Концептуализация понятия "семья" в национально-культурной и индивидуально-авторской картинах мира

Семантика лексемы отец близка к изучаемому концепту, так как отец является родителем семьи. Так же лексема отец употребляется в значении отца церкви, отца собора, где «семьёй» является собор, церковь, то есть дом - семья.

МАМА ж. маменька, мамонька, - мочка, матушка, родительница: мамуня, мамуся южн. зап. МАТЬ ж. мати церк. и сев. матерь, родительница, мама; мать родная, родная Дружески, всякая женщина в летах чествуется матерью( как тёткою).

В значении лексемы мать мы видим лексему родительница, что говорит о её принадлежности к роду, а значит и к семье, так как семья и род, в свою очередь являются словами- синонимами.

СЫН м. всякий мужчина отцу и матери сын, а женщина дочь.

БРАТ м. братья, браты, братовья мн. братец, братик, браток, братишка, братенок умалит., братцы мн., братище, братища увелич. каждый из сыновей одних родителей, друг другу, а также сестрам своим, или детям тех же родителей. Родные, кровные, полнородные братья, одного отца-матери; однородные, одного отца.

СЕСТРА, сестрица, сестричка, сестренька, вообще разумеется сестра родная, дочь одних родителей с тем, кому она сестра.

Каждую из этих лексем будем считать репрезентантами концепта «семья», так как в их семантическом наполнении присутствуют семы, относящие их к анализируемому концепту.

Таким образом, на примере анализа словарей становится понятным, что семья характеризуется как нуклеарная (нуклон (от латинского - nuklon - ядро), в состав которой входят муж и жена, а также их неженатые дети или же их отсутствие. «Семья - группа живущих вместе родственников (муж и жена, родители с детьми); перен. «единство, объединение людей, сплоченных общими интересами» (высок.); «группа животных или растений одного вида» [Ожегов 1986, с. 618]. В основе каждого определения заложен общий денотат, представляемый лексемами «группа», «единство». Такое определение семьи предполагает объединение на основе каких-либо общих признаков, начиная с простого уровня (растительная жизнь) и все более усложняясь (животный мир), достигая наивысшей точки своего развития на уровне homo sapiens. Определение семьи через «группу родственников» предполагает объединение на основе родства - «связи между людьми, основанной на происхождении одного лица от другого или разных лиц от общего предка, а также на брачных семейных отношениях» [Ожегов 1986, с. 593].

Семья от слова «семя», а ведь из семени вырастает колос, зерно, это крупица, которая содержит в своем зародыше весь мир. Эта этимология подтверждается данными латинского, литовского, финского и других индоевропейских языков [Фасмер 1987, с. 600].

2.2.2 Устойчивые единицы языка как объект исследования

В языкознании принято разграничивать свободные и связанные словосочетания. В первых каждое слово реализует одно из своих лексических значений, а семантика словосочетания складывается из значений его компонентов. Во втором случае значение словосочетания невозможно вывести из значений его составляющих, т.к. оно присуще обороту в целом. Воспроизводимые в речи связанные словосочетания приобретают статус устойчивых единиц, изучением которых занимается особый раздел лингвистики - фразеология.

Фразеология (от франц. phraseologie, из греч. phrasis - «выражение» и logos - «учение») - особый, специфичный компонент языка, способный концентрированно выразить не только особенности данного языка, но и мироощущение его носителей.

Родоначальником изучения фразеологии считается известный исследователь Ш. Балли. Он впервые ввел термин phraseologie («раздел стилистики, изучающий связные словосочетания») и разграничил свободные словосочетания и фразеологические единства. В отечественной науке теоретическое обоснование фразеология как лингвистическая дисциплина получила в исследованиях В.Л. Архангельского, В.В. Виноградова, Ю.А. Гвоздарева, А.В. Кунина, В.Н. Телия, Н.М. Шанского и др.

Предметом фразеологии как научной дисциплины являются устойчивые единицы. Как особый тип языковых единиц фразеологизмы, кроме целостного значения и воспроизводимости, обладают еще рядом специфических черт: структурной расчлененностью, постоянством компонентного состава, семантической эквивалентностью слову, устойчивостью грамматического оформления.

Являясь единицами языка, фразеологизмы «заполняют лакуны в лексической системе языка, которая не может полностью обеспечить наименование познанных человеком (новых) сторон действительности, и во многих случаях являются единственным обозначением предметов, свойств, процессов, состояний, ситуаций и т.д.» [Кунин 1996, с. 5].

Спорным в лингвистике остается вопрос о статусе паремий. Для русского языка относительно новый термин, обозначающий «устойчивое в языке и воспроизводимое в речи анонимное изречение, пригодное для употребления в дидактических целях» [Савенкова 1998, с. 26]. К данному типу единиц обычно относят пословицы, поговорки, афоризмы известных мыслителей.

Пословицей В.И. Даль называет «суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот» [Даль 1998, т. 1, с. 29]. Для пословиц характерны устойчивость лексического состава, воспроизводимость, образность. Однако они не являются семантически целостными единицами, не эквивалентны слову, что отличает их от фразеологизмов.

Поговорка - это «краткое образное выражение, оборот речи, метко определяющий какое-либо явление жизни, в отличие от пословицы лишенное обобщающего поучительного смысла» [Курбатова 2002, с. 19]. Поговорки обладают не только устойчивым составом компонентов, но и синтаксической нечленимостью.

У многих лингвистов вызывает споры правомерность включения во фразеологический состав пословиц и поговорок. Г.Л. Пермяков подчеркивает тройственную природу пословиц и поговорок, считая их, с одной стороны, явлениями языка, сходными с обычными фразеологизмами, с другой - логическими единицами, с третьей - художественными миниатюрами, «отражающими факты живой действительности» [Пермяков 1970, с. 9]. Одной из черт, роднящих пословицы и поговорки с фразеологизмами, исследователь называет «наличие у многих из них образной или прямой мотивировки общего значения», а также «общность в фонде реалий, используемых в качестве образов» [Пермяков 1970, с. 32].

Таким образом, общими чертами фразеологизмов и паремий является устойчивость лексического состава и употребления, воспроизводимость в речи, метафоричность, образность, экспрессивно-эмоциональная окрашенность, а различными - семантическая и синтаксическая организация. Вслед за ведущими лингвистами (Н.М. Шанским, А.В. Куниным, В.Н. Телия и др.) допускаем включение пословиц и поговорок в круг устойчивых сочетаний, называемых фразеологией в широком смысле.

