В 1966-67 гг. силы Освобождения сорвали ряд операций ВС США в долине р. Меконг - одного из главных партизанских районов. В начале 1967 г. был открыт новый фронт в северной части страны, так что американское командование вынуждено было перебросить туда отборные части собственных и сайгонских войск, чем значительно ослабило фронт в южных провинциях. Они прочно удерживали в своих руках инициативу, нанося мощные удары по интервентам и марионеточной армии в разных частях ЮВ. По данным патриотов, потери американо-сайгонских войск в 1966-67 гг. составили 175 тыс. человек, 1,8 тыс. самолетов и вертолетов, до 4 тыс. танков и БТР и другой техники.

В период с 1969 по 1971 гг. наблюдался некоторый спад активности патриотов Юга, объяснявшийся деятельностью США, получившей название политики «умиротворения» и приведшей к определенным успехам. Но уже весной 1972 г. патриоты развернули генеральное наступление и нанесли американо-сайгонским войскам ряд поражений, освободив районы Куангчи, Локнинь и Анлок, к северо-западу от Сайгона на Центральном плато, а также смогли перерезать основные коммуникации противника. Руководство ДРВ тем временем пыталось вести трехсторонние переговоры с США и Республикой ЮВ. Но поскольку в результате наступления партизан на северо-западе подверглась угрозе политика «умиротворения Юга», Никсон в мае 1972 г. отдал приказ о морской блокаде побережья ДРВ и минировании ее портов с целью дезорганизовать тылы наступления патриотов. И Вашингтон добился своего: вмешательство США, воспринятое ДРВ как реамериканизация войны, помешало патриотам развить первоначальный успех наступления. К осени 1972 г. положение на фронтах стабилизировалось, отразив в целом определенное равновесие сил в ЮВ. И хотя военное преимущество и инициатива по-прежнему оставались в руках ДРВ и НФОЮВ, США в последний момент смогли стабилизировать свои позиции в ЮВ. А посему, судьба вьетнамского конфликта зависела лишь от исхода переговоров в Париже.

Примечания к Части II.

Глава I. Вьетнам накануне войны

1. Кроме практически непрекращающейся борьбы вьетнамцев с китайскими агрессорами было и несколько других попыток завоевать Дайвьет: в частности, в 1369-1377 гг., воспользовавшись феодальными междоусобицами, его столицу

34

Тханглонг дважды захватывал южный сосед - Тьямпа.

2. Вьетнам в борьбе, с 14-30

3. там же, с.32-33

4. Вьетнам в борьбе, с.43

5. там же, с.69

6. Вьетнам в борьбе, с.85-86

7. см. Приложения, таблица 2

8. Горячие точки холодной войны, фильм 1

9. Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое…, с.339-340

10. Вьетнам в борьбе, с.95-96

11. Хо Ши Мин Избранные статьи…, с.659

12. история дипломатии, кн.1, с.341

Глава II. Два Вьетнама: Север и Юг в борьбе за независимость

1. Общеизвестный факт, что Нго Динь Зьема «Уинстоном Черчиллем Южной Азии» назвал Л. Джонсон во время своей поездки по Вьетнаму в 1961 году. Однако в отсутствие публики он все же признал, что Зьем ничем не заслужил такого имени. «Этот человек - ничтожество, - сказал Джонсон, - но другого-то у нас здесь нет» (Н.Н. Яковлев Силуэты Вашингтона, стр.265).

2. Вьетнам в борьбе, с.101-102

3. там же, с.112-113

4. Вьетнам в борьбе, с.114

5. там же, с.115-116

6. Яковлев Н.Н. Силуэты…, с.266

7. Генерал Нгуен Кхань - один из тех, кто подготовил переворот против Зьема, - вскоре стал президентом Сайгонской республики.

8. Вьетнам в борьбе, с.113

9. Нгуен Динь Тхи В огне, с.481-482

10. Горячие точки холодной войны, фильм 1

11. там же

12. Хо Ши Мин Избранные статьи…, с.737-738

13. Нгуен Динь Тхи В огне, с.508

14. Хо Ши Мин О патриотизме и пролетарском интернационализме, с.114

15. «Тропа Хо Ши Мина» начиналась на севере Вьетнама: она шла от 17-ой параллели в соседний Лаос, затем, минуя зону перешейка между побережьем Тонкинского залива и Лаосом, подвергавшуюся сильным бомбардировкам 24 часа в сутки силами 7-ого тихоокеанского флота, «выныривала» из территории Лаоса и шла по территории Камбоджи, доходила до Сваеенга, а оттуда протянулась на 180 км. до Сайгона.

Часть III. “Умиротворение” Юга и триумф Севера

Глава I. “Формула Сан-Антонио” и переговоры в Париже

Из истории мы помним, что некоторые войны длились целыми столетиями. В теории война может продолжаться сколь угодно долго, вплоть до полного взаимоуничтожения ее участников. Однако это было возможно, скорее, во времена «мрачного» Средневековья, XX век диктовал уже свои условия. Условия эти заключались в том, что, пережив 2 мировые войны, человечество больше не хотело допускать кровопролитных, затяжных войн, а напротив, стремилось решать проблемы мирным путем. Да и возможности воюющих сторон отнюдь не безграничны. Довольно скоро после начала войны во Вьетнаме в армии США проявились пугающие трудности: развал частей, мятежи (солдаты убивали все больше своих офицеров и сержантов), наркомания…и прочее…. Даже для находившихся во Вьетнаме, но не воевавших было очевидно, что с армией происходит что-то страшное. Для американцев подписание мирных соглашений в ряде отношений было настоятельно необходимым, чтобы выжить самим.1

Но то, что переговоры необходимы, стало ясно еще задолго до исчерпания Соединенными Штатами своего военно-стратегического потенциала в ЮВА. Уже в апреле 1965 г. президент Джонсон выступил с предложением о переговорах «без предварительных условий» с целью гарантировать независимость ЮВ. На самом же деле, Вашингтон стремился аннулировать Женевские соглашения, согласно которым вмешательство США в дела Вьетнама было неправомерным. По этой причине США проявили доброжелательность по отношению к ДРВ и готовность выслушать их позицию. Но в ответ на северовьетнамские «4 пункта», в которых были изложены требования ДРВ (вывод американских войск из ЮВ и прекращение их вмешательства в дела государства в любой форме), США ответили «14-ю пунктами Джонсона» в января 1966 г., в которых было заявлено о признании Женевских соглашений в качестве основы для переговоров. Однако вопрос о выводе американских войск был обойден, а прекращение бомбардировок ДРВ было поставлено в зависимость от исхода переговоров.2 Как мы увидим, именно эти 2 вопроса и будут в дальнейшем определять характер переговоров между США и ДРВ.

