Основные направления военной реформы 1920-х годов в СССР

Оценивая итоги работы съезда, И.Э. Якир писал: «После деловой и, несомненно, весьма продуктивной работы, закончил свои заседания съезд военно-учебных заведений. Результаты его работы представляют собой большой вклад в основные руководящие принципы, на основе которых живет и работает военная школа. В частности, по вопросам методики и педагогики, по которым наши достижения, во всяком случае, нельзя было считать уж очень большими, результаты работ съезда представляют интерес не только для военной школы, но и для всей армии, а в некоторых случаях - и для Народного комиссариата просвещения».

Серьезным изменениям подверглась система подготовки военных кадров высокой квалификации. Руководствуясь необходимостью уже в мирное время всемерно привлекать гражданские учреждения к делу обороны страны, РВС СССР стал на путь подготовки специалистов для РККА не только в военно-учебных заведениях, но и силами гражданских вузов". Следует отметить, что такой шаг все же в большей степени диктовался ограниченностью военного бюджета, не позволявшего содержать многочисленные военные академии.

В 1924 г. Военно-хозяйственная академия была реорганизована в факультет при Военной академии РККА; в 1925 г. Военно-инженерная и Военно-артиллерийская академии были объединены в одну Военно-техническую академию РККА. Военно-академические курсы по подготовке высшего командного состава в 1924 г. приказом РВС СССР были реорганизованы в курсы усовершенствования высшего начальствующего состава -- КУВЫАС".

Несмотря на трудности организационного и финансового плана, за время военной реформы упорядочилась структура высших военно-учебных заведений, совершенствовалась система обучения и воспитания слушателей и курсантов, расширялась материальная база вузов. Уже в 1927 г. подготовкой высшего и старшего начсостава РККА и РККФ занимались шесть военных академий (Военная академия РККА, Военно-морская, Военно-политическая, Военно-техническая, Военно-воздушная и Военно-медицинская), четыре высшие школы, курсы усовершенствования высшего начсостава и пять военных факультетов при гражданских институтах²⁷⁸.

Постепенно увеличивался выпуск слушателей военных академий РККА. В 1926 г. академии окончили 424 человека старшего и высшего начальствующего состава, в 1927 г. - 527 человек, в 1928 г. - 751 человек²⁷⁹.

Нарком по военным и морским делам К.Е. Ворошилов, давая оценку работы военных академий на IV Всесоюзном съезде Советов, говорил: «Мы имеем шесть академий, в которых за последние годы подготовлено около двух тысяч человек высококвалифицированных работников. Военные академии представляют собой вполне сложившиеся высшие военно-учебные заведения с хорошо подобранным преподавательским и профессорским составом, с установившимися методами учебно-воспитательной и учебной работы».

Вместе с ростом обученных командиров отмечался рост числа командиров, состоящих в партии. В сводках ПУ РККА отмечался рост партийной прослойки комсостава РККА (1925 г.): членов ВКП(б) - 11264 человек (23,5%); кандидатов -3831 человек (8,0%); членов РЛКСМ - 1190 человек (2,5%); всего - 16291 человек. (34%).

Данные цифры показывают, что партийная прослойка в среде командно-начальствующего состава РККА с каждым годом увеличивалась. Одной из причин этого был рост числа выпускников-партийцев. Это в свою очередь создавало возможность для широкого практического осуществления единоначалия в РККА. К началу 1929 г. доля членов ВКП(б) и ВЛКСМ составляла 60,8% от общей численности военных кадров.

Таким образом, проанализировав основные направления военной реформы 1920-х годов, можно сделать определенные выводы.

В годы реформы была введена смешанная система комплектования, сочетающая кадровый и территориально-милиционный принцип. Несмотря на то, что территориально-милиционная система предполагала до известной степени гарантированную возможность военной подготовки почти всего годного к службе призывного контингента и давала возможность экономии средств и ресурсов, ряд серьезных недостатков сказывалось на ее функционировании. Во-первых, численно небольшие постоянные кадры территориальных формирований не обеспечивали при массовой военной мобилизации необходимой устойчивости частей и соединений. Во-вторых, сама дислокация территориальных частей по районам комплектования не позволяла располагать их в необходимых с оперативной точки зрения местах, на направлениях вероятного удара противника. В-третьих, переменный состав требовал длительных сроков подготовки и обучения. В-четвертых, территориальные части не обеспечивали высокого уровня боевой и политической подготовки, воинской дисциплины; краткосрочные сборы не позволяли бойцам овладеть сложной военной техникой. В результате необходимость скорейшего укрепления обороноспособности страны, в связи с ухудшением к концу 1920-х годов международного положения вокруг СССР, и усиления ее экономической мощи позволило политическому и военному руководству постепенно отказаться от идеи милиционных формирований.

Был реорганизован и сокращен центральный военный аппарат, что позволило улучшить систему управления. Преобразования начались с реорганизации важнейшего органа центрального военного аппарата - Штаба РККА. Громоздкий единый штаб, ведавший общими вопросами организации обороны и вопросами подготовки населения страны, разделили на три самостоятельных органа, подчиненных РВС СССР: оперативный - Штаб РККА, административный - Управление РККА и подготовки войск - Инспекторат РККА. Однако в последующем эти военные органы неоднократно подвергались различным слияниям и разукрупнениям. К примеру, Инспекторат РККА то упразднялся и сливался со Штабом (август 1924 г.), то вновь становился самостоятельным военным органом (1925 г.). И не всегда это решения были продиктованы необходимостью улучшения деятельности всего центрального аппарата военного управления.

Таким образом, в процессе реорганизаций 1926 - 1928 гг. были сделаны значительные отступления от руководящих положений 1924 г. Произошло чрезмерное переплетение функций Штаба РККА, Главного управления и Инспектората. Наличие управлений и отделов с тождественными функциями усложнило работу, увеличило количество согласований и тем самым зачастую приводило к снятию ответственности этих органов за возложенные на них обязанности.

