Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• 1. Теоретическая часть
• 1.1 Понятие этимологии
• 1.2 Утрата этимологических связей
• 1.3 Взаимосвязь между языком и мышлением
• 1.4 Отражение языческой символики в семантической эволюции индоевропейских языков
• 1.5 Тайны словарной организации
• 1.6. Изначальность смысла по отношению к конкретным лексическим и грамматическим значениям
• 2. Практическая часть
• 2.1 Основной инструмент анализа - сравнительное этимологическое исследование
• Заключение
• Список используемой литературы

Введение

Проблема утраты смыслового значения слов в современном русском (и не только русском) языке ставилась, как социальная, моральная, общечеловеческая и философская проблема многими учеными, богословами и писателями. То, к чему может привести извращение сказанных человеком слов и наоборот - результат обнищания и искажения языка в целом являет собой не просто неприглядную, но довольно страшную картину.

В наш информационный век нельзя запретить использование тех или иных слов, но можно сократить до минимума их употребление, наводнив язык "модными" - заимствованными, упрощенным слэнгом, не требующим умственных усилий и какого-либо образования. Можно на уровне государственной политики сделать изучение родного языка необязательным, чтобы уничтожить в будущих поколениях культуру речи в самом зачатке. А еще можно "заразить" старую грамматическую оболочку новым прямо противоположным смыслом.

Джордж Оруэл - английский писатель, в своем романе "1984" изобразил ужаснейшую тоталитарную систему в которой правительство поставило своей целью превратить всех людей в покорных рабов. Для этой цели использовались различные методы, такие как слежка, доносы, СМИ, пытки и смертная казнь. А для того, чтобы последующие поколения не доставляли хлопот, предусмотрительное правительство уничтожило историю и "переработало" язык в так называемый "новояз". Итак, что, по мнению Д. Оруэла, представляет собой язык, предназначенный для "стада", утратившего способность самостоятельно мыслить и вообще потерявшего человеческое обличие?

"Новояз", официальный язык Океании, был разработан для того, чтобы обслуживать идеологию ангсоца, или английского социализма. Новояз дорлжен был не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мыслительную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли. Предполагалось, что, когда новояз утвердится навеки, а старояз будет забыт, неортодоксальная, то есть чуждая ангсоцу мысль, постольку, поскольку она выражается в словах, станет буквально немыслимой. Лексика была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма точно выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможность прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением оставшихся от неортодоксальных значений - по возможности от всех побочных значений. Приведем только один пример. Слово "свободный" в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как "свободные сапоги", "туалет свободен". Оно не употреблялось в старом значении "политически свободный", "интеллектуально свободный", поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений. Все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию. Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму.

Грамматика новояза отличалась двумя особенностями. Первая - чисто гнездовое строение словаря. Любое слово в языке могло породить гнездо, и в принципе это относилось даже к самым отвлеченным, как, например "если", "еслить", "есленно" и т.д. Никакой этимологический принцип тут не соблюдался; словом-производителем мог стать глагол, существительное и даже союз; суффиксами пользовались свободнее, что позволяло расширить гнездо до немыслимых прежде размеров. Таким способом были образованны, например, слова "едка", "рычевка", "хвостист", "настроенческий", "убежденец". Если существительное и родственный по смыслу глагол были этимологически не связаны, один из двух корней аннулировался: так слово "писатель" означало "карандаш", поскольку писание стало обозначать чисто механический процесс. Понятно, что при этом соответствующие эпитеты сохранялись, и писатель мог быть химическим, простым и т.д. Прилагательное можно было произвести от любого существительного, как, например: "пальтовый", "жабный", от них соответствующие наречия и т.д.

Второй отличительной чертой новояза была ее регулярность. Всякого рода особенности в образовании множественного числа существительных, в их склонении, в спряжении глаголов были по возможности устранены. Например, глагол "пахать" имел деепричастие "пахая", "махать" спрягался единственным образом Ї "махаю" и т.д. Слова "цыпленок", "крысенок" во множественном числе имели форму "цыпленки", "крысенки" и соответственно склонялись, "молоко" имело множественное число "молоки", "побои" употреблялось в единственном числе. Степенью сравнения обладали все без исключения прилагательные". [10]

А вот что может произойти в случае, когда человека не правильно понимают. Следующий контекст из романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита".

"Пилат заговорил по-гречески:

Ї Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?

Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, он говорил по-гречески:

Ї Я, доб… Ї тут ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он оговорился, Ї Я, игемон, никогда в жизни не призывал разрушать храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие.

Удивление выразилось на лице секретаря, сгорбившегося над столом и записывавшего показания. Он поднял голову, но тотчас же снова склонил ее к пергаменту.

Ї Множество разных людей стекается в этот город к празднику. Есть среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, - говорил монотонно прокуратор, - а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано - ты подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди.

Это добрые люди - заговорил арестант и торопливо прибавив, иегемон, - продолжал, - ничему не учились и все перепутали, то что я говорил вообще нечего опасаться, и путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной". [3]

Цель данной курсовой работы разобраться в каком языке, на каком историческом этапе, на базе какой первичной мотивации и соответственно от какого слова, по какой словообразовательной модели и с каким первичным значением образовано слово, а также выяснение путей и причин преобразования его первичного значения и значения вплоть до последнего состояния.

Предметом этимологии, как раздела языкознания является исследование источников и процесса формирования словарного состава языка, включая реконструкцию словарного состава древнейшего (обычно дописьменного) периода. Реконструкция первичной мотивации, формы и значения слова - предмет этимологического анализа.

