Журналистская и публицистическая деятельность Габриэля Гарсиа Маркеса: национальная специфика

Первым репортажем журналиста был материал о сходе оползня в Антиокии, в результате чего погибло немало людей. Одной из версий случившейся трагедии была халатность властей, под чьим руководством возводились непрочные здания из дешевых и непрактичных материалов. В задачи репортера входило выяснить истину, чего бы то не стоило. И в результате долгих и мучительных расследований детектив-Маркес все-таки докопался до правды, подтвердившей версию случившегося. Также выяснилось, что причиной многочисленных жертв были жители из ближайших районов, собственноручно пытавшиеся спасти пострадавших без помощи официальных служб, что и вызвало повторный сход оползня. Маркес беседовал с очевидцами, жертвами трагедии, полицией, местными политиками и священнослужителями. Стиль повествования наполнен драматизма, трагичности, основная тема репортажа - о насмешках судьбы, о людях, обреченных на гибель.

Репортаж относится к одной из лучших журналистских работ Маркеса, где он выступает как великолепный рассказчик. Но примечательно то, что, обвиняя власти в случившейся трагедии, Маркес пытался сохранить объективность и не собирался умалчивать о том, как спасатели, действуя из лучших побуждений, невольно стали одной из причин усилившихся оползней.

Его следующий цикл новаторских репортажей был посвящен одному из забытых регионов Колумбии - департаменту Чоко, расположенному на побережье Тихого океана. Государство решило ликвидировать неразвитый и лесистый регион и распределить его территорию между другими департаментами. Это вызвало яростную волну протестов среди колумбийцев. Естественно, Маркес не мог пропустить такое событие и тотчас выехал в Чоко для написания репортажа. По иронии судьбы демонстрации на время прибытия журналиста прекратились, и Маркес находит достаточно оригинальный выход из положения: он заводит там друга, которому поручает организацию новых акций протеста. Успех был обеспечен: в Чоко начали съезжаться другие репортеры, в результате чего проблема получила большую огласку в прессе, и правительство отменило план территориальной реорганизации региона.

В 1955 году в печати появился самый знаменитый газетный очерк Маркеса, состоящий из серии длинных 14 интервью-бесед, каждая из которых длилась четыре часа. Герой очерка - колумбийским военным моряк Луис Алехандро Веласко, служивший на эсминце «Кальдас». Корабль возвращался в порт Каутахену и попал в шторм, в результате чего судно потеряло управление, а из членов экипажа в живых остался только Веласко. Он провел без еды и питья 10 суток. Спасшийся моряк стал национальным героем, получившим награду от президента. Маркес решил взять интервью у героя, когда приключившаяся с ним история уже забылась.

Маркес задавал вопросы, выявляющие подноготную проблемы, затрагивал самые щепетильные стороны человеческого существа. После каждого интервью Маркес в конце рабочего дня возвращался в редакцию и до самой ночи редактировал и обрабатывал полученный материал в очерк. По завершении серии из четырнадцати интервью El Espectador в апреле выпустила специальное приложение, в котором был напечатан весь цикл. В комментарии к нему говорилось, что это - «самая большая публикация из всех тех, что когда-либо печатались в колумбийских газетах!».

Уже упоминалось, что Маркес в своем журналистском творчестве был весьма дотошен и щепетилен к деталям. Ему удалось выяснить, что причиной катастрофы стал не шторм, а нелегальный груз, находящийся на борту и не закрепленный должным образом, и несоблюдение техники безопасности. Естественно, публикация очерков вызвала гнев военного правительства. Маркес в очередной раз подчеркнул свои оппозиционные взгляды, его начали считать врагом режима.

Спустя много лет серия очерков будет переиздана под названием «Рассказ не утонувшего в открытом море» (1970 год). Причем это произведение станет одной из его самых успешных книг: за последующие двадцать пять лет будет продано десять миллионов экземпляров.

Если в профессиональном плане журналист преуспевал, то в материальном находился на грани нищеты за весь период работы в периодических изданиях. Изнурительная работа над репортажами, постоянные политические преследования и гонения... Все это высасывало из него силы и, в конечном счете, сказалось на том, что при первой же подвернувшейся возможности Маркес уехал в Европу. Политический мотив тут являлся решающим, не уехать он не мог, потому что правительственная месть была неизбежной (несколько раз после публикации своих наиболее провокационных статей он уезжал в родные края, чтобы избежать государственной расправы, а в адрес других журналистов изданий, в которых он работал, поступали угрозы, бывало, над ними расправлялись физически). Отъезд в Европу в конце 1950-х годов можно считать концом периода журналистской деятельности Маркеса в латиноамериканских периодических изданиях.

Итак, на основе вышеизложенного материала можно провести четкую тематическую классификацию журналистских и публицистических работ Габриэля Гарсиа Маркеса. Большинство работ относится к политической тематике («Люди, выполнившие свой долг», «Операция «Карлота», «Что случилось в Эль-Кармен-де-Боливаре?»). Также Маркес всегда с большим трепетом и интересом подходил к теме власти, причем именно к власти тоталитарной, абсолютной, монархической. В центре таких работ у журналиста не абстрактные и общие рассуждения, а конкретные люди. Герои - правители государств, общественные и политические деятели, обладающие большим авторитетом и властью, твёрдым характером, решимостью и талантом. Персонажи этих работ очень дороги и близки автору, главным образом из-за того, что со многими своими героями Маркес был знаком лично и в жизни поддерживал хорошие отношения. При помощи мельчайших деталей, описывающих героев и списанных с натуры с особой тщательностью и достоверностью, журналист пытается понять психологию правителя, саму сущность феномена власти. Герои Маркеса всегда одиноки, поскольку одиночество неразрывно связано со славой. Сюда можно отнести следующие работы: «Загадки Билла Клинтона», «Загадка двух Чавесов», «Кандидат», «Этот человек умер своей смертью», «Клеопатра», «Одинокая королева». Стоит также отметить тему колумбийской культуры, к которой Маркес нередко прибегал. В статьях о музыкальном инструменте гармонике, об испанке Маркезите де ла Сьерпа, в «Абелито Вилья, Эскалопа и К°» журналист пытается показать самобытную культуру прибрежных глубинок, традиции колумбийского народного творчества. Особо важны в его творчестве рассуждения о вальенато - виде народной мелодии, зародившемся на побережье Карибского моря и обычно исполняемом безызвестными музыкантами. Не обошлось в журналистской деятельности Маркеса без любовных произведений («LaAmiga», статьи об анатомии женского тела и бессмертности любви). Ну и, конечно же, отразилась в публицистике Маркеса тема творческой деятельности пишущего человека и особенностей журналистской и литераторской работ: «Странствия жирафа» (о поиске журналистом актуальным тем), «Проблемы романа?», «И снова Нобелевская премия», «Невинная соната», «Софизмы для развлечения», «Ностальгия по горькому миндалю», «Самая лучшая работа на свете», «Страница за страницей и зуб за зубом».