Реорганизации в годы военной реформы подверглась вся система подготовки военных кадров. Ее было решено провести по следующим направлениям: придать системе вузов законченный и последовательный характер; привести их численность в соответствие с реальными потребностями армии и флота в командных кадрах; изменить программы и методы обучения, с целью повышения его качества; укрепить и обновить командный и преподавательский состав учебных заведений.

Главным позитивным изменением в системе подготовки военных кадров следует признать факт создания системы военно-учебных заведений, способной воспроизводить офицерские кадры разного уровня квалификации. Период исканий в педагогической области дал много плодотворных идей, часть из которых была реализована. В то же время часть идей несколько опережала время и в сложившихся условиях не могла быть осуществлена из-за «человеческого фактора», несовершенства учебно-методической базы, низкого уровня финансирования военно-учебного дела.

Тормозом в подготовке командно-начальствующих кадров был низкий общеобразовательный уровень слушателей и курсантов, резкое снижение образовательного ценза поступающих в военные школы и академии. Сложности укомплектования военно-учебных заведений объяснимы и вполне понятны: базой нового командного состава не могла оставаться дворянская среда и другие имущие слои населения. Страна лишилась и такого стабильного источника пополнения офицерских рядов, как кадетские корпуса.

Невозможность возврата к старому объяснима и психологически: все, что напоминало людям о прежнем режиме, вызывало чуть ли не аллергию. Эмоциональный всплеск, вызванный революцией, ставил все прежние достижения как бы вне закона.

Серьезной ошибкой, на наш взгляд, была ликвидация Академии генерального штаба, как учебного и научного учреждения, поставляющего в «святая святых» армии - Генеральный штаб - офицеров, способных со знанием дела решать вопросы строительства Вооруженных Сил и подготовки армии и флота к решению боевых задач. С этого времени Генеральный штаб, да и другие центральные военные учреждения, стали пополняться людьми без системного образования.

Однако нельзя не отметить, что без коренной структурной реорганизации вооруженных сил (коей являлись вышеописанные направления военной реформы) перейти к широкомасштабному практическому осуществлению единоначалия не представлялось возможным. Реформированная военная система комплектования, управления и подготовки кадров, несмотря на ряд недостатков, способствовала формированию устойчивого слоя квалифицированного и надежного офицерского состава, который мог быть наделен полномочиями единоличного командования.

вооруженный реформа командный единоначалие

3. Организационные формы введения единоначалия в годы военной реформы

Как мы уже отмечали, в 1921-1923 гг. институт единоначалия еще не получил повсеместного распространения в регулярных боевых соединениях вооруженных сил. Однако к началу 1924 г. как у партийных, так и у военных руководителей страны, оно не вызывало принципиальных возражений. Да, было много практических вопросов, касающиеся создания необходимых условий, о которых мы говорили выше, сроков, темпов, принципов и форм его реализации, но вопрос о его необходимости был в принципе решен.

Одно из важнейших условий перехода к повсеместному распространению единоначалия партийные и военные лидеры видели в ликвидации разрыва между командной и политической линиями в военном строительстве. То, что такой разрыв существовал, подтверждается письмом прославленных командиров в ЦК РКП(б), о котором мы уже упоминали в предыдущем разделе. Задача заключалась в том, чтобы обе линии - командная и политическая - объединились в одном лице - командире. Значит, необходимо было создать условия для самого широкого вовлечения командного состава в партийную и политико-просветительную работу.

Важную роль в решении этой задачи сыграл приказ РВС СССР от 8 апреля 1924 г. «О вовлечении комсостава в политпросветработу» ~. Реввоенсовет обязал политорганы привлекать командный состав к участию в проведении общеобразовательных и политических занятий с красноармейцами, а также к другим формам политпросветработы. Участие командиров в такой работе необходимо было учитывать при их аттестации.

В связи с этим Реввоенсовет СССР объявил обязательный «минимум» политических и общеобразовательных знаний для командного состава. Перевод на высшие должности мог осуществляться только при условии сдачи этого минимума.

Наконец, в июне 1924 г., Оргбюро ЦК РКП(б) принимает постановление, в котором признает единоначалие целесообразным принципом строительства вооруженных сил. Способы, формы и сроки его повсеместного проведения Оргбюро поручило определить руководящим органам вооруженных сил. Руководствуясь этой партийной директивой, РВС СССР приступил к разработке конкретного плана полномасштабного перехода к единоначалию.

В октябре - ноябре 1924 г. по указанию РВС была сформирована комиссия по вопросу единоначалия с целью выработки предложений для Оргбюро ЦК. Из протоколов заседания комиссии следует, что она состояла в основном из работников ПУРа и слушателей Военно-политических академических курсов (ВПАК) и Курсов усовершенствования высшего командного состава (КУВК). В своей вступительной речи заместитель начальника ПУРа М.М. Ланда наметил следующие направления деятельности комиссии:

разработать план «проведения единоначалия»;

наметить способы преодоления демобилизационных настроений среди политсостава;

внести конкретные предложения по ликвидации «уродливости» в вопросах единоначалия.

По всей видимости, под «уродливостью» докладчик понимал попытки ряда военачальников, в связи с решением Оргбюро ЦК, провести через РВС СССР решение о ликвидации института военных комиссаров и политруков. С первого заседания комиссии среди ее членов не было единого взгляда на обсуждаемые проблемы. Например, по вопросу о переводе в единоначальники командиров взводов (комвзводов) и командиров отделений (отделкомов) политические работники говорили о длительном и тщательном отборе командиров и о том, чтобы только тем из них, кто соответствовал требованиям единоначальника, можно предоставлять право единоличного командования. Им возражали командиры, которые отмечали, что отделкомы и комвзводы фактически и так являются единоначальниками и поэтому теперь надо просто оформить уже сложившееся положение.

