Внутренняя политика России в начале XIX века. Образование Министерства внутренних дел

10 января 1816 г. Кочубей был назначен председателем департамента гражданских и духовных дел Государственного Совета; большую часть 1817 и 1818 гг. провел за границей, преимущественно в Париже, по семейным обстоятельствам.

Весной 1819 г. умер О.П. Козодавлев, министр внутренних дел; Государь в это время находился в отсутствии, совершая поездку по северу России, и временно заведывание делами министерства было поручено кн. А.Н. Голицыну, управлявшему министерством народного просвещения и духовных дел; затем, в октябре 1819 г., при самом возвращении Государя в Петербург, умер министр полиции, гр. С.К. Вязмитинов; 4 ноября министерство внутренних дел поручено было гр. Кочубею и одновременно к этому министерству присоединены все дела бывшего министерства полиции.

Гр. Кочубей принял управление министерством лишь со званием управляющего и сохранил за собой место председателя в департаменте Государственного Совета, высшее чем министерское. Это второе его министерство обнимало время с 4 ноября 1819 г. по 25 февраля 1823 г. В общем оно является продолжением первого; но если и тогда Кочубей не только не совершил существенных реформ, а можно сказать и не предпринял никаких крупных преобразований, то теперь еще того более он ограничился почти только отправлением текущих дел. В одном из писем своих к Сперанскому за это время он жалуется, что «никто с системою делами управления не занимается. Главною целью полагают исполнители очищать сколько можно более бумаг и непрестанно оказываются противоречия». Действительно, последнее десятилетие Александровского царствования отмечено таким общим характером; но Кочубей, понимая ясно недостаточность такой системы, - если не сказать, такого отсутствия системы - сам не сумел при таком общем направлении действовать иначе.

Из мер, принятых во второе его министерство и имевших значение для последующего времени, должно отметить реорганизацию обеспечения населения от неурожаев. Сильный недород в течение 1820, 1821 и 1822 гг. показал недостаточность хлебных магазинов для борьбы с этим бедствием. Выяснилось, что в местностях, где население постоянно должно покупать хлеб, положительно невозможно собрать в магазинах такие запасы, которые бы действительно обеспечивали население при неурожае в местностях, которые снабжают своим хлебом другие места. Поэтому было принято за правило, что хлебные запасы должны быть накопляемы лишь там, где обыкновенно производится хлеб в избытке; для остальных же местностей положено было впредь образовать особые продовольственные капиталы путем сбора по 25 коп. с души ежегодно и из этих капиталов выдавать при наступлении нужды ссуды населению, с тем, чтобы ссуды эти были впоследствии возвращаемы. Впрочем и эти меры являлись, в сущности паллиативами; из работ комитета, обсуждавшего этот вопрос, всего важнее было, что он прямо признал необходимость уничтожить всякие стеснения во внутренней перевозке хлеба и торговле им.

Ko времени второго министерства Кочубея дела по фабрикам и заводам отошли уже к министерству финансов, но Кочубей по-прежнему интересовался ими и, сколько мог, оказывал содействие торговле. Так, при нем было много сделано для улучшения Нижегородской ярмарки: организовано лучшее управление ею, построен отличный гостиный двор, стоивший до полутора миллиона рублей, и ежегодно отпускаемо было по 100000 руб. на улучшение ярмарки; стоимость привозимых на нее товаров превысила полтораста миллионов и доходов в пользу казны собиралось на ней свыше 350000 руб. В 1823 г. утверждено было общество для заведения пароходов по Волге; учредителями его явились Нарышкин, гр. Воронцов, гр. Нессельроде, д. с. с. Уваров и тит. сов. Евреинов. - Капиталы приказов общественного призрения возросли до 14 милл. руб., а с суммами, находившимися в них на хранении - до 31 милл.; в 1820 г. Кочубей издал правила об их употреблении. Наконец, по-прежнему заботилось министерство о привлечении колонистов; правительство употребляло на них довольно значительные суммы: так в один из годов вторичного управления министерством Кочубея было истрачено на этот предмет до 88000 руб., в другой - до 340000; теперь колонистов направляли по преимуществу в Бессарабию, недавно присоединенную; 10 июля 1822 г. Кочубею вверено было временное управление Бессарабией: оно было в то время организовано совершенно самостоятельно и стояло вне подчинения министерствам; управлявший этой областью до того времени, генерал гр. Ланжерон, навлек на себя неудовольствие императора и должен был выйти в отставку. 30 августа 1821 г. Кочубей получил орден св. Андрея Первозванного.

