Религиозные вопросы не могли оставаться в стороне. Елизавета и ее окружение являлись протестантами, многие католики смотрели на нее как на незаконнорожденную, тирана и еретика. Поэтому множество политических причин в пользу протестантской религии. Но Елизавета видела опасность в отстранении католиков. И если во внешней политике Елизавета отказалась сделать выбор между поддержкой восставших протестантов и уступками католической Испании, то в религии она отказалась выбирать между безоговорочным протестантизмом и католицизмом. И во внешних сношениях и в религиозных вопросах Елизавета пыталась лавировать, создавать баланс, придерживаясь золотой середины.

Эта политика определила методы, с помощью которых Елизавета управляла государством. Она «играла» со своими политическими противниками. Ложь для нее - удобное средство для устранения трудностей. Упрямство же, на которое жаловались ее советники, вызвано тем, что Елизавета предпочитала не решать ничего, чем принять необратимое решение. Королева понимала, когда нужно уступить, признать свои ошибки. Примером может послужить ее столкновение с парламентом по вопросам монополий.

Елизавета была властным правителем. Она требует от своих подданных безоговорочного подчинения своей воле, враждебна всему, что пытается противопоставить себя ей, ведет борьбу не только с католиками, но и с пуританами, так как те несут в себе большую опасность для королевской власти.

Елизавета говорит, что ее правление основано на «любви народа», и что она является лишь исполнителем воли этого «народа» - новой знати, дворянства и буржуазии.

Оправдывая свое нежелание выйти замуж, Елизавета выдвинула идею королевы-девственницы, говоря о том, что она обручена со своим государством. Королева хотела единовластного правления и не желала делить его ни с кем.

Центральным органом управления становится Тайный совет, который формировался лично королевой. Система местного управления базировалась на принципах выборности, когда наиболее уважаемые и достойные рыцари выдвигались на ключевые позиции. Однако правительство сумело поставить выборы под свой контроль. Тайный совет не стеснялся рассылать списки об угодных кандидатурах на должности. В елизаветинскую эпоху Тайный совет превратился в эффективный исполнительный орган, осуществлявший контроль и администрирование во всех сферах жизни.

Елизавета проводила достаточно успешную внутреннюю и внешнюю политику. Падение Непобедимой Армады - яркое подтверждение плодотворного сотрудничества государыни и ее министров.

3.2 Придворная жизнь

Прежде чем говорить о придворной жизни елизаветинского времени, следует сказать о нравах того времени.

В Англии XVI века было около 26 городов и более 17 тысяч малых городов, местечек и сел. Из 4 миллионов английского населения 1/5 жила в городах. Во второй половине XVI века городское население неуклонно росло.

Размеры елизаветинского Лондона были невелики. Он делился на 26 округов. Его значение росло с каждым годом.

Удобств в средневековой жизни было мало. Только к концу века стали входить в употребление изразцовые печи вместо открытых каминов.. Спали же на соломенных матрацах, положив под голову обрубок дерева и покрываясь меховым одеялом. Единственным украшением комнат у более зажиточных людей служили ковры, которыми, за недостатком обоев, увешивали стены.

Знать, дворянство и студенты обедали в 11 часов утра, а ужинали между пятью и шестью. «Купец обедал в полдень, а ужинал в шесть часов; хозяин обедал в полдень, а ужинал в семь или в восемь». Обыкновенно ели только два блюда; никто, кроме больных, детей или рано встававших, не получал завтрака. Обедали, если позволяли средства, чересчур роскошно и обильно, без стыда вставали из-за стола, чтобы удалиться на минуту.

Домашняя утварь была самая незатейливая. Еще в 1592 году ели по большей части из деревянных тарелок, деревянных мисок и деревянными ложками. Лишь в этот период времени на смену дереву начали появляться олово и серебро. Ножи были в общем употреблении примерно с 1563 года. Но вилок не знали даже в более позднее время. Вместо них прибегали к помощи пальцев. В описании пятимесячного пребывания за границей, изданном в 1611 году английским путешественником Кориетом, есть упоминание о том, что к своему удивлению он нашел распространенным в Италии употребление вилки: «Во всех итальянских городах, через которые я проезжал, я наблюдал обычай, какого никогда еще не был свидетелем в своих путешествиях по другим странам … Дело в том, что итальянцы и даже иностранцы, живущие в Италии, употребляют за столом небольшую вилку… И вот причина этому: итальянцы сделали наблюдение, что не у всех людей пальцы одинаково чисты».

У простого народа имелись свои развлечения и игры. Из неспортивных игр наиболее популярными считались кости. Но самой распространенным и популярным был футбол. Издавна его приурочивали к празднованию масленицы, хотя позже футболом сопровождались и другие празднества. Заслуживают упоминания строки хроники Филиппа Стаббса, отражающие мнение его современников - англиканских священников о футболе: «Футбол

- игра, в которой молодые люди… бьют ногами большой мяч, катят его по земле, не поднимая в воздух. Могу сказать, довольно предосудительная игра и по- моему, гораздо вульгарнее, недостойнее, дурнее, чем любая другая; она редко заканчивается без ущерба, несчастного случая, либо другого вреда для игроков».

В самом Лондоне были и другие развлечения.В елизаветинскую эпоху происходит становление публичного профессионального театра. Актерские труппы обзаводятся новыми помещениями такими как «Театр», «Куртина»,

«Глобус», «Лебедь» в Лондоне и др. В самом городе театры не допускались, они находились на восточном берегу Темзы вместе с другими грубыми увесилениями: петушиными боями и травлей медведей собаками. Самые большие из них только наполовину покрывали камышом и представляли собой дровяные сараи, окруженные рвом и украшенные флагом.

Елизавета сначала вообще запрещала какие-либо представления, однако в 1560 году она разрешила их под условием цензуры. В 1572 году вышел указ, по которому актеры, не находящиеся на службе у одного из знатных вельмож, причислялись к бродягам и должны были, следовательно, подвергнуться изгнанию. Это вынудило актеров поступать на службу к аристократам. В эпоху Елизаветы каждый знаменитый вельможа содержал такую труппу. Актеры считались его слугами и получали от него плащ, украшенный соответствующим гербом. Они получали жалование только в том случае, если играли в присутствии хозяина.