Русская фразеология позволяет выявить наиболее значимые ценностные ориентиры, сложившиеся в коллективном сознании носителей культуры и языка, закрепленные в менталитете. Рассмотрим, как во фразеологии отражаются представления русской нации о семье, выделяя смысловые доминанты и способы их выражения, являющиеся средствами репрезентации концепта «семья».

2.2.3 Фразеологический фонд и паремии

Институт русской семьи, как, впрочем, и любой другой, может изучаться в нескольких аспектах. Это связано с тем, что отношения в семье могут быть условно охарактеризованы как вертикальные, включающие отношения нескольких поколений и корнями уходящие в глубь веков, и горизонтальные, включающие в себя отношения между многочисленными родственниками, как близкими, так и дальними, (братьями, сестрами, невестками, зятьями). Нас же в большей степени будут интересовать отношения, складывающиеся между главными представителями института семьи - мужем, женой и их нисходящими и отражение этих отношений в языке как самом чутком, на наш взгляд, индикаторе.

Особенности национальной картины мира невозможно постичь без изучения специфики ментальных представлений носителей культуры об определенных явлениях, объектах действительности, зафиксированной средствами языка. Пословицы и поговорки отражают и языковые процессы, и этнопедагогические воззрения, являясь ярким сегментом ментального поля. В них дошли до наших дней радость и красота любви, брака, родительства и детства. «Ни в одной из форм языкового творчества народа с такой силой и так многогранно не проявляется его ум, так кристаллически не отлагается его национальная история, общественный строй, быт, мировоззрение, как в пословицах», - писал М.А. Шолохов.

Пословицы и поговорки - это то, что было актуально вчера, сегодня и будет актуально завтра, это не пережитки старины, а живой голос народа, веками живущий в людской памяти. Каждый народ сам отшлифовывает истины, сохраняя в памяти только самые главные, важные и необходимые ценности. «Когда в пословице говорится о прошлом, оно оценивается с точки зрения настоящего и будущего - осуждается или одобряется в зависимости от того, в какой мере прошлое, отраженное в афоризме, соответствует народным идеалам, ожиданиям и чаяниям [Волков 2000, с. 63].

Жена. Кто же из членов семьи, по мнению народа, мог объединить, сплотить семью? Без сомнения, это только под стать женщине, хозяйке очага, жене, поэтому и выбирали её по определенным признакам, критериям: «Жену выбирай по вожже (родне)», «Выбирай корову по рогам, а девку по родам!».

Семья создавалась на долгие годы, поэтому и выбор невесты был весьма продуманным. В дом нужна была хозяйка и работница, так как одному мужчине было сложно справиться со всеми полевыми работами: «Холостому помогай Боже, а женатому хозяйка поможет».

Придя домой после тяжелого трудового дня, жёны должны были правильно вести домашнее хозяйство - накормить мужа, потому что: «Для щей люди женятся», «От хозяина чтоб пахло ветром, а от хозяйки дымом», «Девкою полна улица, женою полна печь, гулянье и хозяйство; пироги в печи, дети на печи», «Хорошая невеста, худая жена».

Мужчине требовалась домовитая хозяйка, женщине - добытчик. Эти качества, да еще физическое и умственное здоровье чаще всего и принимались во внимание, когда совершался выбор.

Таким образом, наши предки понимали, что одному на свете прожить трудно, союз двух людей (мужчины и женщины) позволяет распределить семейные обязанности, где муж - защитник, добытчик, а жена -хранительница домашнего очага: «Без жены, что без кошки, а без мужа, что без собаки», «Муж без жены не отец деткам, а сам сирота», «Горько, что беда, а мило, что жена», «Муж возом не навозит, что жена горшком наносит».

Умение женщины, жены заключается и в правильном, рациональном распределении того, что добыто мужем. Здесь, конечно же, главное место отводится хозяйке дома: «Не стоит муж мешком, сколько жена горшком», «Дом хозяйкой стоит», «Добрая жена да жирные щи - другого добра не ищи», «Без хозяйки дом, что мертвец непохороненный», «Добрая хозяйка дом сбережёт, а плохая - из дому», «Хорошая хозяйка домой несёт, а плохая - из дому», «Муж возом не навозит, что жена горшком наносит», «Жену выбирай не в хороводе, а в огороде».

Каков же идеал женщины как жены и идеал мужчины как мужа?

Во-первых, считалось, что «не та счастлива, что у отца (счастлива), а что у мужа».

Во-вторых, жена должна быть доброй: «С доброю женою и горе не горе», «Добрую жену взять - ни скуки, ни горя ни знать».

В-третьих, ценилось здоровье жены: «На что корова, была бы жена здорова».

В-четвертых, жена должна быть хозяйственной, работящей: «Не хвали жену телом, а хвали делом», «Красивая жена - лишняя сухота», «Не ищи красоты, а ищи доброты».

Как ни странно, но такое понятие как «красивая жена» рассматривалось нашими предками своеобразно. Считалось, что «Жена-красавица - безочному (слепому) радость», «Красивая жена - лишняя сухота», «Красота увянет, а ум не обманет», «Красота до венца, а ум до конца», «Хороша телом, а какова делом?», «Нехороших( о красоте) Бог не делает, была бы досужа», «Не гляди на лицо, гляди на обычай», «На красивую глядеть хорошо, а с умной жить легко», «Приглядится - и красивая станет постылой», «В хвалёной капусте червей много», «Жену выбирай не глазами, а ушами», «Жена не икона, не на полочку её ставить», «Урода взять - стыдно на люди показать, красивую взять - многих будет знать».

Дело в том, что образ жизни женщин не способствовал заботе о своей внешности, об одежде, так как тяжёл был труд хозяйки дома: «Не та хозяйка, которая красно говорит, а та, которая щи варит», «Красота приглядится, а щи не прихлебаются», «Добрая хозяйка дороже золота», «Глупому мужу красная жена дороже красного яйца», «Не хвали жену телом, а хвали делом!», «С лица не воду не пить, умела бы пироги печь», «Глупому мужу красная жена дороже красного яйца».

