19

Ми-ни-стер-ст-во об-ра-зо-ва-ния Рос-сий-ской Фе-де-ра-ции

Став-ро-поль-ский го-су-дар-ст-вен-ный уни-вер-си-тет

К А Ф Е Д Р А И С Т О Р И И

КОН-ТРОЛЬ-НАЯ РА-БО-ТА

по дис-ци-п-ли-не: Ис-то-рия сред-них ве-ков

на те-му: «Ес-те-ст-вен-но-на-уч-ные взгля-ды Ле-о-нар-до да Вин-чи».

Вы-пол-нил: экс-терн

ПИ-НЯ-ГИН С.В.

Про-ве-рил: про-фес-сор

КРАС-НО-ВА И.А.

Став-ро-поль - 2002

ПЛАН:

Введение ___

«Я по-до-шел ко вхо-ду в боль-шую пе-ще-ру…» ___

Твор-че-ст-во Ле-о-нар-до да Вин-чи. «Ма-дон-на с цвет-ком». ___

Все-по-гло-щаю-щее стрем-ле-ние к ис-ти-не ___

Живопись - царица искусств ___

Утраченные шедевры ___

«Тайная вечеря» ___

«Джоконда» ___

Уединённое созерцание ___

Спи-сок ис-поль-зуе-мой ли-те-ра-ту-ры ___

Введение

Фи-ло-соф-ская мысль эпо-хи Воз-ро-ж-де-ния бы-ла тес-но свя-за-на с раз-ви-ти-ем ес-те-ст-во-зна-ния. Наи-бо-лее яр-кое и по-сле-до-ва-тель-ное вы-ра-же-ние но-вой тен-ден-ци-ей фи-ло-соф-ской мыс-ли на-шли в твор-че-ст-ве од-но-го из ве-ли-чай-ших ес-те-ст-во-ис-пы-та-те-ля эпо-хи Воз-ро-ж-де-ния - Ле-о-нар-до да Вин-чи.

Ти-та-ни-че-ская фи-гу-ра Ле-о-нар-до да Вин-чи ( ро-дил-ся в 1452 г. в го-род-ке Вин-чи, близ Фло-рен-ции, ра-бо-тал во Фло-рен-ции, Ми-ла-не, Ри-ме, по-след-ние го-ды жиз-ни - во Фран-ции, где умер в зам-ке Клу, око-ло г. Ам-буа-за, в 1519 г.) спра-вед-ли-во рас-смат-ри-ва-ет-ся как наи-бо-лее пол-ное во-пло-ще-ние ре-нес-санс-но-го ге-ния, реа-ли-за-ция идеа-ла “Ге-рои-че-ско-го че-ло-ве-ка“.

Для ис-то-рии фи-ло-соф-ской мыс-ли эпо-хи Воз-ро-ж-де-ния фе-но-мен Ле-о-нар-до ин-те-ре-сен пре-ж-де все-го как про-яв-ле-ние оп-ре-де-лен-ных тен-ден-ций ее раз-ви-тия.

Раз-роз-нен-ные за-мет-ки об-ще-фи-ло-соф-ско-го и ме-то-до-ло-ги-че-ско-го ха-рак-те-ра, за-те-рян-ные сре-ди ты-сяч столь же раз-роз-нен-ных за-пи-сей по са-мым раз-но-об-раз-ным во-про-сам нау-ки, тех-ни-ки, худ. твор-че-ст-ва, ни-ко-гда не пред-на-зна-ча-лись не толь-ко для пе-ча-ти, но и для сколь-ко-ни-будь ши-ро-ко-го рас-про-стра-не-ния. Сде-лан-ные в са-мом точ-ном смыс-ле “для се-бя“, зер-каль-ным по-чер-ком, ни-ко-гда не при-во-див-шие-ся в сис-те-му, они так и не ста-ли дос-тоя-ни-ем не толь-ко для со-вре-мен-ни-ков, но и бли-жай-ших по-том-ков, и лишь сто-ле-тия спус-тя ока-за-лись пред-ме-том уг-луб-лен-но-го на-уч-но-го ис-сле-до-ва-ния.

Фи-ло-соф-ские воз-зре-ния Ле-о-нар-до су-ще-ст-вен-ны, та-ким об-ра-зом, не в све-те ис-то-ри-че-ской пер-спек-ти-вы, а пре-ж-де все-го как яв-ле-ние сво-его вре-ме-ни, рас-смат-ри-вае-мое в сво-ем ис-то-ри-че-ском кон-тек-сте в ка-че-ст-ве осо-бо-го , ори-ги-наль-но-го вы-ра-же-ние глав-ней-ших тен-ден-ций ре-нес-санс-ной мыс-ли Ле-о-нар-до сфор-ми-ро-вал-ся вне профессиональной университетской на-уч-но-фи-ло-соф-ской сре-ды кон-ца 15 в. Глав-ным ис-точ-ни-ком фор-ми-ро-ва-ния на-уч-ных и фи-ло-соф-ских ин-те-ре-сов мо-ло-до-го Ле-о-нар-до бы-ла не-со-мнен-но бот-те-га - мас-тер-ская. Близ-кое зна-ком-ст-во Ле-о-нар-до со мно-ги-ми его со-вре-мен-ни-ка-ми - уче-ны-ми, ма-те-ма-ти-ка-ми, мас-те-ра-ми, строи-те-ля-ми, ме-ди-ка-ми, ар-хи-тек-то-ра-ми, ас-тро-но-ма-ми, в со-че-та-нии с на-пря-жен-ным ин-те-ре-сом к са-мым ост-рым и важ-ным про-бле-мам на-ук о при-ро-де по-зво-ли-ло ему быть в кур-се со-вре-мен-но-го со-стоя-ния зна-ний о ми-ре.

Стрем-ле-ние ох-ва-тить все бо-гат-ст-во и раз-но-об-ра-зие при-род-ных яв-ле-ний в сво-их на-блю-де-ни-ях, все по-нять, про-ана-ли-зи-ро-вать, не под-чи-няя их в то же вре-мя при-выч-ной ус-то-яв-шей-ся схе-ме, при-во-ди-ло к то-му, что Ле-о-нар-до и не ста-вил пе-ред со-бой за-да-чи соз-да-ния не-кое-го все-объ-ем-лю-ще-го сво-да. Для све-де-ния во-еди-но ма-те-риа-ла, им ли-хо-ра-доч-но со-би-рае-мо-го, не мог-ло хва-тить и де-сят-ка та-ких бо-га-то за-пол-нен-ных непрестанной ра-бо-той жиз-ней. Глав-ное в не-за-вер-шен-ных по-ис-ках Ле-о-нар-до - по-пыт-ка соз-да-ния но-во-го ме-то-да по-зна-ния.

«За-ни-ма-ясь фи-ло-со-фи-ей яв-ле-ний при-ро-ды, - рас-ска-зы-ва-ет о Ле-о-нар-до да Вин-чи ав-тор зна-ме-ни-тых «Жиз-не-опи-са-ний» Джорд-жо Ва-за-ри, - он пы-тал-ся рас-по-знать осо-бые свой-ст-ва рас-те-ний и на-стой-чи-во на-блю-дал за кру-го-вра-ще-ни-ем не-ба, бе-гом лу-ны и вращением солн-ца. Вот по-че-му он соз-дал в уме сво-ем ере-ти-че-ский взгляд на ве-щи, не со-глас-ный ни с ка-кой ре-ли-ги-ей, пред-по-чи-тая быть фи-ло-со-фом, а не хри-стиа-ни-ном». Ми-ро-воз-зре-ние его бы-ло вра-ж-деб-но ка-то-ли-че-ской ор-то-док-сии и схо-ла-сти-че-ско-му бо-го-сло-вию.

За-яв-ляя, что «все на-ше по-зна-ние на-чи-на-ет-ся с ощу-ще-ний», Ле-о-нар-до ре-ши-тель-но от-верг иное, не опи-раю-щее-ся на не-по-сред-ст-вен-ное изу-че-ние при-ро-ды, зна-ние - будь то по-лу-чен-ное из от-кро-ве-ния и из Свя-щен-но-го пи-са-ния

Зна-ние бо-го-сло-вов.

Зна-ние, не опи-раю-щее-ся на ощу-ще-ние и опыт, не мо-жет пре-тен-до-вать на ка-кую-ли-бо дос-то-вер-ность, а дос-то-вер-ность есть глав-ней-ший при-знак ис-тин-ной нау-ки. Тео-ло-гия не име-ет под-лин-ной опо-ры в опы-те и по-то-му не мо-жет пре-тен-до-вать на об-ла-да-ние ис-ти-ной.

Дру-гой, по Ле-о-нар-до, при-знак не-ис-тин-ной нау-ки - раз-но-го-ло-си-ца мне-ний, оби-лие спо-ров.

По-зи-ция Ле-о-нар-до есть, в сущ-но-сти, от-ри-ца-ние тео-ло-гии. Зна-ние, ос-но-ван-ное на от-кро-ве-нии, на «наи-тии», на Свя-щен-ном пи-са-нии - не-дос-то-вер-но и по-то-му не мо-жет при-ни-мать-ся во вни-ма-ние; дав свое на-ту-ра-ли-сти-че-ское объ-яс-не-ние при-ро-ды че-ло-ве-че-ской ду-ши, Ле-о-нар-до пре-неб-ре-жи-тель-но от-зы-ва-ет-ся о тео-ло-ги-че-ской трак-тов-ке «брать-ев и от-цов» - мо-на-хов и свя-щен-ни-ков.

