Экономическое развитие реформ в России: "шоковая терапия" 90-х, стабилизация и кризис в первое десятилетие XXI в.

Развязка наступила в августе 1998 года, когда государственная финансовая пирамида рухнула под своей тяжестью.

Крах наступил в финансовой сфере, но потряс до основания всю экономику. Правительство практически признало финансовую несостоятельность страны. Было объявлено о прекращении в явочном, одностороннем порядке выплат по займам и государственным долговым бумагам. Последние предлагалось конвертировать в новые гособлигации с отсрочкой погашения и выплат процентов. Вводился трехмесячный мораторий на выплату обязательств российских субъектов хозяйствования перед зарубежными кредиторами, ограничивались валютные операции, был раздвинут валютный коридор.

Сами решения, по существу, оказались неадекватными. Так, новый верхний предел валютного коридора был сразу же опрокинут, а к концу 1998 года курс рубля снизился более чем в четыре раза, что вызвало сильную вспышку инфляции - потребительские цены выросли за это время вдвое. Произошел резкий спад производства. Реальные доходы населения вновь снизились на 25-30 процентов.

Огромной силы удар пришелся по еще слабой банковской системе. Выжили лишь те немногие крупные банки, которые каким-то образом сумели заранее избавиться от ГКО, а также средние и мелкие банки, вообще не имевшие дело с ними.

За острейшим финансово-экономическим кризисом последовал и политический. Правительство Кириенко было отправлено в отставку. Спасать почти безнадежное положение взялось правительство Примакова с принципиальной иной экономической политикой, получившей более широкую поддержку в политических кругах страны и среди населения.

Страна завершала свой драматический ХХ век в обстановке глубокого экономического кризиса и общественно-политической неопределенности…

Раздел III. Экономические, социально-политические последствия шоковой терапии

1. Катастрофическое падение производства и деградация народного хозяйства

Шоковая терапия была применена для лечения экономики страны, когда она действительно была больной. Но это лечение вызвало последствия, многократно превосходящие те, ради устранения которых она была применена. «Лечение» экономики поставило ее на грань полного распада и вызвало беспрецедентное снижение уровня жизни населения. Тем самым режим Ельцина обнаружил в экономической политике свою полную несостоятельность.

Острая фаза кризиса затянулась почти на десять лет. В течение 1991-1998 годов произошло по существу обвальное ухудшение всех основных социально-экономических показателей.

Так, картина падения валового внутреннего продукта скрашивается за счет включения в него посреднических, в особенности финансовых услуг, удельный вес которых в ВВП за эти годы возрос.

В результате такого падения производства страна была отброшена на 10-15 лет назад и оказалась на грани социально-экономической катастрофы. По всем основным показателям превзойдены критические пределы национальной безопасности, серьезно подорваны основы для экономического возрождения страны в будущем. И дело тут даже не только и не столько в объемах производства, но в качественной деградации экономики, прежде всего, структурно-технологической.

Что же произошло в 90-е годы? В каком-то смысле положительно, с точки зрения структурных перемен, можно говорить лишь о сокращении масштабов военного производства, избавлении страны от непосильных военных расходов. Но и это было сделано не лучшим образом - разовым, обвальным - более чем в 7 раз - уменьшением в 1992 году государственных закупок военной техники. Тем самым был нанесен огромный ущерб научно-техническому потенциалу страны, сосредоточенному в ВПК.

Во всем остальном структурные перемены в ходе российских реформ приобрели сугубо негативный характер.

Наибольший урон потерпели отрасли, наиболее важные для развития страны и жизнеобеспечения населения. Самый сильный удар пришелся по обрабатывающей промышленности, в первую очередь высокотехнологичным производствам - приборостроению, электронике и микроэлектронике. Производство вычислительной техники, бытовой электроники в 80-х годах только-только начало вставать на ноги, но тут же пало под ударами кризиса, а рынок оказался заполненным иностранной продукцией. Объем продукции машиностроения составил не более 25-30% докризисного уровня.