Присутствующий командный состав в своих выступлениях подчеркивал, что при переходе к единоначалию функции комиссаров не уничтожаются, а соединяются в одном лице с функциями командования. В своем выступлении слушатель КУВК Зайцев утверждал, что по большому счету еще не было единоначалия, так как помполиты формально подчинялись командиру, но фактически, в повседневной работе, были связаны с вышестоящими политическими органами. На это и другие подобные заявления военкомы и помполиты отвечали тем, что командиры из-за высокой повседневной нагрузки абсолютно не были подготовлены для политической работы и поэтому подходящих людей в единоначальники в Красной Армии практически не было, так что ввести единоначалие в данный момент не представлялось возможным.

По сути ничего другого и нельзя было ожидать от такого рода дискуссий. Политработники, если так можно сказать, боролись за свое «место под солнцем» и не хотели уступать командному составу даже части своих прав и уж тем более не желали освобождать его от своего повседневного контроля.

В итоге в комиссии возобладала точка зрения работников ПУРа, а именно: «признать, что единоначалие является практическим вопросом к разрешению которого Красная армия и флот подходят всей системой работы военного строительства... но форсировать его проведение в настоящее время не представляется возможным...».

В решении также указывалось, что в ходе демобилизации армия и флот обновляет свой руководящий состав, и на смену опытным «красным командирам», приходят молодые коммунисты, которые не имеют навыка управления подчиненными подразделениями и плохо подготовлены в деле политического воспитания красноармейцев. «Выдвижение единоначальников из высшего и среднего комсостава, - говорилось в итоговом заключении комиссии, -- должно проводиться, во-первых, путем выдвижения на должность командира-комиссара таких командиров, которые имеют безусловно достаточно высокий политический уровень и квалифицированную партийную выдержанность; во вторых, провести через аттестацию весь партийный командный состав с точки зрения их пригодности к единоначалию и возможности выдвижения на единоначальника и, в-третьих, признать необходимым установить определенную политическую стажировку для окончивших военную академию, поручив ПУРу разработать соответствующие планы и программы политстажировки».

Гораздо более благосклонно члены комиссии были настроены по отношению к комиссарскому составу. В частности, предлагалось проводить военкомов через соответствующие военные школы, облегчить им доступ к обучению в военной академии, включив их в кандидатские списки командных и административных должностей.

К беспартийным командирам у большинства членов комиссии не было доверия.

В течение октября - ноября 1924 г. во всех военных округах прошли политические и партийные совещания, на которых прежде всего обсуждался вопрос о единоначалии.

Признавая необходимость єдиноїтчалия, совещания признали возможным его осуществление только в рамках партийного комсостава. В резолюции, принятой на совещании начальников политотделов дивизий и корпусов Западного военного округа, состоявшемся 21-22 сентября 1924 г., говорилось: «Единоначалие проводится только в рамках партийного комсостава. Для беспартийных командиров единоначалие допускается лишь только как исключение и только на штабных должностях, где нет непосредственного руководства массой».

В резолюции совещания начальников политотделов Московского военного округа отмечалось, что единоначалие можно ввести и без упразднения института военных комиссаров: «Переход к единоначалию ни в коей мере не означает упразднения института военкомов. Авторитет военкомов должен всемерно подниматься»

Отсутствие единой позиции политических работников Красной Армии можно понять. ЦК ясно указал, что единоначалие вводить надо; спорить с этим решением было бессмысленно. Но что делать им, военкомам и начальникам политотделов в сложившихся условиях? Однозначного ответа на этот вопрос не было. Вот и появляется стремление растянуть процесс практического осуществления единоначалия на многие годы, заявления о неподготовленности даже партийного комсостава к партийно-политической работе в войсках, о сохранении института военных комиссаров и т.п.

Надо сказать, что постановление Оргбюро о переходе к единоначалию обсуждалось не только среди высшего и старшего командного и политического составов. И это не удивительно. Ведь практическое осуществление единоначалия в конечном итоге должно было привести к освобождению большого количества политработников из числа политруков. Поэтому решение партии о признании принципа единоначалия единственно правильным и целесообразным принципом строительства вооруженных сил вызвало недоумение у многих среднего и младшего политсостава Красной армии, которые к тому времени составляли большинство. Это хорошо видно из материалов газеты «Красная звезда» на страницах которой, в октябре - ноябре 1924 г. развернулась оживленная дискуссия между командирами и политработниками по вопросу перехода к единоначалию

Основные доводы в пользу своей позиции они связывали с тем фактов, что в данный момент практическое осуществление единоначалия является преждевременным: «...командный состав не подготовлен к политической работе и ответственности за политическое воспитание личного состава»

Кроме того «...в бою комиссар наравне с командиром поднимает личный состав и идет с ним ватаку». Гак же высказывалось мнение, что понижение политруков до помощников командиров роты будет способствовать усилению двуначалия, а не установлению единоначалия: «двуначалие в ротах начнется тогда, когда политрук будет помкомроты, так как он будет иметь большее влияние на красноармейцев».

По мнению М.В. Фрунзе, было «нужно конкретно наметить план разумного использования в различных ответственных должностях освободившейся части комиссарского состава, этого носителя ценнейших навыков и традиций Красной Армии».

Надо отметить, что, по мнению советских военных историков, ПОМРІМО чисто субъективных причин, таких как несогласие военкомов, имелись и объективные обстоятельства, затруднявшие этот переход. Это, во-первых, наличие большого числа территориальных дивизий, работа в которых требовала тесной связи с местными партийными, советскими и профсоюзными организациями, что осложняло деятельность их командного состава. Во-вторых, «в отдельных родах войск» не было еще необходимых условий для немедленного перехода к единоначалию.