В течение 1820-1823 гг. Кочубей, помимо управления министерством, не раз был членом разных особых комитетов. Так, в 1820 г. он был назначен членом комитетов финансового и по азиатским делам, в 1821 г., вместе с гр. Гурьевым, гр. Аракчеевым, кн. А.Н. Голицыным, Кампенгаузеном и Сперанским, был членом комитета для решения по поводу открытых в Сибири злоупотреблений; в следующем году через министерство прошел целый ряд замечательных проектов Сперанского по устройству управления в Сибири; Кочубей оказал им всякое содействие. Но вообще Кочубей был не особенно доволен своим положением; во-первых, от министерства его, как мы видели, отошел департамент торговли и мануфактур, которым он интересовался, затем отошло управление путями сообщения; с другой стороны присоединению дел бывшего министерства полиции Кочубей был вовсе не рад, так как этого рода делами он вовсе не интересовался, - в публике же по свидетельству нескольких современников, подчинение ему этой части было принято с большим удовольствием; вместе с тем Кочубей, как мы уже видели, несколько тяготился общим направлением, какое приняли дела. К тому же сильно захворала его дочь и по совету врачей он должен был везти ее в Крым. 25 февраля 1823 г. он перестал быть управляющим министерством и с наступлением весны прямо из Петербурга водой тронулся он в путь каналами, затем по Волге спустился до Царицына, оттуда доехал до Дона на лошадях и далее снова водой в Крым; зиму провел он в Одессе, затем уехал за границу, где дочь его и умерла; в то же время умер и император Александр.

Весной 1826 года Кочубей вернулся в Петербург; он был отлично принят при дворе и все не сомневались, что он получит высокое назначение. Действительно, 29 апреля 1827 г. он был назначен председателем Государственного Совета и Комитета Министров; кроме того, он получил целый ряд менее выдающихся поручений: немедленно по приезде он был назначен в комитет для расследования злоупотреблений по соляной части, затем председателем в комитете для рассмотрения разных предположений касательно улучшений в государственном устройстве, т.е. в так называемом «комитете 6 декабря 1826 г.»; по некоторым известиям он ходатайствовал перед Императором Николаем Павловичем о смягчении участи осужденных декабристов; 10 марта 1827 г. он был назначен председателем комитета для рассмотрения хозяйства С.-Петербургской городской думы, 6 января 1828 г. членом попечительского совета заведений общественного призрения, затем председателем комитета для расследования о злоупотреблениях по флоту, 2 4 марта того же года получил знаки ордена св. Андрея Первозванного украшенные бриллиантами, а 5 декабря - портрет Императора Николая; 24 апреля 1828 г., по случаю отъезда Государя Императора в армию учреждена была временная верховная комиссия, в составе гр. П.А. Толстого, кн. А.Н. Голицына и гр. В.П. Кочубея, в качестве председателя; порядок управления на время отсутствия Государя был установлен особым наказом, данным на имя членов комиссии; 29 декабря 1829 г. гр. Кочубей был сделан председателем попечительского совета заведений общественного призрения; 6 декабря 1831 г. возведен в княжеское достоинство; в 1833 г. назначен был членом комитета об усовершенствовании земледелия.

В царствование государя Николая Павловича, таким образом, В.П. Кочубей уже не руководил непосредственно никакой отраслью управления; исполняя обязанности председателя Государственного Совета и комитета министров и участвуя в нескольких особых комитетах, Кочубей оказывал, конечно, известное влияние на ход работ всех этих учреждений; но результаты их деятельности зависели от него лишь отчасти и более относятся не к его биографии, а к общей истории того царствования; здесь мы ограничимся, поэтому, лишь общими замечаниями о его взглядах и лишь в общих чертах укажем, каково могло быть его влияние.