К зна-нию по наи-тию Ле-о-нар-до при-рав-ни-ва-ет и лож-ные по-строе-ния, ос-но-ван-ные на том, что име-ну-ет «сно-ви-де-ния-ми». Лож-ны-ми нау-ка-ми, про-ти-во-ре-ча-щи-ми опы-ту и не под-твер-жден-ны-ми дос-то-вер-ны-ми до-во-да-ми и до-ка-за-тель-ст-ва-ми, Ле-о-нар-до счи-тал «про-ри-ца-тель-ную» ас-т-ро-ло-гию (от ко-то-рой он от-ли-чал в сво-их за-пи-сях «на-блю-да-тель-ную» ас-т-ро-ло-гию), ал-хи-мию (опять же вы-де-ляя в ней прак-ти-че-ски не-ос-по-ри-мую часть, свя-зан-ную с опы-та-ми по по-лу-че-нию со-еди-не-ний при-род-ных эле-мен-тов), по-пыт-ки соз-да-ния веч-но-го дви-га-те-ля и осо-бен-но некромантию, и раз-лич-ные ви-ды кол-дов-ст-ва, опи-раю-щие-ся на ис-поль-зо-ва-ние «ду-хов». Ле-о-нар-до не толь-ко оп-ро-вер-гал ос-но-ва-ния прак-ти-ки “нек-ро-ман-тов” и дру-гих кол-ду-нов и ма-гов, но и под-ры-вал ве-ру в чу-де-са и ве-дов-ст-во.

Ос-но-ван-ное на ощу-ще-ни-ях, и пре-ж-де все-го на зре-нии, по-зна-ние ми-ра - един-ст-вен-ное дос-туп-ное че-ло-ве-ку зна-ние - про-ти-во-сто-ит мис-ти-че-ско-му по-сти-же-нию бо-же-ст-ва. Ле-о-нар-до ос-па-ри-ва-ет мне-ние тех, кто счи-та-ет, что «зре-ние ме-ша-ет со-сре-до-то-чен-но-му и тон-ко-му ду-хов-но-му по-зна-нию, ко-то-рое от-кры-ва-ет дос-туп к нау-кам бо-же-ст-вен-ным»; на-про-тив, под-чер-ки-ва-ет он, имен-но глаз, «как по-ве-ли-тель чувств, вы-пол-ня-ет свой долг, ко-гда соз-да-ет по-ме-ху для пу-та-ных и лжи-вых рас-су-ж-де-ний».

Дру-гой по-ме-хой к ис-тин-но-му зна-нию яв-ля-ет-ся власть тра-ди-ции, книж-ной уче-но-сти, пре-неб-ре-гаю-щей не-по-сред-ст-вен-ным на-блю-де-ни-ем и опы-том.

Об-ра-ще-ние к опы-ту как ис-точ-ни-ку по-зна-ния - не дек-ла-ра-ция. Ско-рее на-про-тив - оно яв-ля-ет-ся вы-во-дом по-сто-ян-ной и по-все-днев-ной прак-ти-ки Ле-о-нар-до - на-блю-да-те-ля, ху-дож-ни-ка, экс-пе-ри-мен-та-то-ра, ме-ха-ни-ка, изо-бре-та-те-ля. Са-мо мно-го-об-ра-зие его на-уч-ных ин-те-ре-сов, од-но-вре-мен-ное изу-че-ние мно-же-ст-ва раз-но-об-раз-ных яв-ле-ний при-ро-ды по-ро-ж-де-ны стрем-ле-ни-ем са-мо-стоя-тель-но про-ве-рить все на-уч-ные ис-ти-ны, по-знать ис-тин-ный об-лик ве-щей, про-ник-нуть в их под-лин-ную при-ро-ду.

В сво-их за-пи-сях и ри-сун-ках Ле-о-нар-до по-сто-ян-но воз-вра-ща-ет-ся к уже сде-лан-ным на-блю-де-ни-ям и опы-там. Ри-сун-ки иг-ра-ют осо-бую роль в его на-уч-ных изы-ска-ни-ях.

«Я по-до-шел ко вхо-ду в боль-шую пе-ще-ру…»

«Под-чи-ня-ясь жад-но-му сво-ему вле-че-нию, же-лаю уви-деть ве-ли-кое мно-же-ст-во раз-но-об-раз-ных и стран-ных форм, про-из-ве-ден-ных ис-кус-ной при-ро-дой, блу-ж-дая сре-ди тем-ных скал, я по-до-шел к вхо-ду в боль-шую пе-ще-ру. На мгно-ве-ние я ос-та-но-вил-ся пе-ред ней по-ра-жен-ный… Я на-кло-нил-ся впе-ред, что-бы раз-гля-деть, что про-ис-хо-дит там, в глу-би-не, но ве-ли-кая тем-но-та ме-ша-ла мне. Так про-был я не-ко-то-рое вре-мя. Вне-зап-но во мне про-бу-ди-лось два чув-ст-ва: страх и же-ла-ние; страх пе-ред гроз-ной и тем-ной пе-ще-рой, же-ла-ние уви-деть, нет ли че-го-то чу-дес-но-го в ее глу-би-не».

Так пи-шет о се-бе Ле-о-нар-до да Вин-чи. Не за-пе-чат-лен ли в этих стро-ках жиз-нен-ный путь, ум-ст-вен-ная уст-рем-лен-ность, гран-ди-оз-ные по-ис-ки и ху-до-же-ст-вен-ное твор-че-ст-во это-го че-ло-ве-ка, од-но-го из ве-ли-чай-ших ге-ни-ев ми-ро-вой ис-то-рии?

По сви-де-тель-ст-ву Ва-за-ри, он «сво-ей на-руж-но-стью, яв-ляю-щей выс-шую кра-со-ту, воз-вра-щал яс-ность ка-ж-дой опе-ча-лен-ной ду-ше». Но во всем, что мы зна-ем о жиз-ни Ле-о-нар-до, нет как бы са-мой лич-ной жиз-ни: ни се-мей-но-го оча-га, ни сча-стья, ни ра-до-сти или го-ря от об-ще-ния с дру-ги-ми людь-ми. Нет и гра-ж-дан-ско-го па-фо-са: бур-ля-щий ко-тел, ко-то-рый пред-став-ля-ла со-бой то-гдаш-няя Ита-лия, раз-ди-рае-мая про-ти-во-ре-чия-ми, не об-жи-га-ет Ле-о-нар-до да Вин-чи, как буд-то бы ни-как не тре-во-жит ни серд-ца его, ни дум. А ме-ж-ду тем нет, быть мо-жет, жиз-ни стра-ст-ной, бо-лее ог-нен-ной, чем жизнь это-го че-ло-ве-ка.

По-знать и в по-зна-нии ов-ла-деть миром, ви-ди-мым и не-ви-ди-мым, тем, что кро-ет-ся в тем-ной пе-ще-ре. Ибо че-ло-век уни-вер-са-лен. По-знать опы-том и ов-ла-деть в твор-че-ст-ве, ибо для че-ло-ве-ка не-бо не «слиш-ком вы-со-ко», а центр зем-ли не «слиш-ком глу-бок» и че-ло-век дол-жен упо-до-бить-ся сам той си-ле, той энер-гии, ко-то-рую в по-кор-ном не-ве-де-нии он так дол-го на-зы-вал бо-гом. Власть че-рез по-зна-ние. Ка-кая упои-тель-ная меч-та, пья-ня-щая страсть! Этой стра-стью был одер-жим Ле-о-нар-до, и в серд-це его и в уме она всту-па-ла, ве-ро-ят-но, в еди-но-бор-ст-во со сму-ще-ни-ем, по-ро-ж-дае-мым тем-ны-ми глу-би-на-ми чу-дес-ной пе-ще-ры. Че-ло-ве-ку су-ж-де-но по-тре-во-жить их. Но не по-гло-тят ли они его са-мо-го за та-кую дер-зость?

Ле-о-нар-до да Вин-чи соз-на-вал все-объ-ем-ле-мость сво-его ума и ху-до-же-ст-вен-но-го ге-ния. Шаг за ша-гом, под-чи-ня-ясь сво-ему вле-че-нию, его ис-сле-до-ва-тель-ская мощь про-кла-ды-ва-ла се-бе путь во всех об-лас-тях зна-ния, сре-ди тем-ных скал к та-ин-ст-вен-ной пе-ще-ре. Бес-ко-неч-но пле-ни-тель-но ис-кус-ст-во Ле-о-нар-до, на ко-то-ром ле-жит пе-чать тай-ны.

Ле-о-нар-до да Вин-чи ро-дил-ся в 1452г. в се-ле-нии Ан-киа-но, око-ло го-ро-да Вин-чи, у под-но-жия Ал-бан-ских гор, на пол-пу-ти ме-ж-ду Фло-рен-ци-ей и Пи-зой.

Ве-ли-че-ст-вен-ный пей-заж от-кры-ва-ет-ся в тех мес-тах, где про-те-ка-ло его дет-ст-во: тем-ные ус-ту-пы гор, буй-ная зе-лень ви-но-град-ни-ков и ту-ман-ные да-ли. Да-ле-ко за го-ра-ми - мо-ре, ко-то-ро-го не вид-но из Ан-киа-но. За-те-рян-ное мес-теч-ко. Но ря-дом и про-сто-ры, и высь.

Ле-о-нар-до был вне-брач-ным сы-ном но-та-риу-са Пье-ро да Вин-чи, ко-то-рый сам был вну-ком и пра-вну-ком но-та-риусов. Отец, по-ви-ди-мо-му, по-за-бо-тил-ся о его вос-пи-та-нии.

ДА-ВИД

Ис-клю-чи-тель-ная ода-рен-ность бу-ду-ще-го ве-ли-ко-го мас-те-ра про-яви-лась очень ра-но. По сло-вам Ва-за-ри, он уже в дет-ст-ве на-столь-ко пре-ус-пел в ариф-ме-ти-ке, что свои-ми во-про-са-ми ста-вил в за-труд-ни-тель-ное по-ло-же-ние пре-по-да-ва-те-лей. Од-но-вре-мен-но Ле-о-нар-до за-ни-мал-ся му-зы-кой, пре-крас-но иг-рал на ли-ре и «бо-же-ст-вен-но пел им-про-ви-за-ции». Од-на-ко ри-со-ва-ние и леп-ка боль-ше все-го вол-но-ва-ли его во-об-ра-же-ние. Отец от-нес его ри-сун-ки сво-ему дав-ниш-не-му дру-гу Ан-д-реа Вер-рок-кио. Тот изу-мил-ся и ска-зал, что юный Ле-о-нар-до дол-жен все-це-ло по-свя-тить се-бя жи-во-пи-си. В 1466г. Ле-о-нар-до по-сту-пил в ка-че-ст-ве уче-ни-ка во фло-рен-тий-скую мас-тер-скую Вер-рок-кио. Мы ви-де-ли, что ему су-ж-де-но бы-ло очень ско-ро за-тмить про-слав-лен-но-го учи-те-ля.

