Характеристика административных правонарушений в области дорожного движения

Наличие объективной стороны отдельных видов административных правонарушений в области дорожного движения законодатель ставит в зависимость от способа и характера совершения деяния, совершения противоправного деяния в прошлом, в частности его повторности и прочих условий. Так, например, объективная сторона административного правонарушения, предусмотренного частью 1 ст. 12.8 КоАП РФ, характеризуется действием по управлению транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения; предусмотренного частью 2 ст. 12.8 КоАП РФ - действием по передаче управления транспортным средством лицу, находящемуся в состоянии опьянения; предусмотренного частью 3 ст. 12.8 КоАП РФ - уже не просто действием по управлению транспортным средством в состоянии опьянения, а именно водителем, не имеющим прав управления транспортными средствами либо лишенными такого права; а частью 4 ст. 12.8 КоАП РФ - указанным в частях 1 и 2 этой статьи КоАП РФ действием, характеризующимся признаком повторности.

В качестве субъекта административного правонарушения в области дорожного движения следует рассматривать любое лицо, являющее субъектом административной ответственности (физическое, должностное либо юридическое), которое подлежит ответственности за предусмотренные законодательством в области дорожного движения деяния (действия либо бездействие), связанные с нарушением правил, которые входят в его установленные законом или иным нормативным правовым актом обязанности в области дорожного движения.

При этом фраза в определении «подлежит ответственности» является обязательной и имеет определенную смысловую нагрузку, поскольку ст. 24.5 КоАП РФ содержит перечень обстоятельств, при наличии которых лицо, совершившее противоправное деяние, административной ответственности за него не понесет.

Субъектом административной ответственности в области дорожного движения может быть только то лицо, на которое возложена обязанность по выполнению тех или иных правил, охватываемых областью правового регулирования дорожного движения. Как правило, в качестве таковых субъектов выступают водители транспортных средств (лица, управляющие транспортным средством), в редких случаях - пешеходы, пассажиры транспортного средства или «иные участники дорожного движения» (за исключением водителя транспортного средства), как это сказано в диспозициях, в частности, ч. 1 и ч. 2 ст. 12.30 КоАП РФ «Нарушение Правил дорожного движения пешеходом или иным участником дорожного движения, повлекшее создание помех в движении транспортных средств либо причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего».

В ряде случаев, в частности, в ч. 2 ст. 12.29 КоАП РФ, законодатель в качестве субъекта административной ответственности выделяет «другое лицо, непосредственно участвующее в дорожном движении» (за исключением «водителя механического транспортного средства»).

В некоторых случаях субъектами административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения могут быть только должностные лица, ответственные за техническое состояние и эксплуатацию транспортных средств, (это, в частности, предусмотрено статьями 12.31 и 12.32 КоАП РФ), за состояние дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений (в частности, по ст. 12.34 КоАП РФ) либо просто любые должностные лица, совершающие указанные в законе противоправные действия, создающие угрозу безопасности дорожного движения (в частности, по ст. 12.33 КоАП РФ). Публичные должностные лица, например, сотрудники Госавтоинспекции и Ространсинспекции, могут быть субъектами административных правонарушений, предусмотренных статьей 12.35 КоАП РФ «Незаконное ограничение прав на управление транспортным средством и его эксплуатацию». Действие иммунитета от административной юрисдикции не распространяется на таких лиц при совершении ими нарушений Правил дорожного движения, т.е. они привлекаются к ответственности на общих основаниях и несут ответственность, установленную санкциями соответствующей статьи Кодекса для должностных лиц. При этом согласно положениям ст. 2.4 КоАП РФ должностное лицо подлежит административной ответственности именно как должностное лицо только в случае совершения им административного правонарушения только в связи с неисполнением либо ненадлежащим исполнением своих служебных обязанностей. В противном случае должностные лица выступают только в качестве общих субъектов административной ответственности, т.е. несут ее как обычные граждане (физические лица).

На практике эта норма КоАП РФ, увы, далеко не всегда трактуется правильно, т.е. через призму необходимости установления (доказывания) указанных в ней обстоятельств. И характерным здесь может быть следующий пример из судебной практики Верховного Суда РФ.

Субъектами отдельных видов административных правонарушений в области дорожного движения (в частности, ответственность за которые предусмотрена ч. 2 ст. 12.2, а также статьями 12.4, 12.21.1, 12.21.2. 12.33 и 12.34 КоАП РФ) могут быть и юридические лица. При этом согласно положениям ч. 3 ст. 2.1 КоАП РФ назначение административного наказания юридическому лицу (т.е. привлечение его к административной ответственности) не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо, равно как и привлечение к административной или уголовной ответственности физического лица не освобождает от административной ответственности за данной правонарушение юридическое лицо. Этот принцип именуется в юридической литературе как принцип двусубъектности административной ответственности и характерен он именно для административного права и административной ответственности как одному из важнейших институтов этой отрасли. И, как отмечают авторы одного из комментариев к КоАП РФ, это правило обусловлено также и принципом справедливости, согласно которому каждое лицо несет ответственность за деяние в соответствии со степенью его вины.