По нашему мнению, эти «объективные причины» можно назвать таковыми с большой натяжкой. Если с первой еще можно как-то согласиться, то объективность второй вызывает сомнение. Под «отдельными родами войск» понимались национальные войска и военно-морской флот. Если в национальных войсках сложности были связаны с подготовкой национального командного состава, который, по сути, нужно было учить грамоте, то в чем же заключалась проблема с военно-морским флотом, который в тот момент представлял собой самый боеспособный род войск во всех вооруженных силах советского государства? Дело, как выясняется, заключалась в «неудовлетворительном социальном и партийном составе командных кадров флота». По состоянию на 1 июня 1924 г. В нем было рабочих и крестьян - 46,5%, бывших дворян - 26,2%, мещан - 14,1% и прочих - 13,2%. Среди высшего командного состава, как указывали советские историки, «было еще хуже»: рабочих и крестьян - 22,1%, бывших дворян - 49,3%, мещан- 10,4%, прочих- 18,2%³¹⁴.

«Не лучше» обстояли дела с партийностью комсостава: среди высшего командного состава флота членами и кандидатами РКП(б) было 20,9%,беспартийных - 79,1%.; среди старшего командного состава: членов и кандидатов РКП(б) - 21,1%, беспартийных - 78,9%, среди среднего командного состава: членов и кандидатов РКЛ(б) - 28,5%, беспартийных - 71,5%.⁵

Такое положение нельзя назвать удивительным. После октября 1917 г. флот сумел сохраниться как организационная и боевая единица вооруженных сил. В гражданскую войну и первые послевоенные годы наиболее ответственные должности занимали военные специалисты. Новая власть не могла так же поступить с флотом, как она обошлась с армией, т.е. просто разложить или демократизировать. Морского офицера было просто не кем заменить. Военно-морской флот был наиболее технологичным видом вооруженных сил, и подготовка как командного, так и рядового состава требовала там более глубоких знаний, чем в сухопутных родах войск. Невозможно было сделать из вчерашнего рабочего, пусть даже члена партии с большим стажем, командира боевого соединения или корабля. Требовались годы и годы подготовки. Поэтому единственным серьезным нововведением после октября 1917 г. был все тот же институт военных комиссаров, которые в большинстве своем были набраны из числа «старых» матросов. Партийную группировку комсостава флота представляли, прежде всего, все те матросы старого флота, которые после революции заняли командные посты на административной и хозяйственной работе.

Вот почему пленум РВС СССР указал, что осуществление единоначалия «представляется возможным провести, прежде всего, в отношении Красной Армии...», то есть Сухопутных сил и ВВС, но не военно-морского флота. И далее: «РВС предусматривает, что проведение указанной реорганизации в некоторой части вооруженных сил встретит затруднения и может быть осуществлено лишь частично. В этих случаях практика применения комиссарского института сохраняется прежней»

Таким образом, введение единоначалия не распространялась на военно-морской флот. И в последующем попытки практического осуществления единоначалия наталкивались здесь на всё ту же социально-партийную проблему.

Но этот вопрос требует отдельного рассмотрения и будет нами рассмотрен в третьей главе диссертационного исследования.

В январе 1925 г. произошли серьезные изменения в руководстве РККА. На январском Пленуме РКП(б) один из вождей Октября, создатель Красной Армии, председатель РВС СССР, нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий был смещен со всех своих военных постов. Это событие практически означало поражение Троцкого во внутрипартийной борьбе со Сталиным, Каменевым и Зиновьевым, которая развернулась в последние годы жизни Ленина и после его смерти. Триумвират, а именно под таким названием закрепился в историографии этот союз во главе со Сталиным, начал активно нападать на Троцкого еще с 1921 г. В партии муссировались слухи о глубоких идеологических расхождениях между двумя вождями, Лениным и Троцким. Следует отметить, что сам Ленин очень жестко реагировал на подобные интриги: «Да, да - я знаю! Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и, кажется, особенно много обо мне и Троцком. А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию, да ещё завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть. У нас всё есть! А - чудеса будут!».

Следует отметить, что этот текст сохранялся в многочисленных изданиях воспоминаний Горького о Ленине - вплоть до 1931 года, когда в очередной публикации издании очерка «В.И. Ленин» появились слова, прямо противоположные по смыслу. Последний абзац, содержавший высокую оценку деятельности Троцкого, был изъят, а вместо него возник вариант, в котором Ленину приписывался такой отзыв о Троцком: «А всё-таки не наш! С нами, а не наш».

После смерти Ленина триумвират перешел к более агрессивным действиям в отношении Троцкого. Вполне естественно, что особое значение в этой схватке играла борьба за вооруженные силы, где Лев Давидович пользовался огромным авторитетом. Большинство ключевых постов в центральных военных учреждениях занимали выдвинутые им в ходе гражданской войны и преданные лично ему люди. Во всех казармах, красноармейских клубах, красных уголках были развешаны транспаранты и плакаты, в которых Троцкий именовался вождем и руководителем Красной Армии. На собраниях военнослужащих его заочно избирали в почетный президиум, зачисляли в списки частей почетным красноармейцем и краснофлотцем, в его адрес направлялись резолюции и тосты, его биография и военные победы изучались на политических занятиях.

Руководство РВС целиком было за Троцкого и не скрывало, что армия имеет собственное мнение по поводу внутрипартийных разборок. Так, начальник Политуправления РВС В.А. Антонов-Овсеенко, герой октября 1917 г., руководивший взятием Зимнего дворца и арестом Временного правительства, в конце декабря 1923 г. от имени «работающих в армии товарищей» обратился в Политбюро и Президиум ЦКК с письмом, можно сказать, угрожающего характера, в котором предупреждал, что военные могут «обрести голос и призвать к порядку «зарвавшихся вождей»: «Среди военных коммунистов уже ходят разговоры, что нужно поддержать всем, как один, т. Троцкого... Эти бесшабашные и безыдейные нападки на того, кто в глазах самых широких масс является бесспорно вождем - организатором и вдохновителем побед революции - создают болезненную тревогу, разброд и неуверенность... Партию и всю страну, вместо серьезного разбора серьезных вопросов, кормят личными нападками, заподозреваниями, желчной клеветой, и это возводят в систему, как будто в сем и состоит широко возвещенный новый курс...».