Новую попытку вступить с ДРВ в переговорный процесс Л. Джонсон предпринял накануне распоряжений по ограничению бомбардировок северовьетнамских территорий. Критики утверждали, что администрация Джонсона никогда не бралась по-настоящему за решение столь деликатной проблемы, как инициация мирных переговоров в то самое время, когда США вели на территории ЮВ пусть и ограниченную, но все же войну. Тем не менее, именно в этот период администрацией Джонсона были предприняты 3 попытки начать процесс переговоров. Речь идет о миссии канадца Роннинга в Ханое весной 1966 г. и двух проектах под кодовым названием «Ноготки», во второй половине 1966 г., и «Подсолнух», в начале 1967 г. «Именно эти 3 шага навстречу противнику в надежде вступить с ним в контакт могут служить иллюстрацией нашего общего подхода к достижению согласия во Вьетнаме. И они же объясняли причины наших неудач», - утверждал министр обороны США Р. Макнамара³. А неудачи сводились к тому, что стороны никак не могли сойтись во мнениях относительно бомбардировок. Именно эти споры и ставили под сомнение серьезность намерений США начать переговоры. Как бы то ни было, в марте Роннинг вернулся из Ханоя с посланием от северовьетнамского премьера Фам Ван Донга. В письме говорилось, что если американцы прекратят бомбардировки «ради общего блага и без всяких условий (имелась в виду формула «4-х нет»)", то СВ готов к разговору.

Роннингу показалось, что Фам Ван Донг был искренен, и Ханой действительно желает вступить в переговоры. Но так не показалось Вашингтону. Администрация Джонсона уже придумала новый план действий, осталось только навязать его ДРВ, а для этого необходимы были посредники. И таковые нашлись.

Зимой 1967 г. состоялась встреча премьер-министра Великобритании Г. Вильсона и председателя Совмина СССР А.Н. Косыгина; на этой встрече и был рассмотрен новый план налаживания отношений - так называемая «формула Этап А - Этап Б». Суть данной формулы сводилась к следующему: США ограничивали, а вскоре и вовсе прекращали бомбардировки в ответ на снижение активности СВ на Юге и сокращение численности проникающих туда бойцов. Неизвестно, как бы отреагировал на эти требования СВ, но факт остается фактом: план «Этап А - Этап Б» так и остался на бумаге. Дело в том, что Америка отвела Косыгину слишком мало времени на то, чтобы донести этот план до Хо Ши Мина. Подождав, когда истечет лимит времени [а Косыгин, как и ожидалось, в него не уложился], США возобновили агрессивные действия в отношении Вьетнама. Переговоры были сорваны.

Во Вьетнаме поначалу многие не понимали, что делают США и зачем им все это нужно. Но, конечно же, руководство ДРВ осознавало, что США «играют в переговоры», при этом, стараясь создать впечатление заинтересованности в разрешении конфликта. Так оно и было:

«Тактика американской дипломатии в период эскалации войны во Вьетнаме состояла в том, чтобы в лучшем случае обеспечить возможность переговоров с позиции силы, а практически в том, чтобы выдвигать заведомо неприемлемые для ДРВ «мирные предложения», периодически сопровождающиеся паузами в бомбардировках ее территории, а затем обвинять ДРВ в неуступчивости и отказе от переговоров», А.И. Петров, советский военный аналитик.⁵

США и в самом деле не особо усердствовали в контактах с СВ, время от времени предпринимая ряд попыток создать видимость активной дипломатической деятельности. Одновременно Штаты разрабатывали новую стратегию в ЮВ; однако к успехам на фронте это не приводило: эскалация результатов не дала, сайгонцы по-прежнему не желали с оружием в руках защищать свое государство. США нужна была передышка. А посему…

Дипломатическое затишье длилось недолго, и скоро Соединенные Штаты возобновили попытки начать переговорный процесс. Уже во второй половине 1967 г. президент Л. Джонсон получил докладную Макнамары, в которой содержалась следующая информация:

Соединенные штаты готовы прекратить воздушные и морские бомбардировки СВ, если это незамедлительно приведет к конструктивным переговорам между представителями США и ДРВ. Мы надеемся, что… ДРВ не воспользуется сугубо в своих интересах прекращением или ограничением бомбардировок… разумеется, что любой подобный шаг со стороны ДРВ не будет содействовать нашему совместному продвижению к выработке совместного решения проблемы, а ведь это и является целью переговоров.6

Докладная записка написана максимально политкорректно; тем не менее из нее ясно видно, что США, при всем желании начать процесс переговоров, были готовы в любой момент возобновить бомбардировки СВ, а потому именно им должно принадлежать прерогатива в ведении переговоров с ДРВ. Подобное положение дел будет и в Париже, когда США, потерпев чувствительное поражение, тем не менее не постесняются диктовать свои условия. Но Парижским соглашениям предшествовал ряд других событий.

11 августа 1967 г. президент одобрил докладную, и в шт. Пенсильвания начался тщательный отбор персоналий, готовых выступить в роли посредников. Таковых оказалось две: левый социалист Р. Обрак, чья кандидатура многих не устраивала не только в связи с его партийной принадлежностью, но и из-за его дружеских отношений с Хо Ши Мином, а также профессор Э. Маркович. 19 августа в Париж для встречи с посредниками был отправлен Г. Киссинджер. Как писал после Р. Макнамара, французы постоянно твердили Киссинджеру и его помощнику Куперу, «как они могут убедить северовьетнамцев в серьезности намерений США начать переговоры, если как раз в эти дни их бомбардировки достигли рекордного уровня интенсивности». Французская сторона намекнула США о сокращении бомбардировок, что могло бы стать «сигналом для Ханоя, что их миссия всерьез воспринята Соединенными

Штатами»⁷. Киссинджер передал это сообщение в Вашингтон, и вскоре Джонсон отдал распоряжение об ограничении бомбардировок в радиусе 10 миль от Ханоя в период с 24 августа по 4 сентября, что должно было обеспечить безопасность посредников Обрака и Марковича.

