Политическая ссылка в Олонецкой губернии второй половины ХІХ в.

Крестьяне получали в полную собственность, без выкупа, всю землю, какая находилась в их пользовании, а также и ту, которую помещики незаконно захватили у них в последние годы. За крестьянами сохранялись сервитуты - право охоты и рыбной ловли, разработки недр на отведенном им земле, а также право "пропинации" - торговли спиртными напитками (оно ранее было монополией помещиков). Земельными собственниками крестьяне становились сразу - без переходного периода и без уплаты выкупа. Помещики получали за уступаемую крестьянам землю вознаграждение от государства в размере ее рыночной стоимости.

1.3 Социальный и национальный состав

Образ репрессий после восстания, относительно статистических данных, в том числе касающихся лиц, приговоренных к смертной казни, осужденных на каторжные работы и сосланных административно на поселение, опирается в значительной степени на гипотетических, оценочных расчетах. Неполное число приговоренных к смертной казни, на которых приведено приговор в исполнение, составляет 669 лиц.

Число повстанцев, принудительно призванных в царскую армию, неизвестно. Число политических ссыльных оценивается на 38 тыс. Из этого 38 % ссыльных приходится на лица, происходящие из Царства Польского (14 тыс.), 57 % из Литвы и Белоруссии (21 тыс.) и 5 % из Украины (2 тыс.).

Для остальных определено разные формы поселения. Как писал Стефан Кеневич, автор обширной монографии восстания, среди каторжников из так называемой исторической Литвы преобладала шляхта(дворянство), среди каторжников из Королевства лица из более низких, податных сословий.

Изучая социальный и этнографический состав Олонецкой губернии можно провести небольшое исследование, обратившись к архивным источникам Национального Карельского архива. Для этого используем документы, которые включают в себя данные по ссыльному контингенту. К этим документам относятся:

Канцелярия олонецкого губернатора (1780-1919 гг.): оп. 36, д. 91/1 - "Ведомость о лицах, состоящих под надзором полиции в Олонецкой губернии за 1864 г.", оп. 67, д. 1/2 - "Ведомость о лицах, состоящих под надзором полиции за в Олонецкой губернии 1868 г.", оп. 67, д.1/3 - "Ведомость о лицах, состоящих под надзором полиции за в Олонецкой губернии 1869 г.", оп. 67, д. 1/4 - "Ведомость о лицах, состоящих под надзором полиции за в Олонецкой губернии 1872 г." по лицам, содержащимся в ссылке Олонецкой губернии . Дашков В. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и

этнографическом отношениях. - Санкт-Петербург, 1842.

Во-первых, обратим внимание на численность населения Олонецкой губернии.

Если она в 1835 г. включала в себя около 171,7 тыс. чел., то в 1897 г. - 208, 1 тыс. чел. Из-за ссыльных население увеличилось значительно, любой прирост населения такого бы не дал.

Во-вторых, территория, с которой направлялись ссыльные - это Люблинская, Плоцкая, Августовская, Радомская губернии, в настоящее время Польша; Виленская, Ковенская губерния - на данный момент Литва; Киевская, Волынская, Подольская, Винницкая губернии - в настоящее время Украина; и Витебская, Могилевская, Минская губернии - современная территория Беларуси.

Олонецкая губерния с 1860 года по 1870 год пополнилась различными национальностями, такими как, поляки, белорусы, украинцы, литовцы. Так как уже с 1930 года разрешался брак между карелами и русскими, соответственно, другими национальностями, пошла ассимиляция населения .

Для примера, в подтверждение моих слов, приведем несколько фамилий из архивных данных национального Карельского архива :

Хан Фердинанд - мещанин. Национальность - поляк.

Хрущевич Франц - дворянин. Национальность - поляк.

Черниховский Ипполит - дворянин Киевской губернии. Национальность, украинец.

Чернявский Яков - крестьянин. Национальность - поляк.

Шукановский Норберт - ксендз, духовное лицо, представитель католической церкви. Национальность - поляк.

Щенснович Люциан - чиновник. Национальность - поляк.

Из этого следует, что политическая ссылка в Олонецкую губернию приобрела черты многонационального характера. Социальный состав ссыльных так же разнообразен.

1.4 Условия содержания политических ссыльных

Количество ссыльных поляков в Олонецкой губернии дошло до 300 человек, сюда же выслано было 700 семей кавказских горцев.

Из-за большого количества людей, не хватало места в домах и острогах.

Началась серьезная борьба революционеров и самодержавной властью.

В шестидесятых городах девятнадцатого столетия правительство издает циркуляцию и инструкцию для губернаторов и полиции, в которых устанавливается определенный порядок надзора за лицами, обнаружившими вредные политические стремления Иванов А.А. Историография политической ссылки в Сибирь второй половины XIX - начала XX в..

Каждый циркуляр, каждая инструкция имела своей целью ухудшить общее положение, стеснить даже личную жизнь политических ссыльных.

На месте ссылки высылаемые должны были жить в определенном поселении и не имели права без разрешения полицейской власти отлучаться за черту города или деревни.

Определено было даже время возможного отсутствия с квартиры не свыше двенадцати часов в сутки.

Политические ссыльные обязаны были ежедневно являться в местное политическое управление и расписываться в специально для этого заведенной книге, чтобы начальство знало, что они не сбежали. В противном случае полиция всегда имела право проверить местонахождение поднадзорного. Независимо от этого и полиция и жандармы в любое время дня иночи могли делать обыски и заходить в квартиры для наблюдении за поведением политических ссыльных.

И этим правом усиленно пользовались, когда хотели. Полиция была настолько невежественна, что при обыске, забирала все, казавшееся ей подозрительным (особенно подозрительным являлись записки, так как привлекали особое внимание).

Политические ссыльные не имели право заниматься ни государственной, ни общественной службой, кроме того им категорически воспрещалось:

Всякая педагогическая деятельность

Обучение каким-либо искусствам и ремеслам

Чтение публичных лекций

Участие в публичных заседаниях ученых обществ

Участие в сценических представлениях

Вообще всякая публичная деятельность

Содержание типографий, библиотек и кабинетов для чтения

Занятие фотографией

Запрещалась поднадзорным и охота с применением стрелкового оружия, которое при обнаружении подлежало немедленной конфискации. Политссыльные не имели право покидать обозначенную территорию. Всякая отлучка за означенную черту считалась за побег и виновные привлекались к судебной ответственности по какой то мифологической статье не существующего закона. Приходилось отсиживать в тюрьме или платить штраф.