Непосредственный объект этимологии - главным образом тёмные слова, в которых носителям языка непонятны связь формы и значения. Затемнение этой связи (деэтимологизация) - следствие исторических изменений формы и значения слов, а также лексической и грамматической систем языка. Следовательно, понятие "тёмные слова" (как объект этимологии) относительно, и внимания требует не только объяснение происхождения слов, осознаваемых как этимологически неясные, но и изучение генезиса всего лексического состава языка, независимо от степени его этимологической "прозрачности".

Цель и специфика предмета исследования определили структуру данной работы: курсовая работа состоит из введения (в котором обоснована актуальность заявленной проблематики, сформулированы цель и задачи исследования), двух глав (глава первая раскрывает теоретический аспект изучения этимологии, глава вторая представляет этимологический анализ трех слов); заключения (в котором представлены выводы, сделанные в ходе исследования).

Для достижения задуманной цели и реализации поставленных задач необходимо использовать следующие методы исследования: теоретический анализ литературы по теме исследования; сопоставление, синтез, обобщение. В круг исследования входят литературные, словарные, теоретические, методические источники.

Сущность процедуры этимологического анализа - генетическое отождествление основы рассматриваемого слова с основой другого слова как исходной, производящей основой, а также отождествление других структурных элементов слова (префикса, суффикса и т.д.) с исторически известными структурными элементами, реконструкция соответствующей первичной формы слова с первичной мотивацией и первичным значением. Непременным этапом этимологического анализа является снятие исторических изменений, пережитых словом. Основу этимологической методики составляет сравнительно-исторический метод исследования различных единиц языка, который опирается на законы фонетических изменений, а также закономерности и тенденции изменения единиц, морфологического, словообразовательного, синтаксического и лексического уровней языка, являющиеся предметом изучения сравнительно-исторического языкознания. Неотъемлемая составляющая этого метода - сравнение анализируемого слова с потенциально родственными лексемами того же языка или родственных языков. В зависимости от характера исторических изменений, пережитых словом, и от его соотношения с потенциально родственными словами в отдельных случаях этимологического анализа ключевым, решающим оказывается анализ различных структурных элементов или, значения слова.

В теоретической части мы знакомимся с понятием научной этимологии и ее разновидностями, деэтимологизация, выясняем причины утраты этимологических связей, рассмотрим связь между мышлением человека и его речевой деятельностью и то, почему смысл является первичным по отношению к конкретным лексическим и грамматическим значениям, рассмотрим примеры деэтимологизации.

Практическая значимость состоит в том, что материалы данного исследования могут быть использованы а) в научных целях, б) могут быть использованы учителями и студентами на уроках русского языка, в) в целях формирования культуры русского языка у студентов и учащихся общеобразовательных школ, г) повышение интереса в изучении истории языка, д) в целях формирования формирования мировоззрения и мыслительной деятельности студентов и школьников.

1. Теоретическая часть

1.1 Понятие этимологии

Изучение языка, в том числе русского, невозможно без привлечения данных, добытых этимологией. К ней обращаются в разделах фонетики, морфемики, лексикологии, фразеологии, словообразования, морфологии.

Данные этимологии используются и в методике преподавания языка. Одним из методологических приемов обучения орфографии является этимологический анализ слова. [4стр.5]

Этимология теснейшим образом связана со многими разделами языкознания. В лексикологии исследуется семантика слова, устанавливается, как и в какой последовательности развиваются у слова значения, какое из них следует считать первичным. Без данных этимологии трудно, а иногда невозможно разобраться в сложных семантических сдвигах, происходящих в словах в их историческом развитии. Многие вопросы словообразования решаются с опорой на данные этимологии. Обращаются к этимологии и исследователи морфологии, особенно в тех случаях, когда речь идет о парадигматике частей речи, о морфемной структуре слова. [4стр.8]

Определяя одно из значений слова этимололгия, О.Н. Трубачев указывает на то, что этимология (греч. etymologia, от etymon - истинное значение слова, этимон и logos - слово, учение), во-перовых, является разделом исторического языкознания, который посвящен исследованию "первоначальной словообразовательной структуры слова и выявлению элементов его древнего значения". Во-вторых, этим словом обозначается "научно-исследовательская процедура, направленная на раскрытие происхождения слова, а также сам результат этой процедуры". [4стр8]

В современной языковедческой практике термин этимология имеет разные значения.

1) Отдел языкознания, изучающий происхождение слов.

Происхождение (применительно к словесному знаку). Нам известна этимология слова "тетрадь". Оно произошло от греческого tetras, родительный падеж tetrados - "четвертая часть листа".

2) Установление происхождения слова. В этом же значении употребляются термины: этимологизация, этимологизирование, этимологический анализ. [16стр58]

Процесс установления таких связей называется научным анализом, а его результаты - научной этимологией.

Ученый анализ не исключает того, что в процессе установления этимологии какого-либо конкретного слова учеными могут быть выдвинуты разные противоречивые гипотезы о происхождении одного же слова-объекта исследования нескольких этимологов. Вполне возможно, что спустя некоторое время одна из гипотез или же обе окажутся несостоятельными и будут заменены третьей, научно аргументированной этимологией.

Это обстоятельство позволяет выделить две разновидности научной этимологии:

1) истинную, окончательную, бесспорную, абсолютно надежную;

2) гипотетическую, условную, предположительную, проблематичную.

