Размещено на http://www.allbest.ru/

22

• Содержание

Введение

1. Политика усиления национального единства народов СССР и осуждение национализма

2. Политика репрессий в отношении народов

3. Национальный фактор во внешней политике СССР в 1941-1945 гг.

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В силу многонациональности нашей страны, национальная политика всегда играла в ее жизни особую роль. Значимость и последствия политики сильнее всего проявлялись в периоды социальных потрясений, среди которых одним из самых трагичных является Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Экстремальная социально-политическая ситуация, каковой являлось военное время, сделала существующие в обществе национальные проблемы зримее, ярче, а также создала в национальных отношениях ряд новых проблем. Агрессор, напавший на СССР, стремился уничтожить национальную государственность, осуществить полномасштабный геноцид народов Советского Союза.

В условиях начавшейся мировой войны советское руководство лишь укреплялось в правоте избранного ранее курса в национальной политике и в воспитательной работе с населением. Война с Финляндией показала возможность противоречий национальных и классовых интересов в предстоящей большой войне.

В годы войны и послевоенные годы режима И.В. Сталина противоречивость национальной политики в СССР усилилась. Этот период характеризуется даже грубым произволом. Целый ряд народов Поволжья, Кавказа и Крыма в полном составе был выселен из мест исконного проживания.

Национальная политика, равно как и теория, не были подвергнуты «десталинизации» ни после XX съезда, ни на последующих этапах. Динамизм в развитии системы, характерный для 20 - 30-х гг. (образование новых национально-государственных субъектов, повышение их статуса), в последующие годы был утрачен. Теория национальных отношений не получила какого-либо развития. В основе своей она оставалась сталинской. Не исключалась перспектива полного слияния наций, однако эта цель не форсировалась. В 60-80-е годы отечественная историография пополнилась большим количеством работ о советском народе как новой исторической общности.

Эта идея тесно связана с высказанной в статье И.В.Сталина «Национальный вопрос и ленинизм» формулировкой общности наций при социализме. Написанная еще в 1929 г. и впервые опубликованная в 1949 г. эта статья, как видно, оказалась востребованной. Содержалось в ней и положение об использовании национальных языков. В качестве средства межнационального общения провозглашался русский язык. Нацию полагалось относить непременно к разряду этнических общностей.

И хотя И.В. Сталин в момент написания этой статьи всецело придерживался положений ленинской мысли, это был его первый подступ к созданию собственной национально-государственной доктрины. В законченном виде она сформировалась к концу 1930-х. Напомним, И.В. Сталин определял тогда нацию как «исторически сложившуюся, устойчивую общность людей», возникшую на базе единого языка, территории, экономической жизни и психического склада (культуры).

Исследование опыта национальной политики СССР в указанный период представляет интерес, потому что позволяет оценить меры использования государством национального фактора в решении социально-политических и военных проблем, а также меры реагирования государства на процессы, происходящие в национальных отношениях в «экстремальные» периоды истории.

В работе рассматриваются вопросы национальной внутренней политики (как усиления национального единства, так и обратная ситуация - репрессии по национальному признаку) и национального фактора во внешней политике СССР в 1941-1945 гг.

1. Политика усиления национального единства народов СССР и осуждение национализма

патриотизм депортация национальный политика

В идеологической области в годы войны проводилась линия на укрепление патриотизма и межнационального единства народов СССР. В ряды Красной Армии призывались граждане всех национальностей, на фронте они сражались за общую Родину. В самую тяжелую пору войны, когда довоенная армия была по сути дела уничтожена врагом, а украинские и белорусские земли оккупированы, пришлось в большей мере использовать демографический потенциал неславянских народов СССР. Создавались национальные воинские формирования, в значительной мере - из-за слабого знания русского языка призывниками. Национальные республики Востока приняли эвакуированные предприятия, вовлекались в налаживание их работы, вносили посильный вклад в общую борьбу. Укрепление братского содружества народов было одной из ведущих тем пропаганды и приносило свои плоды. Хотя в годы войны имели место многочисленные случаи измены и предательства среди представителей разных национальностей, а также проявлялось недоверие к некоторым народам, дружба народов в целом выдержала тяжелое испытание.

