Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

Анализ репрезентации ЕС на международной арене посредством партнерств

Содержание

• 1. Дистанция ЕС к странам-членам партнерств
• 2. Ракурс ЕС к странам-членам партнерств
• 3. Дискурс-анализ политических стилей ЕС
• Литература
• Приложения
• 1. Дистанция ЕС к странам-членам партнерств
• Первый фильтр, который применяется ко всему массиву репрезентационных практик, эмпирически являющихся действиями из планов действий, является дистанцией - одним из двух атрибутов, определяющих политический стиль в парадигме эстетической репрезентации. Дистанция во введении была определена как степень различия между репрезентируемым и репрезентацией, которая приемлема для репрезентируемого. В случае политики соседства и проекта партнерств ЕС, это та степень развития, которую институты, дискурсы ЕС позволяют институтам, дискурсам, практикам и т.д. стран-участников партнерств. И именно действия из планов действия могут наглядно показать это разрешенное различие.
• В качестве концептуализации степени различия были выбраны предложенные Ж. Делезом четыре режима различения. Первый - это одинаковость (в ряде мест этот же режим именуется тождественностью). Суть этого режима заключается в том, что Делез именует "ratio cognoscendi" (лат. разум, смысл познания) Делез Ж. Различие и повторение / Ж. Делез - Спб.: Петрополис. 1998, с. 65-66. Применительно к политике соседства и проекту партнерств ЕС это означает, что нормы отнесенные к этому режиму выражают нежелание ЕС допускать хоть какое-то отличие институтов, практик стран-участников партнерств от практик ЕС. Подразумевается, что эти нормы есть, своего рода, истинные знания ЕС и не может идти речи о ценностной или иной специфике реципиента этих знаний. Модусом этого режима различия является логика. Это означает, что практики и нормы ЕС странам-участникам партнерств необходимо технически перенять, руководствуюсь логикой и избегая любых искажений.
• Примером может служить следующее действие: "Continue approximation of national legislation with European standards, in particular, improve the electoral process and ensure its overall transparency"EU-Azerbaijan Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/azerbaijan_enp_ap_final_en.pdf. Соответственно, к этому режиму были отнесены нормы, которые прямо содержали отсылки либо к нормам, стандартам ЕС, либо к отдельным правовым актам институтов ЕС (как в действии "Further reforming the penitentiary system and improving detention conditions in line with the recommendations of the European Committee for the Prevention of Torture and Inhuman or Degrading Treatment or Punishment (CPT)" Там же) и утверждение необходимости сближения, следования и т.п. этим нормам.
• Следующий режим предложенный Ж. Делезом - это подобность, базирующийся на "ratio fiendi" (лат. смысл, причина происходящего) Делез Ж. Различие и повторение / Ж. Делез - Спб.: Петрополис. 1998, с. 81.. Эта степень различия, очевидно, позволяет больше различия, чем предыдущий режим. В рамках режима подобности ЕС позволяет отличия институтов, практик стран-участников от своих, но эти отличия должны вытекать из норм, практик, дискурсов ЕС, либо находится под контролем ЕС и, соответственно, не представлять качественного, принципиального отличия от норм ЕС.
• В качестве примера может служить следующее действие: "Examine the possibility for further liberalization of trade in agricultural, processed agricultural, fish and fisheries products, while addressing both tariff and non tariff obstacles to trade, including sanitary and phyto-sanitary measures, and protection of geographical indications, in line with the principles of the Rabat Euro-Mediterranean Roadmap for Agriculture"EU-Jordan Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/2013_jordan_action_plan_en.pdf.
• Модусом этого режима различения является диалектика, т.е. обсуждение предмета действия между уполномоченными институтами, иными представителями ЕС и между институтами, НКО, иными представителями (теми, кого ЕС считает представителями) стран-участников партнерств, но при этом в рамках заданных заранее ЕС. В качестве дополнительного примера служит действие: "Negotiate an Agreement on Conformity Assessment and Acceptance of Industrial Products (ACAA) for all priority sectors" Там же..