Сле-дую-щий эпи-зод, под-роб-но опи-сан-ный Ва-за-ри, от-но-сит-ся к на-чаль-но-му пе-рио-ду ху-до-же-ст-вен-ной дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до.

Как-то отец при-нес до-мой круг-лый щит, пе-ре-дан-ный ему при-яте-лем, и по-про-сил сы-на ук-ра-сить его ка-ким-ни-будь изо-бра-же-ни-ем по сво-ему вку-су, что-бы дос-та-вить это-му при-яте-лю удо-воль-ст-вие. Ле-о-нар-до на-шел щит кри-вым и ше-ро-хо-ва-тым, тща-тель-но вы-пря-мил и от-по-ли-ро-вал его, а за-тем за-лил гип-сом. За-тем он на-тас-кал в свою уе-ди-нен-ную ком-на-ту ве-ли-кое мно-же-ст-во ха-ме-ле-о-нов, яще-риц, сверч-ков, змей, ба-бо-чек, ома-ров, ле-ту-чих мы-шей и дру-гих при-чуд-ли-вых жи-вот-ных. Вдох-но-вив-шись зре-ли-щем этих тва-рей и вос-поль-зо-вав-шись об-ли-ком ка-ж-дой в са-мых фан-та-сти-че-ских со-че-та-ни-ях, он соз-дал для ук-ра-ше-ния щи-та не-кое страш-ное чу-ди-ще, «ко-то-рое за-ста-вил вы-пол-зать из тем-ной рас-ще-ли-ны ска-лы, при-чем из пас-ти это-го чу-до-ви-ща раз-ли-вал-ся яд, из глаз вы-ле-тал огонь, а из ноз-д-рей - дым».

Ра-бо-та над щи-том так ув-лек-ла Ле-о-нар-до, что «по ве-ли-кой сво-ей люб-ви к ис-кус-ст-ву» он да-же не за-ме-чал жут-ко-го смра-да от по-ды-хав-ших жи-вот-ных.

Ко-гда поч-тен-ный но-та-ри-ус уви-дел этот щит, он от-шат-нул-ся в ужа-се, не ве-ря, что пе-ред ним все-го лишь соз-да-ние ис-кус-но-го ху-дож-ни-ка. Но Ле-о-нар-до ус-по-ко-ил его и на-зи-да-тель-но по-яс-нил, что эта вещь «как раз от-ве-ча-ет сво-ему на-зна-че-нию…» Впо-след-ст-вии ле-о-нар-дов-ский щит по-пал к ми-лан-ско-му гер-цо-гу, ко-то-рый за-пла-тил за не-го очень до-ро-го.

Мно-го лет спус-тя, уже на за-ка-те жиз-ни, Ле-о-нар-до, по сло-вам то-го же Ва-за-ри, на-це-пил яще-ри-це «кры-лья, сде-лан-ные из ко-жи, со-дран-ной им с дру-гих яще-риц, на-ли-тые рту-тью и тре-пе-тав-шие, ко-гда яще-ри-ца дви-га-лась; кро-ме то-го, он при-де-лал ей гла-за, ро-га и бо-ро-ду, при-ру-чил ее и дер-жал в ко-роб-ке; все дру-зья, ко-то-рым он ее по-ка-зы-вал, от стра-ха пус-ка-лись нау-тек».

Он хо-чет по-знать тай-ны и си-лы при-ро-ды, под-час зло-ве-щие, смер-то-нос-ные. Че-рез пол-ное по-зна-ние при-ро-ды хо-чет стать ее вла-сти-те-лем. В сво-их по-ис-ках он пре-одо-ле-ва-ет от-вра-ще-ние и страх.

Страсть к фан-та-сти-че-ско-му ха-рак-тер-на для Ле-о-нар-до да Вин-чи - от от-ро-че-ских лет и до са-мой смер-ти. И ко-гда эта мощь на-пол-ня-ла все его су-ще-ст-во, он тво-рил ве-ли-кие де-ла.

Твор-че-ст-во Ле-о-нар-до да Вин-чи. «Ма-дон-на с цвет-ком».

Ху-до-же-ст-вен-ное на-сле-дие Ле-о-нар-до да Вин-чи ко-ли-че-ст-вен-но не-ве-ли-ко. Вы-ска-зы-ва-лось мне-ние, что его ув-ле-че-ния ес-те-ст-вен-ны-ми нау-ка-ми и ин-же-нер-ным де-лом по-ме-ша-ли его пло-до-ви-то-сти в ис-кус-ст-ве. Од-на-ко ано-ним-ный био-граф, его со-вре-мен-ник, ука-зы-ва-ет, что Ле-о-нар-до «имел пре-вос-ход-ней-шие за-мыс-лы, но соз-дал не-мно-го ве-щей в крас-ках, по-то-му что, как го-во-рят, ни-ко-гда не был до-во-лен со-бой». Это под-твер-жда-ет и Ва-за-ри, со-глас-но ко-то-ро-му пре-пят-ст-вия ле-жа-ли в са-мой ду-ше Ле-о-нар-до - «ве-ли-чай-шей и не-обык-но-вен-ней-шей… она имен-но по-бу-ж-да-ла его ис-кать пре-вос-ход-ст-ва над со-вер-шен-ст-вом, так что вся-кое про-из-ве-де-ние его за-мед-ля-лось от из-быт-ка же-ла-ний».

Уже пер-вый фло-рен-тий-ский пе-ри-од дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до, по-сле окон-ча-ния уче-ния у Вер-рок-кио, от-ме-чен его по-пыт-ка-ми про-явить свои да-ро-ва-ния на мно-гих по-при-щах: ар-хи-тек-тур-ные чер-те-жи, про-ект ка-на-ла, со-еди-няю-ще-го Пи-зу с Фло-рен-ци-ей, ри-сун-ки мель-ниц, сук-но-валь-ных ма-шин и сна-ря-дов, при-во-ди-мых в дви-же-ние си-лою во-ды. К это-му же пе-рио-ду от-но-сит-ся его ма-лень-кая кар-ти-на «Ма-дон-на с цвет-ком».

Ко-гда Ле-о-нар-до пи-сал ее, ему бы-ло два-дцать шесть лет. К это-му вре-ме-ни ху-дож-ник об-рел уже со-вер-шен-ное мас-тер-ст-во в ве-ли-ком ис-кус-ст-ве жи-во-пи-си, ко-то-рое он ста-вил вы-ше всех про-чих.

«Ма-дон-на с цвет-ком» - это хро-но-ло-ги-че-ски пер-вая ма-дон-на, об-раз ко-то-рой внут-рен-не ли-шен ка-кой-ли-бо свя-то-сти. Пе-ред на-ми все-го лишь юная мать, иг-раю-щая со сво-им ре-бен-ком. Веч-ная пре-лесть и по-эзия ма-те-рин-ст-ва. В этом бес-ко-неч-ное оча-ро-ва-ние кар-ти-ны.

Все-по-гло-щаю-щее стрем-ле-ние к ис-ти-не

Гер-цен очень хо-ро-шо ска-зал о под-виж-ни-ках юной нау-ки эпо-хи Воз-ро-ж-де-ния, ко-то-рые в борь-бе с пе-ре-жит-ка-ми сред-не-ве-ко-вья от-кры-ли че-ло-ве-че-ско-му уму но-вые го-ри-зон-ты:

«Глав-ный ха-рак-тер этих ве-ли-ких дея-те-лей со-сто-ит в жи-вом, вер-ном чув-ст-ве тес-но-ты, не-удов-ле-тво-рен-но-сти в замк-ну-том кру-ге со-вре-мен-ной им жиз-ни, во все-по-гло-щаю-щем стрем-ле-нии к ис-ти-не, в ка-ком-то да-ре пред-ви-де-ния».

Здесь ка-ж-дое сло-во при-ме-ни-мо к Ле-о-нар-до да Вин-чи. Не-ко-то-рые ис-сле-до-ва-те-ли его жиз-ни ис-пы-ты-ва-ли под-час сму-ще-ние. Как этот ге-ний мог пред-ла-гать свои ус-лу-ги и соб-ст-вен-ной ро-ди-не - Фло-рен-ции, и ее злей-шим вра-гам? Как мог слу-жить при этом Це-за-рю Борд-жиа, од-но-му из са-мых жес-то-ких вла-сти-те-лей то-го вре-ме-ни? Не нуж-но за-ту-ше-вы-вать этих фак-тов, хо-тя слож-ность и шат-кость по-ли-ти-че-ско-го уст-рой-ст-ва то-гдаш-ней Ита-лии как-то объ-яс-ня-ют та-кую не-ус-той-чи-вость Ле-о-нар-до. Но этот же че-ло-век сло-ва-ми, ды-ша-щи-ми не-от-ра-зи-мой ис-крен-но-стью, так оп-ре-де-лял сам це-ли и воз-мож-но-сти, от-кры-ваю-щие-ся то-му, кто то-го дос-то-ин:

«Ско-рее ли-шить-ся дви-же-ния, чем ус-тать... Все тру-ды не спо-соб-ны уто-мить... Ру-ки, в ко-то-рые по-доб-но снеж-ным хлопь-ям, сы-п-лют-ся ду-ка-ты и дра-го-цен-ные кам-ни, ни-ко-гда не ус-та-нут слу-жить, но это слу-же-ние толь-ко ра-ди поль-зы, а не ра-ди вы-го-ды...»

Он знал, что при-ро-да сде-ла-ла его твор-цом, пер-во-от-кры-ва-те-лем, при-зван-ным по-слу-жить мощ-ным ры-ча-гом то-му про-цес-су, ко-то-рый мы ны-не на-зы-ва-ем про-грес-сом. Но что-бы пол-но-стью про-явить свои воз-мож-но-сти, ему над-ле-жа-ло обес-пе-чить для сво-ей дея-тель-но-сти наи-бо-лее бла-го-при-ят-ные ус-ло-вия в уде-лен-ный ему для жиз-ни срок. Вот по-че-му он сту-чал-ся во все две-ри, пред-ла-гал ус-лу-ги ка-ж-до-му, кто мог по-мочь ему в его ве-ли-ких де-лах, уго-ж-дал и «сво-им», италь-ян-ским ти-ра-нам, и чу-же-зем-ным го-су-да-рям; ко-гда на-до бы-ло - под-ла-жи-вать-ся под их вку-сы, ибо вза-мен рас-счи-ты-вал на под-держ-ку в сво-ем дей-ст-вен-ном и «все-по-гло-щаю-щем стрем-ле-нии к ис-ти-не».

