью можно толковать явления душевной жизни, стили искусства и типы «настроений», но нельзя установить никаких законов, - обстоятельство, на которое не раз указывали многие критики Шпенглера, в том числе и старший современник Карла Ясперса Макс Вебер. И это замечание, на наш взгляд, вполне справедливо. Кроме того, следует отметить, что в шпенглеровской концепции истории широко используются биологические аналогии, которые неправомерно переносятся на историческую реальность, приобретающую из-за этого фаталистический характер.

Однако не только «Коперник истории» с его концепцией «исторических циклов» является предметом критики Ясперса. Не согласен немецкий философ и с материалистическим толкованием истории, предложенной марксизмом, где определяющую роль в развитии общества играют экономические факторы. Не отвергая значения последних, К. Ясперс тем не менее убежден, что история как человеческая реальность определяется в наибольшей степени факторами духовными, среди которых первенствующую роль играют те, что связаны экзистенциальной жизнью, а стало быть, со смыслообразующей доминантой - толкованием трансцендентного.

Таким образом, можно сделать вывод, что в полемике с О. Шпенглером К. Ясперс настаивает на единстве мирового исторического процесса, а в полемике с марксизмом - на приоритете его «духовной составляющей».

Осевое время - не просто определенный период в истории человеческого общества. Это в прямом смысле ось, вокруг которой с некоторого времени вращается вся история. Как и любое другое вращение, осевое вращение истории носит структурообразующий характер, превращает хаос в космос, действуя сразу в двух тесно связанных между собой планах: онтологическом и гносеологическом, т.е. в смысле истории как некой объективно устанавливающейся целостности и в смысле истории как картины целостного познавательного освоения всей социальной реальности, всего общественного развития.

Отношение к целостности, единству истории всегда было и остается неоднозначным. Таково оно и у Ясперса. Он отдает себе полный отчет в том, что «универсальный во всемирно-историческом смысле параллелизм», всеохватывающий характер единичной данности (когда в одном как бы отражается все, когда единичное напрямую выходит на исторически всеобщее) существовал только в осевое время, притом только в трех культурных центрах с неизбежно ограниченными в отношении остального мира интегративными возможностями, силами притяжения. Задачу собрать вокруг себя, включить в орбиту своего влияния весь мир им удалось решить лишь отчасти, на короткое, собственно осевое время. В дальнейшем исторические пути развития этих трех центров, или миров, вновь расходятся.

Ограничения у целостности истории не только временные, но и пространственные. Возникновение высоких культур, по Ясперсу, охватывает лишь узкую полоску земли от Средиземноморья до Китая длиной около четверти земной поверхности, а шириной меньше ее двенадцатой части. Образовалось нечто вроде цепи, островков света в безбрежном море первобытности, варварства, исторической заторможенности.

И в принципиальном, теоретико-методологическом понимании единство истории недалеко ушло от чисто проблемного осмысления. «В попытке постигнуть единство истории, - пишет Ясперс, - т.е. мыслить всеобщую историю как целостность, отражается стремление исторического знания найти свой последний смысл». Но он то и недоступен, оставаясь во многом чем-то запредельным, какой-то трансцендентной реальностью. Без этой трансцендентности (не «знаниевой» по определению) история в целое не складывается. Однако сумма отдельных, частичных единств (пространственная замкнутость нашей планеты, всеобщая способность понимания, общность человеческой природы, вера в единого Бога и т.д.) на это целое только намекает. Тем не менее, стремление к всеобъемлющему пониманию истории как некоего единства составляет стержень философской рефлексии над историческим бытием человека. Понятно, что без того или иного единства, без самой его идеи история распадается на ряд случайных, внешних относительно друг друга эпизодов, ничего не значащих и ни к чему особенно не ведущих. Единство истории, по удачному замечанию немецкого мыслителя, является тем, что не может быть увидено, но внутри которого мы только и можем видеть. Это единство делает открытым и перспективным каждый конкретный акт исторического познания.

