Мотивационная сфера эсера-террориста в России начала XX века

Террор являлся неотъемлемой частью тактики эсеровской партии. Хотя в годы первой российской революции в рядах ПСР продолжали проявлять себя разногласия по вопросу о целесообразности применения этого вида борьбы, однако доминирующим было направление, признававшее важность и необходимость террора, но лишь при определенных общественно-политических условиях. Вследствие такого подхода к террору эсеры отрицали его универсальный характер. Поэтому в ходе революции центральные органы ПСР не раз принимали решение о временном прекращении или ослаблении террора, а затем о его возобновлении, сообразуясь с менявшейся политической ситуацией Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири (1905- февраль 1917 г.г.) // Исторический ежегодник. - Омск, 1997. - С. 14.

Анализ содержания листовок, изданных сибирскими социалистами-революционерами в течение 1905 г., позволяет сделать вывод о том, что местные организации ПСР рассматривали террор так же, как необходимое средство политической борьбы. Об этом, в частности, свидетельствует содержание листовок «Годовщина казни Плеве» (издана Сибирским союзом ПСР 15 июля 1905 г.) и «О терроре» (издана Красноярской группой ПСР в сентябре 1905 г.)Курусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров в период борьбы с самодержавием (1901-февраль 1917 г.). - Омск, 2000. С. 16. Изданием прокламаций откликнулись сибирские эсеры и на убийство членом Боевой организации ПСР И. Каляевым генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. В них они выразили свое одобрение использованию членами партии террористических методов борьбы. Например, в листовке Иркутской группы ПСР «4 февраля в Москве…» (издана 8 февраля 1905 г.), в которой сообщалось об убийстве великого князя Сергея Александровича, было заявлено: «Кровь всех жертв царского произвола и насилия призывает нас к мщению и на насилие мы должны отвечать насилием»Курусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров. С. 14.

В некоторых эсеровских прокламациях содержалась и аргументация о целесообразности террора как средства борьбы с самодержавием. Так, в воззвании «Ко всем» Иркутского комитета ПСР (декабрь 1905 г.) говорилось: «Мы, социалисты-революционеры, не хотим крови; мы стремимся к тому, чтобы иметь возможность нести идеи социализма в темные массы народа. Но, живя в полицейском государстве, поддерживающем свое господство исключительно насилием, мы по необходимости должны защищать себя силой и пользоваться в этом направлении всеми имеющимися в наших руках средствами, не исключая и террора» Там же. С. 25. Авторы прокламации далее заявляли: «Пусть помнят враги народа, что нашим девизом всегда было и будет: насилию противопоставлять силу, палачей народа казнить смертью» Там же..

Следовательно, местные эсеры в качестве одной из причин применения террора выдвигали необходимость самообороны, к которой были вынуждены прибегать революционеры, чтобы защитить себя от правительственных репрессий. В то же время террор объявлялся лишь частью многоликой борьбы с врагом - царским самодержавием.

В 1905 г. члены эсеровского подполья в Сибири приступили к осуществлению террористических актов. Свои первые удары они направили против тех представителей административно-полицейского аппарата, которые были известны особой активностью в борьбе с освободительным движением в регионе. Исполнение готовящихся предприятий поручалось, как правило, членам боевых отрядов, созданных при ряде местных эсеровских организаций Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. Указ.соч. С. 15.

29 сентября 1905 г. членами боевого отряда при Красноярской организации ПСР был казнен полицмейстер г. Красноярска фон-Дитмар. По этомуповоду был выпущена прокламация«На смерть фон-Дитмара» (издана в сентябре 1905 г.)Курусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров С. 20. В ней полицмейстер характеризовался как «слишком ярый, слишком бесцеремонный защитник самодержавного, плутократического режима» Там же..

В Омске 11 ноября 1905 г. член местной группы ПСР К.И. Асямолова предприняла попытку застрелить пристава Соколова - одного из активных усмирителей революционного движения в городе. Покушение однако оказалось неудачным, террористка была арестована Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. Указ.соч. С. 15.

В декабре 1905 г. боевым отрядом ПСР в Иркутске были приговорены к смерти два должностных лица. 23 декабря эсер-боевик стрелял в исполняющего обязанности иркутского губернатора Мишина. Это покушение окончилось неудачей. Мишин получил только легкое ранение. Стрелявшему в него эсеру удалось скрыться. 26 декабря 1905 г. член иркутского боевого отряда ПСР застрелил полицмейстера Драгомирова. В обоих случаях эсерами были выпущены листовкиКурусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров С. 24.

Стоит отметить тот факт, что на первом этапе революции террор не получил широкого применения в практической деятельности сибирских эсеров. Это объясняется, в первую очередь, малочисленностью и слабой организованностью местного эсеровского подполья, а также недостатком материально-технических средств и опытных боевиков, что было крайне необходимо для проведения террористических актов.

В период отступления революции, когда царские власти усилили борьбу против революционно-демократических сил, руководство сибирских эсеров стало уделять боевой работе особое внимание. На съезд Совета Сибирского союза ПСР в декабре 1906 г. в своей резолюции высказался в поддержку позиции центральных партийных органов по вопросу о терроре Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. Вопросы тактики и организационной работы на съездах Сибирского союза ПСР в период отступления первой российской революции. С. 112-113.. Помимо этого, Совет вместе с тем предложил местным организациям ПСР «установить строжайший контроль над составом и деятельностью боевых дружин»Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. Вопросы тактики и организационной работы на съездах Сибирского союза ПСР в период отступления первой российской революции. С. 112..

На третьем областном съезде Сибирского союза ПСР (апрель 1907 г.) развернулась дискуссия по вопросам боевой работы. В принятой съездом резолюции на первый план была выдвинута дезорганизующая и агитационная роль террористических актов. В материалах съезда указывалось, что террор, имеющий общегосударственное значение, передается в ведение ЦК ПСР. Под контролем Областного комитета ПСР должны были осуществляться террористические акты, имевшие «сибирское значение», причем подчеркивалось, что «ввиду недостатка местных сил» необходимо «удерживать местные организации от увлечения мелким террором в ущерб их прямой деятельности». Делегаты съезда решительно выступили также против любых проявлений экономического террора, считая его недопустимым, так как он отталкивает массы от партии Там же. С.115-116..