Так слу-чи-лось уже в ран-ний пе-ри-од дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до да Вин-чи. Фло-рен-ция то-го вре-ме-ни не да-ла ему то-го, на что он мог рас-счи-ты-вать. Как мы зна-ем, сам Ло-рен-цо Ве-ли-ко-леп-ный и его двор пре-вы-ше все-го це-ни-ли жи-во-пись Бот-ти-чел-ли. Мощь и сво-бо-да Ле-о-нар-до сму-ща-ли их сво-ей но-виз-ной. А за-мыс-лы его в гра-до-строи-тель-ст-ве и ин-же-нер-ном де-ле ка-за-лись слиш-ком сме-лы-ми, не-сбы-точ-ны-ми. По-хо-же, что Ло-рен-цо бо-лее все-го це-нил в Ле-о-нар-до му-зы-кан-та, дей-ст-ви-тель-но на-сла-ж-да-ясь его иг-рой на ли-ре.

И вот Ле-о-нар-до об-ра-ща-ет-ся к дру-го-му вла-сти-те-лю - Лю-до-ви-ку Мо-ро, ко-то-рый пра-вит Ми-ла-ном. Ми-лан ве-дет в это вре-мя вой-ну с Ве-не-ци-ей. И по-то-му Ле-о-нар-до в пер-вую оче-редь ста-ра-ет-ся убе-дить ми-лан-ско-го гер-цо-га, что мо-жет быть по-ле-зен ему в во-ен-ном де-ле.

По сви-де-тель-ст-ву со-вре-мен-ни-ков, Ле-о-нар-до был пре-кра-сен со-бой, про-пор-цио-наль-но сло-жен, изя-щен, с при-вле-ка-тель-ным ли-цом. Оде-вал-ся ще-голь-ски, но-сил крас-ный плащ, до-хо-див-ший до ко-лен, хо-тя в мо-де бы-ли длин-ные оде-ж-ды. До се-ре-ди-ны гру-ди нис-па-да-ла его пре-крас-ная бо-ро-да, вью-щая-ся и хо-ро-шо рас-че-сан-ная. Он был об-во-ро-жи-те-лен в бе-се-де и при-вле-кал к се-бе че-ло-ве-че-ские серд-ца.

Да-же ко-гда он срав-ни-тель-но ма-ло за-ра-ба-ты-вал, все-гда дер-жал ло-ша-дей, ко-то-рых лю-бил боль-ше всех дру-гих жи-вот-ных.

Мы зна-ем так-же, что он по-сто-ян-но ри-со-вал и за-пи-сы-вал.

До нас дош-ло око-ло се-ми ты-сяч стра-ниц, по-кры-тых за-пи-ся-ми или ри-сун-ка-ми Ле-о-нар-до.

Один из пер-вых ис-сле-до-ва-те-лей этих ру-ко-пис-ных со-кро-вищ от-ме-чал в изум-ле-нии: «Здесь есть все: фи-зи-ка, ма-те-ма-ти-ка, ас-тро-но-мия, ис-то-рия, фи-ло-со-фия, но-вел-лы, ме-ха-ни-ка. Сло-вом - это чу-до, но на-пи-са-но на-вы-во-рот, так дья-воль-ски, что не один раз я тра-тил це-лое ут-ро, что-бы по-нять и ско-пи-ро-вать две или три стра-нич-ки».

Де-ло в том, что Ле-о-нар-до пи-сал спра-ва на-ле-во, так что чи-тать его тру-ды нуж-но в зер-ка-ле. По не-ко-то-рым сви-де-тель-ст-вам, он был лев-шой, по дру-гим - оди-на-ко-во вла-дел обеи-ми ру-ка-ми. Как бы то ни бы-ло, та-кое его пись-мо еще усу-губ-ля-ет тот оре-ол та-ин-ст-вен-но-сти, ко-то-рым он ок-ру-жал се-бя и ко-то-рым от-ме-че-но все его твор-че-ст-во.

Пи-сал не по-ла-ты-ни, как про-слав-лен-ней-шие гу-ма-ни-сты, его со-вре-мен-ни-ки, ко-то-рые в сво-ем лю-бо-ва-нии клас-си-че-ской древ-но-стью не-ред-ко те-ря-ли связь с дей-ст-ви-тель-но-стью, а жи-вым, соч-ным, об-раз-ным, по-рой про-сто-на-род-ным италь-ян-ским язы-ком.

Да, эти ма-ну-ск-рип-ты - под-лин-ное чу-до. Ге-ни-аль-ны-ми ри-сун-ка-ми, пе-ред ко-то-ры-ми у нас, точ-но так-же как не-ко-гда у со-вре-мен-ни-ков, дух за-хва-ты-ва-ет от вос-хи-ще-ния, Ле-о-нар-до да Вин-чи ил-лю-ст-ри-ро-вал ве-ли-кие мыс-ли, ост-рей-шие на-блю-де-ния, глу-бо-кие, изум-ляю-щие нас про-ви-де-ния.

Ле-о-нар-до уга-дал мно-гое, что не зна-ли еще лю-ди, ко-то-рые в XIX в. ста-ли изу-чать его за-пи-си. Он знал, что че-ло-век по-ле-тит, и сам, по-ви-ди-мо-му, рас-счи-ты-вал со-вер-шить по-лет с Мон-те Че-че-ри (го-ры Ле-бе-дя).

«Иде-аль-ный го-род» - од-на из тем мно-гих ри-сун-ков и за-пи-сей Ле-о-нар-до. В та-ком го-ро-де, ука-зы-вал он, ули-цы долж-ны быть про-ло-же-ны на раз-ных уров-нях, при-чем толь-ко по ниж-ним бу-дут ез-дить по-воз-ки и про-чие гру-зо-вые те-ле-ги, а от не-чис-тот го-род бу-дет очи-щать-ся по под-зем-ным про-хо-дам, про-ло-жен-ным от ар-ки до ар-ки.

Лю-бо-пыт-ст-во его бы-ло без-гра-нич-но. Он до-ис-ки-вал-ся при-чи-ны вся-ко-го яв-ле-ния, да-же не-зна-чи-тель-но-го, ибо и та-кое мог-ло от-крыть но-вые про-сто-ры по-зна-нию.

Ка-ко-вы же бы-ли ре-зуль-та-ты всех этих во-про-сов, на-блю-де-ний упор-ней-ших по-ис-ков при-чи-ны и след-ст-вия, ра-зум-но-го ос-но-ва-ния, т.е. за-ко-но-мер-но-сти яв-ле-ний?

Ле-о-нар-до пер-вым сде-лал по-пыт-ку оп-ре-де-лить си-лу све-та в за-ви-си-мо-сти от рас-стоя-ния. Его за-пис-ки со-дер-жат пер-вые воз-ник-шие в че-ло-ве-че-ском уме до-гад-ки о вол-но-вой тео-рии све-та.

Най-ден-ные им, под-час на вы-со-ких го-рах, ос-тат-ки мор-ских жи-вот-ных яви-лись для не-го до-ка-за-тель-ст-вом пе-ре-ме-ще-ния су-ши и мо-ря, и он пер-вый ка-те-го-ри-че-ски от-верг биб-лей-ское пред-став-ле-ние о вре-ме-ни су-ще-ст-во-ва-ния ми-ра.

Ле-о-нар-до вскры-вал тру-пы лю-дей и жи-вот-ных, и его мно-го-чис-лен-ные ана-то-ми-че-ские этю-ды по-ра-жа-ют нас сво-ей точ-но-стью, бес-при-мер-ны-ми в те вре-ме-на по-зна-ния-ми. Он пер-вый оп-ре-де-лил чис-ло по-звон-ков в кре-ст-це у че-ло-ве-ка. Он хо-тел знать, как на-чи-на-ет-ся и как кон-ча-ет-ся жизнь, и про-де-лы-вал опы-ты с ля-гуш-ка-ми, у ко-то-рых уда-лял го-ло-ву и серд-це и про-ка-лы-вал спин-ной мозг. А не-ко-то-рые его за-ри-сов-ки фик-си-ру-ют бие-ние серд-ца сви-ньи, про-ко-ло-то-го длин-ной шпиль-кой.

Его ин-те-ре-со-ва-ла под-виж-ность че-ло-ве-че-ско-го ли-ца, от-ра-жаю-щая под-виж-ность че-ло-ве-че-ской ду-ши, и он стре-мил-ся изу-чить во всех под-роб-но-стях эту под-виж-ность. Он пи-сал: «Тот, кто сме-ет-ся, не от-ли-ча-ет-ся от то-го, кто пла-чет, ни гла-за-ми, ни ртом, ни ще-ка-ми, толь-ко бро-вя-ми, ко-то-рые со-еди-ня-ют-ся у пла-чу-ще-го и под-ни-ма-ют-ся у смею-ще-го-ся».

Но это на-блю-де-ние опять-та-ки на-до бы-ло про-ве-рить опы-том. И вот что, по до-шед-ше-му до нас сви-де-тель-ст-ву, де-ла-ет Ле-о-нар-до.

Од-на-ж-ды, за-ду-мав изо-бра-зить смею-щих-ся, он вы-брал не-сколь-ко че-ло-век и, близ-ко сой-дясь с ни-ми, при-гла-сил их на пир-ше-ст-во со свои-ми друзь-я-ми. Ко-гда они со-бра-лись, он под-сел к ним и стал рас-ска-зы-вать им са-мые не-ле-пые и смеш-ные ве-щи. Все хо-хо-та-ли, а сам ху-дож-ник сле-дил за тем, что де-ла-лось с эти-ми людь-ми под влия-ни-ем его рас-ска-зов, и за-пе-чат-ле-вал все это в сво-ей па-мя-ти.