В целом история, по Ясперсу, - это процесс, совершающийся между истоками и целью. Истоки - «создание человека», цель - «вечное царство душ».

1.3 Перспектива второго осевого времени

В мировой схематике, предложенной немецким мыслителем, наибольший интерес для нас представляет ожидание второго, нового осевого времени, как будущего, которое естественным образом дополняет и приподнимает прошлое в нашем настоящем, как цели истории, без которой не развиваются, напротив, загнивают, теряют силу, выдыхаются и ее истоки.

В наши дни надежда на новую осевую эпоху обретает, кажется, все черты реальной исторической перспективы. Во всяком случае, условия и предпосылки их конституирования становятся все более различимыми. Разумеется, не все повторяется, многие аналогии с первым осевым временем теряют свою силу, естественность и убедительность. Рассмотрим, например, параллелизм. Исторической его предпосылкой в первое осевое время была независимость, известная автономность в развитии трех культурных регионов земного шара. Современный мир совсем другой - взаимозависимый, единый, в прямом смысле глобальный, насквозь пронизанный средствами массовой информации и другими формами коммуникации. Нет былой изолированности, независимости, самостоятельности. Конечно, и современный мир состоит из очень разных, по-своему уникальных культур и цивилизаций. Но формой их предполагаемого осевого единства будет, скорее всего, не «параллельная независимость», которая уже сегодня ставится под сомнение тем, что можно было бы назвать взаимоиндуцированием - во многом неосознанным, спонтанным, стихийным - радикальных социальных преобразований в различных точках нашей планеты. Если в такой ситуации и сохраняется какая-то независимость, то только в том, что у всех этих преобразований есть и свои, местные, специфические условия и причины.

Глобальный, взаимозависимый мир таит в себе одну, исторически очень неприятную опасность. «…Если все прежние периоды кардинальных преобразований были локальны, могли быть дополнены другими событиями, в других местах, в других мирах, если при катастрофе в одной из этих культур оставалась возможность того, что человек будет спасен с помощью других культур, то теперь все происходящее абсолютно и окончательно по своему значению. Вне его нет больше ничего». Теперь мы все действительно в одной лодке.

Не столь глубоко изменены нашим временем другие предпосылки будущей осевой эпохи. В данном плане менее всего «осовременилось» ощущение надвигающейся катастрофы - процесса субстанциального, опрокидывающего все прежние основы, формы и ценности жизни. Мы, видимо, находимся сейчас в «кризисном предбаннике» этой катастрофы. И хотя ее зловещие предзнаменования появились перед человечеством сравнительно недавно, для наиболее проницательных умов здесь многое, если не все, уже давно было ясно; правда, в терминах более мягких: кризиса цивилизации вообще (Руссо), «заката Европы» (Шпенглер), «запада культуры» (Пастернак) и т.д.

В центре осевой эпохи, равно как и ее предпосылок, несомненно, стоит человек. В этом отношении наше время уже отягощено немалым взрывчатым материалом. Основы духовной сущности человека, заложенные еще первым осевым временем, похоже, «поизносились». Человек опять на перепутье, он подавлен техникой, духовным и душевным регрессом, связанным с ней, «размазан» массами, которые стали теперь решающим фактором исторических событий. Затронута и приведена в движение сама «субстанция человеческой природы», тогда как вся предшествующая история ее практически не затрагивала.

К однозначно «осевым» следует отнести и такую предпосылку, как сомнение, сомнение в вере. «Оно, - подчеркивает Ясперс, - превратилось в брожение, охватившее все население земного шара». Неверие, нигилизм, свойственные народу, превращают его в массу - нечто однородное и квантитативное, обреченное на пропаганду и манипулирование. В нигилизме как господствующем типе мышления таится опасность предать забвению историю человечества «от Гомера до Гёте», пренебречь наследием прошлого, начиная с осевого времени. Сомневаясь в вере, выступая против нее, нигилизм сам оказывается худшей разновидностью веры - слепой верой. Верой в необходимость жить без утешения и надежды, сурово и беспощадно, без трансценденции, в рамках всецело потустороннего гуманизма. Верой в упрощение, в то, что во всех бедах виноваты, несомненно, внешние обстоятельства, кто-то (немцы, евреи) или что-то (капитализм, марксизм, либерализм).

