Руководители Североатлантического альянса заявили о готовности превратить его в политическую организацию. Распад биполярной системы дал сильный импульс уменьшению оборонных ресурсов и военной активности и, как следствие, в 1990-е годы - процессу относительной демилитаризации деятельности альянса. Вместе с тем руководство альянса дало понять, что блок НАТО - центр формирующейся системы безопасности Европы. Поэтому он не должен перестраиваться ни в чисто политическую организацию, ни тем более самораспускаться, на что рассчитывала Москва при ликвидации Организации Варшавского договора. По логике руководителей НАТО, военно-политический потенциал альянса должен служить "страховым полисом" западным странам, так как в условиях многовариантной угрозы только он может обеспечить европейскую безопасность. По мнению западных лидеров, эта организация продемонстрировала свою эффективность и самостоятельность при решении проблем на Европейском континенте, когда ООН и ОБСЕ показали полную неспособность или нежелание остановить, например, югославский конфликт. Наряду с этим был взят курс на привлечение в ряды НАТО новых членов из числа бывших участников Организации Варшавского договора. В 1999 г. в НАТО вступили Чехия, Польша и Венгрия. В 2004 г. сразу семь новых стран - Эстония, Латвия, Литва, Болгария, Румыния, Словакия и Словения.

С 1999 г. в истории Европы начался новый, не очень длительный период, связанный со сменой архитектуры европейской безопасности. Уверенность в своей военной и политической мощи и отсутствие прежних сдерживающих факторов (например, Организации Варшавского договора во главе с СССР) привели к тому, что в Стратегической концепции 1999 г. альянс провозгласил "право" осуществлять любые силовые действия как в Европе, так и за ее пределами, не считаясь с интересами других стран. Первым примером осуществления этой доктрины на практике стала война НАТО против Югославии за Косово.

Модель безопасности, реализуемая на этом этапе на евроатлантическом пространстве, характеризуется:

1. Кардинальным пересмотром (или пренебрежением) хельсинкских принципов уважения суверенитета, неприменения силы или угрозы силой, территориальной целостности государств, невмешательства во внутренние дела.

2. Пересмотром границ по собственному усмотрению как способом решения проблем безопасности и средством прекращения конфликтов.

3. Неадекватно широкими масштабами применения военной силы или угрозы силой.

4. Существенной неравномерностью реальных условий безопасности государств.

5. Созданием своеобразных протекторатов (Босния и Герцеговина, Косово).

6. Наличием "ползучих" разделительных границ альянса, вызванных расширением НАТО в восточном направлении. Эти границы делят евроатлантическое пространство на зоны с существенно различными уровнями безопасности. Поэтому малые государства, оказавшиеся по другую сторону границ, стремятся попасть в НАТО.

Таким образом, в Европе постепенно произошла замена принципов, заложенных в хельсинкском Заключительном акте (1975), на принципы, закрепленные в Стратегической концепции альянса (1999), основная цель которой - построение "натоцентристской" модели безопасности. Между тем, с точки зрения России, эта модель не обеспечивала равенства и неделимости безопасности, а значит, и надежного общеевропейского баланса интересов. Россия выступала за создание такой системы, в которой было бы место всем европейским структурам в области безопасности, включая НАТО, эволюционирующую в сторону усиления политических функций. В то же время и в альянсе отдают отчет в том, что без учета российских интересов продвижение "натоцентристской" модели в Европе будет встречать растущее противодействие России. Об этом неоднократно говорилось в документах Североатлантического альянса. Так, в Концепции-99 записано, что "Россия играет уникальную роль в обеспечении евроатлантической безопасности" и что необходимы стабильные отношения между ней и НАТО. Там также понимают, что европейская безопасность не может быть эффективной без участия крупнейшей европейской державы - России.

В указанный период (1991-2009) отношения между Россией и НАТО строились под воздействием ряда факторов.

Во-первых, Россия не являлась членом альянса, поэтому не имела равноправного голоса при принятии решений по основным вопросам европейской безопасности, обсуждаемым в рамках НАТО. Россию не допускали к обсуждению принципиально важных проблем (военно-стратегическое планирование, размещение ядерного оружия, создание военных баз и наращивание существующих войсковых группировок на территориях стран - членов НАТО). Такое отношение в Североатлантическом альянсе объясняли тем, что эти вопросы - "внутреннее дело альянса". Россия имела возможность участвовать в формировании механизмов сотрудничества только в тех областях, которые выберет альянс, не имея права вето на действия НАТО в какой бы то ни было сфере. Вместе с тем вопрос о вступлении России в альянс не рассматривался. Для НАТО вступление РФ может обернуться полной эрозией трансатлантических отношений, кризисом принятия решений. Тогда как, с точки зрения российских интересов, наиболее эффективная реализация совместных проектов возможна только в случае, если Москва останется самостоятельным игроком с ее традиционной многовекторной политикой.