Сама Елизавета и ее двор не посещали театров на берегу Темзы. Но королева не считала позорным приглашать актеров к себе во дворец.

Страсть королевы к развлечениям повлияла и на придворную жизнь. При дворе были распространены: игра в мяч, теннис, борьба, фехтование и верховая езда. Аристократия любила охоту с собаками или соколиную. Елизавета сама охотилась через день вплоть до 1600 года. А в 1591 году она застрелила из лука четырех оленей. В статейных списках русского посольства мы читаем, что москвичи отказались от приглашения королевы на охоту: «а се у нас говенье; мяса мы не едим и оленина к чему пригодитца?».

Один секретарь немецкого принца, посетившего Англию, так описывает охоту: «…охотники, созванные для сего случая и жившие в прекрасных отдельных домиках в этих парках, устроили чудесную охоту для его высочества. В первой изгороди его высочество подстрелил оленя в ногу и собаки скоро схватили его. Во второй изгороди долго гоняли оленя взад и вперед особенными, добрыми собаками, по обширной и красивой поляне; наконец его величество выстрелил в него из английского лука и собаки загнали и поймали этого оленя. В третьей…гончие загнали оленя, но через чур скоро; они сразу схватили его; прежде чем он успел выйти на открытую поляну».

При Елизавете в Англии были распространены азартные игры, игра в кости. В стихотворном перечне 1600 года перечисляются следующие развлечения: метание молота, прыжки, борьба и бег, игра в стулбол, бросание брусков, стрельба из ружей, футбол, игра «Тик-Так», «Ирландец», «Дурачок», жмучки, чехарда, «Дом», шав- граут. В футбол играли на улице или в загородной местности. Джентри также увлекались охотой на оленей и зайцев. В начале правления Елизаветы лучники составляли большую часть лондонской стражи, но после победы над Испанской Армадой большинство уже было вооружено огнестрельным оружием, однако в спорте лук еще продолжал использоваться.

В теннис играли в основном представители высшего класса, но самым любимым развлечением англичан были танцы. Королева любила танцевать и делала это с удовольствием. Испанцы считали, что английская манера танцевать больше представляла собой подпрыгивание, но Елизавету это ничуть не смущало. Шесть - семь танцев утром, не считая занятий музыкой и пением, входили в ее ежедневные упражнения. Когда она охотилась в Баши - парке (там держали зверей и выпускали навстречу охотникам), в беседках в зелени прятались музыканты, а наряженная нимфой дама подавала лук королеве, изображающей Диану - охотницу.

Еще одной забавой были медвежьи бои. Их посещала и сама королева. По одному рассказу «это был приятный спорт видеть, как медведь своими налитыми кровью глазами следил за приближением врагов, видеть ловкость и жадность собаки в нападении и силу и опытность медведя при уклонении его от нападений». В течение многих лет медведи Гарри Хункс и Сакерсон были главной приманкой на лондонских боях и их имена были известны всей Англии.

Королева Елизавета была большой любительницей всяких зрелищ и развлечений. При ее частных поездках по стране всюду, где она останавливалась, ей показывали пантомимы и драматические произведения.

Надо заметить, что люди XVI века все еще верили в колдовство и различные чудеса. Сама Елизавета верила в астрологию и алхимию. При ней находился так называемый доктор Ди - астролог и алхимик. В 1575 году королева посетила его, чтобы увидеть духов в его знаменитом зеркале.

При своем дворе Елизавета пыталась установить дух галантного поклонения Прекрасной Даме. Она хотела, чтобы ей, прежде всего, уделяли внимание как женщине. Сама она не была обделена «наружностью: высокий рост, изящная фигура, выражение лица в высшей степени величественное и в то же время мягкое, необычайно удачное и здоровое телосложение». Такое же впечатление производила Елизавета и на своих современников. Минье описывает Елизавету так: высокий рост, хорошее телосложение, свежий цвет лица, золотисто - белокурые волосы, небольшие, но темные, живые и проницательные глаза, крупный, немного крючковаты нос и изящная ручка, которую Елизавета любила выставлять напоказ.

О своих внешних данных королева была очень высоко мнения. Горе было тому, кто неуважительно отзывался о ее красоте. В 1564 году она втянула шотландского посла в каверзную дипломатическую беседу, допрашивая его по поводу сравнения собственной красоты с красотой Марии Стюарт. Мельвиль искусно защищал красоту своей королевы и при этом ничего не говорил не в пользу Елизаветы. Когда же он признал, что Мария выше, Елизавета с торжеством ответила: «Тогда она слишком высока! Я сама не слишком высокая и не слишком маленькая!».150

Естественно Елизавета и одевалась так, чтобы произвести впечатление. Опись ее гардероба в 1600 году перечисляет, помимо официальных парадных нарядов для коронации, парламента, вручения ордена Подвязки и траура, 99 парадных платьев, 102 французских платья, 67 платьев на обручах, 100 свободных платьев, 126 верхних юбок, 96 плащей и 26 вееров, включая «один веер из белых перьев, с ручкой из золота, вокруг которой вьются две змеи, отделанной с конца шариком из бриллиантов и с короной на каждой стороне, с парой крыльев, украшенных бриллиантами». Платья королевы были покрыты многочисленными украшениями, вышивками и рюшками. Часто в ее гардеробных счетах попадались заметки: «потеряно с зада ее величества золотая кисточка и золотая штучка от пуговицы», «потеряно с переда платья пара маленьких блесток с голубой эмалью, из 183 пар».

Елизавета гордилась своими волосами и выдумывала себе различные головные уборы. Позже она носила светло-коричневый парик, по цвету похожий на ее волосы. Так как цвет лица у королевы был белый и бледный, то женщины для того, чтобы сделать себе такой же цвет лица, ели мел, золу и сало.

Примечательно то, что при Елизавете достигли своего расцвета рыцарские поединки. Как заметила Дмитриева О.В., традиционное преклонение придворных перед монархом приобрело здесь форму утонченного куртуазного культа Прекрасной дамы.