В эсеровских листовках было немало слов о героизме участников террористической борьбы, их готовности к самопожертвованию, вере в партийные идеалы Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 16;Курусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров. С. 23.

С целью осуществления террористических актов «общесибирского значения» Областной комитет Сибирского союза ПСР создал под своим руководством в конце 1906 г. областной летучий боевой отряд. При местных организациях ПСР в Томске, Иркутске, Красноярске, Чите, Ачинске, Омске, Тобольске на втором этапе революции действовали также боевые дружины. Они являлись той силой, которая должна была проводить террор в жизнь. Боевой работой занималась небольшая часть членов эсеровского подполья, в состав дружин входило по 10-20 человек.

Из эсеров, игравших видную роль в деятельности местных боевых дружин в 1905-1907 гг. известны: П.П. Максимов и Б.Ф. Умрихин в Томске, И.С. Минеев, Д.И. Литвиненко и А.С. Селезнев в Омске, А.В. Скалозубова в Тобольске, А.А. Трутнев, Г.З. Дружинин и В.Ф. Костарев в Красноярске, В.А. Вознесенский, И.А. Трутнев, Г.Г. Давыденко, Ф.И. Кудрявцев и И.А. Никольский в Иркутске Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 17.

Ведение террористической борьбы требовало от эсеров значительных усилий. В первую очередь, это касалось обеспечения участников боевых дружин оружием. Местные организации ПСР уделяли большое внимание его приобретению и изготовлению. В «Отчете Красноярского комитета ПСР за октябрь 1906 г.» указывалось, что из 1727 руб. 45 коп., израсходованных эсерам, 690 руб. приходилось на содержание их боевой дружины и 204 руб. 90 коп. было потрачено на приобретение оружияКурусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров. С. 17-18. Наряду со стрелковым оружием в арсенале эсеровских боевиков в 1906-1907 гг. появились бомбы и фугасы. В Омске местные социалисты-революционеры приступили к изготовлению бомб осенью 1906 г. Они изготовлялись в железнодорожных мастерских и на чугунно-литейном заводе РандрупаКурусканова, Н.П. Деятельность эсеров в Омске в годы первой русской революции. С. 69.. В Кургане рабочие-эсеры наладили производство бомб в мастерских I Сибирской кустарной артели. Красноярские социалисты-революционеры в 1906 г. оборудовали две мастерские, в которых изготовлялись метательные снаряды Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 17.

В 1906 - первой половине 1907 гг. эсеровский террор в Сибири, как и в целом по стране, получил гораздо большие размеры, по сравнению с первым этапом революции. По подсчетам А.П. Толочко и Н.П. Курускановой, если в 1905 г. сибирскими социалистами-революционерами было совершено 4 террористических акта, то в 1906 - первой половине 1907 гг. - 17Там же..

Наиболее значительные террористические акты осуществили члены областного летучего боевого отряда. Так, 30 октября 1906 г. в Иркутске членом областного летучего отряда ПСР Н.В. Коршуном было совершено покушение на царского карателя генерала Ренненкампфа. Однако покушение окончилось неудачей. От взрыва брошенной в него бомбы, генерал не пострадал. Коршун был схвачен и по приговору военно-полевого суда казнен.

Значительным террористическим актом явилось убийство в Омске 15 декабря 1906 г. акмолинского губернатора генерал-майора Литвинова. Данное событие, уже имеет устоявшуюся точку зрения у исследователей, но требует уточнений, так как некоторые обстоятельства не совсем понятны.

Архивные документы, в частности «Дело об убийстве Акомолинского Губернатора генерал-майора Николая Михайловича Литвинова», не до конца проясняют все обстоятельства совершенного преступления ГУ ИсА. Ф.270. О. 1. Д. 682..

В этот же день из Омска была отправлена телеграмма: «Сегодня в час дня убит близ областного правления выстрелами из револьвера Акмолинский губернатор генерал Литвинов тремя злоумышленниками, при преследовании убит городовой, ранены казак и приказчик, убийцы скрылись» ГУ ИсА. Ф.270. О. 1. Д. 682. Л.2. Данная телеграмма позволяет сделать вывод, что покушение было тщательно подготовлено.

Сибирскими исследователями, непосредственными исполнителями покушения называются эсеры-боевики, скрывавшиеся под кличками «Петров» и «Голубев», а также бежавший из Минусинска А.А. ТрутневТолочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 17; Хазиахметов, Э.Ш. Политическая ссылка в Омском Прииртышье в начале XX в. // Страницы исторического прошлого Омска (XIX - начало XX в.в.). - Омск, 1994. - С. 116.. Стоит отметить, что если в своей работе А.П. Толочко и Н.П. Курусканова ссылаются на работу Э.Ш. Хазиахметова, то сам Хазиахметов, никаких ссылок на выдвинутые им факты не дает. Также в работе Хазиахметова имеются фактологические ошибки, касающиеся даты покушенияХазиахметов, Э.Ш. Политическая ссылка в Омском Прииртышье в начале XX в. // Страницы исторического прошлого Омска (XIX - начало XX в.в.). - Омск, 1994. - С. 116. У Хазиахметова называется дата октябрь 1906 г.. Вечером 15 декабря в Омске и в ночь на 31 декабря 1906 г. в Томске ими была распространена листовка «Граждане!» Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 18. В этой прокламации, имевшей эпиграф «По делам вашим воздастся вам!», социалисты-революционеры обосновывали справедливость совершенного ими террористического акта. В листовке говорилось, что члены летучего боевого отряда казнили генерала Литвинова за его деяния, которые он совершил в 1905 г. в качестве временного генерал-губернатора Ставропольской губернии, когда посылал карательные экспедиции на устрашение крестьянских волнений. «…ПСР выполнила приговор над зверем-палачом, - заявляли авторы листовки. - Мы выполнили приговор народного суда в лице крестьян-ставропольцев. Этот приговор был затаен в глубине сердца каждого честного русского гражданина. Литвинов принес на алтарь самодержавного идола свою жестокость, и только жестокость… и за все свои деяния он получил должное… Нет больше кровавого генерала Литвинова!.. Русский народ избавился еще от одного своего палача! … Рухнула еще одна подпорка самодержавия» Там же. . Этот террористический акт, как отмечал позднее печатный орган сибирских эсеров, «еще более поднял значение социалистов-революционеров в глазах массы рабочих. Сочувствующих социалистам-революционерам рабочих насчитывалось сотнями» Там же..

