Органы государственной безопасности в СССР

Отступление на фронтах, продолжающийся процесс отмобилизования новых частей и соединений в тылу привели к тому, что уже в первые месяцы войны личный состав органов военной контрразведки значительно изменился. В особые отделы НКВД из территориальных и транспортных органов госбезопасности на пополнение было направлено около 20 тысяч оперативных работников, которые не имели опыта работы в армейских условиях.

Данные обстоятельства явились одной из причин того, что основные результаты по разоблачению и задержанию агентуры, диверсантов и террористов спецслужб противника были достигнуты в начальный период войны, прежде всего в результате фильтрационной работы. Даже по прошествии значительного времени - в июле 1942 года, в одном из документов особого отдела НКВД Западного фронта отмечалось, что «разоблачение... проводилось в основном в результате следственной обработки лиц, в отношении которых имелись данные, вызывавшие подозрения по связям с немецкой разведкой...»

Работа особых отделов НКВД в годы войны по проверке и фильтрации военнослужащих, вышедших из окружения или бежавших из плена, является объектом критики многих современных публицистов, которые рассуждают о «преступном недоверии к собственным гражданам» и т.п. Безусловно, военнослужащему, вышедшему из окружения, было обидно встретиться с недоверием к себе со стороны работников особых отделов. Имели место и нарушения, в том числе и грубый нажим на проверяемых. Однако нельзя не учитывать остроту переживаемого страной времени. Кроме того, не учитывается, что отношение контрразведки к проверяемым было разным.

Для военнослужащих, вышедших из окружения в составе подразделений, как правило, проверка была минимальной. Более серьезная работа велась по лицам, вышедшим из окружения или бежавшим из плена в одиночку, либо при сомнительных обстоятельствах.

По мере накопления опыта органами военной контрразведки совершенствовалась система мер по розыску агентуры противника, и уже к концу 1942 года основные результаты стали приносить агентурно-розыскные, чекистско-войсковые и другие оперативные мероприятия, а не фильтрационная работа.

Исключительно важной в первые годы войны была работа органов военной контрразведки по борьбе с дезертирством и членовредительством. Согласно архивным документам, только в действующей армии по линии военной контрразведки за годы войны было арестовано за данные преступления около 110 тысяч человек. Подавляющее большинство арестов приходится на начальный период войны.

Следует также помнить, что военные контрразведчики не отсиживались, как это утверждают некоторые писатели и публицисты в глубоком тылу, занимаясь исключительно арестами антисоветчиков и дезертиров, но и участвовали в отражении атак противника, а при выходе из строя командиров брали управление боем на себя.

Потери сотрудников военной контрразведки были весьма значительными. Списки погибших и пропавших без вести контрразведчиков занимают объемистый том.[21, c.236]

Можно задать вопрос: оправданна ли была реорганизация органов госбезопасности, проведенная в июле 1941 г.? Представляется, что спустя пять месяцев после одной реорганизации (февраль 1941 г.) проведение второй реорганизации (июль 1941 г.) в крайне тяжелой обстановке начального периода Великой Отечественной войны вряд ли можно считать оправданным. Ведь февральская (1941 г.) реорганизация органов НКВД СССР преследовала вполне определенную цель - обеспечить надлежащую подготовку органов госбезопасности, особенно военной контрразведки, к работе в условиях военного времени, приблизить их к органам военного управления. Июльская (1941 г.) реорганизация органов НКГБ СССР и Третьего управления НКО СССР, наоборот, удаляла руководящий и оперативный состав особых отделов от военного командования Красной Армии.

Вскоре руководство осознало ошибку реорганизации июля 1941 года и с началом перехода Красной Армии к наступательным операциям новые задачи обусловили дальнейшую перестройку спецслужб.

14 апреля 1943 г. Государственным Комитетом Обороны, Президиумом Верховного Совета СССР и Советом народных комиссаров СССР было принято постановление «Об организации Народного комиссариата государственной безопасности СССР», обосновывающее целесообразность проведения новой реорганизации органов НКВД СССР, причем практически в таком же порядке, как это было осуществлено в феврале 1941 г.

Таким образом, из структуры НКВД СССР был выделен самостоятельный орган обеспечения государственной безопасности - Народный комиссариат государственной безопасности СССР.

Постановлением определялись система, задачи и структура НКГБ СССР. К числу задач ведомства были отнесены:1. Ведение разведывательной работы за границей.2. Борьба со шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР.3. Борьба со всякого рода антисоветскими элементами и проявлениями среди различных слоев населения СССР, и системе промышленности, транспорта, сельского хозяйства и т.д.4. Охрана руководящих кадров партии и правительства.