Как бы абсурдно не звучало то, что в книге Макнамары «Вглядываясь в прошлое…» следует за описанием вышеперечисленных событий, стоит признать, что даже с США могла произойти подобная неприятность. В дело вмешался непредсказуемый участник - погода. Опустив ряд подробностей, в сухом остатке мы получим следующее: американская авиация, которая накануне запланированного перерыва должна была нанести последнюю серию ударов по СВ, не смогла сделать этого из-за облачной погоды и перенесла свой вылет на следующий день, в который и должна была состояться пауза в бомбардировках. Паузы не случилось, Обраку и Марковичу отказали в выдаче визы для въезда на территорию СВ, переговоры были сорваны.

Тем не менее, канал связи (который также называют «каналом Пенсильвания») был налажен и обе стороны оставили его открытым, а значит, и США, и ДРВ не исключали возможности начала переговорного процесса. Однако даже идя на компромисс, США не собирались отказываться от тактики ведения переговоров с позиции силы, а потому американские бомбардировщики продолжали активно поливать огнем северовьетнамские земли. ДРВ, как и планировали американские стратеги, расценивала такое поведение, как ультиматум и заявляла, что «вопрос о возобновлении деловых контактов может быть рассмотрен только после безоговорочного прекращения США бомбардировок и всех других военных акций против ДРВ»⁸.

Посчитав, что Обрак и Маркович сделали свое дело, а именно предоставили США возможность выявить «неуступчивость» ДРВ в ведении переговоров, ряд советников президента предложил закрыть канал «Пенсильвания». Остальные настаивали на сохранении канала, уверяя, что «хотя Ханой не готов в данный момент вести переговоры, но ради общественного мнения [США] необходимо в сложившейся обстановке учитывать любую появившуюся возможность».

Посему, 29 сентября 1967 г. Джонсон выступил с пространной речью в Сан-Антонио, шт. Техас, развив в ней положения проекта «Пенсильвания», который с тех пор известен, как «формула Сан-Антонио». Суть проекта заключалась в том, что «если США прекратят бомбардировки, то лишь в случае получения от другой стороны заверений в ее готовности к конструктивным и незамедлительным переговорам и при условии, что СВ не воспользуется паузой в своих военных целях, или, иначе говоря, не станет расширять проникновение его граждан в ЮВ и увеличивать поставки этой стране снаряжения»⁹.

И хотя Р. Макнамара счел, что по сравнению с другими заявлениями правительства США это был шаг вперед, на Ханой эта речь впечатления не произвела: СВ расценил такое предложение, как сугубо условное, основанное на скоропалительных решениях. Проект «Пенсильвания» и последовавшая за ним «формула Сан-Антонио» не дали никаких результатов. Тем не менее, это были уже достаточно серьезные дипломатические шаги по направлению к достижению компромисса. И как позже прозвучит в докладной Макнамары президенту Джонсону, «значение парижско-киссинджерского опыта состоит в том, что это единственный путь для начала диалога с СВ».

Итак, свои силы во вьетнамском конфликте попробовали многие политики, и каждый в той или иной степени повлиял на ход событий. По итогам всей войны, руководя ВС США с 1961 по 1968 гг., репутацию «главного палача» заработал Р. Макнамара. Нация восприняла это, как должное (все-таки именно он был министром обороны), не разобравшись в том, заслужил ли он такое к себе отношение. Звание обратное по своему значению получил другой политический деятель - Г. Киссинджер, ставший «спасителем положения» - главным «переговорщиком». И вновь Нация вынесла вердикт, не разобравшись хорошенько: а чем занимался Генри К. до начала переговорного процесса?

Г. Киссинджер - профессор Гарвардского университета; в 1973 г. в качестве советника по национальной безопасности при президенте Никсоне участвовал в переговорах о заключении мира в Париже.

Одним из главных упущений в карьере этого выдающегося политика, человека, который повлиял и до сих пор влияет на политику Соединенных Штатов, всегда считалось непризнание его при «дворе» братьев Кеннеди. Бойкий теоретик Киссинджер пришелся не по вкусу «Камелоту». К тому моменту уже выявился стиль кружка «интеллектуальной элиты», центром которого были супруги Кеннеди; в компании, где все друг друга знали, высоко ценился интеллект, который необходимо было вуалировать юмором, чтобы «не прослыть умником». Даже в таком высокообразованном обществе (вокруг Кеннеди собралось 15 профессоров!) дурным тоном было выделяться силой своего ума. А Киссинджер сразу взялся нудно наставлять их, как нужно вести политику. Пришлось Киссинджеру «оттачивать мастерство», пока он находился на задворках «Камелота»: поверхностное ознакомление с внешней политикой Кеннеди и, как результат, неадекватные рекомендации по ней надолго вычеркнули его из аппарата СНБ¹¹.

Однако Генри К. такой поворот событий нисколько не смутил, хотя он и сожалел об упущенном шансе пробиться на «самый верх» - в администрацию президента, - с этими амбициозными планами ему пришлось на время расстаться. Уже будучи в опале он нашел политику администрации президента «ребяческой», а когда Кеннеди не стало, заявил, что «утрата невелика» и что Кеннеди, мол, «вел страну к катастрофе».

Звездный час Киссинджера пробил в 1969 г., когда вместе с победой Никсона на выборах он в одно мгновенье взлетел вверх по политической лестнице и забрался в кресло помощника президента по национальной политике. А это значит, что ключи к политике США в отношениях с СССР, Китаем, Ближним Востоком и, разумеется, Вьетнамом оказались в руках одного человека - и этим человеком стал Г. Киссинджер. Любопытно, но сам Никсон когда-то заявил, что «… страна не нуждается в президенте для ведения внутренних дел» и что «президент нужен для внешней политики»¹³. Получается, что в данной ситуации, если верить Никсону, президент был не нужен вовсе. Киссинджер обладал властью, едва ли сравнимой с возможностями Банди, Шлезингера или Макнамары, вместе взятых (в отличие от предшественников, Никсон не стремился окружать себя толпами советников, имеющих подчас множество мнений по одному и тому же вопросу. Ему достаточно было узкого круга приближенных - Киссинджера, Хейга и Холдемана).