«Ответные меры» последовали незамедлительно. Спустя несколько дней Оргбюро ЦК вынесло порицание Антонову как начальнику ПУРа за то, что он, якобы, не согласовал с ЦК приказ о проведении партийной конференции военных вузов. В письме Сталину от 2 января 1924 года Антонов-Овсеенко подчёркивал, что Сталин в разговоре с ним назвал этот надуманный предлог «пустяком», и прямо указывал подлинную причину нападок на него: «Вам представляется нетерпимым, что во главе одного из ответственных отделов ЦК (ПУР работал на правах отдела ЦК. - В.Д.) стоит настолько самостоятельно мыслящий партиец, что осмеливается высказывать (хотя бы и во время разрешённой предсъездовской дискуссии) своё недовольство внутрипартийной политикой большинства Политбюро... Вам нужен на руководящих постах подбор абсолютно «законопослушных» людей. Я к таковым не принадлежу».

12 января Оргбюро ЦК признало невозможной дальнейшую работу Антонова-Овсеенко на посту начальника ПУРа на том основании, что он совершил «неслыханный выпад», обратившись с угрозой в адрес «зарвавшихся вождей». Тем не менее, выступая на пленуме ЦК 15 января, Антонов-Овсеенко говорил: «Настаиваю на совершенной ясности в постановке вопроса обо мне. Речь идёт об отстранении с поста начальника Политуправления, - члена партии, осмелившегося выступить в партийном порядке против линии большинства ЦК, вредной для единства партии и моральной сплочённости армии... Считаю неоспоримым правом члена партии указывать членам ЦК на ту или иную опасность партийного положения... никакой угрозы не заключается в моем письме от 27 декабря, кроме - воздействовать в партийном порядке (через конференцию или съезд) на фракционно настроенных вождей со стороны партийно-мыслящих товарищей... Я отнюдь не заблуждаюсь, что этой широко ведущейся кампании дан определённый тон и не кем другим, как товарищем Сталиным»³²⁴.

Результатом этого выступления стало направление Антонова-Овсеенко за рубеж с дипломатическим поручением. Это был случай, который стал широко практиковаться в последующие годы - метод «первоначального» наказания оппозиционеров путём «дипломатической ссылки»³²⁵.

После отстранения Антонова-Овсеенко его пост занял А. С. Бубнов. Следует отметить, что Андрей Сергеевич был известен тем, что неоднократно участвовал в различных оппозиционных группировках и фракциях, за что в свое время его вывели из кандидатов в члены ЦК РКП(б); он был направлен военным комиссаром в Северокавказский военный округ (СКВО). Но мало кто знал, что Бубнов был яростным противником Троцкого, вот почему еще в мае 1922 г. Сталин перевел его из Ростова в Москву на пост заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК РКП(б).

На январском пленуме разногласия вызвал лишь вопрос об организационных мерах, которые следовало применить к Троцкому. Ещё задолго до пленума «Правда» начала публиковать резолюции местных партийных организаций по итогам «дискуссии с троцкизмом». Поразительно было их единодушные в идейно-политической оценке «троцкизма». Эти резолюции делились на три группы в зависимости от предлагаемых ими организационных выводов по отношению к Троцкому. В первой группе резолюций, принятых, как правило, организациями, подчинёнными ленинградскому губкому, выдвигалось требование об исключении Троцкого из партии. Вторая группа предлагала «ограничиться» выводом Троцкого из Политбюро и снятием с поста председателя Реввоенсовета. Третья группа резолюций (в том числе от наиболее крупных республиканских и губернских организаций, за исключением ленинградской) рекомендовала «условно» оставить Троцкого в Политбюро, сместив его с постов наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета³⁴.

Внутри ЦК первое и второе предложения поддерживались Зиновьевым, другими руководителями ленинградской организации и Каменевым. В этих условиях Сталин предпочёл выступить в роли наиболее «умеренного» (подобный приём он практиковал на первых этапах борьбы и со всеми последующими оппозициями). Эта роль понадобилась ему в данном случае для того, чтобы начать «загонять в оппозицию» еще одну часть партии.

К моменту январского Пленума Зиновьев и Каменев уже остро ощущали беспокойство по поводу чрезмерного усиления власти Сталина. Этим, очевидно, объяснялось выдвинутое Каменевым на пленуме предложение заменить Троцкого на посту председателя Реввоенсовета Сталиным. Такой маневр, однако, был тут же пресечён Сталиным, который добился отклонения этого предложения и тем самым - сохранения за собой поста генсека. Сталин отлично понимал, что при сложившейся структуре власти решающие рычаги руководства страной сконцентрированы не в управлении армией, а в управлении партийным аппаратом.

На пост наркома по военным и морским делам и председателем РВС был назначен Фрунзе, а его заместителем стал Ворошилов, сохранивший также пост командующего Московским военным округом.

Необходимо отметить, что сам Троцкий даже не пытался использовать свой авторитет в Красной Армии. Он спокойно следил за тем, как отстраняют его сторонников с высших военных постов. Ряд исследователей приходит к выводу, что Лев Давидович не хотел давать Сталину лишний повод для нападок. Сам Троцкий объяснил собственную пассивную позицию позднее, в феврале 1935 года, в дневнике, где подробно описал свои беседы с Зиновьевым и Каменевым:

«- Вы думаете, Сталин размышляет сейчас над тем, как возразить вам? - говорил, примерно, Каменев... - Вы ошибаетесь. Он думает о том, как вас уничтожить.

_?

- Морально, а если возможно, то и физически. Оклеветать, подкинуть военный заговор, а затем, когда почва будет подготовлена, подстроить террористический акт. Сталин ведёт войну в другой плоскости, чем вы. Ваше оружие против него недействительно»

Тем не менее антитроцкистская кампания не теряла своего накала. 31 января 1925 г. в войска был направлен циркуляр Политуправления РККА, в котором политическим органам предписывалось продолжать работу по искоренению и разоблачению троцкизма среди личного состава.