Что касается бесспорной этимологии, то она должна быть единственной [13. с. 59]

Естественное развитие любой науки всегда связано с поиском истины, с догадками и предположениями. Поэтому среди гипотетических этимологий, повторяющихся в различных словарях и учебных пособиях и признаваемых научно обоснованными, находятся этимологии, которые на каком-то этапе развития науки вызывают сомнение, несогласие. При более глубоком изучении выясняется, что исследователь не учел всех сторон явления, не подкрепил свои предположения достоверными языковыми фактами (фонетическими, морфологическими, словообразовательными, семантическими) или не учел роль внелингвистических факторов. С течением времени благодаря новым разысканиям, вновь найденным данным ошибочной может стать даже этимология, которая считалась бесспорной. Таков закон диалекетики. [4. с.26]

Антинаучной должна быть признана такая этимология слова, которую автор дает или по недостаточной компетентности в вопросах и методах научной этимологии, из ложных теорий, а не из объективных языковых, с исторических, этнографических и других факторов. [4. с.30]

Из вышесказанного можно сделать следующий вывод: "Этимологизировать - значит устанавливать первоначальное (истинное, основное) значение слова, т.е. отыскивать то исходное слово (этимон), от которого произошло рассматриваемое слово. Этимологический разбор "является определением ранее существовавшего морфологического строения слова и его прошлых словообразовательных связей". [16. с.58]

1.2 Утрата этимологических связей

Одно из наиболее сложных явлений, с которыми приходится сталкиваться в своей работе историку слова, Ї это так называемая деэтимологизация. Что представляет собой это явление со столь мудреным, на первый взгляд, названием?

Термином переразложения (деэтимологизации) называют процесс утраты словом его первоначального этимологического значения, т.е. забвение его этимологии (от лат. приставки de-, означающей отделение, отмену + греч. etymologia из etymon - основное значение слова + logos - понятие, учение). [19]

Слова меняются, как все в мире. Одно из таких изменений, специфичных именно для слова, - изменение его состава: слово, членимое на части, упрощает свой состав. Обычно это происходит в результате разрыва связей между родственными словами. Так произошло со словом белка - названием маленького пушного зверька. В Древней Руси было два слова для названия этого животного: веверица и белка. Последним называли зверьков с белой шкурой. В ходе истории языка слово веверица утратилось, и словом белка стали называть всех животных этого рода, независимо от их цвета. Однако белыми белки бывают крайне редко, поэтому внутренняя форма слова перестала осознаваться: связь с прилагательным белый утратилась. В результате этого слово белка перестало выделять корень бел-. В современном языке корень этого слова - белк-. Суффикс - к - слился с корнем.

Итак, при деэтимологизации слово теряет свою внутреннюю форму (см. Внутренняя форма слова). "Зарастают" швы на границе морфем - приставка и суффиксы сливаются с корнем, сложные слова становятся простыми. "Широко известна точка зрения тождественности цветов красного и белого. Многие названия цветов имеют прямое отношение к свету. А.А. Потребня, ссылаясь на Зизанию, пишет, что слово "багряница" толкуется через слово "белый". Например, белка названа "белкой" не потому, что в северных районах цвет ее приближается к белому. Цвет красный (рыжий) и белый были тождественны. Слово "день" имеет два устойчивых эпитета в народной культуре - "красный" и "белый", оба исконно были равнозначны, так как восходили к богу Яриле. (Ярило-яркий, яростный, красный). "Белый" и "красный" - символы красоты и любви - "мыть бело" значит "любить". "Красный" - не только красивый, но и яркий, связанный с огнем". [11. с.46]

Наречие "сегодня" в современном языке не членится на составляющие его части, хотя исторически это форма род. п. ед. ч. сочетания сей день: сего + дня. Прилагательное сей (этот) - устарелое, сочетание сего дня употреблялось ранее в значении "в этот день". В ходе частого употребления две части слились в одно целостное, неделимое слово.

Изменения в составе слова могут быть связаны с утратой слов, послуживших базой для данного. Так, в современном русском языке нет слова коло. В результате этого слово кольцо (первоначально уменьшительное от коло, содержащее суффикс - ц-, сравните: сенцо, винцо, мясцо) утратило значение уменьшительности и суффикс перестал в нем выделяться.

этимология языкознание словарный язык

Процессу переразложения - деэтимологизации - способствует изменение фонетического состава слова. Так, современное слово "обоняние" произошло в результате упрощения группы согласных из объвоняние, оно включало приставку объ - и корень - вонь- (запах). Корень - вонь - перестал выделяться. К тому же изменилось и значение производящего слова. В современном языке вонь обозначает не просто запах, но дурной запах.

Явление переразложения - деэтимологизации свойственно словам разных языков.

Вот несколько примеров. Санскритское (древнеиндийское) слово alamkara - "украшение" - результат упрощения сложного слова alam + kara (буквально "делающий ровным, гладким, подходящим", отсюда: украшающий->-украшение).

Немецкие существительные Meerkatze - "мартышка", walfisch - "кит" Ї значат буквально "морская кошка", "кит-рыба".

Причинами деэтимологизации являются звуковые изменения, нарушающие родственные связи слов, непродуктивность некоторых старых аффиксов, условный характер названий тех или иных предметов и др. Примеры деэтимологизации:

а) имен существительных: вилка (утрачена связь со словом вилы), мешок (ср.: мех), порошок (ср.: порох), крыльцо (ср.: крыло), столица (ср.: стол);

б) имен прилагательных: голубой (утрачена связь со словом голубь), коричневый (ср.: корица), плотный (ср.: плоть), прочный (ср.: прок);

в) глаголов: красить (утрачена связь со словом краса), нравиться (ср.: нрав), сердиться (ср.: сердце), уметь (ср.: ум).

