Методологическую основу составляют важнейшие принципы исторического познания - научность, историзм и комплексность анализа. В исследовании используется сочетание общих методов научного познания (формально-логический метод, анализ, синтез, индукция, дедукция, обобщение) и специальных методов исторической науки (историко-описательный, сравнительно-исторический, ретроспективный, биографический, системно-структурный, проблемно-хронологический и критический подходы к источникам и историографии по исследуемой тематике).

Так, например, с помощью историко-описательного метода представлено развитие российского направления внешней политики Великобритании в 1997-2001 гг., дана характеристика событий в период отдельно взятого первого правительства Т. Блэра.

Биографический метод позволил проанализировать личности политиков, фактических глав: государств и показал, что личность может непосредственно влиять на формирование внешнеполитического курса в отношении другой страны. Разные качества президентов РФ: Ельцина и Путина, соответственно, явились дополнительными факторами влияния личных отношений на двусторонние отношения.

Благодаря статистическому методу было возможно провести анализ и выявить основные тенденции торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества двух государств в рассматриваемый период, а также определить ключевые причины развития тех или иных явлений, взаимовлияния экономических и политических отношений Москвы и Лондона.

1. Внутренние факторы изменения британо-российских отношений

На парламентских выборах 1997 года в Великобритании к власти пришли так называемые «новые лейбористы» во главе с молодым и харизматичным Тони Блэром. Это была сокрушительная победа лейбористов, получивший подавляющее (418) большинство мест в парламенте. Новый премьер-министр предложил новую внешнеполитическую концепцию, повторяя клятвы своих предшественников о Британии как «страны в сердце Европы». Ему удалось сделать свою политику более проевропейской, благо, что лейбористы на момент 1997 года не были так разобщены по европейскому вопросу, нежели консерваторы.

Позиция будущего премьер-министра была озвучена ещё в предвыборном манифесте «Потому что Британия заслуживает лучшего», в котором были указаны помимо всего остального расхождения во внешнеполитических взглядах консерваторов и лейбористов. Несмотря на тот факт, что до выборов чёткая концепция внешней политики у лейбористов отсутствовала, Блэр и его команда критиковали внешнюю политику консерваторов, а именно, их политику по отношению к военным конфликтам в странах бывшей Югославии.

В 1997 году консерваторы в своей предвыборной кампании использовали аргумент, что их внешняя политика основывалась и должна основываться на концепции, согласно которой «Национальное государство - это фундамент безопасности… драгоценный источник стабильности», и что поддержание их усилий по содействию миру в бывшей Югославии, Кашмире, Кипре и на Ближнем Востоке, в реформировании ООН и помощи НАТО и ЕС, представляют собой прагматичную и реалистическая международную политику или просто «реалполитик». Но к тому моменту «реалполитик» не была основана на крепких международных основаниях. В отличие от политики Блэра, который придерживался либерального интернационализма.

Что касается лейбористов, то самая большая часть внешнеполитического раздела лейбористского манифеста была посвящена европейским делам. Это подчеркнуло стремление лейбористов быть в центре Европы и принятия решений, касающихся Европы. Лейбористское правительство также решило не присоединяться к единой валюте без публичного референдума, а политика обороны будет по-прежнему основываться на 2-х столпах: НАТО и ядерной программе «Трезубец».

В манифесте также было обещано, что лейбористы проведут Стратегический оборонный обзор во внешней политике. Возможно, среди наиболее значимых новых направлений по политике обороны и безопасности были обязательства лейбористов по запрещению всех видов противопехотных наземных мин и изменению правил экспорта британского оружия. Как говорилось в манифесте, будет запрещена продажа оружия режимам, которые могли бы использовать их для внутренних репрессий или международной агрессии. Было озвучено решение повысить прозрачность и подотчетность решений по экспорту лицензий на оружие и поддерживать правила ЕС по обороту оружия.

Основываясь на обязательствах манифеста, 12 мая 1997 года, Министр иностранных дел Великобритании Робин Кук заявил, что его партия привнесет «деловой подход в правительство». В своём заявлении он определил четыре основные цели внешней политики Великобритании как: безопасность, процветание, качество жизни и взаимное уважение. В своей мультимедийной презентации Кук подчеркнул, что его взгляды на мир заключаются в создании взаимозависимого мира, где внешняя политика не может оставаться «отделенной от внутренней политики», но вместо этого их обе следует рассматривать как центральную часть политической программы лейбористов. НАТО должно было оставаться основой политики безопасности и обороны Британии. По словам Кука, «безопасность, процветание и качество жизни - это все четкие национальные интересы». «У Британии также есть национальный интерес в продвижении наших ценностей и уверенности в нашей идентичности». Именно поэтому четвертая цель заключается в обеспечении уважения других стран ко вкладу Великобритании в поддержку мира во всем мире и развитию демократии во всем мире. Робин Кук также ввёл понятие «этическое измерение» политики, считая, что даже в таком деле, как политика и международные отношения необходимо придерживаться определённых универсальных (читай: западных) норм. Из этого вытекает поддержка потребностей других народов в демократических правах, на которых британцы сами настаивают, а также признание в том, что «национальные интересы не могут быть определяемы только узкой реалполитик».