Хозяйку- грязнулю высмеивают: «Гости за стол, а ложки не мыты», «У неё и собаки не без работы - вылизывают тарелки».

Хозяйку-гулёну также высмеивают: «Прощай, квашня, я гулять пошла», «Пошла по масло, а в печи погасло».

Муж А каким должен быть муж? Прежде всего - это добытчик, землепашец, земледелец: «Без хозяина земля - круглая сирота», «Без хозяина дом - сирота», «Дом хозяином стоит», «Без хозяйского глазу лошадь - не лошадь», «От хозяйского глаза лошадь добреет», «Не дом хозяина красит, а хозяин - дом», «Всяк дом хозяином славится», «Дом хозяином велик», «У хорошего хозяина нет плохой лошади».

Красота для мужчины - дело сугубо формальное: «Мужчина, коли хоть немножко казистее чёрта - красавец», «Не урод, так и красавец». Плохо, когда в одной семье не один хозяин: «У семи пастухов не стадо», «У семи нянек дитя без глазу [без присмотра]», «Семеро плотников прямо столб не поставят».

Плохо, когда «Семеро в семье и все большие [все хозяева]».

Не бывает порядка в той семье, где хозяин очень уж любит наводить свои порядки: «Излишние порядки - те же беспорядки», «От больших порядков бывают большие беспорядки».

Безалаберный хозяин не горюет и тогда, когда нужда наседает: «Хоть есть нечего, зато жить весело», «Нет ни дров, ни лучины, а живёт без кручины».

Другое не менее важное дело мужа - быть представителем своей семьи во всех делах с соседями, с миром, с властями. В этом отношении он играет роль защитника своей жены, которая за его спиной не знает никаких хлопот вне дома: «За мужнину жену есть кому вступиться».

Значение мужа как защитника и ответчика за свою семью в делах общественных было так велико, что даже с худым мужем жить лучше, чем совсем без мужа: «Худ мой Устин, да лучше с ним», «С ним горе, а без него вдвое».

В хороших семьях муж и жена уважают друг друга: «У хорошей жены и плохой муж будет молодцом», «Доброю женою и муж честен», «С доброю женою и горе не горе», «За хорошим мужем и свинка - господинка», «По мужу и жена хороша», «У умного мужа и жена умна», «У умного мужа и дура умна, а у дурака и умная слывёт дурой», «За умной головой жена веселится», «Куда иголка, туда и нитка», «Родители берегут дочь до венца, а муж до конца».

Но и мужу без жены не прожить: «Без жены - как без шапки», «Мужчина без жены, что баня без верха», «Дом без женщины, что год без весны», «Дом без женщины, что весна без цветов».

Таким образом, можно отметить разделение ролей мужа и жены: деятельность жены не выходила за пределы семьи; муж - общественный деятель, и в его лице семья участвовала в жизни общества, поэтому общественное положение жены находится в неразрывной связи с положением мужа: «Жена мужем красна; жена по мужу честна».

Глубоко лежащая в сердце человеческом потребность сочувствия, потребность в человеке, с которым можно было бы разделить радость и горе, которому можно было бы во всякое время довериться, - вот основа семьи: «Семья воюет, а одинокий горюет», «Семейная кашка погуще кипит» «В семье и каша гуще», «Семейный горшок всегда кипит», «Своя себе семейка - свой простор», «Одному не страшно, а двоим веселей», «Одному спать - и одеяльце не тепло», «Одному и топиться идти скучно».

Необходимое условие семейной жизни - дружеское согласие между мужем и женой. В этом отношении жена сравнивается с отцом и матерью: «Три друга: отец да мать, да верная жена», «Мужчина без жены, что баня без верха», «Жена мужу не прислуга, а подруга».

Дружеское согласие требует все недоразумения решать вдвоём, уважать и любить друг друга: «Жену с мужем Бог разбирает, постороннему человеку тут нет места».

Дружная и согласная семейная жизнь представляется идеалом: «Не надобен клад, коли у мужа с женою лад».

Муж и жена семья, но без детей семья неполная: «Семья без детей, что фонарь без свечки», «Семья без детей, что часы без гирьки», «Дом с детьми - базар, дом без детей - могила», «Женщина без ребят - пустая бочка с тряпками», «Один сын - не сын; два сына - полсына; три сына - сын», «Матери своё дитя и немыто - бело».

Нет семьи и без матери: «Без матери дети - сироты», «Без отца - полсироты, а без матери - полный сирота», «Жена по мужу плачет росой, а мать по сыну - рекой», «При солнышке тепло, а при матери добро», «Молитва матери со дна моря достаёт».

Попутно скажем о том, кто вовсе без семьи живёт: «Без роду, без племени», «Круглый сирота», «В сиротстве жить - слёзы лить», «Никто не ведает, как сирота обедает», «Дети родителей не выбирают», «Дети родителям не судьи». Если и вернутся в семью, чужими будут: «Отрезанный ломоть к хлебу не приставишь», «Семья вместе - душа на месте».

Родными по крови являются братья и сёстры, двоюродные и троюродные братья и сёстры, тётки и дяди, бабушки и дедушки и так далее. Но самыми близкими родственниками являются родители и дети: «Все бобры добры до своих бобрят», «Свой дурак умнее чужого умника».

Братья и сёстры тоже являются близкими по крови. Однако отношения между ними уже не те: «Сын умней отца - радость, брат умней брата - зависть», «Хоть он мне и брат, только я ему не рад», «Брат он мой, а ум у него свой», «У него своя голова на плечах».

В то же время, случись беда с человеком, брат придёт на помощь. Брат за брата всегда заступится. В этих случаях говорят: «Кровь заговорила», «Кровь- то родная».

В ком-либо проявляются наследственные качества рода: «От рода - не в воду», «Свой свояка видит издалека», «Свой своему поневоле друг».

Но бывает и так: «На службе нет родни», «На службе - ни брата, ни свата», «На службе нет дружбы».

Близкие люди, в том числе друзья-приятели говорят, что они друг другу «Свои люди», «Хороший друг лучше плохой родни», «Друзья прямые - братья родные», «Отец - сокровище, брат - опора, а друг - и то и другое», «Верному другу цены нет», «Друг дороже денег», «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», «Человек без друзей, что дерево без корней», «Дерево держится корнями, а человек - друзьями», «Хорошую дружбу и топором не разрубишь», «Хорошая дружба крепче каменных стен».