Утрата словом осознаваемых этимологических связей с другими словами вследствие забвения мотивирующего слова (каракатица < праслав. *korkatъjь 'ногастый' < *korkъ 'нога', ср. о-корок), фонетических изменений (квас - кислый), лексикализации фонетических чередований (стол - стелитъ), стирания морфемных границ (праслав. *ot-rokъ от *rek-ti 'говорить', > отрок; праслав. *maz-slo, от *maz-ati, > масло), метатез (Швивая, в названии московской улицы Швивая Горка, < Вшивая), семантического удаления (стадо - стоятъ) и др. причин.

"Мама, кошка ощенилась!" Захлебываясь от восторга и перебивая друг друга, счастливые дети спешат сообщить эту важную новость своей матери. Это сценка из чудесного рассказа А.П. Чехова "Событие". Чеховские ребятишки, находясь в состоянии экстаза, разумеется, не задумывались над тем внутренним противоречием, которое заключено в их словах. В самом деле, может ли кошка ощениться, то есть, иначе говоря, принести щенят? Каждому хорошо известно, что кошка приносит не щенят, а котят, что кошка Может окотиться, но ни в коем случае не ощениться.

Интересно, что котиться могут не только кошки, но и другие представительницы семейства кошачьих: львицы, тигрицы и иные дальние родственники нашей кошки. Если в зоопарке у тигрицы появится маленький детеныш, то никто не скажет, что тигрица "отигрилась". Такого слова нет в русском языке. О тигрице скажут, как и о кошке, что она окотилась.

В народных говорах русского языка глагол окотиться имеет довольно широкое распространение. Его употребляют применительно к белкам, зайцам, кроликам, а иногда и к овцам. Одно время в газетах, и даже в художественной литературе, стали часто употреблять выражение окот скота. Против этого решительно выступил известный советский писатель Ф.В. Гладков. Он писал, что слова окот и котиться совершенно неуместны, например, в отношении коровы - при наличии в русском языке слов отел и телиться. И все же Ф.В. Гладков был, видимо, не совсем прав, когда он не признавал за глаголом котиться более широкого значения, чем просто "приносить котят (о кошке)".

Еще В.И. Даль отмечал в диалектах русского языка слово котиться в значении "ягниться, приносить ягнят (об овце)". В этом же значении употреблял данное слово и такой выдающийся знаток русской народной речи, как М.А. Шолохов. Очевидно, что перед нами какое-то довольно сложное явление, противоречие, которое нельзя устранить простой ссылкой на этимологию слова котиться (с исходным значением "приносить котят").

Что такое деэтимологизация? Когда мы встречаем в чеховском рассказе по-ребячьи наивное кошка ощенилась, эти слова невольно заставляют нас улыбнуться. Но давайте подумаем, настолько ли уж наивны эти слова? Разумеется, дети из рассказа Чехова прекрасно понимали, что кошка принесла не щенят, а котят. "Давай построим котятам домики", Ї предлагает шестилетний Ваня.

Но почему же дети упорно повторяли слова кошка ощенилась? Что это Ї случайная комичная путаница? Возможно. Примеры смешений типа посоли сахаром хорошо известны в языке детей. Но более правдоподобным в данном случае будет выглядеть другое объяснение.

Обратимся к народным говорам русского языка и к русской художественной литературе. Оказывается, щенков приносят не только собаки, но и волки, лисы, шакалы, песцы и даже моржи и тюлени. Более того, в бранной и грубо-просторечной форме слово щенок (с оттенком оскорбительного пренебрежения) иногда употребляется в тех случаях, когда речь идет о ребенке. Так, например, в стихотворении А.С. Пушкина "Утопленник" отец обращается к своим детям:

Вы, щенки! за мной ступайте!

Будет вам по калачу,

Да смотрите ж, не болтайте,

А не то поколочу.

Достаточно детям услышать от взрослых один-два раза о том, что волчица или лиса ощенилась, что из леса принесли волчьих или лисьих щенков, Ї и они перестанут связывать слова щениться и щенок непременно только с собакой. Для них щенок превратится вообще в детеныша животного, независимо от того, идет ли речь о кутенке, котенке, волчонке или лисенке.

А с этой точки зрения, в словах кошка ощенилась уже не будет никакого противоречия.

Нечто подобное, но уже не в детском, а в народном языке, произошло и со словом котиться. С этимологической точки зрения котиться (в смысле "приносить котят") может только кошка. Когда же слово котиться стало употребляться по отношению к зайцам, кроликам, овцам и т.д., оно утратило свою первоначальную этимологическую связь со словами кошка, котенок. Произошла деэтимологизация глагола котиться, который благодаря этому приобрел более общее, более широкое значение.

С явлениями деэтимологизации мы сталкиваемся в языке почти на каждом шагу. Вдумайтесь, например, в такое совершенно заурядное сочетание слов, как синие чернила. С точки зрения этимологии и самой элементарной логики, эти слова столь же противоречивы, как и кошка ощенилась или овца окотилась. И если мы будем требовать, опираясь на этимологию слова, чтобы котились не зайцы и овцы, а только кошки, то с таким же успехом можно возражать против красных и синих чернил, заменяя их в русском языке краснилами, синилами и т.д.

"Разноцветное" море. Вообще, частичная или полная утрата этимологических связей очень часто происходит у прилагательных, обозначающих различные цвета.