В систему НКГБ СССР входили народные комиссариаты государственной безопасности в союзных и автономных республиках, а в краях и областях - управления Наркомата государственной безопасности. Руководителем Наркомата государственной безопасности СССР был назначен В.Н. Меркулов.[15 С.157]

Помимо оперативных управлений, обеспечивающих решение указанных выше задач, в структуру НКГБ СССР вошли: управление коменданта Московского Кремля, отдел «А» (ведение учетных дел), отдел «В» (военная цензура и перлюстрация корреспонденции) и Следчасть по особо важным делам. Соответствующая реорганизация была проведена в союзных и национальных республиках, краях, областях, городах и районах. Эта структура НКГБ оставалась практически неизменной до окончания войны.

В то же время сложившаяся к весне 1943 г. военная и оперативная ситуация диктовала необходимость объединения усилий руководства обороной государства и обеспечения безопасности армии, создания мощного и динамичного контрразведывательного органа, призванного аккумулировать в. себе весь накопленный опыт агентурно-оперативной работы в условиях начального и переломного периодов войны, органа, способного решительными действиями окончательно сорвать подрывные планы военно-разведывательных служб фашистской Германии против Красной Армии. К тому же нужно было сосредоточить в руках военного командования все рычаги, влияющие на боеспособность войск. Для этого был создано Главное управление контрразведки «СМЕРШ».

3. Вклад «СМЕРШа» как органа госбезопасности в общее дело победы

После организации НКГБ, было принято Совнарком СССР постановление № 415-138 СС 19 апреля 1943 г., который вывел Управление особых отделов и подчиненные ему органы, занимавшиеся контрразведывательной работой в Красной Армии и на флоте, из системы НК СССР и, реорганизовав их в Главное управление контрразведки СМЕРШ, передал в ведение Наркомата обороны СССР.

Начальником Главного управления контрразведки «Смерш» НКО назначался комиссар ГБ 2-го ранга B.C. Абакумов, начальником Управления контрразведки «Смерш» НК ВМФ - комиссар ГБ П.А. Гладков. В НКВД 15 мая 1943 года также был организован Отдел контрразведки «Смерш» - начальник СП. Юхимович.[31, c.66]

Постановление СНК определяло следующие задачи «Смерша», относящиеся к Красной Армии: борьба со шпионажем, диверсиями, террором и другими видами подрывной деятельности иностранных разведок, с антисоветскими элементами, дезертирством и членовредительством, проверка бывших в плену и окружении.

Постановлением ГКО 21 апреля 1943 года было утверждено Положение о ГУКР «Смерш» НКО СССР, согласно которому начальник ГУКР становился по должности заместителем наркома обороны, т.е. Сталина. B.C. Абакумов был освобожден в числе прочих от этой должности 25 мая 1943 года, но, оставаясь начальником ГУКР «Смерш», подчинялся непосредственно Сталину. 31 мая 1943 года постановлением ГКО было утверждено аналогичное «Положение о УКР «Смерш» НКВМФ».

В состав ГУКР «Смерш» с апреля 1943 года входили следующие отделы, начальники которых были утверждены 29 апреля приказом наркома обороны Сталина:

1-й отдел - агентурно-оперативная работа в центральном аппарате Наркомата обороны (начальник - полковник госбезопасности, затем генерал-майор Иван Иванович Горгонов);

2-й отдел - работа среди военнопленных, проверка военнослужащих Красной Армии, бывших в плену (начальник - подполковник госбезопасности Сергей Николаевич Карташев);

3-й отдел - борьба с немецкой агентурой, забрасываемой в тыл Красной Армии (начальник - полковник госбезопасности Георгий Валентинович Уте-хин);

4-й отдел - работа на стороне противника для выявления агентов, забрасываемых в части Красной Армии (начальник - полковник госбезопасности Петр Петрович Тимофеев);

5-й отдел - руководство работой органов «Смерш» в военных округах (начальник - полковник госбезопасности Дмитрий Семенович Зеничев);

6-й отдел - следственный (начальник - подполковник госбезопасности Александр Георгиевич Леонов);

7-й - оперативный учет и статистика, проверка военной номенклатуры ЦК ВКП(б), НКО, НКВМФ, шифрработников, допуск к совершенно секретной и секретной работе, проверка работников, командируемых за границу (руководитель, полковник А.Е. Сидоров, видимо, был назначен позднее,т.к. в приказе от 29 апреля 1943 года данные отсутствуют); 8-й отдел - опертехники (начальник - подполковник госбезопасности Михаил Петрович Шариков); 9-й отдел - обыски, аресты, наружное наблюдение (начальник - подполковник госбезопасности Александр Евстафьевич Кочетков);

10-й отдел (отдел «С») - работа по особым заданиям (начальник - майор госбезопасности Александр Михайлович Збраилов);

11-й отдел - шифровальный (начальник - полковник госбезопасности Иван Александрович Чертов).