Рассмотренные предпосылки можно было бы назвать и элементами нового осевого времени, если бы не одно «но» - отсутствие полноты, т.е. разрыв между деструктивной и конструктивной частями, сторонами осевого времени. Мы уже разрушаем, но еще не созидаем по-осевому вечное, исторически непреходящее. Это - состояние, или стадия, подготовки к тому, чтобы стать по-настоящему похожим, хотя и на другой основе, на времена Конфуция, Лао-цзы, Будды и Сократа.

Великая, дерзновенная цель - «превратиться в настоящих людей» уже обозначилась на нашем историческом горизонте. В ней надежда и забота об успешном продвижении по пути строительства достойного человека мира, превращения человека в Человека. «Стать подлинным человеком - это смысл истории» - таково самое глубокое убеждение Ясперса, мыслителя и общественного деятеля.

Данное видение общественного развития наиболее полно отвечает дисциплинарно-исследовательскому статусу философии истории. Прошлое, да и настоящее постигается в ней лишь в перспективе, свете будущего. «Без осознания будущего, - справедливо замечает Ясперс, - вообще не может быть философского осознания истории». История как целое, целостность истории - собственный, специфический предмет философии истории, непременно включает будущее и человеческие цели в нем.

2. Критика и альтернативное объяснение осевого времени

2.1 Критика осевого времени

В истории философии существуют теории и учения, к которым с годами не только не теряется интерес со стороны исследователей, но, напротив, по отношению к которым наблюдается рост публикаций и дискуссий. Несомненно, что именно к таковым относится и концепция «осевого времени» Карла Ясперса. И это не удивительно. Сам автор полагал, что с накоплением новых знаний и методов исследования исторического процесса должны появляться и новые подходы, новые идеи в отношении его объяснения, которые могут укреплять ранее высказанные утверждения, либо их опровергать.

Интерес к идее Ясперса начал возрастать лишь в 70-е - 80-е гг. 28 декабря 1980 г. Георг Пеппер, Эдит Эрлих и Леонард Эрлих основали «Общество Карла Ясперса Северной Америки», которое стало активно сотрудничать с «Американской философской ассоциацией», «Обществом феноменологии и экзистенциальной философии». С 2005 г. появился электронный международный журнал «Экзистенция», в котором активно публикуются статьи ученых из разных стран, посвященные как философии Ясперса в целом, так и конкретно проблеме «Achsenzeit» («Осевого времени»). Регулярное участие KJSNA во всемирных философских конгрессах, международных конференциях, обсуждение вопросов на разных уровнях и территориальных пространствах, проведение «круглых столов» и тематических семинаров явно вырисовывает актуальность ясперсовского наследия, особенно в отношении переосмысления его идеи «осевого времени».

Обращаясь к идее «осевого времени», провозглашенной Ясперсом в 1949 г., Г. Пеппер обнаруживает недостаточность ее межкультурного исследования, поэтому, как представитель американской культуры вносит вклад в мировую копилку и тем самым более ярко обозначает возможности межкультурного диалога. Этот путь он прокладывает, опираясь на герменевтический подход, в котором, по его мнению, осуществляется решение центрального вопроса о связи с прошлым и взаимодействии с чужими традициями на веских методологических основаниях. В концепции же Ясперса нет никаких правил и никакой логики, поэтому поиск связующего основания так и остается в сфере трансцендентного. Связывая в общий контекст Ясперса, Хабермаса, Гадамера и Хайдеггера Пеппер актуализирует проблему «осевого времени» и оставляет вопрос открытым для последующей философской рефлексии.