Отчеты и рапорта уездных исправников на имя Олонецкого губернатора раскрывают мрачную картину жизни польских политических ссыльных в Олонецкой губернии. Главной проблемой для сосланных было их бедственное, а подчас и полунищенское положение в незнакомом краю. В случае, если сосланный не мог себя содержать в ссылке за свой счет, чаще всего с доходов имения, казной назначалось денежное содержание: 15 копеек в сутки на проживание и 1 рубля 50 копеек в месяц для оплаты снимаемого жилья.

Такой объем содержания при существовавших тогда в Олонецкой губернии, фактически принуждал сосланных к постоянным просьбам на имя олонецкого губернатора о дополнительном денежном вспомоществовании. Не всегда, впрочем, эти прошения удовлетворялись в силу отсутствия соответствующих законов, буквы которых неуклонно держались чиновники Олонецкой губернии.

Бедственность положения ссыльных отягощалась еще и тем, что для них по различным причинам фактически отсутствовала возможность собственным трудом или службой поправить свое материальное положение. Причиной могла быть невозможность работать в силу болезней, развитие которых лишь провоцировалось влиянием сурового северного климата на непривычных к нему жителей южных областей.

Ярким свидетельством такого положения вещей является судьба дворянина Ковенской губернии Киприана Пушко, сосланного в Олонецкую губернию в июле 1863 г., который долгое время страдал размягчением спинного мозга, частичным параличом нижних конечностей и, в конце концов, умер в пудожской земской больнице в августе 1868 г .

Сложность в нахождении работы также была связана с трудностями в контакте с местным населением. К примеру, из прошения на имя Олонецкого губернатора от дворянина Ковенской губернии Владислава Загорского следует, что найти какую-либо службу в г. Каргополе не представлялось возможным в силу «недоверчивости здешних жителей».

Такое положение отягощалось также жестким правительственным контролем, а также некоторыми ограничениями в переписке и общении с родными и друзьями. Особенно настороженно уездная администрация и полиция относились к польскому духовенству сосланному в Олонецкую губернию.

Особая политическая роль польского духовенства объяснялась его традиционной социальной активностью, а также более высокими, чем у польской шляхты, образовательным уровнем и политическим кругозором. Такое особое отношение местных властей к польским священнослужителям видно из весьма точной фразы, приведенной в письме ксендза Казимира Порафинского брату по поводу возможности возвращения из ссылки в г. Повенце на родину: «…Наше возвращение зависит от известных религиозно-политических планов, которыми определена продолжительность нашего здесь пребывания…» Иванов А.А. Историография политической ссылки в Сибирь второй половины XIX - начала XX в..

Подводя итог первой главы, следует отметить, что изучение истории ссылки участников восстания 1863-1864 годов, в том числе их высылки в Олонецкую губернию, несомненно, важно. Потому как Россия и Польша имеет общую историю, историю взаимоотношений, пусть и не всегда дружественных.

Наша страна всегда принимало активное участие во всех разделах и изменениях Польского государства. История определила так, что Польша находилась под влиянием нашей страны и в дальнейшем (СССР вторая половина ХХвека).

Все это повлияло на население польских граждан, породило негативные стереотипы в отношении враждебности России. Бытовало мнение среди поляк о том, что целью нашего государства на протяжении веков являлось уничтожение польского народа и свержение его государственности.

Более того, даже на современном этапе, польская общественность представляет как и XIX веке, ужасающие условия жизни сосланных в Сибирский край польских политических заключенных. При этом они часто ошибочно отождествляют любой другой вид ссылки с сибирской каторгой.

Глава 2. Вклад в развитие Олонецкой губернии польских политических ссыльных

2.1 Основные направления деятельности политических ссыльных

В своих воспоминаниях каторжане преимущественно писали об организации быта и внутреннего распорядка каторги и ссылки, отношениях с уголовными заключенными и администрациями тюрем, каких-то внутренних брожениях внутри ссыльного общества и так далее. Связям с волей, с действующими революционными организациями, практически не уделяется внимания.

В первую очередь каторжане интересуются не ситуацией в центре России, а положением в ближайшей тюрьме. Так, например, каторжанки Нерчинской женской каторги вели активную нелегальную переписку с заключенными из тюрьмы в Горном Зерентуе, тогда как письма в Европейскую часть России или региональные партийные организации обычно проходили через цензурный контроль тюремных администраций.

Существовали правила, при которых следовало содержать поляков обособленно и не смешивая с остальными политссыльными - «отдельно от других арестантов и с ними не смешиваться» ГААО. Ф.4. Оп.21. Т.2. Д.298. Л. 130 ..

Более того, в соответствии с Высочайшим повелением от 16 ноября 1863 г. предполагалось «всех поступающих в арестантские роты польских мятежников подчинить непосредственно попечителям роты» Там же. Л.132..

Попечители должны были разделить политзаключенных на две группы по физическим данным и по состоянию здоровья. К первой группе относили тех преступников, которые не отличались хорошим здоровьем, но обладали каким-либо образованием. Ко второй категории относились преступники крепкого телосложения, но безграмотных. Собственно по этим критериям и велось распределение работ Там же..

Общественные работы в условиях ссылки считались своего рода одним из условий исправления политзаключенных. Начальник роты был лично ответственен за обучение арестантов новым видам деятельности Положение об Олонецкой арестантской роте гражданского ведомства. СПб. 1839. Ст. 21..

Обязательным считалось наличие в роте таких рабочих специальностей, как столяры, маляры, стекольщики, кузнецы, слесари, кровельщики, каменщики, мостовщики улиц булыжным камнем, штукатуры, печники, плотники, и др.

Считалось важным, чтобы каждый осужденный по возможности освоил как можно больше. Ротный командир должен был также следить, чтобы Там же. Ст. 23..

Строительный комитет выполнял распределительную функцию ссыльных на различные виды работ, данное решение так же зависело от начальника роты.

Работа проводилась шесть дней в неделю, субботний день работали до обеда, потому как суббота считалась банным днем, и всех арестантов отправляли в баню Там же. Ст. 26. .