• Следующий режим различения - это аналогичность. Его концептуальную, теоретическую сущность Ж. Делез определяет как "ratio essendi" (лат. смысл, причина существования) Делез Ж. Различие и повторение / Ж. Делез - Спб.: Петрополис. 1998, с. 113-115.. В рамках этого режима ЕС позволяет большее различие институтам, практикам, дискурсам стран-членов партнерств. Фактически, разница с предыдущим режимом заключается в том, что подобность предусматривает обсуждение предмета, объекта действий но в рамках предзаданных либо институтом ЕС, либо тем или иным документом ЕС, аналогичность же заключается же в обсуждении предмета действия с акцентом на национальную норму, национальный документ, дискурс, практику. То есть, аналогичность как режим различения служит для легитимации и небольшой корректировки того или иного национального дискурса, документа, практики со стороны ЕС. В качестве примера можно привести следующее действие: "Work on elaborating appropriate legislation to address the phenomenon of terrorism serving as a legal substitute to the application of the current state of emergency taking into account Egyptian national security considerations." EU-Egypt Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/egypt_enp_ap_final_en.pdf
• Модус этого режима различения, согласно Делезу носит онтологический характер. Применительно к ЕС, политике соседства и проекту партнерств это обусловлено тем, что ЕС не столько даже корректирует, сколько санкционирует, легитимирует существующее различие. Иначе, ЕС наделяет соответствующие институты, практики стран-участников такой степень различия, что оно получает онтологический статус и ЕС может его лишь утвердить.
• Последний режим различения - противоположность. Его теоретическая сущность определена как "ratio agendi" (лат. смысл, причина действия или действовать) Делез Ж. Различие и повторение / Ж. Делез - Спб.: Петрополис. 1998, с. 137-138.. Этот режим позволяет наибольшее отличие для институтов практик, дискурсов стран-участников партнерств. Это связано с тем, что либо объект действий крайне неважен для ЕС, либо объект действия (либо контекст действия) настолько незнаком, нетипичен для ЕС, что другой режим различия, предполагающий меньшую дистанцию для ЕС невозможен. В качестве примера может служить следующее действие: "Develop plan and undertake specific actions to promote growth of SMEs in regions and in rural areas" EU-Moldova Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/moldova_enp_ap_final_en.pdf (SME - small and medium-sized enterprises).
• Модусом этого режима различия полагается этика. Применительно к политике соседства и проекту партнерств ЕС это означает, что отношение к объекту действия в том или ином контексте не может быть сформировано ни исходя из норм, дискурсов, практик ЕС, ни исходя из интересов, норм страны-участника партнерства. В результате ЕС вынужден обращаться к этике, или же в случае с политикой соседства и проектом партнерств к условно духу концепции нормативной силы. Этот режим предполагает максимальную возможность для нормативного творчества, в том смысле, что ЕС в рамках политики соседства имеет возможность утверждения новых границ нормативности.
• Представленные выше критерии отнесения того иного или иного действия из планов действий к одному из четырех режимов различения как концептуализации дистанции представлены в виде следующей таблицы (Приложение 1).
• Так, в рамках работы были проанализированы планы действий для одиннадцати стран участников восточного и средиземноморского партнерства. Не был проанализирован план действий для Марокко, поскольку план для этой страны представлен исключительно на французском языке. Тем не менее, общее количество проанализированных действий составляет 3487 действий. Полученное распределение действий по четырем режимам различия можно представить в виде следующей таблицы (Приложение 5).