Идея ежегодных ристаний в честь королевы принадлежала Г. Ли. В течении многих лет он был официальным «чемпионом» - защитником Елизаветы и ежегодно бросал вызов всем, кто был готов сразиться с ним. Он же выступал организатором и распорядителем празднества. Поначалу турниры оставались обычными придворными развлечениями, но в конце 60-х - 70-х по мере нарастания католической угрозы их дух и содержание преобразились. Центральной темой состязаний стало прославление истинной веры, стойкости, неустрашимости английской «леди - суверена» и ее чистота, служившими подтверждением богоизбранности Англии.

17 ноября - день восшествия на престол Елизаветы стал датой проведения турнира. У.Кемден прямо связывает начало пышных торжеств по поводу воцарения королевы с ростом католической угрозы: «По счастливом истечении 12-го года правления королевы Елизаветы, когда некоторые паписты ожидали по предсказаниям колдунов своего «золотого дня», как они это называли, все добрые люди по всей Англии радостно ликовали: с благодарственными молебнами, церковными службами, многочисленными проповедями, радостным звоном колоколов, состязаниями на копьях… начали отмечать 17 ноября, годовщину начала ее правления в доказательство своей горячей любви к ней, которую они не переставали высказывать в течение всей ее жизни». Программа торжеств была обширной и рыцарский турнир составлял ее интегральную часть.

Елизавета со своими придворными дамами располагалась высоко надо всеми на специальной галерее дворца. В 1600 году редкой чести наблюдать турнир были удостоены послы Московии: «Григорий и Ивашко королевнину потеху видели, как перед нею билися, съезжаясь меж себя, князи, и боярские дети, и дворяне в полных доспехах на аргамацех и на жеребцах древцы…». На особом балконе восседали судьи, которые вели счет ударам и очкам.

Под ними располагалось ристалище с барьером, разделявшим поле надвое. Бои велись только на копьях, которыми следовало поразить противника поверх барьера.

Цвет английского дворянства и аристократии почитал за честь блеснуть перед королевой своим искусством. Графы Лейстер, Сассекс, Оксфорд, Эссекс были завсегдатаями боев. Придворные располагались на специальных трибунах, а простая публика с удовольствием платила несколько пенсов за стоячие места. Завершение турнира давало сигнал к массовым гуляньям.

Таким образом, Елизавета хотела, чтобы в ней видели не только королеву, но и женщину. А какая женщина не любит преклонения, лести, ухаживаний. Фрэнсис Бэкон отмечал, что королева «дозволяла лесть и ухаживания, и даже проявления влюбленности по отношению к себе».

Эдуард Дайер советовал Хэттону, который добивался расположения Елизаветы в 1572 году: «Не забывай, с кем ты будешь иметь дело и что мы такое по сравнению с ней; хотя она и делает очень серьезные уступки, принадлежа к женскому полу, все-таки мы не должны забывать, что по положению и по природе она наш монарх».158 Эта двойная роль давала Елизавете возможность использовать личную дружбу и даже любовь как методы манипулирования своими приближенными. Она обращалась с придворными как со своими близкими друзьями, и для самых близких придумывала прозвища. Например Берли был Сэр Дух, Уолсингем - Мавр, Рэли - Вода, Лестер - Глаза, а Хэттон - Веки. Герцог Алансон был ее Лягушонок, а его доверенное лицо Симье - ее Обезьянка.

Как и со знатью, Елизавета обменивалась подарками со своими придворными, фрейлинами и камердинерами. Королева при этом напрашивалась на похвалы, вынуждая своих придворных произносить очевидную ложь. Эдуард Дайер говорил Кристоферу Хэттону в октябре 1573 года, что лучше всего он сохранит расположение королевы, на которое претендовал и граф Оксфорд, при помощи лести: «Никогда не показывай, что ты сильно осуждаешь ее слабые стороны, но вместо этого радостно восхищайся тем, что в ней должно быть, как будто эти качества у нее действительно есть». Ожидались самые невероятные заверения в вечном обожании, и граф Эссекс - и его секретари - в совершенстве овладели эти стилем. Письмо от Эссекса к Елизавете в 1591 году обещало: «Два окна в кабинете Вашего Величества будут полюсами моего полушария, где, пока Ваше Величество соблаговолит меня терпеть, я останусь недвижным и привязанным. Когда Ваше Величество решит, что я недостоин этого рая, я не упаду, как звезда, но буду поглощен, как пар, тем солнцем, которое

возвышает меня на такую вершину. Пока Ваше Величество дает мне разрешение говорить, что я Вас люблю, мое счастье, так же как и моя любовь, ни с чем несравнимо. Если когда-нибудь Вы лишите меня этого права, Вы сможете лишить меня жизни, не поколебать мое постоянство, поскольку даже если бы вся сладость Вашей натуры вдруг превратилась в жесточайшую горечь, какая только может быть, не в Вашей власти, притом, что Вы великая королева, заставить меня любить Вас меньше».

С возрастом притязания королевы не уменьшились. Французский посол сообщал в 1597 году, что она имела обыкновение называть себя старой и глупой или плохо отзывалась о своем разуме для того, чтобы тут же услышать похвалу своим талантам.

Любила Елизавета и музыку. Она музицировала исключительно для себя и всячески избегала обнародования своих талантов. Однако, еще Ч. Берни, знаменитый английский музыкальный писатель XVIII в., констатировал, что если она могла играть все пьесы из своей «Fitzwilliam Viriginal Book», она была очень хорошей исполнительницей, так как эти пьесы были очень трудны. И хотя со времен Берни музыковеды пришли к убеждению, что данное собрание не принадлежит Елизавете, тем не менее в нем содержится множество пьес, которые, если говорить о времени написания, вполне могла играть и сама английская королева. Инструмент, для которого написаны пьесы, назывался в Англии верджиналом (предполагают - от латинского слова «Virgo» - «дева», так как на нем любила играть королева-девственница).

Сохранилось сведение сэра Джеймса Мельвиля, который пишет в письме от 6 октября 1564 года: «После обеда Лорд Хантсден увлек меня в тихую галерею, где я мог слышать, как королева играет на верджинале. Я вошел в комнату и остановился, слушая ее великолепную игру, но она, обернувшись, заметила меня и тут же прекратила играть…».

Особого расцвета достигла Королевская капелла. Не только исполнительное мастерство хора было самым высоким в Англии, но и наилучшие условия содержания музыкантов. Их жалование в три раза превышало жалование музыкантов других соборов и церквей. Именно из Капеллы вышли композиторы, которые вписали свое имя в одну из самых ярких страниц истории английской музыки.