Но все равно, ряд моментов вызывает вопросы. В частности, количество террористов и «сибирской составляющей». Под «сибирской составляющей» предполагается отношение местных эсеров к этому теракту, т.е. действительно ли покушение совершено было сибирскими эсерами, или же они его себе «приписали». На этот вопрос нет однозначного ответа, так как есть аргументы «за» и «против». Аргументом «за» являются листовки, распространяемые в Омске и Томске ГУ ИсА. Ф. 270. Оп. 1. Д. 682. Л. 10.. «против» является пояснение к телеграмме, о которой говорилось выше. Сотрудник Омского жандармского управления сделал уверенные выводы о том, что убийство связано с «прежней его деятельностью как Генерал-Губернатор в Ставрополе…», далее следует очень интересное предположение: «Несомненно, что убийство генерала Литвинова намечено на Кавказе и для выполнения этого злого умысла прибыли в Омск с Кавказа, армяне или евреи принадлежащие к боевой др[ужине]» ГУ ИсА. Ф. 270. Оп. 1. Д. 682. Л. 3.. Данное пояснение, позволяет сделать предположение о том, что убийство могли совершить «приезжие» эсеры. По показаниям свидетелей один из террористов был «кавказской внешности» Там же. Л. 65.. Возможно, террористический акт был организован кавказскими и сибирскими эсерами совместно. Количество террористов, также рознится. Вупомянутой телеграмме значится три террориста, свидетели также указывают на троих Там же. Л. 62-68., а вот в донесении министру юстиций от прокурора Омского окружного суда от 15 декабря 1906 г. говорится всего лишь о двоихТам же. Л. 74. Аналогичное количество террористов указывается в показаниях единственного «участника», некоего крестьянина Ивана Ивановича Донцова, который признался в участии в убийстве Литвинова. Показания Донцова слишком «расплывчатые», он часто путается в датах и событиях ГУ ИсА. Ф. 270. О. 1. Д. 682. Л. 15, 21., впоследствии он отказался от своих показаний Там же. Л. 23. Принятие убийства на себя объяснил желанием перевода в другую больницу Там же. .

Таким образом, сделать окончательный вывод о том, кто именно причастен к убийству акмолинского генерал-губернатора Н.М. Литвинова, сложно, так как существует много противоречащих друг другу сведений.

Наряду с летучим боевым отрядом ряд террористических актов в период отступления революции был осуществлен членами местных эсеровских боевых дружин. Приведем примеры деятельности. 1 марта 1907 г. в Кургане членами омской боевой дружины ПСР и местными эсерами было произведено покушение на ротмистра Заглухинского. Террористы бросили в него бомбу, но ротмистр остался жив Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 19. Другой террористический акт эсеры совершили в начале 1907 г. в Омске против ротмистра Ковалева, но и он закончился неудачей. Полиция подозревала в причастности к покушению члена местной боевой дружины ПСР рабочего-железнодорожника И.С. Минеева Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 19. По мнению полицейских чинов, оба этих террористических акта являлись местью со стороны эсеров жандармам за производимые ими репрессии в отношении железнодорожных рабочих - участников революционного движения.

В Красноярске по приговору местного комитета ПСР 2 декабря 1906 г. двумя эсерами-боевиками был застрелен жандармский унтер-офицер Терещенко. Спустя несколько дней по приговору военно-полевого суда один из участников этого покушения - Адольф Бэйм- был повешен. Вместе с ним были казнены трое рабочих, которые никакого участия в осуществлении этого террористического акта не принимали. Красноярский комитет ПСР издал 10 декабря 1906 г. листовку «Граждане!», в которой выступил с разоблачением царского суда, приговорившего к смерти невинных людейКурусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров С. 27.

Объектом террористических покушений эсеров были также лица, являвшиеся полицейскими шпиками. По имеющимся в нашем распоряжении сведениям, только членами эсеровской боевой дружины в Красноярске было совершено в течение 1906 - первой половины 1907 гг. не менее пяти подобных актов террора Там же. С 19-20..

В террористическую деятельность втягивались не только члены боевых групп и дружин, но и представители партийной массы. Например, члены Курганской группы ПСР на одном из своих собраний постановили, что «чин полиции, арестовавший кого-либо из их числа, должен быть убит». С этой целью некоторые эсеры вооружились револьверами Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 20.

Эсеры учитывали то обстоятельство, что тактика индивидуального террора, практиковавшаяся ими, была созвучна радикализму революционно настроенной молодежи. Поэтому, активно привлекались в качестве исполнителей террористических актов тех учащихся и студентов, которые были сторонниками острых форм борьбы. Так, в Томске 26 февраля 1906 г. студент-эсер совершил покушение на помощника полицмейстера Кириллова, которое оказалось неудачным. Террорист был задержан, а затем предан военному судуТолочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 20. Следует отметить, что наиболее активно применяли террористические методы борьбы на втором этапе революции члены восточно-сибирских организаций ПСР. Из 17 террористических актов, совершенных эсерами в Сибири в указанный период, в восточно-сибирском регионе было осуществлено 11. Это объяснялось наличием внутри Красноярской и Иркутской организаций ПСР сторонников максималистского течения. О появлении максималистских настроений говорил в своем отчете на третьем съезде Сибирского союза ПСР делегат из Читы. Причины «уклонения в максимализм» он видел в «недовольстве партийных работников одной созидательной деятельностью», тяготении их к «террору во всех видах и по всякому поводу» Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. Вопросы тактики и организационной работы на съездах Сибирского союза ПСР. С. 116..