Как уже упоминалось, в период, когда Никсон взялся выводить войска из Вьетнама, Киссинджер решил начать вторжение на территорию Лаоса и Камбоджи, что прямо противоречило принятой доктрине. Однако президент поддержал начинание своего ближайшего советника, дав добро на проведение операции, закончившейся ничем. Эксперименты Никсонджера в Индокитае, будь то политика «умиротворения» или «психологическая война», результатов не дали, американское общество протестовало с каждым днем все активнее. Возможно, Киссинджер и Никсон были не прочь продолжить свои эксперименты, перекраивая доктрину вдоль и поперек, однако к 1973 г. они оказались прижатыми к стене: страна и армия нуждались в переговорах. По этой причине Киссинджер был делегирован в Париж. Нельзя, разумеется, утверждать, что Киссинджер заключал мир против своей воли, - это было совсем не так. Однако и называть его главным миротворцем во всей этой истории не стоит: США исчерпали все свои аргументы во вьетнамской войне, и других вариантов у них просто не было.

Одной из главных преград на пути процесса переговоров Киссинджер считал то обстоятельство, что Америке сложно перенести военные успехи в политическую плоскость. Из-за того, что США традиционно рассматривали военное могущество и [политическую] власть как дискретные, самостоятельные и следующие одно за другим явления, они вели войны или до безоговорочной капитуляции, что избавляло от необходимости устанавливать какую-либо связь между использованием силы и дипломатическими шагами, или же действовали так, как если бы после победы военные больше не играли никакой роли, а дипломатам вменялось в обязанность заполнить некий стратегический вакуум. Поэтому Соединенные Штаты в 1951 году остановили военные действия в Корее, как только начались переговоры, а в 1968-м прекратили бомбардировки во Вьетнаме в качестве платы за начало мирной конференции¹⁴. Однако теперь для США переговоры стали просто необходимы, и Генри К. нужно было забыть о прошлом и проявить все свои незаурядные дипломатические способности, ведь речь шла уже не о заполнении «стратегического вакуума». Киссинджеру поручено было завершить, наконец, эту «грязную» войну, и по возможности, с приемлемым для Америки результатом.

Американское правительство рассматривало переговорный процесс как средство достижения своей главной стратегической цели - сохранить в ЮВ проамериканский режим. Посему, США, как и прежде по каналу Обрак - Маркович, пытались вести переговоры с позиции силы, комбинируя дипломатические инициативы с дозированными военными акциями типа интервенций в Лаос и Камбоджу¹⁵. Посредством тонкой дипломатической игры Штаты пытались представить ДРВ как агрессора, дабы доказать, что их вмешательство и помощь сайгонскому режиму являются реакцией на «угрозу нападения с Севера». Позиция США в ходе переговоров вызвала негодование северовьетнамской стороны. Обе стороны игнорировали требования друг друга, настаивая каждая на своем мнении: Америка отвергла предложение ДРВ о создании в ЮВ коалиционного правительства и об отказе от поддержки режима Тхиеу, ДРВ отказывались от решения проблем ЮВ путем проведения выборов под эгидой сайгонской военной хунты.

Позиция Сайгона в этих спорах дополняла позицию США и характеризовалась подготовленной «марионеточным» президентом ЮВ Нгуен Ван Тхиеу формулой «4-х нет»:

никаких территориальных уступок коммунистам,

никакой коалиции с коммунистами,

никакого нейтрализма в коммунистическом духе,

никакой свободы для коммунистической идеологии и деятельности коммунистической партии в ЮВ.

Не стоит забывать, что происходили эти события еще в период ведения военных действий; стороны, разумеется, относились друг к другу с недоверием; к тому же, Соединенные Штаты не отказывались от своих надежд сохранить юг страны под своим контролем в рамках программы «вьетнамизации», хотя и старательно демонстрировали всю серьезность их подхода к переговорам (в частности, к лету 1971 г. они почти вдвое сократили свой экспедиционный корпус во Вьетнаме). Посему, на начальном этапе в Париже Киссинджер заполнял пресловутый «дипломатический вакуум», заводя переговоры в тупик, когда речь шла о выводе войск и о дальнейшей судьбе Сайгона, в надежде, что ситуация изменится. Но ничего не изменилось.

В 1972 г. дипломатические усилия ДРВ, подкрепленные победами на фронте, привели к выработке новой универсальной формулы по решению вьетнамской проблемы: ДРВ предлагала создать трехстороннее коалиционное правительство в ЮВ, в случае отказа США от поддержки режима Тхиеу; это могло бы ускорить процесс урегулирования в Индокитае, что было выгодно для США накануне выборов 1972 г. Однако вместо этого Соединенные Штаты сорвали подписание соглашений до переизбрания Никсона на пост президента, предприняв беспрецедентные бомбардировки СВ с целью добиться новых уступок.

Твердая позиция ДРВ, резкие протесты в мире и в самих Соединенных Штатах, отсутствие возможностей для наращивания военного давления на СВ вынудили в конце концов Киссинджера и Никсона вспомнить о необходимости «почетного ухода из Вьетнама» и пойти на возобновление переговоров и их завершение. В январе в Париже продолжилось совещание, на котором США представлял помощник президента Г. Киссинджер, а ДРВ - член политбюро ЦК ПТВ Ле Дык Тхо.

27 января 1973 г. в Париже было подписано Соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме, а 2 марта 1973 г. - Акт о международной конференции во Вьетнаме, в котором были выражены одобрение и поддержка Парижских соглашений. Прекращение огня во Вьетнаме и американо-вьетнамские переговоры позволили также достичь перемирия и в Лаосе, а с февраля 1973 г. начался процесс мирного политического урегулирования в этой стране.

Парижское соглашение означало прекращение империалистической агрессии против Вьетнама, фиксировало право вьетнамского народа на независимость, суверенитет, единство и территориальную целостность; оно предусматривало прекращение военных действий и вывод американских войск из Вьетнама, а также призывало США в дальнейшем воздержаться от всякого вмешательства в дела Вьетнама. Что касается ЮВ, то соглашение подтверждало наличие 2 администраций, 2 армий, 2 зон контроля и 3 политических сил (в т. ч. и нейтралистскую «третью» силу). При условии строгого выполнения военно-политических положений, Парижское соглашение могло стать основой для справедливого решения внутренних проблем ЮВ и завершения национально-демократической революции мирными средствами. В этом смысле подписание соглашения в Париже стало исторической победой патриотов Вьетнама, поскольку оно изменило ситуацию в ЮВА и на Дальнем Востоке и засвидетельствовала поражение глобальной антикоммунистической стратегии США в этом регионе.

Глава II. Шанхайское коммюнике - a policy of New Thinking?