Количество заработной платы рассчитывалось каждый год Строительным комитетом или комиссией с утверждением начальником губернии из расчета уменьшения ее на 30% по сравнению с установленной в данной местности оплатой рабочего дня.

Две трети арестантского заработка должны были идти на «пополнение земского сбора», за счет которого содержались арестантские роты; одна треть оставалась в роте для улучшения условий содержания арестантов, показывавших лучшие результаты в исправлении, а также на пособия освобождавшимся. К доходам арестантских рот добавлялось и подаяние, собираемое в кружках, выставленных у дверей занимаемого ротой здания и в одной из местных церквей, причем эти средства можно было использовать только для устройства больницы и для пособий освобождавшимся. На руки арестантам деньги выдавать было строго запрещено Рассказов Л.П., Упоров И.В. Исправительные арестантские роты гражданского ведомства как вид лишения свободы в российском праве 19 в. // Правоведение. 2000. №4. С. 182..

Большую часть работы политзаключенных представляли работы по внутреннему содержанию роты. Организовывались работы по уборке снега, работа в прачечной, приготовление пищи и т.п.

Бывали моменты, когда у основной массы совсем не было работы. Бывшие повстанцы, владевшие каким-либо ремеслом, могли заниматься им в специально созданных при арестантской роте мастерских. При этом, несмотря на запреты, некоторым из них удавалось выполнять частные заказы и оставлять деньги себе Там же. Л. 184..

Политзаключенные нуждались в работе. Так как это во многом определяло их дальнейшее существование, потому как не у всех была возможность получать помощь от своих родных и близких. Выдаваемое пособие было крайне скудно, и прожить на него не представлялось возможным. В любом случае работа отвлекала, давала толчок к жизни. Учитывая категорию ссыльных, необходимо заметить, что полит заклюючонные не сколько искали самой работы, сколько дела «по душе». Именно там, в жестких условиях ссылки подчас рождались гениальные произведения.

Разнообразная деятельность ссыльных оказывала влияние не только на хозяйственную, общественную и культурную жизнь края. Влияние ссыльных на общественно-политическую жизнь Сибири наиболее ярко проявилось в их борьбе против самодержавия. Содержание и формы этого влияния изменялись в зависимости от численности и состава политической ссылки, степени развития революционного движения и других факторов. В конечном счете они определялись этапами освободительного движения в России, их характером.

На втором этапе освободительного движения (первый этап - декабристы), когда политическая ссылка по количеству стала более массовой Хотя нельзя забывать, что, как писал Дж. Кеннан, в конце Х1Х века политические ссыльные составляли менее 1% от числа всех ссыльных Сибири, а по составу и характеру - преимущественно народнической, расширились связи ссыльных с местным населением, более разнообразными стали формы их влияния на жизнь в Сибири.

Наряду с просветительской деятельностью ссыльные вели активную борьбу против самодержавия - создавали подпольные кружки и организации, вовлекая в них представителей местной интеллигенции, устраивая с их помощью побеги из ссылки, развернули политическую пропаганду, распространяя нелегальную литературу и рукописные прокламации, используя периодическую печать, заявляли письменные и устные протесты, готовили вооруженные выступления против самодержавия.

Вплоть до конца 19 века женщин по политическим причинам отправляли только в ссылку, однако, в последние два десятилетия в связи с ухудшением политической ситуации в стране их начинают отправлять в ссылку на каторжные работы наравне с мужчинами.

Термин "каторга" происходит от греческого слова "катергон" - "галера" Ссылка и каторга//Советская историческая энциклопедия. Т. 13. М., 1971. С. 770. В конце средних веков преступников часто приговаривали к "галерам". Там они работали гребцами, прикованными цепями к тяжелым веслам. В России подобный вид уголовного наказания впервые применили по указу Петра I от 1699 г. к нескольким жителям города Венева: их отправили в Азов в качестве гребцов на каторгах (в российском флоте так назывались некоторые гребные суда) там же, с. 772.

Постепенно словом "каторга" стали обозначать все виды подневольного труда, к которым приговаривались осужденные. Заключенных собирали в большие группы (партии) и "гнали по этапу". Этапами назывались пункты, где партии осужденных и их конвой отдыхали во время длительных пеших переходов по грунтовым дорогам. Обычно расстояние между этапами составляло от 15 до 25 км. Часто на этапе строилось или нанималось специальное здание с помещениями для арестантов и конвоя.

Е.П. Клевакин так описывал это путешествие: "Переход партии в 25-30 верст занимал целый день. Через два перехода - дневка. Ночевали и дневали в этапных помещениях, попросту в крестьянских домах, нанятых на этот случай и приспособленных для содержания арестантов. Помещения неудобные, тесные, с миллиардами насекомых.

Таким вот образом убивало бесправное положение пересылаемых по этапу людей. Грубые окрики конвоя при каждом удобном и необходимом случае. Все это действовало угнетающе.

Чтобы легче было, надо было попросту смириться и исполнять все, что приказывает конвой - идти по середине дороги, не заглядываться по сторонам, не разговаривать со встречными и даже между сотоварищами по этапу" ЦХАФ АК, Ф. 77. Оп. 1. Д. 12 л. 36.

Каторжан гнали в облегченных кандалах из множества соединенных друг с другом колец. Арестанты называли такие кандалы "мелкозвоном". Когда осужденные прибывали на место, в тюрьме их перековывали в кандалы из четырех толстых железных прутьев, соединенных тремя кольцами. К среднему кольцу привязывали ремень, крепившийся к поясу каторжанина.

Несомненно, все ссыльные находились под полицейским надзором.

Тем не менее, в рапорте начальника от 21 сентября 1864 г. отмечалась сложность осуществления надзора и указывалось, что “людей подобного разряда до нынешнего года никогда не присылали и, хотя они состоят под надзором полиции, но состав полиции так ничтожен, что не представляется никакой возможности подробно следить за образом жизни сих людей”. Ссылка и каторга//Советская историческая энциклопедия. Т. 13. М., 1971. С. 770

Часть ссыльных проживала на квартирах; другие - в казармах. Суточное пособие получали далеко не все. Лицам низшего сословия пособие не выдавалось, за исключением признанных нетрудоспособными. Им назначались кормовые арестантские деньги. Ссыльным из дворян, высланным без лишения и ограничения прав и не имеющим собственных средств к жизни, разрешалось выдавать по 15 коп. в сутки.