Данное положение КоАП РФ разъяснено в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. № 15, в котором говорится о необходимости установления виновности как должностного, так и юридического лица в совершении административного правонарушения, за которое они оба могут быть привлечены к административной ответственности по одной и той же статье Особенной части КоАП РФ. Тем самым обращено дополнительное внимание на то, что в указанной норме ст. 2.1 КоАП РФ речь идет не о любых физических лицах, не имеющих никакого отношения к юридическому лицу, а именно о его должностных лицах. При этом мы полностью разделяем мнение О.В. Панковой о том, что в приведенном разъяснении Пленума Верховного Суда РФ явно «не хватает» указания на других работников организации, виновных в совершении правонарушения, которые, как и должностные лица, могут быть привлечены к административной ответственности, наряду с юридическим лицом.

Субъективная сторона состава административного правонарушения в области дорожного движения во многом зависит от того, кто выступает в качестве субъекта правонарушения: физическое или юридическое лицо.

Если субъектом административного правонарушения выступает физическое (в том числе и должностное) лицо, то субъективная сторона состава правонарушения характеризуется виной, которая представляет собой психическое отношение лица к своему противоправному поведению и его последствиям и может выражаться как в форме умысла, так и в форме неосторожности.

В силу нормативных положений ст. 2.2 КоАП РФ умысел предполагает, что лицо, совершившее административное правонарушение в области дорожного движения, сознавало противоправный характер своего действия либо бездействия, предвидело его вредные последствия и желало их наступления (прямой умысел) либо сознательно допускало наступление этих последствий или относилось к ним безразлично (косвенный умысел). При этом даже беглый (поверхностный) анализ нормативных формулировок главы 12 КоАП РФ позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство подобного рода административных правонарушений совершаются именно умышленно.

Однако в ряде случаев административные правонарушения в области дорожного движения могут быть совершены и по неосторожности (как в форме самонадеянности, так и в форме противоправной небрежности). Форма вины должна отражаться на санкции при назначении административного наказания, но, как показывает анализ правоприменительной практики, это, увы, зачастую никакого влияния на размер административного наказания не оказывает, да и не выясняется в ходе производства по делу вовсе. Хотя должно выясняться в контексте реализации задач этого производства, перечисленных в ст. 24.1 КоАП РФ.

Наряду с обязательными признаками субъективной стороны административного правонарушения, каковыми являются умысел и неосторожность, могут быть и факультативные: мотив и цель. Мотив противоправного поведения лица (т.е. побудительная причина совершения административного правонарушения) и тесно связанная с ним цель (т.е. результат, на достижение которого направлено противоправное деяние) может и должно оказывать отдельное влияние на правильную квалификацию правонарушения и назначение наказания за него. Однако и здесь следует отметить, что мотив и цель совершения административных правонарушений в области дорожного движения в ходе производства по подавляющему большинству дел о таких правонарушениях не выясняются и не анализируются правоприменителями.

С субъективной стороной как признаком состава административного правонарушения в области дорожного движения, когда субъектами таких правонарушений выступают юридические лица, дело обстоит совсем иначе. Вина юридического лица в совершении административного правонарушения определяется по правилам ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ: для того, чтобы признать юридическое лицо виновным в совершении административного правонарушения в области дорожного движения, необходимо установить (т.е. доказать), что это юридическое лицо (его администрация, коллектив, отдельные должностные лица) могло, но не приняло всех мер, необходимых для соблюдения норм и правил в области дорожного движения, на нарушение которых установлена административная ответственность. При этом применительно к деянию юридического лица КоАП РФ не устанавливает форм вины, наличие которых в форме умысла и неосторожности свойственны для субъективной стороны административного правонарушения, совершенного физическим лицом.

В тоже время вина юридического лица в совершении административного правонарушения включает в себя как объективные, так и субъективные факторы (критерии).

Объективные критерии виновного деяния юридического лица включают в себя само нарушение этим юридическим лицом определенных публичных норм и правил, к которым, в частности, относятся нормы и правила, охраняемые главой 12 КоАП РФ. Для квалификации административного правонарушения в области дорожного движения в этом случае достаточно лишь публичное подтверждение самого факта нарушения указанных норм и правил безотносительно к последствиям и прочим факторам.

Труднее обстоит дело с субъективными критериями вины юридического лица в совершении административного правонарушения в области дорожного движения, когда в ходе производства по делу необходимо подтвердить наличие или отсутствие обстоятельств, существование которых несовместимо с квалификацией соответствующего правонарушения в области дорожного движения, причем даже в тех случаях, если удалось доказать само нарушение публичных правил и его общественно опасные последствия. Ведь в соответствии с частью 2 ст. 2.1 КоАП РФ юридическое лицо не может быть признано виновным в совершении административного правонарушения, если оно приняло все зависящие от него меры по их соблюдению и организация таким образом не в состоянии повлиять на возникновение обстоятельств, наличие которых оказывает неблагоприятное влияние на ее деятельность и вследствие которых и были нарушены обязательные публичные нормы и правила в области дорожного движения. Такие обстоятельства могут быть обусловлены имущественными и финансовыми предпосылками, оказывающими негативное влияние на правомерную деятельность юридического лица, вследствие чего и совершается административное правонарушение. Во всяком случае, как справедливо отмечает А.Б. Агапов, наличие или отсутствие таких предпосылок необходимо учитывать при квалификации административного правонарушения, совершенного юридическим лицом. Прежде всего это касается таких административных правонарушений в области дорожного движения, как, например, нарушение правил проведения ремонта и содержания дорог, железнодорожных переездов и других дорожных сооружений (ст. 12.34 КоАП РФ). В то же время отметим, что указанные нами так называемые «субъективные критерии» вины юридического лица в совершении административного правонарушения в области дорожного движения на практике практически не анализируются.