Например, в припеве одной из популярных советских песен 50-х годов постоянно повторяются строки:

Самое синее в мире

Черное море мое.

А в газетах первых послереволюционных лет можно было встретить даже выражение: "Наше красное синее Черное море". Здесь прилагательное черный относится к названию моря, красный употреблено в уже знакомом нам значении "революционный" и только эпитет синий выступает в своем прямом значении цвета морской поверхности.

В результате траты словом прежних этимологических связей, т.е. утраты смысловой связи с производящей основой, слово из мотивированного названия предмета объективной действительности становится немотивированным названием.

1.3 Взаимосвязь между языком и мышлением

Кибернетики ввели в широкий обиход понятие "чёрного ящика" Ї некоего устройства или механизма, о внутреннем строении которого можно судить только по его функционированию, сравнивая то, что у него находится "на входе" с тем, что "на выходе". Так и сознание говорящего человека: мы не можем непосредственно в него заглянуть, не нарушая самого речевого процесса, но можем наблюдать за тем, как оно работает. На входе у этого "чёрного ящика" Ї разнообразные стимулы (раздражители): природные явления и события общественной жизни, поступки конкретных людей и в том числе речь собеседника. На выходе мы получаем текст, состоящий из высказываний (которые в свою очередь подразделяются на более мелкие единицы-словоформы, морфы и т.д.).

Внутри - механизмы речевой деятельности, управляющие процессами претворения мысли в речь (текст). Только здесь нам нужно сразу же расстаться с одной из тех расхожих истин, которые на поверку оказываются иллюзиями. Бытует мнение, что речевая деятельность говорящего - это "одевание" мысли в ту или иную языковую одежду. Мысль, мол, возникает в голове у человека вполне определённая, хотя и бесплотная. Она, так сказать, готова "для себя", вопрос только в том, какими средствами её выразить "для других", в какие языковые одежды облечь. (Определение языка как оболочки для мысли встречается во многих лингвистических работах, а уж о философских или логических и говорить нечего.) На самом деле всё не так: нельзя отрывать "что сказать" от "как сказать". Это значит, что мысль не рождается в сознании человека "голой". С самого момента своего возникновения она связана с системой конкретного языка. Существует множество разнообразных доказательств того, как языковая материя влияет на сам ход формирования мысли. И даже те случаи, когда говорящему, казалось бы, всё равно, как сказать - "что в лоб, что по лбу", Ї на практике оказываются не вполне равноправными. Действительно, язык не любит абсолютных синонимов, и если мы считаем какие-то формы выражения мысли равноценными вариантами, то чаще всего это свидетельствует лишь о грубости нашего анализа, о том, что какие-то тонкости словоупотребления выпадают из поля нашего зрения.

Конечно, судить о строении внутренней речи по устройству речи внешней можно только очень приблизительно, с большим допуском. Во всяком случае, в сознании человека речемыслительные единицы содержатся в том же виде, в каком они представлены в текстах или, скажем, в грамматиках и словарях. И дело не только в том, что единицы внутренней речи должны иметь иное, специфическое - нейрофизиологическое - воплощение, но в том, что само их качество, сама их природа должна быть иной. В частности, одной из важнейших особенностей "речи для себя" является то, что слово здесь в семантическом отношении значительно более ёмко и, вместе с тем, границы его менее чётки. "Во внутренней речи слово гораздо более нагружено смыслом, чем во внешней. Оно является концентрированным сгустком смысла.

И уж если уточнять характер взаимоотношений языка и мышления, то следовало бы определять язык не как случайную оболочку для мысли и даже не как средство, а лучше всего - как способ мышления.

1.4 Отражение языческой символики в семантической эволюции индоевропейских языков

Переходы значений слов (независимо от конкретных корней и от того, в каком древнем или новом языке они представлены), а в полной мере отражают обычаи, верования и способы мышления древнего человека. С другой стороны, не только значение, но и форма слова тесно связана с основными установками языческого общества: это находит отражение, в частности, в табуировании слов (начальное отрицание, метатеза, тезис), что дает возможность по-новому подойти к процессу этимологизирования. Например, отбрасывая отрицания, обусловленные табу, мы получаем совершенно новые корни, требующие иного, по сравнению с традиционным, семасиологического истолкования.

Принимая во внимание тот факт, что язычник соотносил одни и те же предметы ("вещи") с самыми различными предметами, а одно и то же действие вызывало в его сознании ассоциацию с огромным кругом действий и связанных с ними предметами, то можно допустить одновременное существование нескольких (иногда Ї многих) семасиологических связей в истории того или иного значения.

Современная техника этимологического анализа неизменно требует сочетания строго формального сопоставления лексем с их концептуальным исследованием в рамках той или иной культурной парадигмы. Только такой комплексный анализ позволяет в достаточной мере оценить слово, как целостное образование. В этой связи исключительную важность приобретают совместимость или несовместимости определённых фонетических и семантических закономерностей в рамках отдельного слова или нескольких различных слов, возможности наложения запретов на фонетические в слове со стороны его семантики и возможности наложения запретов на семасиологические преобразования со стороны его фонетики. Речь идёт о "поведении" определённых фонетических реалий и их сочетаний в определённой семантической среде и о возможностях доминантности или рецессивности фонетических или семантических процессов при соприкосновении друг с другом в пределах слова или между разными словами, а также о "реакциях" между этими языковыми уровнями.