Чтобы подвести итог публицистической деятельности Габриэля Гарсиа Маркеса и выявить ее особенности, нужно отметить, в каких политических условиях приходилось работать писателю и каких взглядов он придерживался. В Колумбии конца 1950-х годов, как уже упоминалось, действовала военная диктатура и жесткая цензура, сильно ограничивающие действия журналистов. Но, несмотря на это, от своих левых взглядов Маркес ни разу не отступил, напротив, он выступал против правительства, обвинял правительство и его официальные сообщения во лжи.

Также стоит сказать, что Маркесу всегда приписывали связь с Компартией, но коммунистом он никогда не был, ему просто была близка данная идеология. Как он позже расскажет в своих мемуарах, оказалось, что Коммунистическая партия все эти годы тайно наблюдала за ним. Коммунистов устраивало, что писатель отстаивал идеи гражданственности, но при этом не указывал свою принадлежность к партии. Коммунистическое мировоззрение на протяжении всей его жизни будет ближе ему по духу, чем любая другая идеология.

Мы можем сказать, что публицистика Маркеса носила острую политическую и гражданственную направленность, имела радикальный и оппозиционный характер. Журналистский почерк Маркеса отличало тщательное исследование темы, внимание к деталям, глубокое осмысление реалий родной страны. Даже при изложении, казалось бы, сухого фактического материала он использовал искусство блестящего рассказчика и задействовал свое безграничное воображение.

Но нельзя сбрасывать со счетов художественную составляющую его публицистических работ. Маркес никогда не проводил грани между правдой и вымыслом, магия - обязательная составляющая любых его произведений, будь то политическая статья или заметка, репортаж или кинорецензия. В дальнейшем именно магия станет его фирменным и неповторимым стилем, в котором он напишет свои великие художественные произведения. Так что, можно смело утверждать, что именно журналистская деятельность Маркеса повлияла на становление неповторимого и самобытного литературного жанра, который на сегодняшний день мы именуем «магическим реализмом».

Рассмотрев особенности публицистической деятельности Габриэля Гарсиа Маркеса, мы, на основе полученных сведений, можем дать характеристику национальной специфике латиноамериканской журналистики, поскольку последняя неразрывно связана с публицистическим творчеством Маркеса.

Национальная специфика латиноамериканской публицистики берет свое начало из традиций латиноамериканской литературы. Стиль латиноамериканских журналистов отличается большой степенью синтетичности, соединением разных культурных пластов - традиций европейских, африканских и индейских народов.

Специфичным для латиноамериканской периодики ХХ века является широкое освещение темы национально-освободительных движений, в результате которой страны региона добились независимости. Также стоит отметить, что южноамериканские журналисты подражали стилю европейской периодики, что, в конечном счете, привело к становлению мировой латиноамериканской журналистики, которая постепенно отходила от освещения исключительно региональной тематики, отдавая предпочтение универсальным, общечеловеческим ценностям. Но, несмотря на синтез латиноамериканской и европейской журналистских традиций, стремление подчеркнуть самобытность своей уникальной культуры у латиноамериканских журналистов всегда будет на первых позициях.

Латиноамериканской журналистике ХХ века присущ синкретизм жанра: слияние философского, психологического, фантастического и фактографического начал. Факты общественной значимости, социальная и политическая проблематика подаются на страницах журналов и газет с использованием фольклорно-мифологических представлений и реализма. При этом реальность в материалах воспринимается как фантастика, а фантастика как действительность. Преобладает изображение сельской и урбанистической культур. Мифичность в латиноамериканской публицистике нельзя рассматривать как признак недостоверности журналистских материалов и отхождение от жанра, напротив, ее нужно рассматривать в онтологическом смысле как обязательную составляющую латиноамериканского мышления. Объясняется это, опять же, влиянием африканского и индейского мироощущений, для которых характерна вера в сверхъестественное, интуитивное и наивное начало, восприятие мира через призму мифологического и примитивного сознания.

Итак, можно сделать вывод о национальной специфике латиноамериканской публицистики и отметить ее основные черты:

- использование мифологии, фольклора, народных преданий;

- размывание четких границ между публицистикой и литературой, действительностью и фантастикой, «низким» смеховым и серьезным «высоким» началами;

- использование гротеска и символики;

- гиперболичность и гипертрофированность;

- иллюзия хаотичности, прерывистость композиции, ощущение загадочности, отсутствия и пустоты;

- совмещение европейских и латиноамериканских журналистских традиций.

2.2 Тема СССР в публицистике Габриэля Гарсиа Маркеса (на примере очерка «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы»)

В данной части выпускной квалификационной работы мы попытаемся рассмотреть тему СССР в публицистике Габриэля Гарсиа Маркеса на примере конкретной статьи. Для этого проанализируем путевой очерк автора о Шестом Всемирном фестивале молодежи и студентов 1957 года «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы» и покажем восприятие Маркесом советских реалий.

Габриэль Гарсиа Маркес присутствовал на молодежном фестивале в СССР в качестве журналиста, в результате чего им был написан очерк, напечатанный в 1959 г. в венесуэльском журнале «Кромос». Основная тема статьи - рассуждения о том, как живут люди за «Железным занавесом», непростая попытка понять загадочную русскую душу и выяснить, что же отличает русских от других народов.