По-сле ухо-да гос-тей Ле-о-нар-до да Вин-чи уда-лил-ся в ра-бо-чую ком-на-ту и вос-про-из-вел их с та-ким со-вер-шен-ст-вом, что ри-су-нок его за-став-лял зри-те-лей сме-ять-ся не мень-ше, чем смея-лись жи-вые мо-де-ли, слу-шая его рас-ска-зы.

Но, изу-чая че-ло-ве-ка как ана-том, как фи-ло-соф, как ху-дож-ник, как от-но-сил-ся к не-му Ле-о-нар-до? Страш-ней-шие фор-мы урод-ст-ва изо-бра-же-ны в его ри-сун-ках с та-кой по-ра-зи-тель-ной си-лой, что кажется, по-рой: он ра-ду-ет-ся урод-ст-ву, тор-же-ст-вую-ще вы-ис-ки-ва-ет его в че-ло-ве-ке. А ме-ж-ду тем сколь пле-ни-тель-ны об-ра-зы, соз-дан-ные его ки-стью! Слов-но пер-вые - это лишь уп-раж-не-ния в ве-ли-кой нау-ке по-зна-ния, а вто-рые - пло-ды это-го по-зна-ния во всей его кра-со-те.

В сво-их за-пис-ках Ле-о-нар-до да-ет ис-чер-пы-ваю-щий от-вет на во-прос, как он от-но-сил-ся к лю-дям:

«И ес-ли най-дут-ся сре-ди лю-дей та-кие, ко-то-рые об-ла-да-ют до-б-ры-ми ка-че-ст-ва-ми и дос-то-ин-ст-ва-ми, не го-ни-те их от се-бя, воз-дай-те им честь, что-бы не нуж-но им бы-ло бе-жать в пус-тын-ные пе-ще-ры и дру-гие уе-ди-нен-ные мес-та, спа-са-ясь от ва-ших коз-ней!»

Жи-во-пись - ца-ри-ца ис-кусств

Сре-ди всех ис-кусств да, по-жа-луй, сре-ди всех дел че-ло-ве-че-ских Ле-о-нар-до ста-вит на пер-вое ме-сто жи-во-пись. Ибо, ука-зы-ва-ет он, жи-во-пи-сец яв-ля-ет-ся «вла-сте-ли-ном вся-ко-го ро-да лю-дей и всех ве-щей». Это - не-от-ра-зи-мое сви-де-тель-ст-во глу-бо-кой убе-ж-ден-но-сти од-но-го из ве-ли-чай-ших жи-во-пис-цев, ко-гда-ли-бо жив-ших на све-те, в ве-ли-чии и все-по-ко-ряю-щей мо-щи сво-его ис-кус-ст-ва.

Мир по-зна-ет-ся че-рез чув-ст-ва, а глаз - по-ве-ли-тель чувств.

«Глаз, - пи-шет он, - есть око че-ло-ве-че-ско-го те-ла, че-рез ко-то-рое че-ло-век гля-дит на свой путь и на-сла-ж-да-ет-ся кра-со-той ми-ра. Бла-го-да-ря ему ду-ша ра-ду-ет-ся в сво-ей че-ло-ве-че-ской тем-ни-це, без не-го эта че-ло-ве-че-ская тем-ни-ца - пыт-ка».

В день ро-ж-де-ния ко-ро-ля при-шел по-эт и пре-под-нес ему по-эму, вос-хва-ляю-щую его доб-ле-сти. При-шел так-же и жи-во-пи-сец с порт-ре-том воз-люб-лен-ной ко-ро-ля. Ко-роль тот-час же об-ра-тил-ся от кни-ги к кар-ти-не. По-эт ос-кор-бил-ся: «О, ко-роль! Чи-тай, чи-тай! Ты уз-на-ешь не-что ку-да бо-лее важ-ное, чем мо-жет дать те-бе эта не-мая кар-ти-на!» Но ко-роль от-ве-тил ему: «Мол-чи, по-эт! Ты не зна-ешь, что го-во-ришь! Жи-во-пись слу-жит бо-лее вы-со-ко-му чув-ст-ву, чем твое ис-кус-ст-во, пред-на-зна-чен-ное для сле-пых. Дай мне вещь, ко-то-рую я мог бы ви-деть, а не толь-ко слы-шать».

Ме-ж-ду жи-во-пис-цем и по-этом, пи-шет еще Ле-о-нар-до, та-кая же раз-ни-ца, как ме-ж-ду те-ла-ми, раз-де-лен-ны-ми на час-ти, и те-ла-ми цель-ны-ми, ибо по-эт по-ка-зы-ва-ет те-бе те-ло часть за ча-стью в раз-лич-ное вре-мя, а жи-во-пи-сец - це-ли-ком в од-но вре-мя.

А му-зы-ка? Опять ка-те-го-ри-че-ский от-вет Ле-о-нар-до:

«Му-зы-ку нель-зя на-звать ина-че, как се-ст-рой жи-во-пи-си, ибо она есть пред-мет слу-ха, вто-ро-го чув-ст-ва по-сле зре-ния... Но жи-во-пись пре-вос-хо-дит му-зы-ку и по-ве-ле-ва-ет ею, по-то-му что не уми-ра-ет сра-зу же по-сле сво-его воз-ник-но-ве-ния, как не-сча-ст-ная му-зы-ка».

Но все-го это-го ма-ло. Жи-во-пись, ве-ли-чай-шее из ис-кусств, да-ет в ру-ки то-го, кто под-лин-ное ею вла-де-ет, цар-ст-вен-ную власть над при-ро-дой.

Итак, для Ле-о-нар-до жи-во-пись - выс-шее дея-ние че-ло-ве-че-ско-го ге-ния, выс-шее из ис-кусств. Это дея-ние тре-бу-ет и выс-ше-го по-зна-ния. А по-зна-ние да-ет-ся и про-ве-ря-ет-ся опы-том.

И вот опыт от-кры-ва-ет Ле-о-нар-до но-вые про-сто-ры, да-ли, до не-го не из-ве-дан-ные в жи-во-пи-си. Он счи-та-ет, что ма-те-ма-ти-ка - ос-но-ва зна-ния. И ка-ж-дая его жи-во-пис-ная ком-по-зи-ция плав-но впи-сы-ва-ет-ся в гео-мет-ри-че-скую фи-гу-ру. Но зри-тель-ное вос-при-ятие ми-ра не ис-чер-пы-ва-ет-ся гео-мет-ри-ей, вы-хо-дит за ее рам-ки.

За-гля-нув в безд-ну вре-ме-ни, ко-то-рое есть «ис-тре-би-тель ве-щей», он уви-дел, что все из-ме-ня-ет-ся, пре-об-ра-жа-ет-ся, что глаз вос-при-ни-ма-ет лишь то, что ро-ж-да-ет-ся пе-ред ним в дан-ный миг, ибо в сле-дую-щий вре-мя уже со-вер-шит свое не-из-беж-ное и не-об-ра-ти-мое де-ло.

И ему от-кры-лась не-ус-той-чи-вость, те-ку-честь ви-ди-мо-го ми-ра. Это от-кры-тие Ле-о-нар-до име-ло для всей по-сле-дую-щей жи-во-пи-си ог-ром-ное зна-че-ние. До Ле-о-нар-до очер-та-ния пред-ме-тов при-об-ре-та-ли в кар-ти-не ре-шаю-щее зна-че-ние. Ли-ния ца-ри-ла в ней, и по-то-му да-же у ве-ли-чай-ших его пред-ше-ст-вен-ни-ков кар-ти-на ка-жет-ся под-час рас-кра-шен-ным ри-сун-ком. Ле-о-нар-до пер-вый по-кон-чил с не-зыб-ле-мо-стью, са-мо-дов-лею-щей вла-стью ли-нии. И на-звал этот пе-ре-во-рот в жи-во-пи-си «про-па-да-ни-ем очер-та-ний». Свет и те-ни, пи-шет он, долж-ны быть рез-ко раз-гра-ни-че-ны, ибо гра-ни-цы их в боль-шин-ст-ве слу-ча-ев смут-ны. Ина-че об-ра-зы по-лу-чат-ся не-ук-лю-жи-ми, ли-шен-ны-ми пре-лес-ти, де-ре-вян-ны-ми.

«Дым-ча-тая све-то-тень» Ле-о-нар-до, его зна-ме-ни-тое «сфу-ма-то» - это неж-ный по-лу-свет с мяг-кой гам-мой то-нов мо-лоч-но-се-реб-ри-стых, го-лу-бо-ва-тых, ино-гда с зе-ле-но-ва-ты-ми пе-ре-ли-ва-ми, в ко-то-рых ли-ния са-ма ста-но-вит-ся как бы воз-душ-ной.

Мас-ля-ные крас-ки бы-ли изо-бре-те-ны в Ни-дер-лан-дах, но тая-щие-ся в них но-вые воз-мож-но-сти в пе-ре-да-че све-та и те-ни, жи-во-пис-ных ню-ан-сов, поч-ти не-за-мет-ных пе-ре-хо-дов из то-на в тон бы-ли впер-вые изу-че-ны и до кон-ца ис-сле-до-ва-ны Ле-о-нар-до.

Ис-чез-ли ли-не-ар-ность, гра-фи-че-ская же-ст-кость, ха-рак-тер-ные для фло-рен-тий-ской жи-во-пи-си кват-ро-чен-то. Све-то-тень и «про-па-даю-щие очер-та-ния» со-став-ля-ют, по Ле-о-нар-до, са-мое пре-вос-ход-ное в жи-во-пис-ной нау-ке. Но об-ра-зы его не ми-мо-лет-ны. Кре-пок их ос-тов, и креп-ко сто-ят они на зем-ле. Они бес-ко-неч-но пле-ни-тель-ны, по-этич-ны, но и не ме-нее пол-но-вес-ны, кон-крет-ны.

«Ма-дон-на в гро-те» (Па-риж, Лувр) - пер-вое впол-не зре-лое про-из-ве-де-ние Ле-о-нар-до - ут-вер-жда-ет тор-же-ст-во но-во-го ис-кус-ст-ва.