Ситуацию на фронте и в тылу, ее коренной перелом в пользу СССР и окончательную победу над Германией определила несопоставимость духовных потенциалов агрессора и жертвы. Человеконенавистнической идеологии расизма и геноцида по отношению к порабощаемым народам советская сторона противопоставила такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм. Несмотря на то, что практическая политика по претворению этих принципов в СССР была далека от идеалов, их постоянное декларирование сохраняло надежду на их полное воплощение в жизнь после победы. Популярнейшая кинокартина «Свинарка и пастух» (вышла на экраны в ноябре 1941 г.), повествующая о любви русской девушки и парня с Кавказа, своим гуманистическим пафосом была близка умам и сердцам миллионов людей. Этот же пафос привлекал к СССР и симпатии демократической общественности за рубежом.

В ходе войны все больше возрастала роль русского народа. Известно, что в составе населения СССР накануне войны русские составляли 51,8%, украинцы - 17,6; белорусы - 3,6; узбеки - 2,6; евреи - 2,5; татары 2,2; казахи - 1,8; азербайджанцы ? 1,2; армяне, грузины, литовцы, молдаване - по 1,1%; каждый их остальных народов - менее процента. Среди мобилизованных на выполнение ратного долга перед Отечеством в годы войны русские насчитывали 65,4%; украинцы - 17,7; белорусы - 3,2; татары - 1,7; евреи - 1,4; казахи и узбеки - по 1,1%; другие народы СССР - 8,3%.

Вынужденное апеллирование властей к национальным чувствам русского народа имело не только положительное значение. Негативным следствием такой апелляции было провоцирование среди некоторых представителей неславянских национальностей вопроса: во имя чего воевать, приносить в жертву свою жизнь, если война направлена против русских? Выражение таких настроений, нежелание участвовать в сражениях, как отмечают фронтовики, тоже имело место и «приобретало самый разнообразный характер». Участившееся почитание русских как «старших братьев», а затем и «руководящей нацией» в республиках вызвало не только смешанную, но и исключительно отрицательную реакцию Бурмистрова Т.Ю. Национальная политика в СССР. 1917-1984 гг.. СПб., 2007 - С.193.

Одновременно велась политика осуждения публичного национализма. Воспитание у советских людей чувства ненависти и мести средствами публицистики, кино, всей системой политико-воспитательной работы, особенно поощряемое на первых этапах войны и выраженное в призывах «Смерть немецким оккупантам!», имело свои пределы. На заключительном этапе была дана установка на сдерживание крайностей с тем, чтобы ненависть к врагу не вылилась во всеобщую слепую ярость по отношению ко всему немецкому народу.

В 1944 г. в ЦК ВКП(б) состоялось совещание историков, на котором осуждались крайности, идущие как по линии очернения прошлого русского народа, преуменьшения его роли в мировой истории (А.М. Панкратова, М.В. Нечкина, Н.Л. Рубинштейн и др.), так и по линии сползания на позиции «великодержавного шовинизма» и «лубочно-квасного патриотизма» (Х.Г. Аджемян, Б.Д. Греков, А.В. Ефимов, Е.В. Тарле и пр.). В одном из проектов постановления по итогам совещания отмечалось, что в работах «ряда историков, особенно - Яковлева и Тарле, проявляются настроения великодержавного шовинизма, обнаруживаются попытки пересмотреть марксистско-ленинское понимание русской истории, оправдать и приукрасить реакционную политику царского самодержавия, противопоставить русский народ другим народам нашей страны». Были отвергнуты предложения о включении в число исторических героев А.А. Брусилова, А.М. Горчакова, А.П. Ермолова, М.И. Драгомирова, К.П. Кауфмана, М.Д. Скобелева, М.Г. Черняева и других выдающихся военных и государственных деятелей дореволюционной России Трагедия Великой державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза /Отв. ред. Г.Н. Севастьянов. - М.: СП Мысль,2005. - С.187.