Лицам из привилегированных сословий, сосланным в Сибирь с лишением прав состояния впредь до прочного устройства их на местах, выдавались арестантские кормовые деньги по 7 коп. в сутки. Следует отметить, что долгое время ссыльные вообще не получали определенного от казны пособия, затем оно стало выдаваться частями. Это, конечно, вызывало у них большие затруднения.

Все политические ссыльные жили в “крайне бедных избушках, которые они нанимали у казахов, вся обстановка указывала на лишения и ограниченные средства к жизни, но видно было, что ссыльные с редкой выносливостью умели подчиняться гнету обстоятельств”. Ссылка и каторга//Советская историческая энциклопедия. Т. 13. М., 1971. С. 770

У всех ссыльных, несмотря на нищенскую обстановку, были собственные письменные принадлежности, книги и периодические издания, например, “Русский Вестник” и другие.

Следует отметить, что 12 марта 1882 г. было принято “Положение о полицейском надзоре”, сделавшее ссыльных в Сибири совершенно бесправными. Как только ссыльные прибывали на место назначения, у них отбирали паспорта, а взамен выдавались документы с отметкой, где им разрешалось жить.

Они должны были являться в полицейское управление по первому требованию. Полицейский имел право в любое время суток входить в дом или комнату ссыльных, производить обыск и конфискацию того, что считал нужным.

Ссыльным не разрешалось состоять на государственной или общественной службе до окончания срока наказания. Они могли быть допущены к “письменным занятиям” в учреждениях по найму только с разрешения МВД. Пособия ссыльным назначались “судя по состоянию и потреблением нуждающихся” ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.5а. Д.671. Л. 85.

Лицам дворянского происхождения назначалось 15 коп. в сутки. Лицам “низшего сословия” определялось арестантское содержание “и то лишь, когда по старости или по болезни они не были способны ни к каким работам”.

Таким образом, материальное и правовое положение политических ссыльных было довольно тяжелым.

Важными источниками, позволяющими судить об условиях жизни арестантов, являются результаты различных проверок, донесения в губернское правление и т.д.

Серьезные нарушения обнаруживались при сопровождении политических преступников на работы. Так, в соответствии с правилами содержания в арестантской роте по дороге к месту работ арестанты должны были идти по два человека в ряд под строгим надзором сопровождавших их конвойных.

Пребывание политзаключенных было жестко регламентировано. Их запирали в помещения, велся постоянный контроль. Вскрывалась и прочитывалась вся входящая и исходящая корреспонденция.

Уведомление об отправляемой корреспонденции было обязательным условием для всех ссыльных. Пренебрежение этим правилом расценивалось как нарушение закона и влекло за собой привлечение виновного к ответственности ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.5а. Д.671. Л. 87..

Более того, политзаключенные не могли иметь никаких вещей о которых бы не знало командование роты, поэтому при получении таковых необходимо было согласовать данный вопрос с начальством.

К примеру, вся литература, принадлежавшая бывшим мятежникам, в том числе и на польском языке, подлежала обязательному досмотру цензорами. Книги возвращались ссыльным только в случае положительного заключения.

Так же существовали списки вещей, запрещенных для заключенных: огнестрельное и холодное оружие, спиртные напитки и т.д.

Обыски так же имели место быть. Как правило, они устраивались в случаях появления у командования информации об имевшихся в роте нарушениях или подготовке к противоправным действиям.

В результате проведения такой формы контроля как обыск обнаруживались самые разные вещи. Очень частой находкой представлялись тетради с рукописным текстом, обычно на польском языке. Содержание записей было различным: от молитв, духовных песен и гимнов до подробнейших дневников о жизни ссыльных и текстов «возмутительного содержания».

Кроме рукописей у арестантов находили запрещенные ножи, бритвы, порох, водку, медальоны с гербом Польши, сделанные из хлеба, а однажды даже запрятанный в печь топор ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.1. Д.1787. Л.2; ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.1. Д.1870. Л.8.. За нарушение правил содержания в арестантской роте наказаниям подвергались не только политические преступники, но и командование роты.

В компетенцию начальника роты входило нравственное воспитание и исправление ссыльных. Для этого при арестантских ротах приставляли священника в качестве наставника и духовного отца роты.

Ссыльные поляки, находившиеся в Олонецкой губернии, не особо отличались примерным поведением. Бывали случаи самых разных противоправных действий: ослушание ротного начальства, оскорбление часового, написание текстов и писем «преступного содержания», буйство при работах и др.

Все политические преступники, высланные из Царства Польского и Западного края и содержавшиеся в арестантских ротах, по окончанию сроков содержания в ротах должны были отправляться на водворение для постоянного жительства на казенных землях в Сибирь ГАРФ. Ф.109. I эксп. 1863. Д.23. Ч. 341. Лит.В. Л. 71..

Помимо арестантов в губернии проживали участники восстания, отданные под надзор полиции. Это были люди принадлежавшие к дворянскому сословию. Их положение оценивалось значительно лучше по сравнению с остальными. Потому как, все без исключения арестанты доставлялись в место ссылки этапным порядком, то бывшим повстанцам, приговоренным к высылке на жительство под надзор полиции, предоставлялось право выбора. Они могли ехать за свой счет или же, в случае отсутствия средств, следовать по этапу.

Ссыльные, добиравшиеся до места ссылки за собственный счет прибывали на подводах, запряженных лошадьми.

Согласно распоряжению Министерства государственных имуществ от 13 июля 1864 г., всем волостным и сельским управлениям, лежащим на пути следования политических преступников Царства Польского, приказывалось поставлять подводы для ссыльных по первому требованию. Предоставление подвод являлось повинностью, распространяемой преимущественно на крестьян, проживавших в селениях недалеко от дороги.

В ситуации, когда крестьянин не мог исполнить названную повинность, то она распространялась и на жителей отдаленных селений той же волости.