Однако Парижскому соглашению 1973 г. не суждено было стать мирным, хотя оно и предусматривало вывод американских войск из Вьетнама. Как уже было замечено, США, скорее, «играли в переговоры», чем действительно стремились раз и навсегда расквитаться с непопулярной войной. И если прежде США было трудно в чем-либо обвинить (Соединенные Штаты старательно делали вид, что развивают активную дипломатическую деятельность), то уже в 1972 г. стало очевидно, что подписание соглашения в Париже не станет финальной точкой американо-вьетнамского противостояния.

Речь здесь идет о Шанхайском коммюнике - беспрецедентной акции американской «закулисной дипломатии». Ее идейным вдохновителем также стал Г. Киссинджер. В июле 1971 г. он тайно прибыл в Пекин для подготовки визита президента Никсона. Очевидно, политик обратился-таки к истории и вспомнил, что Индокитай всегда являлся зоной интересов Поднебесной, а потому США решили визитом Никсона начать новую эру в отношениях США и КНР, сделав Вьетнам разменной монетой в нормализации этих отношений. Америка, уже потерявшая всякие надежды в Индокитае, нарочно подчеркивала второстепенность вьетнамской проблемы по сравнению с американо-китайским сближением. Сам Киссинджер заявлял: «То, что мы делаем сейчас с Китаем, так грандиозно и имеет такое историческое значение, что слово Вьетнам попадет только в сноску, когда будет писаться история»¹. Если верить словам Киссинджера, для США Вьетнам стал пройденным этапом еще до подписания соглашения в Париже. Но это было далеко не так. Напротив, США, чьи амбиции в ЮВА были близки к гибели, использовали последний шанс, чтобы остаться в регионе, и этим шансом был Китай.

А как иначе можно объяснить тот факт, что Киссинджер предложил КНР сделку, суть которой заключалась в следующем: если Китай прекратит помощь Вьетнаму и окажет на него нажим, чтобы Вьетнам согласился на существование сайгонского правительства, США сделают все возможное, чтобы вернуть Китаю Тайвань?

Переговоры между Никсоном и лидерами КНР и подписанное ими Шанхайское коммюнике показали, что индокитайский вопрос действительно был в числе обсуждавшихся сторонами. Китайцы желали урегулирования ситуации во Вьетнаме на американских условиях, поскольку, таким образом, оттягивался неприятный для Китая момент объединения Вьетнама. Китай вообще не считал эту перспективу реальной², поскольку был уверен, что США «найдут возможность и уйти из Вьетнама, и остаться там в одно и то же время»³. Забегая вперед, необходимо отметить, что окончательный разгром американо-сайгонского режима в 1975 г. КНР не особенно расстроил; Китай тут же начал свою агрессию в отношении южного соседа, которая, однако, не увенчалась успехом.

США, в свою очередь, надеялись, что при посредничестве КНР они смогут в 1976 г. спокойно приступить к строительству и упрочению неоколониалистского американского режима в ЮВ. Возникает вопрос: почему США так держались за этот регион, почему он представлял для них такую важность? Америка, возможно, и не вцепилась бы во Вьетнам мертвой хваткой, если бы в 50-х гг. не потерпела поражение в Корее, а еще раньше не утратила стратегическое влияние в Китае, где гоминьдановская клика, издавна пользовавшаяся поддержкой США, была вытеснена на Тайвань коммунистами. Для США Вьетнам стал, по сути, последним рубежом, закрепившись на котором, можно было бы исподволь влиять на ситуацию в ЮВА.

Об истинных причинах совместной американо-китайской акции можно судить хотя бы по тому, как развивались их отношения после коммюнике и как они развиваются ныне. Если в 70-80-х гг. и существовали какие-то намеки на «потепление» в отношениях, то в 90-х гг. от них не осталось и следа. И причина тому - экономический фактор, а именно - жесткая конкуренция на мировом рынке. Сегодня США относятся к Китаю если не со злобой, то с подозрением: слишком уж дешевы товары, им производимые. Более того, Китай в те годы был коммунистической страной, идейным союзником «империи зла» - Советского Союза. Все это говорит о том, что шаг навстречу противнику для США был скорее временной мерой, а не положением новой доктрины (по крайней мере, таково было положение дел на 1972 г). Что же касается Вьетнама, то совершенно очевидно, что в этом вопросе стороны сошлись во мнениях. Это было ярко проиллюстрировано настойчивым советом китайского руководства (1972 г) вьетнамской стороне согласиться на парижских переговорах с идеей такого мира, при котором у власти продолжал бы оставаться Нгуен Ван Тхиеу⁴. А несколькими месяцами раньше китайские представители во Вьетнаме также подчеркнули, что «свержение сайгонской администрации - это проблема, которая будет решаться долго». Как мы уже знаем, вьетнамцы вынуждены были согласиться с подобным положением дел.

Шанхайское коммюнике не стало поворотным моментом во вьетнамской войне. Но от этого оно не теряет своей значимости, поскольку оно позволило США добиться двух стратегически важных целей в Индокитае. И в первую очередь оно повлияло на условия подписания Парижского соглашения. Как бы то ни было, мне кажется целесообразным поставить эту главу следом за главой «Формула Сан-Антонио и переговоры в Париже», а не включить в нее. Почему? Все дело в том, что в предыдущей главе мы имели дело с официальной дипломатией США, посредством которой Соединенные Штаты создавали видимость своего участия в переговорочном процессе. В этой главе мы увидели действие тайной, закулисной американской дипломатии, где США вновь создавали видимость политики компромисса по отношению к коммунистическому Китаю, сыграв, по меткому замечанию одного вьетнамского политика, на «китайском великодержавном шовинизме»,⁵ стремясь с помощью 3 силы принудить ДРВ принять условия, предлагаемые Соединенными Штатами. И, во-вторых, США с помощью давления, оказанного КНР на ДРВ, и с помощью условий Парижского соглашения добились 2-ой цели: они сохранили свое присутствие во Вьетнаме, несмотря на то, что были вынуждены сократить свой военный контингент. Именно это условие и связывает содержание предыдущей главы с событиями, изложенными в главе следующей.

Глава III. Капитуляция Сайгона, конец агрессии

США никогда ни от чего не отказывались легко - такое уж у американцев жизненное кредо. Поэтому, даже потерпев сокрушительное поражение в Индокитае, Соединенные Штаты не оставили своих попыток избавить полуостров от «красной заразы» - коммунизма.