Сталин хорошо сознавал, что в Красной Армии насчитывается большое количество сторонников Троцкого, и требовал в кратчайший срок очистить от них вооруженные силы.

В связи с этим нельзя не согласиться с мнением исследователя В. Бешанова, которое он отразил в работе «Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг.»: в сохранение института военных комиссаров и начало переаттестации командного состава на первом этапе осуществления единоначалия дали неограниченные возможности для назначения, перемещения и освобождения от должности начальствующего состава армии и флота, что в итоге способствовало победе Сталина в его борьбе с Троцким за вооруженные силы.

Поэтому не случайно уже на ноябрьском Пленуме ЦК была утверждена инструкция по практическому осуществлению единоначалия в Красной Армии³⁵⁰.

Инструкция требовала провести в ближайший аттестационный период пересмотр высшего и старшего командного состава - партийного и беспартийного - в ракурсе предстоящего единоначалия. То же самое предписывалось сделать в отношении начальников управлений и отделов, начальников штабов округов, корпусов и дивизий. В отношении комиссарского состава также предусматривалась переаттестация - для отбора кандидатов в единоначальники на строевые и административно-хозяйственные должности ⁵.

С целью подготовки командного и политического состава к выполнению обязанностей единоначальников инструкция предусматривала при очередном комплектовании военно-учебных заведений всех ступеней усилить их политсоставом, увеличить процент партийного и комсомольского контингента, улучшить социальный отбор, широко привлекать в нормальные школы, старослужащих, окончивших дивизионные и полковые школы, краткосрочные повторные курсы.

Для недостаточно подготовленного в политическом отношении среднего командного состава предписывалось организовать отделения при военно-политических школах, где командиры смогут повысить свою политическую подготовку и получить практические навыки руководства партийно-политической работы.

Это положение инструкции, в первую очередь, касалось партийного командного состава, который претендовал на осуществление полного единоначалия в войсках. К беспартийным подходили по остаточному принципу.

Инструкция предусматривала также усиление комплектования высших военно-учебных заведений политсоставом, в особенности военкомами полков и отдельных частей, обязав командование округов предоставлять им возможность стажировки на строевых должностях.

Особым разделом в инструкции была отмечена роль политического аппарата и помощников по политической части при переходе к единоначалию. Относительно взаимоотношений политорганов с единоначальниками подчеркивалось, что «они должны были быть те же, что и раньше у политоргана с комиссаром». При переходе к единоначалию помощник по политической части во всей работе подчинялся своему начальнику (т.е. командиру-единоначальнику - В.Д.) и вышестоящему политоргану.

Таким образом, постановление Пленума РВС от 29 ноября 1924 г. и утвержденная им Инструкция по практическому осуществлению единоначалия легли в основу одной из важнейших реформ 1924-1928 гг. - проведения единоначалия в РККА. После ноябрьского Пленума в вооруженных силах страны начался широкомасштабный процесс введения института единоначалия.

12 января 1925 г. Реввоенсовет СССР ввел единоначалие в центральных ведомствах наркомата. В резолюции подчеркивалось, что «в центральных органах Наркомвоенмора, где уже полностью достигнут соответствующий подбор начальствующего состава, РВС СССР проводит полностью принцип единоначалия,освобождая от комиссарского контроля как партийных, так и беспартийных начальников»³⁵⁷.

Однако при практическом осуществлении единоначалия организаторы столкнулись с такими проблемами, которых инструкция не предусматривала. Оставалось много вопросов относительно новой системы взаимоотношений командиров и политработников. Например, неясно было, на ком лежала ответственность за политико-моральное состояние личного состава; мог ли комиссар наложить дисциплинарное взыскание на командный и административный состав или это теперь делал только комдив; какие приказы теперь подписывает только командир, а какие совместно с военкомом и т.д.

На все эти вопросы требовалось дать ответ в кротчайшие сроки, так как имеющиеся неясности приводили к ухудшению взаимоотношений между командирами и комиссарами.

17 февраля 1925 г. РВС привел разъяснения по спорным вопросам в специальной директиве.

В ней отмечалось, что командир вместе с комиссаром несет всю полноту ответственности за морально-политическое состояние войскового подразделения. Право наложения дисциплинарного взыскания оставалось за комиссаром - как в отношении политического, так командного и административно-хозяйственного состава.

Получалось достаточно странная картина. Так, например, вышестоящий комиссар имел право привлечь к дисциплинарной ответственности командира ниже его по должности. О каком тогда единоначалии могла идти речь, если последний был ответственен и перед комдивом, и комиссаром?

1926 и 1927 годы были периодом тщательного изучения руководством РККА практики единоначалия в Красной Армии и дальнейших поисков таких форм, которые гарантировали бы наиболее полное единство строевой, административно-хозяйственной и политической работы. Эти формы были найдены и изложены в Постановлении РВС СССР от 14 мая 1927 г. ив «Положении о комиссарах, командирах-единоначальниках и помощниках по политической части», объявленном приказом РВС СССР от 24 ноября 1928 г. № 385.

В соответствии с Постановлением и Положением существенным образом расширились права командира-единоначальника. Командир назначался единоначальником, если он являлся членом РКП(б), имел соответствующий партийный стаж, обладал опытом в области партийной и политико-просветительской работы и необходимыми качествами партийно-политического руководителя. Командир-единоначальник осуществлял общее политическое руководство в части и вместе с помощником по политической части нес за это ответственность непосредственно перед вышестоящим командиром и политическим органом. Дисциплинарные права командира в отношении подчиненных на помощника по политической части не распространялись. Ему присваивалось право от имени «командира и комиссара» единолично подписывать все приказы по части, за исключением тех, которые имели непосредственное отношение к политической жизни.