Вот цитаты из статьи «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы»:

«Советским людям свойственно впадать в экзальтацию при выражении своих чувств. Они выражают радость столь зажигательно, как будто танцуют казачью пляску, готовы отдать последнюю рубаху и, прощаясь с друзьями, плачут настоящими слезами». Интересно, что восприятие Маркеса перекликается с традиционными российскими представлениями о проявлениях национального характера латиноамериканцев, то есть некая зеркальность. Маркес ненавязчиво говорит о неком сходстве колумбийской и советской действительности. Данные наблюдения у него возникли во время путешествия по Украине. Автор утверждает, что, несмотря на географическую отдаленность, различие культур и менталитетов, все же присутствует некая схожесть между советской и колумбийской реальностями. Крестьяне, деревня, скудость жизни, сельский рынок - все это напоминает ему Латинскую Америку.

В то же время в западной прессе нередки описания советских людей как замкнутых, сдержанных, неприветливых, редко улыбающихся. И Маркес в определенном смысле разрушает стереотипы.

Далее Маркес описывает еще одну черту, на его взгляд, присущую русским: «Щедрость русских просто не знала границ, а желание одарить иностранных гостей было настолько сильным, что порой доходило до абсурда».

Вот пример в доказательство данной позиции. Маркес познакомился с немецким делегатом, который похвалил русский велосипед на одной из железнодорожных станций. Девушка, хозяйка велосипеда, изъявила желание подарить его ему, несмотря на то, что велосипеды были дороги и редки в СССР. Немец отказался от подарка. Когда же поезд тронулся, девушка вместе с помощниками забросила велосипед в вагон и угодила делегату в голову, нечаянно разбив ее. В Москве можно было наблюдать картину, ставшую привычной на фестивале: немец с перевязанной головой, разъезжающий по городу на велосипеде.

Маркес не пытается отнести этот случай к следствиям социалистического воспитания и отсутствию чувства собственности у советских граждан. Для него это черта именно онтологическая, а негативные последствия, из нее временами проистекающие, обусловлены также онтологически. Можно вспомнить известную русскую пословицу: «Что русскому хорошо, то немцу - смерть». Вряд ли Маркес ее знал, но описанный им случай в российском сознании вызывает именно такую ассоциацию.

По мнению Маркеса, русская жизнь полна «драматических контрастов». Нищие деревеньки, провинциальный мирок, огороженный от цивилизации, и рядом плакаты вождей, розовощекие колхозницы, энтузиазм миллионов на плакатах монументальной пропаганды… Поражает его и тот факт, что в стране, настолько преуспевшей в тяжелой промышленности, люди ходят в одинаковой, плохо сшитой одежде, носят плохую обувь, рабочие ютятся в одной комнатушке, но при этом их переполняет гордость оттого, что советский аппарат побывал на Луне. Все эти противоречия советской жизни вызывают у колумбийца недюжинное удивление и недоумение. Автор объясняет это тем, что Советский Союз направлял усилия на развитие тяжелой промышленности, не уделяя должного внимания товарам массового потребления. В таком случае можно понять, почему русские первыми предложили на международный рынок воздушного сообщения самый большой в мире самолет, и в то же время у них не хватает обуви для населения. Впрочем, умение гордиться общими достижениями и довольствоваться малым ради реализации великой цели нельзя объяснить экономически. Это тоже специфика национального склада.

Гарсиа Маркес рассказывает своему испаноязычному читателю, в какой степени советские люди оторваны от достижений цивилизации и в смысле быта находятся в каменном веке. Не удивляйтесь, говорит он, если вам кто-нибудь в Москве расскажет, что изобрел холодильник. Этот эпизод из очерка можно сопоставить с началом романа «Сто лет одиночества»: один из главных героев романа, запертый в своем провинциальном Макондо, пытается с помощью магнита извлечь золото из-под земли и утверждает, что лед - это величайшее изобретение человечества. У Маркеса-писателя в романе «Сто лет одиночества» тот же самый сюжет, что и у Маркеса-журналиста в очерке об СССР: провинциальный гений изобретает велосипед и открывает Америку. Это еще раз доказывает провинциальную простодушность советских граждан.

Исчезновение классов - вот что непривычно Маркесу. Люди кажутся ему одинаковыми, все в старой и дешевой одежде и обуви. Это такая же добродушная и любопытная толпа, как в деревне, только увеличенная до колоссальных размеров.

Его поражают колоссальные размеры и масштабы советской столицы. Вот что он говорит по этому поводу: «Я решил, что для заполнения Москвы необходимо по меньшей мере 20 млн. человек, переводчик же сдержанно уверил меня, что в Москве только 5 млн., и самая сложная городская проблема - это нехватка жилья».

Москву он сравнивает с самой большой деревней в мире, поскольку она не соответствует, по его мнению, привычным человеку пропорциям. Московские здания - те же самые сельские домишки, увеличенные до титанических размеров. В самом центре столицы встречаются провинциальные дворики, где женщины прямо на улице кормят грудью детей. Скромный московский трехэтажный дом по высоте равен общественному пятиэтажному зданию в западном городе и, несомненно, дороже, внушительней и нарядней. Смесь запущенности и показной пышности, запустения, одичания и в то же время переполненности народом. Все фантасмагорично, а некоторые явления остаются совершенно необъяснимыми. Вот, например, эпизод из путешествия в поезде:

«Ночью мы проснулись от невыносимого запаха гнили. Мы старались разглядеть что-нибудь в темноте и определить происхождение непонятной вони, но в необозримой украинской ночи не светило ни единого огонька. Поскольку Малапарте первым почувствовал запах, я предложил ему детективное объяснение, и сейчас оно стало знаменитой главой в его книге. Позднее сами русские - наши попутчики - говорили нам об этом запахе, но никто не смог объяснить, откуда он взялся».

Если Москва - большая деревня, то СССР - этакое огромное Макондо (прим. Выдуманное поселение из романа «Сто лет одиночества»): место, с одной стороны, обособленное, оторванное от остального мира, отдаленное, с другой - там все слегка преувеличено и гиперболизировано. Маркес словно сравнивает реальную действительность со всевозможными образами и символами. Он сравнил живую жизнь с теми символами текстами и знаками, которыми эта жизнь себя окружает. Иными словами, он сравнивает одинаковое сходство между первым и вторым, и в Колумбии, и в Москве он сравнивает отношения, но и не только их.

Следовательно, в журналистской деятельности Маркеса использует образы и стиль, характерные для его художественной литературы, что ни в коей мере не говорит о присутствии вымысла и недостоверности в публикациях автора.