Как было кратко определенно во введении представленной работы, ракурс - это, в парадигме эстетической политической репрезентации способ, метод выстраивания отношений между объектом и его репрезентацией в рамках уже существующей дистанции. Применительно к тема представленной работы это означает, что выделенные в предыдущем разделе четыре типа дистанций можно устанавливать, поддерживать и т.п. разными способами, инструментами. Ракурс концептуализирован как пять способов функционирования, влияния нормативной силы Европы, поскольку если режимы различия условно можно понять как некоторую телеологию (предпочитаемый вариант в отношении объекта того или иного действия, к реализиции которого безусловно следует стремиться), то способы воздействия нормативной силы Европы условно являются инструментами достижения этих целей.

Так, достаточный список таких способов представлен в работе Л. Аггестам. При этом, суть каждого из этих пяти элементов Л. Аггестам никак дополнительно не проясняет. Более того, она настаивает, что изложенные ее пять способов реализации нормативной силы Европы (убеждение и аргументация; апелляция (взывание) к нормальности, формирование дискурса, представление ЕС как модели, поощрение или наделение престижем или стыдом) являются не столько ее новацией, сколько конспектированием идей Т. Диеза и И. Маннерса.

Но в этом случае появляется существенное противоречие, заключающееся в том, что в работе написанной исключительно Маннерсом, действительно содержатся приведенные пять форм воздействия нормативной силы Европы. Но при этом Маннерс указывает, что эти формы, безусловно, обладают дискурсивной, риторической сущностью, но их воздействие заключается в том, что они ведут на первом этапе к социализации различных агентов стран, подвергающихся воздействию нормативной силы, т.е. к знакомству и интериоризации европейской нормативности. А в дальнейшем, достигнутая социализация служит фундаментом для институционализации отношений между ЕС и странами, усвоившими достаточное количество европейских норм Manners I. "The Concept of Normative Power in World Politics" DIIS BRIEF, May, URL: http://pure.diis.dk/ws/files/68745/B09_maj_Concept_Normative_Power_World_Politics.pdf, 2009.. Соответственно, в этой логике подразумевается, что перечисленные пять способов воздействия нормативной силы 1) действительно имели силу в отношении той или иной страны, только если возможно зафиксировать либо соответствующую социализацию, либо соответствующую институционализацию; 2) следовательно, судить о воздействии нормативной силы в такой логике возможно только post factum.

Но при этом, в совместной работе Т. Диеза и И. Маннерса акцентируется исключительно дискурсивная сущность нормативной силы, и практически ничего не говорится ни о социализации, ни институционализации. Т.е. нормативная сила понимается как существующая и работающая перманентно, следовательно, о механизме, логике ее воздействия возможно судить исходя из дискурсов. Конституирующих нормативную силу, причем в любой момент. Более того, дискурс в этой логике является самоценным, его значение не опосредовано социализацией, институционализацией, любым другим процессом, практикой Diez T., Manners I. Reflecting on normative power Europe / Power in World Politics, Routledge. 2007. P.173-188..

Представляется, что последний подход к пониманию способов воздействия нормативной силы Европы более продуктивен с теоретической точки зрения, с эмпирической точки зрения и с точки зрения эвристического потенциала. Так, в основе индуктивной субъектности ЕС как теоретический подход лежит концепция нормативной региональной гегемонии ЕС, которая имеет дискурсивный характер, поэтому с точки зрения теории однозначно предпочтителен второй вариант. Далее, если допустить, что судить о том имела ли места та или иная форма воздействия нормативной силы следует исходя из фиксации соответствующей социализации/институционализации, то любое эмпирически ориентированное исследование становится чрезвычайно ретроспективным, поскольку продолжительность указанных процессов предполагает даже не краткосрочную, а среднесрочную перспективу, тогда как постструктуралисткое, дискурсивное понимание нормативной силы предполагает ее пластичность, текучесть (фраза самого И. Маннерса о том, что мягкая сила работает как вода точащая камень, а не как напалм на заре). Наконец, с эвристической точки зрения анализ дискурса позволяет разбить дискурс на большее количество деталей исходя из большего количества параметров, чем любой способ анализа социализации/институционализации и их результатов.