Также имелись политотдел, состоявший из начальника - полковника Никифора Матвеевича Сиденькова и машинистки, аппарат 16 помощников (по числу фронтов) начальника ГУКР (69 человек, по должности - начальников отделений, старших оперуполномоченных и их помощников), административно-финансово-хозяйственный отдел (начальник - подполковник госбезопасности Сергей Андреевич Половнев), отдел кадров (начальник - полковник госбезопасности Иван Иванович Врадий) и секретариат (полковник Иван Александрович Чернов). Численность центрального аппарата ГУКР «Смерш» НКО составляла 646 чел.

Заместителями начальника УКР «Смерш» НК ВМФ были генерал-майоры береговой службы Алексей Павлович Лебедев и Сергей Григорьевич Духович.[32, с.93]

В органах СМЕРШ управление оперативной деятельностью было строго централизованным. Нижестоящие органы полностью подчинялись вышестоящим. Главное управление контрразведки не только направляло, контролировало и координировало служебную деятельность подразделений контрразведки фронтов и округов, но и обеспечивало безопасность центральных управлений Наркомата обороны Генштаба.

В поиске и обезвреживании многочисленных вражеских агентов наряду с традиционными методами, характерными для мирного времени, успешно применялись радиоигры с и пользованием радиостанций захваченной немецкой агентуры. Радиоигры позволяли внедрять агентов в немецкие разведорганы и выводить в советский тыл немецких разведчиков, которые немедленно обезвреживались. Для дезинформации противника использовались захваченные контрразведкой немецкие агенты с радиостанциями. Радиограммы с дезинформацией, согласованной с военным командованием, передавались самими агентами под диктовку контрразведчиков или от имени агентов.

152 радиостанции СМЕРШ снабжали разведслужбы Германии ложной информацией, побуждая их к активному развитию якобы благоприятно складывающейся оперативной ситуации. Около 500 хорошо подготовленных агентов противника, значительное количество вооружения, радио средств, денег и продовольствия попали в руки чекистов благодаря умелому ведению радиоигр.

Только в ходе радиоигры «Подрывники», проведенной в Вологодской области в 1943-1944 гг., было выведено на советскую территорию 22 агентов германской разведки. Самой известной была трехэтапная игра «Монастырь» - «Курьеры» - «Березино».[33, с.214]

Активно велась работа по проникновению в разведшколы и карательные органы гитлеровцев. Широкий размах приобрели розыскные мероприятия, в частности создание oпeративных групп из сотрудников с включением в них в качестве опознавателей немецких агентов, явившихся с по винной. Действуя на вокзалах, контрольно-пропускных и продовольственных пунктах, в других местах скопления людей, агенты вели поиск и опознание предателей, известных им по совместной учебе в разведшколах и пребыванию в спецлагерях. Аппарат главка буквально по крупицам собирал информацию о разыскиваемой агентуре, тщательно анализировал и оперативно издавал ориентировки для подчиненных органов. Единая система мер борьбы с агентами немецкой разведки включала оперативные, заградительные и профилактические мероприятия. Основная роль в контрразведывательной работе особых отделов отводилась агентурно-осведомительному аппарату. Особые отделы действующей армии, несущей большие потери в оборонительных боях, проводили упрощенную вербовочную работу среди военнослужащих маршевых соединений и на участках наиболее вероятного проникновении немецких разведчиков и диверсантов - железнодорожных станциях,, складах и т. п. В качестве резидентов вербовались помощники начальников штабов, начальники служб, старшины, военнослужащие, имевшие возможность обеспечить конспирацию при встречах с агентами. Учитывая массовый характер вербовок и отсутствие достаточной оперативной подготовки у сотрудников особых отделов, профессионализм агентов, осведомителей и резидентов в начальный период войны был низким. Поэтому у органов военной контрразведки возросла потребность в квалифицированных кадрах, которая со временем была удовлетворена за счет расширения числа специальных учебных заведений и курсов по подготовке и переподготовке оперативного состава. К концу 1944 г. агентурно-осведомительный аппарат увеличился почти вдвое по сравнению с 1941 г. Намечаемые к вербовке кандидаты в обязательном порядке проходили проверку и повторную проверку. Широко проводилась вербовка и среди гражданского населения - работников вокзалов, справочных бюро, буфета и ресторанов, парикмахерских, бань и т. д. Поиск агентуры противника осуществлялся путем выявления лиц, использующих поддельные документы. Для обеспечения условий решения данной задачи в частях и соединениях Красной Армии была введена особая, менявшаяся через 10-15 дней литеровка документов.[34, c.85]

Для сотрудников, проверявших документы во время укомплектования войск либо в иных условиях, был разработан сборник признаков подделки документов.