«Боюсь, русских мне не понять никогда. Конечно, чужая душа потемки, но души россиян - просто кромешная тьма!», - эта цитата является лейтмотивом всего произведения Маркеса.

Таким образом, у писателя сложилось двоякое впечатление о советской жизни. С одной стороны, его поражает сама направленность внутренней политики, социальный строй, а с другой, ментальность советского народа, которая также имела двоякий характер. Эта двоякость заключалась в том, что советские граждане, по словам писателя, были самыми добродушными, дружелюбными и открытыми, но и в то же время законсервированы идеологически и полностью замкнуты в своих мифологических представлениях. Людей, таких преданных своей государственности, ему доводилось встречать впервые. Следовательно, восхищение автора чередуется с недопониманием, порой даже жалостью к советским гражданам, что ни в коем случае не преуменьшает величия советского народа в глазах писателя.

От многих других записок путешественников, пытавшихся описать Россию, взгляд Гарсиа Маркеса отличается точностью, верностью наблюдений и непредвзятостью. Можно утверждать, что он ехал не найти подтверждение своим, уже заранее существующим и сформировавшимся под воздействием стереотипов, мнениям, а был готов наблюдать, видеть новое, анализировать. Такое впечатление, что Маркесу удалось очень верно схватить советский дух и суть советской жизни. Поэтому его очерк отличается от подобных наблюдений иностранцев, описывающих советскую действительность. Таким образом, можно утверждать, что Маркес, «все понял» в своем специфическом и глубинном смысле.

Можно сделать вывод о том, что воззрения Маркеса в большой части совпадают с бытующим до сих пор мнением о чрезвычайно загадочной и противоречивой русской душе, что в очередной раз доказывает самобытность и уникальность русского народа.

2.3 Тоталитарный режим и образ диктатора в произведениях Габриэля Гарсиа Маркеса

В предыдущем параграфе мы рассмотрели путевой очерк Габриэля Гарсиа Маркеса «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы» и выявили отношение автора к советским реалиям 1957 года. Нельзя не упомянуть и роль поездки на Шестой Всемирный фестиваль молодежи и студентов в становлении творчества колумбийского писателя.

Впечатления Гарсиа Маркеса в Москве 1957 года первостепенны для его романа «Осень патриарха». Приезд Габриэля Гарсиа Маркеса в СССР на Международный молодежный фестиваль совпал с важным периодом в отечественной истории. Это момент, когда советское общество еще полностью не оправилось от последствий сталинской диктатуры и не совсем осознало пришедшую на смену культа личности хрущевскую систему. Фестиваль стал для писателя символом конца двух эпох, моментом общечеловеческого ликования, безграничной радости, периодом прощания с национальной легендой, разрушением политического мифа в ритуале этого фестиваля молодежи и студентов.

В романе «Осень патриарха» показано бесконечное перерождение патриарха, и во время его политической смерти начинается карнавальная неделя с толпой, тащащей по улицам труп вождя. Люди запускают фейерверки, ликуют. В финале же празднества войска президентской гвардии открывают стрельбу по толпе. Команду «стрелять» дал воскресший Патриарх. Таким образом, можно заметить некое совпадение между маркесовским восприятием Всемирного фестиваля молодежи и студентов и тем, как переживает фестиваль коллективный герой Маркеса в романе «Осень патриарха». Габриэль Гарсиа Маркес переносит всевозможные атрибуты и реалии из советской действительности в свой роман. Примечательно, что эти самые атрибуты советской действительности имеют место не только в романе «Осень патриарха», но и в других прозаических произведениях писателя, в частности, в ранних рассказах и поздних романа.

Интерес Габриэля Гарсиа Маркеса к Советскому союзу и Сталину восходит даже не к данному очерку, а к концу сороковых годов, когда Маркес, будучи двадцатилетним журналистом, писал очерки для колумбийской газеты «Эль Эральдо». В одной из таких работ Маркес описал парикмахера Иосифа Пуришкевича, которому в 1910-е годы довелось побрить Сталина в сибирской ссылке. И этот самый парикмахер, как говорит Гарсиа Маркеса, держал бритву на горле мировой истории, когда брил Сталина. Можно утверждать, что интерес к России, к сталинской эпохе и к Сталину у Гарсиа Маркеса неслучаен. И поездка в СССР тоже была неслучайной. Гарсиа Маркеса всегда интересовала абсолютная власть. Он описывал власть как метафору человека, возомнившего себя богом в одной отдельно взятой стране.

Габриэлю Гарсиа Маркесу довелось лично наблюдать многих латиноамериканских диктаторов своего времени. Ему нравилось наблюдать за представителями власти в реальной жизни, их образы он писал практически с натуры. Это и мексиканский диктатор Санта Ана, и венесуэльский Хуан-Висенте Гомес, доминиканский Трухильо, кубинский Мочадо, парагвайский доктор Франсия, колумбийский Рохес Пенильо, Фидель Кастро, Уго Чавес, Билл Клинтон, Иосиф Сталин, королева-мать Великобритании Елизавета. То есть ему, по сути, не нужен был именно Сталин и советская власть, чтобы нарисовать диктатора. Поэтому любопытно, почему именно Сталин стал для Маркеса прототипом главного героя романа «Осень патриарха» и важной фигурой в смысле окружающих вождя легенд.

Так что справедливо утверждать, что в своих произведениях Маркес мог иметь ввиду многих диктаторов, в том числе и Сталина. У писателя не было необходимости ехать так далеко через океан, чтобы именно в СССР найти своего Патриарха, ведь Маркес был из Латинской Америки - воплощения тоталитаризма, региона, где многие годы господствовала военная диктатура. Но именно образ Сталина ляжет в основу романа «Осень Патриарха».

Если сравнить очерк «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы» и описание сталинской эпохи с романом «Осень патриарха», можно найти множество совпадений. К примеру, в очерке про фестиваль Маркес говорит о том, что имя и образ Сталина были вездесущи: его писали на улицах Москвы, портреты вождя висели во всех учреждениях, домах, печатались на валютах, почтовых марках, даже на упаковке продовольственных продуктов. Это типично советская черта, поскольку в латиноамериканской действительности такого не наблюдалось. Тем не менее, именно в «Осени патриарха» рисуется явная картина советского культа личности: «Его профиль был запечатлен на обеих сторонах монет, на почтовых марках, на этикетках аптечных склянок, на ременных пряжках и ладанках и так далее».