Еще более жестким было осуждение «националистических проявлений» в других республиках (как союзных, так и автономных). 31 января 1944 г. Сталин принял личное участие в обсуждении киноповести А. П. Довженко «Украина в огне». Он осудил повесть за то, что в ней «ревизуется ленинизм», «нет ни одного слова о Ленине», не разоблачаются петлюровцы и другие предатели украинского народа, изображается, будто колхозный строй убил в людях национальную гордость, в то время как «именно советская власть и большевистская партия свято хранят исторические традиции и богатое культурное наследство украинского народа и всех народов СССР и высоко подняли их национальное самосознание». Сталин негодующе заметил: «Если судить о войне по киноповести Довженко, то в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы». Заключение было суровым: повесть является «ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности». 12 февраля 1944 г. решением Политбюро КП(б)У Довженко был снят со всех занимаемых должностей как в государственных учреждениях, так и в общественных организациях Трофимов Е.Н. Национальная политика России (законодательный аспект) - М: РАГС, 2007.- С.37.

9 августа 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее республиканскую газету «Красная Татария» за принижение роли Красной Армии в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и «преклонение перед военной мощью, техникой и культурой буржуазных стран». Татарскому обкому партии предлагалось устранить «серьезные недостатки и ошибки националистического характера в освещении истории Татарии (приукрашивание Золотой Орды, популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее)». 27 января 1945 г. аналогичное внушение было сделано руководству Башкирской партийной организации. Здесь тоже обнаружились серьезные идеологические просчеты. Было отмечено, что «в подготовленных к печати «Очерках по истории Башкирии», в литературных произведениях «Идукай и Мурадым», «Эпос о богатырях» не проводятся разграничения между подлинными национально-освободительными движениями башкирского народа и разбойничьими набегами башкирских феодалов на соседние народы, недостаточно показывается угнетение трудящихся башкир татарскими и башкирскими феодалами, идеализируется патриархально-феодальное прошлое башкир. Формулировки были ужесточены на Х пленуме правления Союза советских писателей 17 мая 1945 г. Здесь уже говорили, что в Татарии «поднимали на щит ханско-феодальный эпос об Идегее и делали Золотую Орду передовым государством своего времени», нечто подобное произошло и в Башкирии с эпосом «Карасахал», там тоже «извратили историю и впали в идеализацию патриархально-феодального прошлого». Все это заставляло историков и литераторов впредь быть очень осторожными в проведении грани между «героическим прошлым» народа и «идеализацией» его исторического прошлого, а также принимать во внимание, где геройствовали «славные предки» Новикова Л.Г. Советская национальная политика в оценках трех западных историков//Отечественная история, 2006, №4, С.144.

В целом, советская национальная политика внесла значительный вклад в обеспечение провала национальной и религиозной политики гитлеровцев, который отчетливо обозначился во второй период войны. Гитлеровцы упустили представившиеся им в первый период войны возможности по привлечению на свою сторону народов СССР. Попытка гитлеровского руководства наверстать упущенное в заключительный период войны - сделанная в конце 1944 г. ставка на антисоветское русское «правительство» (КОНР) и его вооруженные силы (ошибочное, но устоявшееся их обозначение - РОА), а также аналогичные украинские структуры, - не имела шансов на успех.