Тяжелейшая ситуация возникла в легкой промышленности, а также в сфере услуг для населения, хотя, казалось бы, свобода рыночных отношений в первую очередь для них создает более благоприятные условия. Текстильная, обувная промышленность фактически остановились. Удельный вес услуг в ВВП даже возрос, но это произошло вследствие общего падения ВВП, а также за счет торгово-посреднической, финансовой деятельности, а объем реальных услуг, оказываемых населению, снизился в 4 раза.

Что касается добывающей промышленности, а также первичной переработки минерального сырья и топлива, то здесь наблюдалась иная, более благополучная картина: производство сократилось в значительно меньшей степени.

Сильнейший удар кризис нанес сельскому хозяйству. Продукция сельского хозяйства сократилась более чем на 40%, посевные площади - на четверть. Утрачено более 40% поголовья крупного рогатого скота, в том числе 30% коров, 55% свиней, 70% овец и коз. Снизились урожайность сельхоз культур и продуктивность животноводства.

Все это - прямой результат неконтролируемой либерализации цен и внешней торговли, прекращения государственной поддержки сельхозпроизводителей.

Большая часть сельхозпредприятий оказалась убыточной, ведение фермерских товарных хозяйств стало разорительным. На внутренний российский рынок, открытый для внешней конкуренции, хлынул поток зарубежной продовольственной продукции, дотируемой своими правительствами.

В результате всего этого структурные перекосы в народном хозяйстве России в пользу тяжелой, прежде всего добывающей, промышленности еще более усилились. В полуразвалившейся экономике, открытой для мирового рынка, конкурентоспособными оказались лишь отрасли по добыче и первичной переработке топлива и сырья, да и это было обусловлено непомерно низкой в сравнении с мировыми стандартами заработной платой. По своей структуре экономика страны приблизилась к полуколониальной, являющейся топливно-сырьевым придатком развитых стран.

Наибольшую опасность для будущего страны создал начавшийся распад ее производственного и научно-технического потенциала. Он сделал проблематичным и труднодостижимым восстановление экономики страны в будущем.

Был полностью нарушен процесс воспроизводства основных фондов. Капиталовложения в них сократились за 1992-1998 годы в четыре раза, не обеспечивая даже простого воспроизводства и сохранения производственного аппарата. Фактически прекратилось обновление физически и морально устаревшей техники. Приостановилось изготовление металлообрабатывающего оборудования, станков с программным управлением, роботов, обрабатывающих центров.

В нефтедобывающей промышленности, казалось бы благополучной, ежегодно заменялось 1,5-2% промысловых нефтепроводов при норме не менее 5%. Прирост запасов нефти в 1997 году составил 70-80% от ее добычи при необходимом минимуме в 230%. Устарела значительная часть магистральных трубопроводов, энергетического оборудования, не осуществлялись в нужном объеме меры поддержания плотин, дамб и других крупных объектов. В результате - рост числа техногенных аварий и катастроф с людскими потерями и огромным материальным ущербом.

За несколько десятилетий ценой огромных усилий в Советском Союзе был создан уникальный, мощный научно-технический потенциал, сопоставимый с североамериканским и европейским. В нем было сосредоточено около четверти мирового научного персонала. Особенно сильные позиции он занимал в фундаментальной науке. Большая его часть была дислоцирована в Российской Федерации. При всех своих слабостях и недостатках (приборное оснащение и опытно-экспериментальная база, преобладающая ориентация на оборонные нужды) накопленный научно-технический потенциал был одним из главных устоев экономической мощи страны. Обвальное падение производства, в том числе в ВПК, парализовало спрос на научные исследования и разработки. Одновременно резко сократились бюджетные ассигнования на науку. В результате, несмотря на разукрупнение, стало сокращаться число научно-исследовательских организаций, особенно научно-технических подразделений на предприятиях.