Томас Тэллис (1505-1585)- один из первых выдающихся композиторов елизаветинской Англии. С 1540 года он служил в качестве джентльмена Королевской Капеллы, оставаясь на этой должности до самой смерти. В 1575 году он вместе со своим учеником У. Бердом получил от королевы лицензию на продажу нот и нотной бумаги, которой до них в Англии не было ни у кого. В том же году они опубликовали «Священные песнопения» (Cantiones sacrae) с посвящением Елизавете.

У. Берд (1543-1623) один из самых ярких композиторов елизаветинской эпохи, он происходил из Линкольна. В 1572 году Берд назначен джентльменом Королевской Капеллы. Сам музыкант был католиком, поэтому довольно часто выступал в кругах своих единоверцев. Наиболее пышными считались рождественские празднества у католиков. И на это время Берда освобождали от своей основной службы в Капелле.

Ученик Берда Томас Морли (1557-1603). Самое знаменитое произведение - «Простое и легкое введение в практическую музыку», он посвятил своему учителю. В 1558 году Морли получает степень бакалавра музыки Оксфордского университета, а через четыре года назначен джентльменом Королевской Капеллы.

В елизаветинскую эпоху английский двор, по признанию иностранцев, стал одним из самых пышных в Европе: его блеск проявлялся в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни. В то время в стране утвердились высокие стандарты образования придворной аристократии. Тон задавала королева, обладавшая глубокими познаниями в различных науках, языках. Елизавета и окружала себя придворными, подобными ей - высокообразованными, одаренными. Особая прелесть елизаветинского века заключалась во вкусе к языку. Современники королевы стремились говорить на чистом английском, изысканном, как латынь. Культура речи находила выражение в искусстве острого слова, каламбура, эпиграммы, словесной дуэли. К числу любимых литературных забав в Англии того времени относились игры с символическим значением слов и имен, составление криптограмм, шарад, анаграмм. Свободное владение французским и итальянским языками исключало потребность в переводах. Элита знакомилась в оригинале с последними новинками французской и итальянской литературы. Двор определял характер, темы, формы литературного творчества, сыграв немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Среди ее ведущих жанров во второй половине XVI века господствовали два: поэзия и драма.

Эпоха Возрождения в области политики ознаменовалась созданием и укреплением абсолютных монархий, которые стали первой формой государственности нового времени. Правители быстро поняли, что художественное и публицистическое слово - самое мощное средство воздействия на умы людей. Многие европейские монархи издавали декреты, которые узаконивали цензуру и запрещали публикации и распространение неугодных им произведений.

Королева Елизавета и ее советники понимали, насколько велика роль литературы в формировании общественного мнения. Ее политику в области литературы можно охарактеризовать общеизвестной формулой «кнут и пряник». Правительство стремилось подчинить литературный процесс своим интересам, непосредственно участвуя в нем, покровительствуя писателям, создавая организации, отвечающие за литературу. При Елизавете издавались многочисленные прокламации, которые разъясняли действия правительства. Большинство из них было направлено против католиков и пуритан. Сохранилось около 450 елизаветинских прокламаций - почтив два раза больше, чем в царствование Генриха VIII.

Многие высокопоставленные елизаветинцы были разносторонне талантливы, они активно выступали на литературном поприще. Например, пытаясь организовать путешествие в Америку, авторы отчеты об экспедиции 1583 года добавили к нему еще несколько стихотворений, которые восхваляли сам отчет, новое плавание (это была часть колониальной политики). В основном, стихи не отличались какими-либо художественными достоинствами и зачастую служили как орудие пропаганды.

Уолтер Рейли - одна из самых ярких фигур в литературе того времени, фаворит королевы, один из основателей Британской империи. Его творческое наследие включало отчеты о путешествиях в Америку, политические памфлеты и «Всемирную историю», которая не была закончена. В историю английской литературы он вошел благодаря поэзии - лирическим сонетам, пасторалям, а также сатир на придворное общество. Он привнес в лирическую поэзию раскованность, чувственность, свободу в изображении эмоций и страстей. Его лирика дает яркий пример тонких и плодотворных взаимоотношений поэзии и власти. Рейли способствовал созданию «легенды об Элизе» - поэтического культа королевы, который пропагандировал идеи абсолютизма, символом чего стала Елизавета.

Английская поэзия расцвела с приходом в литературу одного из самых ярких поэтов того времени - Филиппа Сидни (1554-1586). Аристократ по происхождению, выпускник Оксфорда, он питал любовь к наукам, языкам и литературе, был покровителем поэтов. Готовясь стать дипломатом, он три года провел во Франции, где познакомился с литераторами - протестантами Маро, Дюплесси-Морне, Безой. После размолвки с королевой он удалился в свое поместье, где создал цикл лирических сонетов, которые вознесли его на небывалую высоту. Сидни погиб в Нидерландах во время борьбы за протестантизм. В течение многих лет Филипп Сидни оставался самым популярным поэтом в Англии, первым, чьи стихи были перведены на европейские языки.

Последователь Сидни Эдмунд Спенсер стал зачинателем английской пасторали. Он прославился как автор сонетов и гимнов, но наибольшую известность ему принесли пастораль «Пастушеский календарь» и «Королева фей». Спенсер выбрал для нее форму рыцарского романа. Все герои воплощают определенные добродетели - справедливость, целомудрие, верность, благочестие. Совокупность всех 12 добродетелей делала рыцаря совершенным человеком. «Королева фей» была самым лучшим отражением аристократических идеалов XVI века. После смерти Спенсера лучшие поэты принесли в Вестминстерское аббатство свои траурные элегии и бросали перья, которыми они были написаны.

Елизавета, воспеваемая как совершенство, однако, не покровительствовала развитию литературы. Этим в основном, занимались ее приближенные. Политика контроля над литературой была частью способа правления и состояла в том, чтобы передавать дела в руки аристократов, разделявших ее взгляды, оставляя за собой окончательное решение. В число наиболее известных патронов литературы входили Роберт Дадли, граф Лейстер, семейство Пемброков, граф Саутгемптон. Известны имена дам- патронесс: сестра Филиппа Сидни Мэри, графиня Пемброк Люси, графиня Бэдфорд Алиса Эджертон, графиня Дерби.