В эту пору своей деятельности Кочубей посвящал большое внимание финансам и государственному хозяйству в широком смысле слова; в бумагах его находится множество документов, отноящихся к различным вопросам денежного обращения того времени, к вопросам устроения городов и содействия русской промышленности и т.п. Что касается крупнейшего вопроса внутреннего положения России того времени - крепостного состояния крестьян, - то нет сомнения, что Кочубей вполне сочувствовал идее их освобождения. Тургенев, не соглашаясь с образом действий Кочубея по одному частному вопросу в отношении крепостного права, в то же время прямо заявляет в своих записках, что «Кочубей был человек просвещенный, который вовсе не казался способным благоприятствовать каким-нибудь образом крепостному праву. Быть может долгий опыт заставил его с состраданием смотреть на все эти попытки реформы, на все эти усилия помочь гигантскому злу, усилия столь же бессильные и бесплодные, сколько они были мало серьезны». В одном из писем 1801 г. Кочубей говорит, что вполне придерживается мнения, которое высказывал еще кн. А.А. Безбородко, именно, что должно прекратить продажу людей без земли и превращение крестьян в дворовые, - причем и положение этих последних должно быть улучшено, - и тогда разрешить всем сословиям покупку земель, «но само собой разумеется, без крестьян», прибавляет он; он находил, что это все следовало и можно было сделать немедленно, и жалел о нерешительности Государя. В одном письме к Сперанскому, в 1819 г., Кочубей писал: «Беспокойство насчет вольности крестьян не уменьшается. Приписывают Его Величеству намерение произвести оную поодиночке в губерниях… Я тех мыслей, что несравненно бы лучше произвести с подлежащей осторожностью общую в государстве перемену в рассуждении крестьян, нежели возбуждать ежеминутно новые толки и новые неудовольствия». В бумагах Кочубея есть черновик его мнения, что следовало бы устроить быт казенных крестьян так, чтобы он мог послужить образцом при освобождении всех других; освобождение это представляется Кочубею совершенно неизбежным; в убеждении этом его утверждают даже не какие-нибудь общие отвлеченные соображения, а наблюдаемые факты: он указывает, что ожидание воли распространяется постоянно, что крестьяне переносят свое положение со все возрастающим недовольством и что такое настроение постоянно поддерживается и усиливается благодаря тому, что в среду крестьян хотя и понемногу, но постоянно и неудержимо проникают новые знания, своего рода развитие. Сочувствие Кочубея идее освобождения в последние годы его жизни для нас совершенно несомненно и пожалуй даже яснее, чем в начале его деятельности. Но сколько-нибудь крупных, решительных мер он, вероятно, не предполагал; он никогда к ним не был склонен, а к этому времени и долгий опыт государственной деятельности и самые годы - ему было уже за 60 лет - конечно, не содействовали тому, чтобы он являлся деятелем решительным, энергичным. Это ослабление энергии, эта свойственная известному возрасту медлительность действий и решений проявились, по мнению некоторых современников, в недостижении успешного результата Комитетом 6 декабря 1826 г. в коем Кочубей председательствовал; но такое обвинение лишено основания. Комитету предписано было рассмотреть многие важные вопросы, касавшиеся государственных преобразований; Сперанский, участвовавший в этом комитете - другими членами его были кн. А.Н. Голицын, гр. П.А. Толстой, гр. И.И. Дибич и Ил. В. Васильчиков, - составил немедленно обширную программу работ этого комитета, по которой предположено было осуществление важнейших и полезнейших преобразований. Но приведение их в действие было остановлено оппозицией в. к. Константина Павловича, на заключению коего император Николай посылал предложения Комитета, осуществившиеся почти всецело уже в царствование императора Александра II.

Весьма решительно высказывался Кочубей по вопросу о внешних отношениях России. В одной записке он развивал мысль, что политика всякого государства непременно должна быть национальная, должна преследовать непременно только интересы своего народа; всякие другие соображения в политике внешней, по его мнению, непременно вредны, должны вызвать в гражданах чувство недоверия и оппозиции, «что, по его словам, всегда опасно». Главнейшей целью правительства должно быть сохранение целости государства извне, а внутри сохранение порядка и развитие благосостояния. По его словам все великие европейские державы всегда преследуют только свои интересы, он указывает, что и в настоящее время (записка составлена, по-видимому, между 1825 и 1830 гг.) они из отношений с Россией по Священному Союзу извлекают пользу лишь для себя: будучи совершенно спокойны со стороны России и даже пользуясь ее силами в некоторых случаях, они значительно сократили свои расходы на военные надобности и направили огромные средства на развитие у себя торговли и промышленности; и в то же время, по словам Кочубея, державы эти всегда находят повод уклоняться от всяких активных действий, связанных с расходами и трудами, действий, которых, по смыслу Священного Союза Россия могла бы от них ожидать и требовать; потому Кочубей настаивает, что и Россия должна и имеет полное право точно так же держаться по отношению к своим союзникам и также обратиться преимущественно к улучшению внутреннего состояния государства, отказавшись от забот о сохранении спокойствия и порядка в государствах западноевропейских. Провозглашая все это, Кочубей являлся прямым последователем советников Екатерины II, - Н.И. Панина и А.А. Безбородко - имевших счастье с полной откровенностью высказывать свои искренние просвещенные патриотические взгляды самой монархине.

22 апреля 1834 г., в день принесения присяги наследником великим князем Александром Николаевичем, кн. В.П. Кочубей пожалован был званием канцлера внутренних дел.