Наука и научное обслуживание превратились из наиболее престижной сферы деятельности в одну из самых низкооплачиваемых отраслей, по существу, в зону бедствия. В начале 90-х годов началась массовая «утечка мозгов» за рубеж, часть научных сотрудников перешла в сферу мелкого и среднего бизнеса. «Утечка мозгов» происходила также через скупку зарубежными фирмами за бесценок результатов исследований и разработок, выполненных российскими научными учреждениями.

2. Обнищание населения и социальная поляризация

Особенно тяжелыми оказались социальные последствия кризиса, поставившие под угрозу само существование нации. По всем социальным показателям жизни населения (уровень и дифференциация доходов, степень удовлетворения социально-культурных потребностей, состояние преступности, динамика рождаемости, смертности и прироста населения, продолжительность жизни и др.) ухудшение перешло критические значения. Потребление материальных благ и услуг снизилось до 40% докризисного уровня.

Большинство семей перешло в режим выживания. Об этом свидетельствует резкое повышение доли доходов, затрачиваемых на продовольствие, и уменьшение доли затрат на приобретение промышленных товаров. Но при этом и питание населения существенно ухудшилось: сильно сократилось потребление всех основных продуктов, особенно мяса, молока, яиц, рыбы, возросло лишь потребление картофеля.

Резко усилилась дифференциация доходов. По официальным данным, в стране за чертой бедности в 1998 г. оказалось 34,3 млн. человек, то есть 23,4% населения, доходы которых ниже так называемого прожиточного минимума.

Дифференциация доходов четко обнаружилась и по отраслевому признаку. В экспортно-ориентированных отраслях (добыча нефти, газа, цветная металлургия), а также в электроэнергетике и особенно в банковско- финансовой сфере заработная плата в 2-3 и более раз превышала ее средний уровень, а в машиностроении, сельском хозяйстве, здравоохранении, образовании, культуре и науке была значительно ниже его.

Увеличился разрыв в уровнях доходов населения и в региональном разрезе. В Москве среднедушевые доходы превышали средне российский уровень в три раза, в Санкт-Петербурге - на 20%. Они были выше среднего уровня в областях, прилегающих к границам, через которые шла интенсивная торговля с зарубежными странами. Вместе с тем в Центральном, Центрально-Черноземном, Северо-Кавказском регионах доходы населения были значительно ниже среднего уровня, а в ряде областей и республик приблизились к официальному прожиточному минимуму.

К этому надо добавилось бедственное положение социально-культурной сферы, финансируемой за счет бюджета, - здравоохранения, образования, науки и культуры. Доля государственных расходов на социально-культурные нужды в общественном продукте в годы кризиса осталась прежней, но ведь он упал более чем вдвое, а значит вдвое или больше уменьшились абсолютные расходы на социальные нужды. Но потребности населения, например, в медицинском обслуживании, не уменьшились, наоборот, они даже возросли из-за неблагоприятных социально-экономических условий жизни, так же, как не уменьшились потребности и в образовании, науке и культуре. Снизилось качество обучения в государственных общеобразовательных и профессиональных учебных заведениях.

Резкое изменение социально-экономических условий жизни народа отразилось на динамике демографических процессов. Впервые со времени войны смертность превысила рождаемость, и естественный прирост населения сменился его уменьшением.

Возникает вопрос, как и за счет чего страна все-таки жила в условиях обвального падения и растущей дезорганизации экономики. При этом социального взрыва не произошло, хотя подспудно недовольство ситуацией и политикой властей нарастало. «Секрет» заключен в наличии ряда факторов, которые позволяли в какой-то мере смягчать социально-экономическую и политическую обстановку, но в то же время ухудшали перспективы развития страны, подрывали ее экономический потенциал.