Такие друзья «Живут душа в душу», «Куска хлеба не съедят друг без друга», «Последний кусок разделят пополам».

Хорошие друзья постоянно ощущают «Чувство локтя», «Идут рука об руку», «Для милого дружка и заветного не жалко», «Хороший друг всегда приходит вовремя», «Пловом плыть, а у него быть», «Друг спорит, недруг поддакивает», «Не тот друг, кто потакает, а кто на ум наставляет», «Не хвались другом в три дня, а хвались в три года», «Без беды друга не узнаешь».

Но больше всего и прежде всего это относится к родне: «Свой своему поневоле друг», «Свой своему не враг», «Свояк свояка видит издалека», «Братская любовь крепче каменной стены», «Брат за брата головой в уплату», «Два брата на медведя пойдут, а два чужих и киселя не одолеют», «Хороший друг лучше плохой родни», «Друзья прямые - братья родные», «Отец - сокровище, брат - опора, а друг - и то и другое».

Человек пошел в гору по ступенькам карьеры, или разбогател и забыл свою родню: «Полез в богатство, забыл и братство».

Дальних родственников называют: «Седьмая вода на киселе», «Сбоку припёка», «Пришей кобыле хвост», «Двоюродный забор нашему плетню».

Нельзя ни сказать о настоящей любви, без которой не обходится не один человек. Любовь - одна из главных составляющих крепкой, настоящей семьи: «Без солнышка нельзя пробыть, без любви нельзя прожить», «Лакома овца до соли, а девушка до любви», «Не мил и свет, коль милого нет».

С любимым человеком везде хорошо, в любых условиях: «С милым и рай в шалаше», «Хорошую любовь и топором не разрубишь».

Такая любовь «До гробовой доски», «Их одна могила разлучит», «Он без ума от неё».

Таким образом, народная мудрость даёт нам ценный совет - беречь семью, беречь спутника жизни, так как только дома мы находим поддержку и защиту. Пословицы и поговорки отражают веками складывающиеся отношения мужчины и женщины, нарушение которых может привезти к дисгармонии двух начал.

Одним из способов познания национальной специфики концепта, по мнению ученых, является исследование концептуализированного пространства художественной картины мира, в котором отражается образ отношения человека к миру. Установим место данного концепта в русском языковой картине мира и языковом сознании в рассмотренном нами пословично- поговорочном фонде. Эти пословицы и поговорки показывают, что значит семья в жизни русского человека. Она предполагает определенные отношения между субъектами в типических их проявлениях. Отчетливо демонстрируется соотнесенность концептов «Семья» и «Любовь». Для русского сознания семья связана с определенным образом жизни: «Совет да любовь - на этом свет стоит», «На что и клад, когда в семье лад» и др. Муж и жена отражают саму суть концепта «семья», являясь его прарадителями. «Испокон веков русский народ славился хлебосольством и гостеприимством. В любом русском доме и семье россияне радушно принимали и принимают знакомых и незнакомых людей, дают ночлег, угощают всем, чем только могут». Приведем пример. «Гость на порог - счастье в дом». Также в пословицах отражаются различные отношения между разными членами семьи: «Родных много, а пообедать не у кого» , «Бей жену до детей, а детей до людей» , «Братская любовь пуще (лучше) каменной стены» , «материнская ласка конца не знает» и др. Концепты «Семья» и «Любовь» имеют значительное количество словоформ, входящих в это ассоциативное поле: «Дом с детьми - базар, без детей - могила», «Не тот отец-мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил», «Жена приласкает - муж пожалеет». «Муж любит жену здоровую, брат сестру богатую». «Муж и (да) жена - одна сатана». Эта взаимосвязь словоформ в ассоциативном поле концепта «Семья» позволяет представить его как фрагмент «коллективного сознания» и как гиперконцепт. Взаимно соотнесенными оказываются концепты «Семья» и «Свобода». Русское слово «свобода» В.И. Далем определяется как «своя воля, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле». «Своя воля: хочу - смеюсь, хочу - плачу». Утрата мужем личной свободы скорее оценивается отрицательно: «Жена не рукавица: с руки не сбросишь (не стряхнешь), за пояс не заткнешь», «Жена не сапог, с ноги не скинешь». «Жена не гусли, поиграв на стенку, не повесишь». Также предоставление мужем жене воли оценивается отрицательно: «Кто жене волю дает, тот сам себя обкрадывает». Семья - это мир для своих, не терпящий чужого вмешательства: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят» и не желающий «выносить сор из избы». Фразеологическое выражение «выносить сор из избы» имеет следующее значение: «Разглашать о каких-то неприятностях, касающихся узкого круга людей». Культурная информация здесь глубоко запрятана - это славянский архетип: выносить сор из избы нельзя, ибо тем самым мы ослабляем «свое» пространство, делаем его уязвимым и можем причинить вред членам своей семьи, а человеку недостойно заниматься ослаблением ближних.

Соотнесенность концептов «Семья» и «Религия» отражается в пословицах и поговорках: «Бог дал родню, а черт вражду», «Не оставляй отца и матери на старости лет, и бог тебя не оставит». Значимость концепта «Семья» подтверждается большим количеством пословиц с характеристикой этого явления. Наши наблюдения позволяют констатировать, что «индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов». Концепт Семья в языковом сознании отражает русскую национальную картину мира, что подтвердило изучение пословиц и поговорок русского народа, вобравших в себя особенности русского менталитета.

«В идиоматике языка, т.е. в том слое, который, по определению, национально специфичен, хранится система ценностей, общественная мораль, отношение к миру, к людям, к другим народам. Фразеологизмы, пословицы, поговорки наиболее наглядно иллюстрируют и образ жизни, и географическое положение, и историю, и традиции той или иной общности, объединенной одной культурой» [Тер-Минасова 2000, с. 80]. Будучи отражением народного опыта, фразеологизмы, пословицы и поговорки дают полную характеристику менталитета того или иного народа, в которых отражаются ментальные воззрения нации, мораль, нравственные устои и критерии народа, его ум и мудрость. Во фразеологическом фонде русского языка отчетливо демонстрируется соотнесенность концептов «Семья» и «Любовь», «Семья» и «Свобода», «Семья» и «Религия», где муж и жена отражают саму суть этих концептов.