По словам Кука, выбор был сделан между консервативной реалполитик и более космополитичным либеральным интернационализмом лейбористов. Не удивительно, что основные практические элементы в заявлении и презентации Кука были акцентированы на правах человека и ужесточении регулирования экспорта вооружений Великобритании, поскольку они были политикой партии в течение некоторого времени.

Как отметила Рианнон Викерс, специалист по истории Лейбористской партии, либеральный интернационализм давно составлял основу мировоззрения лейбористской партии и, в частности, бренд либерального интернационализма лейбористов традиционно включал в себя шесть отличительных аспектов:

1. Государства считаются объединёнными определенными общими интересами и ценностями в смягчении негативного воздействия международной анархии путем создания международных институтов для регулирования взаимодействие государств.

2. Все государства обязаны принимать во внимание не только свои узкие национальные интересы, но и стремиться к общему благополучию.

3. Внешняя политика должна основываться на демократических принципах и универсальных моральных нормах. В результате тайная дипломатия была отклонена, и считалось, что мир между государствами основывается на достижении социальной справедливости как внутри страны, так и за рубежом.

4. Коллективные системы безопасности обеспечивали более рациональный и конструктивный подход к международным отношениям, нежели теории «баланса сил».

5. Антимилитаризм, проявлявшийся в различные периоды как стремление к коллективной безопасности, контроль над вооружениями и разоружением, регулирование торговли оружием и скорее негативное отношение к применению военной силы в качестве инструмента решения проблем.

6. Социал-демократическая идеология труда как способствование солидарности рабочих всего мира.

Тем самым, данные прокламации вполне сочетались с развитием дружеских или хотя бы партнёрских связей со многими странами, в том числе и с новой демократической РФ. Хоть и внешнеполитическая концепция приобрела больший европоцентризм вместе с подчёркиванием «особых отношений с Вашингтоном», нельзя сказать, что в британо-российских отношениях после 1997 года произошёл какой-либо кардинальный резкий взлёт. Отношения продолжили развиваться постепенно и в разных сферах.

Несмотря на развитие двусторонних британо-российских отношений они хоть и рассматривались как перспективные, но не были особо значимыми ни для одной, ни для другой стороны. По мнению многих аналитиков, место РФ во внешней политике Лондона в 1990-е гг. являлось очень незначительным. Так, бывший посол Великобритании в Москве сэр Родрик Брейтвейт (1991-1992 гг.) полагал, что «отношения с Россией никогда не были очень важны» для Соединённого Королевства. Даже во времена «холодной войны» большее значение придавалось не самим двусторонним отношениям между СССР и Великобританией, а ролью «Туманного Альбиона» в «формировании политики альянса», иными словами, игравшим роль моста между США и СССР. По его мнению, в Великобритании чувство, что Россия является неотъемлемой частью Европы и соседом, с которым необходимо уметь жить в дружбе, «не очень сильно». Однако, при этом, он отмечал значимость роли России в мировой политике, и для Великобритании было важно укрепление политических и военных двусторонних отношений, даже несмотря на определенную прохладу в отношениях, особенно в сравнении с европейским и американским направлениями.

За время правления консерваторов отношения с новой Россией развивались динамично. Был подписан ряд соглашений, таких как Договор о принципах отношений между Российской Федерацией и Соединённым Королевством Великобритании и Северной Ирландии, Cоглашение между правительством Российской Федерации и правительством Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии об экономическом сотрудничестве.

В феврале 1994 г. состоялся официальный визит премьер-министра Великобритании в Россию, в ходе которого была подтверждена и утверждена линия на партнерство с Россией. Джон Мэйджор подчеркнул приверженность Лондона всестороннему развитию связей с Россией и выразил готовность содействовать интеграции России в международное политическое и экономическое сообщество.

Во время визита был подписан ряд документов, в том числе и Договор о сотрудничестве в военной области, который охватывал широкий круг вопросов. В договоре, в частности, подчеркивалось, что стороны установили партнерские отношения, принципиальным элементом которых является сотрудничество в еле укрепления европейской и глобальной безопасности. Ключевым моментом стало подписание решения о ненацеливании стратегических ядерных ракет, находящихся под командованием Британии и России, друг на друга. Это заявление, свидетельствовавшее о том, что Россия и Великобритания не рассматривали друг друга в качестве противников, явилось важной мерой по укреплению доверия и весомым вкладом обеих стран в дело укрепления стратегической стабильности. Кроме того, в том же году было подписано соглашение о сотрудничестве двух стран в области науки, образования и культуры.