Отец А. Мень, достаточно высоко оценив вклад Ясперса в межкультурный диалог посредством идеи «осевого времени», все-таки озвучил некоторые возражения, касающиеся параллелизма, «неожиданности» прорывов, «истолковании религии» и некоторых других вопросов. С одной стороны, о. А. Мень защитил Ясперса от обвинений в умозрительности его концепции («Построение Ясперса никак нельзя назвать умозрительным, навязывающим истории абстрактные схемы. Он сам подчеркивал, что пришел к идее «Осевого времени» эмпирически, опираясь на вполне конкретные факты, хорошо известные до появления его книги «Истоки и смысл истории» («Vom Ursprung und Zeil der Geschichte», 1949). Философ лишь вычленил тот общий исходный пункт, где возникли основные парадигмы мышления Востока и Запада, а также в выборе им сферы духовности, когда философ выдвигал на первое место в истории духовную сферу, он отнюдь не суживал и не обеднял проблему.

Каковы бы ни были социально-экономические корреляты «Осевого времени», его духовное богатство относится к тому измерению человеческого бытия, которое составляет самое ядро истории. Там, где совершаются завоевания и открытия духа, человек проявляет свою подлинную природу, возвышающую его над животным уровнем. Разумеется, он «очеловечивает» также и процессы, общие у него с прочими живыми существами, но то, что несут в себе духовные движения, в природе не имеет аналогий» представившей, по сути, «глобальную революцию сознания», а с другой, отмечая значимость самого тезиса, указал на предшественников Ясперса в двух аспектах. Первое. Определив христианство как одну из религий «Ясперс пытался подняться над религиозными различиями и предлагал некую «вечную» или «философскую» веру, которая была бы способна приблизить к Божеству людей независимо от конкретных религиозных традиций». Второе. Идея «осевого времени» в своей «христоцентрической интерпретации» уже прозвучала не раз о. А. Мень, ссылаясь на ограниченность рамок статьи, останавливается лишь на В.С. Соловьеве, Н.А. Бердяеве и К. Доусоне. Причем, отмечая, что сам термин «осевое время» не присутствует ни у одного из мыслителей, о. А. Мень указывает на его опосредованное существование. Такой христоцентрический универсализм вполне указывает на «суперэкуменистические» перспективы, которые видит о. А. Мень в качестве межцивилизационного и межкультурного диалога в эпоху современного кризиса.

В 1992 г. в пятом номере ежегодника Австрийского общества Карла Ясперса под редакцией Элизабет Заламун-Хыбашек и Курта Заламуна, появился материал японского ученого Yukio Masubuchi о принятии философии Ясперса в Японии как философии экзистенциального разума. Такой резонанс неевропейского на европейское, четко обозначил выход за рамки и перспективы дальнейшего распространения. Египтологи Ян и Алейда Ассман фактически выступили критиками концепции «осевого времени» К. Ясперса.

Задумав совместное исследование о культурной памяти, они все же разошлись каждый в своем направлении, представив самостоятельные исследования, в каждом из которых такая критика нашла свое отражение. Ян Ассман подготовил работу «Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности» (немецкое издание вышло в 1992 г.), в которой представил на примере трех высоких культур древнего Средиземноморья: Египта, Израиля и Греции, память о прошлом в построении культурных идентичностей.

Здесь, представляя свою собственную концепцию, Я. Ассман обращается к феномену, «который Карл Ясперс прославил под названием «осевое время», но при этом скорее мистифицировал его, чем прояснил», так как при простой проверке «загадка синхронности легко оборачивается оптическим обманом». «Как только мы подставим в этот ряд, например Эхнатона и Магомета (которые, безусловно, сюда относятся). Зороастра принято сейчас датировать значительно более ранним временем (ок. 1000 г. до н.э.). Так временной промежуток, о котором идет речь, растягивается с XIV в. до н.э. до VII в. н.э. и тем самым утрачивает всякое значение. Время явно является чем-то внешним для этого феномена». На самом же деле Ясперс просто недооценил «роль письма» в том «культурном преобразовании, которое происходило где-то раньше, где-то позже, с некоторым учащением в I тыс. до н.э.», благодаря чему и были созданы «условия диалога с предшественниками сквозь тысячелетия».