Это, прежде всего, непомерная эксплуатация и растранжиривание природных ресурсов. Картина такая: производство, а значит и потребность в топливе, сырье и других первичных материалах резко сократились, но их извлечение из недр земных продолжалось полным ходом, если и сократилось, то в значительно меньшей степени, чем выработка конечной продукции. «Излишек» топливно-энергетических, сырьевых ресурсов и продуктов их первичной переработки широким потоком пошел за границу.

Их продажа на мировом рынке резко увеличилась, по некоторым позициям в несколько раз.

Поступления в бюджет от производства и продажи за границей товаров топливной и сырьевой групп, а также продуктов их первичной переработки стали давать львиную долю доходов госбюджета.

Другой амортизатор кризисных трудностей - проедание накопленного национального богатства страны, прежде всего ее производственных фондов. Как уже отмечалось, в условиях кризиса не обеспечивалось даже простое воспроизводство основных фондов. Средства амортизационного фонда частично обесценивались инфляцией, частично использовались не по назначению - для восполнения недостатка в оборотных средствах и даже на поддержание доходов. Колоссальным расхищением производственного потенциала страны и обманом народа обернулась приватизация государственной собственности с помощью ваучеров. Вместо обещанного возвращения собственности тем, кто ее создал, в итоге произошла, по сути дела, безвозмездная передача госсобственности в руки бюрократии и дикого полукриминального капитала.

Та же линия была продолжена и на «коммерческом» этапе приватизации. Ценнейшие производственные и инфраструктурные объекты и комплексы, такие, как «Норильский никель», «Связьинвест», пакеты акций нефтяных, химических, автомобильных компаний за бесценок перешли в распоряжение частных лиц и коммерческих банков. Выручка же от акционирования и продажи акций использована для латания прорех в бюджете, на непроизводительные цели.

90-е годы, безусловно, войдут в социально-экономическую историю страны как годы тяжелейшего экономического кризиса, расхищения богатств страны, как естественных, так и созданных трудом многих поколений, неслыханного обнищания большинства народа и обогащения узкой группы приватизаторов и олигархов, близко стоявших к государственной власти.

3. Шоковая терапия и кризис ельцинского режима

Уже в первые дни и недели 1992 года рост «отпущенных» на свободу цен многократно превзошел публичные прогнозы Ельцина и Гайдара. Непомерное вздорожание продовольственных товаров повседневного спроса вызвало стихийные протесты населения, особенно в крупных городах. После первого (январского) шокового удара социально-экономическое положение в стране продолжало стремительно ухудшаться. Резко сокращались промышленное производство и налоговые поступления в бюджет. Широкое распространение получили длительные, многомесячные задержки зарплат, стипендий, пенсий и даже детских пособий. В результате «освобождения» цен в первые же месяцы 1992 года оказались практически конфискованными все сбережения населения и предприятий в сберкассах и банках.

Миллионы граждан из сторонников реформ быстро превращались в их противников. В Москве социальные протесты вылились в перекрытие улиц живыми цепями учителей, в забастовки медиков. Начались протестные выступления в цехах промышленных предприятий, на транспорте и в шахтах.

Радикальные либералы со своей стороны безуспешно пытались организовать контр митинги в поддержку правительства и президента.

Кризис социально-экономический закономерно перерастал в крупномасштабный социально-политический.

Первый парламентско-правительственный кризис закончился компромиссом. Однако каких-либо существенных выводов исполнительная власть не сделала. Экономическая и социально-политическая обстановка в стране продолжала ухудшаться, несмотря на поддержку и кредитную помощь Запада.

В декабре 1992 года на УII Съезде народных депутатов России депутатское большинство категорически отвергло возможность сохранения правительства Гайдара. Но и на этот раз президентско-парламентское противоборство ограничилось шатким компромиссом - договоренностью о проведении в апреле 1993 года референдума по доверию президенту и парламенту.