2. Основания административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения

2.1 Нормативное основание административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения

Содержание понятия «основания административной ответственности», как уже было частично отмечено выше, не совсем неоднозначно трактуется в научной литературе. По мере становления и развития административного процесса как самостоятельного вида юридической процессуальной деятельности взгляд отечественных ученых на категорию оснований административной ответственности стал еще более широким и, например, Д.Н. Бахрах в своих работах выделяет уже три таких основания:

1) нормативное основание как систему норм, регламентирующих административную ответственность;

2) фактическое основание, выделяя в качестве такового противоправное деяние конкретного субъекта, нарушающее правовые предписания, охраняемые административными санкциями (административное нарушение);

3) процессуальное основание, каковым является акт компетентного субъекта о наложении конкретного взыскания (наказания) за конкретное административное нарушение.

При этом автор отмечает, что для наступления реальной ответственности необходимо, чтобы были все три основания и именно в такой последовательности.

Представляется, что позиция Д.Н. Бахраха дает возможность более полно рассмотреть основания административной ответственности, тем более что такую позицию относительно структуры оснований административной ответственности разделяют большинство современных авторов.

Что же касается процессуального основания административной ответственности, то оно также неотъемлемо, как нормативное и фактическое, поскольку любые нормы права, устанавливающие юридическую (в том числе и административную) ответственность, на практике реализуются исключительно посредством принятия (издания) полномочным на органом или должностным лицом индивидуальных юридических актов, основанных на требованиях соответствующих материальных и процессуальных норм. Иными словами, как нормативное, так и фактическое основания административной ответственности могут иметь место быть, но до наличия (т.е. до издания) соответствующего акта государства (такой акт именуется как постановление о назначении административного наказания) в лице его органа или должностного лица о привлечении виновного субъекта к административной ответственности за совершение им деяния в нарушение требований данной нормы самой административной ответственности как таковой не будет.

В сфере дорожного движения существует система норм, регламентирующих поведение участников движения и запрещающих определенное поведение под угрозой применения к ним соответствующих административно-правовых (а отчасти также и уголовных) санкций. Однако статистика правонарушений в сфере дорожного движения свидетельствует о том, что далеко не у всех участников дорожного движения сформирована установка на правомерное поведение. В этой связи представляется, что одной из целей института административной ответственности в области дорожного движения (как на правоустановительном, так и на правоприменительном уровнях) является, прежде всего, предупреждение нарушения установленных требований участниками дорожного движения путем формирования, наряду с другими средствами регулирования, установки на правомерное поведение (позитивной ответственности) с помощью такого средства, как наказание правонарушителей. Причем уже само наличие нормативно закрепленной возможности наступления такой ответственности (т.е. ее нормативного основания) играет на пути достижения этой цели немаловажную роль.

Нормативная основа административной ответственности - это система действующих норм права, закрепляющих:

а) составы административных проступков (основания ответственности);

б) систему административных наказаний;

в) круг субъектов, имеющих право назначать административные наказания;

г) процедуру привлечения к ответственности, ее процессуальную форму.

В соответствии с положениями ст. 1.1 КоАП РФ законодательство об административной ответственности (об административных правонарушениях) состоит из данного кодекса и принимаемых в соответствии с ним законов субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.

Наличие двух субъектов правового регулирования круга общественных отношений, связанных с привлечением к административной ответственности, обусловлено характером распределения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами.

К ведению Российской Федерации отнесено установление административной ответственности не только по вопросам, имеющим федеральное значение, - как это непосредственно предусмотрено пунктом 3 ч. 1 ст. 1.3 КоАП РФ, - но и по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.

Законами субъектов Российской Федерации может быть установлена административная ответственность в соответствии с полномочиями, отнесенными к их ведению (исчерпывающий перечень таких полномочий определен конституцией (уставом) соответствующего субъекта Российской Федерации), причем только за административные правонарушения, влекущие в качестве наказания предупреждение либо административный штраф (п. 3 ч. 1 ст. 1.3, ч. 1 ст. 2.1 и ч. 3 ст. 3.2 КоАП РФ).

В соответствии с положениями части 4 ст. 22 Федерального закона «О безопасности дорожного движения» на всей территории Российской Федерации действует единый порядок дорожного движения и устанавливается Правилами дорожного движения, утверждаемыми Правительством РФ. А согласно положениям пункта 1.1 действующих в России Правил дорожного движения все другие нормативные акты, касающиеся дорожного движения, должны основываться на требованиях Правил и не противоречить им.

Исходя из такого нормативного подхода, законодательство об административной ответственности как средство правоохраны в сфере общественных отношений в области дорожного движения и как нормативное (юридическое) основание таковой ответственности также должно обладать признаком своего единства применительно к федеративному устройству нашего государства. И состоит это законодательство в контексте оснований наступления административной ответственности из положений главы 12 КоАП РФ «Административные правонарушения в области дорожного движения», а в контексте оснований ее практической реализации - из положений иных глав КоАП РФ, регламентирующих соответствующие вопросы.

В ныне действующей редакции КоАП РФ нормативные основания административной ответственности в области дорожного движения охватывают собой более 80 вариаций таковой, объединенных в 43 статей главы 12. А анализ нормативных оснований административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения и практики их применения позволяет выделить следующие правовые пробелы и недостатки, требующие, на наш взгляд, своего устранения законодателем.