В ходе исследования национально-культурной картины мира( пословично-поговорочного фонда) были получены основные составляющие концепта «семья», которые в дальнейшем ходе работы будут использованы для сравнения национально-культурной и индивидуально-авторской картины мира. Вот главные понятийные, ценностные и образные характеристики семьи, реализованные в пословично-поговорочном фонде русского языка: а) в семье женщина должна вести домашнее хозяйство; б) женщина - хранительница очага; в) главное место в семье отводится хозяйке дома; г) идеал жены - здоровая, умная, добрая; д) муж - это защитник и добытчик; в семье муж и жена должны уважать друг друга; е) в семье супруги должны уважать и любить друг друга; ж) без детей семья неполная.

3. Концепт «семья» в индивидуально-авторской картине мира Булгакова

Каждый концепт несёт отпечаток той культурной системы, в рамках которой он сформирован. Специфика индивидуально-авторского текстового концепта выражается в совокупности личностных и культурно-специфических черт. Художественный концепт имеет нежесткую многокомпонентную организацию, которая может быть выявлена через анализ языковых средств.

Художественный текст привлекает не только литературоведов, но и лингвистов, изучающих проблемы поэтической (прозаической) коммуникации, потому что дает возможность исследовать глубины человеческого мышления, сосредоточивает особенности как устного, так и письменного типа речи. Лингвистику интересуют возможности функционального смыслорасширения или смыслопорождения языковых единиц.

Труды ученых-лингвистов (А.М. Пешковского, В.В. Виноградова, Ю.Н. Тынянова, Л.В. Щербы, Б.А. Ларина, Н.М. Шанского, Л.Ю. Максимова и др.], положивших начало изучению системной организации языковой структуры текста, позволили выделить лингвистический анализ художественного текста как учебную дисциплину и раздел языкознания.

При анализе текста в аспекте когнитивной лингвистики важной становится проблема индивидуально-авторского подхода к объективизации концепта. Это положение связано с определением В.В. Виноградова, который считал, что «индивидуальный стиль писателя - это система индивидуально-эстетического использования свойственных данному периоду развития художественной литературы средств словесного выражения» [Виноградов 1959, с. 85].

Поскольку писатель является выразителем той или иной национальной культуры, на его представления о мире накладывает отпечаток национальная КМ, которая интерпретируется им сквозь призму индивидуального восприятия и реализуется через выразительные средства языка. Являясь кодовым организатором культуры, язык репрезентирует не только национальный дух, по В.Гумбольдту, но и особенности концептуализации мира отдельной личностью. Таким образом, ЯКМ и КМ, реконструированная на материале прозаических текстов, соотносимы.

Если исходить из того, «что мир концептов лежит в <…> пространстве познавательно-коммуникативной деятельности, что интерпретационный спектр любого концепта включает также “бесконечность” индивидуальных частных признаков» [Ефанова 2002, с. 19], то одним из источников постижения концептов можно считать романы, которые «своими средствами помогают достраивать смысловое пространство определенного концепта в общей языковой картине мира» [Хорошко 2004, с. 14].

Термин «концепт» в русской лингвистике был введен в активное употребление в связи с возникновением в последней трети ХХ века антропоцентрической парадигмы, признавшей человека «мерой всех вещей», т.е. основной фигурой картины мира и ее отражения средствами языка. Учение о концептах получило название «когнитивной лингвистики», которая явилась одним из основных направлений антропоцентризма. Под концептом стали подразумевать ментальную сущность и фрагмент языковой картины мира, отраженный в человеческой психике, а применительно к художественному тексту - один из способов отражения объективной реальности в индивидуальном сознании автора литературного произведения.

В лингвистической науке существуют разные подходы к исследованию концепта: системный и текстовый. Первый заключается в лексико-графическом описании ключевых слов-экспликаторов концепта как фактов языка. Второй подход к анализу концепта, весьма популярный в лингвистике, - его реализация в речи, главным образом, художественной. Нас в данном случае интересует именно этот - речевой - подход. Одной из задач выпускной квалификационной работы является рассмотрение языковых способов и средств репрезентации концепта «семья» в известном романе М.А.Булгакова «Белая гвардия» и выявление таким путем смысла и значимости этого концепта в названном произведении. В отличие от системно-языковых концептов, концепты художественные выполняют эстетическую функцию. Достигается это во многом за счет содержательного наполнения языковых единиц, образных средств концептуального содержания, разнообразного индивидуально-авторского речетворчества, эмоциональной окраски текста и проч. В романе «Белая гвардия» по меньшей мере три базовых ключевых концепта. С одной стороны, гражданская война, с другой - семья и Город. Эти концепты противоположны друг другу по их объективной сути и по оценке автора и персонажей. Концепт семья предполагает не только художественно значимое пространство (локус), но и семью, включая прародителей, вернее, заложенные ими духовные ценности.

3.1 Вертикальное и горизонтальное родство в романе «Белая гвардия»: основные репрезентанты

Булгаков Михаил Афанасьевич (3[15] мая 1891--10 март 1940), писатель, драматург. Родился в Киеве в многодетной семье профессора Киевской духовной академии.

Детство и юность Булгакова прошли в Киеве. В творчество Булгакова Киев войдет как Город (роман «Белая гвардия») и станет не просто местом действия, но воплощением сокровенного чувства семьи, родины, России (очерк «Киев-город», 1923). Решающее влияние на формирование будущего писателя оказали: дружная обстановка большой интеллигентной семьи, душой которой была мать, Варвара Михайловна, учительница по профессии; город на Днепре, где все дышало русской стариной, из которой вышли многие знаменитые люди (впоследствии она займет свое место в одном из центральных эпизодов романа «Белая гвардия». Все это воспитало в Булгакове человека, который смолоду превыше всего ценил честь, достоинство и независимость личности. Главные герои романа, по мнению М.А. Булгакова и его современников, были списаны с членов семьи, близких знакомых и друзей самого автора, что говорит о том, что и позиционирование Булгаковым концепта «семья» в романе «Белая гвардия» напрямую связано с его личным представлением о семье.