В этом случае составлялась уравнительная очередь. Для контроля над соблюдением очередности велась именная ведомость, в которой указывались сведения о том, когда и на каком пункте, какими крестьянами и сколько было предоставлено подвод. Если крестьянам было затруднительно поставлять подводы натурой, то они могли нанимать подрядчиков за счет средств из особого мирского сбора. ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.5а. Д.671. Л.283.

Так же следует упомянуть, что среди политических ссыльных были не только мужчины, но и женщины.

Первыми женщинами, последовавшими в ссылку в Сибирь, были жены декабристов. Их поступок до сих пор вызывает восхищение потомков. Нашел он отклик и среди женщин того времени.

В период революционной ситуации 1879-1881 гг. в Западной Сибири значительно увеличивается количество политических ссыльных. Во второй половине XIX века происходит феминизация общественного движения.

Параграф 24 "Положения о полицейском надзоре" запрещал ссыльным "всякую педагогическую деятельность, чтение публичных лекций, участие в публичных сценических представлениях, вообще всякого рода публичную деятельность, создание библиотек для чтения и службу при них" ЦХАФ АК, Ф. 170, Оп. 1., Д. 5., л.14.

Однако нехватка образованных кадров приводила к тому, что начальство часто сквозь пальцы смотрело на то, что ссыльные работали врачами, учителями, вели исследовательскую деятельность и даже издавали свои сборники.

При активном участии политических ссыльных в этот период начинается создание культурно-просветительных и научных обществ. Многие из них считали интеллектуальный труд средством самосовершенствования, смирились со своей судьбой и, в конечном счете, были удовлетворены своим положением. Правительству не удалось изолировать политических ссыльных от местного населения и превратить их в отверженных и презираемых.

Да и сами ссыльные старались не оставлять друг друга в беде - в рассказе "Чудная" В.Г. Короленко, побывавшего в сибирской ссылке, читатель видит, что ссыльные поддерживали друг друга: "Как уезжать нам, - гляжу, в полицию народу набирается: барышни молодые да господа студенты, видно, из ссыльных. И все, точно знакомые, с ней (ссыльной Морозовой) говорят, за руку здороваются, расспрашивают. Денег ей сколько-то принесли, платок пуховый на дорогу, хороший… Проводили…" Короленко В.Г. Сибирские рассказы. М., 1989, с. 25.

Как писали "Сибирские вопросы" в 1910 г., "в Сибири политические ссыльные всегда были нарасхват. Кто готовил детей в гимназии, лечил, писал прошения, делился газетой, книгой, всеми своими знаниями, устраивал музеи, исследовал страну, кто как не политические? Еще 10 - 15 лет назад сами жандармские полковники нетерпеливо ждали, не пошлет ли в их округ судьба "политика", владеющего иностранными языками, и нельзя ли ему поручить обучать дочерей? И, конечно, такие полковники были не только снисходительны, но и либеральны" Дегальцева Е.А. Роль политссыльных в деятельности культурно-просветительских обществ города Томска/Е.А. Дегальцева// Общественно-политическая жизнь Сибири Х1Х-ХХ вв. - Новосибирск, 1998. Вып. 3. Ч. 1. С. 55.

И именно в Сибири - на окраине империи, под неустанным надзором полиции, начинается то самое, называемое опасным и неуместным для женщин и для общества явление - эмансипация.

Женщины, которым опираться было не на кого, начали заниматься делами, абсолютно "не женскими" - статистикой, этнографией, медициной, образованием.

Большое влияние ссыльные женщины оказывали и на развитие искусства. Как писал один из ссыльных В. Серошевский, они "смягчили многие обычаи, дали начало сибирской живописи и музыке" (Дегальцева Е.А. Роль политссыльных…С. 53.). В 1876 г. при их участии в Томске был организован любительский музыкальный кружок, который через три года реорганизовался в отделение Русского музыкального общества, просуществовавшего 39 лет.

Некоторые ссыльные женщины находили себя в науке. Е. Н. Клеменц - жена политссыльного Д. А. Клеменца собрала и описала более 600 экземпляров растений, более 26 из них вошли в издание "Гербарий русской флоры". Ее сборы и по сей день хранятся в Гербарии Ботанического Университета Академии Наук России, один их видов растений назван ее именем (ЦХАФ АК Ф. 77. Оп.1. Д. 10).

Многим известно имя М. В. Швецовой (Лавровой) - статистика и этнографа, признанного всеми учеными того времени. Как же не правы те, кто упоминает о ней только в связи с ее мужем С. П. Швецовым: "верной подругой и соратницей его была его жена".

Далеко не всегда она была лишь помощницей. Не меньших результатов она добивалась, отправляясь без мужа в экспедиции по заданию Русского географического общества. Еще в 1875-77 гг., учась на женских курсах Медико-хирургической академии в Петербурге, она занималась народнической пропагандой.

В первой же ссылке - в городе Тюкалинске, она вместе с мужем активно собирала материал по социально-экономическому положению сельского населения округа и губернии в целом.

Немало имен женщин - политссыльных несправедливо забыты, и материалы об их жизни и деятельности хранятся только в архивах.

2.2 Быт и настроения политзаключенных в Олонецкой губернии

Каторга и ссылка налагали свой отпечаток на моральное состояние политзаключенных. Вряд ли можно всерьез говорить о духовной общности ссылки - дальше "коммунальных" проблем она обычно не шла, а при выходе на поселение бывшие каторжане довольно скоро переходили к индивидуальному хозяйству, желая отдознуть от иноголетней жизни “на людях”.

В среде каторжан и ссыльнопоселенцев можно было встретить и социал-демократов, и эсеров, и анархистов, и бундовцев, и националистов, то есть политический состав ссылки был крайне неоднородным. Соответственно, в пику революционно настроенным заключенным, придерживавшимся так называемой "этики ссыльного революционера" и призывавшим к активной борьбе, можно было встретить и упаднические настроения. Все это, безусловно, провоцировало как политическое, так и моральное размежевание среди ссыльных; социальный и партийный состав имел немалое влияние на моральное положение политической ссылки.

Вообще, по мнению самих ссыльных, ссылка являлась производной от революционной среды, из которой она формировалась

В воспоминаниях бывших политических ссыльных неоднократно можно встретить мнение, что многие из заброшенных в то время на северо-восток Сибири политических ссыльных уцелели только благодаря тому, что им удалось зацепиться за жизнь, найти хотя бы только суррогат в занятиях наукой, в преподавательской деятельности, в торговле и так далее.