Органам «Смерша» в действующей армии была определена штатная численность сотрудников. Управлению фронта, насчитывавшего более 5 армий, полагалось 130 сотрудников, не более 4 армий - 112, армейским ОКР - 57, окружным - от 102 до 193.

Также были приданы войсковые соединения, охранявшие места дислокации органов военной контрразведки и фильтрационных пунктов, конвоировавшие арестованных военнослужащих Красной Армии. Так, ОКР «Смерш» бригады, дивизии и корпуса располагал для этих целей взводом, армейский отдел - ротой, управление фронта - батальоном.[35, c.79]

Практически сразу после перехода военной контрразведки в ведение Наркомата обороны особистам были присвоены общевойсковые воинские звания вместо имевшихся ранее спецзваний госбезопасности. Приказом наркома обороны маршала Советского Союза И.В. Сталина от 29 апреля 1943 года офицеры, имевшие звания от младшего лейтенанта до полковника ГБ, получили аналогичные воинские звания.

Все начальники фронтовых управлений «Смерша» оставались на своих постах до конца войны или до ликвидации фронтов.

Вскоре после организации «Смерша» в июле 1943 года была утверждена директивой ГУКР «Смерш» «Инструкция по организации и проведению радиоигры с противником», а в сентябре 1943 года «Инструкция по организации розыска агентуры разведки противника».

Летом 1943 года была организована 1-я Московская школа ГУКР «Смерш» (начальник - подполковник Максим Константинович Кочегаров).[36, c.129]

«Смерш» действует... Военные контрразведчики во время Великой Отечественной войны, как это видно из опубликованных в последнее время документов, вели многоплановую работу по обеспечению безопасности советских войск. В их функции входила разведка в тылу противника, информация о положении на оккупированных территориях, освещение «настроений личного состава» и «недочетов командования» частей РККА. А еще военные чекисты сражались наравне с теми военнослужащими, за кем они «присматривали» в предвоенные годы.

Сухая статистика потерь и хроника назначений не отражает того, что происходило на передовой. Поэтому дадим слово ветеранам военной контрразведки. В отличие от «обычных» солдат и офицеров, до последнего времени они хранили в секрете то, чем занимались на фронте.

Была «официальная» точка зрения, продемонстрированная в знаменитом романе Владимира Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого)» и в множестве других документальных и художественных произведений. В них доблестные чекисты борются и побеждают многочисленных немецких шпионов.[36, c.174]

За время боев по освобождению Белоруссии погибли 236 и пропали без вести 136 военных контрразведчиков.

Также можно узнать с контрразведчиках не только с архивных документов, но из воспоминаний бывшего оперуполномоченного отдела «Смерш» 96-го отдельного гвардейского минометного полка А. А. Баранова. Вот что он рассказал украинскому журналисту В. Мостовому в мае 2003 года:

«Контрразведчики «Смерша» практически входили в командный состав воинских частей. И наш авторитет был очень высок. Ведь мы несли ответственность за боеспособность подразделений. Удостоверение с надписью «Смерш» по диагонали достаточно было показывать не разворачивая. Этому способствовало и то, что вместе с командирами и замполитами мы всегда были на передовой и в окопах. В моем полку из трех оперативных сотрудников выжил один я. По этой причине среди нас были не только кадровые чекисты, но и люди, подобранные из сержантского состава. Однако ситуация требовала равноправного положения оперативника и командира для успешного выполнения поставленных задач. Поэтому специальным приказом Сталина перед назначением в подразделения сержанты получали офицерскую форму, фактически не будучи офицерами».

Также ветеран рассказал об отдельных методах борьбы с немецкими шпионами. Вот как обычно организовывали охоту на парашютистов. «Получив такую информацию (чаще всего от местных жителей прифронтовой полосы), мы создавали оперативную группу по перехвату десантников, которую, как правило, и возглавляли. Затем оцепляли район высадки врага и «вычисляли», с учетом местности, экипировки врага, его местонахождение. Потом замыкали кольцо оцепления и брали диверсантов. Попав в полное окружение, враг редко оказывал существенное сопротивление. Некоторых диверсантов удавалось перевербовать и отправить обратно к немцам с дезинформацией или заставить принять участие в радиоиграх».

Часто мы организовывали «коридоры» в линии фронта для проведения наших агентов на вражескую территорию по заданию Центра.

Более серьезным противником были агенты, забрасываемые в советский тыл по линии немецкой военной разведки (абвера), которых готовили для «глубокого оседания» в нашем тылу. По утверждению ветерана, «они имели хорошо сфабрикованные документы, правдоподобные «легенды», а часто даже советскую военную форму и боевые награды. Таких агентов выявляли по признакам фиктивности документов и особенностям экипировки. Например, скобы на наших военных билетах были из обычного железа и часто ржавели от пота и влаги.