Это, по мнению Я. Ассмана, естественный и одновременный переход «от обрядовой когерентности к текстовой». Однако, при всей ограниченности взглядов роль Ясперса велика - «то, что описал Ясперс, - это форма организации культурной памяти, сделавшая возможной необычную эволюцию идей, а также создавшая временную перспективу обращения к прошлому, в которой тексты I тыс. до н.э. всё еще способны говорить с нами». Алейда Ассман продолжила свое исследование в рамках пространства памяти и подготовила работу «Пространства памяти. К конструированию культурного времени» (Erinnerungsrдume. Zur Kulturellen Konstruktion von Zeit und Identitдt. Habil. Schr. Heidelberg. 1991).

Уже ранее в статье посвященной проблеме «осевого времени» Ясперса и трудностями в определении центральной перспективы в истории, А. Ассман в целом рассмотрела концепцию Ясперса как универсальную, особенно высоко оценивая его позицию относительно вины нацистской диктатуры.

Основная же критика была направлена на европоцентризм (сама идея «осевого времени» указывает на выход за рамки европоцентризма, и Ясперс четко и методично ведет эту линию, доводя до крайности и исключая универсализм, заданный масштабом Христа. А. Мень, например, пишет «Вслед за Максом Мюллером, Радхакришнаном и Швейцером Ясперс полагал, что западная культура и духовность нуждаются в дополнении, которое они могут почерпнуть в Азии.

Такая постановка вопроса и такая тенденция не возникли бы без выхода Востока из состояния замкнутости и без отказа Запада от европоцентрической модели, которая долгое время казалась ему единственно возможной. Таким образом, поиск единого человеческого основания не был сведен Ясперсом к европейскому региону, напротив он искал идею дополнительности в Азии. Ясперса, подобный гегелевскому, где обнаруживается противопоставление между так называемыми «естественными народами» и особенными «осевыми» народами, которые и определяют общечеловеческое будущее своей культурной прививкой.

Не менее интересным результатом, продолжающейся работы уже не столько над «осевым временем» Ясперса, сколько над самой идеей аксиальности, является статья, в которой египтолог А. Ассман рассмотрела «путешествие в сердце мрака» от центра к периферии и обратно. Израильский социолог Ш. Эйзенштадт, специализируясь на сравнительном исследовании цивилизаций Запада и Востока в контексте перехода от традиционного общества к обществу модерна, представил большее количество работ, посвященных проблеме «осевого времени» как в статейном и монографическом варианте, так и в редакторском. «Происхождение и разнообразие цивилизаций осевого времени» одно из произведений, где предлагается интересная схема представления осевого времени как прорыва, которая применяется к различным культурным регионам. Новый и оригинальный анализ древних цивилизаций, сосредотачивающихся на прорывах и их институционализации в Греции, Израиле, Китае и Индии, а также анализ, в сравнительных целях, Ассирийской цивилизации были представлены в этой книге.

Гумилев Л.Н. «установив, что этнос - феномен биофизический, что пассионарность - эффект энергии живого вещества биосферы и что сознание, а равно и связанная с ним история культуры играют роль руля, а не двигателя» наметил решение этой задачи, но прежде чем представлять собственный способ обратился к «современной науке» и обнаружил, что такая постановка вопроса уже звучала у Ясперса, как «новейший вариант» философско-исторической концепции линейной истории, идущей от Августина до Гегеля, где «осевое время» было выделено как «корень всей последующей истории». В целом Гумилев Л.Н. скептически и критически относится к этой гипотезе.