Возвращаясь к определению, сути каждого из пяти способа воздействия нормативной силы, предлагается определять его 1) исходя из самой семантики именования каждого способа воздействия; 2) опираясь на анализ формулировок конкретных действий из планов действий. Учитывая два этих обстоятельства, применение второго фильтра к массиву репрезентационных практик (эмпирически - действий) носит значительный субъективный характер.

Так, примером такого способа влияния как убеждение и аргументация является следующее действие: "In this context, continue the existing dialogue on joint policy of non-proliferation through enhancing the present cooperation between our researchers being involved in activities aimed at helping the former weapon of mass destruction scientists and engineers to redirect their talents to civilian and sustainable activities in the context of the International Science and Technology Centre (ISTC)" EU-Armenia Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/armenia_enp_ap_final_en.pdf.. К этому типу были отнесены действия, которые предполагали именно продолжение диалога, переговоров, обсуждения, достижения согласия и т.п. Также было важно упоминание или краткое описание какого-либо контекста. Еще одной важной деталью являлось отсутствие какой-либо апелляции к нормативности ЕС, ввиду того, что существует два способа воздействия нормативной силы, предполагающих апелляцию к нормативности, этот способ воздействия должен предполагать именно обсуждение и аргументирование.

Примером такого способа воздействия как взывание к нормальности является следующее действие: "Further improvement of the system of plea bargaining" EU-Georgia Action Plan, URL: https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/georgia_enp_ap_final_en_0.pdf. Так, действия, отнесенные к этому способу воздействия нормативной силы должны были содержать, с одной стороны нормативистскую, телеологическую перспективу, как улучшение, рост и т.п., но при этом не содержать институты, стандарты, нормы ЕС в качестве горизонта такой телеологии. Вероятно, что такие нормы подразумевают именно институты, практики, стандарты ЕС как образец нормы, но для анализа представляется важным именно подразумевание, а не открытое проговаривание.

Далее, примером такого способа воздействия как формирование дискурса является следующее действие: "Enhance political dialogue and co-operation, based on shared values, including issues such as facilitating efforts to resolve the Middle East conflict, strengthening the fight against terrorism and proliferation of Weapons of Mass Destruction, promoting the protection of human rights, improving the dialogue between cultures and religions, co-operating in the fight against anti-Semitism, racism and xenophobia" EU-Israel Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/israel_enp_ap_final_en.pdf.. К этому способу воздействия нормативной силы были отнесены действия, которые предполагали установить, начать, создать, инициировать, предложить и т.п. диалог, переговоры, площадку для обсуждения/ встреч и т.п. При этом, было важно задание контекста и/или повестки для обсуждения, дискурса в рамках создающегося диалога. Упоминание или не упоминание ЕС как источника нормативности не имело значения.

Примером такого способа воздействия как представление ЕС как образца является следующее действие: "Converge towards EU legislation on liability for defective products and general product safety including market surveillance" EU-Lebanon Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/lebanon_enp_ap_final_en_0.pdf.. К этому способу воздействия нормативной силы были отнесены все действия, которые явно и весьма однозначно имели стандарты, нормы, практики, дискурсы и т.п. ЕС как неоспоримый образец, горизонт желаемого.

Наконец, примером такого способа воздействия как поощрение, наделение престижем или стыдом является следующее действие: "Encourage cooperation initiatives in the Association Agreement framework designed to promote human rights and civil society" EU-Tuisia Action Plan, URL:https://eeas.europa.eu/sites/eeas/files/tunisia_enp_ap_final_en.pdf.. Соответственно, ориентиром для отнесения действий к этому способу воздействия нормативной силы Европы служило наличие глаголов поощрять, положительно отметить, осудить, обозначит важность/обеспокоенность и т.п. Не являлось важным упоминание или не упоминание ЕС, его стандартов, норм, практик как источника образца.

