Великая Российская революция, кульминацией которой стали события 1917-1918 гг, вовлекла в политический процесс сотни тысяч представителей простонародья: именно молодые рабочие, крестьяне, мещане приняли активнейшее участие в свержении самодержавия, в конструировании структур демократической власти, созидании основ новой жизни.

Наиболее радикальные и энергичные из них составили костяк организаторов и руководителей крайних левых партий и организаций России: большевиков, левых эсеров, максималистов, анархистов. Казалось, что именно эти политические силы, совместными усилиями ликвидировавшие буржуазно-демократический режим осенью 1917 года, предложили российским трудящимся наиболее эффективные средства решения наболевших общественных проблем, указали наиболее короткие пути к осуществлению идеалов свободы и социальной справедливости. В реальности же сравнительно короткий исторический отрезок длиной в одно человеческое поколение, началом которого стала Великая революция, завершился "эпохой Большого террора". Причем, жертвами политического террора оказались как сами "организаторы победы" - большевики, так и многие их бывшие союзники по "левому блоку". Рассмотрим подробнее на конкретных примерах, что являлось причиной революционных выступлений в Нижегородской губернии.

Весной 1917 года шел уже четвертый месяц революции, но ни одна из основных задач так и не была разрешена: народ не получил ни хлеба, ни земли, ни мира. Промышленная Нижегородская губерния на начало 1917 г. находилась на 4 месте в России по числу предприятий и количеству рабочих (254 предприятия, около 70 тысяч рабочих). В губернии действовало 16 судостроительных, 11 металлургических заводов. Развивалась электротехническая и химическая промышленность. Основная масса рабочих была сконцентрирована на крупных предприятиях.

В начале июля 1917 года, требуя увеличения заработной платы, забастовали сормовские рабочие и служащие.

Стачечный комитет взял под контроль в Сормове телефон, водопровод, освещение, установил охрану завода как "государственной собственности в будущем". Забастовка продолжалась более двух недель, пока городские власти и администрация не удовлетворили требования сормовичей.

Вслед за этой забастовкой в Нижнем Новгороде вспыхивают крупные волнения среди солдат гарнизона, они продолжались несколько дней и сыграли важную роль в усилении большевистского влияния в жизни города. Когда 62-й пехотный полк, в котором числилось несколько сот запасников, должны были отправить на фронт, солдаты отказались ехать, заявляя: "Довольно нам в окопах гнить, кровь за буржуев проливать, пускай сами посидят в окопах! " Командование гарнизона, поддержанное меньшевистско-эсеровским Советом рабочих и солдатских депутатов (меньшевик Налетов был председателем солдатской секции), лишило солдат довольствия. Командованию гарнизона удалось разоружить солдат и силой согнать их на Московский вокзал, готовя к отправке. Тогда на защиту товарищей поднялись солдаты 183-го и 185-го полков и не допустили отправки, а восставшие солдаты разошлись по казармам.

После вооруженного восстания солдат -- это было в самом начале июля -- меньшевистско-эсеровский Совет, не способный управлять событиями в напряженной социальной обстановке, распался. Большевики, поддержанные солдатами гарнизона, создают Временный исполнительный комитет, который взял власть в свои руки и призвал население к революционному порядку.

Тогда городской исполнительный комитет, находившийся в руках местной буржуазии, при поддержке меньшевиков и эсеров обращается за помощью к центральной власти. На помощь им Временное правительство направляет из Москвы военную карательную экспедицию из юнкеров, казаков с тремя броневиками. Возглавил карателей сам командующий Московским военным округом полковник Верховский, "облеченный властью всей революционной демократии, -- как он пышно писал в своем приказе, -- водворить в Нижнем Новгороде государственное начало".

Каратели прибыли не по московской дороге, где их ожидали вооруженные отряды рабочих, а по арзамасской. Они высадились на Мызе, откуда вошли в город. Но ожидаемого ими сопротивления каратели не встретили. Большевистский исполнительный комитет, понимая невыгодное соотношение сил, принял правильное решение не вступать в конфликт.

Верховскому удалось разоружить и отправить на фронт часть солдат гарнизона, провести аресты. Но разоружить рабочие дружины и расправиться с ними не мог: оружие оказалось всюду надежно спрятанным. Революционная гроза нарастала. Надвигались решающие схватки рабочих с властью капиталистов. Влияние нижегородских большевиков на рабочие массы с каждым днем становилось все ощутимее.

Правительство продолжало войну. Был выпущен внутренний займ для продолжения военных действий. Он получил название "Заем свободы", так как должен был, по мнению столичных властей, пойти на защиту своего, уже революционного, отечества, на защиту своей молодой свободы.

Нижегородская городская дума принимала весьма энергичные меры к распространению этого займа, обращаясь к населению с неоднократными призывами подписываться на него. Но "Заем свободы" успеха у населения не имел, вызывал лишь глухое возмущение.

