В результате нанесения американской стороной 7 апреля 2017 года ударов по базе сирийских ВВС «Шайрат», спровоцированных применением химического оружия в ходе сирийского конфликта, надежды на скорое мирное урегулирование в Сирии и положительную динамику по вопросу системной конфронтации России и США заметно ослабли. Однако впоследствии эксперты пришли к выводу, что подобная акция не является уходом от намеченного Трампом вектора внешней политики, а представляет собой лишь демонстрацию силы и стремление использовать внешнеполитические успехи для усиления внутриполитического влияния.

Также не стоит забывать о бэкграунде бизнес-среды, откуда Д. Трамп пришел в политику. Как справедливо отметил известный российский эксперт-международник Фёдор Лукьянов: " к подходу Трампа, судя по всему, вообще не надо прикладывать классические дипломатические лекала. Трамп -- человек инстинктов, а инстинкты отточены в постоянной борьбе за выживание, свойственной крупному бизнесу. Кстати, и бизнес, в котором преуспел президент США, весьма специфический -- это не машиностроение или высокие технологии, где помимо собственно волевых качеств и интуиции необходима интеллектуальная, инновационная составляющая. Недвижимость -- сфера брутальная, в ней решающую роль играет личностное противостояние.". Таким образом, Д. Трамп своими действиями даёт понять, что США в период его президентства будут действовать в нетипичной для мировой политики, непредсказуемой и импульсивной манере, руководствуясь прежде всего собственными интересами. Соответственно, России следует быть готовым к подобному неожиданному поведению американского лидера и свести к нулю возможность эскалации российско-американской конфронтации до военного столкновения, не делая уступок по собственным принципиальным позициям. Стоит также понимать, что манера внешнеполитического поведения нового американского лидера не исключает возможность возобновления российско-американского диалога по ключевым для обеих сторон стратегическим вопросам, однако требует тщательно продуманной и подготовленной работы как со стороны Москвы, так и со стороны Вашингтона.

Вместе с приходом к власти Д. Трампа завершился тренд, характеризовавшийся активными усилиями американской внешней политики по строительству американоцентричной модели мирового порядка и глобальному распространению западных ценностей. Данная тенденция преобладала на протяжении всего постбиполярного периода развития структуры международных отношений вплоть до окончания второго президентского срока Б. Обамы.

Таким образом, проанализировав первые мероприятия новой американской администрации Д. Трампа, можно сделать вывод о том, что масштабные положительные сдвиги в российско-американских отношениях на данный момент маловероятны. Однако и интенсификация существующей системной конфронтации также противоречит интересам сторон, особенно в контексте повышения роли стратегического треугольника «Россия-Китай-США». Несмотря на определенную общность целей Д. Трампа и российского руководства, одними из которых является уничтожение террористической угрозы, исходящей от ДАИШ и мирное урегулирование сирийского кризиса и последующая стабилизация ближневосточного региона в целом, по-прежнему в российско-американском диалоге имеют место быть и расхождения по вопросам мироустройства. Соответственно, для предотвращения новой полномасштабной Холодной войны и новой гонки вооружений, в контексте заявлений Д. Трампа о вероятном наращивании военного потенциала США, требуется выстраивание конструктивного диалога между Соединенными Штатами и Российской Федерацией. Подобная задача является реальной, хоть и трудноосуществимой в контексте импульсивного и резкого принятия решений Д. Трампом и его противостояния с американским политическим истеблишментом. Российско-американская дипломатия переживала множество кризисов и даже в эпоху Холодной войны обе великие державы находили способ сосуществования. Сегодняшний мировой порядок качественно отличается от существовавшего в XX веке контекста мироустройства, и обе стороны российско-американского политического трека это понимают. Соответственно, возможность конструктивного диалога по преодолению противоречий касательно видения структуры международных отношений и глобального управления существует, и политическому руководству России и США требуется не упустить данную возможность, преследуя собственные национальные интересы и отстаивая принципиальные позиции.

Заключение

Гипотеза, высказанная в данной работе, подтвердилась: действительно, сирийский фактор оказал непосредственное влияние на переход Москвы и Вашингтона к ситуативной кооперации, однако общий конфронтационный характер отношений на данном политическом треке сохранился.