Со-вер-шен-ная согласованность всех час-тей, соз-даю-щая креп-ко спа-ян-ное еди-ное це-лое. Это це-лое, т.е. со-во-куп-ность че-ты-рех фи-гур, очер-та-ния ко-то-рых чу-дес-но смяг-че-ны све-то-те-нью, об-ра-зу-ет стройную пи-ра-ми-ду, плав-но и мяг-ко, в пол-ной сво-бо-де вы-рас-таю-щую пе-ред на-ми. Взгля-да-ми и рас-по-ло-же-ни-ем все фи-гу-ры объ-е-ди-не-ны не-раз-рыв-но, и это объединение ис-пол-не-но ча-рую-щей гар-мо-нии, ибо да-же взгляд ан-ге-ла, об-ра-щен-ный не к дру-гим фи-гу-рам, а к зри-те-лю, как бы уси-ли-ва-ет еди-ный му-зы-каль-ный ак-корд композиции. Взгляд этот и улыб-ка, чуть оза-ряю-щая ли-цо ан-ге-ла, ис-пол-не-ны глу-бо-ко-го и за-га-доч-но-го смыс-ла. Свет и те-ни соз-да-ют в кар-ти-не не-кое не-по-вто-ри-мое на-строе-ние. Наш взгляд уно-сит-ся в ее глу-би-ны, в ма-ня-щие про-све-ты сре-ди тем-ных скал, под се-нью ко-то-рых на-шли при-ют фи-гу-ры, соз-дан-ные Ле-о-нар-до. И тай-на, ле-о-нар-дов-ская тай-на, скво-зит и в их ли-цах, и в си-не-ва-тых рас-ще-ли-нах, и в по-лу-мра-ке на-вис-ших скал. А с ка-ким изя-ще-ст-вом, с ка-ким про-ник-но-вен-ным мас-тер-ст-вом и с ка-кой лю-бо-вью рас-пи-са-ны ири-сы, фи-ал-ки, ане-мо-ны, па-по-рот-ни-ки, все-воз-мож-ные тра-вы.

«Раз-ве ты не ви-дишь, - по-учал Ле-о-нар-до ху-дож-ни-ка, - как мно-го су-ще-ст-ву-ет жи-вот-ных, де-ревь-ев, трав, цве-тов, ка-кое раз-но-об-ра-зие го-ри-стых и ров-ных ме-ст-но-стей, по-то-ков, рек, го-ро-дов...»

«Тай-ная ве-че-ря»

«Тай-ная ве-че-ря» - ве-ли-чай-шее тво-ре-ние Ле-о-нар-до и од-но из ве-ли-чай-ших про-из-ве-де-ний жи-во-пи-си всех вре-мен - дош-ла до нас в по-лу-раз-ру-шен-ном ви-де.

Эту ком-по-зи-цию он пи-сал на сте-не тра-пез-ной ми-лан-ско-го мо-на-сты-ря Сан-та Ма-рия дел-ле Гра-цие. Стре-мясь к наи-боль-шей кра-соч-ной вы-ра-зи-тель-но-сти в сте-но-пи-си, он про-из-вел не-удач-ные экс-пе-ри-мен-ты над крас-ка-ми и грун-том, что и вы-зва-ло ее бы-строе по-вре-ж-де-ние. А за-тем до-вер-ши-ли де-ло гру-бые рес-тав-ра-ции и... сол-да-ты Бо-на-пар-та. По-сле за-ня-тия Ми-ла-на фран-цу-за-ми в 1796г. тра-пез-ная бы-ла пре-вра-ще-на в ко-нюш-ню, ис-па-ре-ния кон-ско-го на-во-за по-кры-ли жи-во-пись гус-той пле-се-нью, а за-хо-див-шие в ко-нюш-ню сол-да-ты за-бав-ля-лись, швы-ряя кир-пи-ча-ми в го-ло-вы ле-о-нар-дов-ских фи-гур.

Судь-ба ока-за-лась жес-то-кой ко мно-гим тво-ре-ни-ям ве-ли-ко-го мас-те-ра. А ме-ж-ду тем, сколь-ко вре-ме-ни, сколь-ко вдох-но-вен-но-го ис-кус-ст-ва и сколь-ко пла-мен-ной люб-ви вло-жил Ле-о-нар-до в соз-да-ние это-го ше-дев-ра.

Но, не-смот-ря на это, да-же в по-лу-раз-ру-шен-ном со-стоя-нии «Тай-ная ве-че-ря» про-из-во-дит не-из-гла-ди-мое впе-чат-ле-ние.

На сте-не, как бы пре-одо-ле-вая ее и уно-ся зри-те-ля в мир гар-мо-нии и ве-ли-че-ст-вен-ных ви-де-ний, раз-вер-ты-ва-ет-ся древ-няя еван-гель-ская дра-ма об-ма-ну-то-го до-ве-рия. И дра-ма эта на-хо-дит свое раз-ре-ше-ние в об-щем по-ры-ве, уст-рем-лен-ном к глав-но-му дей-ст-вую-ще-му ли-цу - му-жу со скорб-ным ли-цом, ко-то-рый при-ни-ма-ет свер-шаю-щее-ся как не-из-беж-ное.

Хри-стос толь-ко что ска-зал сво-им уче-ни-кам: «Один из вас пре-даст ме-ня». Пре-да-тель си-дит вме-сте с дру-ги-ми; ста-рые мас-те-ра изо-бра-жа-ли Иу-ду си-дя-щим от-дель-но, но Ле-о-нар-до вы-явил его мрач-ную обо-соб-лен-ность ку-да бо-лее убе-ди-тель-но, те-нью оку-тав его чер-ты.

Хри-стос по-ко-рен сво-ей судь-бе, ис-пол-нен соз-на-ния жерт-вен-но-сти сво-его под-ви-га. Его на-кло-нен-ная го-ло-ва с опу-щен-ны-ми гла-за-ми, жест рук бес-ко-неч-но пре-крас-ны и ве-ли-ча-вы. Пре-ле-ст-ный пей-заж от-кры-ва-ет-ся че-рез ок-но за его фи-гу-рой. Хри-стос - центр всей ком-по-зи-ции, все-го то-го во-до-во-ро-та стра-стей, ко-то-рые бу-шу-ют во-круг. Пе-чаль его и спо-кой-ст-вие как бы из-веч-ны, за-ко-но-мер-ны - и в этом глу-бо-кий смысл по-ка-зан-ной дра-мы.

Уви-дев «Тай-ную ве-че-рю» Ле-о-нар-до, фран-цуз-ский ко-роль Лю-до-вик XII так вос-хи-тил-ся ею, что толь-ко бо-язнь ис-пор-тить ве-ли-кое про-из-ве-де-ние ис-кус-ст-ва по-ме-ша-ла ему вы-ре-зать часть сте-ны ми-лан-ско-го мо-на-сты-ря, что-бы дос-та-вить фре-ску во Фран-цию.

Ут-ра-чен-ные ше-дев-ры

Од-на-ко гас-кон-ские стрел-ки то-го же Лю-до-ви-ка XII, за-хва-тив Ми-лан, без-жа-ло-ст-но рас-пра-ви-лись с дру-гим ве-ли-ким тво-ре-ни-ем Ле-о-нар-до: по-те-хи ра-ди рас-стре-ля-ли ги-гант-скую гли-ня-ную мо-дель кон-ной ста-туи ми-лан-ско-го гер-цо-га Фран-че-ско Сфор-ца, от-ца Лю-до-ви-ко Мо-ро. Эта ста-туя так и не бы-ла от-ли-та в брон-зе, по-тре-бо-вав-шей-ся на пуш-ки. Но и мо-дель ее по-ра-жа-ла со-вре-мен-ни-ков.

По-гиб-ло и дру-гое ве-ли-кое тво-ре-ние Ле-о-нар-до - «Бит-ва при Ан-гиа-ри», над ко-то-рой он ра-бо-тал позд-нее, вер-нув-шись во Фло-рен-цию.

Ему и дру-го-му ге-нию Вы-со-ко-го Воз-ро-ж-де-ния Ми-ке-ланд-же-ло Бо-уна-рот-ти бы-ло по-ру-че-но ук-ра-сить зал Со-ве-та пя-ти-сот во двор-це Синь-о-рии ба-таль-ны-ми сце-на-ми во сла-ву по-бед, не-ко-гда одер-жан-ных фло-рен-тий-ца-ми.

Кар-то-ны обо-их вы-зва-ли вос-торг со-вре-мен-ни-ков и бы-ли при-зна-ны зна-то-ка-ми «шко-лой для все-го ми-ра». Но кар-тон Ми-ке-ланд-же-ло, про-слав-ляю-щий вы-пол-не-ние во-ин-ско-го дол-га, по-ка-зал-ся фло-рен-тий-цам бо-лее от-ве-чаю-щим пат-рио-ти-че-ско-му за-да-нию. Со-всем иные мо-ти-вы ув-ле-ка-ли Ле-о-нар-до. Но и их во-пло-ще-ние не бы-ло им до-ве-де-но до кон-ца. Его но-вые, слиш-ком сме-лые экс-пе-ри-мен-ты с крас-ка-ми опять не да-ли же-лае-мо-го ре-зуль-та-та, и, ви-дя, что фре-ска на-ча-ла осы-пать-ся, он сам бро-сил ра-бо-ту. Кар-тон Ле-о-нар-до то-же не до-шел до нас. Но, к сча-стью, в сле-дую-щем сто-ле-тии Ру-бенс, вос-хи-тив-шись этой ба-таль-ной сце-ной, вос-про-из-вел ее цен-траль-ную часть.

Это - клу-бок че-ло-ве-че-ских и кон-ских тел, спле-тен-ных в яро-ст-ной схват-ке. Смер-то-нос-ную сти-хию вой-ны во всем ужа-се бес-по-щад-но-го вза-им-но-го унич-то-же-ния - вот что по-же-лал за-пе-чат-леть в этой кар-ти-не ве-ли-кий ху-дож-ник. Изо-бре-та-тель страш-ней-ших ору-дий «для при-чи-не-ния вре-да», он воз-меч-тал по-ка-зать в жи-во-пи-си ту «цеп-ную ре-ак-цию» смер-ти, ко-то-рую мо-жет по-ро-дить во-ля че-ло-ве-ка, ох-ва-чен-ная тем пре-дель-ным ожес-то-че-ни-ем, ко-то-рое Ле-о-нар-до на-зы-ва-ет в сво-их за-пис-ках «жи-вот-ным бе-зу-ми-ем».