Вашингтон, вынужденно поставивший свою подпись под Парижским соглашением, на самом деле стремился «прикрыть тылы» - ослабить негативные последствия своего поражения, а также «оттянуть момент» окончательного поражения сайгонских «марионеток». Америка, вопреки всем обязательствам, продолжала поощрять сайгонских милитаристов нарушать положения Парижского соглашения, как, в свое время, Женевских соглашений, в особенности статей, касающихся прекращения огня. Также США продолжали признавать сайгонский режим как единственное законное правительство, оказывали ему материально-финансовую помощь и политическую поддержку, что также противоречило соглашению. Руководство операциями сайгонской армии осуществляли американские военные советники численностью до 25 тыс., замаскированных под гражданский персонал. США периодически выступали с обвинениями в адрес ДРВ по поводу «нарушений» Парижского соглашения, стремясь отыскать повод для нового вооруженного вмешательства в Индокитае. Так, летом 1973 г. министр обороны США А. Шлезингер угрожал вновь начать бомбардировки СВ, но повод так и не был найден.1

ДРВ ответила на провокации США и хунты Тхиеу: в 1974 г. ее войска нанесли рад тяжелых поражений сайгонской армии, в результате чего Тхиеу оказался в положении еще более плачевном, чем до подписания соглашения о прекращении войны. Тем не менее, диктатор послушно выполнял указание затягивать конфликт.

Генеральное наступление вьетнамских патриотов началось весной 1975 г. в районе р. Меконг, в ходе чего вооруженные силы СВ добились превосходства над сайгонскими войсками; те оказались просто не готовы к отражению наступления. Деморализованная и лишенная твердого руководства, сайгонская армия обратилась в бегство из центральных районов ЮВ; американцы так и не научили южновьетнамцев воевать.

Но даже после этого ключевого поражения США пытались предотвратить крушение сайгонского режима. В помощь ВС ЮВ в качестве «сдерживающей силы» были отправлены силы 7-ого флота с личным составом в 140 тыс. человек². Вашингтон силами официальной пропаганды отбивался от нападок общественности стандартными аргументами: «интересами национальной безопасности», «поддержанием престижа страны» и «выполнением своих обязательств». Но неудачи сайгонского оружия вызывали негативную реакцию уже не только в обществе, но и в Конгрессе. Президент Дж. Форд тщетно пытался добиться от конгресса дополнительных ассигнований на военную помощь Тхиеу и Лон Нолу в размере 1 млрд. долл., а также разрешения на использование американских ВС в Индокитае, получая отказ за отказом, т. к. возобновление прямого вмешательства США было чревато опасностью нового обострения ситуации в ЮВА³. Все это не позволило американскому президенту прийти на помощь сайгонскому лидеру. А уже 21 апреля Тхиеу, стремясь избежать участи Нго Динь Зьема, подал в отставку и бежал из Вьетнама.

30 апреля 1975 г. силы освобождения заняли Сайгон. Проамериканский режим в ЮВ, а вместе с ним и агрессивная американская неоколониалистская политика, потерпели сокрушительное поражение. Более того, непродуманная политика США в Индокитае, вкупе с их поражением и уходом из ЮВА, вызвали среди американских союзников в Азии тенденцию к переоценке значения военно-политических союзов и соглашений с США.

В апреле 1975 г. на крышу американского посольства в Сайгоне приземлился последний американский вертолет⁴. По мнению многих специалистов по Вьетнаму, это событие стало одним из символических мгновений войны. Вертолет спускался рывками, как-то очень неуверенно к точке своего приземления; такими же обрывочными и неуверенными были и действия американских ВС в Индокитае, по мнению Л. Джелба - одного из бывших сотрудников Пентагона. «Этот балансирующий спуск к крайней точке нашего побега в некоторой степени символизировал непрочность позиций США в мире», - рассказывал Джелб. Одинокий вертолет на крыше здания посольства стал символом окончательного поражения «большой стратегии» США в ЮВА, что, однако, не привело к ослаблению американских позиций в мире, чего опасались многие из специалистов, в том числе и сам Джелб. Но искусная дипломатия и мир, до сих пор ощущающий дыхание «холодной войны», - все это помогло США урегулировать последствия своего поражения. Посему, вьетнамский конфликт имел трагические и продолжительные последствия в США и весьма ограниченные результаты за их пределами. Внутри государства и его общества еще долго кипели страсти, которые военные специалисты предпочитали именовать «вьетнамским синдромом», в то время как серия удачных акций за рубежом быстро восстановили status quo, так что никто и не подумал подвергнуть сомнению статус США как мирового лидера. Поражение во Вьетнаме по определению не могло повлиять на положение США в мире [Соединенные штаты были и остаются сверхдержавой] ; даже в противостоянии капитализма и коммунизма США проиграли битву, но не всю войну. Тем не менее, США вынуждены были переключиться на другие регионы, ибо в ЮВА имидж их был заметно подорван. Но если в глазах всего мира Штаты реабилитировались достаточно быстро, то для того, чтобы вернуть утраченный авторитет в американском обществе, Вашингтону пришлось затратить немало сил.

Причиной тому явилось изменение в настроениях общественности, которое грозило обернуться национальной катастрофой: американцы утратили веру в собственную армию! И это в США - сверхдержаве, чьи вооруженные силы долгие годы символизировали мощь страны и нерушимость ее позиций в мире. Американское правительство бросило все силы на то, чтобы реабилитировать своих солдат в глазах простых американцев: трагедия Сонгми перешла из реальности в миф, а У. Колли усилиями Никсона и Рейгана был превращен едва ли не в героя. Повсеместно была развернута реклама, другого слова здесь и не подобрать, армии США, включая появление фильмов об отважном парне Джоне Рембо…. Но это было не самое главное. Популярные политики и сам президент США Р. Рейган открыто признавали, что «только сейчас народ США начинает осознавать, что его солдаты боролись за правое дело». Возможно, слова Рейгана отражали и его личную позицию в отношении войны во Вьетнаме, однако совершенно очевидно, что это был, скорее, спасательный круг, брошенный Вашингтоном своей армии. США всеми силами старались убедить свой народ, что в ЮВА воевали не безжалостные убийцы, а борцы за справедливость, но прошло еще довольно много времени, прежде чем Нация поверила в это.