Нарастание глубокого кризиса государственной власти становилось очевидным. Она на глазах теряла эффективность и доверие: ни одна из официально провозглашенных ею целей не достигалась. В обществе нарастала дестабилизация. Положение в экономике все более ухудшалось. Наблюдались повсеместный рост преступности, разгул коррупции в государственных структурах. Набирал масштабы и остроту социальный раскол общества. К концу 1992 года резко сократилось число сторонников курса радикальных реформ.

Социальная поляризация в обществе определяла и раскол во власти. На фоне провальных итогов первого года чрезвычайных президентских полномочий Верховный Совет России не только перестал поддерживать ельцинско-гайдаровский вариант реформ, но и стал активно выступать против него, отражая критическое и протестное отношение абсолютного большинства населения к результатам политики правительства.

Весь 1993 год - это обострение противоборства между президентом и съездовской оппозицией. В начале сентября Ельцин приступил к подготовке силового устранения Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ.

Своеобразной пробой сил явились первомайские «беспорядки» на улицах и площадях Москвы, жесткие схватки демонстрантов с силовыми структурами.

21 сентября Ельцин издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе РФ». Он объявил о прекращении законодательных, распорядительных и контрольных функций Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. Конституционному суду предписывалось прекратить деятельность до избрания Федерального Собрания. Иными словами, парламент и Конституционный суд России объявлялись вне закона...

Оставался один шаг до развязывания кровавой гражданской войны. И он вскоре последовал. Белый дом, где народные депутаты с 22 сентября непрерывно заседали был жестко блокирован силами милиции и внутренних войск. 3 октября массовые беспорядки и столкновения произошли у здания Московской мэрии, а затем у телестудии в Останкино.

Вечером 3 октября президентом было введено чрезвычайное положение, к утру 4 декабря в столице силами милиции и дивизии Дзержинского был установлен контроль над столицей. Президент своим приказом потребовал от министра обороны начать штурм осажденного Белого дома. В течение нескольких часов переполненное депутатами здание расстреливалось прямой наводкой из танковых орудий, подтянутых к парламенту. По официальным данным, погибло 123 человека, по неофициальным оценкам - 1500. Сколько было убитых на самом деле - так и осталось неизвестно, поскольку следствие по делу об октябрьской трагедии в Москве было закрыто на основании решения в феврале 1994 года об амнистии.

1994-1995 годы ознаменовались закреплением в России олигархической системы власти. В преддверии парламентских и президентских выборов президент и его окружение активно позаботились об укреплении социально-политической опоры власти. Эта задача решалась в ходе новой волны приватизации путем залоговых аукционов, в результате которых произошло далеко идущее слияние бизнеса и власти, сопровождавшееся беззаконием и коррупцией.

В выборах депутатов Федерального Собрания в декабре 1993 года приняло участие лишь 54,3%, их итоги оказались для власти плачевными, это был явный провал ельцинского руководства.

Драматическая ситуация сложилась и вокруг президентских выборов 1996 года. После выборов настроения и ожидания самых различных групп населения отражали, по данным социологических исследований, рост обеспокоенности граждан состоянием экономики, политической власти, правопорядка, межнациональных отношений, обороноспособности, практически всех сфер общественной и государственной жизни. Как бы в знак победы Ельцина на выборах радикал-реформаторы построили пирамиду ГКО, обслуживание которой стало съедать все денежные доходы государства и в конечном счете привело к дефолту. Психологический настрой населения явно радикализировался, в людях копились раздражение и протест. Сохранялась и увеличивалась напряженность в отношениях между Центром и регионами.

Весной 1998 года нарастают кризисные финансово-экономические проблемы. Начинается новая «рельсовая война». Программа крупного сокращения государственных расходов и роста налогов, выдвинутая новым правительством, потерпела провал в Госдуме. Отказался ее поддержать и МВФ. Карьера молодых реформаторов кончилась отказом от платежей по ГКО, дефолтом, вопреки публичным заверениям президента Ельцина, что ничего подобного не будет. Это был полный финансовый крах режима.