Но, пре-одо-ле-вая кровь и пыль, его ге-ний соз-да-ет мир гар-мо-нии, где зло как бы то-нет на-все-гда в кра-со-те.

«Джо-кон-да»

«Мне уда-лось соз-дать кар-ти-ну дей-ст-ви-тель-но бо-же-ст-вен-ную». Так от-зы-вал-ся Ле-о-нар-до да Вин-чи о жен-ском порт-ре-те, ко-то-рый вме-сте с «Тай-ной ве-че-рей» счи-та-ет-ся увен-ча-ни-ем его твор-че-ст-ва.

Над этим срав-ни-тель-но не-боль-ших раз-ме-ров порт-ре-том он про-ра-бо-тал че-ты-ре го-да.

Вот что пи-шет об этой ра-бо-те Ва-за-ри:

«Взял-ся Ле-о-нар-до вы-пол-нить для Фран-че-ско дель Джокондо порт-рет Мо-ны Ли-зы, же-ны его... Так как Мо-на Ли-за бы-ла очень кра-си-ва, Ле-о-нар-до при-бег к сле-дую-ще-му прие-му: во вре-мя пи-са-ния порт-ре-та он при-гла-шал му-зы-кан-тов, ко-то-рые иг-ра-ли на ли-ре и пе-ли, и шу-тов, ко-то-рые по-сто-ян-но под-дер-жи-ва-ли в ней ве-се-лое на-строе-ние». Все это для то-го, что-бы ме-лан-хо-лия не ис-ка-зи-ла ее чер-ты.

В на-ча-ле ны-неш-не-го ве-ка по-ло-ум-ный италь-я-нец по-хи-тил из зна-ме-ни-то-го Квад-рат-но-го за-ла па-риж-ско-го Лув-ра это со-кро-ви-ще, что-бы вер-нуть его в Ита-лию и там ка-ж-дый день од-но-му лю-бо-вать-ся им, - и эта про-па-жа бы-ла вос-при-ня-та как под-лин-ная тра-ге-дия для ис-кус-ст-ва. А ка-кое ли-ко-ва-ние вы-зва-ло за-тем воз-вра-ще-ние «Джо-кон-ды» в Лувр!

Эта кар-ти-на и сла-ва ее - оче-вид-но, ро-вес-ни-цы. Ведь уже Ва-за-ри пи-сал о «Мо-не Ли-зе»:

«Гла-за име-ют тот блеск и ту влаж-ность, ко-то-рые по-сто-ян-но на-блю-да-ют-ся у жи-во-го че-ло-ве-ка... Нос со свои-ми пре-крас-ны-ми от-вер-стия-ми, ро-зо-вы-ми и неж-ны-ми, ка-жет-ся жи-вым. Рот... пред-став-ля-ет-ся не со-че-та-ни-ем раз-лич-ных кра-сок, а на-стоя-щей пло-тью... Улыб-ка столь при-ят-ная, что, гля-дя на этот порт-рет, ис-пы-ты-ва-ешь бо-лее бо-же-ст-вен-ное, чем че-ло-ве-че-ское, удо-воль-ст-вие... Этот порт-рет был при-знан уди-ви-тель-ным про-из-ве-де-ни-ем, ибо са-ма жизнь не мо-жет быть иной».

Ле-о-нар-до счи-тал, что жи-во-пись «со-дер-жит все фор-мы, как су-ще-ст-вую-щие, так и не су-ще-ст-вую-щие в при-ро-де». Он пи-сал, что «жи-во-пись есть тво-ре-ние, соз-да-вае-мое фан-та-зи-ей». Но в сво-ей ве-ли-кой фан-та-зии, в соз-да-нии то-го, че-го нет в при-ро-де, он ис-хо-дил из кон-крет-ной дей-ст-ви-тель-но-сти. Он от-тал-ки-вал-ся от дей-ст-ви-тель-но-сти, что-бы до-вер-шать де-ло при-ро-ды. Его жи-во-пись не под-ра-жа-ет при-ро-де, а пре-об-ра-жа-ет ее, в ос-но-ве ее не аб-ст-ракт-ная фан-та-зия и не эс-те-ти-че-ские ка-но-ны, раз и на-все-гда кем-то ус-та-нов-лен-ные, а все та же при-ро-да.

В оцен-ке, ко-то-рую Ва-за-ри да-ет «Джо-кон-де», - зна-ме-на-тель-ная, ис-пол-нен-ная глу-бо-ко-го смыс-ла гра-да-ция: все со-всем как в дей-ст-ви-тель-но-сти, но, гля-дя на эту дей-ст-ви-тель-ность, ис-пы-ты-ва-ешь не-кое но-вое выс-шее на-сла-ж-де-ние, и ка-жет-ся, что са-ма жизнь не мо-жет быть иной. Дру-ги-ми сло-ва-ми: дейст-ви-тель-ность, об-ре-таю-щая не-кое но-вое ка-че-ст-во в кра-со-те, бо-лее со-вер-шен-ной, чем та, ко-то-рая обыч-но до-хо-дит до на-ше-го соз-на-ния, кра-со-те, ко-то-рая есть тво-ре-ние ху-дож-ни-ка, за-вер-шаю-ще-го де-ло природы. И, на-сла-ж-да-ясь этой кра-со-той, по-но-во-му воспринимаешь ви-ди-мый мир, так что ве-ришь: он уже не дол-жен, не мо-жет быть иным.

Это и есть ма-гия ве-ли-ко-го реа-ли-сти-че-ско-го ис-кус-ст-ва Вы-со-ко-го Воз-ро-ж-де-ния. Не-да-ром так дол-го тру-дил-ся Ле-о-нар-до над «Джо-кон-дой» в не-ус-тан-ном стрем-ле-нии до-бить-ся «со-вер-шен-ст-ва над со-вер-шен-ст-вом», и, ка-жет-ся, он дос-тиг это-го.

Не пред-ста-вить се-бе ком-по-зи-ции бо-лее про-стой и яс-ной, бо-лее за-вер-шен-ной и гар-мо-нич-ной. Кон-ту-ры не ис-чез-ли, но опять-та-ки чу-дес-но смяг-че-ны по-лу-све-том. Сло-жен-ные ру-ки слу-жат как бы пье-де-ста-лом об-ра-зу, а вол-ную-щая при-сталь-ность взгля-да за-ост-ря-ет-ся об-щим спо-кой-ст-ви-ем всей фи-гу-ры. Фан-та-сти-че-ский лун-ный пей-заж не слу-ча-ен: плав-ные из-ви-вы сре-ди вы-со-ких скал пе-ре-кли-ка-ют-ся с паль-ца-ми в их мер-ном му-зы-каль-ном ак-кор-де, и со склад-ка-ми одея-ния, и с лег-кой на-кид-кой на пле-че Мо-ны Ли-зы. Все жи-вет и тре-пе-щет в ее фи-гу-ре, она под-лин-на, как са-ма жизнь. А на ли-це ее ед-ва иг-ра-ет улыб-ка, ко-то-рая при-ко-вы-ва-ет к се-бе зри-те-ля си-лой, дей-ст-ви-тель-но не-удер-жи-мой. Эта улыб-ка осо-бен-но по-ра-зи-тель-на в кон-тра-сте с на-прав-лен-ным на зри-те-ля бес-стра-ст-ным, слов-но ис-пы-тую-щим взгля-дом. В них мы ви-дим и муд-рость, и лу-кав-ст-во, и вы-со-ко-ме-рие, зна-ние ка-кой-то тай-ны, как бы опыт всех пре-ды-ду-щих ты-ся-че-ле-тий че-ло-ве-че-ско-го бы-тия. Это не ра-до-ст-ная улыб-ка, зо-ву-щая к сча-стью. Это та за-га-доч-ная улыб-ка, ко-то-рая скво-зит во всем ми-ро-ощу-ще-нии Ле-о-нар-до, в стра-хе и же-ла-нии, ко-то-рые он ис-пы-ты-вал пе-ред вхо-дом в глу-бо-кую пе-ще-ру, ма-ня-щую его сре-ди вы-со-ких скал. И ка-жет-ся нам, буд-то эта улыб-ка раз-ли-ва-ет-ся по всей кар-ти-не, об-во-ла-ки-ва-ет все те-ло этой жен-щи-ны и ее вы-со-кий лоб, ее одея-ние и лун-ный пей-заж, чуть про-ни-зы-ва-ет ко-рич-не-ва-тую ткань пла-тья с зо-ло-ти-сты-ми пе-ре-ли-ва-ми и дым-но-изум-руд-ное ма-ре-во не-ба и скал.

Эта жен-щи-на с вла-ст-но заи-грав-шей на не-под-виж-ном ли-це улыб-кой как бы зна-ет, пом-нит или пред-чув-ст-ву-ет что-то нам еще не-дос-туп-ное. Она не ка-жет-ся нам ни кра-си-вой, ни лю-бя-щей, ни ми-ло-серд-ной. Но, взгля-нув на нее, мы по-па-да-ем под ее власть.

Уче-ни-ки и по-сле-до-ва-те-ли Ле-о-нар-до мно-го раз ста-ра-лись по-вто-рить улыб-ку Джо-кон-ды, так что от-блеск этой улыб-ки - как бы от-ли-чи-тель-ная чер-та всей жи-во-пи-си, в ос-но-ве ко-то-рой «ле-о-нар-дов-ское на-ча-ло». Но имен-но толь-ко от-блеск.

Ле-о-нар-дов-ская улыб-ка, од-но-вре-мен-но муд-рая, лу-ка-вая, на-смеш-ли-вая и ма-ня-щая, час-то ста-но-вит-ся да-же у луч-ших из его по-сле-до-ва-те-лей сла-ща-вой, же-ман-ной, по-рой изы-скан-ной, по-рой да-же оча-ро-ва-тель-ной, но в кор-не ли-шен-ной той не-по-вто-ри-мой зна-чи-тель-но-сти, ко-то-рой на-де-лил ее ве-ли-кий ку-дес-ник жи-во-пи-си.

Но в об-раз-ах са-мо-го Ле-о-нар-до она заи-гра-ет еще не раз, и все с той же не-от-ра-зи-мой си-лой, хоть и при-ни-мая по-рой иной от-те-нок.