А в октябре того же года состоялся четырёхдневный визит королевы Елизаветы 2 в Россию. Это был первый в истории двусторонних отношений визит царствующего британского монарха в нашу страну. Английская сторона рассматривала этот визит «как самый важный за последнее десятилетие со времени посещения королевой Китая в 1986 году».

Серьёзных проблем в двусторонних отношениях до 1997 года почти не возникало за исключением отдельных случаев, таких как расширение НАТО на восток. Проблема расширения НАТО на восток была главной темой переговоров в ходе визита министра иностранных дел Е.М. Примакова в Великобританию в феврале-марте 1997 г., за несколько месяцев до конца действия полномочий предшественника Блэра консерватора Джона Мэйджора. Российская сторона обращала внимание на то, что расширение НАТО приведет к появлению новых разделительных линий в Европе и в конечном счете к снижению уровня стабильности и безопасности. Выражая позицию России, Примаков настаивал на недопустимости приближения границ альянса к российской территории. Со своей стороны, Дж. Мэйджор и его министр иностранных дел М. Рифкинд, подтвердив приверженность Великобритании натовской позиции, высказались за достижение компромисса с Россией в вопросе о расширении НАТО, заявив, что сотрудничество НАТО-Россия должно стать краеугольным камнем европейской безопасности. Позже Энтони Блэр, хоть и будучи лейбористом, продолжал ту же тактику своих предшественников.

Может быть, именно важность укрепления военно-политических отношений с Россией и объясняет несколько противоречивую политику Великобритании в отношении нарушения прав человека за рубежом. Там, где страна небольшая или где нет крупных торговых или геополитических интересов, Великобритания была готова к тому, чтобы отреагировать на проблемы в вопросах прав человека крайне жёстко. Например, британское правительство публично осудило нарушение прав человека в Бирме и, в последние несколько лет, в Зимбабве. А вот по отношению к более крупным странам, таким как Россия, в 1990-х годах позиция Великобритании была более мягкой, чего не скажешь о времени конца «нулевых», когда между двумя странами возникали громкие дипломатические скандалы. Данные «двойные стандарты» касались не только России, но и других крупны стран, таких как Китай и Саудовская Аравия. В этих случаях экономические и / или геополитические интересы Соединённого Королевства последовательно превалировали над вопросами прав человека.

Также является крайне любопытным факт признания сэром Брейтвейтом, упоминавшимся мною раньше, необходимости учитывания интересов России на международной арене, тем самым продолжая политику по включению России в клуб мировых лидеров и крупнейшие международные объединения. «В области безопасности мы должны признать, что у России есть законные интересы в Европе, в том числе на Балканах, на Кавказе и вдоль уязвимого южного фланга. Конечно, заманчиво использовать победу в холодной войне, чтобы исключить влияние России из районов, где она ранее доминировала, и использовать открывающиеся экономические и политические возможности. По крайней мере, в их риторике, русские часто являются их собственными злейшими врагами. Но у них есть вещи, которые можно предложить - мы бы, например, не закончили войну в Косово так чисто без них. Поэтому, несмотря на их припадки раздражительности, мы должны продолжать реальные усилия по их вовлечению в структуры безопасности по крайней мере в Европе. Это означает не только подлинное партнерство с НАТО, но, возможно, и некоторое усиление ОБСЕ. Эта мысль не пользуется популярностью, особенно в Вашингтоне. Это также означает развитие двусторонних военно-политических отношений, и они сохраняются…».

В одном из ответных докладов» на рекомендации Комитета по международному сотрудничеству Палаты общин британского парламента, Министр иностранных дел Великобритании Р. Кук (1997-2001) следующим образом определил приоритеты правительства и ключевые области для развития отношений с Россией: двусторонние политические отношения, торгово-экономическое cотрудничество и взаимодействие в мировой политике. Сама же Россия во внешней политике при Т. Блэре была скорее отнесена в раздел сотрудничества «с остальными странами мира», такими как Китай, Индия, регион Ближнего Востока. Это не означает, что между двумя бывшими империями не было глубоких культурных контактов, они просто не были приоритетным направлением. Контакты шли по разным каналам. Поскольку беспрецедентная открытость России, по мнению британской элиты, консерваторов и лейбористов, является лучшей гарантией ее будущего, и в стане консерваторов, и в стане лейбористов всё сильнее стали звучать голоса о расширении контактов на всех уровнях - не только на политическом и межправительственном, но и на профессиональном и образовательном уровнях. Культурное сотрудничество - тема большая, я её буду рассматривать далее в контексте общественного мнения двух стран и влияния на двусторонние отношения.