В этой главе мы опишем основные репрезентанты концепта «семья», так как их подробный анализ поможет нам понять индивидуально-авторскую картину мира М.А. Булгакова.

К вертикальному родству отнесём отца и мать Елены, Андрея и Николки Турбинных. Их всех объединяет кровное родство.

К горизонтальному - Тальберга, мужа Елены и его племянника - Лариосика.

Мать. Прототипом матери Турбиных, героини романа Белая гвардия, о которой повествуется в самом начале романа, является мать дружной большой интеллигентной семьи М.А.Булгакова, Варвара Михайловна - душа семьи, учительница по профессии.

О матери автор упоминает в самом начале романа:

«Когда отпевали мать, был май, вишневые деревья и акации наглухо залепили стрельчатые окна. Отец Александр, от печали и смущения спотыкающийся, блестел и искрился у золотеньких огней, и дьякон, <…>, мрачно рокотал слова церковного прощания маме, покидающей своих детей» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 6)

«Отпели, вышли на гулкие плиты паперти и проводили мать через весь громадный город на кладбище, где под черным мраморным крестом давно уже лежал отец. И маму закопали. Эх... эх...» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 7).

«Мама - светлая королева, где же ты?»

Дом Турбиных живет по традициям, заложенным старшим поколением. Мать Турбиных, умирая, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей, завещала детям: «Дружно…живите» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 8). Этот завет свято соблюдается, потому что такой принцип жизни у них в крови, где-то на уровне глубинного подсознания.

Отец. В самом начале романа автор сообщает, что отца уже давно нет в живых:

«<…>где под черным мраморным крестом давно уже лежал отец» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с.6).

Вместе с тем на протяжении всего романа М.А. Булгаков очень уважительно отзывается об отце семейства:

«Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные, пузырчатые у плеч рукава. Такие рукава исчезли, время мелькнуло, как искра, умер отец-профессор…» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 7)

Елена. Прототипом Елены Тальберг-Турбиной послужила сестра Булгакова - Варвара Афанасьевна.

Елена является ключевым персонажем в нашем исследовании, так как именно она является «хранительницей очага», рассматриваемого концепта «семья». Рыжеватая Елена по праву носит фамилию Турбиной. Она горда, но не греховной гордыней. Елена Турбина в устах близких - Лена, Леночка, Еленка, Леночка. Лена «золотая», «светлая», «детка». Эта героиня, скорее, исполнена чувства собственного достоинства. Потому-то так внешне спокойно она провожает своего мужа Тальберга. Именно Елена после смерти матери создает в доме ту атмосферу тепла и уюта, которая притягивает сюда всех друзей Алексея, а также чудаковатого Лариосика: «Показалась необычайно заслуживающей почтения и внимания красавица Елена.<…> - У вас очень открытое лицо, располагающее к себе, - сказал вежливо Лариосик» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с.196), «Это совершенно исключительный человек, Елена Васильевна» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с.196).

Аксессуары Елены Тальберг-Турбиной представлены Булгаковым в ограниченном количестве, они и являются вещами-доминантами, несущими смысловую нагрузку. Необходимо разграничить их на предметы реалии (реально существующие) и предметы-образы (виртуальные).

К первой группе относим: зеркало, икону, розы, духи, капор и другие. Эти предметы являются аксессуарами Елены, т.к. несут ее отпечаток:

- зеркало в овальной раме (в нем отражается героиня);

- икона Девы Марии является отражением самой Елены;

- букет для Елены - розы, которые дарят Елене Васильевне.

Ко второй группе относим вазу «жизни Турбиных», венец волос Елены, корону, серп волос и др.

Кульминационным моментом является в романе сцена молитвы, показывающий цельный образ Елены, творящей ритуал во имя жизни брата Алексея. Елена является отражением двух начал: земного и небесного (Елены и Девы Марии). Автором отмечается деталь - лик, окаймленный золотой косынкой и золотая, рыжая Елена: «Золотая Елена в полумраке спальни перед овальной рамой в серебряных листьях наскоро припудрила лицо и вышла принимать розы» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 218)

Сочетание золотого и серебряного в описании портрета Елены возвращает нас к лику иконы. В сцене молитвы Елены и нахождения ее перед зеркалом возникает мотив зеркальности: Елена видит себя в лике Богоматери, в зеркале Елена как икона Девы Марии. С точки зрения функциональности зеркало как вещная реалия может служить как сценическая принадлежность актрисы (Елены): Елена перед зеркалом, так и отношение к вечному образу женственности. Роза - символ любви Леонида Юрьевича Шервинского, а также символ завершенности, полноты и совершенства. Кроме того, можно увидеть символ «принятие новой жизни» в том, что Шервинский приносит Елене розы. В связи с этим противопоставим прежнюю жизнь Елены: «Впрочем, ...чуть ли не с самого дня свадьбы Елены, образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через нее незаметно. Сосуд сух…» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 200).

Ваза возникает как важная реалия, существующая виртуально, но релевантная по отношению к главной героине. Если обратиться к дешифровке этого предмета, то «полная ваза» ассоциируется с растением жизни и служит эмблемой плодородия (возможно соотношение с браком Елены и Тальберга: «облегченный, без детей»). Золотая ваза или сосуд, заполненные белыми лилиями, являются обычной эмблемой Девы Марии.

Возникает связь Елены с Богородицей посредством предметного мира: полная ваза Девы Марии и ваза с трещиной - Елены Тальберг. Белый цвет лилий символизирует очищение от семи смертных грехов. Еще с античности белый цвет имел значение отрешенности от мирского, устремление к духовности. В христианской традиции белое означает родство с божественным светом, символизирует незапятнанность, неоскверненность.

Красные розы, кроме указанного символического прощания с прошлой жизнью и символом любви, означают красоту, прекрасное. Елена названа в произведении прекрасной, неоднократно ее красота подчеркивается окружающими. Ваза с лилиями Девы Марии чистая, ясная и святая. В ней воплощена цельная красота, а ваза с розами Елены прекрасна, как она сама, но омрачена «трещиной» - Тальбергом, покинувшим ее.

Далее рассмотрим виртуальные предметы, соотносимые с портретом Елены: венец волос Елены, серп волос и корону прически героини.