Во-первых, «Ясперс - пишет Гумилев Л.Н. - не объясняет, откуда и каким образом возник отмеченный им параллелизм в развитии независимых друг от друга культур. Ни вторжения кочевых ариев в Китай, Индию и Европу, ни социальные условия в этих странах не могут дать удовлетворительного решения. Вопрос о генезисе феномена остается открытым, но факт возникновении в это время и в указанных регионах «философской веры», которая, по мысли Ясперса, обеспечивает подлинную связь между народами и культурами, не может быть подвергнут сомнению».

Во-вторых, Гумилев Л.Н. сомневается в надежности фундамента построения философской части «рассуждения о настоящем и будущем» и пояснении «смысла истории», которая к тому же вызывает ряд недоумений. «Прежде всего, уж очень широка эта «ось». Шестьсот лет - это срок, куда можно втиснуть многое, да и если сравнить срезы истории по 800 г. до н.э. и по 200г. до н.э., то видно, что за это время произошли грандиозные изменения с различными результатами для разных стран. Например, Китай объединен династией Хань, а Эллада и Персия завоеваны «неисторичными» варварами: македонянами и парфянами. Что-то тут не то. Дальше читаем внимательно. Автор сопоставляет «завершение периода поступательного развития»: империю Цинь в Китае (221-202 гг. до н.э.), царство Маурья в Индии, Римскую империю и эллинистические государства. Но в III в. до н.э. царства диадохов в Египте, Сирии, Македонии, Бактрии были отнюдь не могущественны, а Рим изнемогал во 2-й Пунической войне. Царство Маурья в Индии распалось после смерти Ашоки в 226 г. до н.э. Не получается! На Западе - развал, а в Китае - интеграция. Если же сопоставить Китай с эпохой Августа, то хронологический допуск достигает 300 лет. Не много ли?» Идею «осевого времени» как источника духовной жизни опровергает история древней Америки, а ведь майя, тольтеки и предшественники инков в Андах (культура Тиуанако) ничуть не уступали древним китайцам, индийцам, персам, иудеям и грекам. И уж совсем неверно, что Китай сдерживал натиск монголов-кочевников, скорее наоборот».

И, наконец, определяя концепцию Ясперса как «наиболее обоснованную попытку понять историю как благодеяние, оказанное первобытным дикарям теми пятью народами, которые создали прорыв», Гумилев Л.Н. и не соглашаясь с такой постановкой, предлагает свой «контртезис»: «отмеченный Ясперсом параллелизм развития нескольких культур древности действительно имел место, но он не был ни единственным, ни столь плодотворным, чтобы выделить китайцев, индусов, иранцев, иудеев и греков в особую категорию людей; и он затух, как и прочие пассионарные взрывы этногенеза».

2.2 Различные подходы к пониманию идеи «осевого времени» К. Ясперса и их переосмысление

Научная конференция «Разум и безумие в мировой истории», посвященная 120-летию К. Ясперса и 90-летию выхода «Общей психопатологии», которая послужила началом культурного сотрудничества России и Германии и дальнейших совместных мероприятий, в том числе проведение симпозиумов в 2003 г. прошла в Москве. Наиболее актуальные идеи немецкого мыслителя были представлены в 2005 г. на IV российско-германском симпозиуме «Философия и психопатология - научное наследие Карла Ясперса», собравший исследователей из дружественных регионов, в рамках которого были представлены наиболее актуальные идеи немецкого мыслителя.

В 2005 г. под редакцией Й. Арнасона, Ш. Эйзенштадта и Б. Виттрока вышел сборник трудов «Осевая цивилизация и всемирная история». Всевозрастающий интерес к способам сравнения цивилизаций открыл новые горизонты открывающихся социальных возмущений и фактически переориентировал проблемное поле аксиальности из философско-исторической и философско-культурной плоскости в плоскость социально-историческую, социально-философскую и социально-культурную.