2. Политика репрессий в отношении народов

Трагическим наследием Великой Отечественной войны стала депортация в Казахстан, Сибирь и другие восточные районы населения из ряда национальных регионов. По данным НКВД СССР на начало октября 1945 г., спецпоселенцев в стране насчитывалось 2 230 500 человек. Среди них были немцы (687,3 тыс.), чеченцы и ингуши (405,9 тыс.), крымские татары, греки, болгары, армяне (195,2 тыс.), турки, хемшины, курды (88,8 тыс.), калмыки (80,3 тыс.), карачаевцы (60,1 тыс.), балкарцы (33,1 тыс.), оуновцы (20,8 тыс.). Значительную часть спецпоселенцев (608,8 тыс. чел., или 27,3% их общего числа) составляли бывшие кулаки. Причиной депортаций военного времени были повышенная готовность населения некоторых национальных регионов к пособничеству оккупантам или подозрения в этом (немцы, ингерманландцы и финны, выселенные в 1941 г.; карачаевцы и калмыки - 1943 г., чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары - 1944 г., при этом из Крыма были выселены также армяне, греки, болгары). В этих случаях депортации носили карательный или превентивный характер. Другие народы были выселены за то, что имели несчастье жить в приграничных районах, рискующих стать новым театром военных действий (курды, турки-месхетинцы в 1944 г.). Выселение мусульманских народов Кавказа и Крыма было во многом связано с напряженными отношениями между СССР и Турцией во время Второй мировой войны, а также с пантуранистскими планами турецких националистов, получавших одобрение со стороны гитлеровской Германии. Главной причиной депортаций были соображения военно-стратегического характера, что, конечно, не извиняет беззакония.

Нападение Германии, Румынии, Венгрии, Италии, Финляндии на СССР сразу же обострило подозрения в отношении соответствующих этнических групп советского населения в том, что враг может быстрее всего найти пособников именно в этой среде. Например, уже в июле 1941 г. НКВД СССР указывал на «нецелесообразность оставления в данное время на территории Карело-Финской республики трудпоселенцев-немцев», выселенных в эти края в 1932-1933 гг. из приграничной полосы УССР. Подозрения были небезосновательными, и при первых реальных фактах пособничества врагу превращались в жесткие властные распоряжения Синицын Л.Ф. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. //Вопросы истории, 2010, №1, С.57.

В конце августа 1941 г., с приближением гитлеровских войск к районам основного расселения советских немцев, были приняты решения, определившие советскую политику по отношению ко всем родственным противнику этническим группам. 27 августа нарком НКВД, ссылаясь на Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б), издал приказ подготовить и провести 3-20 сентября 1941 г. переселение немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей. Приказывалось перед началом операции арестовать выявленный «антисоветский элемент», далее - «совместно с партийно-советским активом провести разъяснительную работу и предупредить переселяемых, что в случае перехода на нелегальное положение отдельных членов остальные члены семей будут репрессированы в уголовном порядке», отказывающихся выезжать к месту расселения «арестовывать и перевезти на место расселения в принудительном порядке». 29 августа Молотов, Маленков, Косыгин, Жданов в донесении на имя Сталина докладывали: «Нами принято решение о немедленном переселении из пригородов Ленинграда немецкого и финского населения в количестве 96 000 человек». Они просили утвердить это решение и возложить организацию переселения на НКВД. И уже 30 августа последовал приказ НКВД о том, чтобы начать 31 августа и закончить 7 сентября 1941 г. переселение из пригородов Ленинграда в Казахскую ССР немцев и финнов. 31 августа было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О немцах, проживающих на территории Украинской ССР», утверждавшее еще одно предложение НКВД. В постановлении говорилось: «1) немцев, состоящих на учете как антисоветский элемент, арестовать; 2) остальную часть трудоспособного мужского населения в возрасте от 16 до 60 лет НКО мобилизовать в строительные батальоны и передать НКВД для использования в восточных областях СССР».

В 1942 г. появился ряд решений, отягчавших жизнь значительной части немцев, выселенных ранее в глубокий тыл. 10 января было Государственный Комитет Обороны предписал «всех немцев - мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду, выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР, мобилизовать в количестве 120 000 человек в рабочие колонны на все время войны» и направить их на лесозаготовки, на строительство заводов и железных дорог. В октябре было принято постановление о дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства, в соответствии с которым мобилизации подлежали немецкие мужчины в возрасте от 15-16 лет до 51-55 лет и женщины в возрасте от 16 до 45 лет включительно. 14 октября январское постановление ГКО, касавшееся немцев, было распространено на проживавших в СССР румын, венгров, итальянцев, финнов. Рабочие колонны пополнялись также за счет представителей этих национальностей, призванных в первые месяцы войны в Красную Армию. По приказу командования РККА от 3 апреля 1942 г. все представители «неблагонадежных» национальностей, находившиеся в действующей армии, изымались из ее рядов и переводились в рабочие колонны НКВД.