Приведенные выше критерии отнесения того или иного действия из плана действий к одному из пяти способов воздействия нормативной силы Европы как концептуализации ракурса представлены в виде следующей таблицы (Приложение 2).

В результате вновь было проанализирована 3487 действий. Полученные результаты распределения действий ЕС, понимаемых как репрезентационные практики, в качестве одного из способов воздействия нормативной силы Европы представлены в виде следующей таблицы (Приложение 6).

3. Дискурс-анализ политических стилей ЕС

Данные полученные в предыдущих разделах позволяют выделить группы действий, концептуализированных в работе как репрезентационные практики, со схожими характеристиками дистанции и ракурса, которые составляют политические стили.

Важно, что целью соотнесения результатов двух фильтраций являлось не установление корреляции между тем или иным режимом различия или дистанцией и тем или иным способом влияния нормативной силой Европы. Иными словами, каждый из четырех типов различия или дистанции допускает, что в рамках него могут функционировать в разных пропорциях все пять способов влияния или ракурсов. И наоборот, каждый из пяти способов влияния или ракурсов может быть применим в разных пропорциях к любому из четырех режимов различия или дистанции. Целью являлось именно выделение пересечений результатов этих двух фильтраций, содержащих самые большие количества действий безотносительно того к плану действий для какой страны относятся и является ли эта страна участников Восточного или Средиземноморского партнерства.

Результаты распределения действий ЕС в рамках политики соседства как одного из четырех режимов различения по соответствующим странам-участникам партнерствам представлены в следущей таблице (Приложение 3). А распределение действий ЕС как одного из пяти способов воздействия нормативной силы Европы - в следующей таблице (Приложение 4).

Так, крупнейшим пересечением результатов двух фильтраций, и, соответственно, политическим стилем является пересечение аналогичности как режима различия и формирования дискурса как способа воздействия нормативной силы Европы. Общее множество между этими двумя группами насчитывает 712 действий.

Вторым пересечением результатов двух фильтраций, является пересечение подобности как дистанции или режима различия и такого ракурса или способа влияния нормативной силы как представление ЕС как образца. Общее множество между двумя этими группами составляет 504 действия.

Третьим существенным пересечением результатов двух фильтраций является пересечение такого режима различия или дистанции как одинаковость и такого ракурса или способа влияния нормативной силы Европы как апелляция к нормальности. Общее множество между двумя этими группами насчитывает 331 действие.

Вопреки гипотезе был также выделен четвертый политический стиль, в силу того, что существует пересечение между вновь одинаковостью как дистанцией или режимом различия и, на этот раз, убеждением и аргументированием как способа влияния нормативной силы. И количество действий входящих в это пересечение крайне близко к количеству действий составляющих предыдущий стиль и составляет 294 действия.

Остальные пересечения насчитывают гораздо меньшее количество норм и не представляют ценности для анализа в качестве политических стилей. Так, для представления масштабности четырех выделенных для анализа политических стилей соотношение первых восьми пересечений можно представить в виде следующей гистограммы. Где первые четыре стиля - это выделенные выше стили. Стиль №5 образован пересечением аналогичности как дистанции и убеждением и аргументацией как ракурсом и и насчитывает 146 действий; стиль №6 - одинаковостью как дистанцией и ЕС как образец как ракурсом и насчитывает 112 действий; стиль №7 - подобностью как дистанцией и апелляцией к нормальности как ракурсом и насчитывает 107 действий; стиль №8 - противоположностью как дистанцией и формированием дискурса как ракурсом и насчитывает 86 действий.

Соотношения действий, составляющих выделенные политические стили между собой, представлено следующим рисунком (Приложение 7). А соотношение действий, составляющих выделенные стили относительно общего количества действий - следующим рисунком (Приложение 8).