В вышеупомянутом электронном журнале философии, религии, политики и искусства «Existenz», одном из ярких, регулярных и действующих информационных накопителей современной международной мысли относительно творчества К. Ясперса в самом широком смысле, проблема «осевого времени» представляется как наиболее актуальная. Тезис К. Ясперса об особом в истории человечества времени, связанный с «экзистенцией», «трансценденцией», «коммуникацией», «прорывами», и др. и сегодня подвергается критике, анализу, проверке (правда чаще всего частичной, фрагментарной) и даже предложению собственных гипотез.

Интересный анализ, в отношении различных подходов к пониманию идеи «осевого времени» Ясперса и их переосмысления, представил Й. Диттмер, указав на исследования Ш. Эйзенштадта, А. Ассман, Я. Ассман, Ш. Бройера, Б. Шварца. Известный историк религии Карен Армстронг в своей монографии «Великая трансформация: начало наших религиозных традиций» (2007) представила интересный взгляд на «осевое время», явно выходящего за рамки концепции Ясперса. Она показала осмысление «осевого времени», через идею сосредоточения на проблемах сострадания и ненасилия, в контексте поворотного момента в развитии религиозной мысли.

Все, события в четырех областях цивилизованного мира привели к повышению религиозных традиций, которые вынесли до настоящего момента - развитие конфуцианства и даосизма в Китае, индуизма и буддизма в Индии, единобожия в Израиле и философского рационализма в Греции. К. Армстронг, имеющая собственный необычный и многоликий религиозный опыт, а также являющаяся одной из самых выдающихся религиозных ученых, связала причины возникновения этих религиозных традиций с ситуацией времени, где страдание и насилие прозвучали как «вызов» и потребовали «ответ». Изучая фигуры, столь же разнообразные как Будда и Сократ, Конфуций и Иеремия, Армстронг показала, устойчивость и твердость основных положений, которые могли бы стать основанием для анализа и решения актуальных проблем современности.

В 2010 году в России вышла книга Булата В.В. «Осевое время религий». В целом применимый терминологический конструкт Ясперса «осевое время» Булат нагружает своими, сугубо религиозными смыслами: «Настоящая книга - научная по методике изучения материала и популярная по форме изложения - посвящена возникновению и развитию религий, как исторических феноменов. Рассматриваемый временной промежуток - 600 год до н.э. - 500 год н.э., является эпохой возникновения и становления мировых религий и поэтому может быть назван «осевым временем» религиогенеза».

Критикуя Ясперса за схематизм, надуманность и притянутость, Булат констатирует и некоторую значимость ясперсовского конструкта, хотя и настаивает на необходимости его уточнения (проверки), которое до конца книги по-настоящему так и не производит. Религии как таковые могли появляться с началом т.н. «осевого времени». Само понятие «осевое время», на взгляд автора, достаточно неопределенное и нуждается в уточнении.

Но, допустим, что Ясперс прав и «осевое время» датируется 800-200 гг. до н.э. Сразу же из него выпадает период 1300-1800 годов до н.э., а он очень важен для формирования как древнегреческой, так и древнеиндийской и древнекитайской цивилизаций и их мироощущения. Что касается т.н. «древнеегипетской религии» (опять не удачный, на взгляд автора, термин), то она получает более менее законченный вид еще в эпоху нового Царства - т.е. лет на 700 пораньше «осевого времени» и существует в своих традиционных формах вплоть до первых веков н.э.».

Американский социолог Роберт Беллах и немецкий социолог Ханс Йоас в 2012 г. представили в качестве редакторов своеобразную антологию «осевой» культуры, первую классику в истории человечества под названием «Осевое время и его последствия». Сюда вошли уникальные ранние произведения литературы, философии, и богословия, которые и вне времени и вне пространства, и к которым мы возвращаемся вновь и вновь.