Помимо общей, военной, накалилась также местная политическая обстановка в городе: 10--12 июня городская дума приняла решение исключить, вернее не включать в списки избирателей в органы местного самоуправления (то есть в городскую думу) население фабричных поселков Молитовки, завода "Фельзер", "Новая Этна". Решение это основывалось на том, что население поселков было, практически, пришлым для города -- эвакуированные рабочие из Латвии (заводы Фельзер, Новая Этна), крестьяне Нижегородской губернии -- то есть, по мнению городской думы, они еще не стали коренными нижегородцами, а вот смутьянов среди них хоть отбавляй. Последнее утверждение оказалось истинной правдой -- возмущенные рабочие молитовской фабрики начали 14 июня 1917 года демонстрацию к зданию городской думы с требованием избирательных прав.

Вся Благовещенская площадь перед думой была заполнена народом -- ораторы сменяли друг друга, и только представители городской думы на этом митинге успеха не имели -- им говорить не дали. В конце концов, митинг кончился полной победой демонстрантов и поражением думы -- население фабричных поселков было присоединено к Канавинскому избирательному участку.

Не имела успеха политика городской думы и в июле 1917 года, когда в город вошли солдаты Временного правительства под командованием полковника Верховского. Попытки думы объяснить ситуацию, сгладить противоречия вызывали только озлобление нижегородцев. В таких условиях смена городского головы -- миллионера, советника Сироткина казалась правильной и оправданной.

Необходимо отметить положительные сдвиги в истории местного самоуправления: выборы в нижегородскую городскую думу, состоявшиеся в сентябре 1917 года были первыми действительно демократическими выборами, в которых участвовали не отдельные категории имущих граждан, а все городское население. И все избиратели выбирали городского голову. Для большевиков результат выборов оказался неожиданным и неприятным - они потерпели поражение. Подавляющее большинство голосов на выборах собрал представитель партии эсеров Владимир Генрихович Ганчель.

Отметим, что ухудшающая экономическая ситуация резко сказалась на настроениях людей. Стихийные крестьянские волнения охватили почти все уезды губернии. Но если это были отдельные выступления, то в начале 1917 года они стали происходить повсеместно.

Одним из результатом перебоев со снабжением стали "продовольственные беспорядки" в губернии, в том числе и в Нижнем Новгороде, которые начались с июня. Крупнейшее из подобных выступлений горожан произошло 14 октября 1917 года на почве задержки выдачи хлеба жителям Нижнего. Все началось у городской продовольственной лавки на Старой Сенной, где утром образовался "хвост", очередь их нескольких сот человек. Не получив муки и хлеба, вся эта толпа отправилась к зданию городской продовольственной управы на улице Большая Покровская, выбила в здании стекла, изломала мебель, уничтожила продовольственные карточки. Приехавшие товарищ городского головы С.И.Гриневицкий и член управы А.И.Иванов сумели успокоить нижегородцев, те покинули городскую продовольственную управу, но вопрос о хлебе дебатировался на улицах города до самого вечера. Газета "Нижегородский листок" писала: "Хлебные хвосты очередей в магазины наблюдаются в последнее время ежедневно. Очень многие часто остаются без хлеба, что порождает большой ропот населения.

Само по себе это выступление горожан показательный факт. Он свидетельствует не только о росте недовольства населения тяжелым продовольственным положением в городе, но и о возложении ответственности за него на власти.

С новой силой с зимы 1918 года в губернии стала нарастать социальная напряженность. Главными причинами были две - введение большевиками хлебной монополии и мобилизация населения в Красную армию. Хлебная монополия означала запрет всякой торговли продовольствием и откровенный грабеж села с помощью вооруженных продотрядов. Мобилизация грозила принуждением к участию в братоубийственной войне против родственника, соседа, соотечественника.

Население ответило протестами и восстаниями. Историки насчитывают свыше 60 выступлений в уездах Нижегородской губернии на почве недовольства хлебными реквизициями и принудительными наборами в армию. Посеяв в стране анархию, революционеры теперь обуздывали е по-своему - кровавым насилием. Все эксцессы характеризовались властью как контрреволюционные, всюду придавая им политический смысл, и жестоко подавлялись боевыми отрядами ЧК, зачастую состоявшими поголовно из латышей.

Подобные события были удобным предлогом для расправы и с духовенством. Часто при приближении продотряда население ударяло в набат. Это служило основанием для ареста местного батюшки по обвинению в антисоветской агитации, а то и в организации восстания.

Террор получил массовый характер. В отчете губернской ЧК за сентябрь 1918 г. приводятся факты расстрелов как "заложников буржуазии" священника из Ардатовского уезда имярек и батюшки из села Ворсма А.А. Антипина. В Лукояновском уезде священника Преображенского заключили в тюрьму "за поминовение во время ектении умерших бывших царей". Аресты производились по доносам особо рьяных членов РКП (б) или комбедов, и наверху это всячески поощрялось. Ленин требовал, чтобы каждый коммунист был и примерным чекистом.