А немцы, перестаравшись, сделали их из нержавейки - на этом попался не один вражеский агент».

Также он опроверг миф о том, что «Смерш» принимал активное участие в организации загранотрядов. По утверждению чекиста, «это ошибочное мнение. Контрразведчиков на фронте было не много, и выполняли мы специфические задачи.

Заградотряды формировались в основном из сотрудников милиции, которые отлавливали в прифронтовой зоне дезертиров и паникеров.

Был такой случай. Наш полк остановился невдалеке от моего родного села в Тамбовской области, и мне удалось вырваться на побывку. Привез гостинцев, расположились с родней во дворе. Поговорить было о чем, как-никак не виделись более двух военных лет.

Не прошло и двух часов, как к дому подъехал конный дозор из вооруженных карабинами милиционеров. Мы - я, адъютант и шофер, - вооруженные автоматами, вышли навстречу. Прибывшие потребовали предъявить документы, но, увидев удостоверение смершевца, извинились и удалились. Хотя я подозреваю, что могло подействовать не столько удостоверение, сколько наше более мощное вооружение. Это и был заградотряд, который, оперативно получив информацию о подозрительных военных, выехал с проверкой».

А вот воспоминания генерал-майора Леонида Иванова, которыми он поделился с журналистом А. Хинштейном. Ветеран прошел всю войну уполномоченным «Смерша». Девять боевых наград, две контузии в память о той войне:

«...Я, когда пришел уполномоченным в батальон на знаменитых Ак-Монайских позициях, был по счету четвертым. Троих предшественников моих убили. Ведь в первые годы смершевец наравне с комиссаром должен был вести бойцов в атаку. А если погибнет командир - брать руководство на себя.

...Керчь - многострадальный город. Два раза его сдавали, два раза отбивали. Самая страшная мясорубка пришлась на май 42-го. Немцы прорвали фронт. Поднялась паника. Все устремились к Керченскому проливу - там было единственное спасение.

А фашист прижимает: идет на нас, его уже видно. Кто стреляется, кто петлицы срывает, кто партбилет выбрасывает.

Я и сам, грешным делом, решил, что пришла моя смерть. В плен попадать нельзя. Один только выход - стреляться. Нашел валун поприземистей, присел. Достал уже пистолет, и вдруг - какой-то моряк. Видно, выпивши. «Братцы! - орет. - Отгоним гадов!»

Никто бы на это и внимания не обратил, но откуда-то, словно в сказке, зазвучал «Интернационал». И верите- люди поднялись. Здоровые, раненые - бросились в атаку, отбросили фашистов на 5-6 километров...

...Тяжелее всего было в первый год, пока отступали. Боевой дух падал. Многие убегали к врагу. Бывало даже, что и командиров убивали, уходили целыми подразделениями.

Чаще всего случалось это, когда в одном взводе оказывались земляки. Им проще было договориться. Но мы за этим следили. Если выявляли земляческую группу, разбрасывали людей по разным частям...

Ежедневно командованию докладывались сводки: кто неблагонадежен, где какой настрой. Естественно, для этого нужна была агентура. За всю войну не было у меня случая, чтобы солдат отказался от сотрудничества.

Куда сложнее было поддерживать с агентурой связь. После ужина покемаришь часок-другой.

А среди ночи вскакиваешь - и на передовую... по позициям вплотную, началась рукопашная. «Ну что ж, Саша, теперь настала наша очередь», - сказал мне комиссар полка Слесаренко. Он поднял боевое знамя полка - и нас всех как ветром вынесло из окопов, была такая драка, что трудно себе представить.

Все перемешалось. Дрались, чем могли,- винтовками, автоматами, сапогами, кулаками, душили друг друга, били головой о камни... Наконец немцы не выдержали, побежали, а мы их преследовали километров, наверное, 6-7. Причем они бежали, мы - за ними и не стреляли, вот что интересно! Стремились догнать и доколотить... Но потом они выдвинули танки и нас немножко отрезвили. Как видите, мы и в 41-м году не всегда драпали...»

Всю войну оперативные работники «Смерша», обслуживающие полки, находились «вместе с войсками, там, где была оперативная необходимость в их присутствии. Вообще их место там, где его подразделения, и если полк участвовал в бою, оперативный работник не мог просто наблюдать за этим. Кроме контрразведывательного обеспечения войск, он при необходимости еще непосредственно участвовал и в боях. Как свидетельствует опыт, чаще всего оперативный работник находился рядом с командиром полка».

Хотя особистам приходилось быть не только на переднем крае, но и участвовать в тайной войне. При этом рисковали они немногим меньше, чем бойцы в окопах.