Во-вторых, происходил процесс политического усиления НАТО и расширения ее границ, что негативно оценивалось российским руководством.

В-третьих, расширение НАТО и стремление взять на себя дополнительную ответственность в определенной степени вело к размыванию военной структуры и снижало эффективность альянса. Это подталкивало руководство НАТО к поиску поддержки и союзников за пределами альянса, и важная роль здесь отводилась России, сохраняющей существенное военно-политическое влияние в ряде регионов мира.

В-четвертых, НАТО продолжала уделять особое внимание развитию отношений с Россией в рамках своего "широкого подхода" к безопасности, предполагающего диалог и сотрудничество с третьими странами.

Начало официальным отношениям между Россией и НАТО было положено в 1991 г. на учредительном заседании Совета североатлантического сотрудничества (ССАС) ССАС был впоследствии переименован в Совет евроатлантического партнерства (СЕАП).. Этот орган, созданный после окончания "холодной войны", стал форумом для проведения консультаций и содействия укреплению новых отношений сотрудничества со странами Центральной и Восточной Европы. В 1994 г. вслед за большинством бывших социалистических стран и союзных республик Россия также присоединилась к программе "Партнерство ради мира" - главной программе сотрудничества в области обеспечения безопасности и обороны между НАТО и государствами-партнерами.

В 1997 г. был подписан Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО, который декларировал стремление к общей цели - построению прочного и всеобщего мира в Евро-Атлантическом регионе. В соответствии с ним был создан Совместный постоянный совет (СПС) для проведения регулярных консультаций по вопросам безопасности, вызывавшим общую озабоченность. В СПС Россия и НАТО приступили к разработке программы консультаций и сотрудничества.

Хотя подписание Основополагающего акта явилось лишь политической акцией, оно в определенной степени отражало признание со стороны России неизбежности расширения НАТО на восток, хотя это и не укрепляло ни общеевропейскую безопасность, ни стабильность во всем мире.

Начало бомбардировок Сербии (1999) натовской авиацией полностью девальвировало значение СПС для России и привело к остановке работы СПС и российско-натовского диалога. Тем более что формы и методы работы СПС Россию не удовлетворяли, так как все сводилось в основном к обмену мнениями по довольно узкому кругу вопросов, главными из которых были обстановка на Балканах и перспективы дальнейшего сотрудничества. От принятия совместных решений по серьезным проблемам безопасности альянс упорно уклонялся и не стремился учитывать мнение России по ряду важных вопросов.

Однако замораживание отношений между Россией и НАТО во время балканского кризиса не могло в перспективе способствовать повышению роли РФ в европейской политике, прежде всего в области военной безопасности. Поэтому последующее решение Москвы восстановить с Североатлантическим альянсом конструктивные взаимоотношения, принятое в начале 2000 г., было продиктовано, прежде всего, прагматичным подходом и реальной оценкой сложившейся международной обстановки.

Начало нового этапа активизации отношений обозначилось после заседания Совместного постоянного совета Россия - НАТО на уровне министров иностранных дел (Флоренция, 24 мая 2000 г.), где была принята программа сотрудничества до конца 2000 г., в соответствии с которой приоритет отдавался взаимодействию в области миротворчества, прежде всего при урегулировании на Балканах.

События 11 сентября 2001 г. в США привели к усилению сотрудничества между Россией и НАТО. На первое место среди международных вызовов выдвинулась угроза терроризма. В совместном заявлении, сделанном после чрезвычайной сессии СПС Россия - НАТО (12 сентября 2001 г.), послы России и союзников по НАТО призвали "международное сообщество объединиться в борьбе с терроризмом". Начался новый виток сближения между Россией и НАТО, основу которого представляла заинтересованность обеих сторон в успешной борьбе против этой угрозы.

В развитие такого решения главы государств и правительств на встрече на высшем уровне (Рим, 28 мая 2002 г.) приняли Римскую декларацию, в которой утвердили Совет Россия - НАТО в формате "20" (19 стран НАТО плюс Россия) в качестве механизма для консультаций, достижения согласия, сотрудничества, совместной деятельности и принятия решений. Россия и государства - члены НАТО решили заниматься на равноправной основе вопросами евроатлантической безопасности, представляющими взаимный интерес. В декларации отмечалось, что новый совет должен функционировать на основе консенсуса и политического диалога по вопросам безопасности для выявления возникающих проблем, определения общих подходов и проведения совместных действий.