Примечания к Части III

Глава I. “Формула Сан-Антонио” и переговоры Париже

1. Яковлев Н.Н. Война и мир…, стр.53-54

2. Вьетнам в борьбе, с.121

3. Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое…, с.268

4. там же

5. Вьетнам в борьбе, с.122

6. Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое…, с.318

7. Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое…, с.318

8. там же, с.319

9. там же, с.321

10. Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое…, с.319

11. Яковлев Н.Н. Силуэты…, с.245

12. там же

13. там же, стр.307

14. Киссинджер Г. Нужна ли Америке…, стр. 207-208

15. Вьетнам в борьбе, с.139-140

Глава II. Шанхайское коммюнике - a policy of New Thinking?

1. Вьетнам в борьбе, с.172-173

2. Так, например, еще до прибытия в КНР Киссинджера Мао Цзэдун встречался с премьером ДРВ Фам Ван Донгом. В беседе с ним Цзэдун привел китайскую пословицу: «Если метла слишком коротка, ею не снимешь пыли с потолка. Китайцы не смогут выдворить Чан Кайши с Тайваня, так что, видимо, и вьетнамцам не удастся изгнать правительство Тхиеу». На что Фам Ван донг ответил: «Наша метла довольно длинная. Мы сметем сайгонский режим».

3. Вьетнам в борьбе, с.176

4. там же, с.172

5. Вьетнам в борьбе, с.175

Глава III. Капитуляция Сайгона, конец агрессии

1. там же, с.146-147

2. см. Приложения, таблица 2

3. Вьетнам в борьбе, с.147

4. Seeing Iraq, thinking Vietnam, p.1

Заключение

«Подлинная сила любого государства

заключается не в его военном потенциале,

а, скорее, в единстве нации»

Р. Макнамара, «Вглядываясь в прошлое…»

Народ Вьетнама немало повидал за всю свою многовековую историю: его не раз пытались покорить соседние государства, его обрекали на многолетнюю колониальную кабалу, причиняли огромную боль и страдания. Но, при всем этом, ничто не сравнится с тем, что пришлось пережить вьетнамскому народу в XX веке. Сначала во Вьетнам вторглись японские оккупанты, захватившие до этого всю Восточную Азию. И вьетнамцы своими силами, без чьей-либо помощи, изгнали агрессоров из страны. Следом была затяжная, кровопролитная война с французами, имевшими свои колониальные претензии на вьетские земли. И вновь оккупанты потерпели поражение, несмотря на возросшую военную помощь со стороны Соединенных Штатов Америки. Засим последовала агрессия США, нанесших по территории Индокитая удар невиданной здесь доселе силы. Казалось бы, США обладают мощью, которая способна в считанные мгновения разнести Вьетнам в щепки, вернуть его «в каменный век». Но этого не произошло: народ Вьетнама, даже разделенный по чужой прихоти, одержал уверенную и заслуженную победу. Эта победа доказала, что в современных условиях иностранные захватчики, посягнувшие на национальное достоинство народа, его честь и свободу, не могут рассчитывать на успех - их ждет неминуемое поражение. Она подтвердила также бесспорный факт, что в наше время народ, который самоотверженно борется за свободу и опирается на интернациональную поддержку прогрессивной и миролюбивой общественности всего мира, - непобедим¹. Эту истину народ Вьетнама не раз доказывал на поле боя - в борьбе с китайскими захватчиками, японскими милитаристами или же американскими агрессорами. Так в чем же секрет этой невероятно свободолюбивой нации? Как смог народ, не обладающий ни военной, ни экономической мощью, одержать ряд блистательных побед над такими мировыми гигантами, как США и Япония? И почему столь различные по своему укладу государства вновь и вновь нападали на эту мирную по своей сути, но вынуждаемую браться за оружие, страну? Быть может, что-то им самим неведомое заставляло их возвращаться сюда?

По внешнему виду вьетнамцев трудно догадаться, на какие проявления стойкости и высоты духа они способны. Эти невысокие, худощавые люди любят улыбаться; они всегда готовы оказать помощь и с удивительным гостеприимством встречают друзей. Возможно, разгадка вьетнамского характера - в многовековой, полной драматизма истории страны и в том, как нелегко им давалось достижение независимости. Это народ, волю которого не смогли сломить никакие испытания. История Вьетнама исчисляется тысячелетиями. За это время вьетнамский народ накопил колоссальный опыт и воспитал в себе удивительную терпимость, что, вне всяких сомнений, объясняется буддийской верой, мирный характер которой также наложил свой отпечаток на дух вьетнамского народа. О войнах и тех, кто ковал в них победу, во всем мире вспоминают нечасто, лишь по особым датам. Вьетнамцы же никогда не забывают тех, кому они обязаны своей жизнью в спокойствии и мире. Погибших в войне вьетнамцы помнят поименно: каждое имя можно найти на стенах мемориального храма в партизанском районе Кути. Незахороненных или неизвестных солдат во Вьетнаме нет.

Вьетнамский народ под руководством своей партии в исключительно трудных условиях вел мужественную борьбу на 3-х фронтах - военном, политическом и дипломатическом - и добился выдающихся результатов. США потерпели поражение не потому, что у них не хватило средств или снарядов, не потому, что они испытывали недостаток в военной технике. Причина кроется в самом вьетнамском народе: вьетнамцы победили своим героизмом, своей стойкостью и своим беспрецедентным патриотизмом. Это невероятно закаленный в боях народ, готовый, как отмечал Р. Макнамара, отдавать все силы борьбе, «сражаться и умирать за свою родину». Советские специалисты, работавшие во Вьетнаме в период войны, также отмечали закаленный в боях и тяжелом труде характер вьетнамцев: «Вьетнамский народ очень трудолюбивый, очень терпеливый народ; ведь в условиях войны жить так скромно, как они [вьетнамцы] жили, едва ли кто-то сможет», - отмечал Г. Белов, руководитель Группы военных специалистов СССР во Вьетнаме. Отечественные специалисты также отмечали, что «люди во Вьетнаме совершенно другие», не похожие на нас: «во-первых, вояки до мозга костей; во-вторых, исключительно добросовестные люди. Вставали рано утром, без завтрака, и сразу же брались за занятия. Принимали пищу они всего 2 раза в день². Потом в течение всего дня брали уроки военного мастерства у советских офицеров, а после их ухода вновь самостоятельно тренировались». Невероятная самоотдача во всем - еще один секрет этой нации.