Следует отметить, что именно данная правовая форма получила в 1926-1927 гг. широкое распространение и на боевых кораблях всех классов ВМФ, где были партийные командиры, и в частях национальных формирований.

В тех частях или соединениях, где военные комиссары оставались, они полностью освобождались от всех контрольных функций в области строевой, административно-хозяйственной деятельности как партийного, так и беспартийного комсостава и от подписи всех приказов, кроме тех, которые имели непосредственное отношение к политической работе

Командир части лично руководил, управлял и распоряжался в области строевой и административно-хозяйственной жизни, что все же не означало полного отстранения комиссара от этой работы. Военком был обязан, уже хоть и не в качестве прежнего контролера и решающего совместно с командиром эти вопросы, а как партийный руководитель части или соединения, проявлять инициативу в оказании помощи командиру. Военный комиссар был обязан вовлекать командира в активную политико-просветительскую работу и наравне с ним нес ответственность за политико-моральное состояние части и ее боевую готовность

Директивой РВС от 13 мая 1927 г. был также полностью упразднен институт военных комиссаров в штабах и управлениях военного ведомства, а партийно-просветительская работа возложена на партийные организации, работающие под контролем и руководством политорганов.

В документе Наркомвоенмор К.Е. Ворошилов отмечал: «Проведение единоначалия за последние два года способствовало поднятию авторитета командного состава, содействовало установлению единства учебно-строевого и политического руководства в армии и в значительной мере усилило вовлечение командира в круг вопросов военной политработы. РВС СССР с удовлетворением отмечает, что в настоящее время армия имеет командный состав, отвечающий требованиям, предъявляемым командиру Рабоче-Крестьянской Красной Армии, и пользующейся безусловным доверием Советского правительства и Всесоюзной Коммунистической партии».

Особо следует остановиться на развитии взаимоотношений между командирами-единоначальниками и партийными организациями в армии и флоте. Анализ норм, определяющих отношения партийных организаций с командным составом, свидетельствует о том, что партийный контроль постепенно переходил от парторганизаций к партийным командирам-единоначальникам и помполитам. Если в «Инструкции ячейкам РКП(б) в Красной Армии и на Флоте», утвержденной ЦК РКП(б) 30 декабря 1924 г., подчеркивалась роль партийной ячейки в содействии командному и политическому составу в их работе по воспитанию красноармейцев и улучшения политико-морального состояния части, то изменения в правовом положении командиров, внесенные приказом РВС СССР от 2 марта 1925 г. «Об осуществлении единоначалия», нашли отражение в «Инструкции ячейкам ВКП(б) в Красной Армии», утвержденной ЦК 1 ноября 1928 г.³⁸⁵ В частности, инструкция гласила о том, что там, где введено единоначалие, партийный командир-единоначальник и помощник по политической части являются представителями вышестоящего политического органа и несут перед ним ответственность за общее состояние партийной организации в части. Оказывая содействие командиру в решении всех вопросов жизни и деятельности в части, партийные ячейки не должны были вмешиваться в его распоряжения.

Таким образом, мы проследили за процессом организационного оформления института единоначалия. Попытки введения иных институтов военного управления' (коллегиальности, равноправия), вместе со сломом российской армии и ликвидацией офицерства как социального слоя общества, привели ккатастрофическим результатам. Можно сказать, что в тот период армия находилась на грани полного исчезновения. Это понимали и большевики, которые вовремя смогли осознать иллюзорность и разрушительность своих «демократических» взглядов на систему командования и управления вооруженными силами страны. Процесс возрождения института единоначалия в российских вооруженных силах еще раз подтвердил тот факт, что о какой бы стране не шла речь, ее армия всегда будет держаться на авторитете ее командного состава.

Ответ на вопрос, почему потребовалось так много времени на введение единоначалия, вполне очевиден. У новой власти не было достаточно подготовленных военных кадров, всецело преданных большевикам. Да, можно было привлечь офицерский состав разрушенной армии, что в конечном итоге и произошло, но абсолютного доверия к ним не было. И это не случайно, ведь в основной своей массе они представляли чуждый социальный класс, и их идеология была враждебна большевикам. В результате к каждому командиру был прикреплен комиссар, социально и идеологически верный и правильный с их точки зрения. И только когда в вооруженных силах появились офицеры нового строя -- «красные командиры», советская власть окончательно принимает решение о переходе к единоначалию в системе военного управления.

Несмотря на то, что введение единоначалия в Красной Армии имело ярко выраженный политический подтекст, оно способствовало поднятию авторитета командного состава, помогало установить единство учебно-строевого и политического руководства. Сосредоточение власти в руках командира повысило боеспособность Красной Армии и упорядочило управление войсками.

Однако, после 1924 г. в вооруженных силах СССР дважды вводился институт военных комиссаров - в 1937-1940 и 1941-1942 гг. В советской историографии первый из указанных периодов объяснялся резким увеличением численности вооруженных сил в условиях обострения международной обстановки³⁸⁷. Состав РККА в период с 1936 по 1939 гг. увеличился вдвое. Если в 1936 г. в армии насчитывалось 1 млн. 100 тысяч человек, то на 31 августа 1939 г. - более 2 млн. человек. Однако, помимо этого, возвращение к старому было напрямую связано с репрессиями в Красной Армии. 10 мая 1937 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР принялипостановление о введении института военных комиссаров во всех воинских частях, соединениях, а таюке в штабах, управлениях и учреждениях Красной Армии и флота³⁸⁸. Интересен тот факт, что в этот же день один из последовательных сторонников единоначалия Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский был освобожден от занимаемой должности заместителя наркома обороны. Через несколько дней он был арестован, что и послужило сигналом к широкой чистке рядов Красной Армии от «антисоветских элементов». Это, между прочим, привело к тому, что из-за частых перемещений многие командиры не успевали приобрести необходимый практический опыт по руководству войсками. Нередко на руководящие посты выдвигались лица, которые не имели для этого достаточных оснований. Общее количество назначений и перемещений начсостава за 1938 г. и первый квартал 1939 г. составило 68,8% штатной численности, а по группестроевых должностей от командира полка и выше - 73,9%. В армии практически не осталось командиров-единоначальников 1920-х годов.