Поскольку для анализа необходим анализ каждого из четырех стилей в соответствии с четырьмя основными характеристиками политического стиля. К таковым параметрам были отнесены 1) вопрос о возможности политического порядка трансцендентном существующему (имеется ввиду, прежде всего, политический порядок в странах-участниках партнерств); 2) вопрос о существовании и достижимости политической истины; 3) вопрос о том, кто (институт, социальное движение, практика и пр. стран-участников партнерств) наделен властью репрезентировать ЕС в странах партнерств; 4) вопрос о границах власти на репрезентацией.

Так анализ первого стиля, текст которого образован 712 действиями из 11 планов действий в рамках политики соседства, позволяет утверждать, что данный политический стиль не предполагает политического порядка принципиально отличного от существующего. В то же время данный политический стиль полагает, что политическая истина, во-первых, существует, а, во-вторых, она достижима и воплощаема.

Такие характеристики первых двух параметров связаны с значительной амбивалентностью данного политического стиля. Так, с одной стороны ЕС в рамках политики партнерств, устанавливает очень большую дистанцию, ориентируюсь в рамках данного стиля, прежде всего, на национальные правовые акты, нормы, принципы, идеи. С другой стороны, ракурсом данного политического стиля является формирование дискурса об объекте действий. Т.е. фактически ЕС стремится выступить архитектором ряда представлений, принципов, идей в странах-участниках партнерств, но адресовать авторство этих норм не себе, а самим странам-участникам и опираться на сформированные ЕС нормы, как на национальные нормы. Поэтому, существующий порядок вполне устраивает ЕС и ему не предполагается альтернатива. Более того, политическая истина в рамках данного стиля возможна, поскольку она представляет собой своего рода национальное согласие, фиксируемое в нормах, институтах, практиках и пр. страны-участника партнерства (формирование, которых сложно приписать однозначно ЕС или стране-участнику партнерства). И в силу такого представления о политической истине она достижима и достигается просто учреждением соответствующих норм, институтов и т.п.

Властью представлять ЕС в рамках данного политического стиля наделяются две группы институтов в странах участниках партнерств. Это, во-первых, такие институты, как армия, полиция, пограничные службы, а во-вторых судебная системы или, если конкретнее, то сам институт суда. Важно, что не весь государственный аппарат, а только перечисленные ведомства полагаются как репрезентация ЕС. Тем пределом, где данные институты дальше не могут считаться самим ЕС своей репрезентацией является нарушение прав человека (включая права женщин, детей, беженцев и пр.), прав различного рода меньшинств.

Анализ выделенного второго политического стиля, текст которого представлен 504 действиями (репрезентационными практиками) предполагает возможность политического порядка трансцендентного существующему. А также данный политический стиль предполагает существование политической истины и возможности его достижения.

Такие характеристики первых двух параметров данного стиля связаны с тем, что данный стиль предполагает гораздо меньшую дистанцию, чем предыдущий стиль, более того, форма функционирования крайне небольшого различия (подобность) - это представление ЕС как образца. В результате нормативность, политический порядок ЕС или по образцу ЕС выступает как порядок альтернативный существующим в странах-участниках партнерств. Более того, в качестве политической истины также эксплицитно и однозначно утверждаются именно нормы, стандарты, правила ЕС и ввиду такой конкретики политическая истина оказывается достижима самым простым образом.

Властью представлять ЕС в рамках второго выделенного политического стиля наделяются различного рода экономические агенты - предприятия как малого и среднего, так и крупного бизнеса (но не ТНК) различных секторов экономики, а также исследовательские, экспертные организации, научные институты, не аффилированные с правительствами стран-участников партнерств. При этом государственные контролирующие ведомства такой репрезентационной властью не наделяются. Пределом для власти над репрезентацией в рамках второго политического стиля является отрицание, несоответствие, игнорирование и т.п. стандартов и норм ЕС в торгово-экономической сфере.