Во-первых, если проанализировать нормы главы 12 КоАП РФ «Административные правонарушения в области дорожного движения» через призму сформулированного нами в первой главе работы понятия административной ответственности за эти нарушения, то можно сделать вывод о том, что далеко не все нормы главы 12 КоАП РФ устанавливают административную ответственность именно за правонарушения в области дорожного движения.

Так, в частности, ст. 12.33 КоАП РФ устанавливает административную ответственность за повреждение дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений, которое создает угрозу безопасности дорожного движения, а также за умышленное создание помех в дорожном движении, в том числе и путем загрязнения дорожного покрытия. А субъектами данного административного правонарушения, как указано в санкции анализируемой нормы, могут выступать граждане, должностные лица и юридические лица. При этом касаемо должностных лиц и уж тем более юридических лиц, то они не могут выступать в качестве участников дорожного движения, исходя из приведенного нами выше терминологического анализа соответствующих нормативных дефиниций Правил дорожного движения. Следовательно, указанное в диспозиции ст. 12.33 КоАП РФ противоправное деяние посягает, по сути, не на дорожное движение и лежит вне плоскости «области дорожного движения» как объекта противоправного посягательства. Оно посягает на безопасность дорожного движения и существующие правила по охране дорог и дорожных сооружений. Поэтому место подобного рода охранительной нормы, отнюдь, не в главе 12 КоАП РФ, а скорее в главе 11 КоАП РФ «Административные правонарушения на транспорте» (например, «рядом» со ст. 11.21 «Нарушение правил использования полосы отвода и придорожных полос автомобильной дороги» и ст. 11.22 «Нарушение землепользователями правил охраны автомобильных дорог или дорожных сооружений»).

И примеров, аналогичных ст. 12.33 КоАП РФ, в главе 12 КоАП РФ еще несколько, в частности, это ст. 12.31 «Выпуск на линию транспортного средства, не зарегистрированного в установленном порядке, не прошедшего государственного технического осмотра, с заведомо подложными государственными регистрационными знаками, имеющего неисправности, с которыми запрещена эксплуатация, с установленными без соответствующего разрешения устройствами для подачи специальных световых или звуковых сигналов либо с незаконно нанесенными специальными цветографическими схемами автомобилей оперативных служб», ст. 12.32 «Допуск к управлению транспортным средством водителя, находящегося в состоянии опьянения либо не имеющего права управления транспортным средством», ст. 12.34 «Нарушение правил проведения ремонта и содержания дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений» и др. Все это либо «Административные правонарушения на транспорте», либо, соответственно, наоборот, ст. 11.21 и ст. 11.22 КоАП РФ - это административные правонарушения в области дорожного движения (но скорее все-таки первое). Либо еще вариант: сама «область дорожного движения» (и, соответственно, административные правонарушения в этой области) - это нечто большее, нежели, собственно, «совокупность общественных отношений, возникающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью транспортных средств или без таковых в пределах дорог», а охватывает и его (дорожного движения) безопасность, регламентированную нормами соответствующего федерального закона. Но это вряд ли.

Из названия главы 11 КоАП РФ следует, что объектом ее охраны являются общественные отношения, обеспечивающие функционирование всех видов транспорта: железнодорожного, воздушного, водного и автомобильного. Нормы данной глав КоАП РФ призваны обеспечить безопасное и безаварийное движение и эксплуатацию транспорта, хотя, к сожалению, законодатель не дает понятие транспорта ни в одной из статей этой главы КоАП РФ, равно как и ни в одном примечании к ним.

Глава же 12 КоАП РФ уже одним своим названием «Административные правонарушения в области дорожного движения» конкретизирует круг общественных отношений, являющихся объектом правовой охраны, и прежде всего, в нем четко выражен вид транспорта - автомобильный транспорт, наиболее динамичный, криминогенный и уже только по этим двум основаниям требующий особого и пристального внимания со стороны законодателя.

Поэтому представляется, что именно эти обстоятельства и предопределили выделение в структуре КоАП РФ отдельной самостоятельной главы, аккумулирующей в себе нормы, направленные на охрану установленного порядка регистрации, организации, управления и пользования автомототранспортом. В совокупности все они представляют собой нормативные условия, при которых возможно безопасное и безаварийное функционирование автомобильного транспорта либо исключается возможность наступления вредных последствий, перечисленных в диспозициях норм главы 12 КоАП РФ, например, нарушение правил применения ремней безопасности или мотошлемов (ст. 12.6 КоАП РФ), управление транспортным средством водителем, не имеющим права управления транспортным средством (ст. 12.7 КоАП РФ), проезд на запрещающий сигнал светофора или на запрещающий жест регулировщика (ст. 12.12 КоАП РФ) и др.

Вместе с тем, как уже отмечено выше, в этой главе содержатся и нормы об ответственности за правонарушения, непосредственно посягающие на безопасность дорожного движения, на существующие правила по охране дорог и дорожных сооружений, а также на безопасную эксплуатацию транспорта (в частности, это норма ст. 12.24 КоАП РФ, предусматривающая административную ответственность за нарушение Правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего). Есть даже одна статья - статья 12.35 КоАП РФ «Незаконное ограничение прав на управлении транспортным средством и его эксплуатацию», объектом противоправного посягательства по которой являются права граждан, а уж никак не область дорожного движения как таковая.