В очерке Маркес говорит о власти, проникающей абсолютно во все сферы жизни: Сталин был в курсе самых интимных вопросов частной жизни граждан. Патриарх в романе также руководит всем, включая семейные отношения. В очерке Сталин вездесущ, но при этом невидим, единицы видели его при жизни. Маркес отмечает, что многие советские граждане задаются вопросом, существует ли Сталин на самом деле или он плод фантазий: «Один инженер, участник строительства гидростанции на Днепре, уверял, что в определенный период, в зените сталинской славы, само существование Сталина подвергалось сомнению». Аналогичную ситуацию мы наблюдаем в романе «Осень патриарха», когда коллективный герой утверждает, что существование диктатора - загадка и постоянно повторяет одну и ту же фразу: «…никто из нас Его не видел», то есть народ не видел Патриарха.

Маркес говорил о том, что Сталин умер в возрасте 74-х лет, и естественно, что его возраст сказался на внешности вождя - он был совершенно седой и изнурен физически, но в сознании советских людей Сталин всегда пребывал в том возрасте, в котором он запечатлен на своих портретах. Простой народ не имел возможности видеть Сталина, поскольку не имел доступа на Красную площадь во время демонстраций. Никто из тех, кого расспрашивал Маркес, не видел Сталина при жизни. Два ежегодных появления вождя на трибуне Кремля могут засвидетельствовать лишь дипломаты и высшие государственные служащие.

Сталин существовал вне времени и пространства. Он руководил огромной страной, ее строительством, политикой, искусством, личной жизнью граждан, не выходя из своего кабинета. Он учредил принцип абсолютного контроля над производством, для чего в столице было создано централизованное управление, состоящее из нитей всевозможных министерств, которые, в свою очередь, сходились в кабинете вождя. Например, для поставки запчастей из одного сибирского завода в другой, находящихся на одной улице, надо было послать запрос в Москву. Завод, который производил требуемые запчасти, должен был повторить эту же процедуру для выполнения поставки. «В тот вечер, когда мне разъяснили суть сталинской системы, я не обнаружил в ней ни одной детали, не описанной ранее в книгах Кафки», - говорил Маркес.

Что же общего между советской действительностью и творчеством чешского писателя Франца Кафки? Маркес соединяет жизнь и литературу, советскую действительность и творчество Кафки. Жизнь подражает литературе, вымыслу. Например, когда гости Международного московского фестиваля студентов и молодежи выпускали разноцветные воздушные шары, то последние распугали ласточек в небе. Маркес говорит о том, что советская жизнь имитирует литературу. В данном эпизоде опять же наблюдается излюбленный Маркесом прием использования гротеска, фантасмагории и нарушения границы между действительностью и вымыслом. «В Советском Союзе не найдешь книг Франца Кафки. Однако думаю, он смог бы стать лучшим биографом Сталина», - рассуждает в очерке публицист. Негласным биографом советского вождя Маркес выбрал именно Кафку, поскольку литература абсурда как нельзя лучше описывала загадочную персону Сталина и феноменальные события советской реальности, не поддающиеся логическому объяснению. Все, как говорил Маркес, что он обнаружил в СССР, было предсказано у Кафки.

В Москве Маркес постоянно расспрашивал всех про вождя советского народа, делал записи, собирал слухи о нем, пытался попасть в мавзолей, где находилось тело Сталина. Одним из самых ярких впечатлений Маркеса от пребывания в СССР, безусловно, можно назвать посещение мавзолея. «Мы спустились по лестнице и оказались в помещении явно ниже уровня Красной площади… Наконец, преодолев последнюю бронированную дверь, проходим между двумя вытянувшимися по стойке «смирно» часовыми и окунаемся в ледяную атмосферу. Здесь стоят два гроба. ... Ленин лежал в первом гробу. На нем строгий темно-синий костюм… Сталин спит последним сном без угрызений совести. …Выражение лица живое, сохраняющее на вид не просто мускульное напряжение, а передающее чувство. И, кроме того - оттенок насмешки... Ничто не подействовало на меня так сильно, как изящество его рук с длинными прозрачными ногтями. Это женские руки». Именно эти впечатления лягут в основу романа «Осень патриарха».

Ледяная атмосфера, гроб с вождем, пронизывающий холод и абсолютное отсутствие запаха, и самое главное, что бросается Маркесу в глаза - женоподобные руки Сталина. Все эти конкретные детали и легли в основу «Осени патриарха». Например, Габриэль Гарсиа Маркес неоднократно повторяет, что в покоях Патриарха царит ледяная атмосфера, что сложно представить в Колумбии с ее жарким климатом. Патриарха покоится в стеклянном катафалке, и самая бросающаяся в глаза деталь - женские руки, женоподобные ручки, руки стыдливой девушки колумбийского диктатора. Все эти метафоры Маркес переносит в первозданном виде из мавзолея в образ своего колумбийского диктатора в роман «Осень патриарха».

«Людской поток обтекал возвышение справа налево, пытаясь сохранить в памяти мельчайшие детали увиденного. Но это было невозможно. Вспоминаешь ту минуту и понимаешь - в памяти не осталось ничего определенного. Я слышал разговор между делегатами фестиваля через несколько часов после посещения Мавзолея. Одни уверяли, что на Сталине был белый китель, другие - что синий. Среди тех, кто утверждал, что белый, находился человек, дважды посетивший Мавзолей. А я думаю, что китель был синий». Данная цитата из очерка «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы» не описывает Сталина конкретно и однозначно. Посетившие Мавзолей делегаты высказывают противоречивые и не совпадающие друг с другом мнения по поводу внешность вождя. Данная абсурдность описания и некая фантасмагоричность присущи жанру магического реализма, в котором работал Маркес. И в своих журналистских произведениях автор верен излюбленному методу.

Рассмотрим подробнее образ вождя из романа «Осень патриарха». В романе жизнь Патриарха, латиноамериканского диктатора, который является собирательным образом многих мировых тиранов, в особенности Сталина, описывается гротескными приемами. Маркес задумал не просто героя, а само воплощение власти. Автор не дает реальные факты из биографии президента, диктатор описывается абсурдно, его образ складывается из всевозможных хаотичных и не связанных друг с другом фактов, легенд, историй, преданий, реально или нет происходивших с ним. Нет никаких подлинных сведений о диктаторе, и любые упоминания о герое в восприятии рассказчика вызывают противоречия и абсурдность. Любые сведения из биографии Патриарха обладают некой амбивалентностью, являясь то ли ложью, то ли правдой, то ли исторически достоверным фактом, то ли вымыслом. С нарастанием сюжета образ Патриарха все сильнее мифологизируется, теряет пространственную и временную конкретику, обретает незыблемый и вечный статус.