Сирийский конфликт в результате вмешательства внешних игроков перерос в полноценный кризис. Также в ходе эскалации конфликта на территории Сирии и Ирака сформировалась серьезная международная угроза - квазигосударство ДАИШ, бросающее вызов всей системе международной безопасности в целом и различным игрокам на мировой арене в частности. Российский и американский подходы к урегулированию кризиса по мере развития событий эволюционировали от позиций наблюдения со стороны и косвенного участия в виде помощи противоборствующим сторонам до практически полноценного вмешательства. И Москва, и Вашингтон заинтересованы в стабилизации сирийского кризиса и борьбе с международным терроризмом, что и прослеживается из развития российского и американского подходов.

Являясь глобальными акторами, Россия и Соединенные Штаты стремятся к продвижению своих национальных интересов в стратегических регионах мира. На данный момент РФ и США выступают в роли медиаторов в сирийском конфликте, но, безусловно, обе мировые державы стремятся к урегулированию кризиса с учетом собственных интересов. Для реализации своих целей, к которым относятся расширение влияния в регионе, укрепление позиций на мировой арене, борьба с международным терроризмом и поддержка региональных союзников, российская и американская стороны используют различные механизмы воздействия. К таким механизмам относятся не только военные операции на территории Сирийской Арабской Республики, направленные на борьбу с экстремистскими группировками, но и взаимодействие с региональными союзниками. Так российская сторона выстроила линию взаимодействия с Турцией и Ираном, а американская - с Саудовской Аравией и Катаром. Для обоих глобальных игроков сирийский кризис также является и возможностью для расширения собственного участия в ближневосточных политических процессах в случае реализации российского или американского сценариев урегулирования, однако для этого требуется стабилизация обстановки в Сирии, на что и направлены внешнеполитические усилия России и США.

Также в ходе развития сирийского кризиса сформировались определенные международные вызовы и угрозы, на которые России и Соединенным Штатами пришлось отвечать совместно. Так РФ и США удалось проявить высокоэффективную кооперацию по вопросам ликвидации сирийского химического оружия. Однако полноценного сотрудничества по борьбе с международным терроризмом достичь пока не удалось - международная коалиция, направленная на борьбу с ИГ и возглавляемая Соединенными Штатами, и российские ВС, преследующие ту же цель, действуют раздельно.

Тем не менее российско-американская кооперация в контексте сирийского кризиса существовала и вопросе мирного урегулирования: совместными российско-американскими усилиями в ходе конфликта несколько раз устанавливался режим прекращения огня. Усилия, направленные на стабилизацию кризиса, предпринятые обеими сторонами, ярко выражены в значительном объеме дипломатической работы, выполненной в контексте диалога Лавров-Керри. Таким образом, США и Россия продемонстрировали готовность и способность к сотрудничеству, однако широкие расхождения во мнениях политических элит РФ и США препятствуют полноценной кооперации.

Внешнеполитическая риторика Б. Обамы выражалась с позиций либерального подхода к международным отношениям и была во многом продиктована ценностями, а не национальными интересами. В. Путин, в свою очередь, еще в середине 2000-х годов начал проводить внешнюю политику в реалистическом тоне на волне трансформации России в новый центр силы в структуре международных отношений. Вследствие широкого различия в видении мира возникали и усугублялись противоречия в российско-американских отношениях, вылившиеся в острую конфронтацию, отправной точкой для которой стал украинский кризис. На современном этапе российское отношения к понятиям суверенитета и мирового порядка сопоставимо с вестфальскими принципами. Данная параллель обусловлена возникшей многополярностью международных отношений, которая сформировалась в качестве естественного ответа на одностороннюю гегемонию США в постбиполярный период.

Приход к власти в США Дональда Трампа обозначил окончание политики перестройки мира по американским принципам, что открывает определенные возможности для преодоления расхождений по ключевым вопросом мироустройства на политическом треке Москва-Вашингтон. Однако вектор внешней политики Д. Трампа, сформировавшийся после его вступления в должность Президента, позволяет сделать вывод, что кардинальное улучшение российско-американских отношений в краткосрочном периоде маловероятно в силу определенной непредсказуемости Д. Трампа и высокой степени его зависимости от истеблишмента.

В ходе работы была установлена степень влияния сирийского кризиса на российско-американские отношения: ввиду высокой степени вовлеченности обоих глобальных акторов в процесс мирного урегулирования Москва и Вашингтон перешли к новой фазе отношений - ситуационному сотрудничеству. Однако кардинальных изменений в общий характер отношений данная кооперация не привнесла. Несмотря на определенное отклонение от вектора острой конфронтации, значительного улучшения отношений между Россией и США не произошло.

В работе в полном объеме были выполнены поставленные задачи и достигнута цель исследования. Данная работа может быть использована для дальнейшего исследования динамики российско-американских отношений.

Размещено на Allbest.ru