Отмечается недопустимость отношения к национальным кадрам начальника Главного политического управления РККА Л.З. Мехлиса в бытность его представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте. В переговорах со Ставкой и Генеральным штабом он неоднократно отмечал низкие морально-боевые качества ряда дивизий, укомплектованных армянами и азербайджанцами, требовал «очистить войска от кавказцев», комплектовать направляемые фронту пополнения «обученными русскими» и своей властью производил изъятие русских и украинцев из соединений, формируемых в этот период в Закавказье, чтобы пополнить ими войска Крымского фронта. При призыве военнообязанных на территории Северо-Кавказского военного округа приказом НКО от 28 июля 1942 г. было наложено вето на контингенты призывников «горских национальностей» из Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской АССР. К сожалению, обижающие оценки и решения в ряде случаев были не так уж несправедливы. Иначе было бы трудно объяснить выпуск постановлений ГКО от 13 октября 1943 г. и 25 октября 1944 г., в соответствии с которыми не производился призыв в Вооруженные силы представителей коренного населения Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа.

Особую тревогу властей вызывала обстановка, складывавшаяся на Северном Кавказе. В 1940 г. началось восстание в Чечено-Ингушетии, которое возглавлял бывший слушатель Коммунистического университета в Москве Xасан Исраилов (Терлоев). В феврале восставшие овладели частью Шатоевского района. На национальном съезде в Галанове было создано «Временное Народное революционное правительство Чечено-Ингушетии» во главе с Исраиловым. Окончание войны в Финляндии притупило движение, восставшие понесли несколько поражений, однако часть горной Чечни осталась во власти временного правительства. Созданной Исраиловым Объединенной партии кавказских братьев (ОПКБ), к ноябрю 1941 г. присягнули на верность почти 5 тысяч человек.

«Партия кавказских братьев» имела исполнительный комитет из 33 человек и Оргбюро из 9 человек. Согласно «Временной программы» этой организации, основными направлениями ее деятельности было проведение повсеместных вооруженных восстаний и столкновений с отрядами НКВД, организация дезертирства из Красной Армии, работа по уничтожению колхозного строя, организация терактов над представителями Советской власти, разрушение коммуникаций, захват населенных пунктов, оказание помощи немецким десантам по выполнению ими заданий командования германской армии.

В феврале 1942 г., когда немецкий фронт был в 500 км от Чечено-Ингушетии, в Шатое и Итум-Кале поднял восстание бывший прокурор республики Майрбек Шерипов, брат убитого руководителя большевиков Чечни в 1917 г. Объединившись, обе восставшие группировки реорганизовали повстанческое правительство, создали объединенный военный штаб, совершали рейды на органы советской власти и на колхозы. Весной 1942 г. советская авиация дважды подвергала бомбардировке повстанческие аулы. В некоторых из них убитых было больше, чем оставшихся в живых.

С приближением фронта к Кавказу временное правительство Чечено-Ингушетии в июне 1942 г. выпустило воззвание, в котором говорилось, что кавказские народы ожидают немцев как гостей и в случае признания независимости Кавказа окажут им гостеприимство. Нарком внутренних дел Чечено-Ингушетии С. Албогачиев в августе 1942 г. доносил руководителю НКВД СССР, что в республике действует Чечено-Горская национал-социалистическая партия, которая интенсивно готовит восстание в горных районах с целью свержения Советской власти. В донесениях в МВД СССР отмечалось, что в обнаруженных списках повстанческой организации по 20 аулам Итум-Калинского, Галанчожсого, Шатоевского районов числилось 6540 человек. (Для сравнения: на начало октября 1942 г. во всех сельских районах республики насчитывался 2041 коммунист).