Один из случаев из повседневной службы ветерана, который произошел в ноябре 1941 года. «...Когда готовились к наступлению на Ростов-на-Дону, нам для усиления артиллерийского и пулеметного огня придали бронепоезд. Через свои оперативные связи мы узнали, что туда проник немецкий агент, который склоняет личный состав к измене, чтобы вывести бронепоезд и сдаться немцам. Ну, задержали мы его. В комендантском взводе был домик, туда его ко мне и привели. Дело было вечером, темно уже... Солдат-автоматчик за дверью дежурил, а я за столом сидел, допрашивал. Во всем признавшись, он неожиданно бросился в соседнюю комнату, где спали бойцы комендантского взвода.

Во мне вдруг пробудилась какая-то необыкновенная сила. Я тоже сорвался с места, выхватил маузер и так с ходу в живот пистолетом ему ударил, что он тут же выронил автомат, которым уже успел завладеть. Это мне на всю последующую войну, на всю жизнь запомнилось: с врагом надо быть бдительным».

Также он коснулся темы заградотрядов. По его словам, «никаких заградительных мероприятий мы ни разу не проводили. А то, что связано с ведением боя, - и отступление было, и паника была, - и тут мы действовали вместе с командирами. Но это были не карательные мероприятия, а чисто оперативные...». Возможно, что под этими процедурами подразумевался расстрел дезертиров и паникеров.[38, c.45]

Рассказ чекистов-ветеранов мы дополним мнением историка В. Воронова. Он также считает, что фронтовые особисты были не такие уж кровожадные люди. В качестве аргументации своей точки зрения он приводит такие доводы.

Во-первых, для расстрела нужно было получить санкцию командования. Оговоримся, что в отдельных случаях особист мог действовать самостоятельно. Например, если кто-то из военнослужащих пытается перейти на сторону врага. Такие случаи были, и они описаны в архивных документах.

Во-вторых, пресловутые заградотряды. Следует различать заградительно-контрольные подразделения (на полк приходилось 3--4 человека) «Смерша» и заградотряды, которые подчинялись непосредственно политработникам.

В задачу первых входила охота на дезертиров и паникеров (они проверяли документы в прифронтовой полосе). На вооружении у них не было пулеметов, из которых якобы особисты расстреливали советские воинские части.

А вторые находились в удалении от передовой, прикрывали войска с тыла от диверсантов и вражеских десантов, задерживали дезертиров, которые, к сожалению, были, наводили порядок на переправах, направляли отбившихся от своих подразделений солдат на сборные пункты».

В-третьих, не столь массовыми были и репрессии. На самом деле большинство советских военнослужащих погибли в немецком плену.[39, c.32]

Согласно итоговой сводке германского командования всего за годы войны в плен попало 5 млн. 754 тыс. советских солдат и офицеров, в том числе в 1941-м - 3 млн. 335 тыс., а в 1945-м - 34 тыс.

По другим данным немецких источников, к 1 декабря 1941 года было захвачено в плен 3 млн. 807 тыс. советских военнослужащих (только на территории Белоруссии в июле 1941 года было пленено до 500 тыс. военнослужащих, свыше 600 тыс. погибло в боях).

Учитывая, что большинство пленных в 1941 году погибло от репрессий, голода, болезней (к весне 1942 года в лагерях оставалось лишь 1,1 млн. человек), цифру 3 млн. 335 тыс. пленных следует считать заниженной за счет умерших в лагерях без должной регистрации, а также за счет тех 200 тыс. пленных, что еще в 1941 году были зачислены в германскую армию в качестве вспомогательного персонала - «добровольных помощников».

Поэтому общее число пленных мы увеличиваем до 6,2 млн. человек, из которых от 100 до 200 тыс. из плена бежали, 1 млн. 836 тыс. после войны вернулись на родину, от 100 до 200 тыс. (почти исключительно выходцы из Западной Белоруссии и Западной Украины) остались в западных оккупационных зонах Германии и Австрии и не смогли вернуться на родину, примерно 4 млн. погибли в фашистском плену.[40, c.64]

Заключение

В курсовой работе подробно раскрываются указанные направления оперативной деятельности, перечисляются подразделения, которые их осуществляли, анализируются основные результаты работы. Так, автором определено, что существовавшая в годы войны система управления промышленностью предполагала активное использование чекистов в решении государственных задач контролирующего характера. Оперативные подразделения территориальных органов НКВД-НКГБ осуществляли функции информационного обеспечения принятия управленческих решений государственными и партийными органами; контролировали деятельность администрации промышленных предприятий, следили за ходом реализации постановлений ГКО СССР и правительственных заданий по выпуску продукции для фронта; использовали методы государственного принуждения в сфере производства; устраняли негативные причины, вносившие дезорганизацию в работу тыла, создававшие социальную напряженность и снижавшие производительность труда.