Мифологическая Елена - покровительница домашнего очага и одновременно мореплавателей и моряков. В «Белой гвардии» Елена не выходит никуда, она постоянно находится в доме как его душа.

Елена с достоинством несет венец, во-первых, как страдалица, мученица, являясь заступницей своих братьев, во-вторых, все еще являясь замужней, она несет тягостный венец брака с Тальбергом, и, наконец, подобно Богородице, ее освящает венец святости, близости к божественному.

Серп волос - олицетворение святости, принадлежности героини к Деве Марии, с одной стороны, и, с другой стороны, указание на Елену как на труженицу, хранительницу домашнего очага.

Корона волос указывает на избранность Елены. Булгаков, создавая образ героини, воспользовался принципом условно-обобщенного изображения, который указывает на романтический признак женского совершенства. Елена олицетворяет представление об идеальной женщине. Корона - не случайный атрибут, которым автор наделяет Елену. Это предмет несет в себе идею превосходства, символизирует успех, что еще раз подчеркивает высокое положение Елены в Доме, роль, которую она играет талантливо, со знанием дела, - и все окружающие (друзья, родные, читатели, автор) это осознают: «Витька, Витька, - говорила Елена, качая головой, похожей на вычищенную театральную корону…» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 65).

Обратимся к предметам, реально существующим, отметим пудру, духи. Эти вещи не только указывают на Елену как женщину любимую и ухаживающую за собой, но и олицетворяют ее с актрисой, готовящейся к выходу на сцену: «Золотая Елена в полумраке спальни перед овальной рамой в серебряных листьях наскоро припудрила лицо и вышла принимать розы» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 56).

Предметы, окружающие Елену, предстают перед ней как достойные собеседники (разговор с капором), слушатели, они гармоничны рядом с героиней, подражают ей.

Елена надевает капор (реальная вещь) и накрывает лампу капором. Этот жест - стремление не только защититься от света, но и напоминает лампу под абажуром - символ священности у Булгакова. Горящая лампа под абажуром отражается в рыжую, золотоволосую Елену в капоре. Как священен абажур в Доме, так священна и Елена для семьи. Недаром она зовется дочерью, женой, сестрой. Елена Турбина показана Булгаковым в соотношении с вещами, которые ее окружают, и «только в тех соотношениях, которые нужны для того, чтобы выполнять свое назначение».

Наиболее полно образ Елены раскрывается во главе восемнадцатой третьей части романа. Турбина молится пресвятой Богородице о спасении своего брата. Эта сцена по своему накалу одна из самых сильных в произведении. Молитва Елены не церковная, героиня обращается к Богородице простым языком: «Мать-заступница…Что же тебе стоит. Пожалей нас. Все мы в крови повинны, но ты не карай» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 228). Наконец, Елена решается на завет между собой и Богородицей. Во имя спасения брата она согласна пожертвовать любовью к мужу: «Пусть Сергей не возвращается…Отымаешь - отымай, но этого смертью не карай» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 228). Вера Турбиной так искренна, что случилось чудо: «…совершенно неслышным пришел тот, к кому через заступничество смуглой девы взывала Елена» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 228). Алексей выздоровел. А Тальберг так и не вернулся. Только пришло его письмо из-за границы о том, что он собирается жениться.

Алексей. Во враче-венерологе Алексее Турбине узнаётся сам Михаил Булгаков. Алексей Турбин - настоящий интеллигент. «Алексею Васильевичу Турбину, старшему - молодому врачу - двадцать восемь лет» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 31). Он понимает неизбежность и необходимость насилия, однако сам на насилие оказывается неспособен. Об этом свидетельствует его отношение к ненавидимому им Тальбергу. «С каким бы удовольствием… я бы ему по морде съездил» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 286), - говорит Турбин. Но вместо этого при прощании поцеловал. В этом жесте Турбина нет лицемерия, как и во всем его поведении. Поступил он так из уважения к сестре.

«Береги честь смолоду», ибо Турбины погибли бы, если бы не берегли честь смолоду. А их понятие чести и долга основывалось на любви к России.

В обстановке, когда кажется «все разрушено, предано, продано», с недоумением и болью спрашивает себя Алексей Турбин: «Нужно защищать теперь… Но что? Пустоту? Гул шагов?». И все-таки он не способен оставаться в стороне от грозных событий, нарушить свой долг офицера и спешит к тем, кто пытается спасти Отечество, не отдав его судьбу в нечистые руки Петлюры или гетмана Скоропадского. Даже в полубредовом сне видит Турбин, как хватается за браунинг, услышав чьи-то немыслимые речи, будто «русскому человеку честь - только лишнее бремя».

Николка. Прототипом Николки Турбина стал брат М.А. Булгакова - Николай Булгаков. События, которые происходили с Николкой Турбиным в романе, полностью совпадают с судьбой Николая Булгакова.

Младший Турбин, Николка. Младший брат - Никол, Николка, Николаша, Николушка. «Николке - семнадцать с половиной» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 31).Это семнадцатилетний мальчуган с храбрым сердцем: «Турбин с благородным восковым лицом, и жаль, что крестов теперь не дают, а то непременно с крестом на груди и георгиевской лентой» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 240). Истинную храбрость Николка проявил, оставшись с Най-Турсом на Брест-Литовской стреле, один на один с врагом. Позже Турбин сообщит родственникам полковника о его гибели, найдет тело своего командира в морге и только тогда посчитает свой долг выполненным.

На приказ умудренного военным опытом полковника Най-Турса срывать погоны и спасаться бегством от петлюровцев не по чину дерзко отвечает старшему по званию: «Не желаю, господин полковник!» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 201). Ему стыдно бежать от врага даже в случае его численного превосходства. Он так воспитан.

Тальберг. Капитан Тальберг, муж Елены Тальберг-Турбиной, имеет много общих черт с мужем Варвары Афанасьевны Булгаковой, Леонидом Сергеевичем Карумом.

Велика неприязнь писателя к тем, кто верховодит: гетману, штабным офицерам - всем тем, кто думает не о спасении Отечества, а о спасении собственной шкуры, как, например, приспособленец Тальберг

Тальберг ярко выбивается из общего колорита описания домочадцев.