Р.С. Макнамара, подводя итоги участия США в войне во Вьетнаме, привел несколько причин поражения Америки:

Мы неправильно оценивали и до сих пор неверно оцениваем геополитические намерения наших противников (в данном случае СВ и Вьетконга, которых поддерживали Китай и Советский Союз) и преувеличивали опасность их действий для США;

Мы относились к народу и лидерам ЮВ исходя из нашего собственного опыта. Мы считали, что они стремятся и полны решимости бороться за свободу и демократию. И совершенно неверно судили о расстановке политических сил в этой стране;

После начала военных операций, когда непредвиденные события заставили нас отклониться от намеченного курса, мы не сумели воспользоваться общенациональной поддержкой и сохранить ее - отчасти потому, что не рассказали своим согражданам откровенно и без всяких недомолвок, что же происходит во Вьетнаме, и почему мы действуем именно так, а не как-то иначе. Мы не подготовили общество к пониманию сложных событий, не научили его реагировать адекватно на все изменения проводимого нами политического курса в далекой… стране и во враждебном окружении. Подлинная сила любого государства заключается не в его военном потенциале, а, скорее, в единстве нации. А вот его-то мы и не смогли сохранить;

Когда нашей безопасности ничто не угрожает, то правильность наших суждений об истинных интересах других стран или народов непременно должна проходить проверку в процессе открытых дискуссий на международных форумах. Мы пренебрегли исключительно важным принципом, заключающимся в том, что при отсутствии прямой угрозы нашей безопасности США должны осуществлять в других странах военные акции только совместно с многонациональными силами, полностью, а не символически, поддержанными мировым сообществом; У нас нет божественного права пересоздавать каждое государство по нашему образцу или выбору³.

Доводы экс-министра обороны едва ли нуждаются в комментариях. И тем не менее, из приведенных выше выводов стоит выделить главный. США действительно преувеличили опасность ситуации в ЮВА: победа коммунизма во Вьетнаме не спровоцировала эффект «домино», большинство режимов в регионе устояло перед лицом коммунистической угрозы.

Генерал Уэстморленд видел причину успеха Вьетнама в возросшей помощи со стороны СССР, и в этом есть зерно истины: военная и моральная поддержка СССР заметно усилила ДРВ. В качестве антисоветской терапии Уэстморленд даже предлагал использование «небольших тактических ядерных бомб», чтобы, помимо всего прочего, «вернейшим способом что-то внушить Ханою». Американцы, конечно, могли завоевать Вьетнам силой оружия, но победить его окончательно они не смогли бы никогда.

Несмотря на то, что и Уэстморленд, и Макнамара рассматривали ситуацию с точки зрения США, т.е. приводили причины поражения Америки, а не победы Вьетнама, они вынуждены были признать, что вьетнамский народ добился успеха посредством национально-освободительной борьбы, принявшей массовый характер как на Севере, так и на Юге. «Мы не осознавали и до сих пор не осознаем, сколь ограниченны возможности современных высокотехнологичных видов оружия и сколь несовершенны наши доктрины применительно к национальным движениям с их нетрадиционными формами борьбы и высокой степенью мотивации действий народа, - заметил Макнамара. «Мы недооценивали национализм как силу, побуждавшую наших противников (я имею в виду идею северовьетнамцев и вьетконговцев) сражаться и умирать за свои убеждения и ценности. Мы и теперь продолжаем совершать ту же ошибку в разных регионах мира»⁴. Чем больше американцы предпринимали операций в духе Сонгми, тем больше вьетнамский народ ненавидел американцев. Силу вьетнамской ненависти испытали на себе и те, кто боролся с партизанами в джунглях, и те, кто оказался в плену. У Нации волосы вставали дыбом, когда она узнавала о том, что ее солдаты целыми взводами подрывались на минных растяжках в джунглях, или получала новость про американского офицера, не достигшего и 30-ти лет, который поседел за 1 ночь пребывания во вьетнамском плену. ** Это действительно было жестоко. Но ведь и американцы не принесли Вьетнаму ничего, кроме невиданных доселе страданий и разрушений. С этой точки зрения вьетнамский национализм, пусть и облаченный в такую жесткую форму, был оправдан: хотя бы потому, что США были нападавшей стороной - агрессором, а вьетнамцы - стороной, защищающейся от агрессии. Любыми способами. Война всегда провоцирует на жестокость, и в ней не бывает «хороших» и «плохих» акций: в любом случае они несут с собой большое количество жертв, как с той, так и с другой стороны.

Вглядываясь в лица простых вьетнамцев, нелегко найти ответ на главный вопрос: что же в этом народе такого, что дало ему силы победить в неравной борьбе? Возможно, ответ кроется в удивительном упорстве вьетнамцев и их готовности к самопожертвованию. И еще в умении сплотиться в единое целое и действовать сообща. Но было еще кое-что. То, что многие советские специалисты трактовали как веру в свою партию и в пролетарский интернационализм. Коммунистическая партия и поддержка социалистических государств действительно сыграли большую роль в укреплении духа вьетнамского народа, но был другой фактор, персонифицированный, имевший реальный, человеческий облик. Это был лидер ДРВ Хо Ши Мин.

Легендарный революционер Хо Ши Мин был президентом республики Вьетнам на протяжении 23 лет. На мавзолее Хо Ши Мина - одном из самых почитаемых мест в Ханое - высечены его слова: «нет ничего дороже свободы и независимости». Мавзолей находится недалеко от президентского дворца, где лидер ДРВ, впрочем, никогда не жил: специально для него неподалеку был построен небольшой домик, где он и проводил большую часть времени и куда приглашал только самых близких друзей. Скромность Хо Ши Мина была примером для всего вьетнамского народа; ему достаточно было чашки риса в день. За всю свою жизнь он сменил несколько десятков профессий, но всегда оставался прежде всего революционером и политиком. Он знал 5 языков: читал на английском, французском, отлично говорил по-русски, на китайском даже писал стихи. До конца дней ездил на старенькой «Победе», подаренной ему в свое время Ворошиловым, много курил. Партия даже выписала специальное постановление, обязавшее Хо Ши Мина бросить курить и жениться. Это было, пожалуй, единственное постановление партии, которое он не выполнил⁵. Вьетнамцы с уважением и любовью называли его «бак Хо» - «дядюшка Хо». Это был любимец вьетнамского народа, его символ, его вождь. Именно его слова вдохновляли бойцов на подвиг, внушали простому народу уверенность в том, что война вскоре завершится победой Вьетнама и можно будет снова зажить прежней жизнью.