Анализируя работу органов НКВД-НКГБ на транспорте в годы войны, исследовать мы пришли к выводу, что для обеспечения безопасности транспортной отрасли в 1941-1945 гг. была создана и функционировала сложная система органов, которая менялась с учетом складывавшейся социально-политической и оперативной обстановки. Выполняя задачи, связанные с обеспечением безопасности на железнодорожных, водных, воздушных и автомобильных коммуникациях, транспортные органы НКВД-НКГБ осуществляли мероприятия, направленные на выявление, предупреждение и пресечение преступлений, связанных с дезорганизацией работы объектов транспорта и осуществляли функции информационно-контрольного характера. Часть проводившихся органами безопасности мероприятий преследовала политические и идеологические цели правившего режима, но в условиях войны эти мероприятия выступали как часть общегосударственных задач по укреплению тыла.

В процессе изучения деятельности органов НКВД-НКГБ, связанной с осуществлением охранно-карательных функций, во второй главе автор отражает основные направления оперативной работы чекистов в исправительно-трудовых и фильтрационных лагерях, лагерях для военнопленных и на спецпоселениях. Здесь же исследователь выделяет общие и особенные черты деятельности местных чекистов в сравнении с аналогичной работой их коллег из управлений госбезопасности других тыловых регионов, характеризует социальную направленность их репрессивной работы.

В заключение второй главы автор констатирует, что в годы войны продолжала сохраняться двойственность природы советских спецслужб, действовавших в условиях однопартийной политической системы:

- с одной стороны, органы госбезопасности защищали национально-государственные интересы от внешних разведывательно-подрывных воздействий, реализуя функции разведки и контрразведки,

- с другой стороны - сохраняли монопольное положение правящей партии, способствовали укреплению легитимности существовавшей политической власти, оказавшейся в экстремальных условиях войны.

Если подводить итоги деятельности особистов, проводящих «оперативное обслуживание» воинских частей, то нужно начать с потерь личного состава органов военной контрразведки. В годы Великой Отечественной войны погибли тысячи сотрудников военной контрразведки. Только на фронтах Северо-Западного направления в 1941-1945 гг. погибло более 1200 чел., среди них начальник Особого отдела дивизии капитан В.В. Каретин, начальник Особого отдела бригады капитан А.С. Кустов. Под Киевом в июле 1941 г. погибли начальник Особого отдела Юго-Западного фронта, бывший начальник 3-го Управления НКО СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга А.Н. Михеев и его заместитель Н.А. Якунчиков. Более половины личного состава особых отделов 10-го стрелкового корпуса погибло в боях под Таллином в 1941 г. Большие потери понесли флотские чекисты, среди них заместитель начальника ОКР «Смерш» Балтийского флота полковник Л.З. Шатуновский, заместитель начальника ОКР Ленинградской военно-морской базы Н.Г. Бычков, героически погибший при обороне Севастополя младший политрук П.М. Силаев и др.

Четверо армейских чекистов стали Героями Советского Союза - лейтенанты Г.М. Кравцов, В.Г. Чеботарев, старший лейтенант П.М. Жидков, погибшие в боях против немецких войск, взятый в плен японцами при высадке десанта Тихоокеанского флота в корейском порту Сейсин в августе 1945 г. и зверски убитый ими лейтенант М.П. Крыгин.

Несмотря на нарушения законности, в целом органы военной контрразведки и их руководители, среди которых нельзя не назвать начальников особых отделов - УКР «Смерш» фронтов генералов Бабича, Белкина, Вадиса, Железникова, Ивашутина, Селивановского, Ханникова, сыграли положительную роль в обеспечении успешных операций советских Вооруженных Сил против Германии и ее союзников. Это признается большинством историков, в том числе военных.

За годы войны были награждены орденами и медалями более 2 тысяч сотрудников «Смерша» - 1656 чел. осенью 1943 года, 386 в 1944 году и 559 в феврале 1945 года, многие из них неоднократно.

Можно сказать, что вся совокупность деятельность чекистов в годы войны объективно способствовала укреплению оборонной мощи страны в целом и обеспечению стабильности важных регионов глубокого тыла.

Список используемой литературы

1 Минц И.И. Партизанская война [Текст] / И.И. Минц. - М., 1941; Минаев, В.Н. Фашистская разведка и ее гнусные методы [Текст] / В.Н. Минаев. - М., 1941.

2 Дорошенко И.А., Коровин, В.В. Полвека служения Родине : [к 50-летию советских органов безопасности] [Текст] / И.А. Дорошенко, В.В. Коровин. - М., 1967 и др.

3 Чекисты: сборник [Текст] / составитель М. Корнешов. - М., 1970 и др.