Рассмотрение различных "картин мира", типичных для носителей ранних человеческих цивилизаций открывает неисчерпаемые возможности для обнаружения древнейших коллективных процессов, что в свою очередь позволяет установить семасиологические универсалии-законы соотношения, порядка следования и эволюции значений в индоевропейских языках.

1.5 Тайны словарной организации

Слово занимает особое, исключительное место среди всех языковых единиц. Оно, если можно так выразиться, самый яркий представитель языка - настолько яркий, что как бы затмевает собой все остальные элементы. Слово не случайно занимает центральное, срединное положение в иерархии языковых единиц, как не случайно и то, что среди значений самого слова слово есть и такие, как речь или текст (ср. выражения вроде заключительное слово, дар слова, "Слово о полку Игореве" и т.п.) Дело в том, что лексема - типичный языковой знак. На его примере легко продемонстрировать все свойства знака как такового: слово обладает планом содержания и планом выражения, связь между которыми условна; слово устойчиво во времени и вместе с тем подвержено историческим изменениям; значение слова обусловлено его местом в лексической системе и т.д. Хорошо известно также, что слово, выполняя свою номинативную функцию, является классической формой существования понятия.

В памяти носителя языка хранится огромное количество слов. Если брать только активный словарь - лексемы, используемые говорящим в ежедневном обиходе, Ї то он составляет, по-видимому, 2,5 - 3 тыс. единиц. Пассивный же запас (слова, опознаваемые слушающим, понятные ему и актуализирующиеся при восприятии текста) включает в себя в десятки раз большее количество единиц. Так, по некоторым сведениям, в сознании неграмотной крестьянки может содержаться около 30 тыс. лексем.

В процессе речевой деятельности говорящий затрачивает на поиск каждого слова буквально доли секунды. Уже это одно свидетельствует о том, что лексемы содержаться в сознании человека определённом порядке, т.е. что их множество организованно. (Если бы слова были "навалены кучей" или даже располагались, допустим по алфавиту, поиск каждой необходимой единицы занимал бы значительно больше времени.) По каким же "полочкам" разложены слова в нашем мозгу, какие отношения их связывают, по каким основаниям они объединяются в группы и противопоставляются друг другу?

Самые естественные для носителя языка семантические объединения слов, знакомые ему с детства, Ї это синонимы и антонимы. А именно: слова, близкие по значению, образуют в сознании говорящего синонимические ряды, иногда довольно длинные). Слова же с противоположным значением образуют антонимические пары.

Природа, разумеется, системно организованна, в ней всё взаимосвязано и взаимообусловлено, но момент классификации, "раскладывания по полочкам" вносит в неё человек. И важно подчеркнуть: каждый язык представляет своё классификационное начало - в соответствии со своим онтологическим взглядом на мир. В основе такой "лексической самобытности" каждого языка лежит не только познавательная практика, коллективный жизненный опыт соответствующего народа, но и уходящая в глубь веков традиция, включающая в себя как бы элемент конвенции, неписанной договорённости: "так уж сложилось", "так принято".

Многопризнаковость, лежащая в основе лексических связей, многомерность организации лексикона - важнейшая характеристика данного объекта, подтверждаемая различными по своим методам и методикам исследованиям. Имеются и другие "точки схождения" между учёными, изучающими функционирование лексического уровня языка. В частности, никем не оспаривается, что в самом общем виде межсловные связи делятся на парадигматические и синтагматические. Причём оказывается, что разные слова, а точнее разные классы слов, обладают различной способностью к парадигматическим и синтагматическим ассоциациям. Сегодня хорошо известно: стимулы существительные вызывают у носителя языка в основном реакции первого рода, а глаголы, наоборот второго. Корни этих различий по видимому, уходят в онтологическую специфику данных частей речи: существительные выполняют номинативную, номенклатурную, "ярлыковую" функцию, а на глагол возложена в тексте "организующая" миссия.

Но если всё же попытаться "усреднить" текстообразующую способность слова, то спрашивается: насколько она велика? Можно ли утверждать, что в начале речепорождающего процесса стоит именно лексема? Или, фигурально выражаясь, применима ли к грамматике говорящего библейская формула "в начале было слово"?

В принципе такая точка зрения имеет право на жизнь, более того - она реально существует. Суть её сводится к тому, что любое слово через свою сочетаемость со значительной вероятностью прогнозирует не только своего непосредственного, "ближайшего" партнёра, но и через того следующих членов высказывания. Иными словами, сочетательный потенциал лексем последовательно проецируется на процесс построения фразы и составляет основу для речевой стратегии говорящего. Последний же только соотносит получающуюся цепочку словесных ассоциаций с ситуацией объективной действительности и при необходимости "подправляет", корригирует её, направляя в нужную сторону.

1.6. Изначальность смысла по отношению к конкретным лексическим и грамматическим значениям

Способность предложения-высказывания обозначить ситуацию обусловливает и его информационную ценность (значимость). Это следует понимать так: синтаксические единицы несут сведения, нацеленные на регуляцию поведения слушающего. В отличие от них лексические единицы, строго говоря, неинформативны. Слово либо хорошо знакомо носителю языка и потому ничего нового ему не сообщает, либо, наоборот, неизвестно, но в таком случае оно тем более не содержит существенных для поведения адресата сведений. Как только лексема приводится в соответствие с ситуацией и начинает содержать информацию, она тем самым становится высказыванием. Примером могут служить однословные предложения типа: "Сергей!", "Пожар!", "Звонок", "Зима" и т.п. "Мы говорим и мыслим только предложениями, Ї писал один из основателей белорусского языкознания П.А. Бузук. - Первое слово, которым определяется начальный момент языка, и даже первоначальный жест будет уже предложением…". Это, может быть, важнейший аргумент в пользу приоритета, отдаваемого грамматическим структурам в речевой деятельности говорящего.