В августе-сентябре 1942 г. фашисты забросили в республику 4 диверсионные группы (76 человек). Возглавлял десант бывший офицер царской армии, капитан абвера Осман Губе (Саиднуров), аварец, сын владельца мануфактурной лавки и кандидат на роль начальника политической полиции на Северном Кавказе в случае победы немцев. Группы имели целью устроить саботаж в тылу, взрывать мосты, дезорганизовывать снабжение, формировать банды, в конечном счете, как показывал арестованный в январе 1943 г. О. Губе на допросе, захватить власть в Пригородном, Галанчожском и Галашкинском районах. Кстати, он удивлялся недовольству чеченцев и ингушей, которые, по его четырехмесячным наблюдениям, при советской власти жили «гораздо лучше, чем в дореволюционной России, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция.

С 3 августа 1942 г. по 20 января 1943 г. действовал Карачаевский национальный комитет, созданный лидерами «сил сопротивления советам». Комитет активно вел работу по вербовке агентуры и бандформирований. Они осуществляли террористические акты, подрыв хозяйства, включались в полицейский аппарат, организовали в январе 1943 г. восстание в Учкулановском районе. На территории Кабардино-Балкарии, оккупированной в августе 1942 г., в 1943 г. действовали 44 террористические антисоветские группы Синицын Л.Ф. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. //Вопросы истории, 2010, №1, С.60.

По данным Отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР в 1941-1943 гг. были ликвидированы по Союзу СССР 7163 повстанческих групп общей численностью 54130 человек, из них на Северном Кавказе - 963 группы (13,5%), 17563 чел. (32,5%). Лидирование Северного Кавказа в антисоветском повстанческом движении явилось одним из доводов в пользу постановления ГКО от 31 января 1944 г. о депортации чеченцев и ингушей и ликвидации Чечено-Ингушской АССР. За годы войны это был уже четвертый случай ликвидации советского национально-государственного образования (в 1941 г. были выселены немцы Поволжья, в 1943 г. карачаевцы и калмыки).

Депортации народов СССР являются негативным аспектом советской национальной политики. Акции по депортации населения по национальному признаку, осуществленные во время войны, преследовали следующие цели: во-первых, наказание за «пособничество» врагу во время оккупации, во-вторых, подавление повстанческого движения в ряде регионов страны, в-третьих, военно-стратегические цели - снижение опасности возникновения «пятой колонны» на снижение опасности возникновения «пятой колонны» на стратегически важных территориях в случае вооруженных столкновений с соседними государствами. Депортации народов имели долговременные негативные последствия, влияющие на национальные отношения на постсоветском пространстве, породив осетино-ингушский конфликт, крымско-татарскую, турко-месхетинскую и другие острые проблемы Сабанчиев Х-М. А. Правовое положение и социальный статус балкарцев на спецпоселении //Государство и право, 2005, №12, с. 94.

Предпринятые советским руководством шаги по освобождению из спецпоселений лиц, депортированных по национальному признаку, были сделаны без давления со стороны иностранных государств. Освобождение «осадников» (польского населения Западной Украины и Западной Белоруссии, выселенных в начале 1940 года) в августе 1941 г. (в рамках амнистии польских граждан) предполагалось советским курсом на нормализацию отношений с Польским эмигрантским правительством. Освобождение депортированного населения в 1955-1956 гг. стало неизбежным в ходе «десталинизации» страны и реабилитации людей, репрессированных в период «культа личности» (хотя эта реабилитация осуществлялась намного более безграмотно, чем депортация; свидетельством этому являются межнациональные столкновения в Грозном в августе 1958 года).

3. Национальный фактор во внешней политике СССР в 1941-1945 гг.

Во внешнеполитическом отношении национальная политика советского руководства наиболее ярко проявилась в создании Всеславянского и Еврейского (ЕАК) антифашистских комитетов, цель которых заключалась в мотивации в пользу СССР международного общественного мнения, а также эксплуатацию экономических возможностей славянских и еврейских общин всех стран мира. Деятельность этих комитетов оказалась весьма эффективной. Однако выход руководства ЕАК за рамки предоставленной ему компетенции послужил причиной роста недоверия советского руководства к его деятельности и, в итоге, обусловил его трагический конец в 1948 г.