4 Белоусов, М.А. Об этом не сообщалось…. Записки армейского чекиста [Текст] / М.А. Белоусов. - М., 1989.

5 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: сборник документов [Текст]. - М.: Книга и бизнес, 1995. - Т. 1. Кн. 1-2 и др.

6 Чекисты на защите столицы: документы и материалы об участии сотрудников Московского управления госбезопасности в разгроме немецко-фашистских войск под Москвой: сборник [Текст]. - М., 2001;

7 Уйманов В.Н. Репрессии. Как это было… (Западная Сибирь в конце 20-х - начале 50-х годов) [Текст] / В.Н. Уйманов. - Томск: Издательство ТГУ, 1995 и др.

8 Папков С.А. // Возвращение памяти: историко-архивный альманах. - Новосибирск: Издательство СО РАН, 1997. - Вып. 3

9 Вольхин, А.И. О характере арестов, осуществленных органами госбезопасности Урала и Сибири в годы Великой Отечественной войны [Текст] / А.И. Вольхин // Российские спецслужбы: исторические чтения на Лубянке, 1997. - М., 1999.

10 Лубянка: Органы ВЧК- ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991: справочник [Текст]. - М.: Издательство МФД, 2003 и др.

11 Сидоркин М.И. Думы о былом и настоящем. Записки очевидца и участника событий: исторический очерк [Текст] / М.И. Сидоркин. - Новосибирск: Издательство НГТУ, 2001 и др.

12 Большой юридический словарь / Под ред. А.Я.Сухарева и др. М., 1998. С. 131.

13 Гоббс Т. Соч.:В 2т.:Мысль. М., 1991.Т.2.С 129.

14 Подберезкин А.И, Алаев Е.И. Белая книга российских спецслужб М.,1998.С. 27.

15 Петров И., Скоркин К. Кто руководил НКВД. 1934-1941. Справочник. - М., 1999.

16 Из истории органов госбезопасности НКВД СССР (1934 - 1938): Сборник документов. М., 1995

17 Воронцов С.А. Спецслужбы России. Ростов-на-Дону.,2005.

18 Сувениров О.Ф. НКВД и Наркомат Обороны. // Вопросы истории, 1991, № 4.

19 Документы и материалы об участии внутренних войск в охране тыла действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1985.

20 История советских органов госбезопасности. - М., 1977.

21 Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. -- М., 1998.

22 Леонов И.Я. Мой XX век. - СПб., 2003.

23 Алексеенков А.Е. “Внутренние войска в годы Великой Отечественной войны(1941-1945 гг).” С-Пб., 1995.

24 Шрейдер М. НКВД изнутри. Записки чекиста. М.:1995.

25 ЛУБЯНКА ПРОТИВ АБВЕРА 19.05.1999 Я.Ф. ПОГОНИЙ "Новости разведки и контрразведки" (Москва).

26 Млечин Л. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. М.: Центрполиграф, 2003.

27 Богданов Ю.В. Строго секретно. 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. М.: Вече, 2002.

28 Сечкин Т.П. Граница и война: Пограничные войска в Великой Отечественной войне советского народа 1941-1945. - М., 1993.

29 Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. М., 1996. С.

30 Биленко С.В. Истребительные батальоны в Великой Отечественной войне. М., 1969.

31 Степанов В. Нарком «Смерша». - СПб., 2003.

32 Лубянка-2: Из истории отечественной контрразведки. - М.,2002.

33 Авдеев С. Радиоигру завершаем // Северный курьер, 1999 год, 8 мая,№ 102 (23399).

34 Лубянка в дни битвы за Москву. // Материалы органов госбезопасности СССР из центрального архива ФСБ России. - М.,2002.

35 Мерзляков В.М. Об организации контрразведывательных органов России. // Сб. Исторические чтения на Лубянке 1998 года.

36 Органы госбезопасности СССР в Великой Отечественной войне... Т. 3. Кн. 1. - М.,2003.

37 Богомолов В.О. Момент истины: Сб. - М., 1993

38 Мостовой В. Смерть шпионам // Гривна СВ, № 19,10 мая 2003 года.

39 «Смерш». Исторические очерки и архивные документы. - М., 2003.

40 Остряков С.З. Военные чекисты. - М., 1979.

41 Каратаев К.. До 21 века. На примере костанайских - история казахстанских органов безопасности. К.2003.

42 Абрамов В.. СМЕРШ. Советская военная контрразведка против Третьего Рейха.М.2003

43 Телицын В.Л. «Смерш»: операции и исполнители. - Смоленск. 2000.

44 Хинштейн А. Смерчь по имени «Смерш» // Московский комсомолец, 2003, 23 апреля.

45 Шаваев А. Орган по борьбе со шпионами // Независимое военное обозрение, 7 февраля 2003 года.

Размещено на Allbest.ru