Он выступает чужеродным элементом в семье Турбиных. Его никто не называет уменьшительно-ласкательными словами, как, например, дальнего родственника Лариосика, а у читателя вряд ли останется в памяти его имя - Сергей Иванович, т.к. на страницах романа он именуется по фамилии, должности или воинскому званию: капитан Тальберг и, не без иронии, блестящий офицер Тальберг. Это понятно. Тальберг - чужой семье по духу. Он карьерист, приспособленец и предатель, в тревожное время бросивший молодую жену на произвол судьбы и позорно сбежавший в Германию.

В романе братья Турбины осуждают Тальберга за то, что он в марте 1917 года «был первый, -- поймите, первый, -- кто пришел в военное училище с широченной красной повязкой на рукаве… Тальберг как член революционного военного комитета, а не кто иной, арестовал знаменитого генерала Петрова» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 14). «Скверно действовали на братьев клиновидные, гетманского военного министерства погоны на плечах Тальберга» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 45). «Мерзавец он. Больше ничего! - сам себе сказал Турбин, в одиночестве через комнату и переднюю от Елены. Мысли Елены передались ему и жгли его уже много минут. - Мерзавец, а я, действительно, тряпка. Если уж не выгнал его, то по крайней мере, нужно было молча уйти. Поезжай к чертям. Не потому даже мерзавец, что бросил Елену в такую минуту, это, в конце концов, мелочь, вздор, а совсем по-другому. Но вот почему? А черт, да понятен он мне совершенно. О, чертова кукла, лишенная малейшего понятия о чести! Все, что ни говорит, говорит, как бесструнная балалайка, и это офицер русской военной академии. Это лучшее, что должно было быть в России... » (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 70).

«- С каким бы удовольствием... - процедил он сквозь зубы, - я б ему по морде съездил...

- Кому? - спросила Елена и шмыгнула носом, в котором скоплялись слезы. - Самому себе, - ответил, изнывая от стыда, доктор Турбин, - за то, что поцеловался тогда с ним.

Елена моментально заплакала.

- Сделай ты мне такое одолжение, - продолжал Турбин, - убери ты к чертовой матери вот эту штуку, - он рукоятью ткнул в портрет на столе.

Елена подала, всхлипывая, портрет Турбину. Турбин выдрал мгновенно из рамы карточку Сергея Ивановича и разодрал ее в клочья. Елена по-бабьи заревела, тряся плечами, и уткнулась Турбину в крахмальную грудь. Она косо, суеверно, с ужасом поглядывала на коричневую икону, перед которой все еще горела лампадочка в золотой решетке.

Вот помолилась... условие поставила... ну, что ж... не сердись... не сердись, матерь божия", - подумала суеверная Елена» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 286).

«Впрочем, и до погон еще, чуть ли не с самого дня свадьбы Елены, образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через нее незаметно. Сух сосуд. Пожалуй, главная причина этому в двухслойных глазах капитана генерального штаба Тальберга, Сергея Ивановича...» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 45).

Рассмотрим точку зрения Елены на отношение братьев к её мужу Тальбергу:

«Так вот все лжешь себе, лжешь, а как задумаешься, - все ясно - ненавидят. Николка, тот еще добрее, а вот старший... Хотя нет. Алеша тоже добрый, но как-то он больше ненавидит» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 208).

Мнение Елены о Тальберге: «Знаешь, Сережа, нет у меня к тебе уважения» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 208).

Лариосик. Прототип Лариосика - родственник М.А. Булгакова Судзиловский из города Житомира. Родственник Турбинных - Лариосик - является важным персонажем.

Во-первых по тому, что автор вложил в реплики этого персонажа много предложений с характеристикой героев, интересной, как мнение стороннего наблюдателя за всем происходящим.

«Чудесное появление Лариосика вытеснило в Николае его печальные мысли» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 171).

Во-вторых, для того, чтобы сравнить его с Тальбергом (он его племянник) и показать, что несмотря на кровное родство, Лариосик обладает самыми важными, по мнению Булгакова, качествами, такими как: честь, долг, и уважение к близким. «Сережин племянник из Житомира. Ты же слышал: Суржанский... Ларион... Ну, знаменитый Лариосик» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 160).

«Я такого балбеса, как этот Лариосик, в жизнь свою не видала. У нас он начал с того, что всю посуду расхлопал» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 168).

Вот слова самого Лариосика о себе: «Я ужасный неудачник» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 169).

«Лариосик суетился, изъявлял готовность пожертвовать собой и идти одному» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 175).

«Затем при горячем участии Лариосика были произведены и более важные работы» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 178).

Автор даже сравнивает Лариосика с Николкой: «Лариосик, подобно Николке» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 179).

Он не терпит подлости, как и братья-Турбины: «Подлец, - сказал Лариосик, - это подло!» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 181).

3.2 Духовное родство

Прототипом поручика Мышлаевского мог быть друг детства Булгакова Николай Николаевич Сынгаевский.

Прототипом поручика Шервинского стал ещё один друг Булгакова - Юрий Леонидович Гладыревский, певец-любитель, который служил (правда не адъютантом) в войсках гетмана Скоропадского.

Карась тоже был списан с одного из друзей Булгакова.

Вокруг трёх основных образов (Елены, Алексея и Николки) составляющих как бы стержень всей системы образов произведения, группируются другие образы романа: друзья Турбиных- Мышлаевский, Шервинский и Степанов-Карась. «Мышлаевский, мохнат, бел, в халате и лицо в пятнах от водки и бешеной усталости. Глаза его в красных кольцах - стужа, пережитый страх, водка, злоба. По длинным граням стола, с одной стороны Алексей и Николка, а с другой - Леонид Юрьевич Шервинский, бывшего лейб-гвардии уланского полка поручик, а ныне адъютант в штабе князя Белорукова, и рядом с ним подпоручик Степанов, Федор Николаевич, артиллерист, он же по александровской гимназической кличке - Карась. Маленький, укладистый и действительно чрезвычайно похожий на карася» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 165).

С главными героями романа их соединяют связи не кровные, а духовные, дружеские, которые бывают даже крепче кровных.

Приведём пример цитат из текста, характеризующих лучшие качества друзей героев и доказывающих правдивость утверждения.

«Прикрывая юнкеров, Мышлаевский бесстрашно вел поединок, оставшись один со своим пулеметом перед наступающими кавалеристами» (М.А. Булгаков. Белая гвардия, с. 198).