Положительно оценивая роль Ельцина, Сэр Брейтвейт также отмечал, что «конец ельцинской эры должен предоставить обеим сторонам больше возможностей для нового толчка развития двусторонних отношений», что в начале 21 века более-менее и произошло. Как конкретно использовались эти возможности при первом сроке Тони Блэра, я и рассмотрю в следующих параграфах.

1.2 Различные оценки и подходы российской политической элиты к отношениям с Британией

На момент 1997 года общий внешнеполитический курс РФ сменился с открытого прозападничества на «державничество», как его охарактеризовал российский исследователь А.П. Цыганков. Этому способствовал ряд причин:

Во-первых, постсоветское западничество оказалось неспособно трезво оценить структуру властных отношений внутри страны или на международном уровне, вследствие этого не могло добиться успеха перед растущей оппозицией государственников и консерваторов.

Во-вторых, Ельцин и его министр иностранных дел Козырев не смогли предложить удовлетворительную цивилизационную перспективу, говоря о России лишь как о части Запада как раз в тот момент, когда «российское общество отчаянно искало формулу самоопределения после распада советской системы».

В-третьих, возникшая экономическая и политическая модель новой России едва ли напоминала западную и скорее тяготела к олигархическому капитализму. Ирония состояла в том, что курс был радикально западный, а результаты были незападные, если не антизападные что в политике, что в экономике.

Назначение министром иностранных дел Е.М. Примакова в 1996 году стало сигналом к изменениям. Мировосприятие государственников, к которым и принадлежал Примаков, можно охарактеризовать следующим образом: близкая реализму картина борьбы за власть между суверенными государствами, то есть мир не воспринимался как враждебный по своей сути, однако он состоял из эгоистичных акторов-государств, борющихся за власть. Интересы этих акторов должны быть сбалансированы, чтобы гарантировать относительный мир на земном шаре. Примаков также полагал, что страна должна вести активную внешнюю политику, сочетать политику сотрудничества и сдерживания сильнейших для постепенного разрушения однополярного мира и построения более выгодного многополярного. Оставив свой пост в 1998 году, ещё год Евгений Примаков работал Председателем Правительства РФ и продолжал оказывать влияние на внешнюю политику России, сохраняя и увеличивая экономический и военный потенциал России, чтобы стратегия сдерживания Запада была сколько-то эффективной.

Таков был общий подход российской политической элиты к Западу. Великобритания же, в основном рассматривалась как часть Запада, а не самостоятельный автономный актор, поэтому ухудшения отношений между Россией и США или Россией и НАТО незамедлительно вели за собой подвижки в двусторонних британо-российских отношениях.

В 1990-е годы в России активно развивалась философия «евразийства», одним из пропагандистов которой был и есть философ А. Дугин. В своём труде «Основы геополитики», позже неоднократно переиздававшемся, Дугин обрисовал противостояние цивилизации суши и моря, России и Великобритании. В посткоммунистический период, вероятно, не было другой книги, опубликованной в России, которая оказала влияние на российские внешнеполитические элиты в военной и государственной сферах, сопоставимое с влиянием других авторов и книг. Работа Дугина была настолько противоречивой и радикальной во взглядах, что отдельные исследователи даже охарактеризовали труд Дугина как «неофашистский трактат». Влияние этого «евразийского» учебника на ключевые лица среди российских элит свидетельствует о тревожном росте фашистских идей и настроений в период позднего Ельцина и раннего Путина

Его позицию характеризует следующая цитата: «В этой политике сами европейские национальные государства - со своими конкретными политическими, территориальными, династическими, религиозными и экономическими интересами - выступают как промежуточные акторы, способные, теоретически, служить как «цивилизации Моря», так и «цивилизации Суши». В этом проявляется цивилизационная особенность Rimland. Вся эта зона обладает «двойной идентичностью»; она может делать выбор в пользу «Моря» и в пользу «Суши», т.к. изначально представляет собой территорию столкновения двух фундаментальных геополитических сил. Отсюда политическая подвижность и динамизм европейской истории: альянсы, блоки и оппозиции могут складываться здесь стремительно и по самым разным сценариям. Лишь граничные полюса Европы - Англия и Россия - остаются неизменными и не могут участвовать в «политической кадрили»: их позиции на геополитической карте относительно жестко фиксированы; именно они, в конце концов, бьются друг с другом сквозь всю кипучую мишуру европейской политической возни. И цена этой битвы - мировое господство». Его имперские взгляды хорошо просвечиваются в изречениях про атлантистов или цивилизацию США. Дугин считал и считает, что атлантисты (особенно Соединенные Штаты) сознательно спланировали распад стран Варшавского договора и СССР. Поэтому с его точки зрения Хартленд - цивилизация суши - Россия, должна отплатить той же монетой» Цель, по мнению Дугина, состоит в том, чтобы реанимировать и оживить Евразию / Россию после почти фатальных геополитических ударов, которые она получила с 1989 по 1991 годы.