Для воздействия на литературу правительство прибегало к запретительным мерам, которые предпринимались четырьмя органами - Тайным советом вместе с Судом Звездной палаты, Судом Высокой комиссии, Гильдией книгоиздателей и книгопродавцев и Лондонским муниципалитетом. Тайный Совет и Суд Звездной палаты можно рассматривать как комитет совета. Вмешательство Высокой комиссии в сферу литературы объяснялось тем, что архиепископ Кентерберийский и лондонский епископ являлись главными цензорами всех печатных изданий без предварительной цензуры. В 1566 году Тайный Совет издал «Регламент против подстрекательных книг», в 1581 году - Акт против подстрекательных книг и слухов, в 1586 году Звездная палата выпустила «Декрет о печатниках». Это был очень суровый документ по сравнению с предыдущими актами регламента. Это объяснилось тем, что восьмидесятые годы XVI века в стране вспыхивали заговоры против Елизаветы с целью возведения на престол королевы Шотландии Марии Стюарт и установления католичества. Активное участие во всем этом принимали иезуиты, чья миссия была направлена на Англию в 1581 году. Они тайно печатали свои памфлеты и распространяли среди жителей страны, стремясь таким образом воздействовать на них. В подобных условиях отношение власти к печатной продукции резко ухудшается, становится более жестким. Например, срок тюремного заключения для тех, кто не зарегистрировал печатный станок в гильдии, увеличивался до года, причем представители гильдии могли прийти с обыском, а все незарегистрированные станки подлежали уничтожению.169 Запрету подвергались также сочинения, компрометировавшие влиятельных лиц или крупнейших торговых компаний.

К концу правления Елизаветы политика в отношении литературы еще более ужесточилась, стали преследоваться все произведения сатирического характера. 1июня 1599 года архиепископом Кентерберийский Джон Уитгиф издал указ, по которому подлежало сожжению семь сатирических сочинений нескольких авторов, таких как Джозеф Холл, Джон Марстон, Эдвард Гвипли, «Овидий» К. Марло, а также памфлеты Харви и Нэша. Можно сказать, что королева и ее правительство приводили в жизнь политику, рассчитанную на то, что печатное слово будет верным «Служителем» государства.

Англия лидировала в драматическом жанре. Ни в одной стране не был так популярен театр, как здесь. Своего пика английский театр достиг в 1580- 1590 года. Иностранцы, попадавшие в Англию во второй половине XVI века, были поражены интенсивностью театральной жизни, количеством театров, пьес, трупп, а также огромным желанием публики видеть лицедейство на сцене. К началу XVI века театр стал центром жизни англичан: представления разыгрывались на улицах, во время визитов иностранных послов, торжественных процессий. Во дворцах играли не только профессиональные актеры, но и придворные, в университетах профессора и студенты ставили пьесы на латыни, на сюжеты греческой и римской истории. В пятидесятые годы XVI века были особенно популярны комедии Николаса Юдала - преподавателя королевского колледжа в Итоне - «Иголка кумушки Гаммер Гартон» и «Ральф Ройстер Дойстер».

Хотя уже Генрих VIII имел при дворе труппу, состоявшую из 8 актеров появление настоящего профессионального театра произошло в правление Елизаветы, которая обожала театр и покровительствовала актерам. Обычно труппа насчитывала 12-15 человек, актерами при королеве могли быть только мужчины. В конце правления Елизаветы большую популярность завоевали детские труппы.

В 80-90-х годах репертуар английских театров отличался жанровым разнообразием. В это время появляются талантливые поэты и драматурги: Дж. Лили, Дж. Пил, Т. Кид, У. Шекспир, Б. Джонсон, Т. Хейвуд, Т. Нэш, Т.Дэккер. Большим успехом пользовались комедии Дж. Лили, прославляющие Англию в правление Елизаветы и высмеивающие испанцев и короля Филиппа. Каждый из драматургов пробовал себя в разных жанрах: комедии, трагедии, исторической пьесы.

Англия подарила миру много талантливых и знаменитых людей, но самым известным стал великий английский драматург - Уильям Шекспир. Его творчество было итогом развития национального английского театра. В его драмах можно ощутить размах гомеровской сюжетики, влияние римской комедии. В шекспировском театре оживали поэзия страстей, мотивы, навеянные произведениями Плутарха, вольные импровизации средневековых английских баллад. Творчество Шекспира делится на три этапа: в течение первого ( 1590-1600) он написал ряд лирических комедий: «Два веронца», «Много шума из ничего», «Комедия ошибок», «Виндзорские проказницы». Особенно он пробовал себя в жанре классической трагедии - «Тит Андроник» и «Юлий Цезарь» принесли ему небывалый успех. После разгрома Непобедимой Армады в стране начался патриотический подъем. Шекспир обращает внимание публики на собственную историю, создавая хроники: «Генрих VI», «Ричард II», «Ричард III», «Король Джон», «Генрих IV», «Генрих V», раскрывавшие самые темные, трагические, славные и волнующие страницы прошлого Англии. Завершает первый период его творчества трагедия «Ромео и Джульетта».

На рубеже XVI-XVII веков происходит закат века Елизаветы, мироощущение англичан стало пессимистичным. В это время начинается второй период творчества Шекспира (1601-1606), в течение которого он создал знаменитые трагедии, наполненные глубоким смыслом и страстями, размышлениями о жизни - «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан». В последние годы жизни драматурга (1608-1612) смысл его произведений изменился. Были написаны романтические драмы - сказки «Цимбелин», «Буря», «Зимняя сказка».

В творчестве Шекспира воплотились лучшие особенности елизаветинской драмы: психологизм, интеллектуальная глубина. Ни один из поэтов его времени не владел языком с такой свободой: Уильям Шекспир мог украсить речи своих героев сложными оборотами, метафорами, он выражал свою мысль точно и ясно, придумывал новые слова для идеальной рифмы. Его произведения стали важным этапом в становлении литературного английского языка нового времени.

Вторая половина XVI века стала периодом расцвета декоративных искусств в Англии, хотя с точки зрения художественных средств она не была оригинальна, в выразительности уступала Италии, Нидерландам, Франции. Художники устремились в область портрета и светской живописи. Несмотря на огромный спрос на индивидуальные портреты, качество живописи было очень низким. Тем не менее, эти произведения, в какой-то мере продолжили традиции, заложенные Гольбейном и другими фламандскими художниками, работавшими в Англии.