Несмотря на определенное усиление роли террора в практической деятельности организаций ПСР в Сибири в течение 1905 - первой половине 1907 гг., указанный метод борьбы находился у них все-таки на втором плане - после агитационно-пропагандистской и организаторской работы в массах. Об этом, в частности, свидетельствует и содержание листковой агитации местных социалистов-революционеров. Из 324 прокламаций, изданных ими в ходе революции, только 28 были посвящены пропаганде террора как действенного способа политической борьбы Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 21.

Сталкиваясь с нехваткой денежных средств, необходимых для развертывания военной и боевой работы, в ряде мест эсеры решили прибегнуть к осуществлению экспроприаций. В сентябре 1907 г., например, члены Омской организации ПСР совершили в городе экспроприацию в магазине Ганьшина, в октябре -организовали нападение на почту на Семипалатинском тракте Там же. С. 22.

Активизация эсеровского подполья в Сибири наметилось только весной 1908 г. Не оказало влияние на применение террора разоблачение Азефа, как сотрудника царской охранки. Решение областного комитета ПСР, на заседании которого в марте 1909 г. взяли вверх сторонники террора, также не смогло сколько-нибудь заметно повлиять на активизацию террористической деятельности. В 1908 г. эсеры в Сибири осуществили 4 террористических акта, а в 1909 г. только 2 Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири С. 21..

Наибольший резонанс имело убийство начальника тобольской каторжной тюрьмы Могилева, совершенное 20 апреля 1909 г. бежавшим из ссылки социалистом-революционером Н. Шишмаревым Там же.. Это повлекло за собой к усилению полицейских репрессий. После новых потерь, понесенных эсерами в 1909 - начале 1910 гг., в их рядах довольно распространенными становятся ликвидаторские настроения. Сторонники ликвидаторства выступали за отказ от террора и других форм подпольной работы, высказывались за легальные формы и методы партийной деятельности. Усиление разногласий по тактическим и организационным вопросам было одним из очевидных проявлений того глубокого кризиса, который переживали в период реакции не только организации ПСР в Сибири, но и вся эсеровская партия в целом.

Лишь созданная в 1911 г. в окрестностях Черемхово (Иркутская губ.) по инициативе ряда политссыльных социалистов-революционеров Сибирская автономная группа ПСР предприняла попытки, направленные на возрождение террора. Уже вскоре после создания этой группы, численность которой составляла около 30 человек, член существовавшего при ней боевого летучего отряда Б.И. Лагунов совершил 18 августа 1911 г. в Горном Зерентуе неудачное покушение на начальника каторжной тюрьмы ВысоцкогоТам же. С. 23.

Жандармские органы, информированные своими осведомителями, с беспокойством следили за деятельностью Сибирской автономной группы и «боевого летучего отряда». Стремясь предотвратить возможные террористические акты со стороны эсеровских боевиков, жандармы решили осуществить общую ликвидацию выявленных ими кружков и групп социалистов-революционеров. В середине декабря 1911 г. были проведены обыски и аресты среди эсеров в Черемхове, Новониколаевске, Омске, Барнауле, Бийске, Иркутске, Верхнеудинске, а также среди политссыльных в Киренском и Верхоленском уездах Иркутской губернии ГУ ИсА. Ф. 270. О. 1. Д. 320.; Толочко, А.П., Курусканова, Н.П. О роли террора в деятельности эсеровского подполья в Сибири. С. 23.

Боевая деятельность эсеров в Сибири приобрела широкий масштаб. Было совершено большое количество террористических актов, многие из которых заканчивались неудачей, но это было связано с отсутствием опытных боевиков и слабой организованностью. Огромное влияние на развитие террора в Сибири оказывали события, которые происходили в европейской России, в частности разоблачение Е.Ф. Азефа, деятельность других провокаторов в Сибири Толочко, А.П. Сибирский Азеф // Вестник Омского отделения Академии гуманитарных наук. - 1998. - №3. - С. 112-114., вызвало кризис террора как в БО ПСР, так и в сибирских организациях. Все это привело к уменьшению роли террора в деятельности эсеров и последующей ликвидации БО и сибирских организаций в 1911 г.

идейный психологический террор эсер

Глава 3. Мотивационная сфера эсера-террориста в России начала XX века

3.1 Идейные основы эсеровского террора

Как известно, свою террористическую деятельность эсеры начали террористическую борьбу еще до «официального» определения задач и места в партийной деятельности. По мнению О.В. Будницкого, причины для этого были психологические - боялись неудачи и поэтому решили принять партийную ответственность лишь за успешный террористический актБудницкий, О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (Вторая половина XIX - начало XX века). - М., 2000. С. 134.. Именно поэтому будущая БО ПСР, как говорилось ранее, возникла как автономная организация и считалась инициативной группой, которая стала частью социалистов-революционеров после 2 апреля 1902 г.

В третьем номере «Революционной России» о терроре достаточно неопределенно: «...пункт о терроре может и должен, при известной формулировке, войти в общую программу партии... Признавая в принципе неизбежность и целесообразность террористической борьбы, партия оставляет за собой право приступить кней тогда, когда, при наличности окружающих условий, она признает это возможным» Там же..

После покушения на Д.С. Сипягина в центральном партийном органе появилась статья «Террористический элемент в нашей программе». Статью написал В.М. Чернов приучастии главы Боевой организации (БО) Г.А. ГершуниЧернов, В.М. Террористический элемент в нашей программе // История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. С. 192-212..