Роман «Осень патриарха» - это произведение о воздвигнутом мифе, о том, как народ придает мифичность и фантастичность всему, что не поддается логическому и рациональному осмыслению. В романе демонстрируется весь процесс сотворения мифа: сначала читатель видит череду не связанных между собой событий, отрывочных сведений, которые вследствие объединятся в целостную картину мира, где властвует полубог, получеловек (прим.: в романе указывается, что Бендисьон Альварадо, мать Патриарха, родила сына непорочным зачатием). Как и свойственно фантастическому герою, он способен преодолевать границу жизни и смерти, которые станут для него равнозначными состояниями - непонятно, жив он или мертв. Причастность диктатора к двум противоположным мирам доказывается его постоянно меняющейся внешностью.

Тема одиночества стоит на одном из важных мест в произведениях Маркеса, будь то художественная литература или публицистика. Власть для Маркеса всегда равносильна одиночеству, которое является обязательным и неотъемлемым свойством человека-правителя, особенно в момент приближения смерти. Неотделимы от одиночества и размышления монархов о своем предназначении, о смысле жизни. Все это происходит в переломные моменты жизни, когда переосмысливаются все поступки и прожитая жизнь. Человек будет одинок всегда, покуда он мыслит и познает себя.

Сходна по тематике с очерком «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы» и статья Габриэля Гарсиа Маркеса «Одинокая королева» о королеве-матери Великобритании Елизавете. Это статья об одиночестве и монархической власти. В «Одинокой королеве» Маркес пишет о смерти короля Георга VI и его вдове королеве-матери Великобритании. В данной работе тема власти, одиночества и славы неразрывно связаны друг с другом и в определенной степени являются синонимами. Маркес рассказывает о том, как овдовевшая королева Елизавета бродит по необъятному Букингемскому дворцу, по лабиринтам в сопровождении своего неизбежного одиночества. Монархиня с ностальгией вспоминает то время, когда она была счастлива со своим любимым мужем и двумя дочерями. Тогда она и не предполагала, что будет королевой, что свой уютный дом и теплые семейные отношения сменит на холод дворцовых стен и королевскую власть. Теперь и ее дети, внуки - все потомство, обречено на коронацию, и, следовательно, на муки вечного одиночества. «…Всеми покинутая, безутешная домохозяйка, чей дом растворится в громадном лабиринте Букингемского дворца, в его беспредельных коридорах и бескрайней территории заднего двора, простирающегося до самой Африки...».

Похожим мукам подвергался и Сталин на закате своего жизненного пути. Советский вождь бродил в одиночестве по ночам по своей даче, поскольку страдал бессонницей. Охрана по тому, где горел свет в окнах, знала, где на данный момент находится Хозяин. Об абсолютном одиночестве Сталина свидетельствуют факты о его смерти - диктатор лежал в течение долгих часов, пока его мертвого не обнаружила охрана.

Одинок и Уго Чавес из статьи «Загадка двух Чавесов». Он проводит бессонные ночи наедине со своими мыслями в гамаке под открытым небом, рассуждая о правильности избранного им пути, о будущем венесуэльского народа, о своей миссии революционера: «Зачем я здесь? С одной стороны крестьяне, одетые в военную форму, пытают крестьян-боевиков, а с другой стороны крестьяне-боевики убивают одетых в зеленую форму крестьян. Сейчас, когда война уже закончилась, нет никакого смысла стрелять в других». В самолете, в котором Маркес летел вместе с Чавесом, последний сказал журналисту: «Это было мой первый конфликт с действительностью». Данное заявление, которому присущ интимный тон, в очередной раз свидетельствует о доверительных отношениях, которые поддерживал Маркес со многими политическими деятелями, что дает весомые основания автору для глубоко анализа внутреннего мира своих героев.

Казалось бы, Маркес всегда был настроен радикально по отношению к диктатуре и всячески высказывался о свержении тоталитарной власти в Латинской Америке. Но, тем не менее, в изображении диктаторов в его публицистических произведениях чувствуется неподдельный интерес к ним и, порой, уважение к властной, но жестокой натуре. Такое же неоднозначное отношение к Сталину журналист заметил и у советских граждан. Вот один из эпизодов, свидетельствующих об этом, который приключился с Маркесом на московском фестивале. Иностранные журналисты встретили даму, говорящую на пяти языках, которая принялась показывать им дорогу. Женщина заговорила об ошибках советской власти, и на вопрос журналиста, кто в этом виноват, ответила: «Le moustachu» (в переводе с испанского - «усач»). О Сталине она говорила без какого либо почтения, не признавая его заслуги. Женщина рассказывала о жестоких репрессиях, кровавых преступлениях, о сфабрикованных делах, совершенных диктатором. Она отметила, что Сталин без преувеличения занимает место самого зловещего персонажа за всю российскую историю. И фестиваль, по ее мнению, не мог быть организован во времена правления Сталина. Несмотря на это, она не была настроена антикоммунистически, ее радовало то, что и Китай пришел к марксизму. Трудно было определить ее политическую позицию еще и потому, что она заявила о том, что единственная свободная страна в мире - это США, но она сможет жить исключительно в СССР.

Но неоднозначное отношение Маркеса к диктатуре и неоднозначное отношение советских людей к Сталину были обусловлены разными факторами. Если Маркеса интриговал сам феномен власти и находящаяся в ее центре могущественная личность, обладающая острым незаурядным умом (ведь глупый человек, как считал писатель, не может прийти к власти), то амбивалентное отношение советского народа к Сталину и неприятие демократии имели чисто исторические и онтологические корни (Россия была исконно монархической страной во все свои исторические периоды, а необходимость сильного правителя, берущего все в свои руки, была обязательной потребностью русского сознания. У русских обязательно должен быть тот, который поведет их). Это частично объясняет и тот факт, почему личности Хрущёва не придавали такого же колоссального значения: он, по сравнению со Сталиным, не обладал всемогущей силой и властью, а был земным человеком из народа, разъезжающим по заводам и колхозам. Советский народ не нуждался в подобном себе, ему был необходим полубог.