Если попытаться в двух словах выразить наиболее характерное для ссыльных настроения, то “скука” и “пессимизм”, пожалуй, окажутся наиболее подходящими для этого случая. И в своих воспоминаниях, и в опубликованных фрагментах писем из сибирской глубинки в Европейскую часть России или за границу, ссыльные неоднократно указывают на царящую вокруг них обстановку безнадежности и уныния.

Редактор журнала “Каторга и ссылка” и бывший ссыльнопоселенец Ф.Я. Кон также не раз упоминает о ссылочной скуке: “Время убивалось "как попало и чем попало". Жизни не было. Посещали друг друга, купались в собственном соку, влюблялись, ссорились, мирились, закапывались с головой в книги. Но жизни не было, зацепиться было не за что.” Мулина С.А. Ссыльные участники восстания 1863 г. в западносибирской деревне // Сибирская деревня. Омск, 2004. Ч. 1. С. 141 - 144.

Некоторые бывшие ссыльные сравнивают ссылку с несколько расширенным воспроизведением тюремной камеры: “вы так же прикованы к десятку случайно сожительствующих с вами людей, все ваши социальные связи почти так же ограничены этим десятком. Создается быт, тусклость которого не преодолеть ни вину, ни дешевым романам.” Мулина С.А. Ссыльные участники восстания 1863 г. в западносибирской деревне // Сибирская деревня. Омск, 2004. Ч. 1. С. 141 - 144.

И тем не менее, единственным духовный ресурсом каторги и все же “оставалалось усиленное чтение и прочая работа над собой”.

Немалая часть ссыльных и бывших политкаторжан шла "по наклонной" к пьянству, разврату, уголовным преступлениям, - “организованная” часть политической ссылки старалась всячески от них отмежеваться. И все же, по поступкам опускавшихся “на дно” ссыльных во много судили о моральных качествах политической ссылки вообще.

Как пишет в своих воспоминаниях М. Константинов, “эти люди, типичные представители морально разложившейся части ссылки, ничего общего не имели ни с “организованной” частью ссыльного общества, ни с политической ссылкой вообще”.

2.3 Расходы на содержание политических ссыльных

Одним из немаловажным вопросом было содержание полит заключенных. Основная часть бюджета проживания бралась из заработка самих арестантов. Так же деньги брались из средств казны, оказывал свою финансовую поддержку Попечительский комитет, который создавался при роте. Тем не менее все затраты на содержание участников польского восстания возмещались за счет средств Царства Польского и 10% сбора с помещичьих имений в западных губерниях.

Всю информацию о распределении средств выделяемых на содержание полит заключенных в Олонецкой губернии переправляли в Министерство финансов, предварительно разделив суммы на содержание польских ссыльных и ссыльных с Западных губерний.

Таким образом, покрывались расходы на пересылку арестантов из мест прежнего места жительства в Олонецкую губернию, на ремонт помещений арестантских рот, на содержание полиции и ее усиление, издержки на продовольствие, снабжение одеждой и обувью, лечение больных и другие нужды ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.1. Д.1724. Л. 1-3. .

Необходимо отметить, что количество средств, затрачиваемых на содержание арестантов, не было строго фиксированным. Ежегодно Министерство финансов пересматривало размер суммы на пропитание, называемой арестантской дачей. Так, в 1863-1864 гг. содержание одного арестанта в сутки обходилось в сумму от 7 до 9 копеек. Эта сумма складывалась из казенных средств и денег, выделяемых Попечительским комитетом. Иногда командованию роты даже удавалось экономить средства, получаемые из казны.

Например, в 1863 г. на содержание одного арестанта из казны выделялось по 7 копеек в сутки. Этих денег было явно недостаточно для содержания бывших повстанцев, поэтому практически каждый месяц Попечительский комитет добавлял из своих средств по 1-2 копейки. Зато в 1864 г. ассигнования из казны на арестантов были увеличены до 11 копеек в сутки на каждого.

В итоге Попечительский комитет прекратил финансировать роту из собственных средств, более того, удавалось экономить ежемесячно от 1 до 4 копеек в день из расчета на одного сосланного. В 1865 г. арестантская дача вновь была урезана и составляла 8 копеек в день на человека. Это потребовало очередных дотаций из средств комитета ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.1. Д.1781. Л. 4-5..

Тем не менее, в сравнении с уровнем содержания арестантов в других губерниях, ситуация в Олонецкой губернии выглядела достаточно благополучно. На 1865 г. в Российской империи было 63 административно- территориальных единицы: 51 губерния, 4 области, 3 градоначальства и 5 городов Якутской области, в которых были созданы и действовали арестантские роты гражданского ведомства и по которым отдельно назначалась арестантская дача. В 87% административно-территориальных единиц на содержание одного арестанта в сутки из казны выделялось менее 8 копеек.

Причем в 11% из них (Енисейской, Курской, Орловской и других губерниях) арестантская дача составляла 3 копейки в сутки. В 17.5% (Астраханской, Воронежской, Иркутской и других губерниях) выделялось 4 копейки. В 12.5% (Вятской, Могилевской, Пермской и др.) - 5 копеек. В 36% административно-территориальных единиц (16 губерниях, 3 областях, 2 городах и 2 градоначальствах) суточное содержание одного арестанта составляло 6 копеек. По 7 копеек в сутки на арестанта выделялось в 9.5% регионов. В Архангельской губернии арестантская дача составляла 8 копеек в сутки Там же. Л. 8..

Большая часть выделяемых средств шла на обеспечение арестантов продовольствием. Меню составлялось на месяц и зависело от дня недели и деления на «скоромные или постные дни». В целом, рацион питания был очень однообразным и скудным.

Так, в 1865 г. питание арестантов выглядело следующим образом: ежедневно бывшие повстанцы получали ржаной хлеб; в понедельник, вторник и среду - мясо, овсяную крупу, соль; в четверг и воскресенье - мясо, овсяную или гречневую крупу, сливочное масло, соль; в пятницу и субботу - картофель, овсяную крупу, сливочное масло и соль. Кроме того, два раза в неделю ссыльные получали квас ГААО. Ф.1. Оп.4. Т.1. Д.1781. Л .13..