Развитие портретной живописи при дворе было несколько иным. В начале правления Елизаветы преимущество отдавали приглашенным художникам - фламандцу Г. Эворту, французу Н. Лизарду, итальянцу Ф. Цуккаро. Только в 1581 году должность придворного художника получил англичанин Дж. Гауэр. Все они писали парадные портреты, которые были реалистичными. Королева хотела, чтобы ее образ был идеализирован на картинах. И первым, кто это сделал, был Николас Хиллиард (1547-1619), основатель национальной школы портретной миниатюры. Портрет Елизаветы, написанный им, стал неизменным, лицом-маской, которое воспроизводили другие живописцы после него. Изображения Хиллиарда были помещены на декоративный фон, золотой или голубой, лица моделировались только линией, без светотени. Большое внимание он уделял деталям костюма, драгоценностям, что превращало миниатюру в дорогое ювелирное украшение. Его работам присущи фантазия и символизм. Миниатюра носила личностный характер: ими обменивались близкие, хранили в память об ушедших.

Ученик Хиллиарда - Исаак Оливер (1560-1617) олицетворял новую моду в английской портретной живописи, предпочитая декоративному, естественный фон, на котором он помещал свои персонажи. В отличие от своего учителя Оливер использовал и светотень, и реализм. Королева не могла смириться, что на его портретах выглядит старой, шестидесятилетней женщиной, и приказала уничтожить все гравюры, однако это не помешало Оливеру стать лучшим английским художником 90-х годов и стать лучшим живописцем при дворе Якова I.

Елизавета очень любила путешествовать по стране вместе со своим двором. Это были регулярные посещения удаленных от столицы городов и графств в летние месяцы. Ее предшественница, Мария, предпочитала оставаться в Лондоне, не ожидая от своих подданных проявления любви. В 1561 году Елизавета посетила Ессекс, Хертфордшир, Мидлсекс. Подготовка к визиту была очень долгой и осуществлялась министрами двора; предполагался выбор пути, достопримечательностей для осмотра, расчет длины перегонов, подбор городов для торжественных встреч и усадеб для размещения королевы и ее двора. Прием приближенных создавал массу практических проблем на местах: предстояло разместить и накормить сотни людей, для чего требовались ресурсы со всей округи, подыскать место для слуг, карет и багажа. Основную тяжесть этой проблемы брали на себя крупные аристократы - лидеры местного сообщества, которые, как правило, сами состояли при дворе и занимали важные посты.

Иногда королева могла остановиться в далеко не самом подходящем для ее ранга месте. В таком случае пребыванием двора занимался рядовой дворянин, удостоившийся королевского посещения. В июне 1561 года такой чести удостоился сэр У. Петр и его поместье Ингейтстон-Холл, а в 1568 году престиж Эссекса поддержал молодой дворянин Т. Хинедж, принимавший королеву в своем Копт-Холле. В графстве Суррей Елизавете оказывали прием в отстроенном поместье У. Мора - Лусли-Хаусе. Для развлечений и охоты во время остановок иногда возводились специальные постройки - охотничьи домики с особыми галереями для зрителей (например, охотничий дом в Эссексе). Однако в основном это были временные сооружения, которые разбирались после отъезда королевы и ее свиты.

По мере того, как эти поездки стали уже постоянными и традиционными, совершенствовались и методы приема королевы. Считая королевский визит неизбежностью, поначалу владельцы усадеб прибегали к наиболее простым средствам - расширяли старые покои, достраивали новые спальни, обновляли краску и штукатурку, заказывали деревянные облицовочные панели и витражные окна с королевскими монограммами для украшения комнат, где должна была жить Елизавета. Но в 70-80 -е годы наметилась новая тенденция - строительство огромных резиденций, возводящихся частными лицами в расчете на визит королевы. Как и при дворе, появление резиденций порождало и подражание, и соперничество. Кошельки дворян опустошались с астрономической скоростью, заставляя их принимать усилия превосходящие возможности. В результате появились маноры, похожие по своим размерам и планировкой на дворцы, чем на родовые гнезда. По сути, они были не нужны своим хозяевам и частенько пустовали в надежде, что королева все-таки когда-нибудь посетит эти дома.

Начало таким грандиозным строительствам положил первый министр Елизаветы лорд Уильям Берли (бывший сначала государственным секретарем, а затем лордом - казначеем королевства). Королева нередко гостила у него, при этом часто жаловалась ему на скромность и неудобство его владений, которые создавали ей проблемы во время пребываний. Важным шагом на пути ублажения Елизаветы Берли считал полную перестройку доставшегося ему от матери Берли-Хауса в графстве Линкольншир. Строительство по сути нового имения (от старого остался лишь фундамент) было завершено в 1589 году. Главным декоративным элементом внутреннего двора стали причудливые часы, украшенные фигурами двух львов, стоявших на задних лапах и поддерживающие обелиск. Парадный фасад нового Берли-Хауса сочетал в себе как ренессансные черты, так и готические (их смешение было характерно для Англии того времени). То же самое можно было наблюдать и во внутреннем убранстве дома: массивные балки - перекрытия готического холла, украшенные резьбой, в которой присутствовали ренессансные мотивы, богато расписанные стены, парадная Римская лестница, вызывающая ассоциации с интерьерами Лувра.

Сам Берли принимал очень активное участие в строительстве своих имений. Следует заметить, что у него на службе не было никакого выдающегося архитектора, поэтому его резиденции - воплощение его собственной концепции красоты и величия. Таким образом, становится понятно, почему именно Берли стал законодателем моды в английском строительстве в 70-80 -е годы XVI века. Самый масштабный из его проектов - резиденция Теобалдс в Хартфордшире. Это имение настолько потрясало его современников и даже потомков, что король Яков I выменял Теобалдс у сына Берли, Роберта Сесила, на королевский дворец Хэтфилд-Хаус. Масштабы новой резиденции и вложенные в нее средства были продиктованы необходимостью достойно встретить королеву в этих покоях. Сам Берли писал о строительстве Теобалдса:

«Мой дом изначально был задуман в весьма скромных масштабах, но разросся вследствие частых визитов Ее Величества; ради того, чтобы доставить ей удовольствие, я готов снести гораздо большие траты, чем это строительство. Это произошло не без указаний Ее Величества, которая сочла ошибкой малые размеры комнаты, предназначенной ей, и я был вынужден расширить ее покои».