Читая очерк Маркеса, мы соглашаемся с его описанием и Москвы, и СССР в целом. Они не кажутся нам, российским читателям, неточными и неверными. Если латиноамериканским критикам «Осень патриарха» показалась малоправдоподобной, гротескной и даже оскорбительно неправдоподобной, то советский читатель воспринял «Осень патриарха» как точную, хоть и гротескно-фантастическую копию тоталитарного государства. Советский читатель не мог быть осведомлен о визите Габриэля Гарсиа Маркеса в 1957 году в СССР (очерк до 1998 года хранился в специальном отделе библиотеки иностранной литературы). Но для многих советских читателей угадывалась российская действительность, ведь отечественный читатель, находящийся за «железным занавесом» и лишенный доступа к информации международного масштаба, мыслил только в контексте своей родины и воспринимал чужое как свое, примеряя на себе. Действительно, события романа «Осень патриарха» оказались советской реальностью в самом точном смысле.

Можно сделать вывод о том, что интерес к тоталитарному режиму у Маркеса был неслучаен. Писатель жил в Латинской Америке, где на протяжении большого периода времени царствовала военная диктатура. Тоталитаризм ему был знаком и тщательно изучен им. Но писал он про абсолютную власть не просто из тех побуждений, что был политически активной личностью. Маркеса интересовал сам феномен власти, её внутренняя психологическая сторона, связанная с личностью. Он описывал власть не просто как абстрактное и общее понятие, его власть всегда была «властью в лицах» и изображал он ее как метафору человека, возомнившего себя Богом в одной отдельно взятой стране. Так что, что посещение им московского фестиваля в 1957 году и исследование сталинизма были целенаправленными и запланированными. Во многих всемирных диктаторах, о которых любил писать автор, мы узнаем черты Сталина, а в произведениях Маркеса - черты советской реальности, которую писатель считал уникальным явлением. Так что, утверждение, что в основу многих произведений Габриэля Гарсиа Маркеса, и, в первую очередь, романа «Осень патриарха», легли впечатления от советской реальности и образ Иосифа Сталина, будет абсолютно точным и оправданным.

Заключение

В данной выпускной квалификационной работе нами были раскрыты основные положения и определения, используемые в ходе исследования, а также методы исследования и их специфика.

Были решены задачи, обозначенные в начале исследования. Нами было выяснено, что главной особенностью латиноамериканской журналистики в период с 1940-х годов ХХ века до конца прошлого столетия является отражение борьбы континента против империализма США, а журналистским произведениям свойственен разоблачительный характер, затрагивание национальных и общественных проблем региона.

Мы выявили тематическую направленность журналистской деятельности Габриэля Гарсиа Маркеса и можем провести четкую тематическую классификацию журналистских произведений автора: политическая тематика, тема власти и ее персонам, колумбийская национальная культуре, тема любви, тема профессиональных особенностей деятельности журналиста.

В данном исследовании было отмечено, что публицистическая и журналистская деятельность Маркеса носила острую политическую и гражданственную направленность, имела радикальный и оппозиционный характер.

Нами также было выявлено, что одной из главных особенностей журналистской деятельности Маркеса является ее художественная «магическая» составляющая и отсутствие четкого разграничения между правдой и вымыслом. Это соответствует охарактеризованной нами национальной специфике латиноамериканской журналистики, в которой мы обнаружили ее высокую степень синтетичности, соединение разных культурных пластов - традиций европейских, африканских и индейских народов, а также особое стремление подчеркнуть самобытность латиноамериканской культуры и подачу информации с использованием фольклорно-мифологических представлений, которая является обязательной составляющей латиноамериканского мышления.

Также мы выяснили, что у Г. Г. Маркеса сложилось двоякое впечатление о советской жизни. Советские граждане воспринимались автором как самые добродушными и открытые, но в то же время идеологически замкнутые люди, невероятно преданные своему государству. Взгляд Гарсиа Маркеса отличается точностью, верностью наблюдений и непредвзятостью.

Нами был сделан вывод, что интерес Маркеса к тоталитарному режиму был не случаен и объяснялся тем, что писатель жил в Латинской Америке, где долгое время господствовала военная диктатура. Но, несмотря на то, что писатель был радикально настроен к диктатуре, в его публицистических произведениях чувствуется неподдельный интерес к изображаемым им диктаторам, так как журналиста интриговал сам феномен власти и находящаяся в ее центре личность. Маркеса интересовала внутренняя психологическая сторона власти, связанная с личностью. Также на основе проведенного исследования мы можем утверждать, что в теме диктатуры был и второй источник: в основу многих художественных произведений Габриэля Гарсиа Маркеса легли впечатления от советской реальности и образ Иосифа Сталина, первоначально описанные в журналистских произведениях.

После известия о смерти Габриэля Гарсиа Маркеса в твиттере российского премьер-министра Дмитрия Медведева появилась цитата писателя: «Не плачь, потому что это закончилось, улыбнись, потому что это было». А президент России Владимир Путин отметил значение Маркеса не только для Латинской Америки, но и для всего мира.

Наверное, для того чтобы действительно быть интересным представителям других культур, необходимо по-настоящему погрузиться в культуру собственную и не стремиться к унификации, касается ли это литературы, искусства или журналистики.

Список использованных источников

1. Андреев В. В. Власть одиночества и одиночество власти. / В. В. Андреев. - СПб.: Литера, 2000. - 22 с.

2. Аннинский Л.А. Феномен Гарсия Маркеса: соблазн и опыт. / Л. А. Аннинский // Латинская Америка. - 1987. - №8. - С. 19

3. Багно Вс. Об одиночестве, смерти, любви и о прочей жизни. / Вс. Багно. - СПб.: Литера, 2000. - 63 с.

4. Вартанова Е. Л. Энциклопедия мировой индустрии СМИ. / Е. Л. Вартанова. - М.: Аспект Пресс, 2006. - 105 с.

5. Владимирская Т. Л. Коммунистическая печать Латинской Америки в борьбе против «культурного империализма» США на континенте / Т. Л. Владимирская // Актуальные проблемы журналистики Азии, Африки и Латинской Америки: сб. науч. тр. Гос. ком. СССР по нар. образ. - Москва, 1989. - С. 133-142.