В виду однообразия и недостаточного количества пищи, а также гигиенических условий и негативного влияния климата среди арестантов случались заболевания цингой Там же. Л. 20.. Кроме того, ссыльные не раз заявляли, что не могли употреблять местную пищу, к которой они не привыкли. Поэтому часто арестанты ели только хлеб, что крайне негативно отражалось на их здоровье, приводило к истощению организма и, как следствие, к различного рода заболеваниям Там же. Л.19..

На недостатки питания арестантов неоднократно обращали внимание как ротный врач, так и попечители роты. Они ходатайствовали об увеличении расходов на питание арестантов и большем его разнообразии, в частности, за счет добавления в рацион капусты, рыбы и картофеля, увеличения ежедневной нормы круп. Однако существенного улучшения в снабжении продовольствием так и не произошло.

Положение усугублялось воровством унтер-офицеров, служивших при роте. Об этом свидетельствуют факты, изложенные в архивных документах и воспоминаниях арестанта Архангельской роты Констана Боровского Borowski K. Wspomnienia powstansca i sybiraka z 1863.// Miedzu Kamencem i Archangielskiem. Warszawa. 1986. C. 186-187..

Еще хуже была ситуация со снабжением арестантов одеждой и обувью. Существовали специально разработанные «Правила заготовления, свидетельствования и расходования одежды и обуви для ссыльных арестантов» от 2 октября 1863 г ГААО. Ф.4. Оп.21. Т.2. Д.577. Л.229., которые постоянно нарушались командованием роты.

Злоупотребления приобрели такой размах, что в апреле 1865 года началось следствие, причиной которого стало поступившее 20 марта 1865 г. в Губернское Правление сообщение временно командовавшего ротой штабс-капитана Ускова. Из сообщения следовало, что из 565 арестантов нельзя было выслать на работу 100 человек, так как они не имели одежды. Однако следствие продвигалось очень медленно и к октябрю только закончилось дознание. При проверке в апреле и июне 1865 г. Архангельской роты была обнаружена значительная растрата.

Например, не доставало 243 полушубков, 65 зимних курток, 247 пар зимних штанов, 398 пар зимних сапог, 666 рубашек и других вещей ГААО. Ф.4. Оп.21. Т.2. Д.298. Л. 7..

Кроме того, выяснилось, что на некоторых поляков были записаны новые вещи, которых по их словам они не получали, некоторым же выдавалась старая одежда или оставшаяся от выбывших арестантов под видом новой и вскоре становилось негодной.

2.4 Вклад ссыльных поляков в социокультурное развитие России

Участь политической ссылки постигла наиболее передовую часть общества Польского государства, в отдаленных и глухих уголках России же, где царила поголовная неграмотность, эти ее невольные обитатели становились проводниками культуры и просвещения. Повышение грамотности населения ссыльные с народническими взглядами считали одним из факторов кардинального переустройства общества.

С 1863 г. начинается вторая волна высылки на территорию нашей страны, где заключенными становились участники второго восстания. в Общее количество человек за неполных 4 года (1863-1866 гг.) вместе с добровольно пришедшими членами семей приравнивается к 19 тыс. человек. Половина из этого числа получила наказание в виде «водворения», остальные ушли на каторгу (3 894), поселение (2 153), «на житье» (2 254). Вместе с ссыльными прибыло 1 830 чел. ССЭ. - М., 1932. - Т. 2. - Стб.591. Так, в ссылку проследовали жены Клечковского, Люри, Сокольского, Сосновского, Хлусевич, Доллер, Ястремского, Гедеоновского и др. Социальное положение, по сравнению с предыдущим этапом, не изменилось - большую часть повстанцев составляли дворяне.

Именно с прибытием польских мятежников положено начало Нарымской ссылке, где оказались несколько десятков повстанцев.

Многие из них умерли, не выдержав тяжелых условий, другие бежали или уехали после отбытия срока ссылки, небольшое число попало под амнистию 1883 г., некоторые же, из числа предприимчивых, остались в Нарыме. Амнистированные, пробыв на родине несколько месяцев, разорившись, возвращались в Сибирь, к тому же многие ссыльные поляки были уже женаты на русских. «На родине я почувствовал себя чужим», - писал Ф.Кон, вернувшись из ссылки. Кон Ф. За пятьдесят лет: В 4 т. - М., 1936. - Т. 3-4. - С.203.

В неволе многие бывшие революционеры почти полностью отошли от политической деятельности. К тому же, попав в такую глушь, как, например, Минусинск, Курган или Тару, трудно было сохранить свой революционный энтузиазм и найти сподвижников. Как вспоминал польский народник Ф.Кон, «обстановочка, обрастание - действительное средство для превращение революционера в обывателя... Жизнь заставит тебя думать изо дня в день, как и где раздобыть то или другое необходимое...» Кон Ф. На поселении в Якутской тюрьме // Каторга и ссылка. - 1929. - Кн. 51. - С.93.5. По его мнению, из пятидесяти, полных веры в свое дело людей едва 10-15 сохранили свою «уж не революционность, а просто человеческую личность» Кон Ф. За пятьдесят лет. - Т. 1. - С.225..

Позднее, перебравшись в города на поселение, поляки оказывались в самом центре экономической и общественной жизни. Во всех городах России были лавки с надписью «Варшавский магазин», которые открывали ссыльные поляки. Товары высылались им из Варшавы, главным образом, обувь и мануфактура. Очень многие из них служили у золотопромышленников, в казенных учреждениях, полиции, казначействе, как «по вольному найму», так и на государственной службе. В тайге, под Енисейском, на золотых приисках работал служащим польский офицер Красницкий. В работах по прорытию канала для соединения системы рек Оби и Енисея участвовали политические: инженер путей сообщения Балицкий, Мицкевич, Стратонович, Андржейкович. Руководил этим проектом барон Амиков, который охотно брал на службу политических ссыльных, а, бывая в Енисейске, «проводил дни почти всегда у каракозовца М.О.Маркса» Вишневецкий Н.Ф. Енисейская ссылка в 1878-1893 гг. // Каторга и ссылка. - 1930. - № 8-9. - С.172..

Второй канал культурного влияния ссыльных на местное население - распространение элементов русского ремесленного производства. Поляки работали в своих мастерских (портных, сапожных, столярных).