Объединение в одной главе КоАП РФ столь разных по своему характеру административных правонарушений под общим названием «Административные правонарушения в области дорожного движения», как справедливо отметил Н.Н. Белокобыльский, затрудняет установление принципа или основания формирования данной главы КоАП РФ, и это обстоятельство необходимо изменить, поскольку оно имеет принципиальное значение для совершенствования административного законодательства, в частности в области функционирования транспорта. И мы полностью разделяем мнение указанного автора.

В этой связи, исходя из так называемого принципа «чистоты правовых категорий», представляется целесообразным либо переименовать название главы 12 КоАП РФ, обозначив ее как «Административные правонарушения в области безопасности дорожного движения» и отнести туда ряд составов административных правонарушений, находящихся в настоящее в других главах КоАП РФ (в частности, в главе 11 КоАП РФ), либо наоборот, убрать из главы 12 КоАП РФ те составы административных правонарушений, которые к дорожному движению как объекту противоправного посягательства отношения не имеют.

Во-вторых, если проанализировать в совокупности нормы ныне действующей редакции утвержденных Постановлением Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090 Правил дорожного движения (ПДД) и нормы главы 12 КоАП РФ, то можно сделать несложный вывод о том, что далеко не все регулятивные нормы ПДД обеспечиваются соответствующими охранительными нормами главы 12 КоАП РФ.

На практике, чаще всего вследствие дорожно-транспортных происшествий, в результате которых были повреждены транспортные средства, сооружения, грузы либо был причинен иной материальный ущерб, это нередко приводит к курьезным ситуациям, когда на место ДТП вызывается наряд дорожно-патрульной службы, оформляются соответствующие первичные процессуальные документы (схема ДТП и пр.), выносится определение о возбуждении дела об административном правонарушении и проведении административного расследования, проводится это самое административное расследование, выявляется виновник ДТП, нарушивший те или иные Правила дорожного движения (ведь, по сути, равно как и по смыслу самих Правил дородного движения ДТП не может произойти никак иначе, нежели вследствие нарушения одним либо несколькими участниками дорожного движения этих самих Правил), однако само дело об административном правонарушении впоследствии прекращается с формулировкой «в связи с отсутствием в действиях виновного в ДТП лица состава административного правонарушения».

В качестве примера процитируем положения постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении, вынесенного 30 ноября 2009 г. одним из инспекторов по исполнению административного законодательства ОГИБДД УВД г. Таганрога Ростовской области (см. Приложение Б).

И подобного рода постановлений, аналогичных процитированному выше, в практике абсолютно любого органа ГИБДД предостаточно.

В этой связи, исходя из принципа неотвратимости наказания как одного из базовых принципов юридической ответственности вообще, и административной ответственности в частности, суть которого заключается в том, что априори ни одно нарушение правовых норм не должно оставаться безнаказанным, представляется целесообразным пересмотреть положения главы 12 КоАП РФ на предмет более адекватной правовой защиты ее нормами регулятивных положений Правил дорожного движения. Так, в частности, мы предлагаем добавить главу 12 КоАП РФ отдельной статьей, предусматривающей административную ответственность за нарушение Правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, за исключением случаев, предусмотренных другими статьями главы 12 КоАП РФ, повлекшее причинение имущественного ущерба потерпевшему. В качестве санкции за подобного рода противоправное деяние представляется целесообразным установить административный штраф, тогда как само наличие подобного рода нормы позволит не только устранить описанную выше и довольно распространенную на практике ситуацию, при которой вследствие нарушения ПДД одним из участников дорожного движения причиняется имущественный ущерб другому участнику движения либо иному лицу, не имеющему отношение к участникам дорожного движения (например, владельцу какого-либо здания или сооружения), а со стороны государства нет никакой правой реакции на это, поскольку, как показывает анализ соответствующей правоприменительной практики, квалификации подобного рода противоправных деяний по ст. 7.17 КоАП РФ «Уничтожение или повреждение чужого имущества» и тем более - по смежной с ней по степени общественной опасности ч. 1 ст. 167 УК РФ «Умышленное уничтожение или повреждение имущества» - не происходит. Ведь умысла-то у нарушителя ПДД в данном случае повреждения им чужого имущества, как правило, нет. А неосторожность в подобного рода случаях противоправных действий возможна к наказанию только в уголовно-правовом порядке по ст. 168 УК РФ за «уничтожение или повреждение чужого имущества в крупном размере, совершенные путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности». Но ведь вряд ли можно приведенный выше пример ДТП рассматривать как повреждение водителем Филатовым Р.К. чужого имущества вследствие его неосторожного обращения с источником повышенной опасности, каковым в силу положений гражданского законодательства является автомобиль, не говоря уже о размере причиненного таким образом ущерба.

В-третьих, если проанализировать нормы главы 12 КоАП РФ «Административные правонарушения в области дорожного движения» с позиций юридической техники, то можно обнаружить неправильную компоновку целого ряда этих норм в пределах тех или иных статей анализируемой главы закона.

Так, в частности, статья 12.17 КоАП РФ озаглавлена законодателем как «Непредоставление преимущества в движении маршрутному транспортному средству или транспортному средству с включенными специальными световыми и звуковыми сигналами» и предусматривает административную ответственность за соответствующие противоправные деяния. А статья 12.18 КоАП РФ озаглавлена законодателем как «Непредоставление преимущества в движении пешеходам или иным участникам дорожного движения».