В Теобалдсе и подобных ему имениях, которые королева могла посетить, не было сделано акцента на присутствие королевских атрибутов - в большой зале устанавливали подобие тронного места, над камином вешали портрет Елизаветы, везде старались повесить королевские гербы и монограммы. В основном, этим все и ограничивалось.

Можно сказать, что прославление королевы выражалось в масштабах, роскоши и величии того имения, которое Елизавета посещала. Среди примеров подобного частного строительства нельзя обойти две резиденции, принадлежавшие двум политическим деятелям. Это Уоллатон-Хаус, построенный в Ноттингемшире военачальником Френсисом Уоллогби, который не раз принимал у себя королеву в своем старом имении, но предвидя новые посещения, решил построить новый дворец. Уоллатон был сооружен в 1580-1588 годах. Этот массивный архитектурный ансамбль несет оттенок английской готики с башенками, дымоходами и обильной каменной резьбой. В отличие от домов и имений первой половины XVI века, строявшихся вокруг прямоугольного внутреннего двора, Уоллатон - пример новых тенденций в елизаветинской архитектуре: здание представляло собой единый массив, его выступающие боковые павильоны образуют незамкнутый двор перед домом. Уоллатон стал первой резиденцией, которая была построена в Е - образной форме, ставшей впоследствии необычайно популярной у придворных королевы, а затем и у рядовых дворян.

Еще одно имение, построенное в расчете на посещение Елизаветы - Уимблдон-Хаус, заложенный сыном Берли, Робертом Сесилом. К сожалению, поместье не сохранилось до наших дней, но судя по изображениям, резиденция была одним из шедевров поздней тюдоровской архитектуры благодаря торжественному парадному въезду с чередой лестниц, расположенных на трех террасах, ведущих к дому, с каждой из которых открывались новые виды на здание.

Подготовка к визиту двора включала в себя еще и масштабные работы по преображению окружающей среды и ландшафта. Дворяне сооружали гроты, алтари, искусственные водоемы и мосты, фигурно стригли деревья. Один из ярких примеров такой работы - посещение королевой графа Хетфорда в 1591 году. Недалеко от дома было вырыто озеро в виде лунного серпа - символ Дианы, одной из образов, в котором прославляли королеву. Посреди озера соорудили три небольших острова: на одном установили бутафорский замок, на другом - артиллерийскую батарею, на третьем - сооружение, напоминающее огромную улитку. На берегу Елизавету встречал лесной бог Сильван с сатирами и дриадами, а также сам граф со свитой в 300 дворян; у каждого на шее красовалась золотая цепь, а на голове - одинаковые шляпы с плюмажами.

Елизавета была незаурядной правительницей. Она оказывала феодальной знати поддержку за счет крупных выплат из казны, прощения долгов, земельных пожалований. Любимым символом королевы был пеликан, по преданию кормящий птенцов мясом, вырванным из собственной груди. Он олицетворял безграничную заботу Елизаветы о нации.

В елизаветинскую эпоху английский двор, по признанию иностранцев, стал одним из самых пышных в Европе: его блеск проявлялся в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни. Королева, так же, как и ее отец, покровительствовали искусству - при дворе было множество талантливых художников, поэтов, музыкантов. Особое развитие получали театры. Появилось множество авторов, чьи имена станут вписаны в историю. Среди них Уильям Шекспир, Филипп Сидни, Уолтер Рейли. Елизавета и окружала себя придворными подобными ей - высокообразованными, одаренными. Двор определял характер, темы, формы литературного творчества, сыграв немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Королевский двор являлся центром всей деятельности страны. Те, кто управлял домашними делами королевы, руководил и жизнью королевства: поодиночке, когда дело касалось монарха, и как Тайный Совет, когда затрагивались интересы государства. С их помощью Елизавета осуществляла свою политику, и довольно успешно. Однако величие двора заключалось не только в его деятельности. Елизавета была монархом эпохи Возрождения. Двор стремился быть достойным своей королевы. Придворный должен был обладать умом, остроумием и еще множеством качеств. Королевский двор Елизаветы считался самым роскошным в Европе.

3.3 Личное счастье королевы

Как впоследствии отмечал секретать Елизаветы Уолсингем, королева была самой «выгодной партией в округе» и многие надеялись завоевать ее сердце.

Еще в самом начале ее царствования двое вельмож - граф Арундель и сэр У.Пиккеринг соревновались друг с другом в завоевании сердца королевы. Граф Арундель даже взял взаймы у итальянского купца крупную сумму денег, которую щедро тратил на развлечения и подкуп подруг и слуг королевы, чтобы они склонили ее выйти замуж за него. А когда в мае 1559 года королева начала проявлять чрезмерную заботу о сэре Пиккеринге, лондонцы ставили четыре к одному, что он станет королем.

Но самой романтической и самой скандальной из всех оказалась история взаимоотношений Елизаветы и Роберта Дадли.

Многие связывают начало их взаимоотношений с момента их встречи в Тауэре в 1554 году, когда Роберт Дадли сидел там со своими братьями после заговора Нортумберленда, его отца; а Елизавета была заключена туда по обвинению в государственной измене после восстания Уайятта.177

К тому же, когда Елизавету стеснили в средствах, Дадли продал часть своих земель и отдал ей вырученную сумму.178 Он первым поздравил ее с восшествием на престол.

Но, вне зависимости от того, с какого момента начали развиваться взаимоотношения между Елизаветой и Лейстером, к апрелю 1559 года уже всем стало ясно, что их взаимоотношения не просто отношения королевы и подданного. И, естественно, тут же поползли различные слухи.

17 апреля 1559 года де Ферия пишет испанскому королю: «В течение последних нескольких дней лорд Роберт вошел в такой большой фавор, что делает, что ему нравится, и он даже говорил, что Ее Величество посещает его в опочивальне днями и ночами. Люди говорят об этом с такой свободой, что заходят в своих разговорах до того, что говорят будто его жена больна грудью, а королева того и ждет ее смерти, чтобы выйти замуж за лорда Роберта».