Но сказанное выше об информационной ценности предложения можно применить и к более часто используемому в лингвистике понятию смысла. Задача говорящего в самом общем виде заключается не в том, чтобы назвать предмет, а в том, чтобы передать смысл (включающий в себя в качестве важнейших компонентов отражение референтной ситуации и способ её представления); именно поэтому деятельность говорящего нацелена на высказывание. Даже в том случае, когда высказывание по свои грамматическим характеристикам является номинативным, типа "Это стол" или "Зима!", оно всё равно выступает как полноценный носитель смысла, поскольку отражает определённую - экзистенциальную - ситуацию. Слово же служит для говорящего лишь средством на пути к достижению его цели. Как выразился С.И. Берштейн, "у говорящего есть отличное намерение - произвести фразу определённого содержания, и отдельные слова, составляющие эту фразу, лишь в относительно редких случаях оказываются объектом сознательного намерения".

Итак, соотнесённость с референтной ситуацией (иногда для её обозначения используют специальный термин - "коммуникативная наполненность", или "привязанность") и "вырастающий" на этой базе смысл, организованный в виде определённой языковой структуры, Ї важнейшие конститутивные признаки предложения - высказывания. И если мы признаем, что всё многообразие реальных ситуаций в ходе познавательно-коммуникативной практики сводится человеческим сознанием к некоторым образцам - типовым ситуациям, то логично предположить, что результат данной систематизирующей работы должен закрепиться в соответствующих языковых категориях. В качестве таковых, по нашему убеждению, и выступают синтаксические модели (структурные схемы).

Но такая точка зрения на синтаксические единицы и место, занимаемое ими в речемыслительом процессе, может вызвать сомнения и возражения. Не получается ли у нас, что в процессе порождения текста предложение, или, во всяком случае, его костяк - структурная схема, Ї формируется раньше, чем выбираются составляющие его слова? Так сказать, "здание" возникает раньше, чем "кирпичи" для его постройки?

Данная проблема вовсе не столь схоластична (вспомним знаменитую параллель: "что было раньше - курица или яйцо?", как это может показаться. Дело в том, что речевая деятельность говорящего по своей сути дедуктивна: она идёт от общего к частному. Замысел в этом отношении максимально глобален и целостен. Воплощаясь во внутреннюю программу и соответствующую ей языковую сущность - синтаксическую модель, он превращается в многоместную (многочленную) структуру. И чем ниже "спускается" говорящий по ступеням (уровням) речепроизводства, тем с более дробными единицами ему приходится иметь дело. Об этом хорошо писал в своё время видный языковед и методист А.М. Пешковский: "Язык не составляется из элементов, а дробится на элементы. Первичными для сознания фактами являются не самые простые, а самые сложные, не звуки, а фразы. Поэтому нельзя, собственно, определять слово как совокупность морфем, словосочетание как совокупность словосочетаний. Все определения должны быть выстроены в обратном порядке".

Формирование синтаксической единицы, действительно, в каком-то отношении опережает выбор слова "дом" возникает раньше "кирпича". Впрочем, коль скоро мы не отказываемся от этой аналогии, то почему бы не признать: разве и в строительном деле идея дома не предшествует идее кирпича? Ведь если не задумывать строить каменный дом (а планировать, к примеру, землянку или шалаш), то и производить кирпич вовсе ни к чему.

"Дедуктивная" трактовка деятельности говорящего (как путь от общего к частному) вносит свои коррективы в психологическое понимание категории смысла. Получается, что смысл Ї это не то, что образуется из значений в речи, или не то, во что превращаются значения в речи, а то, что в грамматике говорящего изначально предшествует значениям на правах более сложного и нечленимого образования. Идея изначальности смысла по отношению к конкретным лексическим и грамматическим значениям в том или ином виде поддерживалась и развивалась в работах многих отечественных учёных ХХв.: Л.В. Щербы (вспомним его концепцию "активной" грамматики), Л.С. Выготского, М.М. Бахтина и др. Выготский: "Во внутренней речи… то преобладание смысла над значением, которое мы наблюдаем в устной речи в отдельных случаях как более или менее слабо выраженную тенденцию, доведено до математического предела и представлено в абсолютной форме. Здесь превалирование смысла над значением, фразы над словом, всего контекста над фразой не исключение, но постоянное правило". И хотя Л.С. Выготский в своём анализе внутренней речи опирался преимущественно на слово с его семантическим потенциалом - "концентрированный сгусток смысла", думается, что начальный этап речепорождения (от замысла - к внешней речи) правомерно связывать именно с синтаксическими моделями; гарантией тому служит более общий, категориальный характер грамматических значений.

2. Практическая часть

2.1 Основной инструмент анализа - сравнительное этимологическое исследование

По трактовке Л.Л. Касаткина, этимологический анализ слова устанавливает его первоначальную структуру, значение, прежние словообразовательные связи.

Этимологическому анализу могут быть подвергнуты все слова лексической системы языка, словообразовательный анализ которых не дает ответа на то, каково их происхождение. Это слова заимствованные, не являющиеся исконными в лексической системе русского языка (карандаш, вокзал, пенал), это собственно русские слова, которые деэтимологизировались и изменили свой морфемный состав (малина, медведь, победа и др.).