Канонические тексты еврейских священных писаний, философские письма Платона и Аристотеля, Аналекты Конфуция и Дао децзин, Бхагавадгиты и учение Будды - все они, были сведены по определенному принципу, названному Ясперсом «осевым временем», ограниченному рамками середины первого тысячелетия до нашей эры. В этой книге Беллах и Йоас предъявляют смелую претензию о том, что сама интеллектуальная изощренность родилась во всем мире в течение этого критического времени. Через Евразию появилось новое саморефлексивное отношение к человеческому существованию, а с ним и пробуждение к понятию трансцендентного. Унаследованный от мыслителей «осевого времени» смысл мира не останавливает человечество в определенном месте, а наоборот определяет динамику, изменение через мышление и действие. Именно поэтому авторы не сомневаются в прямой связи «осевого» творчества с современностью, а погружение в это переходное время и попытка его осмысления не является просто академическим проектом, но и гуманистическим усилием.

В 2013 г. в журнале «Theory and Society» 283 Джон Бой и Джон Топей публикуют статью «Изобретение осевого времени: истоки и использование исторической концепции». В ней авторы попытались выяснить, являет ли понятие «осевого времени» реальную историческую и интеллектуальную вескость и доказательность, или же использование этого понятия разными авторами выводит за рамки привязанности к концепции К. Ясперса в более свободно плавающую «аксиальность» для обозначения разнообразных «прорывов» в человеческом опыте, возможно, с более убедительными аргументами. Особое внимание авторы обратили на использование концепции «осевого времени» в современной социальной науке, а также о смысле, значении, использовании и полезности понятия «осевое время» в осмыслении человеческого опыта. Богатый материал, использованный авторами, рисует современную картину «аксиальности», выстраивая временную и региональную иерархию, как ученых-исследователей, так и областей социально-гуманитарного знания.

В спектр внимания попадают вклады как маститых ученых, вызывающих резонанс, так и вклады, не имеющие большого влияния на последующую литературу. Поэтому здесь оказываются и немногочисленные, но серьезные работы уже выше упомянутых Я. Ассмана, А. Ассман, К. Армстронг, С. Эйзенштадта и некоторых других исследователей, а также немецкого социолога Ханса, американского социолога Дональда немецкого социолога Ханса Йоаса и независимого исследователя Лео Франка. Таким образом, резкая актуализация проблематики как в отношении самого «осевого времени», так и гораздо шире - аксиального когда «ось» наполняется новым содержанием и начинает мыслиться по- иному, налицо.

Заключение

Системный кризис социальной теории, порожденный глобальными качественными изменениями социальных процессов и институтов, закономерно вызывает обращение к золотому фонду мировой философской мысли, скрывающему идеи, обобщения и предвидения, не востребованные своим временем, но актуализированные в условиях новой социальной реальности.

Одним из таких подходов является выдвинутая Карлом Ясперсом концепция «Осевого времени» как особого исторического периода, в ходе которого в основных цивилизационных центрах практически одновременно возникли классические религиозно-философские доктрины, подготовившие и предвосхитившие развитие человечества на два тысячелетия вперед. Глубинную общность этих доктрин К. Ясперс увидел в историческом прорыве от мифа к логосу, от архаичной традиции к рациональности, от нерасчлененности непосредственного восприятия к философской рефлексии.

Очевидной целью Карла Ясперса как яркого представителя европейской философии был выход за пределы европоцентризма, поиск единства несхожих мировых цивилизаций, активно возвращавшихся в мировую политику, попытка осмыслить человечество с надцивилизационной позиции.

Современный глобальный кризис национального государства и гражданской нации, требующий переосмысления генезиса государства как социального института, в конце 40-х был для Ясперса и его современников далек и неактуален. С точки зрения сегодняшнего кризиса социальной теории, выдающейся научной заслугой К. Ясперса стало само выделение Осевого времени как исторически короткого ключевого периода, в ходе которого региональные цивилизации совершили синхронный прорыв не только от мифа к Логосу, но и от родоплеменной архаики к развитым государствам имперского типа, объединяющим десятки локальных этносов и исторических провинций. Очевидно, именно в осевом времени надо искать ключи к пониманию современного глобального кризиса, угрожающего системообразующим институтам и ценностям цивилизации, возникшим два тысячелетия назад.