На оккупированной территории СССР национальная политика Советского Союза противодействовала усилиям гитлеровских оккупантов, которые были направлены на извлечение максимальных экономических и политических дивидендов из «вынужденного сосуществования» с советским населением в военное время. Гитлеровская пропаганда базировалась на лозунге «освобождения народов СССР» и не раскрывала свои планы аннексии территории и геноцида населения СССР. Такая политика в самом начале войны смогла ввести в заблуждение часть населения на оккупированной территории, недовольного советским режимом. Гитлеровцы смогли привлечь на свою сторону немало коллаборационистов. Однако уже вскоре после начала войны гитлеровская политика вызвала отторжение со стороны подавляющей массы населения оккупированных территорий, которая безоговорочно связывала свои надежды с возвращением Красной Армии и восстановлением советской власти. Такому повороту настроений населения оккупированной территории СССР способствовала советская национальная политика, поставленная на национально-патриотическую основу. Усилия ряда деятелей Рейха, которые указывали на эффективность советской национальной политики и предлагали, в качестве ответной меры, перестроить германскую национальную политику, предоставив русскому народу самоуправление под антибольшевистскими лозунгами, не имели успеха из-за противодействия со стороны ортодоксальных нацистов.

Советская национальная политика успешно противодействовала религиозной политике гитлеровцев, которые, с целью искоренения от коммунистической идеологии, допустили возрождение религии на оккупированной территории СССР. Уже во второй период войны гитлеровская религиозная политика стала утрачивать первоначальный эффект, и на оккупированной территории, при поддержке советских органов, произошло усиление влияния Московского Патриархата.

Советская национальная политика способствовала снижению эффективности созданных гитлеровцами вооруженных формирований из представителей народов СССР. Эти формирования показали низкую боеспособность, склонность к дезертирству и переходу на сторону партизан и Красной Армии. С военной точки зрения, роль гитлеровских вооруженных формирований из числа представителей народов СССР была несущественной. Специфическая особенность и, одновременно, слабая сторона коллаборационизма состояла в том, что коллаборационисты напрямую противопоставили себя большинству сограждан, которое не находилось под оккупацией и в своей массе исповедовало другие убеждения.

В мае 1943 г., когда события на фронте для советской стороны вновь повернулись к худшему, а Второй фронт еще не был открыт, руководство ВКП(б) пошло на принятие одного из самых сенсационных за годы войны решений. Был распущен Коминтерн, известный всему миру как «штаб мировой революции».

Сугубо прагматическими соображениями было вызвано решение пленума ЦК ВКП(б) от 27 января 1944 г. «о расширении прав союзных республик в области обороны и внешних сношений». Решение было связано с предстоящей организацией ООН и предложениями НКИД добиваться включения в состав ООН всех 16 советских республик (фактически же это право было реализовано только в отношении УССР и БССР, но министерства иностранных дел просуществовали в союзных республиках до распада СССР). Попытаться сделать это можно было, придав (хотя бы символически) больше прав, самостоятельности, суверенности союзным республикам, которые стали бы такими же субъектами мирового сообщества, какими являлись британские доминионы (Канада, Южно-Африканский союз, Австралия, Новая Зеландия) и колония (Индия). В расчете на это были приняты указы Верховного Совета СССР о преобразовании союзных наркоматов обороны и иностранных дел в союзно-республиканские Бурмистрова Т.Ю. Национальная политика в СССР. 1917-1984 гг. СПб., 2007 - С.210.