Не требуют этимологического анализа лишь лексемы, о происхождении которых ясно говорит их словообразовательный анализ. Это чаще всего слова с “прозрачной" словообразовательной структурой, созданные по активно действующим в современном языке словообразовательным моделям (пришкольный, соавтор, артистка, львица, космонавтика и др.).

Существует такое явление, когда графически слово не меняется, но смысл этого слова искажается. Только сопоставив историческое, грамматическое и смысловое значение слова можно правильно употреблять его в своей речи. Особенно это касается общечеловеческих понятий, часть которых мы рассмотрим в данной работе.

1. Бог. Общеславянское, имеющее соответствия в индоиранских языках. Первичное значение слова богъ - "податель благ, господин, владыка, доля, богатство", знач. "бог" является вторичным и развилось в слав. яз. позднее. [17]

1. Религиозное значение заимствовано из старославянских яз.

Богадельня. Собственно русское. Образованно путём суффиксации (суф. - ня, ср. колокольня) предложно-падежной формы бога дrъля, "бога ради". Ср. просторечн. Христорадничать, сербохорв. Богорадити - "попрошайничать".

Богатый. Общеславянское. Образованно с помощью с помощью суффикса - ат - существительного богь в значении "богатство, благосостояние" (ср. польск. zboze - "хлеб").

Богатырь. Древнерусское заимствование из тюркск. яз. Богатырь вместо первоначального богатурь. (ср. монг. bagatur - "храбрый воин") возникло под влиянием исконно русских слов с суффиксом - ырь.

Убогий. Общеславянское. Образованно с помощью приставки у - в отрицательном значении от несохранившегося богъ - "богатство". Первоначальное значение - "лишённый богатства, бедный".

Название Бога-творца нередко соотносится с фаллическими терминами: ср. русск. Бог, но др. - инд. Bhaga "vulva".

Божество могло определяться метафорически как "молчащее": ср. гот. pahan "молчать", в то же время божество определялось как "отсутствующее", не воспринимаемое "простым смертным": ср. англ. god "бог", но др. англ. gad "пустота, зияние"; др. русск. Капь "идол", но англ. gap "зияние".

В рамках антропоморфной модели Вселенной божество нередко привлекалось к великану: ср др. англ. ent "великан", но на нем. диал. anden "страстно желать", и. - е. *ond "гнев",*ond "дыхание", но русск. пуп (в антропоморофной модели Вселенной - центр, Гармония, в отличие от Хаоса).

Слова со значением "бог" могут также соотносится со значением "слово", "говорить": ср. англ. god "бог", но литов. zodis "слово"; и. - е. *bhag"говорить, издавать звуки"; и. е. *bhok - "гореть".

Слова со значением "бог" можно еще сопоставить: ирл. boghail "пуп" ("центр Вселенной"); латышск. speks "сила".

Наконец слово со значением "бог, божество" могут соотноситься со значением "быть" - русск. бог, но и. - е. *bha-,*bhu - "быть".

Эпитетом божества было "наделяющий (судьбой), распределяющий (судьбу)": ср. русск бог, но и. - е. *bhag - "распределять, надеяться".

Синонимический ряд - бог, всевышний, создатель, вседержитель, господь, всем, милостивый, предвечный, вездесущий, всемогущий, владыка.

Антонимическая пара - бог-дьявол.

Однокоренные слова - убогий, богодельня, богатство, богатырь, боготворить, побожиться, божественная (красота).

Если рассмотреть все значения слов, взятых из различных источников имеющих корень - бог - , (Наделяющий (судьбой), распределяющий судьбу; быть; пуп, центр вселенной; слово, говорить; великан, страстно желать, гнев, дыхание; пустота, зияние; фаллос; податель благ; господин, владыка; попрошайничать; лишенный богатства, бедный; богатство, благосостояние, любовь), то можно сделать одно общее заключение: Бог это сущность, являющаяся центром и владыкой вселенной, дающая человеку жизнь, владеющая его судьбой, способная, как поощрять, наделять богатством, так и гневаться, наказывать, лишать богатства. Сущность эта невидимая, но говорящая, владеющая словом. Немного отличаются по смыслу слова богадельня и убогий. В России убогими называли людей, которые в силу своей немощи шли на паперть и просили подаяние. Чаще всего они располагались у церквей и подавали им богатые люди. Следовательно, подаяние от богатых равносильно подаянию от бога. Богодельнями называли приюты, больницы для бедных, а также церкви, т.е. те места, где можно было получить помощь если не от самого бога, то, по крайней мере, от добрых людей. Если попытаться развить эту мысль, то богатство, о котором идет речь, скорее всего не только материальное, но и духовное, по всей вероятности это еще и общечеловеческие достоинства, такие, как доброта, щедрость, справедливость, честность и т.д., а Бог - это создатель, хранитель и хозяин (распределяющий блага) в совокупности.

Посмотрим, откуда взялось понятие Бога. Первобытные люди столкнулись с непонятными явлениями, многое непознанное их пугало. Рисуя на камнях изображения, они стали просить невидимые силы помочь им. Но изображая и делая идолов, разговаривая с ними, люди, сами того не ведая развивались, становились изобретательнее, внимательнее. У древних людей было много богов - у каждого что-нибудь, да просили. Нашим предкам нужно было все, необходимое для жизни. Получается, что языческие боги, в последствии, были объединены в одного вездесущего.

Пословица - едва ли не первое блистательное проявление творчества народа. В ней, как в зерне, заложены все деятельные силы культуры. Вот некоторые из них: