История возникновения и развития Танской династии

Обличение несправедливости, сострадание к человеку - все это в классической китайской поэзии прежде всего связано с именем Ду Фу (712 - 770). Он сумел быть своеобразным и великим даже рядом с удивительным Ли Бо.

В творчестве Ду Фу обычно различают четыре периода. До тридцати пяти лет - это годы учения и скитаний, познания своей страны, дружбы и совместных странствий с Ли Бо, Гао Ши. Судя по немногим дошедшим до нас стихотворениям молодого Ду Фу, он полон мечтаний, веры в свои силы, и возможность приложения их. Затем - десять томительных лет в столице Чанъани, которую он покидает в сорок четыре года, когда бежит от мятежа Ань Лушаня. В столице Ду Фу бедствует, ему так и не удается устроиться на службу. Но собственные несчастья отступают перед нищетой и страданиями народа. Где-то вдали видит он уже и грядущую гибель Танского государства. И тогда появляются "Песни о боевых колесницах" - укор тому, кто рад войне. Небывалые стихи, открывающиеся проводами на войну и завершающиеся плачем и жалобами душ погибших. Ду Фу требует ограничения завоевательных войн, удовлетворения существующими размерами государства.

Незадолго до мятежа Ань Лушаня поэт написал большое стихотворение "Из столицы в Фэнсян". Это в нем знаменитые строки: "Вина и мяса слышен запах сытый, а на дороге - кости мертвецов". Это в нем новое для китайского общества чувство - стыд поэта за свое благополучие.

Не хватало лишь бедствий, принесенных мятедом Ань Лушаня, чтобы созревшая мысль поэта повела его дальше. Третий период творчества Ду Фу начинается со времени бегства из плена у мятежников. В плену он печалился о гибели страны. После бегства он пишет такие замечательные произведения, как "Деревня Цянцунь", шесть стихотворений - "Три чиновника" и "Три расставанья". Эти сюжетные стихи, дающие достоверное изображение семьи поэта и людей из народа. В "Чиновнике в Синьани" он описывает, как гонят на войну почти детей, говорит матерям о бесполезности слез: "Вы только исчахнете, целями днями горюя, а небо не сжалится, Небо - оно безучастно". Его "расставанья" - трагические монологи. В этих стихах боль за народ и боль за страну. В них и бытовые подробности, и масса "прозаизмов", и все вместе создает ту насыщенную поэзией картину действительности, за которую творениям Ду Фу дано название "поэтической истории".

Можно считать, что последний период творчества Ду Фу начался в 759 г., когда он бросил службу, к концу года приехал в Чэнду, и на западной окраине города построил свою "хижину". Однако жизнь его не стала умиротворенной и здесь, и кончил он ее в скитаниях. За последние одиннадцать лет им было написано больше тысячи стихотворений. Одна из них - "Стихи о том, как осенний ветер разломал камышовую крышу моей хижины". Собственное несчастье приводит поэта к мечте об огромном доме, в котором нашли бы спасение от дождя и ветра бедняки всей Поднебесной.

О, если бы

такой построить дои,

Под крышею

громадною одной,

Чтоб миллионы комнат

были в нем

Для бедняков,

обиженных судьбой!

Чтоб не боялся ветра и дождя

И, как гора,

был прочен и высок,

И если бы,

по жизни проходя,

Его я наяву

увидеть мог,

Тогда -

пусть мой развалится очаг,

Пусть я замерзну -

лишь бы было так Перевод А. Гитовича. .

Здесь уже не просто сострадание, не стыд благополучного перед страждущими, а прямое желание пожертвовать собою, если это нужно для блага бедняков. В этом - не только эволюция чувства Ду Фу, но и путь развития китайской поэзии в ее отношении к человеку. Стремление к самопожертвованию пока еще довольно абстрактно: поэт не ведал настоящих путей к облегчению жизни народа, и естественна его вера в добрые намерения государя: "Кто найдется, способный в государеву дверь постучаться, // Чтоб указ государя дал вздохнуть от войны и налогов?" Впрочем, как увидим дальше, вера в верховного правителя сохраняется даже у такого поэта, как Бо Цзюйи, который в своих обличениях был уже более конкретен, чем Ду Фу.

Думы о крестьянине, мечты о его довольстве, связанные с пренебрежением собственным благополучием, не оставляют Ду Фу и тогда, когда он пишет стихи о природе. В "Ливне" он равнодушен к тому, что протечет его хижина, только бы дождь поднял хлеба. Когда же ливень превращается в бедствие, он думает только о несчастьях хлебопашца и в стихотворении "В девятый день посылаю Цэнь Шэню" горюет о простом люде, о том, что не спасти посевов, и взывает к тому, кто мог бы усмирить тучи и затянуть прореху в небе.

Ду Фу создавал также традиционные стихи о друзьях, о природе. Этим стихам присуща ясность, простота и предметность.

Творчество Ду Фу оказывало большое влияние на китайскую поэзию в течение очень долгого времени. "Стихи Ли Бо и Ду Фу живут, и сияние их распространяется на десять тысяч чжанов", - писал танский поэт Хань Юй. Знаменитый сунский поэт Лу Ю черпал вдохновение в поэзии Ду Фу. Полководец и поэт Вэнь Тяньсян (казненный монгольской династией в конце XIII в.), находясь в тюрьме, читал Ду Фу и даже составил сборник из двухсот его пятисловных четверостиший. Он писал: "Я ощущал их как собственные стихи, забыв, что они принадлежат Ду Фу". Мы склонны думать, что влияние Ду Фу оказалось большим, чем влияние Ли Бо, потому что Ли Бо был, при поражающей самобытности своей индивидуальности, все же традиционен; Ду Фу же, будучи менее разносторонним и менее ярким, благодаря целеустремленности своего могучего таланта, впервые по-настоящему ввел в китайскую поэзию мир обездоленных, внимание к которому, существовавшее, конечно, и раньше, никогда не бывало столь пристальным и глубоким.

В одно время в Ду Фу жил Лю Чанцин (709 - 780), автор углубленно-созерцательных стихов о себе, о природе, о друзьях. В стихах Лю Чанцина закрепляется установившееся доброе отношение к человеку. Поэту близки люди нелегкой судьбы - крестьяне, рыбаки. Социальная окраска выступает ярче в поэзии Вэй Инъу (737 - 790) Бадак Александр Николаевич, Войнич Игорь Евгеньевич, Волчек Наталья Михайловна, Воротникова О.А., Глобус А. Всемирная история: В 24 т. / . Поэт знает крестьянскую нужду, говорит о ней и стыдится того, что он не обрабатывает землю, а деньги и еда ему идут из деревень. Мы видим, как чувство неловкости за свое обеспеченное существование, замеченное нами в стихах Ду Фу, а еще ранее у Ван Бо, охватывает всю танскую поэзию.

Во второй половине VIII в. раскрывается дарование третьего (после Ли Бо и Ду Фу) великого поэта танского времени - Бо Цзюйи. Свободный жанр его "Новых народных песен" был формой, вместившей в себя гнев нового поколения поэтов против господства несправедливости, в защиту крестьянства. Бо Цзюйи (772 - 846) вступил на путь стихотворца еще в юности. Он учился искусству поэзии на тонком восприятии природы и Мэн Хаожаня и Ван Вэя, на широте взгляда Ли Бо, на отчаянии Ду Фу. И как всех танских поэтов, его манила к себе чистотой помыслов и ясностью слова древняя поэзия Тао Юаньмина.

Ли Бо и Ду Фу самой жизнью своей определили свой разлад с обществом. Они оба были вне официального чиновничьего круга, в отличие от Бо Цзюйи, делавшего государственную карьеру и при каждом независимом слове рисковавшего ею. Бо Цзюйи всю карьеру свою сознательно поставил на службу поэзии, поэзию же - на службу современности. Он говорил, что "сочинение должно быть связано со временем, стихи должны быть связаны с действительностью".

Одно из первых его обличительных стихотворений - "Я смотрю, как убирают пшеницу". В нем нашел наиболее точное и четкое выражение зревший в стихах его предшественников мотив стыда перед тружеником-крестьянином:

А я за собою

какие знаю заслуги?

Ведь в жизни ни разу

я сам не пахал, не сеял.

А все ж получаю

казенные триста даней,

До нового года

зерно у меня в избытке.

Задумаюсь только,

и мне становится стыдно,

И после весь день я

не в силах забыть об этом Перевод Л. Эйдлина. .

Стихи Ду Фу помогли Бо Цзюйи осмыслить свои жизненные впечатления. После мятежа Ань Лушаня был окончательно нарушен старый порядок землепользования, а с 80-х годов VIII в. установлена система "двойных налогов" - летом и осенью. Крестьяне разорялись. Большая часть земли оказалась в руках крупных землевладельцев.

Женщина, весь урожай отдавшая в уплату налога и подбирающая зерна на чужом поле, может быть, у таких же бедняков, как она сама; крестьянин, собирающий траву дихуан, чтобы обменять ее на зерно, оставшееся от конского корма; раздетые и босые деревенские жители, дрожащие от холода ночью в своих лачугах; старик, во дворе у которого для императорского дворца срубили дерево, посаженное им тридцать лет назад, - вот кого увидел поэт и рассказал о них так, как до него не удавалось никому, даже Ду Фу.

Среди обличительных стихов Бо Цзюйи главное место занимают пятьдесят "Новых народных песен" и десять стихотворений цикла "Циньские напевы". Достаточно назвать подзаголовки "Новых народных песен", чтобы стала ясна их направленность: "Страдания крестьянина", "Против лихоимцев-чиновников"... Это стихотворения-рассказы с сюжетом, с монологом героя повествования. В них поэт позволял себе нарушить иной раз строгий размер официальной уставной строки или добавить одну строку вне строфы. Подобных вольностей нет в "Циньских напевах".

Стихи Бо Цзюйи представляют собою новую ступень в развитии китайской поэзии, как и в развитии китайской общественной мысли. В них отразилось и ухудшение условий жизни крестьянина, и изменение места поэта-мыслителя в Танском государстве. Как и Ду Фу, Бо Цзюйи на себе самом испытал бедность и злоключения лихолетья. Но Бо Цзюйи был еще и сановником, который своими глазами наблюдал механизм давления на народ, и разврат, и продажность, и грызню между придворными кликами. Он сам был тем чиновником, которому надлежало осуществлять давление на крестьянина, входя при этом в непосредственное с ним общение. Он знал историю Танского государства, понимал, к чему пришло оно, и, может быть, догадывался о приближении его конца. Он знал историю и владел мастерством поэзии всех былых веков. В последнем нет преувеличения: такова особенность старой китайской традиции. Бо Цзюйи преклонялся перед Ли Бо и Ду Фу, но его не удовлетворяла их поэзия; их путь вел его дальше.

В сюжетных стихах Юо Цзюйи появляются уже типизированные образы с обилием жизненных деталей. Еще нет индивидуализации героя, как не было ее и у Ду Фу, но от общих очертаний поэт приходит к более определенному рисунку. Человек рассматривается внимательнее, вплоть до некоторых особенностей его характера, что видно хотя бы на примере хрестоматийного "Старика со сломанной рукой" из "Новых народных песен". Новыми чертами были контрастные противопоставления в конце стихов, аллегории, резкий до грубости язык обличительных стихотворений. Во всем этом кроется простота, потребовавшая неусыпных трудов. И у Бо Цзюйи остается вера в государя. Но вполне вероятно, что она была вынужденной: и без того много крамолы содержалось в стихах поэта. И все же вера в монарха поколеблена безусловно: это видно по некоему ироническому оттенку, иногда проглядывающему в стихах поэта о государе.

Возросшее углубление во внутренний мир человека можно проследить по двум поэмам Бо Цзюйи, знаменующим вместе с тем достижения сюжетной поэзии. В "Вечной печали" под весьма прозрачным прикрытием описана любовь танского государя Сюань-цзуна к его наложнице Ян-гуйфэн. Поэт пишет о великом человеческом чувстве, о тоскующем по убитой возлюбленной несчастном императоре, как о простом смертном, достойном сожаления. Это единственный случай, когда поэта заинтересовали душевные страдания власть имущих. Через несколько лет он напишет стихи, в которых так скажет об обуревающих правителей чувствах: "Надменные, едут они на военный праздник... Они наедятся - сердца их будут спокойны. Они охмелеют - сильней распалится дух...".

Через десять лет, уже после "Новых народных песен" и "Циньских напевов", Бо Цзюйи создал поэму "Пипа". В ней в общем обыденная по тому времени жизнь описана без ярких красок, какими блещет "Вечная печаль". Ян-гуйфэн - олицетворение неумирающей любви, да и живет героиня среди бессмертных. Героиня же поэмы "Попа" важна читателю сама по себе: нелегкую ее долю разделила не одна женщина в Танском государстве.

Бо Цзюйи был не только великим поэтом, но и идеологом, обосновавшим направление литературы, вождем которого он являлся. Злободневность завладела стихами. Даже лирические стихи Бо Цзюйи, "пейзажные" и "философские", а их было множество, те, в которых он ищет успокоения, устав на склоне дней от непрерывной борьбы, хранят на себе следы уловленных поэтом мгновений современной ему жизни.

На лоянских дорогах, полях и межах

постоянна и вечна весна.

С ней когда-то простился я, нынче пришел.

Двадцать лет промелькнуло с тех пор.

Только годы мои молодые найти

мне уже не удастся никак,

Остальное же все - десять тысяч вещей -

неизменно, как было тогда Перевод Л. Эйдлина.

Ближайшим сподвижником Бо Цзюйи был Юань Чжэнь (779 - 831). В отличие от своего великого друга, он внешне смирился с жестокостью и несправедливостью века и возвысился до первого сановника двора - цзайсяна. Компромисс Юань Чжэня подчеркивает силу и идейность Бо Цзюйи, который не только пренебрег блестящей придворной карьерой, но и рисковал жизнью. Юань Чжэнь писал о жанре "Новых народных песен": "Слова их прямы и справедливы, дух груб и отважен; навлечь на себя кару - вот чего я боюсь и поэтому не осмеливаюсь обнародовать их". Тем не менее, как и Бо Цзюйи, Юань Чжэнь выдвигал и теоретические обоснования прогрессивного направления. Кроме "Новых народных песен" Юань Чжэнь написал много лирических стихотворений, а в прозе - знаменитую "Повесть об Ин-ин". Его лирика проста, избавлена от излишних реминисценций (за это ратовала группа Бо Цзюйи), всегда содержательна и значительна.

Чжан Цзи, Ван Цзянь, Ли Шэнь - наиболее видные поэты, составляющие группу единомышленников Бо Цзюйи, авторов "Новых народных песен" и других гражданских и лирических стихотворений. Ли Шэнь писал:

Весной посадит

он зернышки по одному,

А осень вернет их

обильнее в тысячу раз...

Где Моря Четыре,

земли невозделанной нет,

А все к земледельцу

приходит голодная смерть!

В IX в. поэты не просто "печалились" о крестьянине и даже не просто противопоставляли роскошь нищете, а задумывались сами и заставляли размышлять читателей над природой неравенства. "Почему же?" - спрашивали они всем своим творчеством. Все названные поэты были близкими друзьями, и сохранившаяся переписка некоторых из них заставляет предполагать не только поэтические, но и жаркие политические беседы и смелые замыслы.

Бо Цзюйи говорил в стихах о Чжан Цзи (768 - 830), что тот "никогда в своей жизни не писал пустых сочинений". Борьба с "пустыми сочинениями" входила в боевую программу группы Бо Цзюйи. Их поэзия не терпела "милых пустяков". Танские поэты сумели запечатлеть духовный облик человека тех времен.

От направления, воспеваемого Бо Цзюйи, нельзя оторвать и других танских поэтов, не столь близко к нему стоявших, поэзия которых была проникнута возмущением социальной несправедливости. Мэн Цзяо (751 - 814) И.А. Алябьева (ред) - Минск: Литература Т.5: Становление государств Азии. - 543с, старший современник Бо Цзюйи, поэт необычайно своеобразной индивидуальности, пишет стихотворение "Ткачиха" - о крестьянской девушке, спрашивающей, почему ткет она белый тонкий шелк, сама же носит грубое рваное платье. Сам поэт тоже был беден, хотя и принадлежал к чиновному сословию. Только к сорока шести годам Мэн Цзяо удалось наконец выдержать экзамен на ученую степень, но до конца дней своих он оставался бедняком. Вот картина в его "Осенних думах": приходит осень, а тяготы старости усугубляются бедностью, и в разрушенном доме нет дверей, и луна опускается прямо в постель, и среди четырех стен ветер проникает в одежду... Так пишет он о себе, выражая вместе с тем и общее настроение бедной служилой "интеллигенции". Может быть, поэтому он всю жизнь и почти во всех стихах своих мечтал о необычном, об удивительном, что несколько отдаляет его от Бо Цзюйи и ставит рядом с Хань Юем (768 - 824).

Хань Юй славен "возвратом к древности" в ритмической прозе, которую он стремился обновить и приблизить к требованиям реальной жизни. Опыт Хань Юя - прозаика отразился на поэтическом его творчестве; следы прозы, как уверяют китайские знатоки (и что, вслед за ними, можем заметить и мы), видны и в его стихах. Они сложны, но сквозь нагромождение традиционных намеков проглядывается жизнь и ее тревоги. Как и другие поэты, он озабочен бедами народа. Написанное в 799 г. стихотворение "Возвращаюсь в Пэнсен" начинается с того, что войско Поднебесной снова двинулось в поход. Когда же наступит мир? Поэт сетует на плохих советников государя и напоминает о засухе в Гуаньчжуне, о погибающих от голода людях, о наводнении на востоке страны, в потоках, уносивших трупы... Он готов разрезать собственную печень, из нее приготовить бумагу и на ней своей кровью обо всем написать государю. Здесь, так же как и у Ду Фу, - готовность поэта к самопожертвованию. Во второй части стихотворение теряет поэтическую силу. Но в целом оно показательно для атмосферы танского времени: гражданская тенденция пронизывала творчество самых разных поэтов на протяжении двух, если не более, веков. Гражданская тенденция смыкается с общим гуманистическим направлением танской поэзии, выражающимся в размышлениях о законах человеческой природы, о добре и зле в человеческих отношениях. Одно из лучших стихотворений Хань Юя - "Камни горы". Помимо поэтических, живописных достоинств, оно замечательно широтою взглядов поэта. Непримиримый враг и гонитель буддизма, Хань Юй способен найти успокоение духа в чуждом ему буддийском храме... Среди нагромождения скал затерялась тропа. К вечеру добирается он до храма... Монах рассказывает о прекрасной буддийской росписи на древних стенах, стелет постель, чистит циновку, ставит еду. Посветлело небо, поэт пускается в путь. Горы краснеют, и вода голубеет от рассеянных повсюду лучей солнца... Если жизнь человеческая может быть столь радостной, то так ли уж необходимо обвивать себя путами человеческих отношений?.. "В одном желанье признаюсь немногим моим друзьям, - восклицает поэт, - // Хочу до старости жить здесь, отсюда не уходить" Мальцева Е.В. В.П.Васильев как исследователь китайской литературы // Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 4. Улан-Удэ, 1970. С. 9-11..

Прошло два века высокого напряжения литературы, появления одного за другим незаурядных талантов, каждый из которых внес в поэзию и свои индивидуальные особенности. Для поэтов последнего столетия Танского государства пора его расцвета была историей, как историей для них был мятеж Ань Лушаня, после которого наступило время распада страны, обострения противоречий между двором и местными правителями, вражды придворных групп и назревания крестьянских восстаний.

Почему через тысячу двести лет из дали времен и пространств в наш полный собственных забот XX век все еще тянется рука китайского человека эпохи Тан, почему продолжают свою жизнь для нас его встречи и расставания, его повседневные радости и печали, почему сочувствие вызывает в нас поэт, который никак не мог поправить, казалось бы, давно ушедшие в небытие дела? Далекие люди в далекой стране приблизились к нам силой не для нас предназначавшегося ими слова, подтвердившего единство человечества, неразрывность вечной связи народов и поколений на земле.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном исследовании сделана попытка, проанализировать историю возникновения и развития Танской династии.

Китай - страна древней истории, культуры, философии; одна из древнейших цивилизаций, просуществовавшей тысячелетия и сохранившей, несмотря на все катаклизмы, свою целостность и своеобразие, была китайская цивилизация, сформировавшаяся в бассейне рек Хуанхэ и Янц-зы.

В результате исследования истории возникновения и развития империи Тан по времени выделяем следующие разделы:

1. Воцарение династии тан (618-907)

2. Социально-политическая структура танской империи

3. Ослабление танской империи в VIII--IX вв.

4. Крестьянская война IX в. И крах династии тан

5. Культура танской эпохи

6. Танская поэзия

В каждой из них рассматриваются история возникновения империи Тан. Кроме этого в работе также во второй главе рассмотрено «роль Танской империи в социально-экономическом развитии Китая».

События древней и средневековой истории Китая имеют важное значение для понимания закономерностей этнокультурного развития многих современных народов. Поэтому они в течении длительного времени привлекают пристальное внимание ученых. Свой вклад в изучении истории, языка, материальной и духовной культуры китайцев внесли многие ученые из разных стран. Среди них были специалисты по истории, археологии, этнографии, востоковедения, фольклористики, лингвистики. К настоящему времени собран и введен в научный оборот обширный фонд письменных исторических свидетельств событий средневековой истории китайцев, изучены памятники археологической культуры Китая и в других районах. Изучение истории и культуры Китая продолжается. Оно ведется в разных областях гуманитарных наук, что требует координации усилий специалистов различных научных дисциплин из научных центров разных стран.

Несмотря на длительный период изучения, многие проблемы истории Китая остаются нерешенными и являются предметом острой дискуссии. Этому способствует лаконичность и фрагментарность сведений письменных источников, неравномерное изученность археологических памятников.С точки зрения науки, это был многогранный сложный процесс во времени и пространстве.

История народа непосредственно реагирует на все изменения в жизни людей. В этом отношении особое место занимает история, обслуживающая особую форму человеческой деятельности, отражающая материальную и духовную культуру народа.

Углубленное всестороннее изучение истории возникновения Танской династии имеет важное значение для разработки проблем в истории самого великого Китая и др.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Хрестоматия по истории мировой культуры”, Г. В. Гриненко, Москва, 1998 г.

2. В.В.Малявин. Энциклопедия нового Китая

3. “Китайская народная республика” . Справочник..

4. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений... I. С. 53.

5. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений... I. С. 59.

6. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений... III. Указатель. С. 13.

7. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений... I. С. 60.

8. Ван Чжуншу. Ханьдай каогусюэ гайшо (Обзор археологии истории династии Тан). Пекин, 1984 г.

9. Чжунго кэсюэюань каогуянцзюсо лоянгунцзодуй: ханьвэйлоянчан чубукаоча (Лоянская рабочая группа Института Археологии Китайской Академии Наук. Первые изыскания касательно Лояна в период династий Хань и Вэй)// “Каогу” N4, 1973.

10. Бартольд В.В. Сочинения: Т. 9: Работы по истории востоковедения. М.: Наука, 1977.

11. Боград В.Э., Рифтин Б.Л. Русскией китаевед Дэ-мин, его “Поездка в Китай” и перевод из “Сна в Красном тереме” // НАА. 1983. № 6. С. 78-87.

12. Боннер А.Г. Иакинф Бичурин в Иркутске // Опыт работы библиотек вузов и техникумов зоны Восточно-Сибирского района и Дальнего Востока. Вып. 1. Иркутск, 1974. С. 56-64.

13. Волкова М.П. История и конфуцианство - два раздела маньчжурской литературы. [В.П.Васильев как один из первых исследователей маньчжурской литературы] // 22-я НКОГК. Ч.3. М.: Наука, 1991. С. 69-88.

14. Гончаров С.Я. “Цзинь чжи” (Описание государства Цзинь) в переводе В.П.Васильева (К оценке источника и перевода) // 22-я НКОГК. Ч. 3. М.: Наука, 1991. С. 188-198.

15. Гумилев Л.Н. Географические работы Н.Я.Бичурина в Центральном государственном архиве Татарской АССР // Бичурин Н.Я. Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. Чебоксары, 1960. С 3-12.

16. Дионисий Поздняев, священник. Китайская Православная Церковь на пути к автономии // ПДВ. 1998. № 4. С. 127-134.

17. История и культура Китая: Сб. памяти академика В.П.Васильева / Отв. ред. Л.С.Васильев. М.: Наука, 1974. 480 с.

18. Кожин П.М. “Шелковый путь” и кочевники (Некоторые вопросы средневековой этногеографии Центральной Азии) [Значение трудов В.П.Васильева] // 22-я НКОГК. Ч.3. М.: Наука, 1991. С. 31-43.

19. Козлов В.П. “Румянцевский кружок” и Н.Я.Бичурин // НАА. 1979. № 4. С. 122-127.

20. Куликова А.М. Неизвестные указы Петра 1 // НАА. 1985. № 3. С. 73-77.

21. Литература и культура Китая: Сб. статей к 90-летию со дня рождения акад. Василия Михайловича Алексеева. М.: Наука, 1972. 360 с.

22. Мальцева Е.В. В.П.Васильев как исследователь китайской литературы // Материалы по истории и филолоигии Центральной Азии. Вып. 4. Улан-Удэ, 1970. С. 9-11.

23. Мартынов А.С. Идеологическая полемика в начале эпохи Тан и ее место в истории религий Китая. [Работа В.П.Васильева “Религии Востока: конфуцианство, буддизм, даосизм”] // 22-я НКОГК. Ч. 3. М.: Наука, 1991. С. 3-21.

24. Морозова Н.В. Материалы по истории Китая в коллекции К.А.Скачкова // 14-я НКОГК. Ч. 2. М.: Наука, 1983. С. 200-207.

25. Мункуев Н.Ц. По поводу недоразумения: [О переводах В.П.Васильева] // Китай: история, культура и историография. М.: Наука, 1977. С. 97-100.

26. Мясников В.С. Валаамская ссылка Н.Я.Бичурина // ПДВ. 1985. № 1. С. 115-121; № 2. С. 131-138.

27. Мясников В.С. Избрание Н.Я.Бичурина в Академию наук // ПДВ. 1996. № 5. С. 124-132.

28. Нестерова Е.В. К вопросу об авторстве портрета Н.Я.Бичурина // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. 23-я годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР. Доклады и сообщения. Ч. 1. М.: Наука, 1990. С. 70-76.

29. Никольская С.В. “Очерк истории китайской литературы” В.П.Васильева и роман У Чэнъэня “Путешествие на Запад” // 22-я НКОГК. Ч. 3. М.: Наука, 1991. С. 44-55.

30. Петров Н.А. К истории изучения китайского языка в России // Дальний Восток. М., 1961. С. 65-90.

31. Кравцова Марина Евгеньевна. История культуры Китая: Учеб. пособие для студ. вузов, обуч. по спец. "Культурология". - С. Пб.: Лань, 1999. - 416с

32. Фицджералд Чарлз Патрик. История Китая / Л.А. Калашникова (пер. с англ). - М.: Центрполиграф, 2005. - 459с.

33. Бадак Александр Николаевич, Войнич Игорь Евгеньевич, Волчек Наталья Михайловна, Воротникова О.А., Глобус А. Всемирная история: В 24 т. /

34. И.А. Алябьева (ред) - Минск: Литература Т.5: Становление государств Азии. - 543с.

Размещено на Allbest.ru