Считалось, что создание в мае 2002 г. Совета Россия - НАТО (СРН) ознаменует начало прагматических отношений, главное внимание в которых будет уделено таким видам деятельности, как защита от терроризма, военная реформа, нераспространение оружия массового уничтожения, военное сотрудничество и учебная подготовка, гражданское чрезвычайное планирование, противоракетная оборона на ТВД, а также подготовка к возможным новым совместным миротворческим операциям. Но Россия по-прежнему не получила права голоса в вопросах применения альянсом вооруженных сил. Она также не получила возможности влиять на решение вопросов расширения НАТО.

Поддержка Россией антитеррористической коалиции повысила ее роль в мире. Усложнились задачи ООН и ОБСЕ, в уставах которых изначально заложены элементы разностороннего восприятия безопасности. Предложенные Россией инициативы создания эффективной системы безопасности в Европе вновь были ориентированы на повышение роли универсальной общеевропейской организации - ОБСЕ. Россия исходила из положений документов ОБСЕ, смысл которых в том, что укрепление безопасности любого государства не должно ущемлять интересы других. Россия снова была готова к развитию контактов и углублению взаимодействия с Западом по широкому кругу вопросов безопасности. Однако очередной саммит НАТО (Прага, ноябрь 2002 г.) вновь осложнил отношения между НАТО и Россией.

Некоторые аспекты в деятельности НАТО вызывали особое беспокойство Москвы, которая усматривала в них угрозу своей безопасности. Это, прежде всего, относится к расширению альянса на восток. Россия выступила против принятия в НАТО бывших членов ОВД (1999 и 2004 гг.). Однако наибольшую обеспокоенность Москвы вызвали планы НАТО по включению в свой состав ближайших соседей РФ - стран, образовавшихся на месте бывшего СССР, которые являются приоритетными партнерами России. По мнению некоторых российских политологов, это своеобразная "красная линия" в отношениях между Россией и НАТО, нарушение которой может повлечь за собой резкую отрицательную реакцию Москвы и полное разрушение партнерских отношений. Присоединение к альянсу Украины и Грузии усилило бы в Европе логику взаимного сдерживания, а не партнерства. Ведь в этом случае НАТО фактически превращается в некую организацию общеевропейского масштаба со строгим, жестко отработанным механизмом принятия решений и сильной военной машиной. Россия, находящаяся вне рамок этой организации, не может в полной мере участвовать в процессе принятия решений. В результате она неизбежно будет вынуждена дрейфовать в сторону односторонней политики с опорой на собственные силы и средства.

Новое осложнение отношений произошло после российско-грузинской войны в Южной Осетии. Как уже отмечалось выше, в августе 2008 г. Грузия развязала агрессию против Южной Осетии, намереваясь вернуть автономию под власть Тбилиси. Россия, являющаяся одним из гарантов безопасности в регионе, вынуждена была принять участие в урегулировании конфликта и ожидала от альянса проявления политики партнерства. Однако НАТО возложила на Россию всю вину за создавшуюся ситуацию, отказавшись обсуждать этот вопрос на Совете Россия - НАТО.

В этих условиях Москва приняла решение о временном замораживании военного сотрудничества с Североатлантическим альянсом. Однако уже в декабре 2008 г. было объявлено о возобновлении этих отношений, что свидетельствует о том, что стороны не хотели сползания к общей конфронтации.

По мнению обозревателей, НАТО особо заинтересована в успехе своих военных действий в Афганистане, начатых в 2002 г. в ответ на "черный сентябрь" 2001 г., и помощь России в этом регионе является для альянса критической. Борьба с "Аль-Каидой" и "Талибаном" в Афганистане не может быть выиграна без переброски грузов через российскую территорию, мирных, а в перспективе и военных, так как путь со стороны Пакистана становится сложнее и опаснее, успех миротворческой акции атлантистов вызывает большие сомнения, а в Брюсселе действия альянса в Афганистане рассматривают как его проверку на дееспособность. Россия поддерживает линию Запада в Афганистане. Москва исходит из того, что борьба с террористической угрозой - общая для всего международного сообщества проблема. Поражение там альянса может обернуться существенными стратегическими потерями и ослаблением безопасности и для России, и для НАТО. Поэтому Россия открыла воздушный и наземный транзит для транспортов США и НАТО, перебрасывающих военные и невоенные грузы в районы дислокации войск союзников, а также готовит афганских наркополицейских для борьбы с героиновой угрозой, поставляет для афганской армии и органов правопорядка оружие и военную технику.

российский альянс североатлантический договор

Заключение