6. Гарсиа Маркес Г. СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы. / Г. Гарсиа Маркес. - М.: Наука, 1988. - 23-28 с.

7. Гарсиа Маркес Г. Осень патриарха. / Г. Гарсиа Маркес. - М.: АСТ, 2011. - 54 с.

8. Гарсиа Маркес Г. Хорхе Артель и рассуждения о самобытности колумбийской литературы / Г. Гарсиа Маркес // El Universal. - 1948. - 4 июня. - С. 4.

9. Гарсиа Маркес Г. Формула идеального государства / Г. Гарсиа Маркес // El Universal. - 1949. - 14 января. - С. 7.

10. Гарсиа Маркес Г. Странствия жирафа / Г. Гарсиа Маркес // El Universal. - 1949. -22 апреля. - С. 9.

11. Гарсиа Маркес Г. Проблемы романа / Г. Гарсиа Маркес // El Universal. - 1949. -17 декабря. - С. 13.

12. Гарсиа Маркес Г. И снова Нобелевская премия / Г. Гарсиа Маркес // El Universal. - 1950. -26 марта. - С. 19.

13. Гарсиа Маркес Г. Одинокая королева / Г. Гарсиа Маркес // El Espectador . - 1954. - 8 октября. - С. 5.

14. Гарсиа Маркес Г. Загадка двух Чавесов / Г. Гарсиа Маркес // Revista Cambio. - 1999. - № 1. - С. 24.

15. Гарсиа Маркес Г. Жить, чтобы рассказывать о жизни. / Г. Гарсиа Маркес. - М.: АСТ, 2012. - 156-170 с.

16. Гарсиа Маркес Г. Десять дней в открытом море без еды и воды. / Г. Гарсиа Маркес. - СПб.: Азбука-классика, 2003. - 24 с.

17. Гарсиа Маркес Г. Одиночество Латинской Америки (Нобелевская Лекция) / Г. Гарсиа Маркес. - СПб.: Симпозиум, 2001. - 50 с. 18. Гарсиа Маркес Г. Писатели Латинской Америки о литературе / Г. Гарсиа Маркес, М. Варгас Льоса. - М.: Знание, 1982. - 126 с.

19. Гарсия Маркес Г. Габриэль Гарсия Маркес рассказывает о себе / Г. Гарсиа Маркес // Иностранная литература. - 1988. - №3. - С.12

20. Груздева Н. И. Феномен Гарсия Маркес: парадоксы прочтения / Н. И. Груздева, Е. Л. Злобина // Иностранная литература. - 1988. - №3. - С. 40-41

21. Дэннис, Э. Беседы о масс-медиа: пер. с англ. / Э. Дэннис, Д. Мэррилл. - М.: Вагриус, 1997. - 384 с.

22. Джайявеера Н. Новые средства массовой коммуникации и культура развивающихся стран. / Н. Джайявеера. - М.: Наука, 1985. - 58 с.

23. Дюкина О. К. Современные писатели Испании и Латинской Америки. / О. К. Дюкина. - М.: Наука, 2004. -- 448 с.

24. Ерасов Б. А. Модернизация культуры или «культурный империализм»? Критика концепций зависимого развития. / Б. А. Ерасов. - М.: Наука, 1983. - 178 с.

25. Земсков В. Б. Габриэль Гарсиа Маркес: Очерк творчества. / В. Б. Земсков. - М.: Художественная литература, 1986. - 98 с.

26. Кобо Х. - Чего стоит слово Гарсии Маркеса в схватке с насилием / Х. Кобо // Литературная газета. -1997. - №45.- 3 сентября. - С. 3.

27. Кобо Х. Самоизгнания Габриэля Гарсия Маркеса. / Х. Кобо // Новое время. - 1997. - №10. - С. 8

28. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. / А. Ф. Кофман. - М.: Прогресс, 1997. - 78 с.

29. Кутейщикова В.Н. Новый латиноамериканский роман. 50-е - 70-е годы. Литературно-критические очерки. / В. Н. Кутейщикова, Л. С. Осповат. - М.: Прогресс, 1983. - 102 с.

30. Лабарка Годдард Э. Вторжение в Чили. / Э. Лабарка Годдард. - М.: Прогресс, 1972. - 300-301 с.

31. Марков С. А. Блудницы и диктаторы Габриэля Гарсиа Маркеса. Неофициальная биография. / С. А. Марков. - М.: Вече, 2012. - Гл. 18 - С. 74-93.

32. Мартин Дж. Габриэль Гарсиа Маркес: биография. / Дж. Мартин. - М.: Слово, 2011. - Ч. 1. - Гл. 6-8 - С. 80-187.

33. Папоров Ю.Н. Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе. / Ю. Н. Папоров. - СПб.: Азбука-классика, 2003. - 15 с.

34. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. / В. Я. Пропп. - М.: Слово, 1976. - 88 с.

35. Прутцков Г. В. Введение в мировую журналистику: Антология: В 2-ух томах. /Г. В. Прутцков. - М.: Омега - Л.: ИМПЭ, 2003. - Т. 2. - Ч. 3. - С. 256-295.

36. Ранхель Диас Э. Латинская Америка в борьбе за свою подлинную независимость / Э. Ранхель Диас // ElNacional. -1977. - 11 ноября. - С. 10.

37. Сбруев В. В. Из истории демократического движения журналистов Латинской Америки / В. В. Сбруев // Актуальные проблемы журналистики Азии, Африки и Латинской Америки: сб. науч. тр. Гос. ком. СССР по нар. образ. - Москва, 1989. - С. 110-132.

38. Солонин Ю. Н. Зарубежная журналистика и современная идеологическая борьба. / Ю. Н. Солонин. - Л.: Издательство ЛГУ, 1986. - 67 с.

39. Википедия - свободная энциклопедия. Габриэль Гарсиа Маркес [Электронный ресурс]. - URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Гарсиа_Маркес,_Габриэль (дата обращения: 7.06.2014).

40. Википедия - свободная энциклопедия. VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов [Электронный ресурс]. - URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/VI_Всемирный_фестиваль_молодёжи_и_студентов (дата обращения: 02.04.2014).