В статье с удовлетворением констатировалось, что «сколько ни высказывали сомнений, сколько возражений ни выставляли против этого способа борьбы партийные догматики, жизнь каждый раз оказывалась сильнее их теоретических предубеждений. Террористические действия оказывались не то что просто «нужными» и «целесообразными», а необходимыми, неизбежными» Чернов, В.М. Указ.соч. С. 193.. Террористические акты Чернов считал необходимыми прежде всего как средство защиты, как орудие необходимой самообороны. Причем из текста статьи следовало, что террор, в отличие от землевольческих или народовольческих представлений, рассматривается им как средство самозащиты не партии от действий полиции, шпионов, а как способ самообороны общества от произвола властей. Также в статье говорилось об избиениях демонстрантов, издевательствах над политическими в тюрьмах, «новом» оружии правительства -- массовых порках участников беспорядков, обещании министра внутренних дел «залить кровью столицу в ответ на мирные протесты, стрельбе войск по безоружной толпе...»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 135.. Гарантий от произвола чиновников не давали ни образование, ни происхождение. В этой ситуации террористы могли рассматривать себя как народных заступников и своеобразных гарантов прав российского обывателя. Важно здесь то, что в таком качестве их была готова рассматривать не только значительная часть населения рабочих предместий, но и немалое число завсегдатаев петербургских гостиных.

Другое значение террористических актов -- агитационное. Они «будоражат всех, будят самых сонных, самых индифферентных обывателей, ...заставляют их политически мыслить хотя бы против их воли. Если обвинительный акт Сипягину в обычное время был бы прочитан тысячами людей, то после террористического акта он будет прочитан десятками тысяч, а стоустая молва распространит его влияние на сотни тысяч, на миллионы» Чернов, В.М. Указ.соч. С. 202. Чернов считал, что террористический «акт» способен изменить взгляды тысяч людей на революционеров и смысл их деятельности вернее, чем месяцы пропаганды Там же..

Очень кратко в статье оценивалось дезорганизирующее воздействие террора на «правящие круги». Сам Чернов, позднее, отмечал, что в его статье дезорганизующее значение террора рассматривалось «не столько как цель, но как результат и то лишь при совокупности известных благоприятных для этого условий. Благоприятной он считал ситуацию, когда правительство «окружает огненное кольцо волнений, демонстраций, сопротивлений властям, бунтов -- тогда метко направленные удары, неожиданно сваливающие с ног наиболее ревностных и энергичных столпов реакции, безусловно способны внести в ряды правительственных слуг расстройство и смятение»Чернов, В.М. Указ.соч. С. 202..

О.В. Будницикий считает, что некоторый скептицизм в отношении дезорганизующего воздействия терроризма на власть объяснялся, как учетом опыта истории -- цареубийство 1 марта 1881 года привелок консолидации власти -- так и довольно обескураживающими последствиями убийства Сипягина -- на освободившееся место был назначен В.К.Плеве, который, с точки зрения оппозиции любого толка, был еще хуже. Позднее этот скептицизм настраницах эсеровских изданий сменится иными, более оптимистичными оценкамиБудницкий, О.В. Указ.соч. С. 137-138..

В статье Чернова выделяются еще две проблемы, и в дальнейшем находившиеся в центре внимания эсеровских публицистов и идеологов: соотношение терроризма, массового движения и нравственного оправдания политических убийств. И в этой, программной и в ряде других статей, принадлежавших партийным авторам, неизменно подчеркивалось, что «террор не есть какая-то самодовлеющая система борьбы, которая одною собственной внутренней силой должна сломить сопротивление врага и привести его к капитуляции... Террор -- лишь один из родов оружия, находящийся в руках одной из частей нашей революционной армии». Террор может быть эффективен лишь во взаимодействии с другими формами борьбы. «Отнюдь не заменить, а лишь дополнить и усилить хотим мы массовую борьбу смелыми ударами боевого авангарда, попадающими в самое сердце вражеского лагеря... мы первые будем протестовать против всякого однобокого, исключительного терроризма»Чернов, В.М. Указ.соч.С. 204-205.

Естественно возникает вопрос, каким образом партия собирается избежать той опасности, которая в свое время настигла «Народную волю»? Избежать этого, по мнению эсеровских идеологов, можно было только организационным отделением террористической функции партии от других. За партийным руководством оставалось лишь координирование террористической борьбы с другими формами революционной деятельности. «Строгое идейное единство и не менее строгое организационное разделение!»Там же. С. 210. Именно таким требованиям, по мнению Чернова, отвечала современная постановка вопроса о терроре, именно к этому стремилась партия социалистов-революционеров.

Партия определяет время и объекты покушений вся техническая часть, включая подбор исполнителей, находится полностью в ведении БО. Местные комитеты не должны были втягиваться в боевую деятельность.

В статье «Из партийной деятельности», явившейся как бы дополнением к «Террористическому элементу говорилось: «Отводя террору не главенствующую и тем более не исключительную, а лишь вспомогательную, хотя и очень важную роль, партия имела в виду в лице боевой организации создать охранительный отряд, под прикрытием которого возможна более успешная общепартийная созидательная работа». Причем БО действует совершенно самостоятельно, «местные комитеты партии никаких непосредственных сношений с нею не имеют»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 139.

В статье цитировались строки из статьи центрального органа немецких социал-демократов, посвященной появлению БО. В ней БО сравнивалась с Исполнительным комитетом «Народной воли». Разницу между ними на страницах социал-демократической газеты видели в том, что во времена ИК «нельзя было серьезно говорить о массовом движении городского и сельского населения» и поэтому партия сконцентрировалась на террористической борьбе. Теперь же «массовое движение пролетариата, крестьян и умственных работников стоит на переднем плане в ряду интересов и образует содержание партийной деятельности»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 139.