С объективной стороны оба эти административных правонарушения характеризуются противоправным бездействием, выражающемся в непредоставлении вопреки установленным правилам преимущества в движении соответствующему участнику дорожного движения, а именно: пешеходу, велосипедисту, маршрутному транспортному средству, транспортному средству с одновременно включенными проблесковым маячком синего цвета и специальным звуковым сигналом, иным участникам движения, пользующимся преимуществом в движении. В этой связи, как нам представляется, составы обоих этих статей КоАП РФ нужно объединить в одну статью, скомпоновав их соответствующим образом и озаглавив ее как «Непредоставление преимущества в движении».

Аналогичным образом следует поступить и в отношении статей 12.21 «Нарушение правил перевозки грузов, правил буксировки», 12.21.1 «Нарушение правил перевозки крупногабаритных и тяжеловесных грузов» и 12.21.2 «Нарушение правил перевозки опасных грузов» КоАП РФ, так как все они имеют единый объект противоправного посягательства и достаточно близкие характеристики объективной стороны соответствующих правонарушений. Более того, в первоначальной редакции КоАП РФ (в 2001-2002 гг. в момент его принятия и вступления в силу) все эти административные правонарушения были объединены в одной статье - статье 12.21 КоАП РФ, которая включала в себя два состава: «Нарушение правил перевозки грузов, а равно правил буксировки» (ч. 1 ст. 12.21) и «Нарушение правил перевозки опасных, крупногабаритных или тяжеловесных грузов» (ч. 2 ст. 12.21), однако впоследствии (Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 210-ФЗ) часть 2 ст. 12.21 КоАП РФ была признана утратившей силу, а нарушения правил перевозки крупногабаритных, тяжеловесных и опасных грузов были выделены в отдельные статьи КоАП РФ, объединив в себе в совокупности с диспозицией ст. 12.21 КоАП РФ семь отдельных составов административных правонарушений. На наш взгляд, с точки зрения правил юридической техники это было сделано неверно. Поэтому представляется, на наш взгляд, целесообразным объединить все эти составы, как и раньше, в одной статье - статье 12.21 КоАП РФ, не меняя ее названия, предусмотрев в ней шесть частей:

часть 1 - ныне действующий состав ст. 12.21 КоАП РФ;

части 2-4 - ныне действующие составы частей 1-3 ст. 12.21.1 КоАП РФ;

часть 5 - ныне действующий состав части 1 ст. 12.21.2 КоАП РФ;

часть 6 - это ныне действующие составы части 4 ст. 12.21.1 КоАП РФ и части 2 ст. 12.21.2 КоАП РФ, объединенные единой санкцией за нарушение противоправных деяний, объединенных общим объектом противоправного посягательства, не предусмотренным частями 1-3 ст. 12.21.1 и частью 1 ст. 12.21.2 КоАП РФ в их ныне действующих редакциях.

Подобного рода замечание (нарушение правил законодательной техники) можно высказать и в отношении статей 12.29 и 12.30 КоАП РФ.

Так, в частности, ст. 12.29 КоАП РФ устанавливает административную ответственность за нарушение Правил дорожного движения пешеходом или иным лицом, участвующим в дорожном движении, и оба состава этой статьи КоАП РФ являются формальными. Статья же 12.30 КоАП РФ устанавливает административную ответственность, по сути, за то же самое, но уже в случаях нарушения Правил дорожного движения, повлекших за собой определенные неблагоприятные последствия (в частности, создание помех в движении транспортных средств либо по неосторожности причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего). В этой связи, как нам представляется, составы обоих этих статей КоАП РФ следовало бы объединить в одной статье, обозначив ее аналогичным статье 12.29 КоАП РФ образом - «Нарушение Правил дорожного движения пешеходом или иным лицом, участвующим в дорожном движении».

Более того, указанную статью следовало бы, на наш взгляд, добавить еще одним материальным составом, предусматривающим административную ответственность пешехода, пассажира или иного участника дорожного движения (за исключением водителя транспортного средства), повлекшее по неосторожности уничтожение или повреждение чужого имущества вследствие дорожно-транспортного происшествия. Случаев таких нарушений ПДД на практике предостаточно, но они, увы, никак не наказуемы.

2.2 Фактическое основание административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения

Скопление в дорожном движении огромного числа автотранспортных средств, являющихся источниками повышенной опасности, и управление этими средствами, осуществляемое людьми с различными психофизиологическими характеристиками, а, следовательно, с индивидуальным, «личностным» представлением о движении, определяет необходимость особого правового режима дорожного движения. И немаловажное значение в этом особом правовом режиме отводится именно дорожному движения и факторам (основаниям), ее порождающим.

Фактическим основанием для наступления административной ответственности является нарушение правовых норм, охраняемых административными санкциями, - административное правонарушение (административный проступок, административный деликт).

В юридической литературе уже довольно давно существует концепция, признающая правонарушение как разновидность юридических фактов, порождающих правоотношение ответственности и в то же время служащих основанием юридической ответственности. Причем эта концепция в том или ином виде еще в советское время получила свое распространение не только в общей теории права, но уже тогда также и в отраслевых науках административного, уголовного и гражданского права.