Помимо того, что кн. Кочубей достиг высших наград по государственной службе, он был почетным членом Российской Академии (с 31 октября 1819 г.), Московского и Петербургского университетов (с 8 июля 1832 г. в первом и 31 декабря 1828 г. во втором), С.-Петербургской духовной Академии (с 13 января 1814 г.), обществ - Вольного экономического (с 8 января 1821 г.), Московского сельских хозяев (с 5 марта 1818 г.) и носил звание: l'associ?? tranger du Soci? t? pour l'enseignement? l? mentaire (с 1 февраля нового стиля 1818 г.). - Отправившись после торжеств, сопровождавших принесение присяги наследником цесаревичем Александром Николаевичем, в свои имения, он скоропостижно скончался в Москве, от припадка грудной жабы, в ночь со 2 на 3 июня; погребен в Александро-Невской Лавре, в церкви Св. Духа.

Познакомившись с деятельностью кн. В.П. Кочубея среди тогдашнего русского правительства, мы можем сказать, что преувеличением было бы приписывать ему главное влияние на общий ход дел, но, несомненно, что он имел в свое время большое, и вполне заслуженное значение. Переписка его почти со всеми сколько-нибудь влиятельными и значительными представителями тогдашней администрации была громадна; обращались к нему чуть не со всяким сколько-нибудь важным или трудным делом. Вместе с тем деятельность В.П. Кочубея была всегда направлена к пользе России, пользе, обыкновенно правильно понимаемой. По сочетанию нравственных свойств и государственных достоинств князь Кочубей представляется выходящим из ряда на пользу отечества деятелем. Природные способности, неизменное усердие к приобретению познаний, искреннее желание добра в сдержанных формах житейского проявления, любовь к России, не исключающая уважения к степени просвещения достигнутой другими народами, уменье находить людей и устанавливать с ними добрые человеческие отношения, без коих невозможна плодотворная человеческая деятельность, мужество в отстаивании своих коренных убеждений, слово правды перед царем, как первый долг верноподданного, - таковы главные черты, светло озаряющие историческую личность князя В.П. Кочубея. Кн. И.М. Долгоруков, служивший как губернатор под начальством Кочубея, дает самый лучший отзыв о нем, как о министре: «Он исправлял, - говорит Долгоруков - должность со всей возможной деятельностью, не кичился своим титулом, но всю его тягость нес и разделял нашу неослабно; был строг с разборчивостью никогда злобен или спесив… Он любил говорить (с губернаторами) о делах губерний и расспрашивал обо всем, что до нее касалось, не сбивался в посторонние материи, но, очертя круг своего разговора, всегда находился в той губернии, о которой давался отчет… Во всю службу мою, я не могу вспомнить времени, в котором бы она столь приятна была для меня как под начальством Кочубея… по мнению моему не было в России министра просвещеннее его и способнее к его званию». Пушкин записал в своем дневнике по поводу известия о смерти Кочубея: «Государь был неутешен; новые министры повесили головы». Но лучшую похвалу В.П. Кочубею можно найти в отношениях к нему Сперанского и особенно в некоторых его письмах; так однажды Сперанский пишет ему, что в провинции все вообще чрезвычайно хорошо о нем думают; а в другой раз, по поводу сообщения Кочубея что он совершит длинное и медленное путешествие в Крым, Сперанский написал ему, что он, без сомнения, увидит много любопытного в России, «да не худо и России узнать и увидать вас», прибавил он.

Документы архива кн. В.С. Кочубея в Диканьке. - «Архив кн. Воронцова», особ. тт. XI, XIV, XV, XVIII. и некоторые др.; «Сборник Императорского Русского истор. общ.», тт. 26 и 29, (Н.И. Григорович, «Канцлер кн. Безбородко»), «Журналы Комитета Министров» I, II; «Архив Государственного Совета»; Шильдер, «Император Адександр I»; Богданович, «История царствования Императора Алсксандра I;» Корф, «Жизнь гр. Сперанского»; сборник «В память гр. М.М. Сперанского»; Варадинов, «История министерства внутренних дел» I, II; Иконников «Граф Мордвинов и его время»; Лонгинов, «Новиков и московские мартинисты»; Терещенко, «Опыт обозрения жизни сановников управлявших иностранными делами в России» II; «A la m? moire du prince Kotschoubey, chancelier de l'Empire de Russie», par Gillet, St.-P? t., 1834; Записки Вигеля, Державина и др.; «Капище моего сердца» кн. Долгорукого, под 8 дек.; Бантыш-Каменский, «Словарь» III, 104-109; «Жур. Мин. Нар. Просв.», 1835 г., №3, 485-541. - День смерти, - 3 июня - в некоторых некрологах указанный месяцем позже, устанавливается надписью на памятнике и счетом месяцев в дней жизни Кочубея, там данным.