Необходимость предложенных мер мотивировалось результатами политического, экономического и культурного роста союзных республик. Подчеркивалось: «В этом нельзя не видеть нового важного шага в практическом разрешении национального вопроса в многонациональном советском государстве, нельзя не видеть новой победы нашей ленинско-сталинской национальной политики». Конституция СССР была дополнена статьей 18: «Каждая союзная республика имеет право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Республики получили конституционное право иметь самостоятельные воинские формирования. Истинные цели просматривались в заявлении Молотова на пленуме ЦК: «Это очевидно будет означать увеличение рычагов советского воздействия в других государствах. Это будет также означать, что участие и удельный вес представительства Советского Союза в международных органах, конференциях, совещаниях, международных организациях усилится» Трофимов Е.Н. Национальная политика России (законодательный аспект)- М: РАГС, 2007. - С. 43..

Заключение

На основании национальной политики руководства СССР в годы Великой Отечественной войны можно сделать следующие выводы.

В первый, наиболее тяжелый период войны (июнь 1941 г. - ноябрь 1942 г.), ввиду того, что, во-первых, «классовый подход» не мог быть действенным в мобилизации населения СССР на защиту страны, и, во-вторых, русский народ принял на себя основную тяжесть войны, советское руководство приняло решение использовать в национальной политике, наряду с фактором советского патриотизма и дружбы народов, русский национальный фактор.

Во второй период войны (ноябрь 1942 г. - январь 1944 г.), когда сохранялись как угроза стране, так и преобладающее участие русского народа в усилиях по отражению агрессии, как на фронте, так и в тылу, советское руководство усилило использование русского национального фактора, который стал в этот период ведущим в национальной политике. Курс советской национальной политики в первый и второй периоды войны смог обеспечить морально-политическое состояние народа и армии, необходимое для достижения коренного перелома в войне.

В заключительный период войны (январь 1944 г. - май 1945 г.) советское руководство осознало, что после коренного перелома в войне и «интернационализации» армии использование национальных и патриотических чувств русского народа потеряло актуальность, к тому же многие народы из-за значительных потерь находились под угрозой исчезновения (так, с конца 1943 года представителей горских народов Дагестана прекратили призывать). Мало того, дальнейшая пропаганда идей русского первенства могла спровоцировать всплеск национализма среди народов СССР. Поэтому политика была перестроена на позиционирование Советского государства как «великой державы» всех народов, его населяющих, хотя и «во главе» с русским народом. Национальная политика в заключительный период войны способствовала упрочению морально-политического единства народа и армии и окончательному разгрому гитлеровской Германии и ее европейских союзников. В целом, советская национальная политика в Великой Отечественной войне показала высокую эффективность, проявив маневренность, гибкость и способность к манипулированию национально-патриотическими чувствами.

Как результат национальной политики СССР, в течение всего хода войны советские люди в подавляющем большинстве выражали решимость принять активное участие в борьбе с фашистским агрессором. Несмотря на тяготы и жестокость, война некоторым образом оздоровила моральный климат в стране и породила надежды на лучшее будущее. В то же время, произошло резкое усиление националистических и сепаратистских настроений, антисоветского движения на отдельных территориях СССР. Различные аспекты этого движения и борьбы советских властей с ним оказывают существенное влияние на современную внешнюю и внутреннюю политику всех государств, возникших после распада СССР.

Список использованной литературы

1. Бурмистрова Т.Ю. Национальная политика в СССР. 1917-1984 гг. ? СПб., 2007 - 400 с.

2. Новикова Л.Г. Советская национальная политика в оценках трех западных историков//Отечественная история, ? 2006, ? №4, ? С. 140-145.

3. Сабанчиев Х-М. А. Правовое положение и социальный статус балкарцев на спецпоселении // Государство и право, ? 2005, ? №12, ? с. 89-96

4. Синицын Л.Ф. Политические настроения депортированных народов СССР 1939-1956 гг. // Вопросы истории, ? 2010, ? №1, ? С. 56-69

5. Трагедия Великой державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза / Отв. ред. Г.Н. Севастьянов. - М.: СП Мысль, 2005. - 600с.

6. Трофимов Е.Н. Национальная политика России (законодательный аспект). - М: РАГС, 2007. - 98с.

Размещено на Allbest.ru