В связи с теми задачами, которые Советское правительство отводило Нижегородской губернии, большое значение имели политические настроения населения края. В этой ситуации региональные партийные, советские и военные органы действовали жестко и решительно. Особое место отводилось деятельности Советов, состав которых корректировался путем отзывов и перевыборов, а иногда Советы вовсе распускались и заменялись комбедами.

Наиболее сложными по политическому настроению уездами считались Васильсурский, Сергачский, Княгининский. В это время наивысшей точки достиг социальный протест крестьянства, решавшегося на вооруженные выступления. Причинами протеста были конфискация и реквизиция хлеба, продовольствия, национализация частной торговли, революционный налог, действия продотрядов, злоупотребления местных властей, мобилизация. Только в 1918 году произошло порядка шестидесяти крестьянских выступлений в Арзамасе, Богородске, Воскресенске, Выксе, Княгинине, Семенове, Урене и др.

Свою лепту в нагнетание напряженности вносило и чиновничество различных госучреждений, считавших Советскую власть незаконной и, не желая с ней сотрудничать, выступавших с многочисленными забастовками.

После получения известий о повсеместных погромах в Нижегородской губернии Сумгин телеграфирует министру внутренних дел в Москву о росте крестьянских выступлений. "Погромная волна захватила Лукояновский уезд, Выксунский, Сормовский, Болдинский, грозит распространится на Сергачский и Арзамасский. Принимаю меры, посылаю воинские команды. Бывают случаи отказа солдат от охраны".

Не оставался в стороне от революционных выступлений и рабочий класс Нижегородской губернии. В марте 1918 г. сормовские рабочие потребовали перевыборов местного Совета, а в начале мая здесь возникла однодневная забастовка. Ее причиной стала попытка организовать суд над меньшевистской газетой "Вперед", против чего рабочие категорически возражали. В апреле-мае 1918 года в рамках борьбы с анархизмом и разгромом Нижегородской Федерации анархистов, комиссия Высшего Совета Народного Хозяйства отменила решение рабочего комитета Сормовского завода (большинство членов которого составляли анархо-синдикалисты и максималисты) о социализации предприятий. Завод был национализирован. В мае сормовские рабочие объявили забастовку протеста, подавленную войсками латышских стрелков; члены завкома были арестованы. А между тем Сормовский завод являлся почти единственным заводом, обслуживающим железнодорожный и водный транспорт в стране, и значение его для страны было огромно. ВСНХ для управления заводом учредил „Чрезвычайный комиссариат". На расширенном заседании общезаводского комитета это мероприятие ВСНХ нашло полную поддержку большевиков. Меньшевики и эсеры голосовали против. „Чрезвычайный комиссариат" начал действовать с мая 1918 года. Завод был объявлен на положении особой Государственной производственной охраны.

Следующий подъем стачечной борьбы нижегородских рабочих приходится на середину июня 1918 года.. Активизация стачечной борьбы заставила власти объявить в городе военное положение, а Нижегородская ЧК в специальном приказе предупреждала, что все контрреволюционные выступления будут подавляться самым беспощадным образом. Но это не возымело действия, и акции протеста продолжились. 18 июня в Нижнем Новгороде прошли политическая стачка и демонстрации, в которых приняли участие десятки тысяч рабочих.

Ситуация в Новгороде, Сормове и других рабочих поселках губернии характеризовалась еще и тем, что рабочие могли опереться здесь на профсоюзы. Хотя власти и контролировали Совет профсоюзов города, крупнейшие отраслевые союзы (металлистов, кожевников, торгово-промышленных служащих) были всецело на стороне стачечников. В одной из листовок союза металлистов "К рабочим металлистам Нижегородской губернии", распространенных в те дни, указывалось: "Существующие сейчас у нас Советы совершенно оторвались от масс и, прикрываясь именем рабочих, ведут политику, противоречащую интересам рабочего класса. В частности, у нас в Нижнем Совет обрушился на союз торгово-промышленных служащих, которые бастовали 18 июня... Правление выражает свой решительный протест против репрессий, принимаемых по отношению к торгово-промышленным служащим, и считает, что репрессии эти облегчают появление самой неприкрытой реакции".

Мощь и широта рабочих протестов 1918 г. заставляют нас поставить вопрос о их массовом характере. Можно сказать, что недовольство рабочих в 1918 г. было всеобщим.

Различные выступления подавлялись с помощью регулярных войск. Нижегородская губерния не раз объявлялась на военном или осадном положении. К 1919 году накал крестьянских выступлений пошел на спад, но возросло дезертирство из армии, что также было предметом особого внимания региональной власти. Постепенно карательные меры стали все чаще сочетаться с партийно-политической работой.

2.2 События в Лукьянове