Далее, анализ третьего выделенного политического стиля, текст которого представлен 331 действием, позволяет существование политического порядка трансцендентного существующим в странах-участниках партнерств. Также он предполагает существование политической истины, но не предполагает возможность ее достижения.

Такие характеристики первых двух параметров в рамках третьего политического стиля связаны с тем, что одинаковость как режим различия подразумевает чрезвычайную близость к нормам, практикам и пр. ЕС и подразумевает ЕС как образец, следовательно, если существующие политические порядки отличаются от порядка ЕС, то возможным порядком для них и вместе с тем отличным от существующего является политический порядок, предусмотренный нормами, практиками ЕС. Возможность политической истины связана с ракурсом являющимся таким способом воздействия как апелляция к нормальности, причем эта нормальность не отождествляется с ЕС, т.е. она в равной степени дидактична и для ЕС и для стран-участников партнерств, а ЕС выступает лишь как агент этой нормальности. В таком случае подразумевая норма, нормальность приобретает универсальный и вследствие этого едва ли достижимый характер. евросоюз партнерство нормативный

Властью представлять ЕС в рамках третьего политического стиля наделяются институты, социальные движения, НКО и прочие агенты гражданского общества, не аффилированные с правительствами стран-участников партнерств. Но при этом, пределом их власти над репрезентацией является препятствование реформированию законодательных институтов, практик стран-участников партнерств в духе нормативной силы ЕС.

Наконец, четвертый выделенный политический стиль, который конституирован текстом из 294 действий, предполагает политический порядок трансцендентный существующему. Но при этом он предполагает существование политической истины и возможность ее достижения. Это связано с одинаковостью как режимом различия, в результате ЕС полагается альтернативным политическим порядком. Возможность достижения политической истины обусловлена тем, что убеждение и аргументация как способ влияния нормативной силы подразумевают, что политическая истина является результатом договоренности, а не нормативистским идеалом.

Властью представлять четвертый политический стиль наделено множество представительств международных организаций, но не институтов и миссий ЕС. Пределом их власти над репрезентацией является препятствование реформированию в сторону сближения со стандартами, практиками и пр. ЕС институтов, норм администрирования, стандартов исполнительной власти стран участников-партнерств.

Литература

1. Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия. Сводный реферат // Современная западная теоретическая социология. - М., 1992. - Вып. 1. С. 57-101;

2. Aggestam L. The World in Our Mind: Normative Power in Multi-Polar World. in A. Gerrits (ed.) Normative Power Europe in a Changing World. Clingendael. 2009. Issue 5. P. 25-37;

3. Allen D., Smith M. Western Europe`s Presence in the Contemporary International Arena // Review of International Studies. 2004. Vol. 16. No. 1. P. 19-39;

4. Bicchi F. Democracy Assistance in the Mediterranean: an Overview // Mediterranean Politics. 2012. Vol. 14. No. 1. P. 61-78;

5. Bicchi F., Lavenex S. The European Neighborhood: between European Integration and International Relations / in the SAGE Handbook of European Foreign Policy. 2015. P. 868-883;

6. Browning C., Joenniemi P. Geostrategies of the European Neighbourhood policy // European Journal of International Relations. 2008. Vol. 14. No. 3. P. 519-551;

7. Burnell P., Schlumberger O. Promoting Democracy - Promoting Autocracy? International Politics and National Political Regimes // Contemporary Politics. 2011. Vol. 16. No. 1. P. 1-15;

8. Сebeci M. European Foreign Policy Research Reconsidered: Constructing an `Ideal Power Europe' through Theory? // Millennium. 2012. Vol. 40. No. 3. P. 563-583;

9. Cebeci М., Rumelili B. Theorizing European Identity: Contributions to Constructivist IR debates on collective identity, in Kuhn S. (eds), European identity revisited: new approaches and recent empirical evidence, Oxon and New York: Routledge, 2016, P. 31-43;