Дугин подчеркивал, что нынешняя Российская Федерация, появившаяся в 1991 году из-под обломков СССР, не является полноценным государством, а скорее «переходным образованием в широком и динамичном глобальном геополитическом процессе». Новые государства, возникшие на пространстве бывшего Советского Союза, также не имеют, за исключением Армении, каких-либо следов подлинной государственности. Вместо этого они представляют собой искусственные, эфемерные политические конструкции. А вот этнически русские люди, напротив, считаются «носителями уникальной цивилизации». Русские по Дугину - мессианский народ, обладающий «универсальным, общечеловеческим значением». Налицо типичный ура-национализм с религиозной окраской, несомненно, пустивший корни в российской политической элите, опиравшийся на недоверительные и зачастую неравноправные отношения между Россией и отдельными западными странами.

Следы поворота России к более прагматичной, державнической политике наблюдаются и в официальных документах Российской Федерации. В частности, заметен контраст между концепциями внешней политики России 1992 и 2000 годов соответственно.

Концепция 1992 года закрепила несколько наивные взгляды руководителей молодой российской республики на закрепление складывающихся отношений партнерства, укрепления новых связей с Западной Европой для укрепления безопасности России, решения задач внутреннего развития, включения российской экономики на полноправной основе в систему европейского рынка и мирового хозяйства, а также конструктивное развитие отношений РФ с западноевропейскими странами. В этой же концепции Великобритании было выделено особое, но не очень значительное место, подчёркивалось, что «переход от нейтрального партнерства к более тесному сотрудничеству с Великобританией на базе реализации договоренностей российско-британской декларации «Партнерство на 90-е годы», Договора о принципах отношений между РФ и Великобританией, практического наполнения подведенной под отношения двух стран новой договорно-правовой базы» являются приоритетными направлениями двусторонних отношений.

А вот после прихода к власти В.В. Путина и принятия новой концепции в 2000 году стало заметно, что тон и риторика стала более «обиженной», обеспокоенной, прагматично-государственнической. «Международная обстановка, сложившаяся к началу XXI века, потребовала переосмысления общей ситуации вокруг Российской Федерации, приоритетов российской внешней политики и возможностей ее ресурсного обеспечения. Наряду с определенным укреплением международных позиций Российской Федерации проявились и негативные тенденции. Не оправдались некоторые расчеты, связанные с формированием новых равноправных, взаимовыгодных, партнерских отношений России с окружающим миром, как это предполагалось в Основных положениях концепции внешней политики Российской Федерации». Коротко и ясно. Отдельно критике подверглись действия НАТО, несколько напугавшие российские власти. «По целому ряду параметров нынешние политические и военные установки НАТО не совпадают с интересами безопасности Российской Федерации, а порой прямо противоречат им. В первую очередь это касается положений новой стратегической концепции НАТО, не исключающих ведения силовых операций вне зоны действия Вашингтонского договора без санкции Совета Безопасности ООН. Россия сохраняет негативное отношение к расширению НАТО. Насыщенное и конструктивное сотрудничество между Россией и НАТО возможно лишь в том случае, если оно будет строиться на основе должного учета интересов сторон и безусловного выполнения принятых на себя взаимных обязательств».

Что касается Великобритании, то ей было оставлено куда меньше места в данной версии документа, однако подчёркивалось, что «взаимодействие с государствами Западной Европы, в первую очередь с такими влиятельными, как Великобритания, Германия, Италия и Франция, представляет собой важный ресурс для отстаивания Россией своих национальных интересов в европейских и мировых делах, для стабилизации и роста экономики России».

1.3 Влияние личных отношений Блэра - Ельцина и Блэра - Путина. Сравнительный анализ

Личные отношения между лидерами стран, зачастую, бывают крайне важным фактором развития или ухудшения отношений между странами. Учитывая характер правительства новой России с её супер-президентской республикой в рассматриваемый мной период, влияние президента России на формирование политики страны было крайне значительным, если не авторитарным. Отдельные авторы связывали это с коммунистическим воспитанием и советской практикой управления страной. Попробуем рассмотреть и сравнить отношения Блэр-Ельцин и Блэр-Путин в разных сферах.

1. Количество личных встреч.