Уе-ди-нён-ное со-зер-ца-ние

Дос-то-вер-ных скульп-тур Ле-о-нар-до да Вин-чи не со-хра-ни-лось со-всем. За-то мы рас-по-ла-га-ем ог-ром-ным ко-ли-че-ст-вом его ри-сун-ков. Это или от-дель-ные лис-ты, пред-став-ляю-щие со-бой за-кон-чен-ные гра-фи-че-ские про-из-ве-де-ния, или ча-ще все-го на-бро-ски, че-ре-дую-щие-ся с его за-пи-ся-ми. Ле-о-нар-до ри-со-вал не толь-ко про-ек-ты все-воз-мож-ных ме-ха-низ-мов, но и за-пе-чат-ле-вал на бу-ма-ге то, что от-кры-вал ему в ми-ре его ост-рый, во все про-ни-каю-щий глаз ху-дож-ни-ка и муд-ре-ца. Его, по-жа-луй, мож-но счи-тать ед-ва ли не са-мым мо-гу-чим, са-мым ост-рым ри-со-валь-щи-ком во всем ис-кус-ст-ве италь-ян-ско-го Воз-ро-ж-де-ния, и уже в его вре-мя мно-гие, по-ви-ди-мо-му, по-ни-ма-ли это.

«...Он де-лал ри-сун-ки на бу-ма-ге, - пи-шет Ва-за-ри, - с та-кой вир-ту-оз-но-стью и так пре-крас-но, что не бы-ло ху-дож-ни-ка, ко-то-рый рав-нял-ся бы с ним... Ри-сун-ком от ру-ки он умел так пре-крас-но пе-ре-да-вать свои за-мыс-лы, что по-бе-ж-дал свои-ми те-ма-ми и при-во-дил в сму-ще-ние свои-ми идея-ми са-мые гор-де-ли-вые та-лан-ты... Он де-лал мо-де-ли и ри-сун-ки, ко-то-рые по-ка-зы-ва-ли воз-мож-ность с лег-ко-стью сры-вать го-ры и про-бу-рав-ли-вать их про-хо-да-ми от од-ной по-верх-но-сти до дру-гой... Он рас-то-чал дра-го-цен-ное вре-мя на изо-бра-же-ние слож-но-го спле-те-ния шнур-ков так, что все оно пред-став-ля-ет-ся не-пре-рыв-ным от од-но-го кон-ца к дру-го-му и об-ра-зу-ет замк-ну-тое це-лое».

Это по-след-нее за-ме-ча-ние Ва-за-ри осо-бен-но ин-те-рес-но. Воз-мож-но, лю-ди XVI в. счи-та-ли, что зна-ме-ни-тый ху-дож-ник на-прас-но тра-тил свое дра-го-цен-ное вре-мя на по-доб-ные уп-раж-не-ния. Но в этом ри-сун-ке, где не-пре-рыв-ное спле-те-ние вве-де-но в стро-гие рам-ки им на-ме-чен-но-го по-ряд-ка, и в тех, где он изо-бра-жал ка-кие-то вих-ри или по-топ с раз-бу-ше-вав-ши-ми-ся вол-на-ми, са-мо-го се-бя, за-дум-чи-во со-зер-цаю-ще-го эти вих-ри и этот во-до-во-рот, он ста-рал-ся ре-шить или все-го лишь по-ста-вить во-про-сы, важ-нее ко-то-рых, по-жа-луй, нет в ми-ре: те-ку-честь вре-ме-ни, веч-ное дви-же-ние, си-лы при-ро-ды в их гроз-ном рас-кре-по-ще-нии и на-де-ж-ды под-чи-нить эти си-лы че-ло-ве-че-ской во-ле.

Он ри-со-вал с на-ту-ры или соз-да-вал об-ра-зы, ро-ж-ден-ные его во-об-ра-же-ни-ем: вздыб-лен-ных ко-ней, яро-ст-ные схват-ки и лик Хри-ста, ис-пол-нен-ный кро-то-сти и пе-ча-ли; див-ные жен-ские го-ло-вы и жут-кие ка-ри-ка-ту-ры лю-дей с вы-пу-чен-ны-ми гу-ба-ми или чу-до-вищ-но раз-рос-шим-ся но-сом; чер-ты и жес-ты при-го-во-рен-ных пе-ред каз-нью или тру-пы на ви-се-ли-це; кровожадных фантастических зве-рей и че-ло-ве-че-ские те-ла са-мых пре-крас-ных про-пор-ций; этю-ды рук, в его пе-ре-да-че столь же вы-ра-зи-тель-ных, как ли-ца; де-ре-вья вбли-зи, у ко-то-рых тща-тель-но вы-пи-сан ка-ж-дый ле-пе-сток, и де-ре-вья вда-ли, где сквозь дым-ку вид-ны толь-ко их об-щие очер-та-ния. И он ри-со-вал са-мо-го се-бя.

Ле-о-нар-до да Вин-чи был жи-во-пис-цем, вая-те-лем и зод-чим, пев-цом и му-зы-кан-том, сти-хо-твор-цем-им-про-ви-за-то-ром, тео-ре-ти-ком ис-кус-ст-ва, те-ат-раль-ным по-ста-нов-щи-ком и бас-но-пис-цем, фи-ло-со-фом и ма-те-ма-ти-ком, ин-же-не-ром, ме-ха-ни-ком-изо-бре-та-те-лем, пред-вест-ни-ком воз-ду-хо-пла-ва-ния, гид-ро-тех-ни-ком и фор-ти-фи-ка-то-ром, фи-зи-ком и ас-тро-но-мом, ана-то-мом и оп-ти-ком, био-ло-гом, гео-ло-гом, зоо-ло-гом и бо-та-ни-ком. Но и этот пе-ре-чень не ис-чер-пы-ва-ет его за-ня-тий.

Под-лин-ной сла-вы, все-об-ще-го при-зна-ния Ле-о-нар-до до-бил-ся, за-кон-чив гли-ня-ную мо-дель кон-ной ста-туи Фран-че-ско Сфор-ца, т.е. ко-гда ему бы-ло уже со-рок лет. Но и по-сле это-го за-ка-зы не по-сы-па-лись на не-го, и ему при-хо-ди-лось по-преж-не-му на-стой-чи-во до-мо-гать-ся при-ме-не-ния сво-его ис-кус-ст-ва и зна-ний.

Ва-за-ри пи-шет:

«Сре-ди его мо-де-лей и ри-сун-ков был один, по-сред-ст-вом ко-то-ро-го он объ-яс-нял мно-гим ра-зум-ным гра-ж-да-нам, стоя-щим то-гда во гла-ве Фло-рен-ции, свой план при-под-нять фло-рен-тий-скую цер-ковь Сан Джио-ван-ни. На-до бы-ло, не раз-ру-шая церк-ви, под-вес-ти под нее ле-ст-ни-цу. И та-ки-ми убе-ди-тель-ны-ми до-во-да-ми он со-про-во-ж-дал свою мысль, что де-ло это и впрямь как буд-то ка-за-лось воз-мож-ным, хо-тя, рас-ста-ва-ясь с ним, ка-ж-дый внут-рен-не соз-на-вал не-воз-мож-ность та-ко-го пред-при-ятия.

Это од-на из при-чин не-уда-чи Ле-о-нар-до в по-ис-ках воз-мож-ных спо-со-бов при-ме-не-ния сво-их зна-ний: гран-ди-оз-ность за-мы-слов, пу-гав-шая да-же са-мых про-све-щен-ных со-вре-мен-ни-ков, гран-ди-оз-ность, вос-тор-гав-шая их, но все-го лишь как ге-ни-аль-ная фан-та-зия, как иг-ра ума.

Глав-ным со-пер-ни-ком Ле-о-нар-до был Ми-ке-ланд-же-ло, и по-бе-да в их со-рев-но-ва-нии ока-за-лась за по-след-ним. При этом Ми-ке-ланд-же-ло ста-рал-ся уко-лоть Ле-о-нар-до, дать ему как мож-но боль-нее по-чув-ст-во-вать, что он, Ми-ке-ланд-же-ло, пре-вос-хо-дит его в ре-аль-ных, об-ще-при-знан-ных дос-ти-же-ни-ях.

Ле-о-нар-до да Вин-чи слу-жил раз-ным го-су-да-рям.

Так, Лю-до-ви-ко Мо-ро он по-ра-до-вал пред-став-ле-ни-ем под на-зва-ни-ем «Рай», где по ог-ром-но-му кру-гу, изо-бра-жав-ше-му не-бо, вра-ща-лись с пе-ни-ем сти-хов бо-же-ст-ва пла-нет.

А для фран-цуз-ско-го ко-ро-ля, в гер-бе ко-то-ро-го ли-лии, он из-го-то-вил льва с хит-рым ме-ха-низ-мом. Лев дви-гал-ся, шел на-встре-чу ко-ро-лю, вдруг грудь его рас-кры-ва-лась, и из нее к но-гам ко-ро-ля сы-па-лись ли-лии.

При-шлось Ле-о-нар-до слу-жить и Це-за-рю Борд-жиа, хит-ро-ум-но-му по-ли-ти-ку, но ти-ра-ну, убий-це, вме-сте с от-цом сво-им па-пой Алек-сан-дром VI мно-го про-лив-ше-му кро-ви в на-де-ж-де до-бить-ся вла-сти над всей Ита-ли-ей. Це-зарь при-ка-зал ока-зы-вать вся-че-ское со-дей-ст-вие сво-ему «слав-ней-ше-му и при-ят-ней-ше-му при-бли-жен-но-му, ар-хи-тек-то-ру и ге-не-раль-но-му ин-же-не-ру Ле-о-нар-до да Вин-чи». Ле-о-нар-до со-ору-жал для не-го ук-ре-п-ле-ния, про-ры-вал ка-на-лы, ук-ра-шал его двор-цы. Он был в сви-те Це-за-ря, ко-гда тот про-ник в Син-га-лию под пред-ло-гом при-ми-ре-ния с на-хо-див-ши-ми-ся там со-пер-ни-ка-ми. Со-хра-ни-лись за-пи-си о тех днях, ко-гда он слу-жил это-му страш-но-му че-ло-ве-ку.