В действительности смерть Эми Робсарт, жены графа Лейстера, вызвала множество слухов и домыслов. Лейстера обвиняли в убийстве своей жены.

Мы не знаем, был ли это просто флирт королевы, перешедший границы, либо она серьезно намеревалась выйти замуж за Дадли. К.Хейг говорит о том, что королева и Лейстер хотели пожениться вопреки оппозиции, и в середине января 1561 года союзник Дадли сообщил испанскому послу, что королева и Роберт пойдут на восстановление католицизма в Англии, если Филипп II окажет им поддержку в заключении брака и поможет избежать последствий с ним связанных.180 Все планы разрушил Сесил, который распространил слух, что Эми Дадли вовсе не больна раком, а Елизавета и Лейстер планируют отравить ее (современные исследования показывают, что Эми не была убита; она упала с лестницы и погибла в результате несчастного случая). Сесил свел к нулю возможность замужества Елизаветы, наглядно продемонстрировав ей масштаб враждебности аристократии и народа к этому браку. Можно предположить, что сначала именно это и послужило причиной того, что королева решила не выходить замуж вообще.

В течение нескольких лет Елизавета считалась любовницей Дадли. В 1560 году и в 1561 году широко распространились слухи, что королева беременна от Дадли. После 1561 года истории немного поутихли, но слухи время от времени всплывали. В 1563 году были неприятности у одного человека из Суффолка из-за того, что он сказал, будто Елизавета - «несносная женщина» на содержании у Дадли, и когда она приехала в Ипсвич, говорили что она выглядела «так, будто недавно родила». После 1572 года слухов стало меньше, и образ королевы-девственницы стал более импонировать.

Будучи чрезвычайно привязана к Лейстеру, Елизавета прощала ему многие дерзости и поступки, простила даже женитьбу на графине Эссекс в 1578 году. Впрочем, графиня впала в немилость у королевы и лишилась права являться ко двору. Лейстер был полон своих честолюбивых планов, и считал единственной помехой на своем пути к власти Сесила. Став любимым фаворитом королевы, Дадли потребовал решительной внешней политики и добился того, что его поставили во главе Нидерландской экспедиции, где он, однако, показал себя малопригодным полководцем.

Но влияние Лейстера все же имело свои границы. Однажды, после бурной стычки Лейстера с одним из приближенных, Елизавета сказала ему:

«Милорд, я всегда относилась к Вам хорошо, но мое милостивое отношение не настолько ограничено лишь Вами, чтобы другие не могли им пользоваться; у меня много слуг, которым я уже даровала мое расположение и впредь собираюсь делать то же самое; и если Вы хотите править здесь, то я позабочусь о том, чтобы Вы поняли, что я хочу иметь здесь только одну госпожу и никакого господина».182 Эти слова так подействовали на Лейстера, что тот долго олицетворял собой воплощенную скромность.

Из ряда фаворитов Елизаветы следует отметить Кристофера Хэттона, молодого студента юриста, привлекшего внимание королевы элегантными танцами. «Танцующий канцлер» - так называли его завистливые придворные. Он появился при дворе в 1564 году, а к началу семидесятых он был уже признанным фаворитом.

Сэр Хэттон говорил: «Королева охотилась за сердцами мужчин, и приманка у нее такая сладостная, что никто не мог вырваться из ее сетей». С самого начала Елизавета создала систему своеобразных эмоциональных обязательств, в которой политическим лидерам приходилось вести себя как любовникам, а любовники становились лидерами. Но вскоре она отделила власть от любовных игр и ее любовь теперь политически ничего не значила.

К концу восьмедисятых большое влияние на Елизавету начал оказывать Уолтер Рэли. Он был ярчайшей фигурой среди елизаветинцев второй половины царствования королевы Елизаветы. Блестящий придворный, красавец, Рэли прожил необычную жизнь, полную взлетов и падений. Поэт, ученый, воин, моряк, оратор, историк, государственный деятель - он в каждой из сфер своей деятельности проявлял талант и ум. Диксон так характеризует Рэли: «Он сочинял песни, не хуже Спенсера; танцевал лучше Хэттона, которого затмил своим блеском при дворе. Берли боялся его хитрости. Бэкон считал за честь соперничать с ним в красноречии. Смелые искатели приключения смотрели на него как на учителя всех мореходов».

Легенда рассказывает, что история знакомства королевы и Рэли началась осенью 1582 года. Во время продвижения королевской процессии по Виндзорскому парку свите королевы преградила путь огромная лужа. Все остановились, незная как перебраться через нее. Неожиданно молодой гвардеец сорвал с себя алый плащ, и по нему, как по помосту, прошла королева.185 И через некоторое время все уже знали, что Рэли - фаворит королевы. Но в 1592 году он впадает в немилость из-за его тайного брака в 1591 году на одной из фрейлин королевы Элизабет Трокмортон. Королева не смогла сдержать гнев, и Рэли заключили в Тауэр. Рэли - не Лейстер, и времена были тоже другие. Королева не прощала никому из фаворитов женитьбы, она хотела, чтобы все внимание концентрировалось только на ней. Правда, в тюремной камере Рэли просидел недолго, но Елизавета так и не простила ему измены.

Последним фаворитом королевы стал Роберт Деверэ, граф Эссекс. Он стал пасынком Лейстера, который и привел его ко двору. С самого начала придворной карьеры Эссекс пользовался особым расположением королевы, за которое ему приходилось соперничать с Рэли. Больших успехов достиг на военном поприще. В 1585 году отличился в Нидерландах, в 1587 году стал генералом кавалерии, кавалером ордена Подвязки, а в 1588 году участвовал в антииспанской морской экспедиции. Пользовался большой популярностью в народе. Взаимоотношения Эссекса и королевы дошли до того, что они не стеснялись даже днем закрываться в королевском кабинете. Итальянский историк Григорио Лети приводит любопытный случай. Французский и венецианский послы пришли на аудиенцию к королеве и не могли увидеть ее, так как по словам госпожи Аннель «никто не знал, когда королева освободится «кроме королевы и графа, который находился у нее»186 и добавила, что никто не посмеет «стучать в дверь королевы, когда она заперта и с первым своим министром рассуждает о делах государственных».187