Тони Блэр, приведший Лейбористскую партию к победе на парламентских выборах 1997 г., продолжил курс на развитие партнерских отношений с Россией. На этом направлении внешней политики между лейбористами и консерваторами сложился консенсус: обе партии выступали за сохранение тесного диалога с Москвой по проблемам мировой политики, содействие интеграции России в мировые и региональные структуры. В октябре 1997 г. Блэр посетил Москву с двухдневным рабочим визитом, в ходе которого было подписано соглашение о сотрудничестве в области борьбы с организованной преступностью. В июне 1998 г. Ельцин снова встретился с Блэром на встрече в Бирмингеме для участия во встрече «большой восьмерки». В марте 1999 г. в ходе визита в Москву главы Форин-офис Робина Кука были подписаны совместное заявление о сотрудничестве по подготовке российских управленческих кадров, а также Меморандум о взаимоотношениях между МИД РФ и Великобритании по вопросам сотрудничества и координации. В связи с агрессией НАТО против Югославии в марте 1999 г. диалог России с Великобританией был приостановлен. Москва прервала контакты по военной линии, отложила запланированный на май визит министра иностранных дел России Игоря Иванова в Лондон. После взятой российской стороной паузы визит в июле 1999 г. все же состоялся. Его результатом стало объявление о выделении России дополнительных средств на утилизацию ядерных отходов. Был также подписан Меморандум о сотрудничестве архивно-дипломатических служб.

Итого: 2 личных встречи плюс отдельные встречи на уровне министров иностранных дел.

Что касается встреч на уровне Путин-Блэр, то стоит заметить, что их в период 2000-2001 гг. было больше. Когда в феврале 2000 г. Россию вновь посетил Робин Кук, то он специально отправился в Россию для знакомства с Путиным, тогда ещё бывшим и.о. президента России. Одной из основных тем переговоров было стратегическое партнерство между Великобританией и Россией. Глава британского МИДа приветствовал усилия России по созданию условий для привлечения инвестиций. Эти усилия, по словам Р. Кука, вызывают большой интерес в Великобритании. К началу 2000 года в России активно работало более 400 английских компаний, а британские капиталовложения составляли более 13 процентов общего объема иностранных инвестиций в России. В ходе встречи стороны отметили необходимость преодоления негативных тенденций в двустороннем торговом обороте. В. Путин и Р. Кук также рассмотрели актуальные вопросы международной повестки дня, проблемы региональной безопасности. В этом контексте была затронута тема борьбы с международным терроризмом. И. о. главы Российского государства подробно проинформировал министра иностранных дел Великобритании о ситуации на Северном Кавказе и рассказал о деталях контртеррористической операции в Чечне, и, хотя Лондон занял взвешенную позицию в этом вопросе, глава Форин-офис выразил озабоченность Великобритании. Поездка Кука стала важным этапом в подготовке встречи и.о. президента России с британским премьер-министром, неформальный визит которого в Санкт-Петербург состоялся в начале марта 2000 г. Блэр стал первым западным лидером, установившим личные отношения с Путиным, что, конечно, было неслучайным. Путин, как в свое время Горбачев, нуждался в международном признании на Западе, и с этой точки зрения британский премьер, к мнению которого в Вашингтоне хотя бы слегка прислушивались, был наилучшим выбором. Лидер одной из ведущих западных стран мило беседовал с «неизвестным Путиным» и всем своим видом показывал, что ни России, ни ее нынешнего руководителя бояться не стоит.

После избрания президентом РФ В.В. Путина в британо-российских отношениях начался новый этап. Первой зарубежной поездкой нового главы российского государства стал визит в Великобританию в апреле 2000 г., что символизировало надежды, которые стороны возлагали на друг друга. Был затронут вопрос о позиции России в связи с ратификацией Договора СНВ-2 и планах США по договору по ПРО. Встреча Владимира Путина и Энтони Блэра продолжалась значительно дольше запланированного и заняла в общей сложности более трех часов.

В ноябре 2000 года на 5-й встрече за год Блэр и Путин обсудили вопросы британских инвестиций в российскую добывающую промышленность и энергетический сектор. Лондон принял тогда решение о поддержке России на переговорах с Парижским клубом кредиторов по пересмотру долговых платежей, а также выделении ей в течение трех лет 80 млн ф. ст. на решение проблем, связанных с ядерной безопасностью, способствовали созданию благоприятной атмосферы визита.

В 2001 году стороны встречались в разных точках земного шара, где обменивались мнениями по актуальным аспектам двусторонних отношений и обсуждали график предстоящих политических контактов на различных уровнях. Рассматривались вопросы взаимодействия России с Европейским союзом, в том числе в контексте продолжающегося переговорного процесса по вступлению России во Всемирную торговую организацию.