Страну и президента спасает то, что после долгих уговоров возглавить правительство соглашается Е.М.Примаков. Он привлекает в свою команду Маслюкова, Геращенко и других опытных, известных советских специалистов-экономистов. Менее чем за год нарастание финансового кризиса и падение производства были остановлены.

Эпоха Ельцина и его режима заканчивалась. Кредит общественного доверия был им окончательно исчерпан. Ельцин сам начал это понимать и начал готовить приемлемые для себя выходы. И прежде всего, встал вопрос о руководителе правительства, который по Конституции в случае досрочной отставки президента становится исполняющим его обязанности. Премьером стал В.С.Степашин, но и он пробыл в качестве преемника лишь два месяца и был заменен в качестве наследника малоизвестным тогда чекистом В.В.Путиным. В связи с отставкой Ельцина он и стал и.о. президента России, а затем - после выборов 2000 года - и полноправным президентом. Эпоха Ельцина канула в лету, но преодоление ее тяжких последствий и сегодня не утратила своей актуальности.

Заключение

Общественное развитие, в том числе экономическое, не является жестко детерминированным и неуклонно поступательным. Оно зависит от исторически складывающихся факторов, политической борьбы, верх в которой на отдельных отрезках истории могут брать неадекватные взгляды и политические силы. Все это требует объективного анализа.

Практическое же значение оценок шоковой терапии определяется тем, что ее отрицательные последствия для страны так и не преодолены.

Это топливно-сырьевая гипертрофия экономики при запущенности научно-технического потенциала, обрабатывающих производств и сельского хозяйства. Именно в этом причина большей глубины и тяжести экономического кризиса 2008-2009 годов в России, чем в странах Запада и тем более Китая, Индии и Бразилии.

Замысел применения к России шоковой терапии готовился келейно, узкой группой экономистов во главе с Е.Т.Гайдаром, с участием западных советников и регулярными советами с Международным валютным фондом. Подавляющее большинство отечественных ученых-экономистов оказалось в стороне от выработки концепции гайдаровских реформ. Проект реформ ни на одной стадии - от зарождения до принятия и начала осуществления - не был предметом обсуждения и апробации в научно-экономическом сообществе страны.

Официального целостного программного документа, излагающего цели, содержание реформ, их основные компоненты, приоритеты и рубежи, которых страна должна была достигнуть, опубликовано не было. По заявлениям инициаторов и исполнителей шоковых реформ можно судить лишь об их отдельных составляющих. Несомненно лишь одно - в результате осуществления шоковой терапии была «через колено» и «до основания» разрушена советская экономическая система. Вместе с ней подорваны и советские социальные институты, в том числе институты жизнеобеспечения и социальной защиты населения, а новые - не созданы.

Возникшая в итоге шоковой терапии экономическая система страны продолжает быть неэффективной, отягощена монополистическими аномалиями, бюрократическими препонами, чрезмерным вмешательством госаппарата, разросшейся коррупцией. Структура экономики остается архаичной, а темпы и качество экономического развития - не отвечающими современным требованиям.

На общем фоне быстрого развития мировой экономики в последние 20 лет Россия осталась единственной крупной страной, не продвинувшейся вперед. Особенно сильно возросло отставание России в современных высокотехнологичных и наукоемких отраслях. Это одно из самых пагубных последствий радикал-либеральной трансформации экономики России, шоковых методов ее лечения.

Все авторы радикал-либерального направления подчеркивают, что тяжести 90-х годов порождены наследием советской экономики, ее неспособностью к постиндустриальной перестройке.

Отход от шоковой терапии, критическое отношение к ней в официальных кругах стали возможными только после ухода Ельцина с политической арены. Но и сейчас официальная экономическая идеология и политика не свободны от ее пережитков, и это мешает выйти стране на траекторию качественного совершенствования и быстрых темпов экономического развития.

Размещено на Allbest.ur