Стоит отметить тот факт, что первые террористические акты БО не вызывали сочувствия на страницах социал-демократической газеты «Искра». В ней доказывали, что терроризм и массовое движение не совместимы, что террористы «отрываются» от масс, теракты, не приводят к активизации масс, а наоборот вызывают « успокоительное чувство удовлетворенной мести» Там же. С. 140.. Критика со стороны социал-демократов заставляла эсеровских идеологов вновь разъяснять свое понимание соотношения терроризма и массового движения.

В ответ на данное заявление эсерами была выпушена статья, в которой говорилось о том, что террор является лишь вспомогательным способом и он должен находится под контролем партийной организации.«Террористические акты должны иметь тесную связь с массовым движением, опираться на нужды этого движения и дополнять его». В статье была предпринята попытка не только дать ответ на «искровскую» критику терроризма, но и показать механизм связи терроризма с нуждами массового движения. Причем в дискуссии в «искровцами» стремился использовать их же тексты. Во время демонстрации и их разгона масса не могла дать отпор полиции. Отпор психологически необходим, так как если его не будет, то это приведет к тому, что демонстрации «утратят свое воспитательное значение» на массу, и приобретут в «ее глазах» «значение опыта, доказывающего полную невозможность открытого сопротивления» Там же..

Чернов соглашался «террористическими критиками» в том, что отпор «злодеяниям правительства» должна дать масса. Но Чернов справедливо указывал, что она неготова. Именно неготовность массы только усугубляет психологическую необходимость террористов взять это дело на себя. Масса как бы «декларирует» свое право на защиту, а террористическая группа «реализует» его, «претворяет в жизнь».

Справедливо Чернов возражал против аргумента, что террористическая борьба вызывает у народа пассивность. Он, с удовольствием, цитировал статью Веры Засулич, которая была опубликована в 1890 г. в первом номере «Социал-демократа». В ней говорилось, что «геройская борьба террористов» держала в возбужденном состоянии значительное число «мирных либеральных обывателей, отозвалась на офицерстве и глубоко волновала студенчество»Будницкий, О.В. Указ. соч.. С. 142. Чернов, делал логичный вывод о том, что беда «народовольцев» заключалась в отсутствии поддержки в массовом рабочем движении, которое прибавлял он «теперь уже есть и растет».

Слабость социал-демократов в дискуссии с эсерами заключалась в том, что они не давали конкретных советов как оказывать сопротивление, ограничиваясь только общими призывами к организованности. Эсеры же утверждали, что существует только два способа отпора либо в «организации вооруженного отпора во время самой демонстрации», либо в «в террористическом акте после полицейской расправы». Но до сих пор «могли отвечать на правительственные зверства только вторым способом» Там же..

Социал-демократами, было раскритиковано убийство, ранее нами упоминавшегося, уфимского губернатора Н.М.Богдановича. Его трактовали, как акт мести, которое должно было вызвать у пострадавшей стороны - златоустовских рабочих - чувство удовлетворения, но никак не способствовал росту их революционной активности. Данное утверждение, также было раскритиковано эсерами. В статье «Еще о критиках террористической тактике» пояснялось эсеровское понимание «партийного террористического акта»: это «есть просто обдуманный удар, направленный в один из узловых пунктов системы, с целью расстроить, ослабить, отразить ее физическое или психологическом давление на борющуюся рабочую армию… характер направленного против Богдановича удара был понят даже нашей пресмыкающейся прессой. Не понимать его может только тот, кто не хочет понимать», успех может быть достигнут только синтезом борьбы открыто-массовой, демонстрациями и террормБудницкий, О.В. Указ.соч. С. 144..

Среди эсеровских идеологов не всегда наблюдалось единство в понимании задач террористической борьбы. У некоторых эсеров мнение не совпадало с линией «Революционной России», или близких в то время к партии людей.

Так например у эсэровского публициста Я.Л. Юделевского было свое понимание террора в отличии от главного «идеолога» социалистов-революционеров В.М. Чернова. Если для Чернова террор - это один из методов борьбы в ряду других способов и его «дезорганизующая» функция не является главной, то для Юделевского террор сопоставим со всеми способами партийной деятельности вместе взятыми. Определение террора он дал в своей статье «Вопросы миросозерцания и тактики русских революционеров»: «Террористическая деятельность с одной стороны, демонстрации, стачки, протесты, петиции и всевозможные волнения, всевозможные манифестации... с другой ...ставят себе общей целью вселить ужас и смятение в неприятельском лагере, сделать жизнь правительства невыносимою и заставить его уступить»Там же. С. 145.. Юделевский сформулировал задачи для русских революционеров, таким образом, что первенствующая роль террора для их достижения становилась как бы самой очевидной. Русские революционеры должны постоянно нападать и никогда не прерываться. Наступательная функция террора должна стоять на первом месте, а агитационная и оборонительная функции должны иметь «подчиненное значение», так же террор направлен «против варварского политического строя» Там же. С 146..

Свою «лепту» в трактовку террористического элемента внес В.Л. Бурцев. Статью «Социалисты-революционеры и народовольцы», опубликованную с журнале «Народоволец» Бурцев посвятил критике эсеровских подходов к терроризму, ставя им в пример «Народную волю» - разумеется, по-своему интерпретируя народовольческую стратегию и тактику. Журнал «Народоволец», исходя из названия, априори был направлен на защиту «Народной Воли»Бурцев, В.Л. Борьба за свободную Россию Мои воспоминания. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://socialist.memo.ru/books/memoires/burzevmm.zip.

Бурцев считал, что русским революционерам нужно усвоить народовольческий взгляд на террор. Он считал: «…вся тактика русских террористов в данное время, при данных политических условиях нашей родины, заключается в одном желябовском пароле: «жарь!», -- все остальное приложится само собою»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 147..