В современной общей теории права под юридическим фактом понимают «конкретные жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений». Причем, если проследить динамику существующих в юридической литературе подходов к определению этого понятия, то можно сделать вывод о том, что подобного рода понимание юридического факта является практически устоявшимся и за последние сорок лет оно претерпело мало изменений.

В то же время следует отметить, что до сих пор наука не выработала единой и рациональной схемы классификации юридических фактов. Но большинство ученых склоняется к мысли о том, что в основу классификации юридических фактов могут быть положены два критерия -- это отношение юридических фактов к воле лица и отношение юридических фактов к норме объективного права.

По первому критерию различают юридические факты, которые совершаются без участия воли лица и, соответственно, наоборот - при участии воли лица. Такие юридические факты еще называются, соответственно, юридическими событиями и юридическими действиями (бездействием).

Второй классификационный критерий приводит к делению всех юридических фактов, соответственно, на правомерные (т.е. соответствующие объективному праву) и неправомерные (т.е. не соответствующие объективному праву). Причем указанное различие применимо как к юридическим событиям, так и к юридическим действиям (бездействию), в силу чего и выступает критерием классификации и тех и других.

Правомерные действия как юридические факты в зависимости от намерений лица (т.е. от направленности его воли) делятся на юридические акты и на юридические поступки, а неправомерные действия (равно как и неправомерное бездействие), в свою очередь, - на правонарушения и на объективно противоправные поступки.

Таким образом и получается, что правонарушение - это юридический факт, порождающий собой юридическую ответственность и именуемый в этом качестве как «фактическое основание юридической ответственности» во всех ее видовых проявлениях, в том числе и ответственности административной.

Понятие административного правонарушения является понятием формально определенным и сформулировано законодателем в ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ, опираясь на положения которой, а также на нормы «позитивного права», регулирующие правоотношения в области дорожного движения, можно сформулировать некое общее понятие административного правонарушения в области дорожного движения, определив его как противоправное, посягающее на здоровье и безопасность граждан, сохранность транспортных средств, дорог и дорожных сооружений, дорожное движение либо установленный порядок управления им противоправное виновное действие либо бездействие, за которое на законодательном уровне Российской Федерации или ее субъектов установлена административная ответственность.

Само по себе подобного рода определение особой смысловой нагрузки в контексте необходимости его формального закрепления не имеет в отличие от сформулированного нами в первой главе работы и требующего своего легального воплощения понятия административной ответственности. Его суть в другом, а именно - в правильном понимании самой сущности административного правонарушения как основания административной ответственности в такой области общественной жизни и правового регулирования, как дорожное движение.

В юридической литературе уже давно подвергнут справедливой и обоснованной критике подход, отраженный в законодательстве, о том, что общественная опасность является специфическим свойством преступлений, а все остальные правонарушения - это общественно вредные деяния. Это не так.

Во-первых, с семантической точки зрения понятия «общественная опасность» и «общественная вредность» тождественны по своему смысловому значению. А во-вторых, административным правонарушениям равно как и преступлениям присущ именно признак их общественной опасности, а не просто вредности. Ведь нельзя же говорить о том, что лицо, управляющее транспортным средством в состоянии опьянения и совершающее тем самым административное правонарушение, ответственность за которое предусмотрена ст. 12.8 КоАП РФ, не совершает общественно опасного деяния. И здесь уместна известная поговорка о том, что пьяный за рулем - преступник! И совершает он таким образом именно общественно опасное деяние, которое в зависимости от характера последствий может быть, как уголовно, так и административно наказуемым. Ведь еще в 1965 году справедливо отмечал В.И. Курляндский, что именно в общественной опасности следует искать основной материальный критерий разграничения уголовной и административной ответственности. И с тех пор трудами многих ученых-юристов давно и справедливо обоснован тезис о том, что степень общественной опасности является количественным материальным критерием для качественного разграничения правонарушений на преступления и проступки. И именно по ней (точнее - по ее степени) можно зачастую разграничить административные проступки и смежные с ними преступления, такие как, например, мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ) и хулиганство (ст. 213 УК РФ), мелкое хищение (ст. 7.27 КоАП РФ) и кража (ст. 158 УК РФ), незаконное перемещение товаров и транспортных средств через таможенную границу (ст. 16.1 КоАП РФ) и контрабанда (ст. 188 УК РФ) и др. Таких примеров множество. Поэтому нельзя говорить об отсутствии общественной опасности в таких административных правонарушениях, которые посягают на здоровье и санитарно-эпидемиологическое благополучие населения, на пожарную безопасность, на безопасность дорожного движения и т.п., в результате чего ежегодно гибнут десятки тысяч людей.

Уже само по себе, совершенное в реальной действительности то или иное противоправное деяние с признаками любого административного правонарушения, в том числе и административного правонарушения в области дорожного движения, объективно порождает правоотношение административной ответственности и является, таким образом, основанием административной ответственности. Однако для того, чтобы юридическая ответственность реализовалась, то есть достигла своей цели, одного фактического основания ответственности недостаточно, а необходимо определенного рода «юридическое признание» (квалификация) деяния. Речь идет о юридическом основании ответственности, каковым является состав того или иного правонарушения, ответственность за которое нормативно закреплена. То есть, фактическое основание ответственности в процессе своей реализации должно «пройти» через призму ее нормативного основания. Это и есть квалификация.