Итог: к концу 2000 года Путин и Блэр встречались 5 раз, а к концу 2001 года лидеры уже встречались при разных обстоятельствах в разных точках земного шара целых 9 раз. Всё это свидетельствует о конструктивных отношениях между Блэром-Ельциным, не говоря уже о Путине. Контраст со встречами на уровне Ельцин-Блэр очевиден.

2. Разница в характере

Энтони Блэр в своих мемуарах отмечал, что ему удалось наладить отношения как с Ельциным, так и с Путиным. Ельцина Блэр выделял, как человека, обладавшего большой храбростью, человека, который сделал великое дело для своей страны, встав в оппозицию к ГКЧП за развитие демократии. К моменту прихода Блэра к власти Ельцин слегка изменился, став непредсказуемым. Не последнюю роль в этом сыграло и пристрастие первого президента России к крепкому алкоголю. В 1999 году на одном из саммитов, собранном вскоре после конфликта в Косово, Блэр и Ельцин обменялись довольно резкими словами о конфликте и позициях обеих сторон, которые разошлись, однако смогли быстро помириться. А дальше Ельцин чуть не задушил Блэра в своих миролюбивых объятьях, сигнализировавших об исчерпании конфликта между 2-мя политиками. Иными словами, Блэр уважал Ельцина за его дружественность и стремление к демократизации России, которая не только отвечала интересам Великобритании, но и по мнению Блэра, была в интересах самой России. Тем более, что голос Блэра имел вес и в Белом доме, как при президентстве Клинтона, так и при Буше младшем, на что и рассчитывали оба российских президента. Но вместе с тем, Блэр признавал, что хоть Ельцин и избавил Россию от монополии коммунизма, Ельцин, несмотря на все свои сильные стороны, не был способен к восстановлению геополитического влияния, как во времена послевоенного СССР.

Что касается Владимира Путина, то как человек, работавший в КГБ, он был менее миролюбив, более прагматичен, и, конечно, ослабление международной позиции России, по мнению Блэра, не могло не беспокоить Путина. В отличие от более слабовольного Ельцина, Путин не раз в своей внутренней и внешней риторике подчёркивал необходимость уважать Россию и её интересы. Путин был «типичным националистом». Несмотря на его оценку США и НАТО как потенциальных противников, в то же время он не оставлял надежды построить конструктивные отношения на равноправной основе.

Путин хотел, чтобы Россия ориентировалась на Европу, он восхищался Америкой и хотел иметь с ней крепкие отношения. Он хотел проводить демократические и экономические реформы в России, в чём Энтони Блэр ему и помогал. Нащупав общую почву, отношения с Путиным у британского премьер-министра сложились очень тёплые, однако хотя со временем они охладели. Основные причины, как указывает в своих мемуарах Блэр, это интервенция НАТО в Ирак, но он рассматривает это как лишь часть причины, а именно, ухудшение двусторонних отношений Россия-США повело за собой некоторое охлаждение и британо-российских отношений.

Главным сходством Ельцина и Путина, по мнению Блэра, было их коммунистическое прошлое, а, следовательно, и схожие методы управления, политические традиции. Когда Блэр приехал в Россию в марте 2000 года, Путин и его британский гость вместе с жёнами пошли на премьеру «Войны и мира» Прокофьева в Мариинском театре. Когда политики шли по красивым коридорам великолепного здания девятнадцатого века, то другие люди расступались, но не из-за страха, а из-за благоговения перед персоной президента. В этом было что-то похожее на времена Российской империи, когда персона батюшки царя была тоже в определенной степени окружена ореолом благоговения. И это объединяет Ельцина с Путиным, а точнее отношение людей к их власти, невозможное в демократиях развитых стран Запада, где даже премьер-министр или президент воспринимаются общественным мнением лишь как слуги народа.

3. Мотивация

Ельцин, как и Путин был приверженцем стратегии развития России, её открытости Западу. В основу внешней политики новой России изначально были положены принципы открытости, готовности к диалогу, сотрудничеству и ответственности. В мае 1997 года сразу после назначения Блэра премьер-министром королевой Елизаветой 2 по итогам парламентских выборов Б.Н. Ельцин выразил надежду на продолжение традиций «тесного и конструктивного взаимодействия на благо» обоих народов. 1990-е годы были крайне сложным периодом для России. Страна нуждалась в повышении своего международного веса, увеличении инвестиций, повышении благосостояния населения, а Великобритания как раз этому способствовала. Сюда можно отнести и включение России в «группу 8», и улучшение диалога Россия-НАТО. Путин следовал тем же принципам, и лишь позже, в середине нулевых пришёл к выводу, что Запад не заинтересован в равноправных отношениях с Россией, несмотря на все усилия Блэра изменить мнение В.В. Путина. Так, в конце 2001 года Блэр заявил, что «Россия, США и ЕС могут много выиграть от взаимного партнерства и центральным звеном новых взаимоотношений должно стать изменение отношений Россия - НАТО», и предложил создать совет Россия-НАТО, однако значение его за последние несколько лет упало из-за политических разногласий между Россией и Западом. Так что можно утверждать, что мотивация двух президентов, в целом, совпадала при несколько отличающемся отношении к Западу и Великобритании, в частности.