Ссыльные находили место во всех областях жизни, легко приспосабливались к новой обстановке, а иногда и к совершенно новой профессии.

В повышении культурного уровня населения существенное место занимала организация и деятельность местных музеев. Ф.Кон подчеркивал огромное значение этих учреждений, игравших помимо научной, еще и воспитательно-образовательную роль. Поляки оставили яркий след в создании и популяризации музейного дела в Сибири.

На их знаниях и энтузиазме работали Минусинский (А.И.Венцковский, Ф.Кон), Иркутский (И.Д.Черский, Н.И. Витковский), Енисейский (М.О.Маркс, Михалевич) и другие музеи.

Значительный вклад в отечественную науку внес Александр Чекановский.

Он учился сначала в Киевском, затем в Дерптском университете, был образованным и всесторонне одаренным человеком. Много путешествовал, готовился к экзаменам на звание кандидата геологии и минералогии, однако участие в восстании 1863 г. прервало его планы. Уже по пути следования на каторгу А. Чекановский собрал интереснейшую коллекцию насекомых, впоследствии переданную им в Академия наук. Местом ссылки первые годы были глухие деревни Забайкалья. В этот период ему приходилось добывать средства тяжелым крестьянским трудом. Затем, после помощи его друга Ф.Б.Шмидта, ставшего академиком, он смог переехать в Верхоленский округ, а в 1868 г. в Иркутск и заняться научными исследованиями18. В 1867 и 1868 гг. Чекановский вел регулярные метеорологические наблюдения, собрал и описал 69 видов грибов, изучал геологическое строение долины р.Ангары. Активно трудился ученый и в Сибирском отделе ИРГО, разобрал его многочисленные коллекции и составил каталог. В изгнании исследователь подготовил и издал монографию о геологическом строении Иркутской губернии. Участвовал и возглавлял ряд экспедиций - Култукскую, Тунгусскую, Оленекскую и др. Результаты его исследований были высоко оценены: в 1870 г. Чекановский получил малую золотую медаль Русского географического общества, а в 1875 г. - золотую медаль первого класса Международного географического конгресса в Париже за составленные в ходе экспедиций карты Чекановский А.Л. Сборник неопубликованных материалов. Статьи о его научной работе. - Иркутск, 1962. - С.86..

Огромный интерес для этнографии представляет описание Чекановским ярмарки, которая ежегодно, в течение августа, проходила в устье реки Илимпеи. На нее съезжались эвенки и якуты из самых отдаленных мест Восточной Сибири. Чекановский подробно описал это редкое этнографическое явление. И это единственное ее описание: ни до, ни после исследователя никому этого сделать не удалось. В результате семилетней научной деятельности А.Л.Чекановского в Сибири, натуралиста широкого профиля, были достигнуты значительные успехи в развитии геологии, географии, биологии, этнографии и лингвистики.

Вместе с Чекановским научные изыскания проводили и его ссыльные земляки - И.Д.Черский, Б.И.Дыбовский, В.Ксенжопольский, К.Нейман, Ф.Миллер, З.Венгловский.

Так, Бенедикт Дыбовский, ученый-биолог, зоолог и врач, осуществивший многочисленные научные экспедиции на Байкал, в Забайкалье, по бассейну Амура и по Дальнему Востоку, снискал себе мировую славу фундаментальными исследованиями фауны и зоогеографии этих районов. Получив в 1876 г. разрешение вернуться на Родину, исследователь лишь ненадолго оставил Россию.

И хотя Ф.Кон называет себя и некоторых своих товарищей «учеными поневоле», многие ссыльные занимались научными исследованиями еще до пребытия на места ссылок.0

В целом же исследования и тех и других носили серьезный характер, касались теоретических основ рассматриваемых проблем. Большой вклад внесли поляки в изучение разных отраслей науки.

Археологические (Н.И.Витковский), метеорологические (М.О.Маркс), зоологические (В.Годлевский, Б.И. и В.И.Дыбовский), этнографические и антропологические (Ф.Кон, В.Л.Серошевский, Б.Шостакович, Э.К.Пекарский, Н.А.Виташевский), геологические и географические (А.Л.Лекановский, И.Д.Черский, А.И.Венцковский), палеонтологические (И.Д.Черский), искусствоведческие (С.Вронский, В.В.Флек, В.Ф.Оржешко) их исследования не потеряли своего значения до сих пор. Из-за малочисленности ссыльной интеллигенции они сыграли ощутимую роль в развитии культурных контактов с местным населением.

Таким образом, рассмотрев условия проживания и возможности какой либо деятельности политических ссыльных, автор пришел к выводу о том, что при распределении работ учитывалось физическое состояние заключенного, а так же его образование. Практически вся работа сводилась к жизнеобеспечению самой роты. Работа была средством выживания в сложившихся условиях, потому как выделяемые средства на содержание арестантов были крайне скудны.

В числе ссыльных выделялась прослойка интелегенции. Которая, занималась в основном наукой, организовывались различные наблюдения, производились расчеты. В отношении искусства и литературы создавались гениальные по своей сути и не обычные по жанру произведения.

Итак, мы показали, что изъятие революционно настроенных людей из бурнокипящей политической обстановки и посылка их на поселение в отдаленные уголки нашей страны, а также суровое каторжное наказание, заставляло многих пересматривать собственные взгляды на политическую борьбу и, зачастую, отказываться от ”высших идей”. Как мы видим, эта ситуация, с некоторыми отклонениями, в целом была характерна в течение всего рассматриваемого нами периода.

Несмотря на возникавшие межфракционные и межпартийные разногласия, ссыльные в первую очередь отмечали, что во-первых, на местах поселения буквально было нечем заняться, и это повергало их в уныние, и во-вторых, что необходимость думать о заработке и обустройстве вытесняла из головы все мысли о политической борьбе.

То же самое мы можем отнести и к политической каторге, где в бегстве от рутины каторжного бытия заключенные углублялись в штудирование научных трудов, и были к тому же вынуждены вести неравную изматывающую борьбу против произвола тюремных властей.

Заключение

Изучение исторических событий, повлиявших на множество судеб, раскрытие тайных фактов и как следствие неоспоримой истины является очень важным в становлении понимания менталитета своей страны.