С 1 июля 2008 года вступила с силу статья 2.6.1 КоАП РФ, предусматривающая некоторую особенность административной ответственности собственников (владельцев) транспортных средств.

Данная статья КоАП РФ предусматривает возможность привлечения к административной ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае фиксации этих правонарушений работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами. При применении данной системы фиксации правонарушений в качестве доказательств по делу используются показания данных технических средств, личное наблюдение факта совершения административного правонарушения сотрудниками ГИБДД является необязательным и протокол об административном правонарушении в таком случае не составляется.

К ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае их фиксации работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами привлекаются собственники транспортных средств либо лица, владеющие транспортном средством на ином законном вещном праве.

Таким образом, для привлечения собственников (владельцев) транспортного средства к административной ответственности вовсе не требуется установления (т.е. доказывания) факта управления ими указанным транспортным средством в момент совершения административного правонарушения. Единственное исключение из этого правила предусмотрено частью 2 ст. 2.6.1 КоАП РФ: возможность освобождения от ответственности собственника (владельца) транспортного средства в случае фиксации административного правонарушения работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами допускается, если в ходе проверки по делу будут подтверждены содержащиеся в его сообщении или заявлении данные о том, что в момент фиксации административного правонарушения транспортное средство находилось во владении или в пользовании другого лица либо к данному моменту выбыло из его (собственника или владельца) обладания в результате противоправных действий других лиц. При этом на собственника (владельца) транспортного средства транспортного средства возлагается обязанность сообщить о выбытии транспортного средства из его владения (пользования). При отсутствии такого заявления освобождению от административной ответственности он не подлежит, даже если факт выбытия транспортного средства из его владения (пользования) имел место быть.

Налицо так называемый принцип «объективного вменения», т.е. вменение лицу в вину деяния без учета формы вины, мотива, цели и иных признаков субъективной стороны, влияющих на меру ответственности. Субъективное же вменение, наоборот, во многом, определяется мотивом и целью. Мотив и цель побуждают и направляют деятельность лица как до совершения им административного правонарушения, так и в период его совершения. Они лежат не только у истоков правонарушения, но и придают ему морально-этическую окраску. С их помощью конкретизируется содержание вины и иногда разграничиваются смежные составы административных правонарушений и преступлений. С позиций субъективного вменения мотив и цель могут представлять собой обстоятельство, смягчающее или отягчающее административное наказание. При объективном вменении этого нет и субъекту, совершившему социально-значимое деяние, именуемое как административное правонарушение в области дорожного движения, вменяется не только то, и не столько то, что охватывалось его сознанием, сколько то, что должно было или могло, по мнению правоприменителя, охватываться сознанием этого лица. Иными словами, объективное вменение есть субъективизм правоприменителя в отношении оценки содержания психики лица, совершившего социально-значимое деяние. При этом с позиций закрепленного в ст. 2.6.1 Ко-АП РФ принципа объективного вменения совершения административного правонарушения в области дорожного движения собственникам (владельцам) транспортных средств не совсем ясен с точки зрения его практического воплощения принцип назначения административного наказания, сформулированный в ч. 2 ст. 4.1 КоАП РФ, согласно которому при назначении административного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущественное положение, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие административную ответственность. На наш взгляд, это проблема, требующая своего устранения (законодательного урегулирования).

Сам по себе факт введения в действие системы автоматической фиксации нарушений правил дорожного движения, как справедливо отмечается в некоторых публикациях, должен по замыслу ее разработчиков значительно сократить количество конфликтных ситуаций при назначении административных наказаний на участников дорожного движения, исключить личный фактор при решении вопроса о составлении протокола об административном правонарушении и назначении административного наказания, тем самым неизбежно способствуя реализации такого важнейшего принципа административной ответственности, как принцип равенства всех перед законом.

И это действительно так. Уже само наличие такой возможности привлечения лиц к административной ответственности, безусловно, дисциплинирует водителей, а ее практическое воплощение действительно минимизирует субъективное усмотрение инспектора и направлено на реализацию не только принципа равенства всех перед законом, но и такого не мене важного принципа юридической ответственности, как принцип неотвратимости наказания.

Однако, кроме безусловных плюсов, указанная система и ее правовое сопровождение имеет и определенного рода минусы. И объективное вменение в механизме реализации административной ответственности с использованием этой системы фиксации административных правонарушений в области дорожного движения работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами здесь далеко не единственный минус.

Так, в частности, действующим законодательством предусмотрена юридическая возможность государственной регистрации транспортных средств на юридических лиц. Этот юридический механизм отражен в нормах Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД России, утвержденных Приказом МВД России от 24 ноября 2008 г. № 1001 «О порядке регистрации транспортных средств» (ред. от 07.08.2013, с изм. от 06.03.2014).

При этом санкция ряда статей КоАП РФ, привлечение к административной по которым возможно в том числе и с использованием работающих в автоматическом режиме специальными техническими средствами, например, часть 4 ст. 12.15 КоАП РФ (выезд в нарушение ПДД на сторону дороги, предназначенную для встречного движения), предусматривает административное наказание в виде лишения специального права - права управления транспортными средствами без какой-либо альтернативы, в частности, альтернативы назначения административного штрафа. А лишение специального права - это вид административного наказания, применяемый исключительно к физическим лицам. И как быть в случае, когда собственником транспортного средства является юридическое лицо, а владельца транспортного средства доподлинно установить невозможно, увы, - не ясно.