10. De Burca G. EU External Relations: The Governance Mode of Foreign Policy. in B. Van Vooren, S. Blockmans and J. Wouters The EU`s Role in Global Governance. Oxford: Oxford University Press. 2013;

11. Del Sarto R. A., Schumacher T. From Brussels with love: leverage, benchmarking and the action plans with Jordan and Tunisia in the EU`s democratization policy // Democratization. 2011. No. 4. 932-955;

12. Diez T Europe as a Discursive Battleground: Discourse Analysis and European Integration Studies // Cooperation and Conflict. 2001. No. 1. P. 5-38;

13. Diez T., Manners I. Reflecting on normative power Europe / Power in World Politics, Routledge. 2007. P.173-188;

14. Diez T., Stetter S., Albert M. The European Union and Border Conflicts: the Transformative Power of Integration// International Organization. 2007. Vol. 60. No. 3. P. 563-596;

15. Diez T. Setting the Limits: Discourse and EU Foreign Policy // Cooperation and conflict. 2013. No. 3. P. 319-333;

16. Diez T. Normative power as hegemony // Cooperation and Conflict. 2014. No. 2. P. 194-210;

17. Freyburg T. Transgovernmental Networks as an Apprenticenship in Democracy? Socialization into Democratic Governance through Cross-national Activities // International Studies Quarterly, DOI: 10.1111/isqu12141. 2014;

18. Haukkala H. The European Union as a Regional Hegemon: The Case of European Neighborhood Policy // Europe-Asia Studies. 2015. Vol. 60. No. 9. P. 1601-1622;

19. Hill C. The EU`s Capasity for Conflict Prevention // European Foreign Affairs Review. 2007. Vol. 6. No. 3. P. 315-333;

20. Hyde-Price A. Normative Power Europe: a Realist Critique // Journal of European public policy. 2010. Vol. 13. No. 2. P. 217-234;

21. Jorgensen K. E. Discursively (de-)constructing European Foreign Policy: Theoretical and Methodological Challenges // Cooperation and Conflict. 2012. No. 4. P. 105-127;

22. Knill C., Tosun J. Hierarchy, Networks, or Markets: How Does the EU Shape Environmental Policy Adoptions within and beyond its Borders? // Jornal of European Public Policy. 2009. Vol. 16. No. 6. P. 873-894;

23. Kratochvэl P, Horky-Hluchan O. ``Nothing Is Imposed in This Policy!'': The Construction and Constriction of the European Neighbourhood // Alternatives. 2014. No 4. 252-270;

24. Lavenex S. The external face of differentiated integration: third country participation in EU sectoral bodies // Journal of European Public Policy. 2012. Vol. 22. No. 6. P. 836-853;

25. Lavenex S., Schimmelfannig F. EU rules beyond EU borders: theorizing external governance in European politics// Journal of European Public Policy. 2010. Vol. 16. No. 6. P. 791-812;

Приложение 1

Таблица 1. Дистанция как четыре режима различения и критерии отнесения действий к режимам.

Приложение 2

Таблица 2. Ракурс как пять способов воздействия нормативной силы Европы и критерии отнесения действий к способам.

Приложение 3

Таблица 3. Распределение действий ЕС в качестве четырех режимов различия по странам-участникам партнерств.

Приложение 4

Таблица 4. Распределение действий ЕС в качестве способов воздействия нормативной силы Европы по странам-участникам партнерств.

Приложение 5

Таблица 5. Распределение действий ЕС в качестве четырех режимов различия.

Приложение 6

Таблица 6. Распределение действий ЕС в качестве способов воздействия нормативной силы Европы.

Приложение 7

Рисунок 1. Количество действий составляющих восемь первых пересечений результатов фильтрации относительно друг друга.

Приложение 8

Рисунок 2. Количество действий составляющих восемь первых пересечений результатов фильтрации относительно общего количества действий.

Размещено на Allbest.ru