Бурцев высоко оценивал пропагандистское воздействие индивидуальных терактов, полагая, что если цель выбрана удачно, дополнительных разъяснений для общества не потребуется. Говоря о покушении Балмашева, Бурцев писал, что раз он «удачно спустил курок по Сипягину, пропаганда его дела перешла из рук его ближайших друзей в миллионы рук тех, кто никогда не знал, но для кого, близки вопросы сипягинской политики. Таким образом, факт так называемого «индивидуального», а не «массового», террора Балмашева оказался связанным бесчисленными нитями с идейной жизнью страны, более тесно связанным, чем десятки самых удачных массовых стачек и демонстраций» Там же. С. 147-148.. Убийства министров действительно производили всероссийкий эффект, а забастовки могли просто остаться неизвестными для широкой публики. В этом Бурцев был недалек от истины.

В итоге Бурцев пришел к выводу, что партии социалистов-революционеров можно рассматривать как «партию с террористическими тенденциями», но не как «террористическую партию». В руках БО террор был «орудием агитации, мести, протеста, но не был террором в прямом смысле этого слова: он никого серьезно не терроризировал, а в этом и должно заключаться его главное значение... Террор должен терроризировать правительство: иначе он не будет террором»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 148.. Нельзя не отметить тот факт, что именно идеи Бурцева повлияли на «направление» эсеровского террора. Следующими объектами террора стали более «весомые» фигуры, о которых говорилось в первой главе, - министр внутренних дел В.К. Плеве, которого ненавидели как революционеры, потому что он сыграл едва ли не самую главную роль в разгроме «Народной воли», так и либералы, которые считали его противником реформ и великий князь Сергей Александрович. Убийство Плеве, стало кульминацией эсеровского террора и сильнейшим аргументом в пользу террористической тактики. Листовки эсеров, изданные после «казни», появились во многих городах РоссииКурусканова, Н.П. Нелегальные издания сибирских эсеров (1901-февраль 1917 г.). С. 52.; Она же. Нелегальные издания сибирских эсеров в период борьбы с самодержавием (1901-февраль 1917 г.). С. 46..

Летом 1905 года в прокламации «Народная революция», изданной ЦК ПСР не без оснований говорилось, что убийство Плеве было после долгого затишья «первое историческое касание раскаленной проволоки революции. Оно знаменовало, что дверь, задержавшая победный ход революционной воли, взорвана усилиями социалистов-революционеров и что туго натянутые нити бессмысленной, продажной, развращенной бюрократии лопнули навсегда, безвозвратно». В прокламации убийство Плеве называлось «вторым приговором» - первый «был вынесен и приведен в исполнение партией «Народной воли», 1-го марта 1881 г.»Будницкий, О.В. Указ.соч. С. 151..

В заключение, хотелось бы отметить, что в 1904 г. террористический метод борьбы приобрел массовое значение, стать членом БО эсеров хотел стать каждый «борец за свободу». Стоить заметить, что социал-демократы, критиковавшие на начальном этапе эсеровский террор, сами переняли его. Их критика, объясняется обычным соперничеством между партиями, они старались привлечь на свою сторону больше народа. Террористическая тактика доказала свою эффективность при определенных исторических условиях и обстоятельствах. Различная трактовка понимания террора и его задач, все равно сводилось к тому, что террор был необходим. Раскрыв идейные основы эсеровского террора, следует перейти к следующей его стороне, а именно «религиозности» и «образу» героя, как одних из основополагающих основ, помогающих раскрыть мотивационную сферу эсера-террориста.

3.2 «Религиозность» эсеровского террора и образ «героя» в мемуарной и художественной литературе

Часто утверждается , что русская интеллигенция глубоко религиозна в своем духовном облике, несмотря на то что в громадном большинстве она -- атеистична. Черты «религиозности» находят, например, в фанатизме и догматизме революционных социалистов, в их вере в грядущий рай на земле, известном аскетизме в личной жизни, братских отношениях с товарищами. Религиозный язык заимствован самими революционерами для выражения секулярных, социалистических идей Перри, М. К вопросу о «религиозности» русской интеллигенции: религиозный язык у эсеров-террористов начала XX века [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php.

Для многих революционеров усвоение религиозного языка, можно полагать, было чисто метафорическим словоупотреблением, легитимизирующим политическую оппозиционность ореолом святости и нравственности. Но с точки зрения настоящей религии христианский язык социалистов представлял собой богохульство. В известном сборнике статей о русской интеллигенции, «Вехи», написанном после революции 1905 года Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Москва.- 1909 [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.vehi.net/vehi/index.html, многие авторы критиковали интеллигенцию за ее лжерелигиозность, сравнивали и сопоставляли эту лжерелигиозность с настоящим христианством. Петр Струве писал, например, что «интеллигенция обладала формой религиозности без ее содержания» Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Вехи [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.vehi.net/vehi/struve.html, что в указаниях о «религиозности» интеллигенции «религия понимается совершенно формально и безыдейно» Там же..

Главная разница между «настоящей» религией христианина и лжерелигией интеллигента-революционера, с точки зрения авторов «Вех», состояла в том, что для христианина Царство Божие существует на небесах, в то время как для революционера Царство Божие надо создать на земле. Интеллигент-атеист объяснял существование зла неустройством общества и предлагал преодоление этого неустройства путем социальных реформ и политической перестройки. Авторы «Вех», однако, считали, что настоящее преобразование общества произойдет только тогда, когда каждая личность переживет внутреннее, духовное преобразование.

Возникает вопрос, почему же атеистичная интеллигенция использовала язык и идеи христианской религии? Из авторов «Вех» самый полный ответ на это дает Сергей Булгаков в своей статье «Героизм и подвижничество» Булгаков, С.Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.vehi.net/vehi/bulgakov.html. Булгаков отмечает, что некоторые из самых основных идей социалистической интеллигенции были заимствованы у христианства -- например, идеи о равенстве и братстве, равноценности людей, достоинстве человеческой личности Там же.. По его мнению, черты религиозности в духовном облике интеллигенции присутствовали всегда. Эти черты формировались несколькими способами: «…с одной стороны - правительственными преследованиями, создававшими в ней самочувствие мученичества и исповедничества, с другой - насильственной оторванностью от жизни, развивавшей мечтательность, иногда прекраснодушие, утопизм, вообще недостаточное чувство действительности» Там же..