И только через три года, после полого «очищения» командного состава Красной Армии и «маленькой победоносной» советско-финской войны, 12 августа 1940 г., Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об укреплении единоначалия в Красной Армии и Военно-морском флоте». Этим указом был отменен институт военных комиссаров и на командиров (начальников) была возложена полная ответственность за все стороны жизни и деятельности войск, в том числе и за политическое воспитание. Но такое положение оставалось недолгим. В условиях начавшейся Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 г. вновь был введен институт военных комиссаров. Вновь произошло мнимое и даже противоестественное разделение на тех, кто руководит воинским коллективом в бою, и на тех, кто воодушевляет войска перед сражением. Потребовались кровопролитные бои за Москву и Сталинград, чтобы командный состав смог доказать свою преданность и стойкость. 9 октября 1942 г. в советских вооруженных силах вновь было введено полное единоначалие. Но к тому времени в рядах РККА оставалось не так то много командиров-единоначальников, которые стали таковыми в период военной реформы 1924-1928 гг.

Литература

1. Военно-революционные комитеты действующей армии. - М., 1977.

2. Войсковые комитеты действующей армии. - М., 1982.

3. Волков СВ. Трагедия русского офицерства. - М., 2002.

4. Воропаев Д.А., Иовлев A.M. Борьба Коммунистической партии за создание военных кадров (1918-1941 гг.).-М., 1956.

5. Воропаев Д.А., Иовлев A.M. Борьба КПСС за создание военных кадров. - М., 1960.

6. Ганин А.В. Атаман А.И. Дутов. - М., 2006.

7. Герасимов Г.И. Сколько стоит хорошая армия: особенности финансирования Красной Армии в 1921-1941 гг. // Военно-исторический журнал. -2001.-№11.

8. Кен О.Н. Мобилизационное планирование и политические решения (конец 1920 - середина 1930-х годов) // Отечественная история. - 2004. - № 6.

9. Киптруковский И.И. Сталин - руководитель обороны Петрограда. Весна-лето 1919 г.-Л., 1938.

10. Киряев Н.М. Партия большевиков в борьбе за укрепление Советской Армии в годы мирного социалистического строительства (1921-1940 гг.) - М., 1951.

11. Кораблев Ю.И. КПСС и строительство Вооруженных Сил СССР (1918-1941).-М, 1959.

12. Корольков Н.Н. система подготовки военных кадров в период организационно-технической перестройки Советской Армии и Флота. - М., 1971.

Кузьмин И.Ф. На страже мирного труда (1921-1941 гг.). - М., 1959.

13. Ларьков A.M., Филиппов Н.Т. Единоначалие в Советских Вооруженных Силах и пути его дальнейшего укрепления. - М., 1960.

14. Лащенко Н.Н. Единоначалие и воинская дисциплина. - М., 1988.

Леонтьев О. Первая конная. - М.;Л., 1930.

15. Линицкий СВ. Военная реформа 1924-1925 годов // Коммунист. - 1990. -№4.-С 102-109.

16. Октябрьская революция и армия. 25 октября 1917 г. - март 1918 г. - М., 1973.

17. Осьмачко С.Г. Развитие советских вооруженных сил в межвоенный период (1921-1941 гг.): опыт и уроки. - М., 1991.

18. Осьмачко С.Г., Лушников A.M. Военная реформа в СССР (1924 -1928 гг.): содержание, значение и исторические уроки. - Ярославль, 1991.

Очерки истории красной конницы. - М., 1939.

19. Петров Ю.П. КПСС - руководитель и воспитатель Красной Армии (1918 -1920). -М., 1961.

20. 90.Петров Ю.П. Строительство партийно-политического аппарата СоветскойАрмии (1921-1940 гг.). -М., 1959.

21. 91.Петров Ю.П. Строительство политорганов, партийных и комсомольскихорганизаций армии и флота (1918-1968 гг.). -М., 1968.

22. 92.Петров Ю.П. Строительство политорганов, партийных, комсомольскихорганизаций Советской Армии в годы иностранной военной интервенции игражданской войны (1918-1920). - М., 1952.

23. Развитие Вооруженных сил и военного искусства в межвоенный период.-М.. 1989.

24. Разгром армии Деникина. - М., 1939.

25. Роговин В. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. - М., 1992.

26. Роль и место политорганов в Советском военном строительстве. - М., 1990.

27. Рышман М. Революционный Военный Совет СССР за 10 лет. - М.-Л., 1929.

28. Самардак В.А. Вооруженные Силы СССР. РККА, ее создание и развитие в предвоенные годы // Режим доступа http://www.weltkrieg.ru/organization/RedArmy/, свободный. - Загл. с экрана.

29. Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление советского военно-промышленного комплекса. 1921-1941. -М., 2001.

30. Сергеев Ф. Нацистская разведка против СССР: «Дело» Тухачевского, операция «Цеппелин» // Новая и новейшая история. - 1989.\ 1.

31. Сидоров В.И. Первая конная армия. - М., 1949.

32. Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. - М., 1996.

33. Скерский К.В. Красная Армия в освещении современных белых и иностранцев. 1918-1924.-М.-Л., 1927.

Совершенно секретно: Лубянка - Сталину о положении в стране(1922-1934 гг.). Т. 3. 1925 г. Ч. 1. -М., 2002.

34. Советские Вооруженные Силы. Вопросы и ответы. Страницы истории. -М., 1987.

35. Советские Вооруженные Силы: история строительства. -- М., 1978.

36. Соколов Б. Красная армия в межвоенный период (1921-1941). - М., 1990.

Размещено на Allbest.ru