1.4 Общественное мнение двух стран как фактор влияния на двусторонние отношения

К сожалению, из того периода нельзя найти множество опросов общественного мнения касательно отношений простых жителей этих стран друг к другу. Несмотря на это, кое-какая статистика всё же имеется у нас в руках.

Весной и летом 1999 года, а также в 2000 году Британский совет провел обзор восприятия Соединенного Королевства в более чем 20 странах, включая Россию, и подготовил доклад, озаглавленный «Иными глазами: как мир видит Соединенное Королевство». В опросе приняли участие 400 человек из Москвы, Санкт-Петербурга, Самары и Екатеринбурга, возраст респондентов разнился от 20 до 40 лет с разным полом, образованием, сферой занятости и доходом. Согласно этому опросу, Россияне считали себя хорошо информированными о Соединенном Королевстве (по сравнению с их знаниями о Германии, Франции и Японии), и у них сложилось благоприятное впечатление о Соединенном Королевстве (более благоприятное, чем их впечатления от Германии, Японии и США, но хуже, чем их впечатления от Франции). Они положительно относились к британской системе образования, но, не к британским компаниям. Россияне рассматривали Соединенное Королевство как высоко традиционное общество, которое они посчитали его главной силой и одновременно его главной слабостью. Только 48 процентов считали, что Соединенное Королевство высоко ценит свои отношения с Россией, один из самых низких показателей среди стран, где проходил этот опрос. Исследование Британского совета также показало, что 89 процентов опрошенных россиян считало, что Соединенное Королевство ценит свои отношения с Европой, а 88 процентов посчитали, что Соединенное Королевство ценит свои отношения с США. Втрое больше россиян имели негативное мнение по отношению к США, в сравнении с отношением к Германии, в чём, как утверждал профессор Лайт, действительно мог быть некоторый риск для Соединенного Королевства, поскольку оно рассматривалось очень близко с США и их политикой. С другой стороны, подчеркнул профессор, вопрос о взаимоотношениях Соединенного Королевства с США и ЕС имел гораздо больше аспектов, чем их влияние на отношения с Россией. Россияне указывали на сравнительно сильные стороны Британии в глобальной дипломатии, военной и финансовой экспертизе, областях, где Лондон иногда может оказать помощь в приближении Вашингтона и стать более привлекательным по статусу бывшей сверхдержавы. Учитывая эти сильные стороны, Великобритания могла бы стать для России более важным собеседником, чем это было в конце 1980-х - начале 1990-х. Опрошенные россияне считали, что королевство может многое сделать в рамках многосторонних форумов и в рамках двусторонних отношениях для обеспечения того, чтобы Запад вовлекал Россию в более трезвую и реалистичную основу долгосрочного сотрудничества.

Между Россией и Соединенным Королевством существовали и существуют, конечно же, прочные исторические связи, но история конфронтации существует и в девятнадцатом и двадцатом веках, и, как следствие, взаимные подозрения в результате этой конфронтации. Алекс Правда, специалист по новейшей истории России посчитал, что британцы в глазах русских заслуживают уважения, но не привязанности. Британцы считаются профессиональными и надежными, хотя немного прохладными и отстраненными». Возможно, это был намёк на английский снобизм.

Для британцев после 1991 года Россия была отмечена новизной, сменой лица. Хотя в то же время образы-архетипы оставались неотъемлемой чертой британского массового сознания по отношению к россиянам. Квинтэссенцией противоречия в понятиях может служить такой оксюморон, как изображение в западных фильмах российской космической станции, на борту которой небритый, подвыпивший мужик в валенках. Однако страх перед военной мощью России, оставшийся после холодной войны, всё ещё витал в массовом сознании. Эти парадоксы западного сознания - яркий пример того, что создание образа иностранцев - процесс с большой долей иррациональности, в котором не столь важно понимание и знание, сколько эмоции и мнение, т.е. налицо превращение в миф. Конечно же образованный британец понимает, что Россия за последние 2 века подвергалась экзистенциальной угрозе со стороны Запада (поход Наполеона 1812 года, 2 мировые войны), но несмотря на это в подсознании британцев Россия всё равно в какой-то степени остаётся источником опасности, агрессии.