Если объяснить, почему идеи и идеалы социализма часто выражались религиозным языком, не так уж трудно, то понять, почему в России религиозный язык употреблялся даже террористами, несколько труднее.Как мы увидим ниже, религиозность, по крайней мере, у некоторых террористов, выражалась в понятиях мученичества, подвига, добровольного самопожертвования через смерть на эшафоте.

Стоит отметить, что авторы «Вех», видели в терроризме крайних групп интеллигенции логическое последствие «человекобожества», веры в то, что «все позволено». С.Н. Булгаков признавал, что до революции 1905 г. «еще легко было смешивать страдающего и преследуемого интеллигента, несущего на плечах героическую борьбу с бюрократическим абсолютизмом, с христианским мучеником», и что «между мучениками первохристианства и революции» было внешнее сходство Булгаков, С.Н. Указ. Соч.. Но он считал, что все явления «максимализма средств» -- террора и экспроприаторства -- во время революции показали опасность идеи «самообожения» Там же.. Сопоставляя «интеллигентский героизм» с «христианским подвижничеством», он заключал, что «при некотором внешнем сходстве между ними не существует никакого внутреннего сродства, никакого хотя бы подпочвенного соприкосновения» Там же.. Христианское подвижничество, по мнению Булгакова, выражало идею Богочеловека, в то время как интеллигентский героизм выражал еретическую идею человекобога Там же..

В качестве, яркого примера «религиозного террориста» стоит выделить Ивана Каляева, которого Альберт Камю и подобных ему эсеров-террористов, называл «разборчивые убийцы»Камю, А. Бунтующий человек [Электронный ресурс] Режим доступа: http://lib.ru/INPROZ/KAMU/chelowek_buntuyushij.txt.Каляев несколько раз арестовывался и ссылался. Он играл важную роль в убийстве министра внутренних дел В. К. фон Плеве в С.-Петербурге 15 июля 1904 г . и в одиночку убил великого князя Сергея Александровича бомбой в Москве 4 февраля 1905 г . Каляев был арестован на месте взрыва, его судили, и 10 мая он был повешен в крепости Шлиссельбург Перри, М. Указ. Соч. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php.

Так был ли Каляев «религиозным» человеком? Б.В. Савинков в своих мемуарах приводит следующий случай, что в день «казни» Плеве он увидел Каляева стоящего с бомбой около Покровской церкви, Каляев снял фуражку и перекрестился Савинков, Б. В. Воспоминания террориста. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://nbp-info.ru/new/lib/sav_vosp/. Все свидетельства едины в том, что перед казнью Каляев отказался от исполнения церковных обрядов: он согласился на посещение священника, но видел в нем только частное лицо Последний день Каляева // Былое. №5. 1906. С.188.. Савинков в своих «Воспоминаниях» писал, что Каляев ответил священнику, «что хотя он человек верующий, но обрядов не признает» Савинков, Б.В. Указ. Соч.. В современной эсеровской печати писали: «Пришедшего к нему духовника он попросил уйти, заявив, что у него своя религия, внутренняя, что совесть его спокойна, что он убежден, что не сделал ничего дурного» Перри, М. Указ. Соч. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php.

Можно предположить, что Каляев не был верующим православным христианином, хотя известна его «молитва»:

«Христос, Христос! Слепит нас жизни мгла.

Ты нам открыл все небо, ночь рассеяв,

Но храм опять во власти фарисеев.

Мессии нет -- Иудам нет числа…

Мы жить хотим! Над нами ночь висит.

О, неужель вновь нужно искупленье,

И только крест нам возвестит спасенье?..

Христос, Христос!..

Но все кругом молчит» История России XX век. С. 85.

Однако в его отношении к революционному делу было много религиозного, в переносном смысле слова. Савинков сравнивает веру Каляева в террор с верой религиозной. Еще до казни Каляева Савинков написал о нем: «Заветы Народной Воли стали для него религией и религии этой он служил с тех пор со всей верой и со всей страстью, на какую только была способна его <„.> революционная натура» Перри, М. Указ. Соч. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php.

Для Каляева террор как революционное средство оправдывался тем, что сам террорист-убийца пожертвовал собой. Каляев сказал Сазонову, что ему страстно хотелось бы погибнуть на месте покушения, но что было бы еще лучше умереть на эшафоте Сазонов Егор. И. П. Каляев //Былое. 1908. № 7. С. 33.. При подготовке покушения на Плеве Каляев предлагал броситься под ноги лошадям, везущим карету министра Там же. С. 34.. После убийства великого князя он написал товарищам из тюрьмы: «Против всех моих забот, я остался 4-го февраля жив», -- и дальше: С тех пор, как я попал за решетку, у меня не было ни одной минуты желания как-нибудь сохранить жизнь... Я считаю свою смерть последним протестом против мира крови и слез и могу только сожалеть о том, что у меня есть только одна жизнь, которую я бросаю, как вызов самодержавию» Перри, М. Указ. Соч. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php. Известно, что после убийства великого князя, когда Каляев уже находился в Шлиссельбурге, к нему приходила супруга Сергея Александровича, великая княгина Елизавета Федоровна, которая собиралась писать «прошение о помиловании», но Иван Платонович отказался История России XX век. С. 83-86.. В своем рассказе о свидании с великой княгиней Каляев ни слова не сказал о том, что она предлагала заступиться за него. Он написал только, что она сказала ему: «...Я хотела бы только, чтобы вы знали, что великий князь простил вам, что я буду молиться за вас». Потом она добавила, что она будет молиться за Каляева и просила его взять от нее «на память» иконку. Каляев принял иконку. Он объяснил: «Это был для меня символ признания с ее стороны моей победы, символ ее благодарности судьбе за сохранение ее жизни и покаяния ее совести за преступление великого князя» Перри, М. Указ. Соч. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/uspen/08.php.